Композиционные стратегии постмодернизма в романе Джулиана Барнса «Попугай Флобера»: от метапрозы к ризоме

Введение: Постановка проблемы и методологические рамки исследования

Роман Джулиана Барнса «Попугай Флобера» (1984) занимает центральное место в исследовании английской литературы последней четверти XX века и признан одним из наиболее ярких примеров постмодернистской прозы. Его композиция представляет собой сложную, многоуровневую структуру, которая намеренно разрушает традиционные представления о жанре, сюжете и хронологическом повествовании.

Актуальность изучения композиции «Попугая Флобера» обусловлена необходимостью систематизации уникальных нарративных стратегий, используемых Барнсом для проблематизации исторической истины, авторской власти и самой природы художественного творчества. Данный текст функционирует как ключевой метапрозаический роман, где процесс написания книги и поиск истины о Густаве Флобере становится содержанием самого повествования.

Цель настоящего исследования — провести систематическое описание и анализ уникальных композиционных особенностей романа, опираясь на строгий литературоведческий аппарат. Будет проанализировано, как через фрагментарность, монтаж и метатекстовые элементы Барнс добивается эффекта «ризоматичности» истины, а также как личная драма рассказчика, Джеффри Брэйтуэйта, служит композиционным якорем для всей философской структуры произведения. И что из этого следует? Читателю предстоит увидеть, что композиция Барнса — это не просто стилистический прием, а глубоко продуманная философская модель, которая имитирует хаотичность восприятия и невозможность объективного знания.

Теоретические основы композиционного анализа постмодернистского текста

Ключевой тезис: Композиция постмодернистского романа определяется принципами децентрации, интертекстуальности и саморефлексии, что ведет к отказу от линейной логики и монологичного видения мира.

Традиционное литературоведение определяет композицию как построение художественного произведения, расположение его частей и элементов в определенной последовательности. Однако в контексте постмодернизма этот термин претерпевает радикальные изменения, поскольку само построение текста становится не средством, а целью. Композиция постмодернистского романа характеризуется принципом децентрации, проявляющимся в разрушении семантического ядра повествования и создании множественных, равноправных смысловых центров. Необходимость подчеркнуть эту самоцельность построения текста лежит в основе всех дальнейших композиционных решений Барнса.

Метапроза как ключевой нарративный принцип (В. Гасс)

Центральным инструментом деконструкции традиционной композиции в «Попугае Флобера» выступает метапроза (metafiction). Сам термин был введен американским критиком и романистом Уильямом Х. Гассом в 1970 году в сборнике эссе «Литература и фигуры жизни» (*Fiction and the Figures of Life*). Гасс утверждал, что метапроза — это текст, где «литературные формы используются в качестве материала для наложения последующих форм», а многие «антироманы» по сути являются метаповествованиями.

Роман Барнса полностью соответствует этому определению. Художественный метатекст «Попугая Флобера» осознает свою текстовую природу и рефлексирует по этому поводу. Рассказчик, Джеффри Брэйтуэйт, постоянно обращается к читателю, обсуждая не только жизнь Флобера, но и сам процесс написания книги, а также проблемы, с которыми сталкивается биограф при попытке реконструировать «истину». Метатекстовые отступления (например, рассуждения о природе цитаты, о лживости фотографий, о роли случайности) служат не просто авторскими комментариями, но структурными элементами, которые постоянно напоминают читателю, что он имеет дело с вымышленным конструктом, а акт чтения является таким же творческим актом, как и акт написания.

Принцип ризомы (Ж. Делёз и Ф. Гваттари) в структуре романа

Для описания композиции «Попугая Флобера» как нельзя лучше подходит концепция ризомы (фр. *rhizome* — «корневище»), введенная философами Жилем Делёзом и Феликсом Гваттари в 1976 году. Ризома противопоставляется классической «древовидной» структуре, которая является иерархичной, линейной и центрированной.

Композиция романа Барнса представляет собой идеальную реализацию ризоматического принципа:

1. Гетерогенность и Связь: Роман состоит из абсолютно разнородных элементов (биографические справки, личные воспоминания, каталоги, экзаменационные вопросы), но любая из этих точек может быть связана с любой другой — все они в конечном счете ведут к фигуре Флобера и к проблеме постижения истины.
2. Множественность и Незначащий Разрыв: Отсутствие единого сюжета и линейной хронологии создает множественные, равноправные нарративные пути. Глава о Флобере может резко смениться главой, стилизованной под критическую статью, или внезапным личным воспоминанием Брэйтуэйта. Эти разрывы не являются ошибками, но отражают многомерность и неиерархичность системы.
3. Картография: В отличие от «декалькомании» (копирования), ризома оперирует «картой», которую можно модифицировать. Барнс предлагает читателю не готовую копию (биографию), а карту возможных интерпретаций, где каждая глава — новый маршрут к непостижимому центру.

Таким образом, композиция «Попугая Флобера» — это не просто хаос, а сложная, нелинейная система, которая посредством метапрозы и интертекстуальности имитирует ризоматическую структуру постмодернистского мышления. Почему же тогда классические методы анализа постоянно пытаются найти в тексте линейность?

Жанровая полифония и макроструктура повествования

Ключевой тезис: Роман сочетает черты квази-биографии, литературной критики, эссеистики и анти-романа, используя условного автора (Джеффри Брэйтуэйта), отставного врача, как медиатора, который постоянно меняет повествовательную ситуацию.

Жанровая специфика «Попугая Флобера» не поддается однозначной классификации. Произведение Барнса — это гибрид, который сознательно размывает границы между научным исследованием и художественным вымыслом. Жанровый диапазон простирается от строгих, почти академических глав о Флобере до лирических, исповедальных отступлений, что позволяет классифицировать роман как анти-роман (в силу его отказа от классического сюжета) и одновременно как литературную критику в художественной форме. Каким образом Барнсу удается сдержать этот стилистический и жанровый хаос в рамках одного текста, не давая ему распасться? Ответ кроется в фигуре рассказчика, чья личная драма служит мощным композиционным стабилизатором.

Нарративный монтаж альтернативных версий биографии

Один из самых ярких композиционных приемов Барнса — представление множественных, противоречивых версий жизни Густава Флобера. Рассказчик Джеффри Брэйтуэйт, в стремлении постичь истину о писателе, предлагает читателю три последовательных хронологии его жизни:

1. Оптимистическая хронология: Представляет Флобера как успешного, целеустремленного гения, чья жизнь была посвящена искусству и достижению эстетического совершенства.
2. Негативная хронология: Фокусируется на болезнях, неудачах, финансовых трудностях, одиночестве и скепсисе Флобера, представляя его жизнь как череду разочарований.
3. Хронология, основанная на цитатах из дневников: Третья версия представляет собой мозаику из субъективных высказываний самого Флобера, что вносит дополнительный элемент неопределенности, поскольку дневники и письма тоже могут быть формой самоконструирования или маски.

Использование этого тройного нарративного монтажа подчеркивает ключевой постмодернистский тезис: объективная историческая истина недостижима. Вместо одной «правды» Барнс предлагает читателю спектр возможностей, заставляя его самого участвовать в создании смысловой реконструкции.

Прием «Исповедального психологического романа» в постмодернистском контексте

Парадоксальным образом, Барнс добивается эффекта подлинности и эмоциональной глубины, используя элемент исповедального психологического романа, который реализуется через постепенное раскрытие личной драмы рассказчика.

Джеффри Брэйтуэйт, отставной врач, изначально кажется бесстрастным биографом-любителем. Однако по мере развития повествования его научный поиск превращается в личную одиссею. Его рефлексия о творчестве и страданиях Флобера оказывается тесно связанной с его собственной, невысказанной болью и травмой.

Этот прием позволяет Барнсу решить важную композиционную задачу: сделать эмоционально вовлеченным текст, который по своей сути является академически-аналитическим. Личная боль Брэйтуэйта придает «книге о Флобере» мощный психологический подтекст, превращая ее из сухого исследования в исповедь о поисках смысла и утешения в чужой биографии.

Фрагментарность и метатекстовые элементы как композиционный прием

Ключевой тезис: Композиция строится на монтаже гетерогенных, автономных текстовых форм, что является прямым отражением постмодернистской поэтики, отвергающей единый, гомогенный стиль и сюжет.

В отличие от классического романа, где фрагменты подчинены общему сюжету, в романе Барнса фрагментарность является самоцелью и основным композиционным принципом. Произведение представляет собой коллаж, или монтаж, где стилистически и жанрово разные тексты сшиты воедино логикой ассоциаций и философских параллелей рассказчика.

Анализ уникальных фрагментарных форм

Барнс использует уникальные для академического или биографического текста структуры, которые служат для выявления иронического характера повествования и его пародийности:

Форма фрагмента	Описание и функция	Структурное значение
Каталоги и Списки	Перечисление предметов, фактов, или, например, женщин Флобера.	Высмеивание одержимости фактами и иллюзия полноты знания.
Дидактические отступления (Дигрессии)	Философские рассуждения Брэйтуэйта о любви, истории, лживости памяти и фотографии.	Непосредственное проявление метапрозы; рефлексия о процессе познания.
Главы-письма в редакцию	Стиль имитирует публицистическую переписку, где Брэйтуэйт спорит с воображаемыми критиками.	Пародирование академических споров и привлечение читателя к соучастию в дискуссии.
Экзаменационные вопросы	Глава, стилизованная под тест для студентов по Флоберу, с множеством вариантов ответов.	Демонстрация множественности интерпретаций и невозможности однозначного «правильного» ответа.

Этот монтаж гетерогенных текстов — яркий пример интертекстуальности, которая здесь служит инструментом моделирования метатекста. Фрагменты, стилизованные под документы и академические жанры, подчеркивают, что любая форма, претендующая на объективность (от экзаменационного билета до биографии), на самом деле является лишь одной из версий. Символика попугая служит ярчайшим примером такого утверждения.

Символика попугая: умножение истины и принцип неопределенности

Композиционным стержнем романа, символизирующим его философское содержание, является поиск рассказчиком подлинного чучела попугая (Лулу), которое Флобер использовал при написании повести «Простая душа». Поиск реликвии, этого «сакрального барахла», символизирует навязчивую идею биографов и читателей найти единый, осязаемый «факт», который подтвердит истину о гении.

Кульминация этого поиска является мощнейшим композиционным приемом, утверждающим принцип неопределенности:

1. Обнаружение двух чучел: Брэйтуэйт находит два чучела попугая, каждое из которых претендует на подлинность, хранящихся в разных музеях (в Руане и в Круассе).
2. Принцип множественности: Финальное осознание рассказчика заключается в том, что настоящий попугай мог быть одним из пятидесяти чучел, хранившихся в запасниках Руанского музея естественной истории.

Эта композиционная деталь — умножение «истинных» попугаев — служит прямым опровержением поиска абсолютной истины. Попугай, который должен был стать якорем и гарантией факта, превращается в символ ризомы, где множество равнозначных версий существует одновременно, а истина растворяется в избытке возможностей.

Композиционный синтез: Рефлексия героя и проблема авторской власти

Ключевой тезис: Композиционное построение произведения отражает тот факт, что понимание личности и творчества Флобера неразрывно связано с субъективной рефлексией рассказчика, Джеффри Брэйтуэйта, и его личной трагедией.

В романе Барнса биография Флобера и личная жизнь Брэйтуэйта не просто чередуются; они вступают в сложный диалог, композиционно оправдывая жанровый гибрид и метапрозаическую структуру. Но разве не является ли это примером того, что даже в постмодернистском хаосе человеческое начало всегда ищет точку опоры?

Параллель Шарля Бовари и личная трагедия Брэйтуэйта

Самый сильный композиционный прием, синтезирующий биографический поиск и исповедальную прозу, кроется в личной драме Джеффри Брэйтуэйта. В ходе своих рассуждений и воспоминаний он узнаёт о постоянных изменах его покойной жены.

Это открытие мгновенно переводит рассказчика в статус фигуры, параллельной Шарлю Бовари — мужу Эммы Бовари, персонажу Флобера. Шарль Бовари, идеализировавший свою жену, остается слеп к ее трагической и разрушительной неверности. Таким образом, личная трагедия Брэйтуэйта становится композиционным зеркалом для биографии Флобера:

• Поиск истины о Флобере (через попугая и факты) отражает поиск истины о собственной жене.
• Невозможность постичь жизнь великого писателя (через чужие вещи) отражает невозможность постичь тайну собственного брака (через воспоминания).

Эта параллель не только укрепляет метапрозаический каркас, но и служит мощным структурным звементом, объясняющим одержимость Брэйтуэйта Флобером. Постигая чужую боль, он пытается осмыслить свою.

Философское завершение композиции: Трагическая недостаточность языка

Композиционная разомкнутость финала, где не найден ни подлинный попугай, ни окончательная истина о жене, приводит рассказчика к отказу от абсолютной истины и осознанию трагической недостаточности языка. Рассказчик понимает: даже самые скрупулезные факты не способны передать подлинную боль или правду жизни.

Финальная рефлексия Брэйтуэйта опирается на знаменитую цитату из Флобера, которую Барнс использует как философское завершение:

Язык — это треснувший котелок, на котором мы отбиваем мелодии для плясок медведей, в то время как мечтаем тронуть звезды жалостью.

Неспособность языка (и, следовательно, литературы и биографии) передать истинное чувство или факт, становится центральной темой, которая связывает воедино все фрагменты романа. Композиция «Попугая Флобера» завершается не разрешением, а утверждением неразрешимости. Барнс, используя монтаж и фрагментарность, создает форму, которая идеально отражает язык утраты (*language of bereavement*) — язык, осознающий свою неспособность утешить или объяснить трагедию человеческого существования.

Заключение

Роман Джулиана Барнса «Попугай Флобера» является учебником по постмодернистской композиции, где структура текста становится его главным содержанием.

Систематический анализ показал, что композиция произведения — это не хаотический набор, а продуманная метаструктура, построенная на принципах метапрозы (постоянная саморефлексия текста) и ризомы (нелинейная, неиерархичная связь гетерогенных элементов). Барнс мастерски использует монтаж уникальных фрагментарных форм (каталоги, экзаменационные вопросы, дигрессии), чтобы имитировать поиск истины и одновременно подвергнуть сомнению саму возможность ее обнаружения.

Ключевой композиционный синтез достигается за счет параллелизма личной драмы рассказчика (Шарль Бовари) и биографии Флобера. Символика поиска подлинного попугая, который умножается до пятидесяти чучел, окончательно утверждает принцип неопределенности как главный философский и эстетический принцип романа. В конечном счете, композиция «Попугая Флобера» — это трагически ироничный комментарий о творчестве, истории и трагической недостаточности языка перед лицом жизненной правды, предлагающий читателю не ответ, но бесконечное поле для интерпретаций.

Список использованной литературы

1. Барнс, Д. Попугай Флобера: Роман / Д. Барнс; Пер. с англ. Т. Шинкарь. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. – 253 с.
2. Булыко, А. Н. Современный словарь иностранных слов. Более 25 тысяч слов и словосочетаний. Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: «Мартин», 2005. – 848 с.
3. Интерпретация истории в романе «Попугай Флобера» Дж. Барнса // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/interpretatsiya-istorii-v-romane-popugay-flobera-dzh-barnsa (дата обращения: 24.10.2025).
4. Истина и вдохновение: О природе писательского творчества (на примере романа Дж. Барнса «Попугай Флобера») // Грамота.net. 2021. URL: https://www.gramota.net/materials/2/2021/9/22.html (дата обращения: 24.10.2025).
5. Метаповествовательные формы в романе Дж. Барнса «Попугай Флобера» // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metapovestvovatelnye-formy-v-romane-dzh-barnsa-popugay-flobera (дата обращения: 24.10.2025).
6. МЕТАПРОЗА И МЕТАПОВЕСТВОВАНИЕ В ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНАХ С АВТОРСКИМ КОММЕНТАРИЕМ СЭНДИ МИТЧЕЛЛА // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metaproza-i-metapovestvovanie-v-fantasticheskih-romanah-s-avtorskim-kommentariem-sendi-mitchella (дата обращения: 24.10.2025).
7. Метапроза в постмодернистском детективе // Электронный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2012. №10. URL: http://ej.kubagro.ru/2012/10/pdf/69.pdf (дата обращения: 24.10.2025).
8. Поэтика современной метапрозы : На материале романов Андрея Битова : автореферат диссертации по филологии. URL: https://cheloveknauka.com/poetika-sovremennoy-metaprozy (дата обращения: 24.10.2025).
9. ПРОБЛЕМА АВТОРА В РОМАНЕ ДЖ. БАРНСА «ПОПУГАЙ ФЛОБЕРА» // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problema-avtora-v-romane-dzh-barnsa-popugay-flobera (дата обращения: 24.10.2025).
10. ПРОЗА ПОСТМОДЕРНИЗМА КАК МЕТАТЕКСТ (НА ПРИМЕРЕ РОМАНА-КОММЕНТАРИЯ Е. ПОПОВА) // Грамота.net. 2016. URL: https://www.gramota.net/materials/2/2016/10-3/12.html (дата обращения: 24.10.2025).
11. Тарасова, Е. Феномен Джулиана Барнса // Иностранная литература. 2002. №7. URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2002/7/fenom.html (дата обращения: 24.10.2025).