Международно-правовой статус Каспийского моря: Анализ эволюции, Конвенции 2018 года и нерешенных проблем делимитации дна

До распада СССР (1991 год) правовой режим Каспийского моря определялся двусторонними договорами между РСФСР/СССР и Персией/Ираном. После появления трех новых прикаспийских государств (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан) и резкого роста геополитического интереса к его недрам, эти исторические договоренности, не содержавшие норм о разграничении дна, фактически утратили свою функциональность, оставив регион в состоянии правового вакуума, который длился почти три десятилетия.

Введение: Актуальность, цели и методология исследования

Проблема международно-правового статуса Каспийского моря на протяжении последних тридцати лет оставалась одним из наиболее острых и сложных вызовов в области международного публичного права и региональной геополитики. Будучи крупнейшим в мире внутренним водоемом, не имеющим естественной связи с Мировым океаном, Каспий требовал уникального правового режима, который позволил бы согласовать суверенные интересы пяти прибрежных государств — Российской Федерации, Казахстана, Туркменистана, Ирана и Азербайджана — в отношении судоходства, рыболовства, и, что наиболее важно, разработки колоссальных запасов углеводородов, сосредоточенных в его недрах.

Актуальность данного исследования обусловлена двойственным характером Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, подписанной в Актау в 2018 году. С одной стороны, этот документ завершил многолетний переговорный процесс, установив основополагающие нормы для разграничения водной поверхности и режима безопасности. С другой стороны, Конвенция лишь обозначила принципы разграничения дна, оставляя наиболее спорные участки, особенно в южной части моря, для дальнейших двусторонних и трехсторонних переговоров. И что из этого следует? Без окончательного урегулирования вопроса о дне, масштабные инвестиции в южные месторождения остаются замороженными, а региональная напряженность сохраняется, несмотря на наличие рамочного соглашения.

Объектом исследования выступает совокупность международно-правовых норм, регулирующих отношения прикаспийских государств в сфере использования Каспия. Предметом исследования являются историко-правовые акты, Конвенция 2018 года, а также сравнительный анализ позиций сторон по вопросу делимитации дна и недр.

Для достижения поставленной цели в работе используются академические методологии: сравнительно-правовой анализ (для сопоставления положений Договоров 1921 и 1940 гг. с Конвенцией 2018 г. и различий в подходах прибрежных государств), историко-правовой анализ (для изучения эволюции правового режима) и системный анализ (для рассмотрения Конвенции 2018 года не только как документа о границах, но и как основы для региональной безопасности и экологического сотрудничества).

Историко-правовые основы и предпосылки изменения режима Каспия

Режим «общего пользования»: Договор 1921 года и Договор о торговле и мореплавании 1940 года

До 1991 года правовой режим Каспийского моря находился в исключительной компетенции двух государств: Советского Союза и Ирана (Персии). Этот режим был сформирован серией двусторонних соглашений, которые закрепили принцип общего пользования акваторией и ограничили присутствие третьих стран.

Ключевым документом является Договор между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года (Договор о дружбе). Установил он, что Каспийское море является общим для плавания под флагами обеих договаривающихся сторон. Важно отметить, что провозглашал он полное и равное право на судоходство по всему Каспийскому морю.

Дальнейшее развитие режим получил в Договоре о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 года. Этот договор уточнил важный аспект, касающийся эксплуатации биологических ресурсов. Он предусматривал право исключительного рыболовства в полосе шириной 10 морских миль от берега для судов под флагами СССР и Ирана.

Таким образом, исторически сложившийся режим основывался на принципах общего пользования водной толщей и ограниченной эксклюзивности в прибрежных зонах (10 миль для рыболовства).

Однако эти договоренности были неспособны регулировать отношения в новой геополитической реальности, возникшей после распада СССР. Появление трех новых суверенных государств — Азербайджана, Казахстана и Туркменистана — полностью изменило конфигурацию интересов. Главная проблема заключалась в том, что исторические договоры не содержали норм о разграничении морского дна и его недр. Это создало правовой вакуум в отношении эксплуатации богатейших запасов нефти и газа.

Начало «одностороннего освоения» и первые конфликты (1991–2018 гг.)

Неопределенность международно-правового статуса Каспия в 1990-х годах привела к фактическому «бери, пока можешь» освоению шельфа новыми государствами, особенно в северной и средней частях моря.

Казахстан, Азербайджан и Россия, будучи наиболее технически и финансово готовыми к разработке месторождений, начали заключать двусторонние соглашения, основанные на принципе секторального деления дна по модифицированной срединной линии. Это привело к быстрому подписанию:

1. Соглашение между РФ и Казахстаном о разграничении дна (от 6 июля 1998 года).
2. Соглашение между РФ и Азербайджаном о разграничении дна (от 23 сентября 2002 года).
3. Соглашение между Казахстаном, Азербайджаном и РФ о точке стыка линий разграничения (от 14 мая 2003 года).

Эти соглашения, хотя и не являлись общекаспийским решением, установили де-факто режим в северной части. Однако в южной части моря ситуация была куда более напряженной.

Правовой вакуум стал источником прямых противоречий. Например, Азербайджан, заключив контракты с международными консорциумами, приступил к разработке месторождений, которые Туркменистан считал своими. Это месторождения, известные Азербайджану как «Чираг» (разработка начата в 1997 году) и «Азери» (в 2002 году), Туркменистан называл «Омар» и «Осман» соответственно. Подобные действия, основанные на одностороннем определении границ, демонстрировали критическую необходимость в едином многостороннем международно-правовом акте.

Основные юридические концепции и разногласия прикаспийских государств до 2018 года

Сравнительный анализ юридических доктрин и их неприменимость

Ключевым юридическим разногласием, тормозившим процесс принятия единой Конвенции, было отсутствие консенсуса относительно природно-правового статуса водоема. По сути, страны выбирали между тремя основными доктринами:

1. Статус «Моря». Если бы Каспий был признан «морем», к нему могли быть применены нормы Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (КОНВЕНТ ООН). Это означало бы установление территориальных морей, исключительных экономических зон и континентального шельфа. Однако, согласно международному праву, Каспий не является морем, поскольку не имеет естественной связи с Мировым океаном. Этот факт делал прямое применение КОНВЕНТ ООН юридически невозможным.
2. Статус «Озера». Применение норм о трансграничных озерах предполагало бы либо совместное владение всем водоемом (кондоминиум), либо деление его на национальные секторы, но без установления эксклюзивных зон. Эта концепция часто поддерживалась Ираном.
3. Статус «Особого водоема». Эта концепция, в конечном счете принятая в 2018 году, признавала уникальную природу Каспия, позволяя создать гибридный правовой режим, сочетающий элементы морского и озерного права.

Прикаспийские государства с самого начала отвергли жесткое применение доктрин «моря» или «озера», согласившись на разработку «особого правового статуса», который требовал политического компромисса по ключевым вопросам: разграничение дна и режим использования водной поверхности. Разве не стало очевидно, что только политический торг, а не сугубо юридические доктрины, способен решить этот многолетний конфликт интересов?

Столкновение позиций: «Срединная линия» (РФ, КЗ, АЗ) против «Кондоминиума» (Иран)

До 2018 года существовали два диаметрально противоположных подхода к разграничению:

Субъект	Юридическая позиция (до 2018 г.)	Принцип разграничения
РФ, Казахстан, Азербайджан (РКА)	«Особый водоем» (де-факто применение морских принципов).	Раздельное разграничение: Раздел дна и недр на секторы (по срединной/модифицированной срединной линии), но сохранение общего водного пространства (свобода судоходства).
Иран	«Кондоминиум» (совместное владение) или равный раздел.	Равное деление: Требование раздела Каспия на пять равных национальных секторов (по 20% площади).
Туркменистан	Секторальное деление дна и недр.	Принцип срединной линии, но с требованием урегулирования споров с Азербайджаном и Ираном.

Позиция «тройки» (РФ, КЗ, АЗ) была наиболее прагматичной, поскольку их береговые линии позволяли получить наибольшие и наименее спорные участки при использовании срединной линии.

Иран же, имея наиболее короткую и изогнутую береговую линию, выступал за принцип равного деления (20%), что по расчетам, основанным на принципе срединной линии, было для него недостижимо (при срединной линии Иран получал бы около 13,8% площади). Какой важный нюанс здесь упускается? Иранская сторона осознавала, что с учетом конфигурации береговых линий, только политическое давление и блокирование Конвенции могло принести им более выгодный процент, чем тот, что диктовался бы объективной географией.

Напряженность, вызванная этими разногласиями, неоднократно приводила к серьезным инцидентам. Самым известным стал инцидент в июле 2001 года, когда иранский военный корабль вынудил два азербайджанских научно-исследовательских судна (зафрахтованных компанией BP) прекратить сейсморазведочные работы и покинуть район месторождения «Алов-Араз-Шарг» (которое Иран называет «Альборз»). Этот случай наглядно продемонстрировал, что правовой вакуум представляет прямую угрозу региональной стабильности и инвестиционной привлекательности.

Конвенция о правовом статусе Каспийского моря 2018 года: Новая правовая реальность

Подписание Конвенции о правовом статусе Каспийского моря 12 августа 2018 года в Актау (Казахстан) стало кульминацией многолетних переговоров и заложило основы для формирования нового международно-правового режима. Конвенция юридически закрепила, что Каспий является «окруженным сухопутными территориями Сторон водоемом», обладающим особым правовым статусом, регулирование которого относится к исключительной компетенции пяти прикаспийских государств.

Разграничение акватории и водное пространство

Конвенция 2018 года внедрила дифференцированный подход к разграничению акватории, по сути, применив ряд концепций, традиционных для морского права, но с существенными модификациями. Акватория Каспия была разделена на четыре основные зоны:

1. Внутренние воды: Воды, расположенные между берегом и исходными линиями.
2. Территориальные воды (Государственная граница): Каждая Сторона устанавливает территориальные воды, не превышающие по ширине 15 морских миль, отмеряемых от исходных линий. Внешняя граница этих вод является Государственной границей прибрежного государства. На эти воды распространяется полный суверенитет Стороны.
3. Рыболовная зона: Прилегающая к территориальным водам зона шириной 10 морских миль. В этой зоне прибрежное государство обладает исключительным правом на промысел водных биологических ресурсов.
4. Общее водное пространство: Пространство, остающееся за пределами рыболовных зон. В нем Стороны пользуются свободой судоходства и полетов, а также имеют право на научные исследования.

Таким образом, общая ширина национальных зон, на которые распространяются суверенные и исключительные права прибрежного государства, составляет 25 морских миль (15 + 10).

Режим дна и недр: Отказ от концепции континентального шельфа

Одним из наиболее важных юридических достижений Конвенции стало окончательное урегулирование вопроса о разграничении минеральных ресурсов.

Юридический анализ показывает, что Конвенция 2018 года сознательно избегает использования термина «континентальный шельф», заменяя его термином «секторы дна». Эта замена имеет критическое значение:

• Континентальный шельф, согласно КОНВЕНТ ООН, это морское дно и недра подводных районов, простирающиеся за пределы территориального моря до внешней границы подводной окраины материка или на расстояние 200 морских миль.
• Секторы дна (по Конвенции 2018 г.) — это зоны, которые разграничиваются между сопредельными и противолежащими государствами по договоренности с учетом общепризнанных принципов и норм международного права.

Это означает, что Каспийское дно и недра, содержащие углеводороды, разделяются на национальные секторы, в которых прибрежное государство осуществляет свои суверенные права на разведку, разработку и управление ресурсами. Формулировка «по договоренности… с учетом общепризнанных принципов» является дипломатическим компромиссом, который, по сути, обязывает стороны применять принцип срединной линии/модифицированной срединной линии, но не устанавливает ее в принудительном порядке для неразграниченных участков.

Гарантии безопасности и энергетическая инфраструктура

Конвенция закрепила принципы, обеспечивающие региональную безопасность и регулирующие энергетическое сотрудничество, что является прямым следствием геополитических требований России и Ирана.

Ключевые положения о безопасности включают:

1. Неприсутствие внешних сил: Конвенция закрепляет положение о недопущении присутствия на Каспии вооруженных сил, не принадлежащих Сторонам. Это положение направлено на поддержание региональной стабильности и предотвращение милитаризации водоема со стороны нерегиональных игроков (например, стран НАТО).
2. Энергетическая инфраструктура (Трубопроводы): Вопрос прокладки магистральных трубопроводов по дну моря, в частности Транскаспийского газопровода, требовал четкого правового регулирования. Конвенция устанавливает, что прокладка трубопроводов осуществляется по согласованию только с той Стороной, через сектор дна которой проходит трубопровод. При этом прокладка должна соответствовать экологическим стандартам.

Нерешенные проблемы и актуальный политико-правовой тупик

Несмотря на прорывное значение Конвенции 2018 года, она не смогла полностью устранить все противоречия, в первую очередь, касающиеся окончательной делимитации дна в южной части моря.

Проблема нератифицированного статуса Конвенции (Позиция Ирана)

По состоянию на октябрь 2025 года, Конвенция о правовом статусе Каспийского моря не вступила в силу. Конвенция требует ратификации всеми пятью прикаспийскими государствами. Иран остается единственной страной, которая до сих пор не ратифицировала документ.

Иранская сторона считает, что текст Конвенции в ее текущем виде, несмотря на формальное закрепление принципа «договоренности» о разграничении дна, фактически узаконивает принцип срединной линии, который уже был применен Россией, Казахстаном и Азербайджаном в северной части. Применение срединной линии привело бы к тому, что Иран получил бы лишь около 13,8% площади Каспия.

Требование Ирана о получении 20% площади Каспия остается ключевым камнем преткновения. Тегеран увязывает свою ратификацию с заключением дополнительных соглашений о делимитации южной части, которые обеспечили бы ему более выгодную долю. До тех пор, пока Иран не сдаст свою ратификационную грамоту депозитарию (Республике Казахстан), Конвенция остается недействующей.

Спорные месторождения в южной части (Кяпаз/Сердар)

Южная часть Каспия, где сходятся границы Ирана, Азербайджана и Туркменистана, остается горячей точкой. Конвенция 2018 года не провела делимитацию этих участков, а лишь установила принцип, по которому это должно быть сделано.

Наиболее ожесточенный спор ведется вокруг трансграничных месторождений, таких как Кяпаз (азербайджанское название) или Сердар (туркменское название). Отсутствие четкой границы дна препятствует полномасштабной разработке этих ресурсов. В настоящее время, несмотря на Конвенцию 2018 года, государства вынуждены продолжать переговоры по отдельным спорным участкам, что замедляет инвестиции и сохраняет геополитическую напряженн��сть. Урегулирование этого вопроса требует заключения трехстороннего соглашения, которое пока невозможно из-за непримиримой позиции Ирана.

Экологическая безопасность как неотъемлемая часть правового режима Каспия

Экологическая составляющая правового режима Каспия имеет критическое значение, учитывая закрытость водоема, его уникальное биологическое разнообразие и риски, связанные с интенсивной нефтегазовой разработкой. Правовой режим охраны среды регулируется не только общими положениями Конвенции 2018 года, но и специализированными международными договорами.

В 2003 году была принята Рамочная конвенция по защите морской среды Каспийского моря (Тегеранская конвенция). Этот документ, являющийся обязательным для всех пяти прикаспийских государств, создает специализированный правовой механизм для сохранения экологической системы.

Тегеранская конвенция была дополнена рядом ключевых Протоколов, которые детализируют обязательства сторон:

Протокол	Год принятия	Предмет регулирования
Актауский протокол	2011	Региональное сотрудничество в случае инцидентов, вызывающих загрязнение нефтью.
Московский протокол	2012	Предотвращение, снижение и контроль загрязнения из наземных источников и в результате деятельности на суше.
Ашхабадский протокол	2014	Сохранение биологического разнообразия Каспийского моря.

Конвенция 2018 года тесно связана с Тегеранской конвенцией, обязывая Стороны защищать и сохранять экологическую систему Каспийского моря. Это подчеркивает, что правовой статус водоема не ограничивается только вопросами делимитации, но включает обязанность по совместному управлению общими биологическими ресурсами и контролю за загрязнением, требуя разработки межгосударственных программ по сохранению водных ресурсов, о чем часто забывают в пылу споров о границах.

Заключение

Проблема международно-правового статуса Каспийского моря трансформировалась от полного правового вакуума после 1991 года к установлению четких общих норм в 2018 году. Конвенция о правовом статусе Каспийского моря, подписанная в Актау, решила критически важные задачи:

1. Она юридически определила Каспий как «особый водоем», исключив прямое применение жестких норм морского или озерного права.
2. Она установила режим разграничения акватории: 15 миль территориальных вод и 10 миль исключительной рыболовной зоны, что закрепило суверенитет прибрежных государств над прилегающими водами и сохранением общего водного пространства за их пределами.
3. Она закрепила принцип секторального деления дна и недр на основе договоренностей, что фактически узаконило принцип срединной линии для раздела углеводородных ресурсов.
4. Она усилила региональную безопасность, запретив присутствие вооруженных сил, не принадлежащих Сторонам.

Тем не менее, Конвенция 2018 года носит двойственный характер. Она представляет собой рамочное соглашение, которое установило общие правила игры, но оставило наиболее сложные вопросы на двусторонние и трехсторонние переговоры. Наиболее острым и актуальным политико-правовым тупиком остается неурегулированность делимитации дна в южной части моря и, как следствие, нератифицированный статус Конвенции со стороны Ирана. До тех пор, пока Иран не откажется от своего требования о 20% площади или не достигнет приемлемого компромисса по спорным месторождениям (Кяпаз/Сердар), Конвенция не вступит в силу, и окончательный международно-правовой статус Каспия не будет юридически закреплен.

Список использованной литературы

1. Протокол к соглашению между Россией и Казахстаном о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование от 6 июля 1998 года. URL: http://www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_82465.html (дата обращения: 24.10.2025).
2. Рамочная Конвенция по защите морской среды Каспийского моря. URL: http://www.caspianenvironment.org/newsite/Convention-FrameworkConventionText-R.htm (дата обращения: 24.10.2025).
3. Конвенция о правовом статусе Каспийского моря от 12 августа 2018 г. URL: https://docs.cntd.ru/document/556755835 (дата обращения: 24.10.2025).
4. Абишев А. Каспий: нефть и политика. Алматы: Центр внешней политики и анализа, 2002.
5. Ашимбаев М., Лаумулин М. Трудный путь к региональной безопасности // Континент. 2002. № 10.
6. Бжезинский З. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство. М., 2005.
7. Дарабади П. Кавказ и Каспий в мировой истории и геополитике XXI века. М., 2010.
8. Джани Ф. «Сердар» — «Кяпаз»: Какой суд рассудит Азербайджан с Туркменистаном? // Фергана: информационное агентство. 03.07.2012.
9. Жоламанова Г. Современные геополитические интересы «ключевых игроков» в Каспийском регионе. URL: http://www.iimp.kz/Lists/articles/DispForm.aspx?ID=900 (дата обращения: 24.10.2025).
10. КАСПИЙ: УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ. Сборник материалов. М.: МГИМО. URL: https://mgimo.ru/files/326880/kaspiy_ustoychivoe_razvitie_sbornik.pdf (дата обращения: 24.10.2025).
11. Кожаков А. Правовой статус Каспия: региональное сотрудничество и международная безопасность. URL: http//www.kisi.kz/old/Parts/Confs/cnf1/Kozhakov_ru.html (дата обращения: 24.10.2025).
12. Конвенция о правовом статусе Каспийского моря: первые итоги / А. В. Шаронов, В. А. Мамонова // Post-Soviet Area. 2021. Т. 8. № 4. С. 492–500.
13. Лукоянов А. Саммит в Тегеране, или визит Президента России в Иран // Центральная Азия и Кавказ. 2008. №1(55).
14. Малышева Д. Многостороннее соперничество на Каспии // Центральная Азия и Кавказ. 2002. № 2 (20).
15. На втором Евразийском медиа форуме в Алматы замглавы МИД РФ озвучил позицию России по статусу Каспийского моря // Kazakhstan Today. 24.04.2003.
16. Накашидзе Д. Нефть Каспия и международные отношения // Власть (Москва). 2002. № 6.
17. Охрана окружающей среды Каспийского моря: международно-правовые аспект. М.: МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/a88/a880946d03d017b203c9657090b83e35.pdf (дата обращения: 24.10.2025).
18. Позиция Ирана по ратификации Конвенции о правовом статусе Каспийско / А. А. Гусев, Ю. В. Иванова // Locus: люди, общество, культуры, смыслы. 2021. № 3. С. 125-131.
19. ПРАВОВОЕ ПОНЯТИЕ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ШЕЛЬФА ПО КОНВЕНЦИИ ООН ПО МОРСКОМУ ПРАВУ 1982 Г. // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoe-ponyatie-kontinentalnogo-shelfa-po-konventsii-oon-po-morskomu-pravu-1982-g (дата обращения: 24.10.2025).
20. Правовой статус Каспийского моря: пробелы конвенционного режима / В. В. Плотников // Post-Soviet Area. 2022. Т. 9. № 1. С. 11–20.
21. ПРАВОВОЙ РЕЖИМ МОРСКИХ ПРОСТРАНСТВ ПО КОНВЕНЦИИ О ПРАВОВОМ СТАТУСЕ КАСПИЙСКОГО МОРЯ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoy-rezhim-morskih-prostranstv-po-konventsii-o-pravovom-statuse-kaspiyskogo-morya (дата обращения: 24.10.2025).
22. Проблема разграничения акватории Каспийского моря: принципиальные расхождения позиций прикаспийских государств. М.: МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/d76/Perminova.pdf (дата обращения: 24.10.2025).
23. Проблема разграничения Каспийского моря // Бурение и Нефть. 2012. URL: https://burneft.ru/article/2012-04-problema-razgranicheniya-kaspiyskogo-morya (дата обращения: 24.10.2025).
24. Реализуя договоренности // Казахстанская правда. 2002. 11 июля.
25. Семедов С.А. Международно-правовой статус Каспийского моря // Обозреватель – Observer. 2009. № 4.
26. Суверенные права прибрежного государства. URL: https://studfile.net/preview/4462635/ (дата обращения: 24.10.2025).
27. Темирбулатов А.М. Правовой статус Каспийского моря: позиции прикаспийских государств // Геополитика и безопасность. 2009. [Ресурс локального доступа].
28. Федулова Н. Правовой статус Каспийского моря: позиции прибрежных государств // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 8.
29. Хурчак Н.М. Международно-правовой статус Каспийского моря и международное экономическое сотрудничество прикаспийских государств: дис. … канд. юрид. наук. М., 2006.
30. Чичкин А. Цена иранской карты // GazetaSNG.ru. 2002. 12 сентября.
31. Шаймергенов Т. Геополитика и энергетическая дипломатия в Каспийско-Центрально-Азиатском регионе // Центральная Азия и Кавказ. 2006. № 5(47).
32. Эжиев И.Б. Геополитические процессы в Каспийском регионе в 90-е годы XX – начале XXI в.в.: дис. … канд. полит. наук. М., 2005.
33. ЮРИДИЧЕСКИЙ СТАТУС КАСПИЙСКОГО МОРЯ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yuridicheskiy-status-kaspiyskogo-morya-istoriya-i-sovremennoe-sostoyanie (дата обращения: 24.10.2025).