Зарождение эмпирической социологической мысли в России на рубеже XVIII-XIX веков представляет собой уникальный период, когда, несмотря на отсутствие самого термина «социология» (который будет введен Огюстом Контом лишь спустя десятилетия), активно формировались предпосылки для её будущего развития. Эти годы стали настоящей колыбелью для отечественной социальной науки, где государственная потребность в данных, влияние европейского Просвещения и самобытная интеллектуальная среда сплелись воедино, создавая мощный импульс для систематического изучения общества.
Актуальность обращения к этому периоду продиктована необходимостью глубокого понимания истоков российской социологии. Без изучения её протосоциологического этапа невозможно в полной мере осмыслить уникальность отечественного пути, специфику методологических подходов и вклад ключевых мыслителей. Данная работа ставит целью провести исчерпывающий анализ исторических, политических и интеллектуальных предпосылок, определить специфику ранних эмпирических исследований, рассмотреть формы сбора социальных фактов и охарактеризовать роль выдающихся предшественников социологии, а также оценить влияние государственной и академической среды. Хронологические рамки исследования охватывают конец XVIII – начало XIX веков, период, когда Россия переживала глубокие социально-экономические и культурные трансформации.
Исторические, политические и интеллектуальные предпосылки формирования эмпирической социологической мысли (конец XVIII — начало XIX вв.)
История — это не просто последовательность событий, а сложная ткань взаимосвязей, где каждое явление обусловлено целым комплексом предшествующих факторов. Зарождение эмпирической социологической мысли в России на рубеже XVIII-XIX веков стало результатом именно такого комплексного воздействия, сформированного глубокими социально-экономическими сдвигами, политическими амбициями и ярким интеллектуальным пробуждением. Этот период, часто рассматриваемый как предыстория дисциплины, тем не менее, заложил фундаментальные основы для будущего осмысления общества через призму фактов.
Социально-экономические трансформации и обострение противоречий
Вторая половина XVIII столетия в России представляла собой парадоксальное время: с одной стороны, наблюдался расцвет дворянских вольностей, с другой — усиливался крепостнический гнёт. Законодательное закрепление привилегий дворянства, начавшееся с «Манифеста о вольности дворянства» 1762 года, освободило дворян от обязательной государственной службы, открыв им новые возможности для развития своих имений, образования и участия в культурной жизни. «Жалованная грамота дворянству» 1785 года ещё более расширила их сословные права и привилегии, освободив от телесных наказаний, подушной подати и рекрутской повинности. Эти меры, призванные укрепить социальную опору самодержавия, несли в себе и негативные последствия.
Одновременно с этим усиливался крепостнический гнёт, проявлявшийся в увеличении барщины до 3-5 дней в неделю и расширении практики продажи крепостных без земли, что превращало крестьян в фактически бесправную собственность. Распространение крепостничества затронуло и новые территории, присоединённые к Российской империи после разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 годах, когда миллионы новых подданных зачастую переводились в крепостное состояние. Эти процессы приводили к обострению классовых противоречий и выливались в масштабные крестьянские волнения, апогеем которых стало восстание под предводительством Емельяна Пугачева 1773-1775 годов. Подобные социальные катаклизмы, потрясавшие основы государственности, не могли не стимулировать образованные слои общества и, главное, правительство к поиску способов понимания и управления социальными процессами. Потребность в информации о состоянии общества, численности населения, его составе и настроениях становилась не просто академическим интересом, но насущной государственной задачей, закладывая основу для эмпирического изучения социальных фактов. Именно благодаря этому периоду мы получили первый опыт систематического сбора сведений о населении, ставшего основой для будущих демографических исследований.
Влияние европейского Просвещения и политики «просвещённого абсолютизма»
Наряду с внутренними противоречиями, на Россию оказывали мощное влияние внешние факторы. Усиление экономических, политических и культурных связей с европейскими государствами, особенно с Францией, стало катализатором проникновения идей Просвещения в русскую общественно-политическую мысль. Императрица Екатерина II, активно переписывавшаяся с Вольтером и Дидро, демонстрировала личную заинтересованность в европейских интеллектуальных веяниях, что способствовало распространению идей Монтескье о разделении властей и Руссо о социальном договоре среди образованных слоёв русского общества. Многие представители российской аристократии получали образование в Европе или приглашали французских гувернёров, принося новые идеи на русскую почву.
Политика «просвещённого абсолютизма», проводимая Екатериной II (1762-1796), была попыткой приспособить государственный строй к новым историческим условиям, модернизировать его, не ущемляя при этом главенствующей роли самодержавия. В рамках этой политики была создана «Уложенная комиссия» в 1767 году для выработки нового свода законов, а также проведены реформы местного управления, такие как «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» 1775 года. Эти реформы, направленные на укрепление вертикали власти и централизацию управления, требовали огромного объёма данных о населении, экономике и социальной структуре регионов, что стимулировало развитие систематического сбора информации, без которого невозможно эффективное управление. Таким образом, западноевропейские идеи, трансформированные через призму российского «просвещённого абсолютизма», создавали благоприятную почву для развития практического, эмпирического подхода к изучению общества.
Развитие отечественного Просвещения и формирование интеллектуальной среды
Российское Просвещение, преимущественно охватившее вторую половину XVIII века, стало мощным внутренним фактором, способствовавшим формированию интеллектуальной среды, благоприятной для зарождения эмпирических подходов. Основание Московского университета в 1755 году, открытие Академии художеств в Санкт-Петербурге в 1757 году, появление первых публичных библиотек (например, библиотека Императорской Академии наук) и относительно независимой прессы (частные журналы Н.И. Новикова, такие как «Трутень» (1769-1770) и «Живописец» (1772-1773), критиковавшие общественные пороки) — всё это свидетельствовало о бурном развитии наук, искусств и формировании активного публичного пространства.
В основе этого интеллектуального движения лежали рационализм и свободомыслие, которые побуждали мыслителей к осмыслению реальности, поиску причинно-следственных связей в общественных процессах. На рубеже XVIII-XIX веков складывалась традиция политических дискуссий, которые, будучи вытесненными цензурой в литературу, сформировали базисные интуиции современной морали и книжного гражданского языка. Примером таких дискуссий, перенесённых в литературную форму, являются произведения А.Н. Радищева, в частности его «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790). В этой работе Радищев остро критиковал крепостное право и самодержавие, размышляя о праве народа на восстание. Его труд, вызвавший личное недовольство Екатерины II и приведший к аресту и ссылке автора, ярко демонстрирует стремление мыслителей к эмпирическому описанию и анализу социальных проблем, даже если оно облекалось в художественную форму. Эти литературные произведения, основанные на наблюдениях за реальной жизнью, служили своего рода «протосоциологическими» исследованиями, фиксируя социальные факты и предлагая их осмысление, что в конечном итоге подготовило почву для формализации научного подхода.
Специфика ранней «эмпирической социологии» в России и её отличие от западноевропейских концепций на рубеже XVIII-XIX веков
Погружаясь в историю, мы часто сталкиваемся с анахронизмами, если пытаемся применить современные термины к явлениям прошлого. Это особенно актуально для «эмпирической социологии» рубежа XVIII-XIX веков в России, ведь сам термин «социология» появился в Западной Европе благодаря Огюсту Конту лишь между 1838 и 1840 годами. Отсутствие устоявшейся терминологии, междисциплинарный характер исследований и специфический контекст российской действительности отличали отечественные изыскания от их западноевропейских аналогов, формируя уникальный путь развития.
Отсутствие термина «социология» и междисциплинарный характер изучения общества
В дореволюционной России термин «социология» долгое время не приживался. Для обозначения исследований, которые впоследствии были отнесены к социологии, использовались разнообразные слова-заменители. Среди них — «статистика», «обществоведение», «политическая экономия», «история» и «этнография». Эта терминологическая мозаика не была случайностью; она отражала междисциплинарный характер изучения общества в этот период. По сути, «эмпирическая социология» тех лет представляла собой начальный этап, предысторию дисциплины, когда создавались необходимые условия для её последующего развития.
Эти условия включали накопление огромного объёма фактов о населении, экономике, социальной структуре, а также первые попытки их систематизации и анализа. Однако всё это происходило без формирования самостоятельной, чётко артикулированной теоретической базы, которая бы объединяла эти разрозненные сведения под эгидой единой науки об обществе. Ранние эмпирические исследования в России были в значительной степени обусловлены практической потребностью государства в получении информации о населении и материальных ресурсах. Цель была вполне прагматичной: обеспечить более эффективное социальное управление. Например, проведение «ревизий» (переписей населения), начавшихся с 1718 года, было напрямую связано с налогообложением и рекрутскими наборами. Аналогично, сбор сведений о промышленных мануфактурах и торговле служил для регулирования экономики. Таким образом, инструментарий протосоциологических исследований был глубоко интегрирован в государственную систему, отвечая на конкретные административные и фискальные запросы.
Особенности методологии и аналитического инструментария
Ранние эмпирические исследования в России, несмотря на их значимость для накопления фактического материала, часто носили преимущественно описательный характер. Обширный массив данных, собираемый государством и отдельными исследователями, мог терять свою значимость из-за отсутствия глубоких теоретических выводов. Например, географические описания и топографические работы, проводившиеся Географическим департаментом Академии наук, собирали гигантский объём информации о природе и хозяйстве территорий. Однако их обобщение и теоретическое осмысление, как правило, оставались на базовом уровне, не достигая комплексных социологических объяснений. В чём же тогда ценность таких исследований, если они не давали глубоких теоретических выводов?
Уровень математической обработки полученной информации был относительно невысок. В основном использовались элементарные статистические методы: подсчёт сумм, вычисление средних арифметических и составление простых таблиц. Сложные вероятностные или корреляционные анализы, которые стали развиваться в Западной Европе лишь в XIX веке, в России того времени практически не применялись.
Эмпирические изыскания переплетались с работами исторического, этнографического или демографического характера, либо тяготели к трудам общего социально-философского плана. Это означает, что не было чёткого разграничения между «социологическим» и другими видами знания. Примерами могут служить работы В.Н. Татищева, сочетавшие исторические и этнографические сведения, или «О повреждении нравов в России» М.М. Щербатова, представляющее собой социально-философский анализ общественной жизни с элементами описания. Отличие эмпирических исследований XVIII века от тех, что проводились в XIX веке, состояло именно в ограниченном использовании методов конкретного изучения социальных явлений, сосредоточении на статистическом, демографическом методах и методе наблюдения как основных инструментах. Если в XVIII веке преобладали методы государственной статистики (ревизии, описания), то в XIX веке, особенно во второй его половине, начинают применяться более специализированные методы, такие как анкетные опросы и интервью, а также более глубокий анализ социальных групп и явлений, что было связано с развитием специализированных статистических комитетов и научных обществ.
Сочетание общеевропейских и национально-специфических черт
Российская социологическая мысль на рубеже XVIII-XIX веков представляла собой уникальное сочетание общего и национально особенного. Общее проявлялось в активном восприятии идей европейского Просвещения и рационализма. Русские мыслители внимательно изучали труды Вольтера, Монтескье, Руссо, Дидро, пытаясь применить их концепции к российской действительности. Эта открытость к западному интеллектуальному наследию способствовала формированию критического взгляда на собственное общество и стимулировала поиск рациональных объяснений социальных явлений.
Однако национально особенное проявлялось в акценте на уникальных проблемах, с которыми сталкивалась Россия: крепостничество, роль самодержавия, специфика православной культуры и общинного уклада. Именно эти «болевые точки» отечественной жизни определяли тематику и направленность многих протосоциологических изысканий. Трагическое положение крепостных, вопросы о легитимности и эффективности самодержавной власти, особенности русского менталитета, формировавшегося под влиянием православия и общинных традиций — всё это находило глубокое отражение в трудах отечественных мыслителей, таких как А.Н. Радищев и М.М. Щербатов. Они не просто копировали западные идеи, но творчески перерабатывали их, применяя к собственному контексту и создавая оригинальные концепции. Таким образом, российская «эмпирическая социология» того времени, хоть и не имела формального имени, уже тогда демонстрировала способность к синтезу универсальных идей и специфического национального опыта, что стало одной из её отличительных черт.
Ранние формы сбора и анализа социальных фактов: Государственная статистика и описания
Прежде чем социология смогла оформиться как самостоятельная наука, ей требовался фундамент – систематизированный массив данных о населении и обществе. В России на рубеже XVIII-XIX веков этот фундамент активно закладывался благодаря государственной потребности в информации, которая стимулировала развитие ранних форм сбора и анализа социальных фактов. От примитивных переписей до более сложных экономико-географических обзоров, эти усилия стали краеугольным камнем для будущих социологических изысканий.
Систематизация демографического учёта: «Ревизии» Петра I и их развитие
Систематический учёт населения в России начался с «ревизий» (переписей), введённых Петром I в 1718 году. Их первоначальные цели были сугубо прагматическими: налогообложение (подушная подать) и формирование рекрутских наборов для армии. Эти переписи фокусировались в основном на числе душ мужского пола, игнорируя женщин и детей, что, конечно, ограничивало их демографическую полноту, но соответствовало фискальным задачам государства.
К концу XVIII века система «ревизий» получила значительное развитие. В России было проведено уже пять таких переписей:
- Первая ревизия (1718–1727)
- Вторая ревизия (1743–1747)
- Третья ревизия (1762–1764)
- Четвёртая ревизия (1781–1782)
- Пятая ревизия (1794–1796)
Эти периодические переписи служили основным источником демографических и фискальных данных для государства. Они позволяли правительству получать общие представления о численности податного населения, его распределении по территориям и, как следствие, планировать налоговые сборы и рекрутские наборы. Хотя «ревизии» не были нацелены на глубокий социальный анализ, они заложили основу для систематического сбора количественных данных о населении, приучая государственную машину к необходимости учёта и регистрации, что являлось важным шагом к развитию эмпирического подхода.
Институционализация государственной статистики в начале XIX века
Конец XVIII века ознаменовался многочисленными изменениями во всех сферах государственного устройства Российской империи. Расширение территории в результате разделов Речи Посполитой и присоединения Крыма, реформы местного управления (создание губерний и уездов в 1775 году), а также развитие промышленности и торговли — всё это требовало более точных и детализированных данных для эффективного управления.
Именно поэтому 1802 год принято считать официальным годом рождения государственной статистики в России. Это было связан�� с манифестом Александра I об учреждении министерств, которые стали сдавать письменные отчёты. С этого момента централизованный сбор данных стал неотъемлемой частью государственного управления. Начали собираться сведения о промышленных мануфактурах и заводах (их количестве, численности рабочих, объёме производства), торговле (экспорт и импорт), финансах, таможенном деле и других сферах хозяйственной деятельности. Эти сведения публиковались в таких изданиях, как «Статистические записки», начавшие выходить с 1802 года, и использовались для анализа экономического положения страны.
В 1802 году была также введена обязательная отчётность для губернаторов, которые ежегодно должны были представлять сведения о социальном и экономическом положении своих губерний. Эти отчёты содержали информацию о численности населения, его сословном составе, состоянии сельского хозяйства, промышленности, торговли, а также о преступности и общественном порядке. Таким образом, губернаторские отчёты стали одним из ключевых источников комплексных данных для центрального правительства, по сути, представляя собой ранние региональные социально-экономические обзоры.
Кульминацией институционализации стало учреждение в 1811 году при Министерстве полиции самостоятельного Статистического отделения, которое возглавил профессор Карл Федорович Герман. Это событие стало важным шагом к централизации и профессионализации сбора и обработки статистической информации, что заложило прочный фундамент для последующего развития государственной статистики и, косвенно, эмпирической социологии.
Экономико-географические обзоры и «географические запросы» Академии наук
Помимо демографического и фискального учёта, большое значение для накопления эмпирических данных имели экономико-географические обзоры. Ярким примером такой деятельности является работа Географического департамента Академии наук под руководством выдающегося учёного М.В. Ломоносова. С 1761 года департамент начал рассылать в губернии и провинции России так называемые «географические запросы».
Эти запросы представляли собой детализированные анкеты, состоящие из 30 пунктов, предназначенных для сбора всесторонних сведений о природе и экономической географии территорий. В них запрашивались данные о реках, горах, лесах, почвах, климате, полезных ископаемых, а также о населении, его занятиях, ремёслах, земледелии, торговле, состоянии городов и сёл. Целью было создание новой, подробной карты Российской империи и исчерпывающего описания её ресурсов и экономического потенциала.
К 1764 году в Географическом департаменте было собрано четыре тома ответов на эти «запросы», составивших обстоятельную топографию «на половину государства». Этот огромный массив данных, полученный путём систематизированного сбора информации на местах, является одним из самых ранних и масштабных примеров эмпирических исследований в России, направленных на комплексное описание и анализ территорий. Хотя эти работы и не были напрямую «социологическими» в современном понимании, они демонстрировали методологическую интуицию к сбору и систематизации социальных, экономических и культурных фактов, став важным звеном в развитии протосоциологического знания.
Ключевые русские мыслители и государственные деятели как предшественники эмпирической социологии
История любой науки — это, прежде всего, история идей, воплощённых в трудах выдающихся личностей. На рубеже XVIII-XIX веков в России, задолго до формального появления социологии, ряд мыслителей и государственных деятелей заложили основы эмпирического изучения общества, проявив протосоциологические интуиции и активно применяя их на практике. Их вклад в накопление фактов, анализ социальных процессов и критическое осмысление российской действительности является бесценным для понимания генезиса отечественной социологической мысли.
Василий Никитич Татищев (1686-1750): Организатор, историк и социальный реформатор
Василий Никитич Татищев — фигура поистине титаническая для российской истории и общественной мысли XVIII века. Его можно назвать первым философом в России, а его влияние ощущается в лингвистике, источниковедении и даже в зачатках социальной инженерии. Главный труд Татищева – «История Российская с самых древнейших времён» – не просто хроника событий, а попытка критического осмысления исторического процесса. Его вклад в источниковедение заключался в новаторском для того времени подходе: он критически оценивал летописи, сопоставлял различные источники и стремился к систематизации исторических сведений, заложив основы научной историографии.
Общественно-политические и философские взгляды Татищева, изложенные в «Разговоре… о пользе наук и училищ» (1733) и «Духовной моему сыну» (1749), отражают его убеждения как сторонника теории естественного права и просвещённого абсолютизма. Однако его влияние простиралось далеко за пределы теоретических рассуждений. Татищев был государственным деятелем-практиком: он организовывал естественно-научные изыскания в Сибири, основал и развивал города на Урале, такие как Екатеринбург (1723) и Пермь (1723), которые стали крупными центрами горнозаводской промышленности. Его деятельность на посту начальника горных заводов демонстрирует глубокое понимание социальных и экономических проблем. Татищев стоял у истоков зарождения российской экономической мысли и, что особенно важно для протосоциологии, пытался ввести элементы социальной защищённости рабочих и ограничить применение детского труда на заводах. В своих проектах он предлагал меры по ограничению эксплуатации, включая запрет на работу детей младше 10 лет, нормирование рабочего дня и улучшение условий труда. Эти шаги, беспрецедентные для своего времени, свидетельствуют о его стремлении к эмпирическому анализу условий жизни и труда и практическому реформированию общества.
Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765): Энциклопедист и основоположник экономической географии
Имя Михаила Васильевича Ломоносова неизменно ассоциируется с расцветом русской науки и Просвещения. Этот выдающийся учёный-энциклопедист внёс неоценимый вклад в химию, физику, поэзию, но также оставил глубокий след в исторической науке, экономике и географии. Его работа «Древняя Российская история» (издана посмертно в 1766 году), основанная на летописях и других исторических источниках, стремилась показать величие и древность российского государства. Ломоносов активно работал над опровержением норманнской теории, выступая за автохтонное происхождение русского государства, что демонстрирует его глубокий интерес к национальной идентичности и историческим корням. В экономике он отстаивал идеи меркантилизма, подчёркивая важность развития отечественной промышленности и торговли.
Для развития эмпирических подходов к изучению общества особенно значима деятельность Ломоносова на посту руководителя Географического департамента Академии наук с 1758 года. Именно он считается одним из основоположников экономической географии, выделившим эту отрасль знаний в самостоятельную науку. Ломоносов предложил новую научную концепцию для XVIII века: изучать экономико-географические характеристики районов и зависимость их хозяйства от географического положения и природных условий. Эта концепция легла в основу «географических запросов», которые рассылались по всей стране для сбора подробной информации о регионах (см. выше). Таким образом, Ломоносов не только систематизировал сбор эмпирических данных, но и разработал методологические рамки для их анализа, связывая природные факторы с социально-экономической жизнью населения, что является ярким примером протосоциологического подхода.
Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790): Критик нравов и общественный мыслитель
Князь Михаил Михайлович Щербатов — одна из ключевых фигур Русского Просвещения, выдающийся историк, публицист и философ. Его социально-исторические взгляды отличались рационалистическим подходом: он считал личность творцом истории, а ход событий – результатом сознательной деятельности, что было характерно для просветительской мысли того времени.
Наиболее ярким примером его протосоциологической интуиции является сочинение «О повреждении нравов в России» (1786/1787). В этом произведении Щербатов предстаёт как проницательный наблюдатель и острый критик российской действительности. Он резко критиковал самодержавный строй XVIII века и, в особенности, нравы придворной среды. Щербатов подробно описывает упадок морали, коррупцию, фаворитизм при дворе, расточительство и отсутствие должного внимания к государственным делам. Он противопоставлял развращение нравов дворянства петровским идеалам служения государству и обществу. Его работа представляла собой глубокий социально-философский анализ, основанный на эмпирических наблюдениях за жизнью высших слоёв общества и государственного аппарата.
Щербатов не ограничивался критикой; он также высказывался за ограничение самодержавия Сенатом или парламентом, что свидетельствует о его стремлении к изменению политической системы и поиску более эффективных форм управления. Его труды являются ценным источником для изучения социальных проблем и морально-этических аспектов жизни российского общества того времени, демонстрируя глубокую аналитическую работу с социальными фактами, даже если она и не была облечена в форму современной социологической методологии. Щербатов, по сути, занимался «критической социографией», описывая и анализируя социальные девиации и их причины, что делает его одним из важных предшественников эмпирической социологии в России.
Роль государственной и академической среды в стимулировании и сдерживании эмпирических социологических изысканий
Развитие любой науки не происходит в вакууме; оно тесно связано с институциональной средой, которая может как стимулировать, так и сдерживать её прогресс. В России на рубеже XVIII-XIX веков государственная и академическая среда играла двойственную роль в становлении эмпирических социологических изысканий: с одной стороны, она выступала мощным катализатором для сбора и систематизации данных, с другой – создавала определённые ограничения для свободного развития самостоятельной социологической мысли.
Государственное покровительство и утилитарная потребность в данных
Государство в России традиционно играло ведущую роль во всех сферах жизни, и наука не была исключением. Политика Петра I, нацеленная на модернизацию страны, положила начало систематическому сбору демографических данных через «ревизии» (переписи). Это был первый шаг к пониманию необходимости количественного учёта для эффективного управления. В эпоху Просвещения (вторая половина XVIII века) российское правительство активно способствовало развитию наук и искусств. Среди мер правительства по развитию наук и искусств можно выделить учреждение Императорской Академии художеств (1757), поощрение деятельности Вольного экономического общества (1765), занимавшегося вопросами сельского хозяйства и экономики, а также открытие ряда народных училищ.
Однако важно подчеркнуть, что эти усилия имели преимущественно практическую, утилитарную направленность. Государство нуждалось в точной информации для решения конкретных задач: налогообложения, рекрутских наборов, развития экономики, контроля над территориями. В 1802 году с учреждением министерств и в 1811 году с образованием Статистического отделения при Министерстве полиции государственная статистика получила официальный статус и организационное оформление. Эти шаги свидетельствовали о признании государством важности систематического сбора данных. Деятельность таких ведомств, хоть и не преследовала напрямую социологических целей, создавала огромный массив информации о населении, экономике, образовании, преступности, который впоследствии мог стать основой для социологических исследований. Таким образом, государство, движимое своими утилитарными потребностями, невольно выступало в роли главного спонсора и организатора «протосоциологического» сбора данных.
Формирование академической инфраструктуры и преподавание статистики
Параллельно с государственными инициативами развивалась и академическая инфраструктура, которая также способствовала накоплению и осмыслению социальных данных. В 1804 году статистика была введена в качестве самостоятельного предмета в университетах страны и в Главном Педагогическом институте Санкт-Петербурга. Это стало знаковым событием, поскольку способствовало образованию кафедр статистики и формированию нового поколения специалистов, способных работать с большими массивами данных. Среди первых профессоров статистики в российских университетах были такие фигуры, как К.Ф. Герман, возглавивший Статистическое отделение при Министерстве полиции и преподававший в Санкт-Петербургском университете, а также А.П. Куницын в Царскосельском лицее. Эти преподаватели не только обучали студентов методам сбора и обработки информации, но и закладывали основы для научного осмысления социальных данных, создавая своего рода «социологические школы» до появления самой социологии.
Деятельность Географического департамента Академии наук под руководством М.В. Ломоносова (1758-1765) также дала мощный толчок развитию картографирования Российской империи и способствовала возвышению роли Академии наук в жизни российского общества. Сбор «географических запросов» стал одним из первых масштабных эмпирических проектов, объединявших научное сообщество и государственные структуры в деле изучения страны. Академическая среда создавала методологическую базу, готовила кадры и формировала традиции научного анализа, что было критически важно для будущего становления социологии.
Ограничения и особенности развития общественной мысли
Несмотря на активное стимулирование сбора данных, на развитие самостоятельной социологической мысли накладывались и определённые ограничения. Интенсивное развитие исторического самосознания русской культуры в XVIII — первой четверти XX века было обусловлено особенностями духовной и общественно-политической жизни, а также формированием интеллигенции. Эти особенности включали осознание Россией себя как крупной европейской державы, потребность в легитимизации самодержавной власти через исторические корни, а также активное осмысление национальной идентичности на фоне европейских влияний.
Однако одной из главных преград для свободного развития социальной науки была цензура. В условиях абсолютистского режима открытая критика социального порядка или теоретические построения, идущие вразрез с официальной идеологией, были затруднительны. Это приводило к тому, что многие социальные и политические идеи выражались преимущественно через литературу, философию или исторические труды, а не через формализованные научные дисциплины. Произведения А.Н. Радищева или М.М. Щербатова, наполненные глубоким социальным анализом, были, по сути, протосоциологическими исследованиями, но их форма определялась не столько научными канонами, сколько необходимостью обходить цензурные барьеры. Таким образом, цензура служила как сдерживающим фактором для институционализации социологии, так и канализирующим, направляя развитие протосоциологического знания в русло других форм интеллектуальной деятельности. Этот диалектический процесс взаимодействия государства, академической среды и отдельных мыслителей сформировал уникальный путь становления эмпирической социологической мысли в России.
Заключение: Вклад рубежа XVIII-XIX веков в становление русской социологии
Рубеж XVIII-XIX веков, несмотря на отсутствие устоявшегося термина и формализованной дисциплинарной структуры, стал поистине фундаментальным этапом в становлении русской социологической мысли и эмпирических исследований. Этот период не просто предшествовал появлению социологии, но заложил мощную эмпирическую и аналитическую базу, сформировавшую специфические черты отечественной науки об обществе.
Мы видим, что социально-экономические трансформации, такие как расцвет дворянских вольностей и усиление крепостнического гнёта, вкупе с влиянием европейского Просвещения и политикой «просвещённого абсолютизма», создали насущную потребность государства в получении систематизированной информации о населении и обществе. Это привело к развитию ранних форм сбора социальных фактов: от петровских «ревизий» до институционализации государственной статистики в начале XIX века и масштабных экономико-географических обзоров под руководством М.В. Ломоносова. Эти усилия, хоть и были утилитарными по своей природе, способствовали накоплению огромного массива данных и формированию методологических интуиций.
Специфика российской «эмпирической социологии» того времени заключалась в её междисциплинарном характере, отсутствии термина «социология» и использовании слов-заменителей, таких как «статистика» и «обществоведение». Исследования носили преимущественно описательный характер, с ограниченным применением сложных математических методов, но при этом они демонстрировали уникальное сочетание общеевропейских рационалистических идей и глубокого осмысления национально-специфических проблем — крепостничества, самодержавия и общинного уклада. Именно это сочетание позволило русской мысли заложить основы для формирования самобытной социологической школы, способной критически оценивать и анализировать уникальные особенности российского общества.
Вклад ключевых мыслителей, таких как В.Н. Та��ищев, М.В. Ломоносов и М.М. Щербатов, был неоценим. Татищев, как организатор, историк и социальный реформатор, заложил основы источниковедения и предпринял первые попытки социальной защиты рабочих. Ломоносов, энциклопедист и основоположник экономической географии, систематизировал сбор данных и разработал концепции изучения взаимосвязи природных и социальных факторов. Щербатов, критик нравов, через свои социально-исторические сочинения осуществил глубокий эмпирический анализ придворной среды и общественных пороков. Эти фигуры, каждый по-своему, формировали «протосоциологические» подходы к изучению общества.
Двойственная роль государственной и академической среды заключалась в том, что, с одной стороны, она стимулировала сбор данных и формировала академическую инфраструктуру (введение статистики как учебного предмета в университетах), а с другой – ограничения, налагаемые цензурой и особенностями общественно-политической жизни, направляли социальную мысль в русло литературы и философии. Тем не менее, именно этот период стал колыбелью для последующего развития социологической науки в России. Он подтверждает, что даже без формального термина «социология» и чётко очерченных дисциплин, в обществе существовала мощная потребность в эмпирическом знании и осмыслении социальных процессов, что и проложило путь для уникального и самобытного становления отечественной социологической мысли.
Список использованной литературы
- Волков Ю.Г., Добреньков В.И., Нечипуренко В.Н., Попов А.В. Социология: учебник. 3-е изд. Москва: Гардарики, 2009. 512 с.
- Гоберн Н. Историко-философский процесс становления социологического знания. Москва, 2010. 219 с.
- Голосенко И.А., Козловский В.В. История русской социологии XIX–XX вв. Москва: Наука, 2009. 273 с.
- Зборовский Г.Е. История социологии: учебник. Москва: Гардарики, 2010. 608 с.
- Капитонов Э.А. История и теория социологии. Москва: Издательство ПРИОР, 2011.
- Кареев Н.И. Избранные статьи по социологии. Санкт-Петербург, 2008.
- Кареев Н.И. Основы русской социологии // Социологические исследования. 1985. №3.
- Кравченко А.И. Общая социология. Москва: Юнити, 2009.
- Култыгин В.П. Классическая социология. Москва, 2000.
- Новикова С.С. История развития социологии в России: учебное пособие. 1996. 288 с. URL: http://www.vusnet.ru/biblio/archive/novikova_soc/
- Осипов Г.В., Москвичёв Л.Н. Социология общей теории: учебник для вузов. Москва: Норма, 2009. 912 с.
- Радугин А.А., Радугин К.А. Социология. Москва: Владос, 2011.
- Чагин В.Н. Социологическая мысль в России. Ленинград, 1978.
- Развитие социологии в России: Учебное пособие для студентов и аспирантов. Майкоп, 2016.
- Социология в России: становление и развитие // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsiologiya-v-rossii-stanovlenie-i-razvitie
- РУССКОЕ ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА. URL: http://www.hist.msu.ru/Labs/Ukr/bibl/PZ.htm
- Татищев Василий Никитич // ХРОНОС. ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ. URL: http://www.hrono.ru/biograf/bio_t/tatishev_vn.php
- Татищев Василий Никитич // Псковиана. URL: https://pskoviana.ru/chronograph/person/149-vasilij-tatischev
- Книга о статистике (2).pdf // Воронежстат. URL: https://voronezhstat.gks.ru/folder/38902
- История и организация статистики в России // Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/%D0%9E%D0%91%20%D0%A1%D0%A2%D0%90%D0%A2%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%98%D0%9A%D0%95/%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0%20%D0%B7%D0%B0%20180%20%D0%BB%D0%B5%D1%82.pdf
- Российская республиканская мысль XVIII века // ЕУСПб. URL: https://eusp.org/articles/rossiyskaya-respublikanskaya-mysl-xviii-veka
- Дмитриева А.Л. Становление государственной статистики в России: доклад на научном семинаре ВШЭ.
- Предыстория эмпирической социологии // Социология. URL: https://sociology.niv.ru/doc/sociology/zborovskiy/153.htm
- СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ М.М. ЩЕРБАТОВА // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialno-istoricheskie-vzglyady-m-m-scherbatova
- Правительственная статистика России в конце XIX — начале XX В. : проблемы и реформы // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravitelstvennaya-statistika-rossii-v-kontse-xix-nachale-xx-v-problemy-i-reformy
- СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialnaya-politika-v-rossiyskoy-imperii
- Взгляды князя М.М. Щербатова на русское средневековье как феномен общественно-исторической мысли XVIII века // Журнал «Концепт». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzglyady-knyazya-m-m-scherbatova-na-russkoe-srednevekove-kak-fenomen-obschestvenno-istoricheskoy-mysli-xviii-veka
- Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М. М. Щербатов. Москва: ImWerden. URL: https://imwerden.de/pdf/shcherbatov_iz_istorii_russkoj_obschestvennoj_mysli_18_stoletiya_1985.pdf
- Социология в дореволюционной России // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsiologiya-v-dorevolyutsionnoy-rossii
- ПРОСВЕЩЕНЧЕСКИЕ ИДЕИ В ВОЗЗРЕНИЯХ М.М.ЩЕРБАТОВА: КУЛЬТУРФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prosveschencheskie-idei-v-vozzreniyah-m-m-scherbatova-kulturfilosofskiy-analiz
- Историософские проблемы русской мысли Нового времени // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istoriosofskie-problemy-russkoy-mysli-novogo-vremeni
- Дик Н. Е. Михаил Васильевич Ломоносов и его значение для экономической географии // Научная критика о Ломоносове. URL: http://lomonosov.name/nauchnaya-kritika/dik-n-e-mihail-vasilevich-lomonosov-i-ego-znachenie-dlya-ekonomicheskoj-geografii
- 2.4. М. В. Ломоносов // ЗНБ УрФУ. URL: https://old.lib.urfu.ru/file.php/1/OR_2_4.html
- Вклад М.В. Ломоносова в развитие географической науки. URL: https://presentme.ru/preview/vklad-m.v.-lomonosova-v-razvitie-geograficheskoy-nauki.pdf
- РОССИЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКОВ // Студенческий научный форум. 2012. URL: https://www.scienceforum.ru/2012/pdf/3725.pdf
- Российское Просвещение // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%B2%D0%B5%D1%89%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5
- Эпоха Просвещения: идеи, представители и влияние на общество // Справочник. URL: https://spravochnick.ru/istoriya/epoha-prosvescheniya/