Становление и развитие советского уголовного права (1917-1922 гг.): предпосылки, декреты и роль Уголовного кодекса РСФСР 1922 года

Период с 1917 по 1922 год навсегда вошел в историю России как эпоха тектонических сдвигов, кардинально изменивших не только политический и социальный ландшафт, но и всю правовую систему государства. Октябрьская революция не просто привела к смене власти; она инициировала беспрецедентный процесс полного переформатирования правовых основ, где уголовное право, как один из ключевых инструментов государственного регулирования, оказалось в эпицентре этих преобразований. От хаоса революционного правосознания до первой кодификации в виде Уголовного кодекса РСФСР 1922 года – этот путь был сложен, противоречив и глубоко обусловлен политическими реалиями времени.

Настоящая работа ставит своей целью комплексное академическое исследование развития советского уголовного права в указанный период. Мы погрузимся в предпосылки, приведшие к радикальной трансформации правовой мысли, проанализируем основные законодательные акты (декреты), формировавшие новую уголовную политику, и, наконец, детально рассмотрим роль и значение Уголовного кодекса РСФСР 1922 года как краеугольного камня молодой советской правовой системы. Особое внимание будет уделено классовому характеру законодательства и его использованию в качестве инструмента государственного строительства и подавления оппонентов, а также выявлению элементов преемственности с дореволюционным правом.

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть каждый из этих аспектов. Мы начнем с анализа социально-политических и правовых предпосылок, затем перейдем к рассмотрению отдельных декретов, после чего детально изучим «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года» как важный этап на пути к кодификации, и, наконец, всесторонне проанализируем Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, его институты и значение. Завершим исследование обобщением выводов о политической обусловленности и классовой направленности формирующегося уголовного права.

Предпосылки формирования советского уголовного права и его ранний этап (1917-1921 гг.)

Октябрьская революция 1917 года ознаменовала не только смену политического режима, но и начало глубочайшей трансформации всех сфер жизни общества, включая правовую. Эта трансформация не была плавным эволюционным процессом; напротив, она носила революционный, часто радикальный характер. Формирование советского уголовного права в период с 1917 по 1921 год происходило в условиях Гражданской войны, интервенции, экономического кризиса и острой классовой борьбы, что не могло не сказаться на его содержании и методах, ибо уголовное законодательство этого времени отражало не столько стремление к построению универсальной правовой системы, сколько отвечало на насущные задачи выживания нового государства и подавления его противников.

Ликвидация дореволюционного законодательства и утверждение «революционного правосознания»

Одной из первых задач большевистского правительства стало уничтожение старого государственного аппарата и его правовой системы, которые воспринимались как оплот свергнутых классов. Этот процесс начался фактически сразу после прихода к власти и был направлен на полную ликвидацию буржуазно-помещичьего уголовного законодательства.

Первые шаги в этом направлении были сделаны через серию декретов о суде. Так, Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года упразднил все «доныне существовавшие общие судебные установления», заменив их новыми судами, формируемыми на основе демократических выборов. Этот же декрет, а затем и Декрет о суде № 2 от 15 февраля 1918 года, давал судам возможность применять дореволюционные уголовные законы, но с одной существенной оговоркой: «лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию».

Что же представляли собой эти «революционная совесть» и «революционное правосознание»? В отсутствие четких правовых норм они выступали в качестве квазиправовых категорий, позволявших судам принимать решения, исходя из политической целесообразности и классовой позиции. Это создавало значительные проблемы в правоприменительной практике, поскольку объективные критерии оценки отсутствовали, а решения могли быть крайне субъективными. Народные суды зачастую негативно относились к необходимости поиска и применения старых законов, предпочитая руководствоваться исключительно «революционным правосознанием», что существенно усложняло формирование единой судебной практики и вносило элемент непредсказуемости в правовую систему.

Окончательный разрыв с дореволюционным правовым наследием был закреплен Декретом о суде № 3 от 20 июля 1918 года. Этот документ уже не содержал никаких положений о возможности применения старых законов, что означало полный отказ от правовой преемственности. Таким образом, к середине 1918 года советское государство официально отказалось от использования всего предшествующего законодательства, что открыло путь к формированию совершенно новой, пролетарской правовой системы.

Фрагментарность и идеологическая обусловленность раннего советского уголовного законодательства

Последовательная ликвидация дореволюционного права создала правовой вакуум, который заполнялся спешно принимаемыми декретами и постановлениями. Советское уголовное законодательство периода 1918-1921 годов отличалось крайней фрагментарностью, отсутствием единых принципов и системности. Оно не представляло собой стройной системы, основанной на кодифицированных нормах, а скорее было набором отдельных правовых актов, издаваемых в ответ на конкретные политические, экономические или пропагандистские вызовы.

Наглядным примером такой ситуации является быстрый рост числа правовых актов. Если к апрелю 1918 года существовало уже 17 специальных уголовно-правовых декретов и 15 актов, определявших отдельные составы преступлений, то к концу июля того же года их число возросло до 40 и 69 соответственно. Эти декреты охватывали широкий круг вопросов – от борьбы со спекуляцией и саботажем до контрреволюционных преступлений.

Источниками уголовного права в этот период служили не только декреты, но и обращения правительства, постановления съездов Советов, наказы местных Советов, инструкции Народного комиссариата юстиции (Наркомюста), а также судебная практика, которая в условиях отсутствия четких законов играла особенно важную роль. Такая разнородность источников и их бессистемность приводили к значительным проблемам в правоприменении, выражавшимся в неоднозначных и порой непрофессиональных трактовках уголовного закона.

Особо показателен пример постановления от 17 января 1920 года об отмене смертной казни. Хотя формально этот документ отменял высшую меру наказания, многие исследователи рассматривают его как чисто пропагандистский акт, мало связанный с реальной политикой. Принятое после разгрома основных сил Юденича, Колчака и Деникина, оно должно было продемонстрировать «гуманизм» советской власти. Однако его реальное действие было омрачено самовольной ночной ликвидацией заключенных ЧК в Петрограде и Москве непосредственно перед вступлением документа в силу, что подчеркивает разрыв между декларируемыми принципами и фактическими репрессивными практиками. Какой важный нюанс здесь упускается? То, что даже в условиях формальной отмены, государственная машина продолжала действовать по своим внутренним правилам, ставя политическую целесообразность выше заявленных гуманитарных принципов, что демонстрировало истинное лицо режима, не стесняющегося нарушать собственные декларации ради укрепления власти.

В целом, раннее советское уголовное законодательство формировалось преимущественно на идеологических, а не на чисто юридических основаниях. Нормы права выступали в роли инструмента для закрепления идеологической концепции и выполнения задач диктатуры пролетариата, что делало их гибкими и адаптивными к меняющимся политическим потребностям, но в то же время крайне нестабильными и противоречивыми с точки зрения классической юриспруденции.

Влияние социологической школы уголовного права

Несмотря на революционный слом старой системы, новое советское уголовное право не создавалось на совершенно пустом месте. Оно, пусть и с оговорками, восприняло некоторые ранее существовавшие положения и идеи, в том числе из различных школ уголовного права. Особое влияние на положения первых кодифицированных актов, содержавших нормы Общей части уголовного права, оказали идеи социологического направления.

Социологическая школа уголовного права, популярная в конце XIX – начале XX века, смещала акцент с формального понимания преступления как нарушения закона на изучение преступника и его «опасного состояния» для общества. Она анализировала социальные, экономические и психологические факторы, влияющие на преступное поведение, и предлагала меры воздействия, направленные не столько на возмездие, сколько на предупреждение и исправление.

Именно эта теория «опасного состояния» личности была воспринята в проектах Уголовного кодекса, разработанных Наркомюстом в 1920 и 1921 годах. Согласно этой теории, наказанию подлежало «лицо, опасное для существующего порядка общественных отношений». При этом опасность лица могла обнаруживаться даже деятельностью, которая не приводила к видимому результату, но свидетельствовала о потенциальной возможности причинения вреда. Такой подход позволял применять меры воздействия не только за совершенное деяние, но и за «состояние» или «потенциал» личности, что было крайне удобно для государства, стремящегося к тотальному контролю и превентивному подавлению «классово чуждых» элементов.

Это влияние прослеживается и в дальнейшем, вплоть до Уголовного кодекса РСФСР 1922 года, где, например, при определении меры наказания учитывались не только характер и степень опасности преступления, но и личность самого преступника, что является прямым отголоском социологического подхода. Однако стоит отметить, что советское право интегрировало эти идеи, придавая им специфическую классовую окраску, где «опасность» определялась прежде всего с точки зрения революционной целесообразности и интересов диктатуры пролетариата.

Основные законодательные акты раннего советского периода (1917-1921 гг.) и их классовый характер

Ранний период становления советского государства (1917–1921 гг.) был временем интенсивного законотворчества, носящего преимущественно декретный характер. Эти акты, принимаемые в условиях революционных потрясений и Гражданской войны, были призваны не только сформировать новую правовую базу, но и стать эффективным инструментом классовой борьбы и установления нового политического порядка. Анализ этих декретов позволяет понять логику формирования уголовной политики и ее откровенно классовую направленность.

Декреты о суде и Революционные Трибуналы

Как уже было отмечено, первые декреты о суде заложили основы новой судебной системы. Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года не только упразднил старые судебные учреждения, но и учредил новые органы – Революционные Трибуналы. Их создание было прямым ответом на насущную потребность в борьбе с контрреволюционными силами, саботажем, спекуляцией и другими преступлениями, угрожающими молодому советскому государству.

Революционные Трибуналы изначально были задуманы как чрезвычайные органы, действующие в условиях военного времени и революционной целесообразности. Их деятельность основывалась не столько на строгом соблюдении процессуальных норм, сколько на «революционном правосознании» и классовом подходе. Они обладали широкими полномочиями, включая применение самых жестких мер наказания, вплоть до расстрела. Их роль была ключевой в подавлении оппозиции и укреплении власти большевиков.

Позднее, 23 июня 1921 года, Декретом ВЦИК «Об объединении всех революционных трибуналов Республики» была предпринята попытка систематизировать и создать относительно стройную систему этих органов. Это было шагом к большей унификации и централизации судебной власти, что свидетельствовало о стремлении к установлению хоть какой-то стабильности в правовой сфере после завершения активной фазы Гражданской войны. Однако их чрезвычайный характер и классовая направленность оставались неизменными.

Законодательство о борьбе со взяточничеством

Борьба с коррупцией, или «взяточничеством», как тогда называлась эта проблема, стала одной из первоочередных задач нового правительства. 8 мая 1918 года Совет Народных Комиссаров РСФСР издал первый нормативный акт, предусматривавший уголовную ответственность за взяточничество – Декрет «О взяточничестве». Этот документ не только ввел понятие «должностного лица» в уголовное законодательство, но и четко продемонстрировал классовую направленность советского права.

Примечательно, что декрет 1918 года устанавливал повышенные наказания не столько для взяточников, сколько для взяткодателей из «имущего класса». Например, лица, давшие взятку или бывшие пособниками, наказывались лишением свободы на срок не менее пяти лет, соединенным с принудительными работами на тот же срок. Такой подход отражал основную идеологическую установку: преступление, совершенное представителем «буржуазии» или «эксплуататорских классов», рассматривалось как более опасное, чем аналогичное деяние со стороны «трудящегося».

Ситуация изменилась с переходом к Новой экономической политике (НЭП) и принятием Декрета СНК от 16 августа 1921 года «О борьбе со взяточничеством». Этот декрет внес существенные изменения в ранее действовавший акт 1918 года. Он предусматривал лишение свободы с конфискацией имущества или без таковой для лиц, получивших взятку. Главное же отличие заключалось в том, что декрет 1921 года освобождал от наказания взяткодателя, если он своевременно заявлял о вымогательстве взятки или оказывал содействие раскрытию дела. Это был прагматический шаг, направленный на более эффективную борьбу с коррупцией путем стимулирования доносов, что также отражало государственные интересы в изменившихся экономических условиях.

Отмена смертной казни 1920 г. как пропагандистский акт

История с отменой смертной казни в начале 1920 года является ярким примером того, как законодательные акты могли быть использованы в качестве инструмента пропаганды, не всегда соответствуя реальной правоприменительной практике. Постановление ВЦИК и СНК от 17 января 1920 года об отмене применения высшей меры наказания (расстрела) было принято в момент, когда Красная Армия одержала решающие победы над основными силами белого движения (Юденич, Колчак, Деникин).

На первый взгляд, это постановление можно было бы расценить как свидетельство смягчения репрессивной политики и перехода к более «гуманным» методам. Однако многие исследователи считают его чисто пропагандистским документом, призванным улучшить международный имидж советской власти и продемонстрировать ее «миролюбивые» намерения после завершения основных военных действий. Какие практические выгоды из этого следовало извлечь советской власти? Прежде всего, это позволяло демонстрировать «гуманизм» нового строя на международной арене, улучшая его имидж и способствуя признанию, что в условиях послевоенной разрухи было крайне важно для привлечения инвестиций и стабилизации внешней политики.

Реальность же оказалась значительно сложнее. Это постановление было омрачено трагическими событиями, когда Чрезвычайные комиссии (ЧК) в Петрограде и Москве самовольно провели массовые ночные ликвидации заключенных непосредственно перед вступлением документа в силу. Это стало свидетельством того, что репрессивный аппарат продолжал действовать по своим внутренним законам, а формальные правовые акты могли игнорироваться или обходиться, если это противоречило «революционной целесообразности». Таким образом, отмена смертной казни на бумаге не означала ее полного прекращения на практике, особенно когда речь шла о «классовых врагах» и «контрреволюционерах», что только подчеркивало двойственность и инструментальность раннего советского законодательства.

«Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года»: первая попытка кодификации и ее особенности

На фоне фрагментарного и ситуативного законотворчества раннего советского периода, Постановление от 12 декабря 1919 года, известное как «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», стало значимым шагом к систематизации. Этот документ, по сути, представлял собой инструкцию Наркомюста народным судам и являлся первой попыткой большевиков сформулировать общие принципы уголовного права, а также одной из первых отраслевых кодификаций советского социалистического права. Несмотря на свою неполноту, «Руководящие начала» послужили важным «импульсом» и «элементом» для формирования всей последующей системы уголовного права.

Общие положения и принципы «Руководящих начал»

Источниками «Руководящих начал» послужили не теоретические изыскания, а практический опыт судов и трибуналов, накопленный в хаотичные первые годы советской власти. Это определило их прагматический, но зачастую абстрактный характер.

Главным принципом уголовного права, закрепленным в «Руководящих началах», стала целесообразность, которая открыто противопоставлялась принципу законности. В условиях диктатуры пролетариата и Гражданской войны, когда приоритетом было подавление сопротивления и укрепление новой власти, «революционная целесообразность» позволяла судам принимать решения, исходя из политических задач, а не из формальных норм. Соответственно, основным принципом разрешения дел судами провозглашалось «социалистическое правосознание» судей, что придавало судебной практике высокую степень дискреции и субъективизма.

«Руководящие начала» также допускали применение судами аналогии права при отсутствии в законе конкретной нормы. Этот принцип позволял судьям распространять нормы, регулирующие сходные деяния, на те случаи, которые не были прямо предусмотрены законодательством, но признавались общественно опасными. Это было необходимо в условиях быстро меняющейся политической и социальной обстановки, когда законодатель просто не успевал охватить все новые виды «контрреволюционных» или «антисоветских» деяний.

Цель уголовного права, согласно «Руководящим началам», была сформулирована предельно ясно: уничтожение классовых противников пролетариата и согласование общих его действий. Это прямо указывало на инструментальный характер права, которое выступало как средство классовой борьбы и защиты интересов господствующего класса.

Структура «Руководящих начал» включала введение и разделы, посвященные общим вопросам уголовного права, уголовному правосудию, преступлению и наказанию, стадиям осуществления преступления, соучастию, видам наказания, условному осуждению и пространству действия уголовного права. Однако, в отличие от классических кодексов, они не делились на Общую и Особенную части, что подчеркивало их характер скорее как свода руководящих принципов, нежели полноценного кодифицированного акта.

Определение преступления и наказания: широта трактовок и репрессивный характер

Определение преступления в «Руководящих началах» носило крайне широкий и абстрактный характер. Согласно документу, преступление – это «нарушение порядка общественных отношений, охраняемых уголовным законодательством». При этом само «советское уголовное право» (ст. 3) определялось как «система правовых норм, нацеленных на защиту общественных отношений, отвечающих принципам трудящихся масс в переходный от капитализма к коммунизму период диктатуры пролетариата». Такие «каучуковые» формулировки открывали простор для широкой дискреции судей, позволяя им квалифицировать практически любое неугодное действие как преступление.

Общий репрессивный характер «Руководящих начал» проявлялся в отсутствии упоминания о таких фундаментальных институтах уголовного права, как формы вины, необходимая оборона и крайняя необходимость, что было немыслимо для дореволюционного уголовного законодательства. Это означало, что эти важные для защиты прав личности институты игнорировались, а фокус был сделан на борьбе с «врагом».

Вместе с тем, в документе предпринимались попытки конкретизации некоторых понятий. Например, в статье 12 были перечислены однотипные состояния психики субъекта преступления, такие как «обдуманное намерение, жестокость, злоба, коварство, хитрость…», что можно рассматривать как зародыш понятия умысла, хотя и без четкой юридической формулировки. Также в статье 19 присутствовала лексическая попытка определить приготовление к преступлению через действия: «приискание, приобретение или приспособление».

Важным положением было закрепление запрета на применение уголовных наказаний к малолетним до 14 лет и душевнобольным, которым назначались воспитательные или лечебные меры. Это был один из немногих элементов гуманизма, хотя и он был обусловлен скорее неспособностью малолетних и душевнобольных представлять «классовую опасность».

Законодатель в «Руководящих началах» выделил стадии приготовления, покушения и оконченности преступления. Однако, отходя от классической школы уголовного права, документ устанавливал одинаковую меру репрессии вне зависимости от стадии совершения преступления. Это также подчеркивало акцент на предупреждении потенциальной опасности, а не на фактическом вреде. Парадоксально, но при этом в «Руководящих началах» был закреплен такой способ защиты, как необходимая оборона, что свидетельствует о некоторой непоследовательности или попытке учесть базовые правовые принципы, даже в условиях революционного законотворчества.

Преемственность с дореволюционным законодательством

Несмотря на декларации о полном сломе старой правовой системы, советское уголовное право не могло полностью игнорировать накопленный правовой опыт. В «Руководящих началах» 1919 года, а затем и в УК РСФСР 1922 года, прослеживались элементы преемственности с дореволюционным законодательством.

Наиболее ярко это проявлялось в таких институтах, как покушение на преступление и формы соучастия. Положения об этих институтах, разработанные в Уголовном уложении 1903 года (которое так и не вступило в полную силу, но оказало значительное влияние на правовую мысль), нашли свое отражение и развитие в «Руководящих началах» 1919 года и впоследствии в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года.

Например, Уголовное уложение 1903 года детально регламентировало стадии преступления и виды соучастия, что было перенято советским законодателем. Конечно, эти положения были переосмыслены через призму классовой идеологии и революционной целесообразности, но сама структура и логика этих институтов демонстрировали определенную преемственность. Это свидетельствует о том, что даже в условиях радикального переустройства правовой системы, полностью отказаться от проверенных временем юридических конструкций было крайне сложно, и некоторые элементы технической юриспруденции все же проникали в новое законодательство.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 года: создание, общая характеристика и ключевые институты

После пяти лет революционных потрясений, Гражданской войны и хаотичного декретного законотворчества, к 1922 году остро назрела необходимость в систематизации и кодификации уголовного законодательства. Множество разрозненных нормативных актов создавало невыносимые трудности в обеспечении единства судебной практики, что подрывало авторитет власти и мешало строительству «нового общества». Именно в этот период был создан Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, ставший первым полноценным советским уголовным кодексом и одним из краеугольных камней новой правовой системы.

Необходимость кодификации и роль В.И. Ленина

Идея создания единого Уголовного кодекса не была новой. Она была выдвинута В.И. Лениным еще в первые месяцы Советской власти. Осознавая хаос в законодательстве, Ленин активно руководил работой по разработке проекта УК, подчеркивая, что кодификация является эффективным средством для устранения несогласованности и противоречивости правовых норм. Он критиковал Народный комиссариат юстиции за медлительность в этой работе, настаивая на ускоренной разработке и принятии кодекса.

Систематизация законодательства была обусловлена не только теоретическими соображениями, но и прагматическими потребностями. Экономический кризис, голод, Гражданская война и интервенция представляли угрозу национальной безопасности, и жесткая, но упорядоченная репрессивная политика была призвана стать стабилизирующим фактором. Единый кодекс должен был обеспечить единообразное применение закона, что было невозможно при наличии сотен противоречивых декретов.

Для решения этой задачи в декабре 1917 года в Наркомюсте РСФСР был организован отдел законодательных предположений и кодификаций. Работа над проектом шла активно, с использованием опыта предшествующих проектов уголовно-правовой кодификации и научной доктрины, включая как легистскую, так и социологическую школы. Было разработано три основных проекта: первый – общеконсультационным отделом Наркомюста (Общая часть в 1920 г., Особенная в 1921 г.), второй – секцией судебного права и криминалистики Института советского права (конец 1921 г.), и третий – коллегией Наркомюста (1921 г., опубликован в 1922 г.). Именно последний и лег в основу утвержденного кодекса.

На IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции (26 января 1922 г.) проект УК был представлен как результат обобщения предшествующего опыта борьбы с преступностью. При составлении перечня преступных деяний широко использовалось законодательство 1917-1921 гг., при этом в УК 1922 г. не вошли лишь те нормы декретов, которые вытекали из временных мероприятий «военного коммунизма».

Структура и общие положения УК РСФСР 1922 года

Уголовный кодекс РСФСР 1922 года был принят сессией ВЦИК 24 мая 1922 года и введен в действие с 1 июня 1922 года. Он стал кульминацией всей предшествующей законодательной деятельности Советского государства и первым кодифицированным актом в сфере уголовного права.

Цель его принятия была четко сформулирована во Введении: «в целях ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно-опасных элементов и установления твердых основ революционного правосознания». Это подчеркивало его классовую и государственно-защитную направленность.

Кодекс имел классическую для уголовного права структуру, делясь на Введение, Общую и Особенную части. Общая часть в концентрированном виде отражала политику советской власти после пяти лет ее существования, формулируя основные принципы, понятия преступления, вины, наказания и другие институты, регулирующие общие вопросы уголовной ответственности. Особенная часть содержала перечень конкретных преступлений и соответствующие им санкции.

УК РСФСР 1922 года также имел амбициозную задачу стать модельным актом для других союзных республик. Это закреплялось в Постановлении ВЦИК «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» от 1 июня 1922 года, предполагавшем распространение его действия на территории других союзных республик. Впоследствии, после принятия «Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» в 1924 году, республиканские уголовные кодексы начали приводиться в соответствие с ними, что свидетельствует об успешности этой унификационной инициативы. В подготовке проекта участвовали представители других советских республик, что обеспечивало его приемлемость для всей территории nascent Союза.

Понятие преступления, вины и субъекта преступления

УК РСФСР 1922 года внес значительные новшества в определение ключевых институтов уголовного права. Он дал материальное определение преступления и впервые сформулировал основные формы вины.

Согласно Кодексу, признаками преступления являлись: общественная опасность деяния и угроза основам советского строя и правопорядка, установленным рабоче-крестьянской властью. Опасность деяний обнаруживалась в действиях, вредных для общества, или деятельности, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному порядку. Таким образом, УК 1922 года демонстрировал развитие понятия преступления от формального к материальному, то есть акцент делался не столько на нарушении конкретной нормы, сколько на реальной угрозе общественным отношениям.

Кодекс принял двучленное деление преступлений (ст. 27 УК РСФСР 1922 г.):

1. Преступления, направленные против установленных рабоче-крестьянской властью основ нового правопорядка или признаваемые наиболее опасными, по которым определен кодексом низший предел наказания, не подлежащий понижению судом. Верховный суд РСФСР позднее уточнил понятие этой группы преступлений как посягательства на основы советского строя.
2. Все остальные преступления.

Это деление подчеркивало приоритет защиты государственного строя и классовый характер уголовной политики.

Что касается вины, УК 1922 года признавал две основные формы:

• Умысел: Наказанию подлежали лица, действовавшие умышленно (предвидели последствия и желали их, либо сознательно допускали).
• Неосторожность: Наказанию подлежали также лица, совершавшие преступления по неосторожности (легкомысленно надеялись предотвратить последствия или не предвидели их, хотя должны были).

В отношении субъекта преступления, кодекс устанавливал возраст уголовной ответственности с 14 лет. От наказания освобождались:

• Лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности.
• Лица, страдающие душевной болезнью на момент вынесения или приведения приговора.

Также кодекс регулировал вопросы соучастия: за преступление наказывались как исполнители, так и подстрекатели и пособники, при этом мера наказания каждому из этих соучастников определялась как степенью участия, так и степенью опасности преступника. В отношении покушения на преступление, оно каралось как оконченное преступление, но отсутствие или незначительность вредных последствий могли быть учтены судом при определении меры наказания. Покушение, не доведенное до конца по собственному побуждению, также каралось как фактически совершенное преступление.

Система наказаний и другие институты Общей части

УК РСФСР 1922 года представил широкую и детально разработанную систему наказаний, значительно расширившуюся по сравнению с докодификационным периодом. Цель наказания и других мер социальной защиты была сформулирована следующим образом:

1. общее предупреждение новых нарушений;
2. приспособление нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия;
3. лишение преступника возможности совершения дальнейших преступлений.

Это отражало идеи социологической школы, ориентированной на исправление и превенцию.

Система наказаний включала:

• Общественное порицание.
• Штраф.
• Конфискация имущества.
• Возложение обязанности загладить вред.
• Увольнение от должности.
• Поражение прав.
• Принудительные работы без содержания под стражей.
• Лишение свободы (максимальный срок был увеличен до 10 лет, хотя изначально предполагалось 5).
• Изгнание из пределов РСФСР (на срок или бессрочно) – новый вид наказания.
• Расстрел (предусматривался в 19 статьях, из них 13 допускали замену лишением свободы при смягчающих обстоятельствах).

Среди новелл в системе наказаний были также принудительные работы без содержания под стражей и условное осуждение. При определении меры наказания учитывались степень и характер опасности как самого преступника, так и совершенного им преступления, что вновь отсылает к социологическому подходу.

Кодекс также закрепил важные институты, такие как:

• Аналогия закона: «если то или иное общественно-опасное действие не предусмотрено настоящим Кодексом прямо, то основание и пределы ответственности за него определяются статьями Кодекса, предусматривающими наиболее сходные по важности и роду преступления» (ст. 10 УК РСФСР 1922 г.). Этот принцип позволял гибко реагировать на новые виды преступлений в условиях становления государства.
• Необходимая оборона: Не каралось уголовно-наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраненным благом.
• Давность: Наказание не применялось, если со времени совершения преступления прошло не менее пяти лет (для тяжелых) или трех лет (для менее тяжелых), при условии отсутствия производства по делу и несовершения другого преступления.

Таким образом, Уголовный кодекс РСФСР 1922 года стал не просто сводом законов, а выражением нового правового мировоззрения, сочетающего в себе элементы классической юриспруденции, идеи социологической школы и, что особенно важно, глубоко пронизанного классовой идеологией и задачами защиты советского государства.

Уголовное право как инструмент классовой политики и «красного террора» (1917-1922 гг.)

С первых дней Октябрьской революции уголовное право в Советской России перестало быть абстрактным инструментом правосудия и превратилось в один из наиболее мощных рычагов классовой борьбы. Идеологическая доктрина, заложенная в основу правовой системы, провозглашала тотальное насилие как необходимый элемент строительства нового общества и подавления «эксплуататорских классов». Этот подход проявился в самых радикальных формах, включая «красный террор» и создание системы внесудебных репрессий.

Идея тотального насилия и узаконивание «красного террора»

В послереволюционные годы новая власть столкнулась с ожесточенным сопротивлением свергнутых классов, что привело к Гражданской войне. В этих условиях идеологи большевизма, такие как В.И. Ленин, считали, что для защиты революции и установления диктатуры пролетариата необходимо применение самых жестких мер, включая террор.

«Красный террор» был официально объявлен Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР «О красном терроре» от 5 сентября 1918 года. Этот документ стал ответом на серию покушений и убийств видных советских деятелей, в частности, покушение на В.И. Ленина 30 августа 1918 года и убийство председателя Петроградского ЧК М.С. Урицкого в тот же день. Декрет прямо узаконивал применен��е репрессивных мер против «классовых врагов» и лиц, обвиняемых в контрреволюционной деятельности. В нем указывалось, что «необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях» и что «все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежат расстрелу».

Таким образом, в основу уголовно-правовой доктрины была заложена идея тотального насилия, что фактически легитимизировало массовые репрессии, проводимые во внесудебном порядке. Право и закон превращались в средство классовой борьбы, а нормы права выполняли роль инструмента, закреплявшего идеологическую концепцию.

Деятельность ВЧК и внесудебные репрессии

Центральным органом, реализующим политику «красного террора» и внесудебных репрессий, стала Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), созданная 7 декабря 1917 года под руководством Ф.Э. Дзержинского.

С 21 февраля 1918 года, согласно Декрету СНК РСФСР «Социалистическое Отечество в опасности!», ВЧК получила широкие карательные полномочия. Этот декрет позволял ВЧК расстреливать на месте преступления «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов, германских шпионов». ВЧК определяла «красный террор» как «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности».

Нормативные акты ВЦИК, СНК и Совета обороны узаконили не только «красный террор» и заложничество, но и создание концентрационных лагерей, куда граждане могли быть направлены решением ВЧК во внесудебном порядке. Это означало, что для репрессий против «классовых врагов» не требовалось судебного разбирательства; достаточно было лишь решения внесудебного органа, основанного на идеологических или политических мотивах.

Основными направлениями деятельности ВЧК были:

• Ликвидация подрывной деятельности антисоветских организаций.
• Борьба со спекуляцией.
• Борьба с саботажем.
• Борьба с должностными преступлениями.
• Предотвращение диверсий.

По сути, ВЧК стала мощным инструментом политического сыска и внесудебных расправ, обеспечивающим подавление любого сопротивления советской власти. Ее деятельность была ярким проявлением классового характера формирующейся правовой системы, где «революционная целесообразность» стояла выше формальной законности.

Классовый характер наказаний в «Руководящих началах» и УК 1922 года

Классовый характер законодательства и репрессивных практик рельефно обозначили уже «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года». В них прямо подчеркивалось, что «советское уголовное право имеет задачей посредством репрессии охранять систему общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс, организовавшихся в господствующий класс в переходный от капитализма к коммунизму период диктатуры пролетариата».

Принцип назначения наказания по «Руководящим началам» предусматривал, что суд учитывал не только степень и характер социальной опасности преступника, но и его социальную принадлежность («принадлежащий к имущему классу» или нет). Например, уже в Декрете «О взяточничестве» от 8 мая 1918 года была закреплена «классовая» направленность, устанавливающая повышенные наказания не взяточникам, а взяткодателям из «имущего класса».

Эта «нисходящая лестница» наказаний, где тяжесть санкций определялась не только объектом посягательства, но и классовой принадлежностью преступника, нашла свое дальнейшее развитие в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года. В нем была выявлена острая политическая направленность и классовый характер в системе наказаний. Примером такой «нисходящей лестницы» является установление более мягких наказаний за преступления против частных лиц и более суровых – за посягательства на интересы государства. Так, умышленное убийство при отсутствии отягчающих обстоятельств, то есть когда объектом посягательства была жизнь частного лица, каралось лишением свободы на срок от 3 до 10 лет. Однако кража государственного имущества могла караться вдвое строже, а хищение социалистической собственности или оставление солдатом боеприпасов без присмотра в военное время (преступления против государства или коллектива) могли повлечь расстрел. УК 1922 года предусматривал составы преступлений против жизни и здоровья, свободы и достоинства личности, но с очевидным приоритетом защиты интересов государства над интересами граждан. Этот приоритет проявлялся, например, в 5-й главе УК, посвященной преступлениям против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, где четко прослеживались направления защиты именно государственных интересов.

Таким образом, через отраслевые кодексы, и в частности через Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, транслировались идеологические установки и политические решения коммунистической партии, направленные на достижение целей коммунистического строительства. Уголовное право стало неотъемлемой частью государственного аппарата, используемого для установления политического единомыслия и утверждения нового социального порядка путем подавления всех форм оппозиции и защиты «интересов трудящихся масс», понимаемых через призму классовой идеологии.

Заключение

Период с 1917 по 1922 год в истории России представляет собой уникальный этап становления нового государства и формирования его правовой системы, где уголовное право играло центральную роль. Октябрьская революция не просто изменила политический режим, но и привела к радикальному слому всего дореволюционного законодательства, открыв путь к экспериментам в правотворчестве, обусловленным острой классовой борьбой и задачами выживания молодой советской власти.

Начальный этап (1917-1921 гг.) характеризовался фрагментарностью и идеологической насыщенностью уголовного законодательства. Декреты о суде № 1, 2 и 3 последовательно ликвидировали старую судебную систему и правовые нормы, заменив их «революционным правосознанием», что порождало правовой хаос и субъективизм в правоприменении. Множество декретов, принимаемых в ответ на текущие политические и пропагандистские потребности, отражали классовую направленность и инструментальность права. Влияние социологической школы уголовного права, выразившееся в концепции «опасного состояния» личности, было адаптировано для превентивного подавления «классово чуждых» элементов. Даже такие акты, как отмена смертной казни в 1920 году, часто носили пропагандистский характер, расходясь с реальной репрессивной практикой ЧК.

«Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года» стали первой попыткой систематизации уголовно-правовых принципов. Этот документ, будучи инструкцией Наркомюста, закрепил принцип целесообразности над законностью, «социалистическое правосознание» как основу судопроизводства и широкое применение аналогии права. Определение преступления было чрезвычайно широким, а репрессивный характер проявлялся в отсутствии упоминания о формах вины и крайней необходимости. Тем не менее, «Руководящие начала» содержали и элементы преемственности с дореволюционным Уголовным уложением 1903 года, например, в институтах покушения и соучастия, что указывает на неизбежность использования накопленного юридико-технического опыта.

Кульминацией этого сложного периода стал Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, который стал первым полноценным кодифицированным актом советского уголовного права. Его создание было обусловлено острой необходимостью систематизации разрозненного законодательства и обеспечения единства судебной практики. Активное участие В.И. Ленина в этом процессе подчеркивало политическую значимость кодификации. УК РСФСР 1922 года, разделенный на Общую и Особенную части, дал материальное определение преступления, сформулировал основные формы вины (умысел, неосторожность) и установил возраст уголовной ответственности. Система наказаний была значительно расширена, включив новые меры от общественного порицания до изгнания и расстрела. Кодекс также закрепил институты аналогии закона и необходимой обороны, однако все эти положения были глубоко пронизаны классовой идеологией.

Ключевым аспектом всего рассматриваемого периода было использование уголовного права как инструмента классовой политики и «красного террора». Идея тотального насилия была законодательно закреплена Декретом «О красном терроре» от 5 сентября 1918 года. Деятельность ВЧК, с ее широкими карательными и внесудебными полномочиями, созданием концентрационных лагерей, стала ярким проявлением этой политики, направленной на подавление всех форм сопротивления революции. Классовый характер отчетливо прослеживался в дифференциации наказаний: более суровые санкции применялись к «имущим классам» и за преступления против государства, тогда как посягательства на частные интересы наказывались мягче.

В итоге, Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, став первым кодифицированным актом, заложил основы новой правовой системы. Он синтезировал революционные идеи, элементы социологической школы права и некоторые юридические конструкции предшествующей эпохи. Однако его главной и определяющей чертой оставалась глубокая политическая обусловленность и классовая направленность. Уголовное право в этот период было не просто сводом норм, а мощным оружием в руках диктатуры пролетариата, призванным обеспечить победу и укрепление советской власти любой ценой.

Список использованной литературы

1. Бабенко, В. Н. Судебная система России: история и современность. Москва: ИНИОН РАН, 2007.
2. Буков, В. А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. Москва: Изд-во Российской правовой академии Минюста России, 1992. 119 с.
3. Ветрова, Г. Н., Калиновский, К. Б. Пути развития российского уголовного процесса // Государство и право. 2008. № 9. С. 98–104.
4. Виленский, Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1969.
5. Власов, В. И. История судебной власти в России. Книга вторая, 1917–2003 годы. Москва: Компания Спутник, 2009.
6. Декреты о борьбе со взяточничеством – первые декреты советской власти по уголовному праву (1917–1921 гг.) // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dekrety-o-borbe-so-vzyatochnichestvom-pervye-dekrety-sovetskoy-vlasti-po-ugolovnomu-pravu-1917-1921-gg (дата обращения: 26.10.2025).
7. Диссертация на тему «Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.: концептуальные основы и общая характеристика». URL: https://www.dissercat.com/content/ugolovnyi-kodeks-rsfsr-1922-g-kontseptualnye-osnovy-i-obshchaya-kharakteristika (дата обращения: 26.10.2025).
8. Исаев, И. А. История государства и права России. Москва: Юристъ, 2007. 145 с.
9. История государства и права СССР / под ред. Титова Ю. П. Часть 1. Москва: Юридическая литература, 2008. 251 с.
10. История Государства и права России: Учебник для вузов / под ред. С. А. Чибиряева. 1998.
11. Исторический опыт криминализации: к 100-летию Руководящих начал по уголовному праву РСФСР // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istoricheskiy-opyt-kriminalizatsii-k-100-letiyu-rukovodyaschih-nachal-po-ugolovnomu-pravu-rsfsr (дата обращения: 26.10.2025).
12. Каар, Э. История Советской России. Большевистская революция 1917-1923 гг. Москва, 1995.
13. Краснов, Ю. К. История государства и права России. Москва: Российское педагогическое агентство, 2007. 289 с.
14. Краткий очерк об истории становления советского уголовного законодательства об имущественных преступлениях (1917–1922 гг.) // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kratkiy-ocherk-ob-istorii-stanovleniya-sovetskogo-ugolovnogo-zakonodatelstva-ob-imuschestvennyh-prestupleniyah-1917-1922-gg (дата обращения: 26.10.2025).
15. Курс уголовного права в пяти томах. Том 1. Общая часть: Учение о преступлении / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. Москва: Зерцало, 2002.
16. Кутафин, О. Е., Лебедев, В. М., Семигин, Г. Ю. Судебная власть в России: история, документы в 6 т. Т.5. Советское государство. Москва: МЫСЛЬ, 2003.
17. Модель советской уголовно-правовой кодификации: методологические и юридико-технические особенности // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/model-sovetskoy-ugolovno-pravovoy-kodifikatsii-metodologicheskie-i-yuridiko-tehnicheskie-osobennosti (дата обращения: 26.10.2025).
18. Основные этапы развития советского и постсоветского уголовного законодательства 1917–1997 гг. // Fenix.help. URL: https://fenix.help/blog/osnovnye-etapy-razvitiya-sovetskogo-i-postsovetskogo-ugolovnogo-zakonodatelstva-1917-1997-gg (дата обращения: 26.10.2025).
19. Печников, Н. П. Мотив и цели, их значение в уголовном праве России: курс лекций. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2009. 64 с.
20. Платонов, С. Ф. Лекции по русской истории. Москва: Высшая школа, 2003.
21. Политико-юридические механизмы обеспечения единства законности и системы законодательства РСФСР в 1917–1922 гг. // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politiko-yuridicheskie-mehanizmy-obespecheniya-edinstva-zakonnosti-i-sistemy-zakonodatelstva-rsfsr-v-1917-1922-gg (дата обращения: 26.10.2025).
22. Портнов, В. П., Славин, М. М. Становление правосудия Советской России (1917–1922 гг.). Москва: Наука, 1990.
23. Руководящие начала РСФСР по уголовному праву 1919 года в генезисе отечественной уголовно-правовой мысли // КубГУ. 2020. URL: https://kubsu.ru/sites/default/files/jur_vestnik_kubgu_2_2020.pdf#page=162 (дата обращения: 26.10.2025).
24. Руководящие начала 1919 года как прообраз общей части УК РСФСР 1922 года // eLibrary. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=42426038 (дата обращения: 26.10.2025).
25. Советская уголовно-правовая политика в 1917–1928 годах // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovetskaya-ugolovno-pravovaya-politika-v-1917-1928-godah (дата обращения: 26.10.2025).
26. Титов, Ю. П., Чистяков, О. И. Хрестоматия по ИГП СССР. Москва: Юридическая литература, 2006. 345 с.
27. Уголовные законы советского правительства 1918–1921 гг. // RusReform. URL: https://rusreform.ru/library/ugolovnye-zakony-sovetskogo-pravitelstva-1918-1921-gg (дата обращения: 26.10.2025).
28. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // HSE. URL: https://nnov.hse.ru/data/2012/10/01/1247072481/%D0%A3%D0%9A%20%D0%A0%D0%A1%D0%A4%D0%A1%D0%A0%201922%20%D0%B3.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
29. Уголовный кодекс РСФСР от 01 июня 1922 // Docs.cntd.ru. URL: https://docs.cntd.ru/document/901764724 (дата обращения: 26.10.2025).
30. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года: правовые аспекты // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ugolovnyy-kodeks-rsfsr-1922-goda-pravovye-aspekty (дата обращения: 26.10.2025).
31. Влияние социологической школы на кодификацию советского уголовного законодательства в период с 1917 по 1922 г. // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-sotsiologicheskoy-shkoly-na-kodifikatsiyu-sovetskogo-ugolovnogo-zakonodatelstva-v-period-s-1917-po-1922-g (дата обращения: 26.10.2025).