Оффшорный бизнес в эпоху глобальной прозрачности: роль, трансформация центров и критический анализ эффективности регуляторных мер (BEPS, КИК, САР)

Введение: Актуальность, цели и задачи исследования

В условиях нарастающей глобальной прозрачности и консолидации усилий международных организаций по борьбе с налоговым уклонением, феномен оффшорного бизнеса претерпевает кардинальную трансформацию. Если в начале XXI века оффшорные финансовые центры (ОФЦ) процветали за счет строгой банковской тайны и минимального налогообложения, то сегодня они вынуждены адаптироваться к новой реальности, продиктованной инициативами ОЭСР/G20, прежде всего проектом BEPS (Base Erosion and Profit Shifting — Размывание налоговой базы и вывод прибыли).

На фоне этих глобальных сдвигов, по оценкам экспертов, ежегодные потери налоговых поступлений по всему миру из-за размывания налоговой базы и вывода прибыли по-прежнему составляют колоссальные 200 миллиардов долларов США. Этот факт не просто подчеркивает актуальность темы, но и ставит под сомнение декларируемую эффективность регуляторных мер, что требует глубокого, критического анализа. И что из этого следует? А следует то, что правительствам стран необходимо не просто ужесточать законодательство, но и постоянно совершенствовать методы выявления агрессивного планирования, поскольку налоговые потери напрямую бьют по социальным программам и бюджетной стабильности.

Целью настоящей работы является комплексный, актуальный аналитический обзор роли, масштабов и географической структуры оффшорного бизнеса в современной мировой экономике, с обязательным учетом последних мировых тенденций де-офшоризации и специфики российского законодательства.

Задачи исследования:

1. Определить современную типологию ОФЦ и проанализировать их трансформацию в условиях требований экономического присутствия.
2. Оценить текущие мировые масштабы оффшорной деятельности, включая потоки Прямых Иностранных Инвестиций (ПИИ) и перемещение прибыли.
3. Провести критический анализ механизмов и реального влияния международных инициатив (BEPS, MLI, Pillar Two) на изменение оффшорного ландшафта.
4. Оценить роль национальных механизмов де-офшоризации в России: законодательства о Контролируемых Иностранных Компаниях (КИК) и эффективности Специальных Административных Районов (САР) в условиях санкционного давления.

Методологической базой исследования послужили официальные отчеты ОЭСР, Международного Валютного Фонда (МВФ) и Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), а также научные публикации, вышедшие после 2015 года, что позволяет обеспечить высокий уровень фактологической и методологической корректности.

Теоретические основы и трансформация оффшорных финансовых центров

История оффшорных центров демонстрирует их постоянную эволюцию, однако их фундаментальное экономическое назначение остается неизменным, и это следует помнить при оценке новых мер регулирования.

Согласно определению Международного валютного фонда (МВФ), ОФЦ — это территории, которые предоставляют финансовые услуги нерезидентам в масштабах, значительно превышающих потребности их внутренней экономики, что обусловлено притоком внешних инвестиций и капитала.

Ключевые критерии, отличающие ОФЦ от традиционных финансовых центров, включают:

• Преференциальный налоговый режим: Предоставление значительных налоговых льгот или полного освобождения от налогов на доходы, полученные за пределами юрисдикции (принцип территориального налогообложения).
• Низкий уровень регулирования: Упрощенные процедуры регистрации, минимальные требования к отчетности и капиталу для нерезидентных компаний.
• Ориентация на нерезидентов: Коммерческие операции, как правило, осуществляются компаниями-нерезидентами, не имеющими права вести деятельность внутри страны регистрации.
• Исторический критерий секретности: Хотя этот критерий активно трансформируется, традиционно ОФЦ предлагали высокий уровень конфиденциальности и защиты информации о бенефициарах.

В контексте международной экономики, ОФЦ выполняют двойственную роль. С одной стороны, они способствуют глобальной мобильности капитала и снижают транзакционные издержки, интегрируя мировые финансовые потоки. С другой стороны, они служат инструментами для агрессивного налогового планирования, что приводит к размыванию налоговой базы стран происхождения капитала и перераспределению фискальной нагрузки.

Де-офшоризация как глобальный тренд: требование экономического присутствия (Substance)

Второе десятилетие XXI века ознаменовалось глобальным трендом де-офшоризации, который является прямым следствием глобального финансового кризиса 2008 года и последующего осознания необходимости борьбы с финансовой непрозрачностью. Этот тренд сегодня глубоко политизирован.

Свидетельством политизации является постоянное обновление списков юрисдикций, не сотрудничающих в целях налогообложения, которые публикуются Европейским Союзом. Так, по состоянию на октябрь 2024 года, в Приложение I (Черный список) включены 11 юрисдикций, а в Приложение II (Серый список, принявшие обязательства) — 8 юрисдикций, что оказывает серьезное репутационное и экономическое давление. Включение России в Черный список ЕС в начале 2023 года стало знаковым событием, отражающим геополитический контекст де-офшоризации.

Трансформация критерия секретности в требование Substance.

Ключевым изменением, радикально трансформировавшим ОФЦ, стало введение требования экономического присутствия (Economic Substance). Это требование, активно внедряемое с 2019 года в ведущих нулевых налоговых юрисдикциях (например, Британские Виргинские Острова, Каймановы Острова, Бермуды), лишило классические «почтовые ящики» их главной привлекательности.

Требования Economic Substance для компаний, осуществляющих «релевантную деятельность» (например, холдинговый, финансовый или судоходный бизнес), включают:

• Осуществление управления и контроля с территории юрисдикции.
• Наличие достаточного количества квалифицированных сотрудников, физически присутствующих на территории ОФЦ.
• Несение расходов и наличие помещений, соразмерных объему бизнеса.

Таким образом, современные ОФЦ перестают быть просто центрами регистрации и превращаются в центры, требующие реального экономического следа. Это вынуждает транснациональные корпорации (ТНК) либо сворачивать фиктивные структуры, либо инвестировать в создание реальных офисов, что существенно увеличивает стоимость налогового планирования. Но разве это не является дополнительным стимулом для ТНК к переносу своей деятельности в страны с высоким налогом, где экономическое присутствие и так было неизбежно?

Мировые масштабы оффшорной деятельности и экономические последствия

Оценка мировых масштабов и география оффшорных активов

Масштабы оффшорной деятельности трудно оценить из-за ее непрозрачности, но косвенные индикаторы, такие как потоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ), свидетельствуют о колоссальной роли этих юрисдикций.

География инвестиционных потоков.

Анализ данных ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию) показывает, что значительная часть мировых ПИИ проходит через транзитные и офшорные юрисдикции. Без учета таких промежуточных офшорных центров, как Люксембург, Нидерланды и Ирландия (которые часто используются для структурирования налогов в рамках ЕС), объем мировых ПИИ снизился на 18% в 2023 году. Это означает, что почти пятая часть глобальных инвестиционных потоков имеет преимущественно фискальную, а не производственную мотивацию, проходя через ОФЦ.

Масштаб перемещения прибыли.

Предварительные академические оценки, основанные на данных о деятельности ТНК, указывают на то, что, несмотря на все усилия BEPS, ежегодно в налоговые гавани перемещается в среднем 35% мировой прибыли транснациональных корпораций. Этот показатель свидетельствует об ограниченной эффективности существующих мер и подчеркивает, что ОФЦ продолжают выполнять свою роль в структуре глобальной экономики.

Для наглядности, рассмотрим типичные транзитные и классические ОФЦ:

Тип Юрисдикции	Примеры	Основная функция в 2023–2024 гг.
Транзитные/Промежуточные ОФЦ	Нидерланды, Люксембург, Ирландия	Холдинговые структуры, маршрутизация потоков ПИИ внутри крупных экономических блоков, использование широкой сети Договоров об Избежании Двойного Налогообложения (ДИДН).
Классические ОФЦ (Налоговые гавани)	Каймановы Острова, БВО, Бермуды	Регистрация фондов, трастов, специализированных финансовых структур, использующих нулевое налогообложение, но с обязательным выполнением требований Economic Substance.
Специализированные ОФЦ	Сингапур, Гонконг (до недавнего времени)	Центры для Азиатско-Тихоокеанского региона, сочетающие преференциальный режим с развитой финансовой инфраструктурой.

Экономические последствия и граница между оптимизацией и уклонением

Оффшорный бизнес оказывает глубокое и противоречивое влияние на мировую экономику.

Негативные последствия:

Главным негативным последствием является размывание налоговой базы. Потери налоговых поступлений, достигающие 200 миллиардов долларов США ежегодно, диспропорционально влияют на развивающиеся страны (LMIC), где эти потери составляют большую долю ВВП, чем в развитых экономиках. Это подрывает фискальную устойчивость государств и усиливает социальное неравенство.

Роль Глобальных Цепочек Создания Стоимости (ГЦСС).

Развитие ГЦСС привело к фрагментации международного производства и позволило ТНК искусственно распределять прибыль между многочисленными юрисдикциями. До 80% мирового товарооборота осуществляется в рамках ГЦСС. Это позволяет ТНК концентрировать юридическую собственность на нематериальных активах (патентах, торговых марках) в ОФЦ с низким налогообложением, даже если фактическая разработка этих активов происходила в странах с высокими ставками. Свыше 40% зарубежных подразделений ТНК имеют сложную структуру, охватывающую в среднем три юрисдикции.

Граница между налоговым планированием и уклонением.

В академическом дискурсе существует четкое разделение:

• Налоговое планирование (оптимизация): Легальные действия, соответствующие букве закона, направленные на уменьшение налогового бремени (например, использование разрешенных льгот, выбор оптимальной юрисдикции).
• Уклонение от налогов: Преднамеренное неисполнение налоговых обязательств, сокрытие доходов и активов, являющееся правонарушением.

Однако на практике, агрессивное налоговое планирование (например, с использованием гибридных инструментов или «арбитража по договорам») часто находится в «серой зоне» и максимально приближено к уклонению, эксплуатируя лазейки в международном налоговом праве. Именно на эту «серую зону» и направлены основные меры проекта BEPS.

Критический анализ международных инициатив по борьбе с BEPS и отмыванием средств

Многосторонний инструмент (MLI) и его ограниченная имплементация

Проект ОЭСР/G20 по борьбе с размыванием налоговой базы и выводом прибыли (BEPS), начатый в 2015 году, стал самой масштабной попыткой реформировать международное налоговое право за последние полвека. Его основная цель — гарантировать, что прибыль облагается налогом там, где осуществляется экономическая деятельность и создается стоимость.

Одним из ключевых инструментов реализации BEPS стал Многосторонний инструмент (MLI, Мера 15 BEPS). MLI был разработан для того, чтобы быстро и эффективно внести изменения в тысячи двусторонних договоров об избежании двойного налогообложения (ДИДН), не прибегая к долгой процедуре двусторонних переговоров.

Масштаб и ограничения MLI.

MLI является крупнейшей скоординированной реформой налоговых договоров в истории: его положения приведут к одновременной модификации более 1100 двусторонних налоговых соглашений по всему миру. К 2024 году MLI подписан более чем 100 юрисдикциями.

Однако критический анализ его фактического влияния выявляет ограничения:

1. Принцип оговорок и выборов: MLI позволяет подписавшим странам делать оговорки и выбирать, какие положения и к каким конкретным ДИДН применять. Это привело к тому, что страны часто не применяют наиболее жесткие анти-злоупотребительные меры (например, меры по противодействию злоупотреблению соглашениями — Treaty Shopping, Action 6) ко всей своей договорной сети.
2. Неполное покрытие: Несмотря на широкое подписание, его успех в полной мере по устранению «арбитража по договорам» ограничен, поскольку страны-участницы не обязаны применять его ко всем своим ДИДН. Это создает «слепые зоны», которые могут использоваться для дальнейшего налогового планирования.

Таким образом, MLI, будучи революционным по замыслу, оказался ограниченным в реализации из-за необходимости соблюдения суверенитета стран и их права на гибкое применение положений.

Глобальный минимальный налог (Pillar Two) и стандарты прозрачности (CRS, CARF)

Международные инициативы не ограничиваются пересмотром ДИДН; они также направлены на установление глобальных стандартов налогообложения и прозрачности.

Pillar Two: Глобальный минимальный налог.

В рамках проекта BEPS 2.0 вводится Глобальный минимальный налог (Pillar Two) в размере 15% для групп многонациональных корпораций (МНК) с консолидированной выручкой, превышающей 750 млн евро.

Ключевая особенность Pillar Two заключается в механизме нормы включения дохода (Income Inclusion Rule, IIR), который позволяет стране головной компании облагать налогом доходы ее иностранных дочерних структур, если эффективная ставка налога в стране дочерней компании ниже 15%.

Внедрение этой нормы происходит стремительно: Директива ЕС по Глобальному минимальному налогу (Советская Директива (ЕС) 2022/2523) была принята 15 декабря 2022 года, обязывая государства-члены ввести IIR с 1 января 2024 года. Это кардинально меняет условия игры для ОФЦ, так как нулевая ставка больше не гарантирует отсутствие налогообложения для крупнейших МНК.

Стандарты финансовой прозрачности (CRS и CARF).

Помимо налоговых мер, активно развивается система международного обмена информацией, направленная на борьбу с отмыванием денег и сокрытием активов.

1. Стандарт Общей Отчетности (CRS, Common Reporting Standard): Международный стандарт автоматического обмена информацией о финансовых счетах нерезидентов, разработанный ОЭСР. Его эффективность подтверждается широким охватом: по состоянию на 2024 год к системе CRS присоединились 111 стран и юрисдикций, обеспечивая обмен данными о миллиардах счетов.
2. Механизм Отчетности по Криптоактивам (CARF, Crypto-Asset Reporting Framework): Самое новое дополнение к стандартам прозрачности. CARF направлен на закрытие «крипто-лазеек», которые активно используются для сокрытия активов. Он обязывает поставщиков услуг по криптоактивам собирать и автоматически обмениваться информацией о транзакциях клиентов. Дорожная карта предусматривает запуск обмена по CARF с 2026 года в ряде стран G20/ОЭСР.

Таким образом, международный ландшафт движется от конкуренции на основе секретности и нулевых ставок к конкуренции на основе реального экономического присутствия и соответствия глобальному минимальному налогу.

Национальные механизмы де-офшоризации в России: КИК и САР в условиях санкций

Россия, будучи активным участником инициатив G20/ОЭСР, ввела комплекс мер по де-офшоризации, которые в последние годы получили дополнительный импульс на фоне геополитического и санкционного давления.

САР как ответ на санкционное и антиофшорное давление

В 2018 году в России были созданы Специальные административные районы (САР) на островах Русский (Приморский край) и Октябрьский (Калининградская область). Их основная цель — стимулировать редомициляцию (перерегистрацию) компаний, контролируемых российскими бенефициарами, из традиционных иностранных ОФЦ в российскую юрисдикцию.

Драйверы редомициляции.

Изначально САР предлагались как инструмент де-офшоризации в ответ на глобальные антиофшорные тренды. Однако резкий рост редомициляции в 2022–2023 годах был вызван не столько налоговыми стимулами, сколько санкциями Запада и ответными ограничениями Российской Федерации. Эти меры сделали невозможным или крайне затруднительным движение средств, выплату дивидендов и управление активами через зарубежные холдинговые компании, зарегистрированные в «недружественных» юрисдикциях.

Статистика и условия.

На конец 2023 года общее количество резидентов САР составило 292 компании, демонстрируя значительный рост: только за 2023 год перерегистрировалось 156 международных компаний (в два раза больше, чем в 2022 году). Общий объем инвестиций, задекларированных резидентами САР за пять лет, превысил 67 млрд рублей.

Для получения статуса международной холдинговой компании (МХК) и соответствующих налоговых льгот, иностранная компания должна выполнить следующие условия:

1. Компания должна быть создана до 01.01.2018 г. (или до 01.03.2022 г., в зависимости от конкретных поправок).
2. Юрисдикция регистрации должна быть членом ФАТФ/Манивэл.
3. Инвестирование в Россию не менее 50 млн. рублей в течение 6 месяцев или года после регистрации.

Налоговые льготы в САР: Основные льготы включают пониженную ставку налога на доходы в виде дивидендов (0% при соблюдении условий) и возможность применения льготных правил КИК. САР позиционируются как попытка создать конкурентоспособный, «добросовестный» российский ОФЦ, полностью соответствующий требованиям налоговой прозрачности.

Законодательство о КИК и пересмотр ДИДН

Введение положений о Контролируемых иностранных компаниях (КИК) в Налоговый кодекс РФ с 2015 года стало краеугольным камнем российской де-офшоризации. Каким образом российские меры оказались настолько эффективными?

Суть КИК.

Законодательство КИК предусматривает, что нераспределенная прибыль контролируемой иностранной компании облагается налогом в России у контролирующего лица (резидента РФ), если соблюдены критерии контроля (доля участия свыше 25% или свыше 10% совместно с другими резидентами) и если прибыль КИК превышает установленный порог. Это устранило главный стимул для использования оффшорных структур — возможность накапливать прибыль без налогообложения в России.

Пересмотр ДИДН.

В целях дальнейшей де-офшоризации и борьбы с выводом капитала, Россия активно пересматривала двусторонние соглашения об избежании двойного налогообложения с ключевыми «полуофшорными» юрисдикциями, которые традиционно использовались для вывода средств с минимальным налогом у источника.

Результатом пересмотра ДИДН (Протоколы 2020 года) с такими ключевыми юрисдикциями, как Кипр, Люксембург и Мальта, стало повышение ставки налога у источника на доходы в виде дивидендов и процентов до 15% (в отношении большинства компаний). Ранее, по старым соглашениям, часто применялись льготные ставки 5% или даже 0%. Например, соглашение с Нидерландами, где находилось множество российских холдинговых компаний, было вовсе расторгнуто. Таким образом, этот пересмотр фактически устранил возможность применения льготных ставок по ДИДН, заставив российский бизнес либо редомицилироваться (в том числе в САР), либо принимать повышенное налоговое бремя, что является самым прямым и эффективным методом борьбы с трансграничным выводом прибыли.

Заключение

Современный оффшорный бизнес находится на переломном этапе. Эпоха полной секретности и безналоговых «почтовых ящиков» ушла в прошлое, замещенная режимом принудительной прозрачности (CRS, CARF) и необходимостью демонстрации реального экономического присутствия (Economic Substance).

Синтез влияния де-офшоризации.

Глобальные инициативы, такие как BEPS и Pillar Two, представляют собой крупнейший сдвиг в международном налоговом праве. Однако критический анализ показывает, что их эффективность остается ограниченной: огромные объемы прибыли (около 35% мировой прибыли МНК) продолжают перемещаться в налоговые гавани. Это объясняется сложностью структур ГЦСС, гибкостью, которую страны сохранили в рамках MLI, и медленным процессом гармонизации национальных законодательств. Де-офшоризация — это не одномоментный акт, а затяжная «гонка вооружений» между регуляторами и налоговыми планировщиками.

Перспективы оффшорного бизнеса и геополитическая фрагментация.

Вместо исчезновения, ОФЦ трансформируются, предлагая теперь не секретность, а «регулируемую эффективность» в сочетании с реальным substance. Геополитическая фрагментация, вызванная санкциями, создала новый феномен: появление национальных «мини-офшоров» (таких как российские САР), которые служат инструментом защиты капитала от внешнего давления. Российские меры — законодательство о КИК и повышение ставок по ДИДН до 15% — доказали свою высокую эффективность в перекрытии каналов вывода капитала. САР же, будучи изначально налоговым инструментом, превратились в критически важный инструмент суверенной защиты активов в условиях санкций.

Будущее оффшорного бизнеса будет определяться балансом между нарастающим международным давлением на прозрачность и растущей потребностью стран и ТНК в гибких структурах, способных адаптироваться к геополитически фрагментированному миру.

Список использованной литературы

1. Федеральный закон от 22 января 1996 г. N 13-ФЗ «Об особой экономической зоне в Калининградской области» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 4. Ст. 224.
2. Федеральный закон от 31 мая 1999 г. N 104-ФЗ «Об особой экономической зоне в Магаданской области» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 23. Ст. 2807.
3. Постановление Правительства РФ от 19 августа 2005 г. N 530 «О Федеральном агентстве по управлению особыми экономическими зонами» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 35. Ст. 3611.
4. Письмо Президента РФ от 15 июля 2000 г. N П-1486 «Об отклонении Федерального закона «О свободных экономических зонах» // [Включает также Постановления ГД ФС РФ от 9 июня 2000 г. N 465-III ГД; Постановление СФ ФС РФ от 28 июня 2000 г. N 180-СФ].
5. Владимирова М. П., Теунаев Д. М., Стажкова М. М. Офшоры: инструмент международного налогового планирования: учеб. пособие. Москва: Кнорус, 2005. 81 с.
6. Воронина А. М. Эволюция офшорного бизнеса // Финансы и кредит. 2006. № 13. С. 42–47.
7. Жданов Ю. Н. Из выступления в Совете Федерации 23 июня 2006 г. о ходе реализации Федерального закона от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ «Об особых экономических зонах в РФ» [Электронный ресурс]. URL: http://www.rosoes.ru (дата обращения: 22.10.2025).
8. Климовец О. В. Международный офшорный бизнес: учеб. пособие. Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 315 с.
9. Матусевич А. П. Оффшоры развивающихся стран. Москва: Спутник+, 2004. 205 с.
10. Попов К. А. Оффшорные финансовые центры в современной структуре мирового финансового рынка. Москва: МАКС Пресс, 2005. 200 с.
11. Смитиенко С. Б. О проблеме теневой экономики в России // Россия в глобальном мире: Сборник трудов 2-ой Всероссийской научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский государственный политехнический университет, 2004.
12. Смитиенко С. Б. Современная теневая экономика и Россия // Постмодерновый мир и Россия: Монография / под ред. Ю. М. Осипова [и др.]. Москва; Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2004.
13. Смитиенко С. Б. Некоторые внешнеэкономические аспекты Концепции национальной безопасности России // Внешнеэкономические аспекты национальной безопасности: Сборник статей. Москва: МГУП, 2005.
14. Халдин М. А. Россия в оффшорном бизнесе. Москва: Междунар. отношения, 2009. 174 с.
15. Актуальные офшорные зоны в 2025 году // YB Case [Электронный ресурс]. URL: https://ybcase.com (дата обращения: 22.10.2025).
16. Возвращение в резиденты // Ведомости. Право [Электронный ресурс]. URL: https://vedomosti.ru (дата обращения: 22.10.2025).
17. Динамика и стратегии позиционирования транснациональных корпораций в современном международном производстве // Nota Bene [Электронный ресурс]. URL: https://nbpublish.com (дата обращения: 22.10.2025).
18. За 2023 год в САР редомицилировалось 156 международных компаний // Журнал [Электронный ресурс]. URL: https://ao-journal.ru (дата обращения: 22.10.2025).
19. Налог на офшоры в 2025 году // mnp.ru [Электронный ресурс]. URL: https://mnp.ru (дата обращения: 22.10.2025).
20. Налоговая оптимизация и оффшорный бизнес в 2021 году // internationalwealth.info [Электронный ресурс]. URL: https://internationalwealth.info (дата обращения: 22.10.2025).
21. Низконалоговые финансовые центры // prifinance.com [Электронный ресурс]. URL: https://prifinance.com (дата обращения: 22.10.2025).
22. Офшорные финансовые центры: скрытые угрозы и преимущества // Економіка та суспільство [Электронный ресурс]. URL: https://economyandsociety.in.ua (дата обращения: 22.10.2025).
23. Оффшорный бизнес: становление и современное состояние // КиберЛенинка [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 22.10.2025).
24. Оффшоры в налоговом планировании 2025: что реально работает, где риски и как структурировать бизнес законно // gsgconsult.com [Электронный ресурс]. URL: https://gsgconsult.com (дата обращения: 22.10.2025).
25. Современные тенденции развития офшорных центров и их взаимосвязи с экономиками государств // КиберЛенинка [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 22.10.2025).
26. СПЕЦИАЛЬНЫЕ АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РАЙОНЫ КАК СПОСОБ ПРИВЛЕЧЕНИЯ ИНВЕСТИЦИЙ И ПОДДЕРЖКИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ В УСЛОВИЯХ МЕЖДУНАРОДНЫХ САНКЦИЙ // КиберЛенинка [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 22.10.2025).
27. Специальный административный район | Льготы для резидентов САР | Редомициляция в САР // erdc.ru [Электронный ресурс]. URL: https://erdc.ru (дата обращения: 22.10.2025).
28. Эволюция стратегии оффшорного бизнеса: взгляд из будущего // mgimo.ru [Электронный ресурс]. URL: https://mgimo.ru (дата обращения: 22.10.2025).
29. Implementation of the Multilateral Convention // Deloitte Southeast Asia [Электронный ресурс]. URL: https://deloitte.com (дата обращения: 22.10.2025).
30. OECD multilateral instrument on treaty-related BEPS measures : benefits, challenges and recommended options for South Africa and — Unisa Press Journals [Электронный ресурс]. URL: https://unisapressjournals.co.za (дата обращения: 22.10.2025).
31. The BEPS Project: achievements and remaining challenges // idos-research.de [Электронный ресурс]. URL: https://idos-research.de (дата обращения: 22.10.2025).
32. The limited impact of the BEPS Multilateral Instrument // ICTD [Электронный ресурс]. URL: https://ictd.ac (дата обращения: 22.10.2025).