Нагорно-Карабахский конфликт, один из самых продолжительных и кровопролитных на постсоветском пространстве, вступил в новую фазу после полного вывода российского миротворческого контингента в 2024 году. Это событие кардинально изменило геополитический ландшафт Южного Кавказа. На протяжении десятилетий Россия играла уникальную и постоянно меняющуюся роль на всех этапах этого противостояния — от посредника до гаранта безопасности. В связи с этим возникает ключевой исследовательский вопрос: как эволюционировала политика России в Нагорно-Карабахском урегулировании и какие фундаментальные стратегические интересы она отражала? Для ответа на него необходимо решить несколько задач: рассмотреть исторический контекст российского вмешательства, проанализировать политику Москвы в период с 1994 по 2020 год, детально изучить миротворческую миссию 2020–2024 годов и причины ее досрочного завершения, а также оценить текущие и будущие интересы России в этом стратегически важном регионе.
Раздел 1. Исторические предпосылки и первоначальная роль России в урегулировании
Зарождение современного Нагорно-Карабахского конфликта пришлось на 1988 год, на излете существования СССР, и быстро переросло из межобщинного противостояния в полномасштабную войну между Арменией и Азербайджаном после распада Советского Союза (1991-1994 гг.). В этих условиях Россия, как правопреемница СССР, столкнулась с необходимостью определить свою позицию. Москва взяла на себя роль главного модератора, что увенчалось подписанием в мае 1994 года при ее активном посредничестве соглашения о бессрочном прекращении огня. Этот шаг не только остановил кровопролитие, но и на долгие годы закрепил за Россией статус незаменимого посредника в регионе.
Однако интересы Москвы на тот момент не предполагали окончательного разрешения конфликта. «Замораживание» статус-кво было куда более выгодным. Это позволяло, с одной стороны, избежать дальнейшей дестабилизации у своих южных границ, а с другой — сохранить мощные рычаги влияния на обе страны, которые теперь зависели от гарантий России по поддержанию хрупкого перемирия. Таким образом, посредничество 1994 года стало не просто миротворческим актом, а первым шагом в долгосрочной стратегии по удержанию Южного Кавказа в сфере своего геополитического влияния через управление его ключевым и наиболее болезненным конфликтом.
Раздел 2. Политика «управляемого баланса» в 1994–2020 годах
В межвоенный период с 1994 по 2020 год российская политика на Южном Кавказе превратилась в сложную дипломатическую игру, которую можно охарактеризовать как стратегию «управляемого баланса». Суть этой политики заключалась в поддержании статус-кво, при котором ни одна из сторон не могла добиться решающего военного преимущества, а обе оставались в орбите влияния Москвы. С одной стороны, Россия была связана с Арменией союзническими обязательствами в рамках ОДКБ. С другой — активно развивала экономическое и военно-техническое партнерство с Азербайджаном.
Одним из ключевых инструментов этой стратегии были поставки вооружений обеим странам. Являясь основным поставщиком оружия и для Еревана, и для Баку, Россия фактически контролировала военный паритет между ними. Это позволяло ей дозировать напряженность и использовать поставки как рычаг давления в нужный момент. На дипломатическом треке Россия действовала в рамках Минской группы ОБСЕ, однако неформально сохраняла за собой лидирующую роль в переговорном процессе, который, впрочем, за почти три десятилетия так и не привел к прорыву.
Таким образом, фундаментальная цель российской стратегии заключалась не в том, чтобы разрешить конфликт, а в том, чтобы консервировать и управлять им. Такой подход позволял Москве оставаться главным арбитром в регионе, сдерживать амбиции других внешних игроков, в первую очередь Турции и Запада, и обеспечивать свои интересы в «ближнем зарубежье», которое рассматривалось как критически важная буферная зона для безопасности самой России.
Раздел 3. Вторая Карабахская война и ввод миротворцев как новый инструмент влияния
Многолетняя политика «управляемого баланса» рухнула осенью 2020 года с началом 44-дневной войны. Резко изменившийся военный баланс, в первую очередь благодаря технологическому превосходству Азербайджана и открытой поддержке со стороны Турции, поставил Россию перед серьезным вызовом. Прежнее дистанционное модерирование стало невозможным, и Москва была вынуждена экстренно адаптироваться к новой реальности.
Результатом стало трехстороннее заявление от 9 ноября 2020 года, подписанное лидерами России, Азербайджана и Армении. Этот документ остановил войну в момент, когда армянским силам грозил полный разгром после потери города Шуша. Ключевым итогом соглашения для России стало развертывание в регионе почти двухтысячного миротворческого контингента. Таким образом, Россия сменила модель «удаленного арбитра» на модель прямого военного присутствия. Это был вынужденный, но стратегически важный шаг. Он позволил Москве, несмотря на военную победу Баку, сохранить свое положение ключевого игрока в регионе, получить новый и мощный рычаг влияния в виде миротворцев и не допустить своего полного вытеснения из процессов урегулирования на фоне возросшей роли Анкары.
Раздел 4. Функции, противоречия и итоги миротворческой миссии 2020–2024 годов
Миротворческая миссия, начатая в ноябре 2020 года, стала для России новым этапом присутствия на Южном Кавказе. Мандат контингента предусматривал контроль над бывшей линией соприкосновения и, что особенно важно, над Лачинским коридором — единственной дорогой, связывавшей Нагорный Карабах с Арменией. Изначально миссия рассматривалась как инструмент укрепления российского влияния, однако на практике она столкнулась с непреодолимыми вызовами, которые продемонстрировали ее ограниченность.
Ключевым провалом миссии стала блокада Лачинского коридора, начавшаяся в декабре 2022 года. Несмотря на то, что обеспечение безопасности этого маршрута было прямой обязанностью миротворцев, они не смогли (или не получили политической воли) применить силу для его разблокировки. Это привело к тяжелейшему гуманитарному кризису в Нагорном Карабахе и вызвало острую критику в адрес России как со стороны Армении, так и со стороны международного сообщества. Действия миротворцев свелись к пассивному наблюдению, что не смогло предотвратить ни периодические вооруженные столкновения, ни финальную военную операцию Азербайджана в сентябре 2023 года, которая привела к исходу армянского населения и ликвидации непризнанной республики.
В итоге, миротворческая миссия не выполнила свою главную функцию по защите населения и поддержанию стабильности. Она не смогла предотвратить силовое решение конфликта со стороны Баку, что сделало ее дальнейшее пребывание в регионе фактически бессмысленным и предопределило ее досрочное завершение.
Раздел 5. Завершение миссии и новая геополитическая реальность на Южном Кавказе
Процесс досрочного вывода российского миротворческого контингента начался в апреле 2024 года и полностью завершился 12 июня 2024 года. Это решение было принято высшим руководством России и Азербайджана и стало формальным признанием Москвой новой геополитической реальности: полного восстановления суверенитета Азербайджана над территорией Карабаха. После исхода армянского населения и прекращения существования непризнанной республики сам предмет для миротворчества исчез.
Для Армении, официального союзника России по ОДКБ, вывод миротворцев усугубил ощущение «вакуума безопасности». Разочарование в российских гарантиях подтолкнуло Ереван к активному поиску новых партнеров в сфере безопасности на Западе. Этот шаг, в свою очередь, привел к заметному охлаждению в российско-армянских отношениях.
Таким образом, досрочный вывод миротворцев зафиксировал завершение эпохи, когда Россия доминировала в процессе урегулирования карабахского конфликта. Это стало молчаливым согласием с итогами, достигнутыми Азербайджаном силовым путем, и обозначило новую конфигурацию сил в регионе, где влияние Москвы на сам конфликтный узел оказалось существенно сокращено.
Раздел 6. Стратегические интересы России в регионе после 2024 года
Несмотря на завершение миротворческой миссии, Южный Кавказ остается для России зоной жизненно важных интересов. Ключевые цели Москвы остаются неизменными: обеспечение стабильности на своих южных границах, особенно на уязвимом северокавказском направлении, противодействие расширению влияния НАТО и сохранение своего экономического и политического присутствия в регионе.
В новой реальности Россия вынуждена действовать в условиях возросшей конкуренции. Значительно усилилась роль Турции как стратегического союзника Азербайджана. Свои интересы активно продвигают Иран, для которого важна стабильность границ и транспортных коммуникаций, а также Европейский союз и США, заинтересованные в энергетических ресурсах Каспия и сдерживании влияния как России, так и Ирана.
В этих условиях Москва, вероятно, переформатирует свою стратегию. Потеряв рычаг военного контроля над конфликтом, Россия сместит фокус на экономические и дипломатические инструменты. Важнейшей ареной для сохранения влияния становятся транспортные коридоры, такие как «Север-Юг», где российские интересы пересекаются с интересами других региональных игроков. Таким образом, можно прогнозировать переход России от роли военного модератора к роли экономического и дипломатического балансира. Ее новая задача — не допустить полного вытеснения из региона, выстраивая сложные, порой противоречивые отношения с другими центрами силы и стремясь найти свое место в новой геополитической архитектуре Южного Кавказа.
Заключение
Анализ роли России в Нагорно-Карабахском конфликте демонстрирует четкую эволюцию ее подходов, продиктованную прагматизмом и стремлением защитить собственные стратегические интересы. Начиная с 1994 года, Москва успешно играла роль ключевого посредника и «балансира», консервируя конфликт для сохранения своего влияния. Война 2020 года вынудила ее перейти к прямому военному присутствию через миротворческую миссию, которая, однако, оказалась неспособной предотвратить силовое разрешение конфликта и завершилась досрочным выводом войск в 2024 году.
Главный вывод заключается в том, что на всех этапах политика Москвы определялась не столько альтруистическим желанием урегулировать спор, сколько необходимостью использовать его как инструмент для реализации своих геополитических целей на Южном Кавказе. Завершение конфликта на условиях Азербайджана и уход миротворцев знаменуют ослабление доминирующей роли России в этом конкретном вопросе, но не ее уход из региона. В будущем можно ожидать смещения акцентов на экономические и дипломатические рычаги в условиях растущей конкуренции с другими мировыми и региональными державами. Дальнейшие исследования могут быть посвящены анализу меняющейся внешней политики Армении, а также более глубокому изучению роли внерегиональных игроков в формировании постконфликтного устройства на Южном Кавказе.
Список источников информации
- Сваранц А. Карабахский конфликт – экзамен для российско-армянских отношений. http://www.iarex.ru/articles/52521.html
- Азербайджан пытается играть на российско-турецком конфликте. 27 ноября 2015. http://vz.ru/politics/2015/11/27/780690.html
- Маилян.М. Нагорно-карабахское урегулирование в 2015-ом году http://theanalyticon.com/?p=7275&lang=ru
- Мурадян м. Ф. Роль России в урегулировании карабахского конфликта. http://lraber.asj-oa.am/6069/1/2011-4_(37).pdf
- Российско-армянские отношения. http://рустрана.рф/article.php?nid=29145