Русская диаспора в Австралии в XX веке: анализ формирования, социокультурной адаптации и вклада в австралийское общество

По данным Австралийской статистической службы 2016 года, в Австралии проживает 20 430 человек, родившихся в России, при этом неофициальные оценки русскоговорящего населения достигают 70 тысяч человек только в Сиднее. Эти цифры лишь вершина айсберга многослойной истории русской диаспоры на Зеленом континенте, чье формирование и развитие в XX веке представляет собой увлекательную и сложную картину адаптации, борьбы за сохранение идентичности и значимого вклада в австралийское общество. Наконец, изучение этой истории позволяет не только оценить прошлое, но и прогнозировать будущее мультикультурной Австралии.

Методологические основы и актуальность исследования

Изучение русской диаспоры в Австралии в XX веке представляет собой междисциплинарную задачу, лежащую на стыке истории миграции, диаспорологии, этнографии и всеобщей истории. Актуальность данной темы обусловлена несколькими факторами. Во-первых, анализ формирования и эволюции диаспоральных сообществ позволяет глубже понять механизмы адаптации к инокультурной среде, стратегии сохранения идентичности и интеграционные процессы. Во-вторых, история русской эмиграции в Австралию демонстрирует, как глобальные политические и социальные потрясения в России (революции, войны) отражались на судьбах миллионов людей, вынужденных искать новую родину. В-третьих, исследование вклада диаспоры в развитие принимающего общества обогащает наши представления о мультикультурном ландшафте Австралии, подтверждая, что каждая этническая группа является неотъемлемой частью национального пазла.

Для строгого академического анализа необходимо четко определить используемые термины.

• Иммиграция — процесс въезда в новую страну с целью постоянного проживания, тогда как эмиграция — это, напротив, выезд из родной страны с той же целью.
• Миграция выступает более широким понятием, обозначающим любое перемещение людей по территориям, будь то внешнее (межстрановое) или внутреннее, постоянное или временное, легальное или нелегальное.
• Русская диаспора (или «русское зарубежье») — это собирательное определение русского национального сообщества, проживающего за пределами России. Важно отметить, что в различных контекстах этот термин может охватывать как граждан Российской Федерации (россиян), так и всех, кто использует русский язык или имеет частичное русское происхождение, вне зависимости от их гражданства.
• Особое место занимает термин Белая эмиграция (или Русская эмиграция первой волны), который описывает массовый исход из России, спровоцированный Гражданской войной 1917–1923 годов. Эта волна отличалась выраженной идеологической направленностью и формировалась в несколько этапов, включая бегство после Октябрьской революции, эвакуацию воинских формирований (Вооруженных сил Юга России, Русской Армии из Новороссийска и Крыма), а также последствия поражения войск Колчака и эвакуации Дальневосточной Белой армии. По оценкам Американского Красного Креста, к ноябрю 1920 года число эмигрантов достигало 1,194 млн человек, а Лига Наций к августу 1921 года говорила о более чем 1,4 млн беженцев. Некоторые исследователи, как доктор исторических наук В. М. Кабузан, оценивают общее число эмигрировавших в 1918–1924 годах величиной не менее 5 млн человек.

Данное исследование охватывает период с конца XIX до второй половины 80-х годов XX века, позволяя проследить ключевые этапы формирования русской диаспоры в Австралии. Структура работы будет следовать хронологическому принципу, анализируя основные волны миграции, особенности иммиграционной политики Австралии, социокультурные и экономические характеристики диаспоры, а также ее вклад в австралийское общество.

Хронология и социокультурные причины основных волн иммиграции

История русской иммиграции в Австралию в XX веке не является единым потоком, а представляет собой серию волн, каждая из которых была обусловлена уникальным комплексом политических, экономических и социальных факторов в России и мире. До конца XIX века Зеленый континент не был массовым направлением для русских поселенцев; в 1890 году сюда прибыло всего около 300 русских, однако последующие десятилетия значительно изменили эту картину, сформировав многообразие русской общины.

Первая и Вторая волны (конец XIX в. — 1917 г.): От «инородческой» до политической эмиграции

Первые значимые потоки миграции были спровоцированы внутренними проблемами Российской империи.

Первая волна (конец XIX — начало XX века, до 1905 года) характеризовалась преимущественно переселением русскоязычных евреев из Прибалтики и юго-западных окраин Российской империи. Они искали убежище от антисемитизма и преследований, усиленных после 1 марта 1881 года и последующих еврейских погромов. Эта «инородческая» эмиграция была прямым следствием национальной политики царского правительства. К 1891 году в Австралии проживало 2881 русских, а к 1901 году их число увеличилось до 3372 человек, что преимущественно отражало эту группу мигрантов.

Вторая волна (1905–1917 гг.) ознаменовала собой изменения в составе иммигрантов. Ключевыми факторами, подтолкнувшими людей к переселению, стали поражение России в Русско-японской войне (1904–1905 гг.), последовавшая за ней революция 1905–1907 гг. и столыпинские реформы. В этот период на материк массово переселялись уже преимущественно коренные русские, особенно выходцы из Сибири. Среди них были также противники монархического режима и дезертиры. Отметим, что поражение в войне с Японией стало мощным толчком для эмиграции русских с Дальнего Востока. Ежемесячно прибывало от 90 до 150 русских из Сибири и Дальнего Востока, а также по 20–30 человек из европейской части России, Канады и США. Среди них насчитывалось примерно 400–500 политических беженцев, сосланных царским режимом в Сибирь после революции 1905 года. По данным переписи 1911 года, число уроженцев Российской империи в Австралии достигло 4456 человек. Накануне Первой мировой войны, по разным оценкам, численность выходцев из Российской империи составляла от 5 до 12 тысяч человек.

Третья волна (1917–1939 гг.): «Белая» эмиграция и закладка основ общины

Третья волна иммиграции является одной из наиболее значимых для формирования русской диаспоры в Австралии, хотя ее изучение долгое время оставалось «слепой зоной» в историографии. Эта волна, которую часто называют «белой» эмиграцией, была прямым следствием потрясений Гражданской войны и революции 1917 года, преследований старой интеллигенции и подавления свободы слова. Она началась после отмены в 1922 году запрета на въезд русских в Австралию.

Важной особенностью этой волны стало то, что большая часть этих иммигрантов (около 60%) прибыла не напрямую из России, а из Китая, где они изначально осели после бегства. Начиная с 1923 года, эти эмигранты заложили прочные основы русских общин на пятом континенте, создавая первые общественные и религиозные организации, которые станут опорой для будущих поколений. За период с 1920 по 1940 годы в Австралию въехало 4711 русских. Однако стоит отметить, что значительная часть этих мигрантов — 2563 человека — покинула страну, что говорит о сложностях адаптации и поиске лучшей судьбы. Таким образом, в Австралии осело 2148 человек. Среди прибывших, около 16% приехали напрямую из России, 5% — через Персию, Индию и Японию, а 3% — через Европу, что подчеркивает сложный и многоступенчатый маршрут «белых» эмигрантов.

Четвертая волна (1945–1960 гг.): «Перемещенные лица» (ДиПи) и беженцы из Маньчжурии

После Второй мировой войны Австралия стала одним из ключевых направлений для «перемещенных лиц» (ДиПи) — бывших советских военнопленных и гражданских лиц, оказавшихся в Европе в результате военных действий. Помимо европейских ДиПи, в эту волну также вошли беженцы из Маньчжурии, где в 1949 году к власти пришли коммунисты.

Эта четвертая волна миграции привела к наиболее значительному увеличению численности русских в Австралии и сделала русскую диаспору более заметной в общественной жизни страны. Приблизительно 20 тысяч русских въехало в Австралию из Европы и Китая в период с 1945 по 1954 год. К ним добавились еще 5 тысяч человек, прибывших из Китая к 1960 году. Таким образом, за пятнадцать лет после окончания Второй мировой войны в Австралию прибыло около 25 тысяч русских иммигрантов. Примечательно, что Австралия изначально приняла наибольшее количество русских перемещенных лиц, прежде чем США превзошли ее по этому показателю. Эта волна отличалась своим разнообразием по социальному составу и опыту, что значительно обогатило диаспору, но также создало новые вызовы в области адаптации и сохранения идентичности. И что из этого следует? Прибытие ДиПи сформировало серьезный контраст между высококвалифицированными специалистами и доступными им низкоквалифицированными рабочими местами, что стало драматическим сюжетом в адаптации многих иммигрантов.

Иммиграционная политика Австралии и ее влияние на русскую диаспору

Иммиграционная политика Австралии в XX веке играла ключевую роль в формировании и развитии русской диаспоры, определяя не только количество прибывающих, но и их этнический, социальный состав, а также условия адаптации. Эта политика эволюционировала от жесткой ассимиляции к более гибкому мультикультурализму, но на протяжении большей части века она создавала значительные барьеры для «небелых» иммигрантов.

Политика «Белой Австралии» и национальные барьеры

В конце XIX — начале XX века Австралия проводила политику, известную как «Политика Белой Австралии» (White Australia Policy). Эта система, основанная на расовых и этнических предпочтениях, фактически дискриминировала неевропейских иммигрантов и создавала серьезные препятствия для их въезда и ассимиляции. Целью этой политики было поддержание гомогенности «белого» населения и предотвращение «угрозы» со стороны азиатских и других «небелых» народов.

В контексте русской иммиграции важно отметить, что австралийская политическая и военная элита во второй половине XIX века рассматривала Российскую империю как потенциального врага. Это восприятие, подкрепленное геополитическими опасениями, добавляло сложности для русских мигрантов, которые, хоть и являлись европейцами, иногда сталкивались с предвзятым отношением, особенно если их внешность или культурные особенности отличались от англосаксонского стандарта. При этом, австралийская программа массового переселения, в отличие от американских моделей, предполагавших поиск спонсоров для мигрантов, была государственной и предоставляла жилье в специальных лагерях и общежитиях, что могло облегчить первоначальную адаптацию, но не отменяло общего ассимиляционного давления и расовых барьеров.

Изменение квот и переход к мультикультурализму

Экономическая ситуация в Австралии также оказывала прямое влияние на иммиграционную политику и, как следствие, на динамику въезда русских иммигрантов. Показательным примером является период мирового экономического кризиса 1929–1933 гг., когда квоты на прием иммигрантов были значительно урезаны. Это привело к сокращению потока новых прибытий и замедлило формирование диаспоры.

К концу XX — началу XXI века иммиграционная политика Австралии претерпела кардинальные изменения, эволюционировав от жесткой ассимиляции к мультикультурализму. Этот переход был закреплен принятием в 1999 году австралийским парламентом программного документа «Новая повестка дня для мультикультурной Австралии». Новая политика была направлена на создание благоприятных социокультурных условий для развития всех этнических групп, признавая и поддерживая их право на сохранение своей культуры и идентичности. Разве не стало это решающим фактором, который позволил русской культуре перейти от скрытого сохранения к открытому признанию? Такой подход значительно изменил ландшафт для русской диаспоры, предоставив ей больше возможностей для сохранения языка, традиций и создания общественных организаций, способствующих культурному обмену, а не только ассимиляции.

Социально-экономические особенности и адаптация русской диаспоры

Социально-экономические особенности русской диаспоры в Австралии в XX веке демонстрировали значительные различия между миграционными волнами, что напрямую влияло на процесс их адаптации и интеграции в австралийское общество.

Демография и география расселения

На протяжении XX века численность и география расселения русских иммигрантов в Австралии претерпели существенные изменения. В конце XIX века и в начале XX века, согласно переписи 1891 года, в Австралии проживало 2881 русских (2350 мужчин и 531 женщина). К 1911 году число уроженцев Российской империи достигло 4456 человек. Однако следует отметить, что австралийская статистика того времени не разделяла российских эмигрантов по национальным группам, относя к русским всех, кто родился на территории Российской империи, что затрудняет точное определение этнического состава. К началу Первой мировой войны количество русских в Австралии не превышало 5 тысяч человек. В период 1911–1922 гг. переписи населения не проводились, что создает пробел в данных.

За период с 1920 по 1940 годы въехало 4711 русских, но 2563 человека покинули страну, в результате чего осело 2148 человек. После Второй мировой войны, с прибытием ДиПи и беженцев из Маньчжурии, численность диаспоры значительно возросла. По данным Австралийской статистической службы 2016 года, в Австралии проживало 20 430 человек, родившихся в России. Национальная перепись 2021 года показала, что почти 55 тысяч австралийцев используют русский язык в обиходе, из них почти 24 тысячи родились в России. Неофициальные данные указывают на то, что русскоговорящее население в Сиднее может достигать 70 тысяч человек.

Что касается географии расселения, то основным центром российской иммиграции в начале XX века стал северо-восточный австралийский штат Квинсленд и его столица Брисбен. Это объяснялось тем, что Брисбен был первым портом, куда прибывали пароходы из Японии и Китая. Многие русские, не имевшие средств для дальнейшего перемещения, оседали именно там. К 1912 году в Брисбене даже существовала целая улица, заселенная русскими. В 20-30-е годы XX века основными центрами расселения «белой» эмиграции стали более крупные города – Брисбен, Мельбурн и Сидней, где концентрировалась интеллигенция. Хотя русские иммигранты были разбросаны практически по всем штатам и территориям Австралии, их основная масса продолжала расселяться в Квинсленде. Однако после Второй мировой войны, с изменением состава мигрантов, подавляющее большинство перемещенных лиц осело в городах, что ознаменовало сдвиг в географии расселения. География расселения также менялась с введением в эксплуатацию Транссибирской магистрали и КВЖД, что сделало дальневосточные порты более доступными для пути в Австралию, меняя традиционные маршруты миграции.

Профессиональный статус и контрасты адаптации

Адаптация русских иммигрантов в Австралии была сложным и многогранным процессом, сильно зависящим от волны миграции, профессиональных навыков и владения языком.

Многие трудовые иммигранты первой волны покинули родину в надежде получить участок земли или высокий заработок. В 20-30-е годы XX века большинство русских было занято в сельском хозяйстве, занимаясь фермерством, или в тяжелых и вредных отраслях производства. Это включало рубку тростника, добычу меди и сбор хлопка. Многие находили сезонную работу на банановых плантациях Нового Южного Уэльса и на тростниковых плантациях к северу от Брисбена, где заработок был хорошим, но работа требовала неимоверной силы и выносливости. Казачьи поселенцы осваивали отдаленные районы Квинсленда, выращивая хлопок и сахарный тростник, а также работая на рудниках, например, в Маунт-Айзе.

Ситуация резко изменилась для «перемещенных лиц» (ДиПи), прибывших после Второй мировой войны. Несмотря на то, что среди них было много квалифицированных специалистов – врачей, инженеров, учителей – австралийские власти часто направляли их на неквалифицированные работы. Подавляющее большинство ДиПи, включая тех, кто до этого занимался крестьянским трудом, в итоге осело в городах, но занималось там ручным трудом. Для многих это было значительным регрессом в жизни. По данным переписи 1961 года, только 3% бывших ДиПи занимались сельскохозяйственным трудом, по сравнению с 12% австралийцев, родившихся в стране, и 6% других иммигрантов. К 1966 году менее 100 врачей из ДиПи смогли работать по специальности, что свидетельствует о системных барьерах. Спустя десять лет после приезда более 60% иммигрантов из числа ДиПи все еще оставались неквалифицированными рабочими, тогда как среди уроженцев Австралии эта доля составляла 40%, а среди иммигрантов в целом — 55%. Этот контраст убедительно доказывает, что формальное европейское происхождение не гарантировало успешной социальной мобильности в условиях жесткой ассимиляционной политики.

Процесс аккультурации русскоязычных мигрантов, независим�� от волны, всегда был сложным и включал адаптацию к новому социальному и культурному контексту. Большинство придерживались стратегии интеграции, несмотря на языковые барьеры, ограниченный доступ к рынку труда и сложности в установлении социальных связей. Уровень удовлетворенности жизнью в Австралии оставался высоким, и мигранты демонстрировали стремление к сохранению родной культуры при одновременной адаптации к австралийским реалиям. Знание английского языка, как показали исследования, играло ключевую роль в успешной интеграции, открывая двери к более высококвалифицированной работе и социальной мобильности.

Сохранение русской идентичности и вклад в австралийское общество

Сохранение русской культурной идентичности в условиях мультикультурного австралийского общества было сложным, но непрерывным процессом, в котором ключевую роль играли институты диаспоры. При этом вклад русской общины в австралийское общество простирался от науки и искусства до политики, иногда вызывая неоднозначную реакцию.

Роль Русской Православной Церкви Зарубежом и СМИ

Русская Православная Церковь Зарубежом (РПЦЗ) играла огромную роль в объединении русских эмигрантов и сохранении русского образа жизни. Деятельность Церкви в Австралии включала не только пастырское служение, но и образовательные усилия, сохранение русской культуры, благотворительность и миссионерскую работу. Первая Божественная литургия в Сиднее была отслужена русским священником Дионисием еще в 1820 году. В 1898 году началось строительство первого православного храма в Сиднее для русских, греческих и арабских прихожан, а в 1925 году в Брисбене была построена первая русская церковь. Австралийская епархия РПЦЗ была учреждена в 1946 году, а 16 февраля 1950 года епископ Феодор (Рафальский) получил титул «Сиднейский и Австралийско-Новозеландский». Николаевский храм в Брисбене стал первым русским приходом. «Харбинская иммиграция» конца 1950-х — начала 1960-х годов оказала значительное влияние на становление русского православия в Австралии, поскольку многие священники, прибывшие через Китай, сыграли важную роль в основании новых приходов. В 1961 году был основан первый православный монастырь в Австралии. История Церкви Архангела Михаила в Блэктауне, например, началась в 1950-х годах по инициативе русских эмигрантов, демонстрируя живую веру и активность общины. В диаспоре отмечались русские традиции, обычаи и особые памятные даты, что способствовало сплочению и сохранению культурного наследия.

Параллельно с религиозными институтами развивались русскоязычные средства массовой информации. В конце XIX — начале XX века эмиграционные конторы в Харбине и Дальнем содействовали переселению, а журнал «На чужбине. (Русские в Америке и Австралии)», издававшийся в Дальнем с 1911 года, и газета «Далекая окраина» регулярно публиковали письма русских эмигрантов из Австралии. Издательское дело в русской диаспоре до середины 1930-х годов было развито слабо. Однако затем появились издательство «Ориенто» и издательская компания Г.С. Григорьева. Среди русских изданий можно отметить журнал «Русский в Австралии» (The Russian in Australia), издававшийся в Сиднее с 1937 года. Наиболее влиятельной стала газета «Единение», основанная в Мельбурне в декабре 1950 года членами Народно-Трудового Союза российских солидаристов (НТС) и переехавшая в Сидней в 1977 году. В 1972 году в Сиднее издавалась газета «Наше слово». С 1969 года Сиднейское общество инженеров, окончивших Харбинский политехнический институт, издает журнал «Политехник». В 1980-х и 1990-х годах русские организации, школы и объединения в разных городах Австралии начали издавать сборники о своей деятельности, а первая библиография русских книг и периодических изданий в Австралии была опубликована в Сиднее в 1997 году, второе издание вышло в 2014 году.

От радикальной политики до русофобии: малоизученный аспект

История русской диаспоры не ограничивалась только культурным и религиозным аспектами; она также включала в себя и политическую активность, которая иногда приводила к напряженности. Присутствие русских радикалов в начале XX века, участвовавших в движении Индустриальных рабочих мира (ИРМ) и создании Коммунистической партии Австралии, оказало значительное влияние на общественно-политическую жизнь. Эти группы выступали за более радикальные изменения, что привело к «беспорядкам под красным флагом» и, как следствие, антирусским погромам в Брисбене в 1919 году. Эти события являются важным, но малоизученным аспектом истории диаспоры, демонстрирующим не только внутренние расколы, но и внешнее восприятие русских как «красной угрозы», что повлияло на отношение к ним со стороны австралийского общества. Известные деятели, такие как Петр Симонов, генеральный консул большевистской России, или Августа Клодницкая, председательница левацкого Русского общественного клуба в 1940-х годах, играли заметную роль в этих процессах.

Вклад в науку, искусство и культуру Австралии

Несмотря на сравнительно небольшую численность, русская иммиграция принесла Австралии значительную пользу и обогатила ее культурный ландшафт. Русская культура «победоносно шествовала» по Австралии, оказывая моральную поддержку русским общинам и представляя богатство своего наследия широкой австралийской публике.

• В науке: Выдающийся этнограф и путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846–1888) основал первый в Австралии центр биологических исследований в Уотсонс-Бей, Сидней, в сентябре 1878 года. В его честь назван парк в районе Берчгроув (Сидней) и установлен бюст в Сиднейском университете. Другие ученые, такие как историк И. И. Гапонович, археолог В. В. Поносов, востоковед А. П. Хионин и экономист В. Н. Жернаков, также внесли свой вклад.
• В искусстве: История австралийского балета содержит множество русских имен, а балерина Ксения Смирнова и ее муж Эдуард Борованский считаются его основателями. Творчество Данилы Васильева существенно повлияло на развитие живописи в Австралии, его называют «отцом австралийского модернизма». Сиднейский оркестр русской музыки «Балалайка» знакомит австралийское общество с сокровищами русской национальной музыки. Символично, что даже национальный австралийский десерт — торт Павловой — имеет связь с русской культурой, будучи назван в честь знаменитой балерины Анны Павловой. Многие русские певцы, музыканты и танцоры остались в Австралии и активно участвовали в русской и австралийской культурной жизни.
• В общественной жизни: Серия «Русские в Австралии» включает 15 биографических очерков о наиболее известных представителях русской диаспоры, среди которых также архиепископы Феодосий и Павел. Генерал Михаил Георгиевич, герой войны, после 10 лет неквалифицированного труда вышел на пенсию в конце 1950-х годов, демонстрируя стойкость и адаптивность. Историк К. М. Хотимский, приехавший в Австралию до войны, в 1957 году издал очерк «Русские в Австралии». В 1945 году Брисбен посетил Александр Керенский, бывший глава российского Временного правительства. Соломон Косский, прибывший в Австралию подростком в 1912 году, стал успешным торговцем мехами в Мельбурне. Эти фигуры, наряду с рядовыми представителями диаспоры, формировали многогранный образ русской общины в Австралии.

Заключение

Исследование формирования, развития и особенностей русской диаспоры в Австралии на протяжении XX века позволяет сделать ряд систематизированных выводов. Мы выделили четыре основные волны иммиграции, каждая из которых имела свои уникальные социокультурные и политические причины. Первая волна (конец XIX — начало XX века) была преимущественно «инородческой», вызванной антисемитскими преследованиями. Вторая волна (1905–1917 гг.) принесла на континент коренных русских, спасавшихся от политических потрясений и последствий Русско-японской войны.

Ключевым этапом стала Третья волна (1917–1939 гг.), известная как «белая» эмиграция. Именно эта волна, состоявшая преимущественно из беженцев Гражданской войны, многие из которых прибыли из Китая, заложила основы русских общин и стала фундаментом для сохранения культурной идентичности. Наконец, Четвертая волна (1945–1960 гг.) ознаменовалась прибытием «перемещенных лиц» (ДиПи) и беженцев из Маньчжурии, что значительно увеличило численность диаспоры и привело к ее более заметному присутствию в австралийском обществе.

Иммиграционная политика Австралии в XX веке, начиная с жесткой «Политики Белой Австралии» и расовых барьеров, оказывала прямое воздействие на русских мигрантов, зачастую вынуждая их к ассимиляции. Экономические кризисы, такие как период 1929–1933 гг., приводили к урезанию иммиграционных квот.

Однако к концу столетия политика эволюционировала в сторону мультикультурализма, что было закреплено документом «Новая повестка дня для мультикультурной Австралии» в 1999 году, создав более благоприятные условия для сохранения этнической идентичности.

Социально-экономические особенности диаспоры демонстрировали значительные контрасты. Ранние иммигранты зачастую занимались тяжелым ручным или сельскохозяйственным трудом. В то же время, многие «перемещенные лица» из числа ДиПи, несмотря на высокую квалификацию, вынуждены были выполнять неквалифицированный труд, что являлось значительным регрессом в их жизни. География расселения сместилась от первоначальной концентрации в Квинсленде (Брисбен) к крупным городам, таким как Сидней и Мельбурн.

Сохранение русской идентичности и вклад в австралийское общество тесно связаны с деятельностью Русской Православной Церкви Зарубежом, которая играла центральную объединяющую роль, и русскоязычными СМИ. При этом не стоит забывать и о малоизученных аспектах, таких как политическая активность русских радикалов и связанные с ней проявления русофобии. Вклад русской диаспоры в науку (Н.Н. Миклухо-Маклай), искусство (балет, живопись Данилы Васильева) и культуру Австралии был значительным, обогатив национальное достояние страны.

Таким образом, цель курсовой работы — исследовать формирование, развитие и особенности русской диаспоры в Австралии в XX веке — была полностью достигнута. Мы проанализировали основные миграционные волны, влияние иммиграционной политики, социокультурные и экономические характеристики, а также вклад общины в австралийское общество, включая восполнение историографических пробелов, касающихся «белой» эмиграции и контрастов в адаптации. Каков же истинный масштаб этого культурного наследия, если даже национальный австралийский десерт несет в себе русское имя?

Перспективы дальнейшего научного изучения включают более детальное исследование Третьей («белой») волны иммиграции, в частности, через анализ личных архивов и мемуаров, что позволит глубже понять их социокультурные стратегии и механизмы интеграции. Также перспективным направлением является сравнительный анализ адаптационных моделей различных групп внутри самой русской диаспоры и их взаимодействия с другими этническими сообществами Австралии.

Список использованной литературы

1. Артем (Сергеев Ф.А.). Статьи, речи, письма. М.: Политиздат, 1983. 351 с.
2. Доманский Ю.М. Библиотека при святом при Св. Петропавловском соборе в Сиднее // Австралиада. Русская летопись. 1995. № 5. С. 13–14.
3. От русского консула в Мельбурне. Телеграммы // Далекая окраина. Владивосток, 1911. 11 апр.
4. Союз русских рабочих в Австралии // Коммунистический интернационал. 1920. № 11. С. 1845–1848.
5. Численность и миграция населения Российской Федерации. М.: Росстат, 2009. URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/B09_107/Main.htm
6. Russian Federation-born. Community Information Summary, Department of Immigration and Cityzenship, 2011.
7. Settler Arrivals 2007-2008, Department of Immigration and Multicultural Affairs (DIMA), 2008.
8. Жуков А.Ф., Жукова Л.Н. История и судьба российской эмиграции. Вторая волна эмиграции. 1939–1950-е годы: Учеб. пособие. СПб., 1998. 124 с.
9. Каневская Г.И. История русской иммиграции в Австралии (конец XX в. – вторая половина 80-х гг. XX в.): автореф. дисс. …док-ра истор. наук. СПб., 2008. 39 с.
10. Каневская Г.И. Очерк русской иммиграции в Австралии (1923-1947 гг.). Мельбурн: Университет Мельбурна, 1998. 81 с.
11. Каневская Г.И. Русские библиотеки в Австралии в XX веке // Библиотековедение. 2009. № 3. С. 80-85.
12. Малаховский К.В. История Австралии. М.: Наука, 1980. URL: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000185/index.shtml
13. Некрасов Н.А. Иммиграция в Австралию: тенденции и подходы к регулированию: автореф. дисс. …канд-та эконом. наук. М., 2009. 28 с.
14. Пайчадзе С.А. Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона (Очерки истории второй половины XIX — начала XX столетия). Новосибирск: Изд-во ГПНТБ СО РАН, 1995. 225 с.
15. Скоробогатых Н.С. Австралийский мультикультурализм: путь к гражданскому согласию или к расколу общества? // Общественные науки и современность. 2004. № 1. С. 135-146.
16. Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры // Исторические записки. 2000. № 3. С. 207-237.
17. Шабасова М.А., Вощенко К.В., Меньковский В.И. История и современность австралийской славистики // Российские и славянские исследования: науч. сб. Вып. 6. Минск: БГУ, 2011. С. 355–360.
18. Evans R. Agitation, Ceaseless Agitation: Russian Radicals in Australia and the Red Flag Riots // Russia and the Fifth Continent. Aspects of Russian-Australian Relations. Brisbane, 1992. P. 126-171.
19. Govor Е. Russian Anzacs in Australian History, Sydney, UNSW Press, 2005. URL: http://russiananzacs.narod.ru/Russian3.htm
20. Koscharsky H., Pavkovic A. Slavonic Studies at Macquarie University 1983—1998: An Experiment in Migrant Language Maintenance // Australian Slavonic and East European Studies. Vol. 25. No. 1–2. 2005. P. 149–162.
21. Pickunoff T. Russian Workers in Australia // Communist Review. 1938. Febr. P. 59-61.
22. Poole T., Fried E. Artem a bolshevik in Brisbane // The Australian Journal of Politics and History. Brisbane: Univ. Queensland Press. 1985. № 2. P. 243–254.
23. Windett N. Australia as Producer and Trader. 1920-1932. L., 1933.
24. Yarwood A.T. Asian Migration to Australia: The Background to Exclusion. 1896-1923. N.Y., 1964.
25. Иммиграционная политика. URL: http://www.australian.su/history/index4.php
26. Иммиграция в Австралию. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Иммиграция_в_Австралию
27. Русские в Австралии. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Русские_в_Австралии
28. Каневская Г.И. Очерк русской иммиграции в Австралии (1923-1947 гг.). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kanevskaya-g-i-ocherk-russkoy-immigratsii-v-avstralii-1923-1947-gg
29. Православные храмы Русской Православной Церкви Заграницей Московского Патриархата в Австралии // Азбука веры. URL: https://azbyka.ru/palomnik/Православные_храмы_Русской_Православной_Церкви_Заграницей_Московского_Патриархата_в_Австралии
30. Каневская Г.И. Первые русские в Австралии. Россияне в Австралии до начала 20-х гг. XX века // Россия в красках. URL: https://ric.org.ru/history/pervye-russkie-v-avstralii-rossiyane-v-avstralii-do-nachala-20-h-gg-xx-veka-g-i-kanevskaya
31. Шатилов А.Б. Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы. URL: https://ric.org.ru/history/emigranty-iz-rossii-v-avstralii-v-20-30-e-gody-a-b-shatilov
32. Русскоязычные мигранты в Австралии: выбор аккультурационных стратегий и факторы успешной интеграции // Эдиторум. URL: https://editorum.ru/art/128373/
33. История русской иммиграции в Австралии: конец XIX в. — вторая половина 80-х гг. XX в. // disserCat. URL: https://www.dissercat.com/content/istoriya-russkoi-immigratsii-v-avstralii-konets-xix-v-vtoraya-polovina-80-kh-gg-xx-v
34. Сиднейская и Австралийско-Новозеландская епархия (РПЦЗ) // Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/566144.html
35. Русская иммиграция и российско-австралийские отношения (к 200-летию установления контактов между Россией и Австралией) // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/russkaya-immigratsiya-i-rossiysko-avstraliyskie-otnosheniya-k-200-letiyu-ustanovleniya-kontaktov-mezhdu-rossiey-i-avstraliey
36. Мельникова Н. История русских в Австралии (1) // Uniting Generations. URL: https://unitinggenerations.com/nata-melnikova-history-of-russians-in-australia-1
37. Причины и судьбы эмиграции после революции 1917 г // Историк. URL: https://historicus.ru/prichiny-i-sudby-emigracii-posle-revolyucii-1917-g
38. ДИАСПОРЫ ВОСТОКА И РОССИИ: ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ – 2024 // Институт востоковедения РАН. URL: https://ivran.ru/articles/news/2024-07-20-konferentsiya-diasspory-vostoka-i-rossii-proshloe-i-nastoyashchee
39. «Белые русские — красная угроза? История русской эмиграции в Австралии». Как русские послевоенные мигранты зарабатывали на новом месте // Nplus1.ru. 2023. 3 нояб. URL: https://nplus1.ru/material/2023/11/03/white-russians-red-threat
40. Русские в Австралии: История и современность. Мельбурн, 1996 // Вторая литература. URL: https://vtoraya-literatura.com/pdf/russkie_v_avstralii_istoriya_i_sovremennost_1996_text.pdf
41. Русские диаспоры ближнего зарубежья в постперестроечный период: фант // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/russkie-diaspory-blizhnego-zarubezhya-v-postperestroechnyy-period-fant
42. Русская белая эмиграция // sci-article. URL: https://www.sci-article.ru/stat.php?i=1479038202
43. Эмигранты из России: русская диаспора или русскоговорящие сообщества? // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/emigranty-iz-rossii-russkaya-diaspora-ili-russkogovoryaschie-soobschestva
44. Русские за границей: существует ли русская диаспора? // Elibrary. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=26879899
45. Сабенникова И.В. URL: https://docplayer.com/28994508-I-v-sabennikova.html
46. Эволюция иммиграционной политики Австралии (XIX-XXI вв.) // Lomonosov-msu.ru. URL: https://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2016/data/section_8_9719.htm