Концепт «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира: лингвокультурологический и когнитивный анализ

Представьте, что 80% российской молодежи и 69% китайской молодежи оценивают духовное удовлетворение выше материального благосостояния как смысл счастья. Эта мощная статистика, выявленная в ходе недавних исследований, не просто цифра – это пульсирующий отголосок глубоких культурных трансформаций и универсального стремления к внутреннему благополучию, пронизывающего различные лингвокультурные ландшафты. Концепт «счастье», будучи одной из фундаментальных категорий человеческого сознания и бытия, служит своего рода линзой, сквозь которую можно наблюдать уникальные особенности национальных культур и их языковых отражений. В эпоху глобализации, когда границы стираются, а культуры переплетаются, понимание нюансов таких ключевых концептов становится не просто академическим интересом, но и насущной необходимостью для успешной межкультурной коммуникации и взаимопонимания.

Настоящая курсовая работа нацелена на глубокий и всесторонний сравнительный анализ вербализации и культурных особенностей концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира. Мы стремимся не только выявить лексические, фразеологические и паремиологические единицы, выражающие этот концепт, но и проникнуть в культурные, исторические и философские предпосылки, формирующие его уникальное содержание в каждой из этих великих цивилизаций.

В рамках исследования будут поставлены и последовательно рассмотрены следующие ключевые вопросы:

• Как концепт «счастье» и его производные вербализуются в русском языке и культуре с точки зрения лингвокультурологии?
• Каковы основные лексические, фразеологические и паремиологические единицы, выражающие концепт «счастье» в русском языке, и какова их семантика и коннотации?
• Как концепт «счастье» и его производные вербализуются в китайском языке и культуре с точки зрения лингвокультурологии?
• Каковы основные лексические, фразеологические и паремиологические единицы, выражающие концепт «счастье» в китайском языке, и какова их семантика и коннотации?
• Какие сходства и различия выявляются при сравнительном анализе структуры и содержания концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира?
• Каковы культурные, исторические и философские предпосылки формирования представлений о счастье в России и Китае, отраженные в языке?
• Каково практическое применение результатов данного сравнительного анализа для межкультурной коммуникации, переводоведения и преподавания языков?

Структура работы выстроена таким образом, чтобы поэтапно раскрыть заявленную проблематику. Мы начнем с теоретических основ, погрузившись в понятийный аппарат лингвокультурологии и когнитивной лингвистики. Далее последует детальный анализ концепта «счастье» сначала в русской, а затем в китайской языковой картине мира, с учетом лексических, фразеологических и социокультурных нюансов. Центральное место займет сравнительный раздел, где будут выявлены и объяснены сходства и различия. Завершится исследование обсуждением практического применения полученных результатов в различных областях.

Теоретические основы исследования концепта «счастье»

Прежде чем приступить к сравнительному анализу такого многогранного феномена, как счастье, необходимо вооружиться адекватным методологическим инструментарием. Здесь на помощь приходят две мощные и взаимодополняющие лингвистические дисциплины: лингвокультурология и когнитивная лингвистика, обе из которых, выросшие из антропоцентрической парадигмы языкознания, позволяют взглянуть на язык не просто как на систему знаков, но как на живое зеркало культуры и человеческого сознания.

Лингвокультурология как междисциплинарная область

Лингвокультурология, подобно мосту, соединяющему берега лингвистики и культурологии, является относительно молодой, но чрезвычайно плодотворной междисциплинарной областью языкознания. Она возникла на пересечении этих наук с целью изучить сложную и неразрывную взаимосвязь языка и культурных концептов. Её центральная задача — исследовать, как культура отражается в языке, формируя его единицы, и как язык, в свою очередь, активно участвует в создании, сохранении и передаче культурных смыслов. В фокусе внимания лингвокультурологии — не просто язык как таковой, но язык в его функционировании, как целостная структура, где языковое и внеязыковое содержание неразрывно переплетены.

Становление лингвокультурологии тесно связано с антропоцентрической парадигмой в лингвистике, которая ознаменовала собой переключение исследовательских интересов с чисто языковых структур на человека как носителя языка и культуры. В этой парадигме язык перестаёт быть самоцелью, превращаясь в инструмент для познания человеческого сознания, мышления и культурного опыта. Именно человек, с его индивидуальным и коллективным мировосприятием, становится центром притяжения, а язык рассматривается как средство вербализации и кодирования этого опыта.

Для анализа взаимосвязи языка и культуры лингвокультурология оперирует набором специфических понятий:

• Лингвокультурный типаж: Это обобщенный образ представителя определенной культуры, который воплощает в себе характерные черты, ценности, поведенческие стереотипы, отраженные в языке. Например, «русская душа» или «китайский мудрец» могут служить прототипами лингвокультурных типажей.
• Культурные концепты: Эти базовые единицы культуры, закрепленные в коллективном языковом менталитете этноса или социума, составляют ядро лингвокультурологического исследования. О них пойдет речь подробнее в следующем разделе.
• Языковая картина мира (ЯКМ): Это исторически сложившаяся в обыденном сознании носителей языка совокупность представлений о мире, определённый способ его восприятия, категоризации и концептуализации. ЯКМ, по сути, является призмой, сквозь которую этнос видит и осмысляет действительность.
• Культура речи: Данное понятие охватывает не только нормативное употребление языка, но и соответствие речевого поведения культурным традициям и этикету этноса. Оно отражает, как язык используется для поддержания социальных связей и выражения культурных ценностей.

Эти понятия позволяют лингвокультурологии системно анализировать, как культурные установки и ценности проникают в языковые структуры и формируют уникальное национальное мировидение.

Концепт: сущность и структура

В центре лингвокультурологических исследований находится понятие «концепт» – ключевая, стержневая единица понятийного аппарата этой дисциплины. Концепт – это не просто слово или понятие в его логическом смысле; это гораздо более сложное, многомерное образование. Концепт представляет собой базовую единицу информации об элементах культуры, которая не только фиксируется, но и закрепляется в коллективном языковом менталитета этноса или социума. Он является своего рода сгустком культурно значимых знаний, представлений, ассоциаций и эмоциональных оценок, который хранится в сознании носителей языка.

Принципиальное различие между концептом и понятием заключается в их природе. Понятие оперирует логически осмысленными, рациональными категориями, стремясь к объективности и универсальности. Концепт же, в отличие от понятия, не только мыслится, но и переживается. Его объем значительно шире объема понятия, поскольку концепт включает в себя не только логически выверенное ядро, но и образные, ассоциативные, ценностные и эмоциональные слои, пропитанные культурным опытом. Концепт – это не только мыслительная категория, но и часть эмоционального и ценностного мира человека. И что из этого следует? Понимание концепта позволяет нам осознать, почему некоторые идеи вызывают столь сильный эмоциональный отклик у представителей одной культуры и остаются нейтральными для другой, раскрывая тем самым глубинные механизмы межкультурного взаимодействия.

Концепт может быть вербализован и объективирован в языке различными способами:

• Лексемами: Отдельными словами, например, само слово «счастье».
• Фразеологическими образованиями: Устойчивыми выражениями, идиомами, пословицами, поговорками, афоризмами, которые несут в себе культурно обусловленные смыслы и образы (например, «счастье любит тишину»).
• Текстами: Более крупными языковыми единицами, где концепт раскрывается через повествование, художественные образы, диалоги (например, в произведениях литературы, фольклора).

Концепт тесно соотносится с категориями значения и смысла. Значение слова часто рассматривается как его объективное, словарное определение. Смысл же – это более динамичная и контекстуальная категория, представляющая собой концепт денотата, то есть ту информацию, которая позволяет отнести имя к конкретному предмету или явлению в определенной ситуации. Концепт, таким образом, является своего рода «строительным блоком» смысла, формируя его глубинные культурные и индивидуальные нюансы.

Языковая картина мира: принципы формирования и функции

Языковая картина мира (ЯКМ) – это один из фундаментальных концептов лингвокультурологии, позволяющий понять, как язык не просто отражает, но и активно формирует представления этноса о мире. ЯКМ – это исторически сложившаяся в обыденном сознании конкретного языкового коллектива и отражённая в языке совокупность представлений о мире. Это особый, специфический для каждого народа способ восприятия, осмысления и устройства мира, его концептуализации.

Языковая картина мира не создается одномоментно. Она формируется на протяжении веков, аккумулируя опыт поколений, их наблюдения за природой, социальной жизнью, их верования и ценности. Она фиксирует восприятие, осмысление и понимание мира конкретным этносом на этапе формирования языка, то есть на этапе его первичного, «наивного», донаучного познания действительности. Это означает, что ЯКМ хранит в себе не только объективные знания, но и субъективные интерпретации, метафоры, мифологемы, которые пронизывают повседневную речь и мышление.

Основные функции ЯКМ заключаются в следующем:

• Отражение концептосферы народа: ЯКМ является зеркалом, в котором отражается вся совокупность концептов, образующих национальную концептосферу. Она показывает, какие явления и идеи являются наиболее значимыми для данной культуры.
• Формирование познавательной деятельности личности: Для каждого индивида ЯКМ служит готовой системой координат, через которую он воспринимает, интерпретирует и организует свой опыт. Она определяет, какие аспекты реальности будут выделены, как они будут категоризированы и как будут связаны друг с другом.
• Культурная преемственность: ЯКМ обеспечивает передачу культурных знаний и ценностей от поколения к поколению. Через язык, в котором запечатлена ЯКМ, дети усваивают не только слова, но и стоящие за ними культурные установки, нормы и мировоззрения.

Таким образом, ЯКМ – это не статичное, а динамичное явление, постоянно развивающееся и адаптирующееся, но при этом сохраняющее свои глубинные этнические особенности, которые и становятся предметом тщательного анализа в лингвокультурологии.

Когнитивная лингвистика и «Федерация когнитивных наук»

Параллельно с лингвокультурологией, но с несколько иным фокусом, развивается когнитивная лингвистика. Эта дисциплина изучает язык как когнитивный механизм, то есть как инструмент человеческого познания, мышления и обработки информации. Её главная цель – понять, как именно осуществляются процессы восприятия, категоризации, классификации и осмысления мира с помощью языка. Когнитивная лингвистика исследует, как происходит накопление знаний, как язык кодирует и трансформирует эти знания, и какие языковые системы обеспечивают различные виды деятельности, связанные с информацией.

Несмотря на различия в предмете, когнитивная лингвистика и лингвокультурология неразрывно связаны и развиваются в рамках одной общей, более широкой научной сферы, которую в России активно называют «Федерацией когнитивных наук». Этот «зонтичный» термин, активно используемый с конца прошлого века, объединяет целый ряд дисциплин, исследующих разум и интеллект с разных сторон. В её состав входят:

• Когнитивная психология: Изучает ментальные процессы, такие как память, внимание, мышление, принятие решений.
• Когнитивная нейрофизиология: Исследует нейронные основы когнитивных функций.
• Когнитивная антропология: Анализирует, как культура влияет на мышление и познание.
• Когнитивная метафорология: Изучает роль метафоры в формировании концептуальных систем.
• И, конечно, когнитивная лингвистика, а также смежные области, такие как философия и искусственный интеллект.

При этом важно различать предмет исследования когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. Если когнитивная лингвистика фокусируется на когнитивном концепте (нейтральном, ментальном образовании, отражающем наше знание о мире), то лингвокультурология исследует лингвокультурный или культурный концепт. Культурный концепт, в отличие от чисто когнитивного, всегда окрашен национально-культурной спецификой, ценностями и эмоциональными оценками этноса.

Интересно отметить, что хотя российские научные школы, такие как лингвокультурология, лингвоконцептология и теория прецедентных феноменов, декларируют свою приверженность когнитивизму, они не имеют полноценных аналогов в американской когнитивистике. Американское Общество когнитивных наук, сформированное в середине 1970-х годов, сосредоточено на междисциплинарном исследовании разума и интеллекта, охватывающем нейробиологию, философию, искусственный интеллект, но без такого выраженного акцента на лингвокультурном измерении, как это принято в российской традиции. Это подчеркивает уникальность российского подхода к изучению взаимосвязи языка, мышления и культуры.

Концепт «счастье» в русской языковой картине мира

Русская языковая картина мира, формировавшаяся на протяжении многих веков под влиянием исторических событий, религиозных верований, социальных трансформаций и богатой литературной традиции, предлагает уникальное видение концепта «счастье». Это не просто абстрактное понятие, а глубоко укорененный в коллективном сознании и языке феномен, пронизывающий все уровни от этимологии до современных ассоциаций.

Этимология и лексикографические дефиниции

Погружение в историю слова «счастье» открывает увлекательный путь к пониманию его глубинных смыслов. Этимологически лексемы «счастье» и «участь» восходят к праславянскому глаголу со значением «кусать» через его девербатив «часть». Приставка съ- в данном случае восходит к древнеиндийскому su-, что означает «хороший». Таким образом, изначальное значение слова «счастье» — «хороший удел», «хорошая часть». Эта древнейшая концепция отражает представление о счастье как о явлении, существующем независимо от воли человека, дарованном свыше, зачастую случайном и неожиданном. Счастье представало как некая предопределенная участь или доля, не зависящая от усилий индивида.

С течением времени, однако, акцент в понимании счастья сместился. Оно перестало восприниматься исключительно как проявление власти некой высшей силы и стало ассоциироваться с личной волей человека, его усилиями и стремлениями. Счастье начало осмысливаться как цель жизни, достижимая через активные действия, а не только как пассивно принимаемая доля.

Классические лексикографические дефиниции ярко иллюстрируют это развитие. Так, в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даль определяет счастье как:

• «благополучие, удачную участь, долю, судьбу;»
• «благоденствие, земное блаженство, желанная насущная жизнь без горя, смут, тревоги;»
• «покой и довольство, всё желанное.»

Эта дефиниция многогранна: она сохраняет архаичные смыслы «участи» и «судьбы», но дополняет их идеями «благоденствия», «блаженства», «покоя и довольства», что уже указывает на субъективное переживание и идеальное состояние. В русском языковом сознании слово «счастье» однозначно относится к «высокому» регистру и несёт очень сильный эмоциональный заряд. Оно не является нейтральным, повседневным термином, а скорее выражает глубокие, значимые переживания и состояния. Это «высокое» звучание придает концепту особую значимость и делает его центральным в иерархии ценностей.

Вербализация концепта «счастье» на лексическом уровне

Вербализация концепта «счастье» в русском языке осуществляется через богатый спектр лексических единиц, охватывающих различные части речи и создающих сложную, многослойную картину.

На уровне существительных, помимо самого слова «счастье», с ним тесно связаны такие понятия, как «радость», «удача», «везение», «блаженство», «благополучие», «благоденствие», «успех», «удовлетворение», «гармония», «довольство». Эти синонимические ряды демонстрируют различные грани и аспекты счастья.

Прилагательные, описывающие счастье, не только уточняют его характер, но и раскрывают культурные коннотации. Среди них встречаются:

• Субъективные состояния: безоблачное, безмерное, невыразимое, неземное, безграничное, безмятежное, долгожданное, истинное, полное, светлое, тихое, огромное, вечное, высшее, абсолютное, мирное, простое, радостное, солнечное. Эти эпитеты подчеркивают внутренний, глубоко личный характер переживания счастья, его интенсивность и идеальность.
• Связанные с объективными условиями: семейное, женское, детское, личное, духовное, материальное, трудовое, человеческое. Эти прилагательные указывают на то, что счастье не оторвано от внешнего мира и социальных ролей. Оно может быть обусловлено конкретными жизненными обстоятельствами, социальными связями и даже видом деятельности. Например, «трудовое счастье» напрямую связывает благополучие с усердной работой.

Важной особенностью вербализации счастья в русском языке является его антропоморфный код. Счастье часто наделяется человеческими качествами и действиями, что делает его более живым, осязаемым и взаимодействующим с человеком:

• «Счастье живёт» (имеет свое место, пребывает)
• «Счастье любит» (проявляет предпочтения)
• «Счастье улыбнулось» (дарует удачу, благоволит)
• «Счастье ушло», «счастье вернулось», «счастье приходит» (перемещается, имеет динамику)
• «Улыбка счастья» (счастье как источник физического проявления эмоций)
• «Счастье и несчастье на одном коне ездят» (судьбоносное, неотделимое от жизни явление).

Эти выражения демонстрируют, как в русском сознании счастье воспринимается не просто как состояние, а как некий активный субъект, способный влиять на жизнь человека, приходить и уходить, быть благосклонным или отворачиваться.

Фразеологический и паремиологический пласт

Фразеологизмы, пословицы и поговорки – это сокровищница народной мудрости, в которой запечатлены глубинные культурные коды и коллективные представления о мире. В отношении концепта «счастье» русский паремиологический фонд раскрывает несколько ключевых идей:

1. Неразделимость счастья и несчастья: Эта тема является одной из центральных и, пожалуй, наиболее характерных для русского менталитета. В народном сознании счастье редко бывает абсолютным и часто тесно соседствует с горем, являясь его оборотной стороной или даже предпосылкой.
• «Счастье с несчастьем близко живут».
• «И май бывает ненастен, и в счастье человек бывает несчастен».
• «Счастье с несчастьем двор о двор живут».
• «Счастье с несчастьем на одних санях ездят».
• «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
• «Счастье с несчастьем смешалось, кому что досталось».

Эти выражения подчеркивают фаталистическое отношение к жизни, где радость и печаль переплетены, и одно может проистекать из другого.

2. Счастье, труд и борьба: Хотя счастье может восприниматься как дар судьбы, русская культура также высоко ценит труд и борьбу как путь к его достижению.
• «Там счастье не диво, где трудятся не лениво».
• «Кто за счастье борется, к тому оно и клонится».

Эти пословицы акцентируют идею о том, что истинное счастье требует усилий, усердия и активного участия человека в своей судьбе.

3. Довольство малым: Русская паремиология также содержит призывы к скромности и умению ценить то, что есть, не гонясь за избытком.
• «У кого хлебушко, у того и счастье».
• «Нет горя — уже счастье».
• «Счастливое дитя и без сорочки счастливо».

Эти высказывания отражают идею о том, что базовые потребности и отсутствие бедствий уже являются достаточным основанием для счастья.

4. Счастье как удача/везение: Наряду с трудом, случайность и благосклонность судьбы также играют значительную роль.
• «Кому повезёт, у того и петух несётся».
• «Со счастьем на клад набредешь, без счастья и гриба не найдешь».
• «Для счастья ума не надо».

Эти пословицы указывают на иррациональный, непредсказуемый аспект счастья, его связь с фортуной.

5. Счастье и нравственные категории: В русском языковом сознании счастье тесно связано с такими моральными ценностями, как дружба, любовь и совесть.
• «Счастлив тот, у кого совесть спокойна».
• «Кто дружбу водит, счастье находит».
• «Где правда, там и счастье».

Эти выражения подчеркивают этический фундамент счастья, его зависимость от внутренних моральных установок и социальных отношений.

6. Идея о недопустимости демонстрации счастья: Своеобразным, но очень характерным для русской культуры является убеждение в том, что счастье не следует выставлять напоказ.
• «Счастье как стекло: когда светло, то и ломко».
• «Счастье любит тишину».

Эти пословицы предостерегают от излишней демонстрации своего благополучия, возможно, из суеверных соображений или из опасения зависти. Счастье представляется хрупким и уязвимым, требующим бережного, почти тайного отношения. Что находится «между строк»? Возможно, это не только суеверие, но и глубокое осознание того, что подлинное счастье — это интимное, внутреннее переживание, которое теряет свою ценность при публичной демонстрации, подобно драгоценности, выставленной на всеобщее обозрение.

В целом, в русском языковом сознании счастье часто воспринимается как везение, когда прекрасно складываются ожидания и жизненные обстоятельства, но при этом оно тесно переплетается с идеями труда, нравственности и смирения перед судьбой.

Современные представления о счастье у российской молодежи

Представления о счастье не являются статичными; они эволюционируют под влиянием социальных, экономических и культурных изменений. Особенно наглядно это прослеживается в восприятии счастья современной российской молодежью (в возрасте от 18 до 35 лет). Для них счастье – это не столько универсальная доктрина, сколько уникальное, глубоко личное переживание.

Одним из ключевых аспектов современного понимания счастья для молодых россиян является стремление к внутренней гармонии, самоактуализации и высокой самооценке. В отличие от более традиционных представлений, где счастье могло ассоциироваться с внешними атрибутами (достаток, семья), для молодежи значительную роль играет внутреннее состояние, способность реализовать свой потенциал и чувствовать себя ценным.

Исследования факторов психологического благополучия российской молодежи выявили следующие значимые элементы:

• Характеристики семейного статуса: Несмотря на акцент на индивидуализации, крепкие семейные связи и благополучие в личных отношениях остаются важным источником счастья.
• Отношение к собственному будущему: Оптимизм, наличие целей и планов, уверенность в завтрашнем дне играют существенную роль в формировании ощущения счастья.
• Следование мировым трендам и доверие к современным инновационным технологиям: Молодежь активно включена в глобальные процессы и ценит возможность быть частью современного мира, использовать новые технологии, что также вносит вклад в их ощущение благополучия.

Ассоциации, которые возникают у молодых людей со словом «счастье», также весьма выразительны:

• Ощущение невесомости, полета (17,4% опрошенных) – это говорит о легкости, свободе, парении над проблемами.
• Эмоциональный взрыв, фейерверк чувств (9,7%) – указывает на интенсивность, яркость и полноту переживаний.

Интересно, как меняется роль работы в этой картине. Молодежь (18-33 года) часто ассоциирует смысл жизни с «целью», «поиском», «предназначением», «мотивацией», «жизнью», «любовью», «счастьем», «ценностями» и «радостью». В этом контексте работа рассматривается скорее как инструмент для достижения других, более эмоциональных и личностно значимых целей, а не как самоцель или единственный источник счастья. Она служит средством для самореализации, получения ресурсов для досуга, путешествий, поддержания желаемого образа жизни.

Немаловажным фактором, влияющим на ощущение счастья, остается и материальный аспект. Согласно данным исследований, среднему россиянину для ощущения счастья требуется ежемесячный доход не менее 257 тысяч рублей. За последние десять лет эта сумма увеличилась в полтора раза, что свидетельствует о растущих материальных запросах и их влиянии на субъективное благополучие в условиях изменяющейся экономической реальности. При этом важно отметить, что эта сумма отражает лишь один из аспектов сложного и многогранного концепта счастья.

Концепт «счастье» в китайской языковой картине мира

Китайская языковая картина мира, сформированная тысячелетиями непрерывной истории, глубокими философскими традициями и уникальной иероглифической письменностью, предлагает совершенно особый взгляд на концепт «счастье». Здесь счастье неразрывно связано с гармонией, процветанием, долголетием и этическими принципами, воплощенными в языке и культуре.

Иероглифическое выражение концепта «счастье»

Особое место в китайской культуре занимает иероглифическая письменность, которая сама по себе является хранилищем культурных смыслов. Анализ иероглифов, обозначающих счастье, позволяет проникнуть в глубинные представления китайского народа.

Центральным иероглифом, обозначающим «счастье» или «благополучие», является 福 (fú). Его структура несет в себе древнюю мудрость:

• Левая часть 礻 (shì) — это ключ «алтарь», который символизирует связь с божественным, ритуалы, жертвоприношения, почитание предков. Это указывает на духовную, сакральную составляющую счастья, его зависимость от соблюдения нравственных и ритуальных норм.
• Правая часть состоит из нескольких элементов:
• 宀 (mián) — «крыша», символизирующая дом, кров, семью, защиту.
• 田 (tián) — «поле», обозначающее землю, сельское хозяйство, достаток, пищу.
• 口 (kǒu) — «рот», который в данном контексте символизирует членов семьи, еду для них, а также, возможно, слова и общение.

Таким образом, разбирая иероглиф 福 по ключам, можно понять, что истинное счастье в китайской традиции заключается в соблюдении нравственных принципов, уважении к божественному/предкам, наличии собственного дома, обеспечении малого достатка, который есть у всех членов семьи, и мира в семье. Это не просто материальное изобилие, а комплексное благополучие, основанное на гармонии с миром, семьей и традициями. Часто этот иероглиф вывешивают перевернутым на дверях, чтобы «счастье пришло» (倒福 dào fú — перевернутый福, звучит как 到福 dào fú — счастье пришло).

Другим значимым иероглифом является 囍 (xǐ), который означает «двойное счастье» или «двойную удачу». Он представляет собой удвоенный иероглиф 喜 (xǐ), означающий «радость». Иероглиф 囍 повсеместно используется на свадьбах, символизируя объединение двух счастливых судеб и пожелание молодым двойного благополучия. Это подчеркивает социальную, семейную природу счастья.

Помимо 福 и 喜, существуют и другие иероглифы, тесно связанные с концептом благополучия:

• 吉 (jí) означает «удача» или «благоприятный». Его ключи — 士 (shì) «ученый/мудрец» и 口 (kǒu) «рот». Это указывает на то, что слова мудрого, образованного человека могут принести удачу и благополучие. Это отражает высокую ценность образования, мудрости и правильной речи в китайской культуре.
• 发 (fā), означающий «процветание», «развиваться», «богатеть». Этот иероглиф часто размещают дома, по поверьям, чтобы отогнать духов бедности и привлечь изобилие. Это отражает стремление к материальному благосостоянию как важному компоненту общего счастья.

Культурные и философские основы понимания счастья

В китайской культуре счастье традиционно понимается не столько как эйфория или непрерывное состояние радости, сколько как противоположность беды, состояние, когда человек избавился от горестного события, трудностей или страданий. Это восприятие коренится в истории Китая, полной войн, бедствий и испытаний, где мир и стабильность уже сами по себе были величайшим благом. Отсутствие несчастий воспринимается как основа для потенциального счастья.

Ключевым элементом концепта «счастье» в китайской народной традиции является концепция «пяти земных благ» (五福 wǔ fú). Эти блага, часто изображаемые в искусстве и символике, включают:

1. Долголетие (寿 shòu): Чрезвычайно ценится, является одним из главных критериев счастья. Стремление к долгой жизни пронизывает китайскую культуру от медицины до философии.
2. Богатство (富 fù): Материальный достаток, достаточные средства для жизни и обеспечения семьи.
3. Здоровье (康 kāng) и спокойствие (宁 níng): Физическое благополучие и внутренний мир, отсутствие болезней и тревог.
4. Добродетель (德 dé): Нравственная чистота, следование этическим нормам, праведный образ жизни.
5. Естественная смерть (考终命 kǎo zhōng mìng): Умереть в преклонном возрасте, в окружении семьи, без страданий и в мире.

Эти пять благ образуют целостную картину идеального бытия, где материальное и духовное, личное и социальное гармонично переплетаются.

Философское понимание счастья в Китае глубоко зависит от мировоззрения каждого человека, и здесь заметно огромное влияние конфуцианства. Укрепившись как государственная идеология в I веке до н. э., конфуцианство сформировало морально-этический каркас китайского общества. Конфуций учил четырем основным принципам:

1. Понимание книг: Образование и знание, как ключ к мудрости.
2. Правильное и честное поведение: Соблюдение этикета, ритуалов (ли 礼), искренность.
3. Преданность правителю: Лояльность и служение обществу.
4. Правдивость: Искренность в словах и поступках.

Благородный человек (цзюньцзы 君子), следующий этим принципам, считается счастливым. Счастье также связывается с покорным принятием своей участи после должного поступка, без чрезмерных ожиданий. Это отражает идею смирения и гармонии с порядком вещей.

Особое место в конфуцианстве занимает концепция сыновней почтительности (сяо 孝) – почитание родителей и предков. Конфуций выделял несколько аспектов сяо:

• Материальное обеспечение родителей.
• Проявление уважения и заботы.
• Умение делать увещевания, когда родители неправы.
• Блюсти поминальные ритуалы и чтить память усопших предков.

При этом Конфуций полагал, что сяо проявляется несложно, если родители живут в спокойствии и радости, даже при небольшом достатке. Таким образом, личное счастье неразрывно связано с семейным благополучием и почитанием старших.

Лексическое и фразеологическое воплощение

Подобно русскому языку, китайский язык обладает богатым арсеналом лексических и фразеологических единиц для выражения концепта «счастье», демонстрируя при этом свою уникальную морфологическую и культурную специфику.

Словообразование лексики, связанной со счастьем, часто основано на сочетании двух или более иероглифов, каждый из которых привносит свой оттенок смысла:

• 快乐 (kuàilè) – «веселье, радость». Здесь 快 (kuài) означает «радостный» (прилагательное), а 乐 (lè) – «веселье» (существительное). Сочетание этих двух элементов создает образ активной, позитивной эмоции.
• 惊喜 (jīngxǐ) – «восторг, приятное удивление». Это сочетание глаголов: 惊 (jīng) «удивляться» и 喜 (xǐ) «радоваться». Это слово описывает внезапную, интенсивную радость, часто вызванную неожиданным событием.
• 开心 (kāixīn) – «жизнерадостный, быть в хорошем настроении». Сочетание глагола 开 (kāi) «открывать» и существительного 心 (xīn) «сердце, искренний». Буквально «открыть сердце», что означает быть открытым для радости, веселья, не скрывать своих положительных эмоций.

Подобные примеры показывают, как китайская морфология, используя комбинации иероглифов, формирует сложные смысловые единицы, отражающие нюансы эмоциональных состояний.

Китайские фразеологизмы (чэнъюи) и пословицы обладают глубокими философскими и культурными корнями, часто отсылая к древним историям, мифам или конфуцианским учениям. Они являются кладезем народной мудрости о счастье:

• 喜从天降 (xǐcóngtiānjiàng) – «счастье с неба упало». Этот чэнъюй описывает внезапную, неожиданную удачу, подчеркивая ее случайный, дарованный характер.
• 花好月圆 (huā hǎo yuè yuán) – «цветы прекрасны и луна полна». Это пожелание счастливой жизни молодоженам или описание гармоничного, прекрасного пейзажа. Оно символизирует полноту, совершенство и красоту в жизни.
• 黄金从矿石중 тилиань, 幸福人艰苦中取得 (Huángjīn cóng kuàngshí zhōng tíliàn, xìngfú rén jiānkǔ zhōng qǔdé) – «Золото получают из руды, а человеческое счастье – из трудностей». Эта пословица отражает веру в то, что истинное счастье достигается через преодоление испытаний и усердный труд.
• 幸福常常伴随痛苦 (Xìngfú chángcháng bànsuí tòngkǔ) – «Счастье часто сопровождается болью». Подобно русской культуре, китайская также признает неразрывную связь между радостью и страданием, их неизбежное соседство в жизни.
• 人望幸福树望春 (Rén wàng xìngfú shù wàng chūn) – «Люди ждут счастья, деревья ждут весны». Это выражение подчеркивает универсальность стремления к счастью, его естественность, как и приход весны для деревьев.
• 如果人们团结一致, 泰山就能移动 (Rúguǒ rénmen tuánjié yīzhì, Tàishān jiù néng yídòng) – «Если люди сплотятся, то и гору Тайшань передвинут». Эта пословица акцентирует социальный аспект счастья и достижения целей – через единство и коллективные усилия.

В китайском языковом сознании счастье воспринимается как награда за терпение, труд, рвение и способности. Одной из важнейших способностей считается соответствие своей социальной роли. В конфуцианском обществе каждый человек имел свое место и свои обязанности, и их добросовестное выполнение приносило внутреннее удовлетворение и гармонию. Если судьба не была благосклонной, нужно было уметь довольствоваться малым и ценить то, что имеешь – это путь к внутреннему спокойствию и мудрости.

В китайской культуре прослеживается четкая тенденция победы духовного над материальным. Хотя богатство и процветание важны, они не являются самоцелью, а служат средством для достижения более высоких, этических и социальных целей. Долголетие является одним из главных критериев счастья для китайцев, поскольку долгая жизнь позволяет выполнить свой долг перед предками и потомками, насладиться плодами своего труда и мудростью.

Однако современные реалии вносят свои коррективы. Некоторые молодые люди в Китае демонстрируют сильное стремление к материальным благам в погоне за счастьем, что является отголоском глобализации и экономического роста. Это создает определенное напряжение между традиционными ценностями и современными индивидуалистическими устремлениями, но не отменяет глубинных культурных установок.

Сравнительный анализ концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира

Сравнительный анализ концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира выявляет как удивительные сходства, так и глубокие культурно обусловленные различия. Оба этноса, несмотря на географическую удаленность и несхожие исторические пути, приходят к схожим фундаментальным идеям, но выражают их через призму собственной уникальной культуры.

Сходства в понимании счастья

На глубинном уровне, русский человек, как и китаец, разделяет представление о счастье как о философском понятии и состоянии человека, соответствующем наибольшей внутренней удовлетворённости условиями бытия, полноте и осмысленности жизни, самореализации. Это универсальное стремление к гармонии, внутреннему спокойствию и ощущению полноты существования объединяет эти две культуры.

Одним из наиболее ярких сходств является идея о готовности идти на любые трудности ради достижения истинного счастья. Обе культуры ценят труд, упорство и борьбу как неотъемлемые компоненты на пути к благополучию.

• В русской народной мудрости это подтверждается такими пословицами, как:
• «Где труд, там и счастье».
• «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда».
• «Не поклонясь до земли, и грибка не подымешь».
• В китайской культуре аналогичные идеи выражены в пословицах:
• «Золото получают из руды, а человеческое счастье – из трудностей» (黄金从矿石中提炼，幸福人艰苦中取得).
• «Если люди сплотятся, то и гору Тайшань передвинут» (если перефразировать, то через коллективный труд и единство).

Эта общая ценность труда как средства достижения счастья свидетельствует о глубоком уважении к усилиям и преодолению препятствий в обеих культурах, что формирует основу для понимания и взаимного уважения. Не удивительно ли, что, несмотря на тысячелетние различия в истории и географии, столь схожие идеи пронизывают народную мудрость двух великих цивилизаций?

Различия в понимании счастья

Несмотря на фундаментальные сходства, существуют и значительные различия, которые проявляются в семантике, вербализации и культурных коннотациях концепта «счастье».

1. Основное восприятие:
• В русском языковом сознании счастье часто воспринимается как везение, удача, нечто, что «улыбнулось» или «пришло свыше». Это подчеркивает элемент случайности и внешней благосклонности судьбы.
• В китайской культуре счастье чаще понимается как избавление от горестного события, как состояние отсутствия бедствий и проблем. Это более прагматичный и реалистичный подход, где мир и стабильность уже являются значительным благом.
2. Лексические эквиваленты:
• Слово «счастье» входит в число тех лексических единиц, для которых невозможно подобрать абсолютно точные и однозначные соответствия в китайском языке. Китайская лексика предлагает целую палитру терминов, описывающих различные аспекты благополучия (福 fú – благополучие, удача, 福气 fúqì – счастье, 福分 fúfen – счастливая судьба, 幸福 xìngfú – благополучие, 快乐 kuàilè – радость, веселье, 喜悦 xǐyuè – восторг). Это говорит о более дифференцированном подходе к осмыслению этого концепта, где каждый иероглиф несет свою уникальную смысловую нагрузку и культурные коннотации, чего нет в русском языке с его единым и многозначным словом «счастье».
3. Культурно-исторические предпосылки:
• На отношение китайцев к счастью заметно огромное влияние конфуцианства. Концепция «пяти земных благ» и акцент на сыновней почтительности (сяо), следовании моральным нормам и гармонии в обществе являются краеугольными камнями китайского понимания счастья. Личное счастье здесь тесно переплетено с выполнением социальных ролей и поддержанием общественного порядка.
• Русская языковая картина мира хотя и имеет схожие черты (например, в отношении труда), обладает индивидуальными особенностями, такими как сильный эмоциональный заряд слова «счастье», его связь с антропоморфными образами и идеей «тишины», то есть нежеланием его демонстрировать.

Таким образом, если русское счастье часто воспринимается как яркая, порой непредсказуемая вспышка удачи или глубокое внутреннее переживание, то китайское счастье более структурировано, социально ориентировано и связано с достижением комплексного, гармоничного благополучия через соблюдение традиций и норм.

Влияние глобализации и пандемии COVID-19

Современный мир, характеризующийся интенсивными процессами глобализации и недавним опытом пандемии COVID-19, оказал значительное влияние на восприятие счастья, особенно у молодежи обеих стран. Это привело к формированию более комплексного восприятия счастья, где традиционные ценности переплетаются с новыми приоритетами.

В целом, у молодежи России и Китая наблюдается тенденция к приоритету духовных ценностей над материальными, но при этом присутствует и элемент пассивного потребительского утилитаризма. Последнее означает, что, хотя духовное удовлетворение и самореализация важны, материальные блага рассматриваются как необходимое условие для достижения комфорта, свободы выбора и получения опыта, способствующего эмоциональному благополучию.

Пандемия COVID-19 стала катализатором для усиления акцента на определенных факторах в восприятии счастья:

• Здоровье: Очевидно, что угроза здоровью заставила переосмыслить его как фундаментальную ценность.
• Семья: Периоды изоляции и неопределенности укрепили значение семейных связей как источника поддержки и стабильности.
• Спокойствие: В условиях стресса и тревоги, вызванных пандемией, стремление к внутреннему спокойствию и стабильности вышло на первый план.

Статистические данные подтверждают эти наблюдения:

• Большинство молодежи в России (80%) и Китае (69%) оценивают духовное удовлетворение выше материального благосостояния как смысл счастья. Это указывает на сдвиг в сторону нематериальных ценностей, таких как самореализация, гармония, межличностные отношения.
• Более половины респондентов (54% русских и 52% китайских студентов) считают, что у них есть способность контролировать своё собственное счастье. Этот показатель отражает растущее ощущение субъектности и ответственности за свою жизнь, что характерно для современного поколения.

Фактор/Показатель	Российская молодежь	Китайская молодежь
Приоритет духовного удовлетворения	80%	69%
Чувство контроля над своим счастьем	54%	52%
Усиление акцента на здоровье	Да	Да
Усиление акцента на семью	Да	Да
Усиление акцента на спокойствие	Да	Да

Таблица 1: Сравнительный анализ восприятия счастья молодежью России и Китая

Эти данные демонстрируют, что, несмотря на сохраняющиеся культурные различия, глобальные вызовы формируют схожие тенденции в ценностных ориентациях молодого поколения, подчеркивая универсальность некоторых аспектов человеческого стремления к благополучию.

Практическое применение результатов сравнительного анализа

Результаты глубокого сравнительного анализа концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира имеют не только академическую, но и значительную практическую ценность. Они могут стать фундаментом для улучшения межкультурной коммуникации, повышения эффективности переводоведения и оптимизации образовательного процесса, особенно в контексте преподавания русского языка как иностранного.

Значение для межкультурной коммуникации и переводоведения

В современном глобализированном мире, где взаимодействие между культурами становится нормой, понимание глубинных различий в языковых картинах мира является критически важным. Незнание культурных нюансов, стоящих за, казалось бы, универсальными понятиями, может привести к серьезным проблемам и недопониманиям в общении.

1. Предотвращение проблем в межкультурной коммуникации: Осознание того, что русское «счастье» с его акцентом на везение и эмоциональный заряд отличается от китайского 福 (fú), которое включает в себя гармонию с традициями, малый достаток и отсутствие беды, позволяет избежать ошибочных интерпретаций. Например, прямое пожелание «Будь счастлив!» в русском контексте может быть воспринято как очень личное и эмоциональное, тогда как в китайском контексте более уместным будет пожелание 福 (fú) или 幸福 (xìngfú), подразумевающее комплексное благополучие, включая семейное и социальное.

Принцип «разные языки – это не различные обозначения одной и той же вещи, а различные видения ее» здесь особенно актуален. Слово «счастье» в русском и китайском языках не просто разные слова для одного и того же феномена; это разные концептуализации, отражающие уникальный путь развития каждой культуры.

2. Выявление трудностей перевода: Для переводчиков, работающих с русским и китайским языками, понимание этих различий крайне важно. Прямой перевод слова «счастье» или соответствующих фразеологизмов зачастую не передает всей полноты культурных коннотаций. Например, перевести русское «Счастье любит тишину» на китайский язык, используя только лексические эквиваленты, без учета китайского контекста сдержанности или важности гармонии, может быть недостаточно. Напротив, китайский чэнъюй «цветы прекрасны и луна полна» (花好月圆 huā hǎo yuè yuán), будучи пожеланием счастья молодоженам, имеет глубокий культурный подтекст гармонии и полноты, который не может быть полностью передан простым «Будьте счастливы!».

Результаты исследования позволяют выявлять такие «зоны риска» в переводе и разрабатывать адекватные стратегии, включающие использование культурных комментариев, аналогичных по смыслу, но не по форме, фразеологизмов, или даже развернутых объяснений для передачи полной картины.

Роль в образовательном процессе

Интеграция результатов лингвокультурологических исследований в образовательные программы является ключом к формированию компетентных специалистов и успешных межкультурных коммуникаторов.

1. Формирование гармоничных межкультурных контактов: Введение в учебный процесс темы стереотипов лингвокультур и особенностей восприятия ключевых концептов, таких как «счастье», абсолютно необходимо. Это позволяет студентам не только изучать язык, но и глубже понимать культуру его носителей. Осознание того, что «счастье» может быть по-разному осмыслено, помогает развить эмпатию, снизить культурные барьеры и предотвратить возможные проблемы, возникающие из-за неосознанных культурных различий. Такие знания способствуют формированию толерантного и уважительного отношения к иным мировоззрениям.
2. Основа для учебников и методических пособий: Данное исследование может послужить теоретической и эмпирической базой для разработки новых учебных пособий по лингвокультурологии для студентов филологических и востоковедческих факультетов. Оно предоставляет систематизированные данные и углубленный анализ, которые помогут студентам сориентироваться в научно-исследовательской деятельности по изучению национально-специфичных языковых единиц.

Более того, результаты работы неоценимы для подготовки преподавателей русского языка как иностранного (РКИ). Методисты и педагоги смогут использовать эти материалы для:

• Создания заданий, направленных на развитие лингвокультурной компетенции.
• Объяснения студентам из Китая, почему русские выражения о счастье звучат именно так, а не иначе.
• Сравнения концепта «счастье» в русском и китайском языках, что значительно облегчит понимание иноязычной культуры и поможет в освоении языка.

Интеграция таких данных в преподавание РКИ позволит выйти за рамки чисто языковых навыков, прививая студентам глубокое понимание культурного контекста, что, в конечном итоге, сделает их общение более эффективным и гармоничным.

Заключение

Исследование концепта «счастье» в русской и китайской языковых картинах мира позволило нам совершить глубокое погружение в культурные и лингвистические особенности этих двух великих цивилизаций. Мы убедились, что «счастье» — это не просто универсальная эмоция, а сложный, многомерный концепт, пронизанный историей, философией и повседневным опытом каждого этноса.

Наш анализ показал, что, несмотря на существенные различия в этимологии, иероглифической структуре и культурно-исторических предпосылках, русская и китайская культуры демонстрируют и значительные сходства в понимании счастья. Обе признают его как философское понятие, состояние внутренней удовлетворенности и осмысленности жизни, и готовы идти на трудности ради его достижения. При этом, если русское счастье часто ассоциируется с везением, удачей и носит яркий эмоциональный заряд, то китайское счастье более структурировано, связано с отсутствием бед, гармонией в семье и обществе, долголетием и этическими принципами конфуцианства, воплощенными в символике иероглифа 福.

Влияние глобализации и пандемии COVID-19 выявило интересные динамики, особенно среди молодежи. Молодые поколения обеих стран демонстрируют комплексное восприятие счастья, где приоритет духовных ценностей сочетается с пассивным потребительским утилитаризмом, а также усиливается значимость здоровья, семьи и внутреннего спокойствия.

Практическая значимость результатов исследования неоспорима. Понимание этих тонких, но фундаментальных различий и сходств абсолютно необходимо для успешной межкультурной коммуникации, позволяя предотвращать недопонимания и выстраивать более гармоничные отношения. Для переводоведения это знание служит ключом к адекватному переводу, выходящему за рамки буквальных соответствий. В образовательном процессе, особенно при преподавании русского языка как иностранного, интеграция лингвокультурологических данных обогащает учебный материал, формируя у студентов не только языковые, но и глубокие культурные компетенции.

Таким образом, данная курсовая работа не только вносит вклад в развитие лингвокультурологии и сравнительного языкознания, но и предлагает конкретные инструменты для улучшения межкультурного диалога, подтверждая, что язык – это не просто средство общения, а живое воплощение культуры и национального мировосприятия.

Список использованной литературы

1. Абдуллаева, М. С. Концепт счастье в русском языковом сознании на материале фразеологизмов. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-schastie-v-russkom-yazykovom-soznanii-na-materiale-frazeologizmov (дата обращения: 29.10.2025).
2. Ангелова, М. М. «Концепт» в современной лингвокультурологии. Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики. Сборник научных трудов. Вып. 3. М., 2004. С. 3–10. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=12953288 (дата обращения: 29.10.2025).
3. Апресян, В. Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций. ВЯ. 1993. № 3.
4. Аязбекова, С. Ш. Картина мира этноса: Коркутата и философия музыки казахов. Алматы: КазГу, 1999.
5. Багаутдинова, Г. А., Байрамова, Л. К. Аксиологическая фразеология о счастье. Ученые записки Казанского государственного университета. 2006. Т. 148, кн. 2. Гуманитарные науки. URL: https://kpfu.ru/portal/docs/F_1750622264/aks.fraz.schaste.pdf (дата обращения: 29.10.2025).
6. Базарова, Л. В., Базаров, Б. Д. Национальное своеобразие языковых средств выражения счастья. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/natsionalnoe-svoeobrazie-yazykovyh-sredstv-vyrazheniya-schastya-na-mat (дата обращения: 29.10.2025).
7. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.
8. Воркачёв, С. Г. Концепт любви в русском языковом сознании. Коммуникативные исследования 2003: современная антология / под ред. О. А. Леонтонович. Волгоград: Перемена, 2003.
9. Воркачёв, С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт. М.: ИТДГК «Гнозис», 2004.
10. Воркачев, С. Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты. elib.bsu.by. URL: https://elib.bsu.by/bitstream/123456789/22538/1/%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BA%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%B2%20%D0%A1.%D0%93.%20%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%BF%D1%82%20%D1%81%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C%D1%8F_%20%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%8F%D1%82%D0%B8%D0%B9%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B.pdf (дата обращения: 29.10.2025).
11. Горошко, Е. И. Интегративная модель свободного ассоциативного эксперимента. Харьков; М.: Изд. группа «РА – Каравелла», 2001.
12. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4.
13. Дмитриева, Н. М. Этическое наполнение концепта «Счастье» в русской языковой картине мира. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/eticheskoe-napolnenie-kontsepta-schastie-v-russkoy-yazykovoy-kartine-mira (дата обращения: 29.10.2025).
14. Евсюкова, Т. В., Бутенко, Е. Ю. Лингвокультурология: учебник. 5-е изд., стер. Москва: ФЛИНТА, 2022. 480 с. URL: https://dokumen.pub/lingvokulturologiya-9785976518230.html (дата обращения: 29.10.2025).
15. Зайцева, А. Н. Теоретические основы когнитивной лингвистики. Образовательная социальная сеть. URL: https://nsportal.ru/vuz/filologicheskoe-obrazovanie/library/2016/08/20/teoreticheskie-osnovy-kognitivnoy-lingvistiki (дата обращения: 29.10.2025).
16. Зиновьева, Е. И., Юрков, Е. Е. Теория и практика лингвокультурологии: концептуальные основы учебника. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-i-praktika-lingvokulturologii-kontseptualnye-osnovy-uchebnika (дата обращения: 29.10.2025).
17. Кабулова, Л. Т. «Концепт» ключевое понятие в лингвокультурологии. inlibrary.uz. URL: https://inlibrary.uz/ru/download/article/63d596639c4d3221b6a129ef (дата обращения: 29.10.2025).
18. Карасик, В. И. Концепт как категория лингвокультурологии. Рязанский Государственный Университет им. С.А. Есенина. URL: https://www.rsu.edu.ru/wp-content/uploads/2015/02/Kar_Koncept-kak-kategoria-lingvokulturologii.pdf (дата обращения: 29.10.2025).
19. Карманова, С. А., Лю Шушуай. Фразеологические единицы китайского языка, содержащие концепт «счастье». Современная Азия: политика, экономика, общество. 2024. № 4. С. 71—76. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/frazeologicheskie-edinitsy-kitayskogo-yazyka-soderzhaschie-kontsept-schastie (дата обращения: 29.10.2025).
20. Кубрякова, Е. С., Демьянков, В. З., Панкрац, Ю. Г., Лузина, Л. Г. Краткий словарь когнитвных терминов. М.: МГУ, 1996.
21. Ли Цианьхуа, Смирнов, И. Б. Концепт «Счастье» в китайских пословицах и поговорках. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-schastie-v-kitayskih-poslovitsah-i-pogovorkah (дата обращения: 29.10.2025).
22. Лексические единицы выражающие радость в прозе Николая Васильевича Гоголя. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/leksicheskie-edinitsy-vyrazhayuschie-radost-v-proze-nikolaya-vasilievicha-gogolya-na-kitayskiy-yazyk (дата обращения: 29.10.2025).
23. Лю Чаоцзе, Лю Чжэнь. Сравнительно-сопоставительный анализ концепта «счастье» в китайской и русской лингвокультурах (на основе дефиниций в китайских и русских толковых словарях). КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sravnitelno-sopostavitelnyy-analiz-kontsepta-schastie-v-kitayskoy-i-russkoy-lingvokulturah-na-osnove-definitsiy-v-kitayskih-i-russkih-tolkovyh-slovaryah (дата обращения: 29.10.2025).
24. Мартинек, С. В. Экспликация валентностей слова в ассоциативном эксперименте. Культура народов Причерноморья. 2003. № 44.
25. Музыченко, А. А. Особенности словообразования лексики в современном китайском языке. Томский государственный университет. URL: http://vital.lib.tsu.ru/vital/access/manager/Repository/vtls:000676449 (дата обращения: 29.10.2025).
26. Небольсина, П. А. Языковая картина мира: определение понятия. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yazykovaya-kartina-mira-opredelenie-ponyatiya (дата обращения: 29.10.2025).
27. Новый китайский лексический словарь. Bei jing : “ Shang wu ”, 2000.
28. Овсепян, С. А., Рыбаков, М. А. Семантическая и прагматическая дифференциация ключевых синонимов концепта СЧАСТЬЕ в современном русском языке. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/semanticheskaya-i-pragmaticheskaya-differentsiatsiya-klyuchevyh-sinonimov-kontsepta-schastie-v-sovremennom-russkom-yazyke (дата обращения: 29.10.2025).
29. Орозалиева, А. О. Языковая картина мира в лингвокультурологии и этнопсихолингвистике. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yazykovaya-kartina-mira-v-lingvokulturologii-i-etnopsiholingvistike (дата обращения: 29.10.2025).
30. Петрушевская, Л. Дом девушек. М.: Вагриус, 1998.
31. Петрушевская, Л. Сб. «Город света». СПб. Изд-во «Амфора». 2005. Хуан Дан Луан. Модель китайских любви и брака // Научный журнал китайского университета телевещания, -2004 -№ 3.
32. Попова, З. Д., Стернин, И. А. Русское счастье в лингвокогнитивной интерпретации. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/russkoe-schastie-v-lingvokognitivnoy-interpretatsii (дата обращения: 29.10.2025).
33. Русский ассоциативный словарь: В 2 т. Т.1. – От стимула к реакции/ Ю. Н. Караулов, Г. А. Черкасова, Н. В. Уфимцева, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов. М.: ООО «Издательство АСТ», 2002.
34. Самситова, Л. Х., Байназарова, Г. М. Понятие концепта в лингвокультурологии: история развития, структура, классификация. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-kontsepta-v-lingvokulturologii-istoriya-razvitiya-struktura-klassifikatsiya (дата обращения: 29.10.2025).
35. Семантическое наполнение концепта «счастье» с позиций гендера. Лингвокультурология.ru. URL: http://lingvokulturologiya.ru/3-3-semanticheskoe-napolnenie-kontsepta-schaste-s-pozitsij-gendera/ (дата обращения: 29.10.2025).
36. Слышкин, Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia , 2000.
37. Словарь русского языка / под ред. С. И. Ожегова. М.: «Советская энциклопедия», 1973.
38. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. / А. П. Евгеньева. М.: Издательство «Русский язык», 1984.
39. Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры: опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.
40. Study chinese online. Простые китайцы в ожидании «Индекса Счастья». URL: http://www.studychinese.ru/study_text/view/22 (дата обращения: 29.10.2025).
41. Сун Сяомэн, Лю Вэньжу. Концепт «счастье» в русской и китайской лингвокультурах в эпоху глобализации. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-schastie-v-russkoy-i-kitayskoy-lingvokulturah-v-epohu-globalizatsii (дата обращения: 29.10.2025).
42. Тань Аошуан. Китайская картина мира: Язык, культура, ментальность. М.: Языки славянской культуры, 2004.
43. Таштемирова, З. С., Бахрамова, М. М. Языковая картина мира как объект лингвистического исследования в лингвокультурологии. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yazykovaya-kartina-mira-kak-obekt-lingvisticheskogo-issledovaniya-v-lingvokulturologii (дата обращения: 29.10.2025).
44. Убайдова, Д. А. Концепт «счастья» в русских пословицах. Yosh Tadqiqotchi, 1(2), 165-172, 2022. URL: https://zenodo.org/record/6387301 (дата обращения: 29.10.2025).
45. Ши Шуай, Спиридонов, Е. С. Концепт счастье в русском и китайском языковых сознаниях. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-schastie-v-russkom-i-kitayskom-yazykovyh-soznaniyah (дата обращения: 29.10.2025).
46. Шурыгина, Е. Н. Понятие «Картина мира» в лингвокультурологическом освещении. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-kartina-mira-v-lingvokulturologicheskom-osveschenii (дата обращения: 29.10.2025).
47. Янмурзина, Р. Р. Когнитивная лингвистика и лингвокультурология: черты и различия. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnaya-lingvistika-i-lingvokulturologiya-cherty-i-razlichiya (дата обращения: 29.10.2025).
48. Янмурзина, Р. Р. Когнитивная лингвистика и лингвокультурология: черты и различия. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/d76/d7688753232049d562b7ae4d0c11f75d.pdf (дата обращения: 29.10.2025).
49. Zhou Xiaofan, Лагута, Н. В. Представление о счастье в русской и китайской национальной традиции. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/predstavlenie-o-schastie-v-russkoy-i-kitayskoy-natsionalnoy-traditsii (дата обращения: 29.10.2025).