Соотношение права и силы в международных отношениях: Комплексный анализ и современные вызовы

Нарушение международного права в Косово в 1999 году стало не просто локальным конфликтом, а настоящей тектонической трещиной в фундаменте миропорядка, основанного на примате международного права. Оно обнажило стремление к созданию новой системы, базирующейся уже на «праве силы», и оказало весьма существенное воздействие на всю современную систему международных отношений, на общую обстановку в мире и на взаимоотношения между многими ключевыми державами. Этот прецедент, наряду с другими, ставит под сомнение незыблемость принципов, формировавшихся веками, и требует глубокого, всестороннего анализа соотношения права и силы в современных международных отношениях.

Введение: Актуальность, цели и задачи исследования

В условиях стремительно меняющегося миропорядка, когда традиционные геополитические конструкции подвергаются ревизии, а новые формы конфликтов стирают грани между миром и войной, тема соотношения права и силы в международных отношениях приобретает беспрецедентную актуальность, превращаясь в центральный вопрос глобальной повестки. На протяжении всей истории человечества взаимодействие этих двух начал — упорядочивающей нормативной системы и грубой, но эффективной мощи — определяло характер взаимодействия государств. Сегодня мы наблюдаем трансформацию этого соотношения под влиянием глобализации, технологического прогресса и новых вызовов, таких как гибридные войны, киберугрозы и экономическое принуждение. Научная проблема заключается в понимании того, насколько международное право способно сдерживать и регулировать применение силы в условиях, когда суверенные государства все чаще ставят свои национальные интересы выше универсальных норм.

Целью данной курсовой работы является проведение комплексного анализа соотношения права и силы в международных отношениях, выявление закономерностей их взаимодействия, оценка эффективности существующих правовых механизмов и прогнозирование перспектив развития международного правопорядка в условиях современных вызовов.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Раскрыть сущность и историческую эволюцию концепций «права» и «силы» в международных отношениях.
2. Систематизировать и критически проанализировать основные теоретические подходы к пониманию взаимодействия права и силы.
3. Исследовать международно-правовые основы ограничения применения силы и оценить роль ключевых институтов, таких как Международный Суд ООН.
4. Проанализировать деятельность международных организаций в поддержании мира и правопорядка, выявив их сильные стороны и ограничения.
5. Изучить современные вызовы, изменяющие традиционное понимание соотношения права и силы, включая гуманитарную интервенцию, гибридные войны, кибератаки и экономическое принуждение.
6. Оценить последствия применения силы в обход международного права на примере конкретных кейсов, таких как Косовский кризис, и их влияние на глобальную стабильность.

Структура исследования будет включать в себя введение, пять основных глав, посвященных концептуальным основам, теоретическим подходам, правовым механизмам, роли международных организаций, современным вызовам и последствиям применения силы, а также заключение, в котором будут обобщены ключевые выводы.

Концептуальные основы: Право, сила и их историческая эволюция в международных отношениях

Начало любого глубокого анализа лежит в четком определении терминов. В международных отношениях «право» и «сила» не просто слова; это фундаментальные категории, определяющие всю динамику мирового порядка. Их сущность и взаимодействие претерпели значительные изменения, особенно после ключевых исторических событий, сформировавших современную систему. Ведь без понимания этих базовых элементов невозможно адекватно оценивать происходящие на глобальной арене процессы.

Определение ключевых терминов и их сущность

Прежде чем углубляться в исторические дебри, стоит расставить все точки над «i» в терминологии.

Право в контексте международных отношений – это совокупность норм, принципов и правил, регулирующих поведение субъектов международного права (прежде всего государств и международных организаций) и основанных на их согласии. Оно направлено на поддержание стабильности, предсказуемости и справедливости во взаимоотношениях, а также на мирное разрешение споров.

Сила – это способность актора (государства, коалиции) достигать своих целей, воздействуя на поведение других акторов, в том числе вопреки их воле. Сила может проявляться в различных формах:

• Военная сила: Наиболее очевидная форма, включающая использование вооруженных сил, угрозу их применения или прямое военное вмешательство.
• Политическая сила: Способность влиять на решения других государств посредством дипломатии, альянсов, формирования коалиций или использования своего статуса на международной арене.
• Экономическая сила: Возможность использования экономических инструментов (санкции, торговые преференции, финансовая помощь, инвестиции) для достижения внешнеполитических целей.
• Информационная сила: Способность влиять на общественное мнение, формировать нарративы и убеждения через медиа, пропаганду и киберпространство.

Международные отношения – это комплекс взаимодействий между государствами, международными организациями, транснациональными корпорациями и другими акторами на мировой арене, охватывающий политические, экономические, социальные, культурные и военные аспекты.

Суверенитет – это краеугольный камень современного международного права. Он понимается как полновластие государства внутри своих границ и независимость от какой бы то ни было более высокой власти в международных отношениях. Суверенитет предоставляет государствам исключительное право устанавливать и осуществлять власть на своей территории, а также быть независимыми в принятии решений на международной арене.

Невмешательство (non-intervention) – это принцип международного права, вытекающий из концепции суверенитета. Он обозначает совокупность обязанностей государств воздерживаться от вмешательства во внутренние и внешние дела других государств, за исключением случаев, прямо предусмотренных нормами международного права (например, по решению Совета Безопасности ООН).

Исторические вехи развития принципов права и применения силы

История международных отношений – это, по сути, история постоянной борьбы за баланс между правом и силой.

Вестфальский мир 1648 года стал поворотным моментом, закрепившим концепцию суверенного государства и создавшим основу современных международных отношений. Этот договор, положивший конец Тридцатилетней войне, провозгласил принцип невмешательства во внутренние дела государств, хотя и применялся он в то время ограниченно. Вестфальская система утвердила идею о том, что государства являются главными акторами, обладающими суверенитетом, и каждое государство имеет право на самоопределение в своих внутренних делах без внешнего давления. Это стало первым шагом к формированию международно-правовой системы, основанной на равенстве и независимости государств, пусть и далеко не всегда соблюдаемой на практике.

С развитием международного права формировались и конкретные концепции, регулирующие применение силы. Среди них выделяются две латинские формулы:

• Jus ad bellum (право на ведение войны): Эта концепция касается условий, при которых государство может законно прибегнуть к войне или к применению силы в целом. Исторически _jus ad bellum_ включало такие критерии, как наличие «справедливой причины» (например, самооборона или восстановление справедливости), надлежащие полномочия для объявления войны, соблюдение пропорциональности и наличие разумной перспективы успеха. В современном международном праве, особенно после принятия Устава ООН, _jus ad bellum_ значительно сужено и в основном ограничивается самообороной и действиями по решению Совета Безопасности ООН.
• Jus in bello (право в войне): Эта концепция регламентирует поведение сторон, участвующих в вооруженном конфликте, и является синонимом Международного гуманитарного права (МГП). _Jus in bello_ не зависит от того, насколько правомерным было начало войны (_jus ad bellum_). Оно призвано ограничивать и смягчать жестокости войны через защиту гражданских лиц и прочих некомбатантов, а также регулировать использование оружия и методов ведения боевых действий. Его основные положения закреплены в Женевских конвенциях 1949 года и Дополнительных протоколах к ним.

Исследование ранних теоретических подходов к гуманитарной интервенции, в частности вклад Гуго Гроция (XVII век), и его критику

Идея гуманитарной интервенции, то есть применения военной силы против иностранного государства для предотвращения масштабных нарушений прав человека, имеет глубокие исторические корни. Несмотря на кажущуюся современность, ее теоретические истоки восходят к XVII веку.

Одним из первых, кто осмыслил эту проблему, был выдающийся голландский юрист и философ Гуго Гроций. В своем фундаментальном труде «О праве войны и мира», опубликованном в 1625 году, Гроций утверждал, что «если правитель подвергает гонениям своих подданных, ставит под угрозу их существование, то человеческое сообщество во имя справедливости имеет право силой оружия остановить эти гонения». По Гроцию, применение силы одним государством против правительства другого государства, которое «злоупотребляет властью над своими гражданами, считается законным». Эта мысль стала одним из первых теоретических обоснований для вмешательства во внутренние дела суверенного государства по гуманитарным соображениям.

Однако Гроций, будучи проницательным мыслителем, также допускал, что гуманитарные цели могут скрывать истинные политико-экономические мотивы вторжения. Эта оговорка является ключевой и предвосхищает многие современные дебаты о легитимности и искренности подобных интервенций.

Критика концепции гуманитарной интервенции, сформулированной Гроцием и развитой в дальнейшем, всегда была связана с несколькими аспектами:

• Нарушение суверенитета: Главный аргумент против гуманитарной интервенции заключается в том, что она прямо противоречит принципу государственного суверенитета и невмешательства, закрепленному в международном праве.
• Избирательность: Часто интервенции по гуманитарным соображениям осуществляются выборочно, в зависимости от геополитических интересов влиятельных держав, а не исключительно из альтруистических побуждений.
• Отсутствие универсального определения: В современном международном праве до сих пор нет общепризнанного, исчерпывающего понятия гуманитарной интервенции, что делает ее применение крайне спорным и открытым для злоупотреблений.
• Риск эскалации: Военное вмешательство, даже под гуманитарным предлогом, всегда несет риск эскалации конфликта, дестабилизации региона и увеличения числа жертв.

Таким образом, историческая эволюция концепций права и силы – от Вестфальского суверенитета до ранних идей гуманитарной интервенции – демонстрирует постоянное напряжение между стремлением к порядку и реальностью политической мощи.

Теоретические подходы к пониманию соотношения права и силы в международной политике

Понимание взаимодействия права и силы в международных отношениях невозможно без обращения к основным теоретическим парадигмам, которые предлагают различные объяснения этой сложной динамики. Каждая школа мысли, словно линза, фокусирует внимание на определенных аспектах, высвечивая те или иные грани проблемы.

Классические парадигмы: Реализм, Либерализм, Конструктивизм

Три столпа современной теории международных отношений — реализм, либерализм и конструктивизм — предлагают кардинально разные трактовки соотношения права и силы.

1. Реализм: Сила как определяющий фактор

• Основные положения: Реалисты считают, что государства являются основными акторами, действующими в условиях анархии (отсутствия центрального мирового правительства). Главной целью каждого государства является выживание и максимизация своей безопасности, что достигается через наращивание силы (прежде всего военной) и поддержание баланса сил. Право, в реалистической оптике, является лишь отражением распределения силы. Оно не способно эффективно сдерживать действия великих держав, если эти действия противоречат их жизненно важным интересам.
• Роль силы: Сила — это универсальное средство достижения целей и обеспечения безопасности. Международное право воспринимается как инструмент, который используется сильными государствами для легитимации своих действий или связывает руки слабым. В условиях, когда национальные интересы сталкиваются с правовыми нормами, сила всегда возьмет верх.
• Современная актуальность: Реализм остается актуальным в объяснении военных конфликтов, гонки вооружений и формирования блоковой политики. Он напоминает о неизменной роли силы в политике и скептически относится к идеалистическим представлениям о всеобщем правопорядке. Однако его слабость заключается в недооценке роли норм, ценностей, морали и институтов, которые все же способны влиять на поведение государств.

2. Либерализм: Право как инструмент сотрудничества

Либерализм предлагает более оптимистичный взгляд на международные отношения, делая акцент на возможности сотрудничества и взаимной выгоды.

• Основные положения: Либералы верят в возможность прогресса и считают, что государства, помимо национальных интересов, преследуют и общие ценности (мир, демократия, экономическое процветание). Международные организации и правовые нормы рассматриваются как ключевые инструменты для институционализации сотрудничества, снижения неопределенности и предотвращения конфликтов.
• Роль права: Право – это не просто набор правил, а динамичная система, созданная для решения общих проблем и обеспечения стабильности. Оно служит механизмом для разрешения споров, координации действий и формирования доверия. Хотя либералы признают существование силы, они полагают, что она может быть ограничена и направлена в конструктивное русло через международные институты и право.
• Современная актуальность: Либерализм объясняет рост числа международных организаций, развитие международного права, усиление экономической взаимозависимости и стремление к демократизации. Его слабостью является иногда излишний идеализм и недооценка влияния асимметрии сил и эгоистических интересов великих держав на соблюдение правовых норм.

3. Конструктивизм: Право и сила как социальные конструкции

Конструктивизм отличается от реализма и либерализма тем, что фокусируется на идеях, нормах, идентичностях и коллективных смыслах, которые формируют международные отношения.

• Основные положения: Конструктивисты утверждают, что международная реальность не является объективно заданной, а социально конструируется акторами через их взаимодействие и коммуникацию. Интересы государств не предопределены, а формируются их идентичностями и нормами, которые они разделяют. Анархия, по Александру Вендту, — это то, что государства из нее делают.
• Роль права и силы: Право и сила не являются внешними факторами, а представляют собой социальные конструкции, смыслы которых зависят от разделяемых идей. Например, использование силы одним государством может быть воспринято как агрессия, а другим — как законная самооборона, в зависимости от интерпретации норм и контекста. Правовые нормы влияют на идентичности государств и их восприятие приемлемого поведения, тем самым формируя их интересы и действия.
• Современная актуальность: Конструктивизм помогает объяснить изменение норм (например, отношение к рабству или правам человека), формирование коллективных идентичностей и влияние дискурса на международную политику. Он актуален для анализа «мягкой силы» и роли идей в мировой политике. Однако критики указывают на его сложность в предсказании конкретных событий и порой излишнюю сосредоточенность на нематериальных факторах.

Критическая теория международных отношений: Глубокий анализ

На рубеже 1970-1980-х годов в международных отношениях возникла критическая теория, которая бросила вызов доминирующим парадигмам реализма и либерализма, предложив принципиально иной взгляд на природу мирового порядка. Ассоциируемая с именами Роберта Кокса и Эндрю Линклейтера, эта теория отличается глубоким самоанализом и стремлением к трансформации, а не простому объяснению существующего положения дел.

1. Эпистемологические установки и неприятие позитивизма

Центральной эпистемологической установкой критической теории является неприятие позитивизма. Позитивизм в науке предполагает возможность разделения субъекта (познающе��о) и объекта (познаваемого), утверждая, что объективное, нейтральное знание о мире достижимо. Критическая теория категорически отрицает эту возможность.

Она утверждает, что всякое знание (теория) детерминировано социальным контекстом, в котором оно создается, и по определению не может быть абсолютно объективным.

Как отмечал Роберт Кокс, «теории всегда существуют для кого-то и для каких-либо целей». Это означает, что за каждой теорией, включая те, что претендуют на объективность (например, реализм), скрываются определенные политические интересы. Теории не являются нейтральными инструментами познания; они активно формируют наше понимание мира, легитимируя существующие порядки или, наоборот, предлагая их трансформацию. Критическая теория стремится не просто объяснить, «как устроен мир», а задается вопросом: «В чьих интересах этот мир устроен так, как он есть?»

2. Связь с идеями Франкфуртской школы и марксизма

Философской и методологической основой критической теории международных отношений стали идеи традиционного марксизма и мыслителей Франкфуртской школы, таких как Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Вальтер Беньямин, Герберт Маркузе, а также Юрген Хабермас. Значительное влияние оказали и работы итальянского марксиста Антонио Грамши о гегемонии.

Представители критической теории международных отношений расширили сферу применения методологии и пафоса этих социально-политических и экономических школ:

• Историцизм: Признание того, что социальные структуры и отношения не являются статичными, а исторически обусловлены и подвержены изменениям.
• «Имманентная критика»: Стремление не просто описать существующие социальные порядки, но и выявить их внутренние противоречия и движущие силы трансформации.
• Эмансипация индивида: Идеал освобождения человека от угнетающих структур и несправедливых отношений.

Критическая теория международных отношений сместила акцент с изучения отдельных обществ и государств к исследованию мировых или глобальных процессов. Она отказалась от свойственного для XIX века марксистского представления, согласно которому интересы угнетенного большинства неизбежно совпадают с уничтожением капиталистической системы. Вместо этого, критическая теория обращает внимание на борьбу маргинальных групп, которые не способны принять буржуазный образ жизни и не встроены в капиталистическую систему потребления. Это позволило расширить понимание «угнетения» за рамки исключительно классовых отношений.

3. Акцент на многополярности и Уставе ООН

В рамках критического подхода подчеркивается важность многополярного миропорядка, где власть распределена между несколькими центрами силы, а не сконцентрирована в руках одной или двух сверхдержав. В такой системе центральное место отводится международному праву, а его ядром признаются цели и принципы, закрепленные в Уставе ООН.

Ключевыми целями и принципами Устава ООН, которые особенно важны для многополярного миропорядка и акценсируются критической теорией, являются:

• Поддержание международного мира и безопасности.
• Развитие дружественных отношений между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов.
• Осуществление международного сотрудничества в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера.
• Поощрение и развитие уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии.

Особое значение имеет принцип неприменения силы и угрозы силой, закрепленный в пункте 4 статьи 2 Устава ООН. Критическая теория видит в этом принципе фундаментальную основу для построения более справедливого и эмансипаторного мирового порядка, где «право силы» уступает место «силе права». В отличие от реалистов, которые могут рассматривать Устав ООН как простое соглашение держав, критические теоретики видят в нем потенциал для трансформации, способствующий созданию более инклюзивного и справедливого глобального управления.

Таким образом, критическая теория предлагает не просто аналитический инструмент, а призыв к изменению, к осмыслению того, как знание и власть взаимосвязаны, и как международное право может служить инструментом не только поддержания, но и трансформации существующей мировой системы.

Международное право как регулятор применения силы: Институты и механизмы

Международное право, в своей идеальной форме, стремится создать рамки, в которых применение силы государствами жестко ограничено и регулируется. Однако реальность часто ставит под сомнение эффективность этих рамок. Для понимания этого баланса необходимо рассмотреть ключевые принципы, исключения и роль международных институтов.

Принцип неприменения силы и его исключения

В сердце современного международного права лежит принцип неприменения силы и угрозы силой. Этот фундаментальный принцип закреплен в пункте 4 статьи 2 Устава ООН, который гласит: «Все Члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций».

Эта норма является краеугольным камнем мирного сосуществования и была подтверждена Международным Судом ООН как один из важнейших принципов международного права. Она направлена на предотвращение агрессии и обеспечение суверенного равенства государств.

Однако даже в таком строгом правиле существуют исключения, которые тщательно оговорены в Уставе ООН:

1. Право на индивидуальную или коллективную самооборону (статья 51 Устава ООН):
   Статья 51 признает неотъемлемое право государств на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на члена Организации. Это право может быть реализовано «до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности». Важно, что все меры, принимаемые государствами при осуществлении этого права на самооборону, должны быть немедленно сообщены Совету Безопасности. Этот принцип означает, что самооборона должна быть необходимой и пропорциональной угрозе, и не должна превращаться в акт агрессии.
2. Разрешение Совета Безопасности ООН на применение силы (статьи 39, 41, 42 Устава ООН):
   Совет Безопасности ООН несет главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Он обладает уникальными полномочиями по определению существования любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии. В таких случаях Совет Безопасности может принимать рекомендации или решать о том, какие меры следует предпринять для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Эти меры могут включать:
   • Невоенные меры (статья 41): полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио- или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений.
   • Военные меры (статья 42): если Совет Безопасности сочтет, что меры, предусмотренные статьей 41, недостаточны или оказались недостаточными, он может предпринять такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Эти действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции вооруженных сил членов Организации.

Таким образом, только эти два исключения — самооборона и санкция Совета Безопасности — дают право на законное применение силы в международных отношениях. Любое другое применение силы, не подпадающее под эти категории, является нарушением международного права.

Роль Международного Суда ООН и концепция jus cogens

Международный Суд ООН (МС ООН), являясь главным судебным органом Организации Объединенных Наций, играет ключевую роль в толковании и применении норм международного права, особенно в вопросах, касающихся применения силы. Его решения формируют прецедентное право и укрепляют принципы международного правопорядка.

Практика Международного Суда ООН по делам, касающимся применения силы:

Международный Суд ООН неоднократно приходилось толковать и применять нормы международного права относительно различных аспектов применения силы, придерживаясь строгого взгляда на запрещение применения силы. Среди наиболее значимых дел можно выделить:

• Дело о проливе Корфу (Великобритания против Албании, 1949): Это одно из первых дел, где Суд рассмотрел применение силы в мирное время. Великобритания провела операцию по разминированию в территориальных водах Албании после того, как ее корабли пострадали от мин. Суд признал, что Великобритания нарушила суверенитет Албании, подчеркнув принцип невмешательства, но при этом Албания была признана ответственной за ущерб, поскольку знала о минах и не предупредила.
• Дело о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (Никарагуа против США, 1986): Это дело стало знаковым в истории МС ООН. Суд постановил, что Соединенные Штаты нарушили международное право, поддерживая контрас в Никарагуа и минируя порты. В этом решении Суд четко заявил, что норма, содержащаяся в пункте 4 статьи 2 Устава ООН, является «фундаментальным и важнейшим принципом международного права», а также принципом обычного международного права. Суд также подробно рассмотрел пределы права на самооборону.
• Дело о нефтяных платформах (Иран против США, 2003): Иран подал иск против США за разрушение нефтяных платформ во время ирано-иракской войны. Суд признал действия США нарушением международного права, поскольку они не могли быть оправданы как самооборона.
• Дело о вооруженной деятельности на территории Конго (Демократическая Республика Конго против Уганды, 2005): Суд установил, что Уганда нарушила суверенитет ДРК и принцип неприменения силы, осуществляя военные операции на ее территории, и признал Уганду ответственной за незаконное применение силы.

Эти решения демонстрируют последовательную позицию Международного Суда ООН, согласно которой государства обязаны воздерживаться от применения силы или ее угрозы, а исключения из этого принципа трактуются крайне узко.

Концепция jus cogens (императивной нормы):

Позиция Международного Суда ООН и доктрина международного права заключается в том, что запрет применения силы является не просто важной нормой, а нормой jus cogens.

Jus cogens (лат. «императивная норма») в международном публичном праве — это принцип или норма, которые признаются международным сообществом государств в целом как обязательные, от которых нельзя отступить или изменить посредством соглашения между государствами. Такие нормы обладают высшим юридическим статусом, универсальны и имеют приоритет над другими нормами международного права. Любой договор, противоречащий норме _jus cogens_, считается ничтожным.

Примеры других норм _jus cogens_ включают запрет агрессии, геноцида, рабства, пыток, а также принципы равенства и самоопределения народов. Отнесение запрета агрессии к _jus cogens_ подчеркивает его абсолютный и безусловный характер, означая, что никакие обстоятельства, кроме предусмотренных Уставом ООН (самооборона или санкция СБ), не могут оправдать его нарушение. Это придает принципу неприменения силы максимальный юридический вес и делает его центральным элементом современного международного правопорядка.

Международное гуманитарное право (jus in bello)

Пока _jus ad bellum_ регулирует правомерность начала войны, Международное гуманитарное право (МГП), или _jus in bello_, касается правил ведения войны и поведения сторон в уже начавшемся вооруженном конфликте, независимо от того, кто является агрессором.

Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы:

Краеугольным камнем МГП являются Четыре Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и два Дополнительных протокола к ним (1977 года). Эти документы направлены на ограничение и смягчение жестокостей войны путем защиты тех, кто не участвует или более не участвует в военных действиях.

Женевские конвенции охватывают следующие аспекты:

1. Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях: Защищает военнослужащих, получивших ранения или заболевания на поле боя, обеспечивая их лечение и гуманное обращение.
2. Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение на море: Аналогична первой, но применяется к жертвам войны на море.
3. Конвенция об обращении с военнопленными: Устанавливает стандарты гуманного обращения с военнопленными, включая их содержание, питание, медицинскую помощь и репатриацию.
4. Конвенция о защите гражданского населения во время войны: Самая широкая по охвату, направлена на защиту гражданских лиц, находящихся под контролем противника, от насилия, перемещения, разрушения имущества и других злоупотреблений.

Дополнительные протоколы 1977 года:

• Протокол I: Расширяет защиту жертв международных вооруженных конфликтов, уточняет правила ведения боевых действий и запрещает определенные виды оружия.
• Протокол II: Впервые вводит детальные правила для немеждународных (внутренних) вооруженных конфликтов, предоставляя защиту жертвам гражданских войн.

МГП устанавливает ряд фундаментальных принципов, таких как:

• Принцип различения: Необходимость всегда различать комбатантов и гражданских лиц, а также военные объекты и гражданские объекты. Нападения могут быть направлены только на комбатантов и военные объекты.
• Принцип пропорциональности: Ущерб гражданским лицам и объектам должен быть пропорционален ожидаемому военному преимуществу.
• Принцип гуманности: Запрет на причинение излишних страданий и использование оружия, которое не делает различия между комбатантами и гражданскими.

Таким образом, международное право стремится создать комплексную систему, которая не только запрещает агрессию, но и, в случае возникновения конфликта, минимизирует его человеческие страдания, демонстрируя силу права даже в условиях войны.

Роль международных организаций в поддержании мира и правопорядка

В современном мире, где национальные интересы часто сталкиваются, а угрозы безопасности носят транснациональный характер, международные организации выступают в качестве ключевых акторов, призванных поддерживать мир и правопорядок. Их деятельность является ярким примером попытки институционализировать «силу права» над «правом силы».

Организация Объединенных Наций как центральный актор

Устав ООН: Краеугольный камень международного права

Организация Объединенных Наций (ООН) была создана в 1945 году после разрушительной Второй мировой войны с целью предотвращения подобных катастроф в будущем. Ее Устав является не просто учредительным документом, но и краеугольным камнем всего современного международного права. Он закрепляет основополагающие принципы, такие как:

• Суверенное равенство всех ее членов: Это означает, что все государства, независимо от их размера, мощи или политической системы, юридически равны и обладают одинаковыми правами и обязанностями.
• Принцип неприменения силы или угрозы силой: Как уже было сказано, это фундаментальный запрет на агрессию, являющийся нормой jus cogens.
• Мирное разрешение международных споров: Члены ООН обязуются разрешать свои международные споры мирными средствами, не подвергая угрозе международный мир, безопасность и справедливость.
• Невмешательство во внутренние дела: ООН не имеет права вмешиваться в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, за исключением случаев применения принудительных мер в соответствии с Главой VII Устава.

Эти принципы служат нормативной основой для поддержания глобальной стабильности и сотрудничества.

Полномочия Совета Безопасности ООН:

Совет Безопасности ООН (СБ ООН) – это единственный орган, который может принимать юридически обязывающие решения для всех государств-членов. Он несет главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. В соответствии с Главой VII Устава ООН, СБ имеет широкие полномочия по принятию принудительных мер, если он определяет существование угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии.

• Невоенные меры (статья 41): СБ ООН может применять меры, не связанные с использованием вооруженных сил, для осуществления своих решений. Эти меры включают:
  • Полный или частичный перерыв экономических отношений: Этот инструмент, известный как экономические санкции, широко используется СБ ООН. Например, санкции вводились против Ливии (за поддержку терроризма), Ирака (после вторжения в Кувейт), Сомали, Северной Кореи, Сирии и других стран. Эти санкции часто включают заморозку активов, запрет на поставки вооружений и военной техники, а также запрет на перемещение определенных лиц.
  • Прерывание железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио- или других средств сообщения: Эти меры могут быть направлены на изоляцию государства-нарушителя.
  • Разрыв дипломатических отношений: Политическая изоляция, призванная оказать давление на государство.

  Примером применения таких мер стали санкции против Ливии в 1992 году после взрыва самолета над Локерби, которые включали воздушное эмбарго и запрет на продажу оружия, или обширные санкции против Ирака в 1990-е годы.

• Военные меры (статья 42): Если невоенные меры оказываются недостаточными, СБ ООН может санкционировать применение военной силы. Это может включать демонстрации, блокаду или другие операции вооруженных сил. Важно, что никакие принудительные действия не предпринимаются без полномочий Совета Безопасности. Этот принцип гарантирует, что любое коллективное применение силы имеет легитимную международно-правовую основу.

Региональные организации и миротворчество

Помимо ООН, значительную роль в поддержании мира и правопорядка играют региональные соглашения и организации. Статья 52 Устава ООН предусматривает, что региональные соглашения могут быть использованы для разрешения местных споров, а статья 53 позволяет Совету Безопасности использовать такие региональные организации для принудительных действий под его руководством.

• Примеры региональных организаций:
  • НАТО (Организация Североатлантического договора): Военно-политический альянс, изначально созданный для коллективной обороны.
  • ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности): Военно-политический союз государств постсоветского пространства.
  • ЕС (Европейский Союз): Хотя ЕС является преимущественно экономическим и политическим объединением, он также развивает общую внешнюю политику и политику безопасности, участвуя в миротворческих миссиях.
• Сложности в формировании мандатов миротворческих операций ООН:
  Миротворческие операции ООН – это один из наиболее заметных инструментов поддержания мира. Однако разработка мандатов для этих операций является сугубо политическим процессом. Он часто формируется под влиянием нежелания постоянных членов Совета Безопасности оказаться слишком глубоко вовлеченными в конфликт. Это может приводить к:
  • Нечетким или ограниченным мандатам: Когда миротворцы не обладают достаточными полномочиями для эффективного выполнения своих задач.
  • Проблемам с ресурсами: Нежелание государств выделять достаточные силы и средства для миссий.
  • Политическому параличу: Вето со стороны постоянных членов СБ может блокировать создание или усиление миротворческих операций в критически важных ситуациях.

Таким образом, международные организации, особенно ООН, играют незаменимую роль в институционализации права и ограничении силы. Однако их эффективность постоянно подвергается испытаниям из-за геополитических интересов, разногласий между великими державами и появления новых, нетрадиционных угроз.

Современные вызовы традиционному пониманию соотношения права и силы

В XXI веке традиционные представления о праве и силе сталкиваются с новыми реалиями. Глобализация, технологический прогресс и изменения в характере конфликтов порождают вызовы, которые размывают устоявшиеся концепции и ставят под вопрос адекватность существующего международного правового регулирования.

Гуманитарная интервенция: Дилеммы и противоречия

Концепция гуманитарной интервенции — это, пожалуй, одна из самых спорных и вызывающих ожесточенные дебаты доктринальных конструкций в современном международном праве и международных отношениях. Она определяется как применение военной силы против иностранного государства или каких-либо сил на его территории для предотвращения гуманитарной катастрофы или геноцида местного населения. В современном международном праве и практике это применение силы или угроза силой, осуществляемые государством или группой государств за пределами своих границ без согласия страны, на территории которой применяется сила, и направленные на предотвращение или пресечение масштабных и грубых нарушений основных прав людей.

• Доктринальный характер и отсутствие универсального правового определения:
  Несмотря на то, что концепция восходит к XVII веку (Г. Гроций) и получила теоретическое обоснование в 1987 году (Б. Кушнер), утверждавшем обязанность демократических государств вмешиваться для защиты прав человека, на сегодняшний день нет общепризнанного международного документа, дающего ее исчерпывающее понятие. Это создает огромную правовую неопределенность. Отсутствие четких критериев для определения, когда и кем может быть осуществлена гуманитарная интервенция, открывает двери для субъективных интерпретаций и злоупотреблений.
• Потенциал использования в геополитических интересах:
  Как проницательно отмечал Гуго Гроций еще в XVII веке, гуманитарные цели могут скрывать истинные политико-экономические мотивы вторжения. В современном мире этот скептицизм только усилился. Гуманитарная интервенция, вне зависимости от ситуации в конфликтном регионе, может выступать прикрытием для реализации странами Запада выгодных им геополитических сценариев. Примеры, такие как Косовский кризис 1999 года, когда операция НАТО была оправдана «гуманитарными» целями без санкции СБ ООН, усиливают эти опасения. Такая практика подрывает доверие к самому понятию гуманитарной помощи и создает прецеденты для избирательного применения силы.
• Проблема делигитимизации государственного суверенитета:
  Действующая идеология гуманитарной интервенции создает острую правовую коллизию. Она делегитимизирует государственный суверенитет через нарушение прав человека. Если государство неспособно или не желает защищать своих граждан от массовых нарушений прав человека, возникает вопрос о его праве на суверенитет. Однако, кто и на каких основаниях должен определять эту неспособность или нежелание? И кто имеет право принимать решение о вооруженном вмешательстве? Эти вопросы остаются без однозначного ответа в международном праве, что подрывает принцип суверенного равенства государств и создает опасную динамику, где «сила права» в одних случаях уступает «праву силы» под благовидным предлогом.

Гибридные войны и кибератаки: Неопределенность правового статуса

С появлением новых технологий и изменением характера конфликтов, международное право сталкивается с вызовами, требующими адаптации.

• Феномен «гибридных» войн:
  На сегодняшний день не существует единого понятия, определения и квалификации «гибридных» войн, а также нет разработанных универсальных международных договоров, регулирующих «гибридные» вооруженные конфликты. Термин «гибридного» вооруженного конфликта в большей степени является политизированным, и его квалификация затруднена с позиции международного права.
  

  «Гибридные войны» характеризуются сочетанием обычных военных действий с невоенными методами: дезинформацией, кибератаками, экономическим давлением, поддержкой неправительственных вооруженных формирований, подрывной деятельностью.

  Такое размывание границ между миром и войной, между государственными и негосударственными акторами, создает огромные сложности для применения существующего международного права, которое традиционно ориентировано на межгосударственные вооруженные конфликты. Как определить агрессию, если нет явного военного вторжения? Когда «серая зона» переходит в вооруженный конфликт? Ответы на эти вопросы формируются в процессе практики и доктринальных споров.

• Кибератаки как угроза:
  Кибератаки и их последствия относятся к числу наиболее актуальных вопросов международной повестки дня. Они могут нарушать функционирование критически важной инфраструктуры (энергосистемы, транспорт, финансовые институты) и жизненно необходимых для гражданских лиц служб (здравоохранение, водоснабжение).
  В некоторых случаях кибератаки могут являться прямым нарушением статьи 2(4) Устава ООН, если они могут привести к потерям среди населения, нанести значительный физический ущерб объектам и использоваться против территориальной неприкосновенности и политической независимости любого государства. Например, если кибератака приводит к выходу из строя системы управления АЭС с катастрофическими последствиями, это может быть приравнено к вооруженному нападению.
  Применение Международного гуманитарного права (МГП) к киберпространству также является предметом активных дискуссий. Несмотря на отсутствие специальных конвенций, большинство экспертов сходятся во мнении, что МГП ограничивает применение кибероружия во время вооруженного конфликта так же, как любого другого оружия, средств и методов ведения войны. Это означает, что принципы различения, пропорциональности и гуманности должны соблюдаться и в киберпространстве. Однако техническая сложность атрибуции (определения источника атаки) и оценки последствий создают серьезные вызовы для практического применения этих норм.

Экономическое принуждение и односторонние санкции

Помимо военных и киберугроз, экономическое принуждение является мощным инструментом силы в международных отношениях.

• Экономические санкции как инструмент внешней политики:
  Экономическое принуждение, включая экономические санкции, остается широко применяемым инструментом международной политики. Это меры, направленные на ограничение экономических связей с государством или его субъектами с целью изменения их политики. Они могут быть введены как многосторонними органами (например, СБ ООН), так и отдельными государствами.
  Соединенные Штаты Америки наиболее активно используют экономические санкции для защиты своих интересов и международной безопасности, регулируя их применение законами, такими как Закон о торговле с враждебными государствами (1917 г.) и Закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях (1977 г.). Европейский союз также активно применяет ограничительные меры, рассматривая их как инструмент дипломатического воздействия, введенные как в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН, так и независимо от них.
  Примеры объектов санкций включают Кубу (экономическая блокада Кубы продолжается почти 60 лет), Иран (с 1979 г., из-за ядерной программы), а также Россию (с 2022 г., число санкций превысило 5581, став одним из самых масштабных санкционных режимов в истории).
• Односторонние принудительные меры:
  В литературе односторонние принудительные действия государств часто именуются контрмерами, ответными мерами или односторонними мерами принуждения. Если санкции СБ ООН имеют четкую правовую основу, то односторонние санкции, вводимые отдельными государствами без мандата ООН, вызывают серьезные вопросы о их легитимности в контексте международного права. Многие государства рассматривают такие меры как нарушение принципов невмешательства, суверенного равенства и свободы торговли.
• Трансформация «силы права» в «право силы»:
  В современном мире нередко происходит тревожная трансформация: сила права превращается в право силы. Это означает, что вместо того чтобы право ограничивало применение силы, сила начинает определять, что является правом. Когда могущественные акторы игнорируют или обходят международно-правовые нормы ради своих интересов, это создает определенные риски, вызовы и угрозы для международной и региональной безопасности. Такая ситуация подрывает универсальность и обязательность международного права, делая его заложником геополитической конъюнктуры и потенциально возвращая мир к «закону джунглей», где доминирует сильный.

Все эти современные вызовы требуют от международного сообщества постоянного переосмысления и адаптации правовых рамок, чтобы обеспечить релевантность и эффективность международного права в условиях динамично меняющегося мира.

Последствия применения силы в обход международного права: Кейсы и влияние на глобальную стабильность

Когда великие державы или коалиции игнорируют установленные международным правом нормы применения силы, это не просто единичный инцидент, а глубокий удар по всей системе миропорядка. Такие действия создают опасные прецеденты, подрывают легитимность международных институтов и формируют риски для глобальной стабильности.

Косовский кризис (1999) как прецедент

Одним из наиболее ярких и обсуждаемых примеров применения силы в обход международного права является Косовский кризис 1999 года. Действия США и НАТО в Югославии в этот период стали поворотным моментом, оказав весьма существенное воздействие на всю современную систему международных отношений.

• Действия США и НАТО: «Политика силы» и подрыв международного права:
  Операция НАТО в Югославии в 1999 году, известная как операция «Союзническая сила», была первой военной операцией, которую многие называли гуманитарной интервенцией, осуществленной без санкции Совета Безопасности ООН. Западные страны объясняли свои действия необходимостью остановить массовые нарушения прав человека и этнические чистки в Косово. Однако эти действия были расценены многими (в частности, Россией и Китаем) как попытка рецидива «политики силы» и подрыв всей системы современного международного права, особенно принципа суверенного равенства и неприменения силы, закрепленного в Уставе ООН.
  Этот кризис ознаменовал переход международной системы от биполярности (после завершения холодной войны) к новой мировой архитектуре, где доминирование США как единственной сверхдержавы и лидера НАТО стало восприниматься как угроза многополярности. Кроме того, конфликт привел к значительным человеческим жертвам (по данным сербских властей, погибли 659 военнослужащих армии и 349 сотрудников полиции; число погибших албанцев составило, по разным оценкам, от 1500 до 2000 человек; общее число пострадавших от бомбардировок НАТО составило не менее 2000 убитых и 7000 раненых) и материальному ущербу, а также обострил вопрос беженцев и преследования неалбанского населения.
• Последствия провозглашения независимости Косово:
  Провозглашение независимости Республики Косово в одностороннем порядке актом Ассамблеи Косово 17 февраля 2008 года стало прямым следствием кризиса. Этот шаг выявил доминирующее влияние политики на становление современных норм международного права, поставив вопросы о праве наций на самоопределение и неприкосновенности государственных границ.
  Важно отметить, что до этого, 10 июня 1999 года, Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 1244, которая санкционировала международное гражданское и военное присутствие в Союзной Республике Югославии и учредила Миссию ООН по делам временной администрации в Косове (МООНК), предусматривая вывод югославских сил и демилитаризацию Освободительной армии Косово, а также возвращение процесса урегулирования в политико-правовое поле ООН на основе принципов суверенитета и территориальной целостности СРЮ. Таким образом, одностороннее провозглашение независимости Косово многими было расценено как нарушение этой резолюции.
• Позиция России и консультативное заключение Международного Суда ООН:
  Россия не признала независимость Косово, расценив одностороннее провозглашение независимости как нарушение международного права, Устава ООН и принципов Хельсинкского Заключительного Акта. Москва заявила, что признание независимости Косово может спровоцировать новые этнические чистки и усложнить решение замороженных евразийских конфликтов. Россия, как постоянный член Совета Безопасности ООН, обладает правом вето, что позволяет блокировать вступление непризнанных государств в ООН. После провозглашения независимости Косово Россия использовала «косовский прецедент» в 2008 году для признания независимости Абхазии и Южной Осетии, что лишь подтвердило дестабилизирующий характер таких односторонних действий.
  В попытке разрешить правовую неопределенность, Генеральная Ассамблея ООН запросила консультативное заключение Международного Суда ООН. В своем заключении от 22 июля 2010 года Суд постановил, что международное право «не содержит запретов на декларации о независимости» и, таким образом, авторы косовской декларации не нарушили общего международного права и резолюции 1244 Совета Безопасности ООН от 1999 года. Однако это заключение не означало признания Косово независимым государством и подчеркивало, что вопрос о праве на самоопределение остается одним из самых спорных в международном праве. Сербия и ряд других стран, включая Россию, продолжают считать, что резолюция 1244 сохраняет юридическую ��илу для всех сторон конфликта, поскольку она подтверждает территориальную целостность Сербии (тогда Союзной Республики Югославия).

Влияние на глобальную стабильность и легитимность международных институтов

Косовский кризис и другие случаи применения силы в обход международного права имеют далеко идущие последствия для всей системы международных отношений.

• Риски и угрозы для международной безопасности:
  Трансформация «силы права» в «право силы» создает серьезные риски и угрозы для международной безопасности. Когда нормы, призванные предотвращать конфликты, игнорируются, это ведет к:
  • Эрозии доверия: Государства теряют веру в эффективность международных договоров и организаций.
  • Непредсказуемости: Отсутствие четких правил делает международные отношения менее предсказуемыми, увеличивая вероятность конфликтов.
  • Избирательности применения права: Если одним дозволено нарушать право, а другим нет, это подрывает принцип суверенного равенства и ведет к двойным стандартам.
  • Гонке вооружений: Если право не работает, государства полагаются на собственную силу, что стимулирует милитаризацию.
• Подрыв доверия к многосторонним механизмам и глобальному управлению:
  Нарушение международного права не только дестабилизирует конкретные регионы, но и подрывает доверие к многосторонним механизмам и глобальному управлению в целом. Международные организации, такие как ООН, создавались для коллективного решения проблем и предотвращения войн. Когда их ключевые принципы и полномочия игнорируются, это ослабляет их легитимность и эффективность. Постоянное нарушение норм приводит к тому, что международное право воспринимается как инструмент слабых или как фасад для прикрытия интересов сильных, теряя свою универсальную силу. Это, в свою очередь, ведет к фрагментации мирового порядка, росту анархии и снижению способности международного сообщества совместно реагировать на глобальные вызовы.

Таким образом, последствия применения силы в обход международного права являются не только региональными, но и системными, затрагивая основы глобальной безопасности и доверия между государствами.

Заключение

Исследование соотношения права и силы в международных отношениях показало, что эта динамика остается одной из наиболее сложных и определяющих для современного миропорядка. С момента Вестфальского мира 1648 года, закрепившего принципы суверенитета и невмешательства, до формирования современной системы международного права, воплощенной в Уставе ООН, наблюдается постоянное напряжение между стремлением к упорядоченности и реальностью политической мощи, что постоянно испытывает систему на прочность.

Основные выводы исследования:

1. Концептуальные основы: Определения «права» и «силы» многогранны, охватывая военные, политические, экономические и информационные аспекты. Историческая эволюция от _jus ad bellum_ до _jus in bello_ демонстрирует попытки институционализировать и гуманизировать применение силы, а ранние идеи гуманитарной интервенции, предложенные Гуго Гроцием, уже тогда содержали зерна критического осмысления потенциальных злоупотреблений.
2. Теоретические подходы: Классические парадигмы — реализм, либерализм и конструктивизм — предлагают различные объяснения взаимодействия права и силы. Реализм подчеркивает доминирующую роль силы, либерализм — потенциал сотрудничества через институты, а конструктивизм — социальную обусловленность этих категорий. Критическая теория, со своими эпистемологическими установками, неприятием позитивизма и связью с Франкфуртской школой, глубоко анализирует, как власть и интересы формируют наше понимание права и силы, акцентируя внимание на многополярности и Уставе ООН как инструменте эмансипации.
3. Международное право как регулятор: Принцип неприменения силы, закрепленный в пункте 4 статьи 2 Устава ООН, является императивной нормой (jus cogens), имеющей лишь два законных исключения: самооборона (статья 51) и санкция Совета Безопасности ООН. Практика Международного Суда ООН (например, в делах о Никарагуа, нефтяных платформах) подтверждает строгий подход к толкованию этих норм. Международное гуманитарное право, выраженное в Женевских конвенциях, регулирует поведение в конфликте, независимо от его причин.
4. Роль международных организаций: ООН, через свой Устав и полномочия Совета Безопасности, является центральным актором в поддержании мира, используя как невоенные (экономические санкции), так и военные меры. Однако эффективность этих механизмов часто ограничена геополитическими интересами великих держав и сложностями в формировании мандатов миротворческих операций. Региональные организации также играют важную роль, но под эгидой СБ ООН.
5. Современные вызовы: Современный мир сталкивается с новыми формами применения силы. Гуманитарная интервенция остается доктринальной конструкцией без универсального определения, что создает риски для суверенитета и используется в геополитических интересах. «Гибридные войны» и кибератаки размывают традиционные правовые категории, требуя адаптации МГП и переосмысления статьи 2(4) Устава ООН. Односторонние экономические санкции также выступают мощным инструментом принуждения, ставя под вопрос легитимность односторонних мер. Эти вызовы показывают, как «сила права» нередко превращается в «право силы».
6. Последствия игнорирования права: Косовский кризис (1999) стал знаковым прецедентом, продемонстрировавшим попытку «политики силы» в обход Устава ООН, что привело к дестабилизации и вызвало острую дискуссию о самоопределении и территориальной целостности, усугубленную последующим признанием Косово и реакцией России. Подобные действия подрывают глобальную стабильность, эродируют доверие к многосторонним механизмам и легитимности международных институтов, создавая угрозу фрагментации мирового порядка.

Тенденции и перспективы:

Современные международные отношения характеризуются усилением многополярности, что, с одной стороны, может привести к большей распределенности силы, а с другой — к росту разногласий и сложности в достижении консенсуса по вопросам применения силы. Технологический прогресс будет продолжать генерировать новые формы конфликтов, требующие гибкой и быстрой адаптации международного права. Перспективы развития международного правопорядка во многом зависят от способности государств к диалогу, приверженности принципам Устава ООН и готовности укреплять многосторонние институты, а не подрывать их. Сохранение баланса между суверенитетом и необходимостью защиты прав человека, а также разработка четких правовых рамок для «гибридных» угроз и кибератак, станут ключевыми задачами для международного сообщества в ближайшие десятилетия. Иначе возрастает риск того, что миропорядок будет определяться не силой права, а правом самого сильного.

Список использованной литературы

1. Бирюков П.Н. Международное право. М.: Юристъ, 1998.
2. Букинина М.К. Национальная экономика. М.: Дело, 2001.
3. Венская Конвенция о праве международных договоров (Вена, 23 мая 1969 г.). Справочная информационная система ГАРАНТ.
4. Гармашова Е.П., Дребот А.М. и др. Санкции как меры международного принуждения: основные виды и теоретические подходы к понятию // Экономические отношения. 2020. № 3.
5. Денькевич А.И., Игнатская М.А. Деньги и кредит. 1998. №8.
6. Зайцева О.Г. Международные межправительственные организации. 1989.
7. Кураков А.П., Краснов А.Г. Экономика: инновационные подходы. М., 1998.
8. Международные неправительственные организации: Справочник. Москва, 1997.
9. Моравецкий В. Функции международных организаций. 1993.
10. Морозов Г.И. Международные организации. 1992.
11. Рыбалкин В.Е. Международные экономические отношения. М., 2000.
12. Советский энциклопедический словарь. М., 1986.
13. Статья «Международное экономическое право: Некоторые вопросы теории и практики» // Московский журнал международного права. 2000. № 3. С. 137-161.
14. Фаминский И.П. (ред.). Россия: внешнеэкономические связи в условиях перехода к рынку. М., 1999.
15. Фомичев В.И. Международная торговля. М., 1999.
16. Энциклопедический юридический словарь / Под ред. В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 1998.
17. Андрианов В.Д. Россия: экономический и инвестиционный потенциал. М.: Экономика, 1999.
18. Госкомстат РФ. Россия в цифрах. М., 2000.
19. Булатов А.С. (ред.). Экономика внешних связей. М., 1999.
20. ICRC. Женевские конвенции: основа международного гуманитарного права.
21. ICRC. Международное гуманитарное право и кибероперации во время вооруженных конфликтов. Изложение позиции МККК.
22. Батычко В.Т. Международное право: Принцип невмешательства во внутренние дела.
23. Бистрина. Гибридные войны: современные вызовы и перспективы.
24. КиберЛенинка. ГИБРИДНЫЕ ВОЙНЫ: НОВЫЕ ВЫЗОВЫ XXI ВЕКА. Текст научной статьи по специальности «Социологические науки».
25. КиберЛенинка. Международно-правовые основы применения односторонних мер экономического воздействия. Текст научной статьи по специальности «Право».
26. КиберЛенинка. ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ. Текст научной статьи по специальности.
27. КиберЛенинка. Понятие и признаки гуманитарной интервенции. Текст научной статьи по специальности «Право».
28. КиберЛенинка. Понятие и виды экономических санкций в международном праве. Текст научной статьи по специальности.
29. КиберЛенинка. Правовое регулирование применения силы в международных отношениях. Текст научной статьи по специальности «Право».
30. КиберЛенинка. Принцип неприменения силы и угрозы силой как Гарант мира и безопасности человечества. Текст научной статьи по специальности «Право».
31. КиберЛенинка. Принцип невмешательства во внутренние дела государств в международном праве. Текст научной статьи по специальности.
32. КиберЛенинка. Теоретические подходы к анализу международных отношений. Текст научной статьи по специальности «Политологические науки».
33. LEX.UZ. 08.06.1977. К Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I).
34. LiveJournal. Международное военное право Jus ad bellum или jus in bello.
35. The Moscow Times. В чем сила Объединенных Наций.
36. The United Nations. Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда, 2003–2007 годы.
37. The United Nations. Устав организации объединенных наций и проблемы применения силы в миротворческих операциях. Текст научной статьи по специальности «Право».
38. The United Nations. Устав ООН (полный текст).
39. Афхазава Д.Г. Международный Суд ООН и право о применении силы. Nota Bene.
40. Высшая школа экономики. «Международное право – интеллектуальный вызов для современных юристов»: интервью с Верой Русиновой.
41. Высшая школа экономики. Теория международных отношений – Учебные курсы.
42. Гаркуша-Божко. Международное гуманитарное право в киберпространстве: Ratione materiae, ratione temporis и проблема квалификации кибератак // Digital Law Journal.
43. Гуманитарная интервенция. Научно-образовательный портал Мировая Экономика и Международные Отношения.
44. Гуманитарная интервенция. Новый дипломатический словарь.
45. Гуманитарная интервенция. Википедия.
46. Женевские конвенции 1949.
47. Женевские конвенции. Википедия.
48. Замгоссекретаря Совбеза: в современном мире нередко сила права превращается в право силы.
49. interlaw.by. 1.2. Разграничение терминов jus in bello и jus ad bellum.
50. interlaw.by. 1.3. Механизм правового регулирования международных экономических отношений как особая правовая категория.
51. Косовский кризис и международное право.
52. Косовский конфликт: последствия и уроки.
53. Концепция гуманитарной интервенции и действующее международное право.
54. Международная экономическая нормативная система: правовая и неправовая составляющие. Текст научной статьи по специальности «Право».
55. Международное военное право. Jus ad bellum или jus in bello.
56. Международное право и вызовы XXI века. Текст научной статьи по специальности.
57. Международное право: Принцип невмешательства во внутренние дела.
58. Международно-правовые санкции. Википедия.
59. Международное экономическое право. Википедия.
60. Международный Суд ООН и право о применении силы. Elibrary.
61. МЕЖДУНАРОДНЫЙ СУД ООН И УГРОЗА ПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ. Текст научной статьи по специальности «Право».
62. Невмешательство. Википедия.
63. Определение суверенитета. Indo-Pacific Defense FORUM.
64. О некоторых вопросах квалификации «гибридных» войн в международном. Электронная библиотека БГУ.
65. Понятие запрещенного «применения силы» в международном праве.
66. Понятие принципов международного экономического права.
67. Правовые последствия провозглашения независимости Косово. Текст научной статьи по специальности «Право».
68. Принцип неприменения силы и угрозы силой.
69. Принципы jus ad bellum и jus in bello в международном праве.
70. Принцип невмешательства — что это? Каталог терминов — Словарь.
71. Радник. § 8. Суверенитет и международное право.
72. Саяпин С. Современные вызовы международному праву (доктор права (Берлинский университет им. Гумбольдта), ассистент-профессор Школы права Университета КИМЭП (Алматы, Казахстан). Параграф online.zakon.kz.
73. Самооборона. Médecins Sans Frontières. Практический словарь гуманитарного права.
74. Санкции и международное право.
75. Современные вызовы международному гуманитарному праву и фокус внимания молодых ученых. ICRC.
76. Современные вызовы международному гуманитарному праву – «приватизация» войны.
77. Современные критические подходы к оценке сущности международного права как продукта «западной цивилизации.
78. Совкомбанк. Суверенитет: что это, какие есть виды.
79. Суверенитет. Википедия.
80. Суверенное государство. Википедия.
81. Теория международных отношений. Википедия.
82. Human Rights Watch. Конфликт в Косово и международное право.
83. I. Общие положения — Женевская конвенция от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения во время войны.
84. КИБЕРУГРОЗЫ КАК НОВЫЙ ВЫЗОВ ДЛЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА.
85. Международные отношения после косовского кризиса.
86. Вопросы применения силы в решениях Международного суда ООН.
87. «Гибридная война» или международное право: где выход из тупика на Донбассе?