Семантическая организация лексических единиц «fear» и «love» в английском языке: Деконструкция академического запроса и комплексный лингвокогнитивный анализ

Одной из наиболее интригующих и, пожалуй, сложных областей лингвистики, которая на протяжении десятилетий оставалась «экзотической и опасной», является изучение эмоций в языке. Лишь с 1980-х годов, во многом благодаря усилиям таких ученых, как В.И. Шаховский и его Волгоградская научная школа, лингвистика эмоций (эмотиология) получила активное развитие, превратившись в одну из пяти наиболее приоритетных областей современных лингвистических исследований. Этот поворот стал фундаментальным, поскольку позволил ученым преодолеть предубеждение, что язык служит исключительно когнитивным функциям, и признать его неотъемлемую роль в вербализации и концептуализации человеческих чувств, что, в свою очередь, открывает новые горизонты для понимания самого человека.

Введение: Актуальность проблемы, цели и задачи исследования

Эмоции — это универсальный аспект человеческого опыта, формирующий наше восприятие мира, наши реакции и взаимодействие с окружающими. Однако способы, которыми эти глубокие внутренние состояния выражаются и осмысливаются в языке, существенно различаются, отражая уникальность культурных и когнитивных особенностей каждой языковой общности. Именно поэтому изучение эмоциональной лексики представляет собой одну из наиболее актуальных и междисциплинарных проблем современного языкознания. В условиях динамичного развития когнитивной лингвистики и психолингвистики становится очевидной необходимость глубокого и всестороннего анализа того, как язык кодирует, передает и интерпретирует сложные эмоциональные конструкты. Действительно, как мы можем адекватно понимать культуру, не постигнув способов выражения её глубинных эмоциональных пластов?

Настоящая работа ставит своей целью деконструкцию академического запроса по теме «Способы представления в языке, на примере семантической организации лексических единиц fear (страх) love (любовь)» и формирование структурированного плана для дальнейшего глубокого научного исследования. Объектом исследования являются лексические единицы, выражающие эмоции, а предметом — семантическая организация английских лексем «fear» и «love» в сопоставлении с их русскими эквивалентами.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Проанализировать эволюцию лингвистических подходов к изучению эмоций и определить место эмотиологии.
2. Раскрыть междисциплинарный характер исследования эмоциональной сферы, включая лингвопсихологические аспекты.
3. Детально разграничить и исследовать понятия эмотивности, оценочности и экспрессивности.
4. Изучить процессы концептуализации и вербализации эмоций в языковой картине мира, выявив универсальные и культурно-специфические черты.
5. Провести этимологический и лексикографический анализ лексем «fear» и «love».
6. Применить принципы фреймовой семантики для описания значений «fear» и «love».
7. Рассмотреть когнитивные механизмы, лежащие в основе языкового представления эмоций, и провести кросс-лингвистический анализ концептов «страх» и «любовь» в русском и английском языках.
8. Оценить роль языка в формировании и регуляции эмоционального состояния.

Методологическая база исследования опирается на принципы системного, сопоставительного, лингвокогнитивного и контекстуального анализа. Работа будет иметь междисциплинарный характер, интегрируя подходы лингвистики, психологии и культурологии для достижения максимальной глубины и полноты исследования.

Теоретико-методологические основы изучения эмоций в языке

Исследование эмоций в языке — это многогранный процесс, корни которого уходят в глубины филологической мысли, а ветви простираются в современные междисциплинарные области. Понимание эволюции взглядов на эту проблему и определение положения эмотиологии в современном языкознании является краеугольным камнем для любого серьезного анализа.

Эволюция лингвистических подходов к изучению эмоций

На протяжении долгого времени эмоциональная сфера языка и речи воспринималась академическим сообществом как сложная, даже «экзотическая и опасная» область, требующая выхода за привычные рамки. До середины 1970-х годов проблема языковой концептуализации, вербализации и категоризации эмоций чаще вызывала неприятие, чем интерес. Некоторые выдающиеся лингвисты, такие как К. Бюлер и Э. Сепир, склонялись к исключению эмоционального компонента из центра внимания, считая доминантой в языке когнитивную функцию, ориентированную на передачу информации. Их взгляды отражали распространенное убеждение в том, что язык прежде всего инструмент рационального мышления, однако это игнорировало важную часть человеческого опыта, которую язык способен передавать.

Однако, не все ученые разделяли эту позицию. Уже в начале XX века, такие исследователи, как Ш. Балли и ван Гиннекен, напротив, настаивали на том, что выражение эмоций является одной из центральных функций языка. Они предвосхищали будущие тенденции, указывая на «значимость аффективной стороны языка». К сожалению, эти ранние наблюдения не получили тогда значительного развития, оставаясь на периферии основных лингвистических парадигм.

Решающий поворот произошел в 1980-х годах, когда в России активно начала развиваться лингвистика эмоций, или эмотиология. Это было во многом связано с научными усилиями В.И. Шаховского. Знаковым событием стал XIV Международный конгресс лингвистов в Берлине в 1987 году, где доклад Ф. Данеша убедительно продемонстрировал тесную взаимосвязь когниции и эмоции. Этот доклад привел к официальному признанию проблемы «Язык и эмоции» одной из пяти наиболее приоритетных областей современных лингвистических исследований. С этого момента началось бурное становление отечественной лингвистики эмоций, результатом которого стали сотни защищенных диссертаций и многочисленные монографии. Особый вклад внесла Волгоградская научная школа лингвистики эмоций, основанная в начале 1990-х годов под руководством В.И. Шаховского, которая систематически исследовала и продолжает исследовать эмоциональные аспекты языка.

Междисциплинарный характер исследования эмоциональной сферы

Изучение эмоций в языке по своей сути является междисциплинарным предприятием, преодолевающим границы традиционных научных областей. Эмоции, будучи психологической по природе сферой, давно выступают предметом психологической науки. Однако лингвистическое описание и объяснение эмоциональных явлений стало неотъемлемым, когда стало очевидно, что закономерные явления объективации эмоций в речевой деятельности человека и процесс закрепления межкультурного опыта кодирования эмоций знаками национальных языков не могут быть проигнорированы. Лингвисты осознали, что они не вправе обходить сферу эмоций как «самый человеческий фактор в языке».

Современная лингвистика эмоций (эмотиология) активно взаимодействует с широким спектром научных парадигм:

• Когнитивная лингвистика: Эмотиология заимствует данные когнитологии об эмоциях для создания своих лингвистических концепций. Вопросы изучения эмоций рассматриваются с позиций антрополингвистики, исследующей связь языка, культуры и человека, а также лингвоэкологии, которая изучает взаимодействие языка с окружающей средой, включая эмоциональные ландшафты.
• Психолингвистика: Особое место занимает лингвопсихологический подход, который позволяет построить эмоциональную модель системного описания образа человека по данным его языка. Этот подход включает в себя несколько ключевых этапов:
  1. Восприятие: Физическое или ментальное созерцание некоторого положения вещей или события.
  2. Непосредственная причина эмоции: Интеллектуальная оценка этого положения вещей, часто неосознанная.
  3. Собственно эмоция: Состояние души, обусловленное переживаемым положением вещей.
  4. Внешнее проявление эмоции: Имеет две основные формы — неконтролируемые физиологические реакции тела (например, учащенное сердцебиение, потливость) и контролируемые двигательные и речевые реакции (мимика, жесты, интонации, выбор слов).

  Именно психолингвистика эмоций установила, что фиксирование эмоциональных процессов происходит через психический механизм их отображения в семантике слов, используемых для вербализации эмоциональных отношений.

• Коммуникативная и прагматическая лингвистика: Проблемы динамики языкового кода, механизмов распознавания чужих эмоций и управления собственными в коммуникации привели к постановке проблемы эмоциональной языковой, речевой и коммуникативной личности. В.И. Шаховский и его школа активно разрабатывают лингвистическую теорию эмоций и эмотивную лингвоэкологию, подчеркивая, что эмоция — это комплексно обусловленная референция к обобщенному конструкту, определенной эмоциональной ситуации, безотносительно к конкретной языковой личности.
• Культурологическая лингвистика: Эмоции являются неотъемлемой частью культуры любого народа, облигаторно концептуализируются и вербализуются в его языке, отражая видовой национальный опыт.

Суть лингвистического подхода к изучению эмоций, как подчеркивает В.И. Шаховский, заключается в том, что эмоции регулируют процесс отражения мира в языке человека, выступая в роли посредника между миром и его отражением. Этот подход также акцентирует внимание на двояком способе отражения эмоций в языке: как эмоциональное сопровождение или окраска, возникающая при «прорыве» эмоционального состояния говорящего в речь, и как объективно существующая реальность, отражаемая языковыми знаками. Эмоции являются мотивационной основой сознания, мышления и социального поведения, они включены в структуру сознания и мышления и сопряжены с когнитивными процессами, выступая движущей силой в жизни человека и общества. Таким образом, они не просто украшают нашу речь, но и активно формируют наше мировосприятие.

Эмотивность, оценочность и экспрессивность как лингвистические категории

В поле лингвистики эмоций особенно важно четкое разграничение смежных, но не тождественных категорий, которые часто переплетаются и даже подменяют друг друга в обыденной речи. К таким категориям относятся эмотивность, оценочность и экспрессивность.

Эмотивность выступает как центральная категория в лингвистике эмоций. Она определяется как «имманентное свойство языка выражать психологические (эмоциональные) состояния и переживания человека». А.В. Кунин трактует эмотивность как «эмоциональность в языковом преломлении, то есть чувственную оценку объекта, как выражение языковыми или речевыми средствами чувств, настроений, переживаний человека». В.И. Шаховский, в свою очередь, видит в эмотивности «результат преломления эмоционального компонента философской категории идеального в поле языка», а также семантический компонент слова, в котором находят отражение эмотивные семы. Эмотивность — это совокупность языковых и речевых средств, позволяющих осуществлять успешную эмоциональную коммуникацию. Она реализуется через специальные языковые средства — эмотивы, которые присутствуют на каждом уровне языка (фонетическом, графическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом) и формируют его эмотивный код. Важной является идея потенциальной эмоциональности: каждое слово, даже изначально нейтральное, потенциально может стать носителем эмоционального заряда, поскольку его эмотивный смысл может быть связан с индивидуальным языковым сознанием и контекстом употребления. Эмотивная функция языка выражается в способности выражать эмоции говорящего и вызывать подобные эмоции у слушателя.

Оценочность — это смежная, но отличная категория. Она характеризует способность языковых единиц выражать положительное или отрицательное отношение говорящего к предмету сообщения, явлению или ситуации. Оценочность всегда биполярна (хорошо/плохо, красиво/некрасиво) и часто является результатом когнитивной обработки информации. Хотя эмоции часто сопровождаются оценкой (например, страх — негативная оценка опасности, любовь — позитивная оценка объекта), оценочность сама по себе не всегда является эмотивной. Можно дать объективную негативную оценку без выраженной эмоциональности (например, «это неэффективное решение»). Однако эмотивы почти всегда несут оценочный компонент.

Экспрессивность относится к не-нейтральности речи, придающей ей необычность, выразительность и усиливающей воздействие на реципиента. Экспрессивность — это указание на меру, степень проявления того или иного признака. Она проявляется в использовании стилистически маркированных средств, таких как метафоры, сравнения, гиперболы, инверсии, эпитеты. Экспрессивные средства могут быть эмотивными (например, «чудовищный страх»), но могут и просто усиливать выразительность без прямого указания на эмоциональное состояние (например, «колоссальная работа»).

Таким образом, взаимосвязь этих категорий можно представить следующим образом:

• Эмотивность — это самая широкая категория, охватывающая все языковые средства выражения эмоций.
• Оценочность часто является компонентом эмотивности, но может существовать и независимо.
• Экспрессивность — это способ усиления выразительности сообщения, который может служить как для выражения эмоций (эмотивная экспрессивность), так и для других целей (например, усиление логического ударения).

В.И. Шаховский подчеркивает, что эмотивная сема может быть как главной категориально-лексической (например, в словах «радость», «гнев»), так и зависимой, дифференциальной (например, в коннотациях нейтральных слов). Это свидетельствует об иерархичности эмотивных единиц и полноценной реализации эмотивного потенциала языка на уровне текста, где каждое слово, фраза и синтаксическая конструкция могут вносить свой вклад в создание эмоциональной атмосферы.

Концептуализация и категоризация эмоций в языковой картине мира

Язык не просто описывает мир; он формирует его в сознании носителей, создавая уникальную «языковую картину мира» (ЯКМ). В этой картине эмоции занимают центральное место, выступая своего рода линзами, сквозь которые мы воспринимаем и осмысливаем реальность.

Языковая картина мира и антропоцентризм

Что же такое языковая картина мира? Это исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённая в языке совокупность представлений о мире, определённый способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности. Языковая картина мира не является зеркальным отражением объективной реальности, а скорее ее интерпретацией, пропущенной через призму человеческого опыта и культуры.

Ключевой особенностью ЯКМ является ее антропоцентричность. Это означает, что язык по своей природе «насквозь психологичен, человечен», поскольку он всегда сопровождает человека и выражает его. В этой системе человек с его миропониманием, переживаниями и оценками находится в центре. Изучение языка в антропоцентрической парадигме становится изучением говорящей личности, а язык рассматривается не только как средство выражения утверждений и фактов, но и как мощный инструмент для выражения эмоционального отношения к миру и экспрессивного усиления высказывания. В рамках антропоцентрической лингвистики вербализация эмоций вызывает особый интерес, поскольку через язык репрезентируются не только внешние проявления чувств, но и глубокие внутренние состояния человека.

Процессы концептуализации и вербализации эмоций

Эмоции, будучи неотъемлемой составной частью культуры любого народа, облигаторно, то есть обязательно, концептуализируются и вербализуются в его языке. Это значит, что каждая языковая общность создает свои уникальные ментальные конструкты (концепты) для обозначения и осмысления эмоций, а затем выражает их с помощью доступных языковых средств.

Культурный контекст играет здесь решающую роль: эмоции данной языковой общности социологизированы и психологизированы, то есть обобщены видовым национальным опытом народа. Это превращает их в форму оценивания среды обитания. Например, если в одной культуре страх может быть связан с конкретными физическими угрозами, то в другой он может быть концептуализирован как более абстрактное чувство тревоги за будущее или страх перед социальной оценкой. Именно поэтому изучение культурно-специфических нюансов так важно.

Однако, несмотря на обязательность концептуализации, процесс вербального выражения эмоций является невероятно сложным и часто представляет собой лишь «верхушку айсберга». Адекватно выразить эмоцию словами крайне трудно, поскольку эмоции никогда не проявляются в отдифференцированном чистом виде, и их вербальная идентификация всегда субъективна. То, как человек описывает свой страх или любовь, зависит от его личного опыта, культурных норм и доступных языковых ресурсов. Концептуализация одной и той же эмоции может иметь разные варианты в зависимости от времени, жанра и контекста. Например, в русском языковом сознании выделяются такие категориальные классы эмоций, как «ПРЕТЕРПЕВАНИЕ» (време��ное сильное негативное эмоциональное состояние) и наиболее обширный класс «ЧУВСТВО», каждый из которых охватывает свою палитру эмоциональных состояний.

Универсальное и культурно-специфическое в концептуализации эмоций

Сложность изучения эмоций в языке усугубляется дихотомией между универсальными и культурно-специфическими аспектами. С одной стороны, существуют универсальные невербальные проявления некоторых базовых эмоциональных состояний, таких как гнев, радость, печаль, удивление и страх. Исследования, в частности работы Пола Экмана, подтверждают, что эти проявления узнаваемы даже у людей из культур, которые никогда не соприкасались. Это указывает на биологическую основу некоторых эмоций, встроенную в человеческую природу.

С другой стороны, вербализация и детальная концептуализация эмоций глубоко социологизированы и психологизированы, то есть обусловлены национальным опытом и культурой конкретной языковой общности. Это означает, что, хотя базовые эмоции могут быть универсальными, способы их переживания, выражения и категоризации в языке сильно различаются. Изучение этой «разноцветной палитры вариантов универсальных эмоций» в разных национальных культурах позволяет говорить о возможности «картирования эмотиологии» конкретной лингвокультуры.

Например, в русском языковом сознании концепты «страх» и «страдание» приобретают особую значимость, отражая многовековой опыт народа. Русский человек часто воспринимается как пассивный экспериенцер, подчиненный ситуации, что отражается в метафорическом механизме концептуализации эмоций и их неконтролируемости (например, «У страха глаза велики», «любовь нечаянно нагрянет»). Словарь эмоций в разных языках не одинаков, и типологическая структура лексики эмоций имеет национальную специфику.

Примеры культурно-специфической вербализации:

• Слово «alofa» из языка Самоа, помимо значений «compassion, empathy, pity, love», обязательно предполагает физическое действие и конкретную помощь, фокусируясь на культурной норме взаимных обязательств, а не на интимности отношений. Это демонстрирует, как в одной культуре «любовь» может быть неразрывно связана с деятельным проявлением заботы.
• Для выражения презрения англичане могут использовать словосочетания, связанные с конечностями (например, «point the accusing finger» — «показать обвиняющий палец»), в то время как в русском языке для этой эмоции часто используются слова, называющие лицо (например, «процедить сквозь зубы», «искривить лицо презрением»). Интересно, что слова, называющие лицо, у англичан для выражения презрения относятся к числу самых непопулярных.

Таким образом, хотя существуют общие черты в эмоциональном опыте человечества, языковое представление эмоций является сложным переплетением универсальных биологических предрасположенностей и глубоко укоренившихся культурных паттернов, формирующих уникальную эмоциональную картину мира каждого народа.

Семантическая структура лексических единиц «fear» и «love» в английском языке

Для глубокого понимания того, как эмоции «страх» и «любовь» концептуализируются в английском языке, необходимо провести детальный семантический анализ соответствующих лексических единиц, обращаясь к их этимологии, лексикографическим дефинициям и применяя современные методы, такие как фреймовая семантика.

Этимология и историческое развитие значений «fear»

Слово «fear» имеет глубокие корни, уходящие в древность. Его этимология позволяет проследить эволюцию концепта страха в англоязычной культуре.

• Древнеанглийский период: Слово происходит от среднеанглийского и древнеанглийского «fær». В древнеанглийском «fær» означало «бедствие, внезапная опасность, набег, засада». Для обозначения «страха» как существительного в те времена использовались слова fyrhto и fyrhto, а в качестве глагола — ondrædan (бояться). Это указывает на то, что изначально «fear» было тесно связано с внешними, объективными угрозами.
• Прагерманский и праиндоевропейский корни: «Fær» восходит к прагерманскому *feraz (опасность, засада) и далее к праиндоевропейскому корню *pēr-, что также связано с понятиями «испытывать, проходить через», но также и «опасность».
• Эволюция значения: Постепенно, наряду с сохранением значения «опасность» или «причина страха», слово «fear» стало обозначать само чувство страха, опасения, тревоги перед чем-либо. Эта трансформация от обозначения внешней угрозы к внутреннему эмоциональному состоянию является ключевой в семантическом развитии лексемы.

Эта эволюция показывает, как конкретное физическое или внешнее явление (опасность, бедствие) со временем дало название внутреннему, психологическому состоянию, которое оно вызывает. Разве это не фундаментальное отражение того, как человек осмысливает угрозы, перенося их из внешнего мира во внутренний?

Этимология и историческое развитие значений «love»

Лексема «love» также обладает богатой этимологической историей, отражающей многогранность и сложность этого чувства.

• Древнеанглийский период: Современное английское слово «love» может функционировать как глагол («любить») и существительное («любовь»). В древнеанглийский период существовало слово lufu (существительное), которое имело обширный спектр значений: «чувство любви; романтическое влечение; любовь; доброжелательность; любовь к Богу». Глагол «to love» происходит от древнеанглийского lufian, означавшего «чувствовать любовь, лелеять, проявлять любовь; одобрять».
• Прагерманский и праиндоевропейский корни: Слово lufu происходит от прагерманского *lubo, которое, в свою очередь, восходит к праиндоевропейскому корню *leubh-, означающему «заботиться; желать; любить». Это подчеркивает исконную связь любви с заботой и желанием блага.
• Развитие значений и устойчивых выражений: В древнеанглийском языке слово lufu также имело ослабленное значение «симпатия; нежность». Значение «любимый человек» появилось в начале XIII века, что указывает на персонификацию объекта любви. В XV веке появилось выражение «to fall in love» («влюбиться»), а в XVI веке — «to be in love with (someone)» («быть влюблённым в кого-то»), что свидетельствует о формировании устойчивых коллокаций для описания романтических отношений.
• Сравнение с древнерусским: Интересно отметить, что в древнерусском языке слово «любы» также обладало широкой семантикой, включающей: любовь, привязанность, пристрастие, приверженность к чему-либо, страсть, вожделение, согласие. Это демонстрирует типологическое сходство в концептуализации любви в разных индоевропейских языках.

Лексикографический анализ «fear» и «love»

Лексикографические источники являются ценным инструментом для выявления основных сем, синонимических рядов и коннотативных оттенков слов. Анализ словарных дефиниций «fear» и «love» из авторитетных английских словарей (например, Oxford English Dictionary, Merriam-Webster) позволит выделить ядро их значений и периферийные смыслы.

Лексема «fear»:
Обычно дефиниции «fear» включают следующие ключевые семы:

• Эмоция/Чувство: Неприятное эмоциональное состояние, вызываемое предчувствием или осознанием опасности, боли или вреда.
• Причина: Что-либо, вызывающее страх; угроза, опасность.
• Состояние: Состояние тревоги, беспокойства, опасения.
• Уважение/Почтение: В некоторых контекстах (особенно архаичных или религиозных) — благоговейный страх, почтение.
• Глагольные значения: Испытывать страх, опасаться; бояться (чего-либо/кого-либо); уважать/почитать.

Синонимические ряды для «fear» могут включать: dread, terror, panic, apprehension, anxiety, fright, alarm, phobia, awe. Различия между ними часто заключаются в интенсивности, продолжительности и специфике объекта страха.

Лексема «love»:
Для «love» типичны такие семы:

• Эмоция/Чувство: Интенсивное чувство глубокой привязанности; нежная привязанность, романтическое чувство.
• Привязанность/Склонность: Сильное расположение, симпатия к кому-либо/чему-либо.
• Страсть/Желание: Сильное сексуальное желание (в определенных контекстах).
• Доброжелательность/Забота: Альтруистическая забота о благополучии других (например, любовь к ближнему).
• Увлечение/Интерес: Сильное увлечение, глубокий интерес к занятию, предмету.
• Глагольные значения: Испытывать любовь; обожать; очень нравиться; иметь сексуальные отношения.

Синонимические ряды для «love» могут включать: affection, adoration, devotion, passion, fondness, warmth, attachment, care, tenderness. Здесь также важны градации интенсивности, характер объекта любви и тип отношений.

Фреймовая семантика в описании «fear» и «love»

Фреймовая семантика, разработанная Ч. Филлмором, предлагает мощный инструмент для описания и анализа значений слов путем выявления «фреймов» — структурированных ментальных представлений знаний, которые активируются при употреблении слова. Каждый фрейм состоит из «слотов», описывающих ключевые компоненты концепта.

Фрейм «FEAR»:
Фрейм «FEAR» может быть описан через следующие слоты:

Слот	Описание	Примеры
Experiencer (Испытывающий)	Субъект, который испытывает страх.	She felt fear.
Stimulus (Стимул/Причина)	Объект, событие или ситуация, вызывающая страх.	Fear of heights is common. The approaching storm filled them with fear.
Cognition (Оценка)	Когнитивная оценка стимула как опасного, угрожающего или вредного.	He recognized the danger, and fear gripped him.
Physiological Reactions (Физиологические реакции)	Телесные проявления страха (учащенное сердцебиение, потливость, дрожь).	Her heart pounded with fear.
Behavioral Reactions (Поведенческие реакции)	Внешние действия, вызванные страхом (бегство, замирание, крик).	He fled in fear. Paralyzed by fear.
Intensity (Интенсивность)	Степень страха (от легкого опасения до паники/ужаса).	A slight fear / sheer terror.
Duration (Длительность)	Продолжительность эмоционального состояния.	Momentary fear / lingering dread.
Consequences (Последствия)	Долгосрочные эффекты страха (травма, фобия, осторожность).	The experience left him with a deep fear of water.

Фрейм «LOVE»:
Фрейм «LOVE» также структурирован и включает:

Слот	Описание	Примеры
Experiencer (Испытывающий)	Субъект, который испытывает любовь.	He felt love for her.
Object (Объект)	Объект любви (человек, животное, идея, занятие).	Her love for her children was boundless. His love of music.
Relationship Type (Тип отношений)	Характер отношений, в которых проявляется любовь (романтическая, семейная, дружеская, платоническая, религиозная).	Romantic love / filial love.
Emotional Component (Эмоциональный компонент)	Глубокая привязанность, нежность, забота.	A feeling of deep love and affection.
Cognitive Component (Когнитивный компонент)	Оценка объекта любви как ценного, привлекательного, значимого.	He admired her intelligence and loved her for it.
Behavioral Manifestations (Поведенческие проявления)	Действия, выражающие любовь (забота, поддержка, жертвенность, проявление нежности).	She showed her love through countless acts of kindness.
Intensity (Интенсивность)	Степень любви (от нежной симпатии до всепоглощающей страсти).	A tender love / an ardent passion.
Duration (Длительность)	Продолжительность чувства.	Lasting love / fleeting infatuation.
Reciprocity (Взаимность)	Взаимность или невзаимность чувства.	Unrequited love.

Сравнение фреймов «FEAR» и «LOVE»:

• Общие черты: Оба фрейма включают слоты «Experiencer» (испытывающий субъект), «Intensity» (интенсивность) и «Duration» (длительность). Они также предполагают наличие «Cognition» (когнитивной оценки), хотя для страха это оценка опасности, а для любви — ценности.
• Отличительные структуры:
  • «Stimulus» vs. «Object»: Для страха ключевым является «Stimulus» — источник угрозы, тогда как для любви — «Object» — объект привязанности.
  • «Reactions» vs. «Manifestations»: Страх характеризуется «Physiological» и «Behavioral Reactions» (непроизвольные реакции на угрозу), в то время как любовь — «Behavioral Manifestations» (активные, часто осознанные действия по отношению к объекту).
  • Оценочный знак: Фрейм «FEAR» всегда имеет негативный оценочный знак, тогда как «LOVE» — преимущественно позитивный, хотя может включать слоты, связанные с болью (например, в случае неразделенной любви).
  • Цель: Цель страха — выживание и избегание угрозы; цель любви — привязанность, близость, продолжение рода, благополучие объекта.

Применение фреймовой семантики позволяет не только каталогизировать компоненты значений, но и понять, как эти концепты взаимодействуют с другими знаниями в языковой системе и формируют наше понимание эмоционального мира.

Когнитивные механизмы и кросс-лингвистические особенности репрезентации эмоций

Понимание того, как язык кодирует эмоции, неотделимо от изучения когнитивных механизмов, лежащих в основе этого процесса, а также от кросс-лингвистического анализа, позволяющего выявить как универсальные, так и культурно-специфические особенности.

Взаимосвязь когниции и эмоций

Долгое время в науке существовало представление о строгом разделении когнитивных (мыслительных) и эмоциональных процессов. Однако современные исследования однозначно показывают их глубокую взаимозависимость. Эмоции являются не просто реакцией на внешние стимулы, но и мощной мотивационной основой сознания, мышления и социального поведения. Они включены в структуру сознания и мышления и тесно сопряжены с когнитивными процессами.

Эта взаимосвязь проявляется двояко:

1. Когниция вызывает эмоции: Когнитивные процессы всегда предшествуют эмоциям, поскольку оценка в сознании субъекта связана с осознанием и интерпретацией информации о ситуации. Например, чтобы испытать страх, человек сначала должен воспринять и оценить ситуацию как потенциально опасную или угрожающую. Когниция является эмоциогенной — она порождает эмоции.
2. Эмоции влияют на когницию: Эмоции, в свою очередь, активно вмешиваются во все уровни когнитивных процессов. Информация, обладающая эмоциональной окраской, запоминается лучше и быстрее, чем информация без эмоционального заряда. Эмоциональные состояния могут влиять на внимание, память, принятие решений и творческое мышление. Они организуют когнитивные компоненты в эмоционально-когнитивную структуру, что, как полагают, ведет к развитию разума. Например, сильный страх может сузить поле внимания, а любовь — усилить избирательность восприятия, фокусируя его на объекте привязанности.

Таким образом, эмоциональная и когнитивная системы неразрывно связаны и постоянно модулируют друг друга, формируя сложный и динамичный процесс обработки информации и реагирования на мир.

Кросс-лингвистический анализ концептов «страх» и «любовь»

Хотя базовые эмоции могут быть универсальными, словарь эмоций в разных языках не одинаков, и типологическая структура лексики эмоций имеет национальную специфику. Эмоции данной языковой общности социологизированы и психологизированы, то есть обобщены видовым национальным опытом народа, что делает их формой оценивания среды обитания.

«Fear» (страх) и «страх» в русском языке:
В русском языковом сознании концепт «страх» отражает многовековой опыт народа. Русский человек часто воспринимается как пассивный экспериенцер, подчиненный ситуации, что проявляется в метафорическом механизме концептуализации эмоций и их неконтролируемости.

• Метафоры и пословицы: «У страха глаза велики» (указывает на субъективное искажение восприятия опасности), «Страх сковал», «Дрожать от страха» (акцент на физиологических проявлениях). В английском языке также есть подобные выражения, например, «Fear gripped him», но акцент на беспомощности перед страхом в русском языке может быть более выражен.
• Грамматические конструкции: Русские безличные конструкции, такие как «Мне страшно», подчеркивают, что страх «приходит» к человеку, а не человек его активно испытывает, что усиливает пассивную роль. В английском языке доминируют личные конструкции («I am afraid»), что может указывать на большую субъектность.

«Love» (любовь) и «любовь» в русском языке:
Концепт «любовь» в русском языке также имеет свои особенности:

• Метафоры и пословицы: «Любовь зла, полюбишь и козла», «Любовь нечаянно нагрянет» — эти выражения подчеркивают иррациональность и неконтролируемость чувства, его внезапность, что характерно для русской лингвокультуры, где эмоции часто представляются как нечто, что «случается» с человеком, а не что он активно выбирает или контролирует. В английском языке также есть метафоры, но возможно, с меньшим акцентом на фатальность или иррациональность.
• Разнообразие глаголов: В русском языке существует большое количество активных эмоциональных глаголов, таких как «радоваться», «грустить», «волноваться», «скучать», «злиться», «нервничать», «возмущаться», «восхищаться», что подчеркивает важность вербального выражения чувств и их дифференциации. Л.М. Васильев разграничил три группы эмотивных глаголов: глаголы состояния, переживания и отношения. В английском языке также богатство эмоциональной лексики, но сравнительный анализ покажет, есть ли различия в акцентах и частотности употребления.

Таблица 1: Сравнительный кросс-лингвистический анализ «Fear» и «Love»

Аспект	Английский «Fear»	Русский «Страх»	Английский «Love»	Русский «Любовь»
Исторический корень	«fær» (опасность, бедствие)	«страхъ» (испуг, ужас)	«lufu» (привязанность, доброжелательность)	«любы» (любовь, привязанность, страсть)
Доминирующие конструкции	Личные («I am afraid»)	Безличные («Мне страшно»)	Личные («I love her»)	Личные («Я люблю ее»)
Концептуализация	Прямая реакция на угрозу	Часто как неконтролируемое состояние	Глубокая привязанность, романтика, забота	Иррациональное, внезапное, всепоглощающее чувство
Метафоры/Идиомы	«Fear gripped him»	«У страха глаза велики», «Страх сковал»	«To fall in love»	«Любовь зла…», «Любовь нечаянно нагрянет»
Социологизация	Влияние индивидуального опыта	Обобщение национального опыта, пассивный экспериенцер	Культурные нормы отношений	Этноспецифический акцент на иррациональности

Роль языка в формировании и регуляции эмоционального состояния

Язык не является пассивным зеркалом, отражающим уже существующие эмоции. Напротив, он активно влияет на их формирование и регуляцию, выполняя роль «когнитивного интерфейса», связывающего субъективный эмоциональный опыт с общественно значимыми формами коммуникации. Этот «интерфейс» позволяет носителям языка, используя языковые средства описания эмоций, точно проникать в собственную психологию и психологию других.

• Именование эмоций: Давая имя эмоциональному состоянию, человек не только идентифицирует его, но и категоризирует, структурирует свой эмоциональный опыт. Способность назвать эмоцию помогает ее осознать, осмыслить и, в некоторой степени, контролировать.
• Культурное обусловливание: Язык передает культурные нормы выражения эмоций, предписывая, какие эмоции уместны в той или иной ситуации, как их следует выражать и интерпретировать. Например, нормы выражения эмоций нестабильны и меняются от культуры к культуре, от эпохи к эпохе внутри одной культуры, от одного социального класса к другому. В XVIII веке, «веке эмансипации эмоций», было модным падать в обморок, что отражено в сенсуальных романах. Сегодня же наблюдается вытеснение лексики, выражающей эмоции, графическими знаками (смайликами, эмодзи) в публичном высказывании, что свидетельствует об изменении стиля и норм выражения чувств.
• Дихотомия оценочного знака: В лексиконе эмоций всех языков наблюдается дихотомия по типу оценочного знака — разделение на положительные и отрицательные эмоции. Хотя негативность, как правило, превалирует в лексиконе эмоций, она уступает позитивности в употреблении и синтагматическом комбинировании. Это объясняется психологическим стремлением человечества к позитивности, что отражается в языковых предпочтениях. Например, люди часто склонны смягчать негативные эмоции и усиливать позитивные.

Таким образом, язык выступает не только средством коммуникации, но и мощным инструментом когнитивной обработки, формирования и регуляции нашего внутреннего эмоционального мира, формируя уникальный эмоциональный ландшафт каждой лингвокультуры.

Заключение

Настоящая работа представляет собой деконструкцию академического запроса по теме «Способы представления в языке, на примере семантической организации лексических единиц fear (страх) love (любовь)», нацеленную на формирование детализированного плана для глубокого научного исследования. Мы обосновали актуальность изучения эмоциональной лексики в лингвистике, подчеркнув ее междисциплинарный характер и центральное место в современной эмотиологии.

В ходе анализа были раскрыты теоретико-методологические основы изучения эмоций, начиная с эволюции лингвистических подходов — от игнорирования эмоционального компонента до его признания одной из ключевых функций языка, во многом благодаря усилиям В.И. Шаховского и Волгоградской научной школы. Мы детально рассмотрели междисциплинарный характер исследования, подчеркнув взаимодействие лингвистики с когнитивной, психолингвистической, прагматической и культурологической парадигмами, а также представили лингвопсихологический подход к описанию эмоций. Особое внимание было уделено разграничению и взаимосвязи таких важных лингвистических категорий, как эмотивность, оценочность и экспрессивность, демонстрируя их иерархичность и потенциальную эмоциональность любого языкового знака.

Изучение концептуализации и категоризации эмоций в языковой картине мира выявило, что эмоции облигаторно вербализуются в языке, отражая антропоцентричность ЯКМ и национальный опыт. Мы показали как универсальность невербальных проявлений базовых эмоций, так и глубокую социологизированность и психологизированность их языковой репрезентации, привели примеры кросс-культурных различий.

Детальный семантический анализ лексических единиц «fear» и «love» включал прослеживание их этимологии от праиндоевропейских корней и историческое развитие значений, что позволило понять, как формировались современные концепты. Лексикографический анализ выявил ключевые семы и синонимические ряды. Применение фреймовой семантики обеспечило структурированное описание значений «fear» и «love», позволив выявить их общие и отличительные компоненты, связанные со стимулами, объектами, когнитивными оценками и поведенческими проявлениями.

Наконец, мы исследовали когнитивные механизмы языкового представления эмоций, подчеркнув неразрывную взаимосвязь когниции и эмоций, где каждая система активно модулирует другую. Кросс-лингвистический анализ «страха» и «любви» в английском и русском языках продемонстрировал как универсальные, так и этноспецифические черты в их концептуализации, вербализации и метафорическом осмыслении, выявив, например, акцент на неконтролируемости эмоций в русской лингвокультуре. Была также показана активная роль языка в формировании и регуляции эмоционального состояния, его функция как «когнитивного интерфейса» и влияние на дихотомию эмоций по оценочному знаку.

Подводя итог, можно утверждать, что исследование семантической организации эмоциональной лексики, в частности лексем «fear» и «love», является многогранной задачей, требующей комплексного междисциплинарного подхода. Данная работа подтверждает достижение поставленных целей и задач, предоставляя глубокий и структурированный фундамент для дальнейшего научного исследования.

Вклад этой работы заключается в систематизации существующих теоретических положений и предложении комплексного методологического каркаса для анализа конкретных лексических единиц. Понимание того, как «страх» и «любовь» концептуализируются в языке, не только обогащает лингвистическую теорию, но и способствует более глубокому осмыслению культурных и психологических особенностей носителей языка.

Перспективы дальнейших исследований могут включать:

• Более глубокий корпусный анализ употреблений «fear» и «love» в различных жанрах текстов.
• Психолингвистические эксперименты по восприятию и интерпретации этих эмоций носителями русского и английского языков.
• Изучение фразеологических единиц, идиом и пословиц, содержащих анализируемые лексемы, для дальнейшего выявления культурно-специфических особенностей.
• Расширение анализа на другие базовые эмоции или включение дополнительных языков для расширения кросс-лингвистической перспективы.

Список использованной литературы

1. Азнаурова, Э. С. Очерки по стилистике слова. Ташкент : Фан, 1973. 401 с.
2. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Т. 1: Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М. : Языки русской культуры: Восточная литература, 1995б. 472 с.
3. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. М. : Языки русской культуры: Восточная литература, 1995в. 472 с.
4. Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика; Синонимические средства языка. М. : Наука, 1974. 364 с.
5. Апресян, Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995а. № 1. С. 37–66.
6. Арнольд, И. В. Лексикология современного английского языка : Учеб. Для ин-тов и фак. иностр. яз. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Высш. шк., 1986. 360 с.
7. Арнольд, И. В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). М. : Просвещение, 1990. 300 с.
8. Архипов, И. К. К интегральной теории слова: семантический аспект // Когнитивная лингвистика: Современное состояние и перспективы развития. Материалы первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. 26-30 мая 1998 г. Ч. II. Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1998. С. 120–124.
9. Арутюнова, Н. Д. Типы языковых значений: Оценка; Событие; Факт. М. : Наука, 1988. 341 с.
10. Бабенко, Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск : Изд-во Урал. гос. ун-та, 1989. 184 с.
11. Бабенко, Л. Г. Русская эмотивная лексика как функциональная система : Автореф. дис. … докт. филол. наук. Свердловск, 1990. 34 с.
12. Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996. 128 с.
13. Балли, Ш. Французская стилистика. М. : Изд-во Иностранная литература, 1961. 391 с.
14. Белоусова, А. С. Унификация словарных толкований: её реальные возможности (класс лиц) // Национальная специфика языка и её отражение в нормативном словаре. М. : Наука, 1988. С. 71–74.
15. Беляевская, Е. Г. Понятие коннотации с когнитивной точки зрения // Концептуальное пространство языка. Тамбов : Изд-во ТГУ, 2005. С. 53–66.
16. Бережан, С. Г. Отражение семантических системных связей лексических единиц в одноязычном (толковом) словаре // Словарные категории. М. : Наука, 1988. С. 5–12.
17. Болдырев, Н. Н. Категории как форма репрезентации знаний в языке // Концептуальное пространство языка. Тамбов : Изд-во ТГУ, 2005. С. 16–39.
18. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии. Тамбов : Изд-во ТГУ, 2000. 123 с.
19. Большой психологический словарь / Ред. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. СПб. : Прайм-Еврознак, 2003. 672 с.
20. Бондарко, А. В. Основы функциональной грамматики: языковые интерпретации идей времени. СПб. : Изд-во СПбГУ, 2001. 260 с.
21. Буслаев, Д. А. Опыт компонентного анализа существительных, обозначающих эмоции в английском языке // Вопросы филологии и методики преподавания германских и романских языков. Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1972. С. 101–108.
22. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков. М. : Языки русской культуры, 1999. 780 с.
23. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / Пер. с англ. М. : Русские словари, 1996. 416 с.
24. Вильмс, Л. Е. Лингвокультурологическая специфика понятия «любовь» : Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 1997. 24 с.
25. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки. М. : Наука, 1985. 226 с.
26. Вундт, В. Психология душевных волнений // Психология эмоций. Тексты. М. : Изд-во МГУ, 1984. С. 47–63.
27. Герд, А. С. К определению понятия «словарь» // Проблемы лексикографии. СПб. : Изд-во С.-Петербургск. ун-та, 1997. С. 194–210.
28. Гинзбург, Р. С. Значение слова и методика компонентного анализа // Иностранные языки в школе. 1978. № 5. С. 21–26.
29. Глазунова, О. И. Логика метафорических преобразований. СПб. : Изд-во СПбГУ, 2000. 190 с.
30. Графова, Т. А. Смысловая структура эмотивных предикатов // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М. : Наука, 1991. С. 67–99.
31. Давлятова, Г., Рахимова, С. ЯЗЫК И ЭМОЦИИ В КОГНИТИВНОМ АСПЕКТЕ // Инновационные исследования в современном мире: теория и практика. 2025. № 4 (25). С. 86–89. URL: https://in-academy.uz/index.php/zdit/article/view/57428
32. Денисов, П. Н. Сочетаемость слов и её отражение в словарях разных типов // Теоретические проблемы семантики и ее отражения в одноязычных словарях. Кишинев : Штиинца, 1982. С. 194–202.
33. Дубичинский, В. В. Лексикография и лингвистика // Vocabulum et vocabularium: Сб. науч. тр. по лексикографии. Вып. 4. Харьков, 1997.
34. Жангуразова, Л. К. Категория эмотивности в тексте как лингвистический феномен // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2024. № 03 (101).
35. Зализняк, А. А. Исследования по семантике предикатов внутреннего состояния. Munchen : Otto Sagner, 1992. 201 c.
36. Залевская, А. А. О комплексном подходе к исследованию закономерностей функционирования языкового механизма человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин : Изд-во Калинин. ун-та, 1981. С. 28–35.
37. Изард, К. Э. Психология эмоций. СПб. : Питер, 2000. 464 с.
38. Ионова, С. В. Лингвопсихология эмоций в концепциях современного языкознания // Вопросы психолингвистики. 2022. № 1 (51). С. 26–39.
39. Калимбетов, Ш. Интерпретация концептов эмоций в лингвистике на материале английского и каракалпакского языков // inLIBRARY (Материалы конференции).
40. Киселева, Е. В. Лексемы «любовь» и «love»: модели лексикографической интерпретации : Автореф. дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004. 21 с.
41. Киселева, Е. В. Семантизация слова в толковых словарях русского и английского языков: материалы для специального семинара : Учебное пособие для языковых факультетов. Екатеринбург, 2004. 36 с.
42. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика. М. : Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.
43. Козырев, В. А., Черняк, В. Д. Вселенная в алфавитном порядке: Очерки о словарях русского языка. СПб., 2000. 170 с.
44. Кондаков, Н. И. Логический словарь. М. : Наука, 1971. 638 с.
45. Косоногов, В. В. Психофизиология и психолингвистика эмоций: опыт исследований Института когнитивных нейронаук. НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге. URL: https://spb.hse.ru/news/792695585.html
46. Костюшкина, Г. М., Егорова, З. В. Категоризация эмоций в русском языковом сознании. КиберЛенинка.
47. Красавский, Н. А. Терминологическое и обиходное обозначение эмоций (на материале русского и немецкого языков) : Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 1992. 24 с.
48. Кубрякова, Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения. М. : Ин-т языкознания РАН, 1997. 343 с.
49. Кульгавова, Л. В. Опыт анализа значений говорящего (на материале абстрактного имени love в современном английском языке) : Автореф. дис. … канд. филол. наук. Новосибирск, 1995. 16 с.
50. Лингвистический энциклопедический словарь / Ред. В. Н. Ярцева. М. : Советская энциклопедия, 1990. 683 с.
51. Лоренц, К. Агрессия. М. : Прогресс, 1994. 272 с.
52. Лучик, М. ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА LINGUISTIC WORLDVIEW. Гуманитарный вектор.
53. Минский, М. Структуры для представления знаний. М. : Энергия, 1979. 240 с.
54. Морковкин, В. В. Об одном способе синтеза системы учебных словарей и некоторые вопросы семантизации слов в словарях // Проблемы учебной лексикографии и обучения лексике. М. : Рус. яз., 1978. С. 34–47.
55. Никитин, М. В. Лексическое значение слова (Структура и комбинаторика). М. : Высшая школа, 1983. 125 с.
56. Никитин, М. В. Курс лингвистической семантики. СПб. : Научный центр проблем диалога, 1996. 760 с.
57. О соотношении эмотивного и когнитивного аспектов в языке и речи. КиберЛенинка.
58. Павлова, Н. М. Эмоциональные значения в лексикографическом отражении (на материале английского языка) : Автореф. дис. … канд. филол. наук. М. : Изд-во МГУ, 1971. 22 с.
59. Перфильева, С. Ю. Опыт экспериментального исследования слов-названий эмоций // Когнитивная лингвистика: Современное состояние и перспективы развития. Материалы первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Ч. II. Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1998. С. 41–43.
60. Пичугина, Е. В. Когнитивная организация и прагматическая реализация концепта FEAR : Автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 2002. 16 с.
61. Происхождение слова любовь. Этимология слова любовь. Lexicography.online (со ссылкой на этимологические словари Крылова Г. А., Семёнова А. В., Успенского Л. В., Шанского Н. М.). URL: https://lexicography.online/etymology/love
62. Рахилина, Е. В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН. Серия лит-ры и языка. 2000. Т. 59. № 3. С. 10–23.
63. Рейковский, Я. Экспериментальная психология эмоций. М. : Прогресс, 1979. 391 с.
64. Рубинштейн, С. Л. Основы общей психологии. СПб. : Питер, 2002. 720 с.
65. Симонов, П. В. Потребностно-информационная теория эмоций // Вопросы психологии. 1982. № 6. С. 44–56.
66. Скляревская, Г. Н. Новый академический словарь: Проспект. СПб. : Изд-во РАН, 1994. 170 с.
67. Стернин, И. А. Типы значений и концепт // Концептуальное пространство языка: Сб. науч. тр. Тамбов, 2005. С. 257–282.
68. Стернин, И. А., Быкова, Г. В. Концепты и лакуны // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998. С. 55–67.
69. Телия, В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М. : Наука, 1986. 136 с.
70. Ульянова, М. А. Категория эмотивности как лингвистическое понятие и основные подходы к ее изучению. КиберЛенинка.
71. Уфимцева, А. А. Лексическое значение. Принципы семантического описания лексики. М. : Наука, 1986. 240 с.
72. Уфимцева, А. А. Типы словесных знаков. М. : Наука, 1974. 204 с.
73. Филимонова, О. Е. Язык эмоций в английском тексте (когнитивный и коммуникативный аспекты). СПб. : Изд-во РГПУ, 2001. 259 с.
74. Филлмор, Ч. Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIV. М. : Прогресс, 1983. С. 45–60.
75. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М. : Прогресс, 1988. С. 52–92.
76. Цоллер, В. Н. Типы эмотивной лексики // Когнитивная лингвистика: Современное состояние и перспективы развития. Материалы первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1998. С. 48–51.
77. Черняк, Е. В. Интерпретация эмоции «радость» в лексике английского языка // Филология и культура. Ч. 2: Тезисы международ. науч. конф-и. Тамбов : Тамбовский гос. ун-т им. Г. Р. Державина, 1999. С. 234–236.
78. Шарандин, А. Л. Словарь как отражение категоризации // Концептуальное пространство языка: Сб. науч. тр. Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2005. С. 303–310.
79. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1987. 190 с.
80. Шаховский, В. И. Лингвистическая теория эмоций. Монография. М. : Гнозис, 2008. 416 с.
81. Шаховский, В. И. Полистатусная репрезентация категории эмотивности в языке и речи // Композиционная семантика: Материалы третьей международной школы-семинара по когнитивной лингвистике 18–20 сентября 2002 года. Ч. 2. Тамбов : Изд-во ТГУ, 2002. С. 8–10.
82. Шаховский, В. И. Что такое лингвистика эмоций // Мир лингвистики и коммуникации: Электронный научный журнал. 2004. № 3. С. 136–141.
83. Шаховский, В. И. Эмоции как объект исследования в лингвистике. КиберЛенинка.
84. Шаховский, В. И. Язык и эмоции в аспекте лингвокультурологии. Волгоград : Изд-во ВГПУ «Перемена», 2009. 170 с.
85. Шведова, Н. Ю. Лексическая система и ее отражение в толковом словаре // Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование. М., 1988. С. 150–164.
86. Шингаров, Г. Х. Эмоции и чувства как форма отражения действительности. М. : Наука, 1971. 223 с.
87. Шмелев, Д. Н. Проблема семантического анализа лексики (на материале русского языка). М. : Наука, 1973. 280 с.
88. Штатская, Т. В. ЭМОЦИИ В ЯЗЫКЕ // Современные наукоемкие технологии. 2010. № 4. URL: https://top-technologies.ru/ru/article/view?id=24643
89. Эмотивный код языка и его реализация. Кол. монография. Волгоград : Перемена, 2003. 175 с.
90. Эмоции и языковая картина мира. Вестник КАСУ. URL: https://vestnik.kasu.kz/archive/2012/2012_4/2012_4_23.pdf
91. Aitchison, J. Chains, Nets or Boxes? The Linguistic Capture of Love, Anger and Fear // Anglistentag 1991. Dusseldorf, 1992. Proceeding edited by Wilhelm G. Busse, Niemeyer. S. 29–39.
92. Collins COBUILD Essential English Dictionary. London: Harper Collins Publishers, 1993. 948 p.
93. Collins COBUILD English Dictionary. London: Harper Collins Publishers, 1995. 1951 p.
94. Davitz, J. The Language of Emotions. New York : Academic Press, 1969. 179 p.
95. Diller, H.-J. Introduction: Emotions and the Linguistics of English // Anglistentag 1991. Dusseldorf, 1992. Proceedings ed. by W. G. Busse, Niemeyer. S. 25–39.
96. Fear — Etymology, Origin & Meaning. Online Etymology Dictionary. URL: https://www.etymonline.com/word/fear
97. Fischer, A. Laughing and Smiling in the History of English // Anglistentag 1991. Dusseldorf, 1992. Proceedings ed. by W. G. Busse, Niemeyer. S. 52–62.
98. Kovecses, Z. The Language of Love: The semantics of Passion in Conversational English. London : Associated University Press, 1988. 204 p.
99. Lang, P. J. Language, Image and Emotions // Pliner P., Blankstein K. R., Spiesel I. M. (eds.): Perception of emotion in self and others. New York : Plenum, 1979. P. 107–117.
100. Leff, J. Culture and the Differentiation of Emotions States // British Journal of Psychiatry. 1973. № 123. P. 209–306.
101. Longman Dictionary of Contemporary English. London: Longman Group Ltd., 1995. 1668 p.
102. Longman Dictionary of Language and Culture. London: Longman, 1996. 1528 p.
103. Mohr, H.-U. Emotions and Postmodern Body Awareness // Anglistentag 1991. Dusseldorf, 1992. Proceeding edited by Wilhelm G. Busse, Niemeyer. S. 217–227.
104. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English / A. S. Hornby. Eds. S. Wehmeier, C. McIntosh, J. Turnbull. Oxford: Oxford University Press, 2005. 1780 p.
105. Oxford Basic English Dictionary. Oxford: Oxford University Press, 1994. 369 p.
106. Oxford Student’s Dictionary of Current English. Oxford: Oxford University Press, 1995. 748 p.
107. Ungerer, F., Schmid, H-J. An Introduction to Cognitive Linguistics. Addison Wesley Longman Ltd, 1996.
108. Webster’s Desk Dictionary of the English language. N.Y.: Portland House, 1990. 859 p.
109. Webster’s Third New International Dictionary of the English Language: A Merriam Webster, unabr. with Seven Language Dictionary. Vol. 1, 2, 3 / Ed. by Philip Babcock Gove. Chicago, Geneva et al: Encyclopedia Britannica, Inc., 1993. 3135 p.
110. Wierzbicka, A. Semantic Primitives // Linguistische Forschungen. Frankfurt a.M., 1972. № 22. 235 p.
111. Wolf, W. The Language of Feeling between Transparency and Opacity // Anglistentag 1991. Dusseldorf, 1992. Proceedings ed. by W. G. Busse, Niemeyer. S. 108–127.