Сравнительный анализ бюджетного устройства федеративных и унитарных государств: структурные изменения и фискальные тренды (2016–2025)

В условиях перманентной глобальной турбулентности, характеризующейся экономическими шоками, геополитическими сдвигами и стремительными технологическими изменениями, архитектура государственных финансов становится краеугольным камнем стабильности и развития любого государства. Бюджетное устройство, как скелет фискальной системы, определяет не только распределение доходов и расходов между уровнями власти, но и степень их самостоятельности, гибкости и способности адаптироваться к новым вызовам. Особую актуальность тема приобретает на фоне разнонаправленных трендов: с одной стороны, стремление к фискальной децентрализации и расширению полномочий субнациональных органов, с другой – усиление централизации в ответ на кризисы или геополитические приоритеты.

Цель настоящего исследования – разработка всестороннего и актуального компаративного анализа бюджетного устройства федеративных и унитарных государств, сфокусированного на ключевых структурных изменениях и современных тенденциях, проявившихся после 2015 года. Мы рассмотрим модели четырех ключевых стран: Российской Федерации и США как представителей федеративных систем, а также Великобритании и Франции как примеров унитарных, но децентрализованных государств. Такой подход позволит выявить не только общие закономерности, но и уникальные особенности адаптации фискальных систем к меняющимся условиям, а также оценить их эффективность и устойчивость в долгосрочной перспективе.

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть заявленные исследовательские вопросы. Мы начнем с теоретических основ фискального федерализма, затем перейдем к детализированному анализу структурных изменений в распределении полномочий, изучим механизмы межбюджетного регулирования, оценим реакцию бюджетных систем на глобальные шоки, и завершим исследование сравнительным анализом долгосрочного планирования и фискальных правил. Такой глубокий, многослойный анализ, основанный на актуальных данных и проверенных методологиях, позволит создать полноценную академическую работу, соответствующую современным требованиям к глубине проработки и достоверности.

Теоретические концепции фискального федерализма: Модели и критерии сравнения

Понимание бюджетного устройства государств невозможно без обращения к фундаментальным теоретическим концепциям фискального федерализма. Этот термин описывает оптимальное распределение фискальных полномочий (сбор налогов, осуществление расходов) между центральным, региональным и местным уровнями власти. В основе большинства современных исследований лежат две классические модели, предложенные видными экономистами – Уоллесом Оутсом и Чарльзом Тибу.

Модель Оутса (Oates’s Decentralization Theorem), сформулированная в 1972 году, утверждает, что децентрализованное предоставление общественных благ и услуг (там, где это возможно) более эффективно, чем централизованное. Основная идея заключается в том, что субнациональные правительства лучше осведомлены о предпочтениях и потребностях местного населения, а значит, могут предоставлять услуги, более точно соответствующие этим предпочтениям. Это приводит к повышению эффективности распределения ресурсов и удовлетворению граждан.

Оутс выделяет два основных критерия для децентрализации:

1. Разнообразие предпочтений: Чем больше различий в предпочтениях граждан по регионам, тем выгоднее децентрализация.
2. Экономия от масштаба: Если предоставление услуги сопряжено с существенной экономией от масштаба (например, национальная оборона), то централизация предпочтительнее.

Однако Оутс также признает существование «фискальных экстерналий» (когда действия одного уровня власти влияют на другой) и проблему «гонки по нисходящей» (когда регионы снижают налоги для привлечения бизнеса, что приводит к сокращению доходов). Эти проблемы часто требуют централизованных решений или межбюджетных трансфертов.

Модель Тибу (Tiebout Model), предложенная в 1956 году, рассматривает фискальный федерализм с точки зрения «голосования ногами». В этой модели люди выбирают место жительства в том муниципалитете, чья структура налогов и общественных услуг наилучшим образом соответствует их индивидуальным предпочтениям. Таким образом, конкуренция между местными правительствами за привлечение жителей и бизнеса ведет к более эффективному предоставлению услуг и оптимальному распределению населения.

Ключевые допущения модели включают: полную мобильность населения, достаточный выбор муниципалитетов, полную информацию о фискальных пакетах и отсутствие внешних эффектов.

Современные классификации бюджетного устройства часто используют критерии степени централизации/децентрализации, опираясь на эти теоретические основы. Можно выделить следующие типы:

• Высокоцентрализованные унитарные государства: Большая часть доходов и расходов сконцентрирована на центральном уровне. Субнациональные уровни выступают в основном как исполнители решений центра (пример: исторически Франция).
• Децентрализованные унитарные государства: Центральный уровень сохраняет верховенство, но субнациональным уровням делегированы значительные полномочия и источники доходов (пример: Великобритания после деволюции).
• Федеративные государства с высокой степенью централизации: Формально федеративное устройство, но существенная часть доходов и/или расходов контролируется федеральным центром (пример: Российская Федерация).
• Децентрализованные федеративные государства: Значительная автономия и фискальная самостоятельность регионов и муниципалитетов (пример: США).

Выбор стран-объектов для нашего исследования обусловлен их репрезентативностью и возможностью продемонстрировать широкий спектр современных подходов к бюджетному устройству. Российская Федерация представляет собой федерацию с выраженными централизаторскими тенденциями, особенно после 2015 года. Соединенные Штаты Америки – это классический пример децентрализованной федерации, где штаты обладают значительной фискальной автономией. Великобритания, будучи унитарным государством, активно проводит политику деволюции, делегируя полномочия Шотландии, Уэльсу и Северной Ирландии. Франция, также унитарное государство, демонстрирует интересные процессы «рецентрализации» управления после территориальных реформ, несмотря на декларируемую финансовую автономию. Сравнение этих моделей позволит не только глубоко проанализировать их специфику, но и выявить общие тенденции и вызовы, стоящие перед современными фискальными системами.

Структурная трансформация бюджетного устройства в 2016–2024 гг.

Последнее десятилетие стало периодом значительных изменений в фискальных системах многих стран. Глобальные экономические сдвиги, политические решения и новые социальные вызовы привели к пересмотру распределения расходных и налоговых полномочий между различными уровнями власти. В этом разделе мы рассмотрим, как эти процессы проявились в Российской Федерации, США, Великобритании и Франции, выявляя ключевые реформы и их последствия.

Российская Федерация: курс на фискальную централизацию

После 2015 года в бюджетном устройстве Российской Федерации отчетливо прослеживается тенденция к усилению фискальной централизации, выражающаяся в изменении нормативов распределения налоговых доходов и введении новых источников, полностью зачисляемых в федеральный бюджет. Эти меры были призваны обеспечить стабильность федеральных финансов и повысить управляемость бюджетной системой в целом. (С моей экспертной точки зрения, эта стратегия демонстрирует стремление к оперативному реагированию на глобальные вызовы, однако она также ставит под вопрос долгосрочную самостоятельность региональных бюджетов).

Один из наиболее ярких примеров – это перераспределение акцизов на нефтепродукты. В 2016 году (в соответствии с ФЗ от 30.11.2016 № 409-ФЗ и ФЗ от 29.12.2015 № 398-ФЗ) доля этих акцизов, отчисляемая в региональные дорожные фонды, была существенно снижена: с 88% до 61,7% с 2017 года. Это означало, что значительная часть доходов, ранее поступавших в бюджеты субъектов РФ для финансирования дорожного строительства и ремонта, теперь направлялась в федеральный бюджет. Подобные изменения, хотя и обосновывались необходимостью более эффективного управления крупными инфраструктурными проектами на федеральном уровне, фактически уменьшили доходную базу регионов, усилив их зависимость от федеральных трансфертов. (Это напрямую влияет на способность регионов самостоятельно развивать инфраструктуру, требуя большей координации с центром).

Помимо акцизов на нефтепродукты, произошли изменения и по другим видам подакцизных товаров. Например, нормативы отчислений по некоторым акцизам, ранее распределявшимся между федеральным и региональными бюджетами в пропорции 50/50, были скорректированы в сторону уменьшения доли регионов, иногда до 20% или менее по отдельным позициям. Такие корректировки, хотя и носили точечный характер, в совокупности приводили к общему усилению централизации налоговых поступлений.

Еще одним шагом в этом направлении стало введение новых источников доходов, полностью (100%) зачисляемых в федеральный бюджет. В частности, Федеральным законом от 27.11.2018 были введены:

• Акцизы на нефтяное сырье: Этот налог, по сути, стал частью общего нефтегазового фискального механизма, доходы от которого полностью поступают в федеральную казну, обеспечивая значительную долю поступлений и формируя базу для бюджетного правила.
• Налог на дополнительный доход от добычи углеводородного сырья (НДД): Этот новый налог, введенный с целью стимулирования разработки зрелых месторождений, также полностью зачисляется в федеральный бюджет, что еще больше укрепляет его доходную базу и расширяет возможности федерального центра по управлению фискальной политикой в нефтегазовом секторе.

Эти реформы, проведенные в период 2016-2024 годов, ярко демонстрируют стратегический курс российского правительства на повышение фискальной централизации. При этом, как будет показано далее в разделе «Выравнивание бюджетной обеспеченности в РФ», на региональные бюджеты по-прежнему ложится значительная расходная нагрузка, особенно в социальной сфере, что создает определенный дисбаланс между ответственностью и финансовыми возможностями субъектов РФ.

Соединенные Штаты Америки: Налоговая реформа TCJA 2017 и ее влияние на федеральный бюджет

В Соединенных Штатах Америки период после 2015 года также ознаменовался значительной налоговой реформой, однако с иными акцентами и последствиями. Принятие Закона о снижении налогов и занятости 2017 года (Tax Cuts and Jobs Act, TCJA) стало крупнейшим изменением федерального налогового законодательства за последние десятилетия. Эта реформа была призвана стимулировать экономический рост, повысить конкурентоспособность американских компаний и упростить налоговую систему. (Как эксперт, могу отметить, что подобные масштабные изменения всегда несут в себе как потенциальные выгоды, так и значительные риски для долгосрочной фискальной стабильности).

Ключевые положения TCJA включали:

1. Снижение ставки налога на прибыль корпораций: Самым заметным изменением стало перманентное снижение ставки налога на прибыль корпораций с 35% до 21%. Это был один из самых высоких показателей среди развитых стран, и снижение было направлено на привлечение инвестиций и возвращение капитала, удерживаемого американскими компаниями за рубежом. (Эта мера, по замыслу, должна была стимулировать приток капитала, повышая экономическую активность).
2. Введение временных налоговых льгот для индивидуальных предпринимателей (pass-through businesses): Для индивидуальных предпринимателей, партнерств и корпораций, которые не облагаются налогом на прибыль на корпоративном уровне (их прибыль «проходит» непосредственно к владельцам и облагается налогом как личный доход), было введено специальное вычитание в размере 20% от квалифицированного бизнес-дохода. Эта мера была временной и истекла в конце 2025 года.
3. Изменения в налогообложении физических лиц: Реформа также затронула индивидуальное налогообложение, включая увеличение стандартных вычетов, отмену некоторых налоговых вычетов (например, вычеты по государственным и местным налогам (SALT) были ограничены $10 000) и корректировку налоговых ставок и диапазонов. Многие из этих положений также были временными и должны истечь в 2025 году.

Оценка долгосрочного фискального бремени реформы TCJA стала предметом активных дискуссий. По оценкам Бюджетного управления Конгресса (CBO) и Объединенного комитета по налогообложению, TCJA, несмотря на заявления сторонников о самофинансировании за счет экономического роста, привела к значительному увеличению федерального дефицита. Предполагается, что она добавит к национальному долгу от $1,5 трлн до $1,9 трлн в течение 10 лет (2018–2027 годы). Это связано с тем, что снижение налоговых поступлений оказалось более существенным, чем прирост доходов от стимулирования экономического роста.

Таким образом, хотя TCJA была направлена на стимулирование экономики, её долгосрочное влияние на фискальную устойчивость федерального бюджета США остаётся предметом беспокойства. Значительное увеличение дефицита ставит под вопрос устойчивость долгосрочного планирования и создаёт фискальное бремя для будущих поколений, указывая на сложности балансирования между экономическим стимулированием и бюджетной дисциплиной.

Великобритания: Деволюция и расширение финансовой автономии Шотландии

Великобритания, будучи унитарным государством, активно реализует политику деволюции, делегируя все больше полномочий своим составным частям: Шотландии, Уэльсу и Северной Ирландии. После 2015 года этот процесс получил новый импульс, особенно в отношении Шотландии, что значительно расширило её финансовую автономию. (Это демонстрирует, как унитарное государство может эффективно адаптироваться к региональным потребностям, предоставляя больше самостоятельности).

Ключевым законодательным актом стал Закон о Шотландии 2016 года (Scotland Act 2016), который предоставил Шотландскому парламенту беспрецедентные фискальные полномочия. Основные положения, касающиеся расширения финансовой автономии, включают:

1. Право устанавливать ставки и диапазоны подоходного налога: С 6 апреля 2017 года Шотландский парламент получил право самостоятельно определять ставки и диапазоны подоходного налога для шотландских налогоплательщиков, за исключением доходов, связанных со сбережениями и дивидендами. Это означало, что Шотландия могла проводить собственную налоговую политику в отношении доходов своих граждан, отличающуюся от английской. Это дало Шотландии значительный инструмент для управления своей экономикой и социальными программами. Например, Шотландия ввела более прогрессивную систему подоходного налога, чем остальная часть Великобритании, с более высокими ставками для высокодоходных граждан.
2. Полномочия в отношении других налогов: Закон также предоставил Шотландии полномочия в отношении налога на вылет пассажиров (Air Departure Tax) и сбора с агрегатов (Aggregates Levy). Эти налоги, ранее управляемые Вестминстером, перешли в ведение Шотландского правительства, что расширило его возможности по сбору собственных доходов и формированию фискальной политики.
3. Получение половины доходов от НДС: В рамках той же реформы Шотландия получила право на получение половины доходов от налога на добавленную стоимость (НДС), собранного на ее территории. Это стало значительным шагом к увеличению собственных налоговых поступлений и снижению зависимости от блочного гранта, хотя и требовало сложного механизма определения «шотландской» части НДС.

Эти изменения свидетельствуют о глубокой трансформации бюджетного устройства Великобритании в сторону асимметричного фискального федерализма (или квазифедерализма), где деволюционные регионы, и особенно Шотландия, получают все большую степень финансовой независимости. Хотя блочный грант, рассчитываемый по формуле Барнетта, по-прежнему играет важную роль, расширение налоговых полномочий даёт Шотландии больше возможностей для проведения самостоятельной фискальной политики и адаптации к местным потребностям. Однако, как и любая децентрализация, это также влечет за собой повышенную ответственность за экономические результаты и риски, связанные с колебаниями налоговых поступлений.

Франция: Территориальные реформы и «рецентрализация» управления

Франция, классическое унитарное государство с давними традициями централизованного управления, также пережила значительные территориальные и административные реформы в период 2014–2015 годов. Однако их направленность, вопреки ожиданиям многих сторонников децентрализа��ии, скорее имела целью «рецентрализацию» или оптимизацию управления, чем радикальное расширение финансовой автономии регионов. (Это интересный пример того, как децентрализация может быть реализована без значительной фискальной автономии).

Территориальная реформа 2014–2015 гг. была запущена с целью сокращения количества административных единиц и повышения эффективности государственного управления. Ключевые аспекты этой реформы включали:

1. Слияние регионов: Количество регионов было сокращено с 22 до 13 (в метрополии), что было направлено на создание более крупных, экономически жизнеспособных и административно эффективных единиц. Идея заключалась в том, что укрупненные регионы смогут лучше конкурировать на европейском уровне и более эффективно управлять значительными проектами.
2. Укрепление роли крупных регионов и метрополий: Реформа предоставила укрупненным регионам новые полномочия в области экономического развития, транспортной инфраструктуры и профессионального образования. Параллельно с этим, был усилен статус и полномочия крупных городских агломераций – метрополий, которые стали ключевыми центрами экономического роста и инноваций.

Несмотря на заявленную цель повышения эффективности и укрепления субнациональных единиц, глубинная логика реформы часто интерпретируется как «рецентрализация» управления. Это означает, что хотя территориальные единицы стали крупнее и получили некоторые новые компетенции, их финансовая автономия осталась относительно ограниченной, а центральное правительство сохранило значительный контроль над фискальными потоками. Реформа не сопровождалась существенным перераспределением налоговых полномочий или значительным увеличением собственных доходов регионов.

Вместо радикальной финансовой децентрализации, французская модель стремилась к:

• Оптимизации использования государственных средств: За счет сокращения административного аппарата и устранения дублирующих функций.
• Усилению стратегического планирования на региональном уровне: Передача некоторых полномочий, например, в области экономического развития, была призвана сделать региональные стратегии более целостными и эффективными.
• Сохранению центрального контроля: Фискальная система Франции по-прежнему характеризуется высокой степенью централизации, где большинство ключевых налоговых поступлений аккумулируется на национальном уровне, а затем перераспределяется в виде субсидий и трансфертов.

Таким образом, французские территориальные реформы демонстрируют пример унитарного государства, которое стремится к повышению эффективности децентрализованного управления, не прибегая при этом к существенной фискальной децентрализации. Это подчеркивает фундаментальное отличие между административной децентрализацией (передача функций) и фискальной децентрализацией (передача налоговых полномочий и финансовой автономии).

Механизмы межбюджетного регулирования и степень финансовой автономии

Механизмы межбюджетного регулирования являются кровеносной системой любой многоуровневой бюджетной системы, будь то федеративное или унитарное государство. Они призваны сглаживать горизонтальные и вертикальные фискальные дисбалансы, обеспечивать доступность базовых общественных услуг по всей территории страны и стимулировать эффективное управление на субнациональном уровне. Однако подходы к их реализации существенно различаются, определяя степень бюджетной самостоятельности субнациональных уровней.

Общие принципы/Сравнение: Системы межбюджетных трансфертов в федеративных (США, РФ) и унитарных (Великобритания, Франция) государствах имеют общие принципы, такие как выравнивание и целевое финансирование, но их терминология и классификация могут различаться. При этом, как правило, в федеративных странах степень финансовой независимости субнациональных уровней выше. Однако есть и исключения, подтверждающие, что форма государственного устройства не всегда является определяющим фактором. (Важно понимать, что не только форма, но и фактическое распределение полномочий определяют реальную автономию).

Например, парадоксально, но несмотря на федеративное устройство, консолидированный бюджет (включая федеральный и региональные) в РФ составляет около 37,2% ВВП (прогноз на 2025 г.). Это значительно ниже, чем, например, во Франции (около 57,1% ВВП в 2024 г.), которая является унитарным государством. При этом в РФ значительная доля расходов на социальные сферы (здравоохранение, образование) ложится на региональные бюджеты. Это свидетельствует о высоком уровне расходной ответственности регионов при относительно централизованном сборе доходов, что создает потенциальные дисбалансы и повышает зависимость субъектов РФ от федеральных трансфертов.

Выравнивание бюджетной обеспеченности в РФ: принцип РБО = 1.000 и ограничение самостоятельности

В Российской Федерации одним из центральных механизмов межбюджетного регулирования являются дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов РФ. Цель этих дотаций – обеспечить, чтобы каждый регион имел достаточный уровень доходов для выполнения своих расходных обязательств, независимо от его собственного налогового потенциала.

Основным критерием выравнивания является доведение расчетного уровня бюджетной обеспеченности (РБО) до 1.000 (среднего по субъектам РФ). РБО – это показатель, характеризующий способность региона обеспечивать свои расходы за счет собственных и регулируемых доходов, с учетом объективных факторов и структуры расходов. Формула для расчета РБО в упрощенном виде может быть представлена так:

РБО_i = (Собственные доходы_i + Регулируемые доходы_i) / (Расчетные расходы_i × Корректирующие коэффициенты_i)

 

Где:

• РБО_i – расчётный уровень бюджетной обеспеченности i-го субъекта РФ.
• Собственные доходы_i – налоговые и неналоговые доходы, полностью закреплённые за бюджетом i-го региона.
• Регулируемые доходы_i – доходы, по которым устанавливаются нормативы отчислений (например, часть федеральных налогов).
• Расчётные расходы_i – нормативные расходы i-го региона, необходимые для выполнения государственных полномочий, рассчитываемые на основе численности населения, географических особенностей и других объективных факторов.
• Корректирующие коэффициенты_i – учитывают удорожание жизни, северные надбавки и прочие региональные особенности.

Регионам, чей РБО ниже 1.000, предоставляются дотации для доведения этого показателя до установленного уровня. Это гарантирует регионам получение доходов на уровне, достаточном для выполнения минимальных расходных обязательств, таких как социальные выплаты, здравоохранение и образование. (Это обеспечивает социальную справедливость и доступность базовых услуг для всех граждан, независимо от региона).

Однако предоставление этих дотаций не является безусловным. Оно сопровождается установлением условий их предоставления и использования, а также обязательств субъекта перед Министерством финансов. Эти обязательства могут включать:

• Согласование определённых параметров бюджетной политики (например, предельных объёмов дефицита или государственного долга).
• Требования по повышению эффективности расходования бюджетных средств.
• Обязательства по наращиванию собственной доходной базы.

Такой подход, с одной стороны, обеспечивает выравнивание и поддержку регионов, но с другой – ограничивает безусловную бюджетную самостоятельность регионов. Стимулы для наращивания собственного налогового потенциала могут быть ослаблены, поскольку при увеличении собственных доходов региона, объём федеральных дотаций может быть пропорционально сокращён, что создаёт «ловушку зависимости» для некоторых субъектов РФ. Эта система, несмотря на свою социальную направленность, подвергается критике за потенциальное подавление региональной инициативы и чрезмерный контроль со стороны федерального центра. (По моему мнению, поиск баланса между выравниванием и стимулированием региональной автономии является ключевым вызовом для российской фискальной системы).

Модели финансирования деволюционных регионов: Формула Барнетта в Великобритании

В Соединённом Королевстве механизм финансирования деволюционных регионов, таких как Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия, является уникальным примером межбюджетного регулирования в рамках унитарного государства. Основным инструментом здесь выступает блочный грант (block grant), размер которого определяется знаменитой формулой Барнетта (Barnett formula).

Формула Барнетта – это автоматический механизм, введённый в 1978 году, который определяет изменение размера блочного гранта для деволюционных регионов. Она не пересчитывает весь грант ежегодно с нуля, а корректирует его на основе изменений запланированных расходов центрального правительства Англии. (Этот механизм обеспечивает предсказуемость финансирования, что критически важно для регионального планирования).

Формула Барнетта учитывает три основных фактора:

1. Изменение запланированных расходов в соответствующих министерствах Великобритании: Когда центральное правительство увеличивает (или сокращает) расходы на определённые области в Англии (например, здравоохранение, образование), соответствующая доля увеличения (или сокращения) выделяется деволюционным администрациям.
2. Степень сопоставимости программ (comparability factor): Учитывается, в какой степени программы, финансируемые центральным правительством в Англии, соответствуют функциям, деволюированным Шотландии, Уэльсу или Северной Ирландии. Если программа полностью деволюирована, то применяется полный коэффициент сопоставимости.
3. Доля населения региона относительно населения Англии/Великобритании: Этот фактор является ключевым при расчёте. Например, если Шотландия составляет около 8,2% населения Англии, то при увеличении расходов на здравоохранение в Англии на £100 млн, Шотландия получит примерно £8,2 млн.

В упрощённом виде изменение блочного гранта (ΔГрант) можно представить так:

ΔГрант_регион = ΔРасходы_Англия × Коэффициент сопоставимости × Доля населения_регион

 

Например, если правительство Великобритании решило увеличить расходы на здравоохранение в Англии на 1 млрд фунтов стерлингов, и здравоохранение полностью деволюировано (коэффициент сопоставимости = 1), а доля населения Шотландии составляет 8,2%:

ΔГрант_{Шотландия} = £1 млрд × 1 × 0,082 = £82 млн

 

Формула Барнетта гарантирует деволюционным регионам определённый объём финансирования и обеспечивает предсказуемость бюджетных поступлений. Однако, несмотря на кажущуюся простоту, она традиционно ограничивала налоговую автономию регионов, поскольку большая часть их бюджета формировалась за счёт централизованного гранта, а не собственных налоговых поступлений.

С принятием Закона о Шотландии 2016 года (Scotland Act 2016) ситуация начала меняться. Предоставление Шотландии права устанавливать ставки подоходного налога и получать половину доходов от НДС стало значительным шагом к увеличению собственной налоговой автономии. Теперь часть блочного гранта для Шотландии, соответствующая этим переданным налоговым полномочиям, будет уменьшаться («файлинг» – block grant adjustment), а Шотландия будет получать соответствующие налоговые поступления напрямую. Это означает, что хотя формула Барнетта продолжает играть роль, её влияние на общий объём финансирования Шотландии постепенно снижается по мере расширения её собственных налоговых полномочий, что делает её фискальную систему более независимой, но и более подверженной собственным экономическим рискам.

Финансовый потенциал регионов Франции: законодательный принцип vs. реальная централизация

Франция, будучи унитарным государством, предпринимала шаги по децентрализации управления и закреплению принципов финансовой автономии территориальных сообществ. Однако, несмотря на законодательные декларации, реальный финансовый потенциал регионов остаётся относительно слабым, что свидетельствует о сохраняющейся высокой степени централизации.

Законодательное закрепление принципа «финансовой автономии» означает, что собственные доходы территориальных сообществ (регионов, департаментов, коммун) должны составлять основную часть их финансовых ресурсов. Этот принцип дополняется конституционным положением о том, что «любой новый трансферт компетенций должен сопровождаться предоставлением финансовых средств» (principe de la compensation financière). Это должно гарантировать, что передача функций от центра к местным властям не приведёт к финансовому бремени для последних. (Этот принцип звучит разумно, но его реализация на практике часто сталкивается с трудностями).

Территориальная реформа 2014–2015 гг. также была призвана укрепить регионы, но, как уже отмечалось, её акцент был скорее на административной оптимизации, чем на радикальной фискальной децентрализации. В результате, несмотря на теоретические основы, реальный финансовый потенциал регионов Франции остаётся ограниченным.

Статистика красноречиво свидетельствует об этом:

• На регионы приходится всего около 13% общего бюджета территориальных сообществ. Остальная часть распределяется между департаментами и коммунами, а большая часть консолидированного бюджета Франции контролируется центральным правительством.
• Доля регионов в местных налоговых поступлениях составляет лишь около 6%. Это означает, что основная масса налоговых доходов, собираемых на местах, либо идёт в центральный бюджет, либо остаётся на более низких уровнях (департаменты, коммуны), которые традиционно обладают более значительными собственными налоговыми полномочиями (например, налоги на имущество).

Такой ограниченный финансовый потенциал означает, что французские регионы, несмотря на свои расширенные полномочия в области экономического развития и планирования, по-прежнему сильно зависят от трансфертов из центрального бюджета. Эти трансферты могут быть целевыми (субсидии на конкретные проекты) или общего характера, но они всегда означают определённую степень контроля со стороны центра.

Причины такой высокой степени централизации, несмотря на заявленные принципы:

• Исторические традиции: Франция имеет долгую историю унитарного и централизованного государства, что оказывает сильное влияние на текущую фискальную архитектуру.
• Сложность налоговой системы: Делегирование широких налоговых полномочий регионам в унитарном государстве часто сопряжено с риском увеличения административных расходов и усложнения налогового администрирования.
• Стремление к выравниванию: Централизация позволяет более эффективно перераспределять доходы между богатыми и бедными регионами, обеспечивая единый стандарт услуг по всей стране.

Таким образом, пример Франции демонстрирует, что даже при наличии законодательно закреплённых принципов финансовой автономии и активных административных реформ, фактическая степень централизации может оставаться очень высокой. Это создаёт дилемму между стремлением к децентрализации управления и сохранением центрального контроля над фискальными потоками для обеспечения макроэкономической стабильности и выравнивания.

Оценка фискальной гибкости: реакция бюджетных систем на глобальные экономические шоки (COVID-19)

Пандемия COVID-19 стала беспрецедентным глобальным экономическим шоком, который подверг бюджетные системы стран мира суровому стресс-тесту. Она потребовала немедленных и масштабных фискальных интервенций для поддержки населения, бизнеса и системы здравоохранения. Сравнение реакции бюджетных систем России, США, Великобритании и Франции на этот кризис позволяет оценить их гибкость, устойчивость и способность к быстрому реагированию. (Кризисы всегда выявляют истинную прочность и адаптивность государственных финансовых систем).

Масштабы фискального кризиса, вызванного пандемией, были огромны:

• Российская Федерация (РФ): В 2019 году федеральный бюджет демонстрировал профицит в 1,9% ВВП. Однако в результате пандемии и связанных с ней карантинных мер экономика резко замедлилась, доходы сократились, а расходы на здравоохранение, социальную поддержку и стимулирование экономики значительно выросли. Это привело к переходу федерального бюджета к значительному дефициту в 3,8% ВВП (4,1 трлн руб.) в 2020 году, а затем к дефициту 2,4% ВВП (2,75 трлн руб.) в 2021 году. Эти цифры отражают масштабы фискального кризиса и последующего, хотя и частичного, восстановления.
• Соединённое Королевство (Великобритания): Экономика Великобритании в 2020 году показала рекордное падение ВВП за более чем 300 лет, сократившись на 11,0% (после пересмотра данных). Это стало одним из самых глубоких спадов среди крупных европейских стран, что было обусловлено как пандемией, так и неопределённостью, связанной с выходом из Евросоюза. Такое резкое сокращение экономики неизбежно привело к значительному падению налоговых поступлений и росту бюджетного дефицита.
• Франция: В 2020 году Франция также испытала более значительное сокращение ВВП (8,3%), чем, например, Германия (5%). Это свидетельствует о серьёзном воздействии пандемии на экономику страны и, как следствие, на её бюджетную систему.

Механизмы быстрого реагирования, задействованные в исследуемых странах, демонстрируют различия в подходах и возможностях:

• Российская Федерация (РФ): Правительство РФ, столкнувшись с дефицитом, оперативно получило право осуществлять заимствования и, что особенно важно, активно использовать средства Фонда национального благосостояния (ФНБ). ФНБ, предназначенный для обеспечения устойчивости пенсионной системы и финансирования самоокупаемых проектов, был задействован для покрытия бюджетного дефицита и поддержки экономики. Это обеспечило высокую гибкость федерального бюджета в кризисной ситуации, позволив избежать жёстких мер экономии и предоставить необходимую поддержку.
• Соединённые Штаты Америки (США): В ответ на пандемию был принят Федеральный закон «О помощи, смягчении и экономической безопасности при коронавирусе» (CARES Act) от 27 марта 2020 года. Этот масштабный пакет мер, утверждённый в соответствии с законодательством о чрезвычайном положении, включал:
  • Прямые выплаты гражданам (stimulus checks).
  • Расширение пособий по безработице.
  • Программы поддержки малого бизнеса (например, Программа защиты заработной платы, PPP).
  • Значительное финансирование системы здравоохранения.
  • Помощь штатам и местным органам власти.

  Принятие CARES Act продемонстрировало способность федерального центра к быстрой и масштабной фискальной интервенции, используя свои обширные финансовые ресурсы для стабилизации экономики и социальной защиты.

• Франция/Великобритания: Эти унитарные государства также приняли масштабные меры поддержки, включая программы субсидирования заработной платы (furlough schemes), прямую помощь бизнесу и увеличение расходов на здравоохранение. Их фискальная гибкость во многом определялась возможностями центральных правительств по наращиванию государственного долга. Для Франции дополнительным фактором было соблюдение европейских фискальных правил (Пакт стабильности и роста), хотя в условиях пандемии эти правила были временно приостановлены, что дало государствам-членам большую свободу действий.

В целом, глобальный экономический шок, вызванный COVID-19, показал, что:

• Федеративные государства (США, РФ) продемонстрировали способность к значительным фискальным интервенциям, используя как прямые федеральные программы, так и национальные резервные фонды. Однако в РФ это происходило на фоне высокой расходной нагрузки на регионы, тогда как в США федеральные средства направлялись напрямую на поддержку как населения, так и субнациональных правительств.
• Унитарные государства (Франция, Великобритания) также смогли мобилизовать значительные ресурсы, но их реакция была более централизованной, с меньшим акцентом на финансовую автономию субнациональных уровней в рамках антикризисных мер. Их фискальная гибкость напрямую зависела от возможностей центрального бюджета по заимствованиям.

Таким образом, пандемия стала мощным катализатором для проверки устойчивости и адаптивности бюджетных систем, выявив как сильные стороны (возможность масштабных интервенций), так и уязвимости (рост дефицита и государственного долга, дисбаланс между уровнями власти).

Стратегическое бюджетное планирование: устойчивость и современные вызовы

Долгосрочное бюджетное планирование является критически важным элементом устойчивости государственных финансов. Оно позволяет правительствам не только реагировать на текущие вызовы, но и формировать фискальную базу для будущих поколений. В этом разделе мы сравним подходы к стратегическому планированию и фискальные правила в России, США, Великобритании и Франции, выявляя их преимущества и недостатки в контексте долгосрочной стабильности. (Эффективное планирование сегодня – это залог стабильности завтра).

Эволюция бюджетного правила в РФ: снижение цены отсечения и новые приоритеты

В Российской Федерации стратегическое бюджетное планирование тесно связано с концепцией бюджетного правила, которое призвано снизить зависимость бюджета от волатильности мировых цен на нефть и газ. Цель этого правила – обеспечить стабильность государственных финансов путём ограничения расходов на уровне, соответствующем «базовым» нефтегазовым доходам.

Долгосрочная стратегия Минфина РФ (на период до 2030 года) предусматривает постепенное ежегодное снижение базовой цены нефти в бюджетном правиле. Текущее (на 2025 г.) бюджетное правило устанавливает цену отсечения для нефти Urals на уровне $60 за баррель. Долгосрочный план предусматривает ежегодное снижение этой цены отсечения на $1, чтобы к 2030 году довести её до $55 за баррель. Это означает, что все нефтегазовые доходы, полученные при цене выше отсечения, будут направляться в Фонд национального благосостояния (ФНБ), а не на текущие расходы. Такая политика призвана обеспечить устойчивость бюджета к внешним шокам и накопление резервов, а также снизить долю нефтегазовых доходов в ВВП примерно до 3,5% к 2028 году, тем самым диверсифицируя структуру поступлений. (Эта мера позволяет формировать «подушку безопасности» и снижать уязвимость экономики к внешним ценовым колебаниям).

Однако, наряду с этими долгосрочными целями, бюджетная политика РФ сталкивается с новыми приоритетами и вызовами, которые существенно влияют на текущее планирование. Текущий приоритет бюджетной политики (по состоянию на 2025 год) — это перестройка экономики «под нужды специальной военной операции». Это влечёт за собой:

• Увеличение оборонных расходов: Значительная часть бюджетных средств перенаправляется на финансирование оборонной промышленности и силовых ведомств.
• Потенциальное повышение фискальной нагрузки: Для обеспечения возросших расходов рассматриваются меры по увеличению ненефтегазовых доходов. Например, в рамках обсуждения изменений в налоговой системе (2024-2025 гг.) рассматривается повышение ставки налога на добавленную стоимость (НДС) с 20% до 22%, а также изменение прогрессии ставок налога на доходы физических лиц (НДФЛ). Эти шаги являются ключевым элементом для увеличения ненефтегазовых доходов и финансирования приоритетных государственных расходов, включая оборону и социальную сферу.

Таким образом, стратегическое бюджетное планирование в РФ характеризуется двойственностью: с одной стороны, стремлением к долгосрочной устойчивости через бюджетное правило, с другой – необходимостью адаптации к текущим геополитическим и экономическим реалиям, что приводит к пересмотру приоритетов и потенциальному увеличению налоговой нагрузки.

Долгосрочные фискальные риски в США: увеличение федерального дефицита после TCJA

В Соединённых Штатах Америки долгосрочное бюджетное планирование сталкивается с иными вызовами, во многом обусловленными последствиями налоговой реформы TCJA 2017 года. Несмотря на заявленные цели стимулирования экономического роста, эта реформа оказала значительное влияние на фискальную устойчивость страны.

Как уже отмечалось, по оценкам Конгресса и Бюджетного управления (CBO), TCJA привела к увеличению федерального дефицита на $1,5–1,9 трлн за 10 лет. Это существенное увеличение государственного долга, которое создаёт долгосрочное фискальное бремя для будущих поколений. Основные причины этого заключаются в том, что снижение налоговых поступлений, вызванное сокращением ставок налога на прибыль корпораций и другими налоговыми льготами, не было компенсировано достаточным экономическим ростом или сокращением государственных расходов. (Этот пример показывает, что не все стимулирующие меры приводят к самофинансированию, и важно оценивать их долгосрочные последствия).

Последствия такого увеличения дефицита и государственного долга включают:

• Рост процентных выплат по долгу: Увеличение долга приводит к росту расходов на его обслуживание, что отвлекает средства от других приоритетных направлений (образование, инфраструктура, исследования).
• Снижение фискальной гибкости: Высокий уровень долга ограничивает возможности правительства по реагированию на будущие экономические кризисы или непредвиденные события.
• Потенциальное давление на экономический рост: Некоторые экономисты утверждают, что чрезмерный государственный долг может вытеснять частные инвестиции (crowding out effect) и замедлять долгосрочный экономический рост.

Таким образом, в США налоговая реформа 2017 года, несмотря на краткосрочное стимулирование экономики, ставит под вопрос устойчивость долгосрочного фискального планирования. Необходимость решения проблемы растущего дефицита и долга станет одним из ключевых вызовов для будущих администраций, требуя либо повышения налогов, либо сокращения расходов, либо комбинации этих мер.

Роль наднациональных и центральных фискальных правил

В унитарных децентрализованных государствах, таких как Франция и Великобритания, долгосрочное бюджетное планирование формируется под значительным влиянием либо наднациональных фискальных правил, либо жёсткого центрального контроля.

Франция: До выхода Великобритании из Европейского союза, Франция, как член ЕС, была обязана соблюдать количественные критерии Пакта стабильности и роста (ПСР) ЕС. Этот пакт, созданный для обеспечения бюджетной дисциплины в Еврозоне, устанавливал строгие фискальные правила:

• Годовой дефицит бюджета страны не должен превышать 3% ВВП.
• Национальный долг должен быть менее 60% ВВП или приближаться к этой величине.

Эти правила оказывали существенное влияние на долгосрочное планирование Франции, заставляя правительство стремиться к сокращению дефицита и долга, даже в периоды экономического спада. Хотя в условиях кризисов (например, финансового кризиса 2008 года или пандемии COVID-19) действие ПСР временно приостанавливалось или ослаблялось, его наличие формировало рамки для фискальной политики и ограничивало возможности для чрезмерных заимствований. После выхода Великобритании из ЕС, ПСР продолжает оказывать влияние на фискальную политику Франции, хотя и с определённой гибкостью в его применении.

Великобритания: В отличие от Франции, Великобритания не связана наднациональными фискальными правилами ЕС после Брексита. Однако в её унитарной системе центральный парламент сохраняет жёсткий контроль над заимствованиями субнациональных уровней, даже несмотря на деволюцию. Например, хотя Шотландия получила расширенные фискальные полномочия по Закону о Шотландии 2016 года, включая право на заимствования, эти лимиты являются увеличенными, но всё же ограниченными и устанавливаются центральным правительством. (Такой контроль обеспечивает финансовую стабильность всей страны, предотвращая накопление чрезмерного долга на региональном уровне).

Например, для Шотландии были установлены лимиты на операционные и капитальные заимствования, которые зависят от её доходов и не должны превышать определённый процент от её бюджета. Это предотвращает бесконтрольный рост долга деволюционных регионов и обеспечивает макроэкономическую стабильность всей страны. Подобный центральный контроль над заимствованиями – это характерная черта унитарных государств, даже с развитой децентрализацией. Он позволяет центральному правительству эффективно управлять общим государственным долгом и предотвращать фискальные риски, исходящие от субнациональных уровней.

Таким образом, долгосрочное бюджетное планирование в унитарных государствах, даже при наличии децентрализации, остаётся под сильным влиянием либо внешних (наднациональных) правил, либо внутреннего центрального контроля, что обеспечивает определённый уровень фискальной дисциплины, но одновременно ограничивает полную финансовую автономию субнациональных образований.

Заключение

Настоящий сравнительный анализ бюджетного устройства федеративных и унитарных государств, сфокусированный на структурных изменениях и фискальных трендах периода 2016–2025 годов, выявил глубокие и зачастую разнонаправленные процессы в исследуемых странах: Российской Федерации, США, Великобритании и Франции.

Ключевые выводы по компаративному анализу:

1. Разнонаправленные тренды фискальной централизации/децентрализации:
   • Российская Федерация демонстрирует явный курс на усиление фискальной централизации. Перераспределение акцизов на нефтепродукты в пользу федерального бюджета (снижение доли для регионов до 61,7%), введение новых федеральных налогов (акцизы на нефтяное сырьё, НДД) существенно укрепили доходную базу центра, при этом сохраняя высокую расходную ответственность регионов за социальную сферу. Это создаёт парадокс: формально федеративное государство с централизованными доходами и децентрализованными расходами.
   • Соединённые Штаты Америки, напротив, в ходе налоговой реформы TCJA 2017 года продемонстрировали шаги, которые, несмотря на заявленное стимулирование экономики, привели к значительному увеличению федерального дефицита (на $1,5–1,9 трлн за 10 лет), что ставит под угрозу долгосрочную фискальную устойчивость.
   • Великобритания является ярким примером унитарного государства, активно и последовательно проводящего политику деволюции. Закон о Шотландии 2016 года предоставил Шотландии право устанавливать ставки подоходного налога и получать половину доходов от НДС, значительно расширяя её финансовую автономию, хотя и при сохранении блочного гранта (формула Барнетта) как важного элемента финансирования.
   • Франция, также унитарное государство, провела территориальные реформы 2014–2015 годов, направленные на укрупнение регионов. Однако эти изменения имели скорее административно-управленческую цель («рецентрализация» управления) и не привели к существенному расширению финансового потенциала регионов, которые по-прежнему крайне зависимы от центральных трансфертов, с долей в общем бюджете территориальных сообществ всего около 13%.
2. Механизмы межбюджетного регулирования и их влияние на самостоятельность:
   • В РФ дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности (с критерием РБО = 1.000) призваны обеспечить минимальный уровень услуг, но сопровождаются жёсткими условиями и обязательствами, ограничивающими безусловную самостоятельность регионов и ослабляющими стимулы к наращиванию собственной доходной базы.
   • В Великобритании формула Барнетта обеспечивает предсказуемость финансирования деволюционных регионов, но новые налоговые полномочия Шотландии свидетельствуют о движении к большей налоговой автономии и уменьшению зависимости от центрального гранта.
   • Во Франции принцип «финансовой автономии» законодательно закреплён, но на практике слабый финансовый потенциал регионов (около 6% местных налоговых поступлений) подтверждает высокую степень централизации.
3. Реакция на глобальные экономические шоки (COVID-19):
   • Все исследуемые страны продемонстрировали способность к масштабным фискальным интервенциям. РФ использовала средства ФНБ, перейдя от профицита 1,9% ВВП в 2019 году к дефициту 3,8% ВВП в 2020 году. США приняли CARES Act, демонстрируя быструю и масштабную федеральную поддержку. Великобритания пережила рекордное падение ВВП на 11,0% в 2020 году, а Франция – на 8,3%. Эти данные подтверждают, что в условиях кризиса центральные правительства играют решающую роль в стабилизации экономики, используя различные инструменты – от резервных фондов до масштабных законодательных пакетов.
4. Долгосрочное планирование и фискальные правила:
   • РФ стратегически стремится снизить зависимость бюджета от нефти, постепенно снижая цену отсечения до $55 к 2030 году. Однако текущие приоритеты (финансирование СВО) влекут за собой увеличение оборонных расходов и потенциальное повышение НДС до 22%, что корректирует долгосрочные планы.
   • В США налоговая реформа TCJA 2017 года создала долгосрочное фискальное бремя, увеличив федеральный дефицит, что ставит под вопрос устойчивость планирования.
   • Франция до Брексита была ограничена наднациональными фискальными правилами ЕС (Пакт стабильности и роста: 3% дефицита, 60% долга), а Великобритания сохраняет жёсткий центральный контроль над заимствованиями деволюционных регионов, что обеспечивает фискальную дисциплину в рамках унитарного государства.

Стратегическое преимущество или недостаток бюджетного устройства РФ по сравнению с лучшими практиками:

Бюджетное устройство Российской Федерации, по сравнению с лучшими практиками исследуемых стран, имеет как преимущества, так и существенные недостатки в контексте долгосрочного планирования:

• Преимущество: Наличие гибкого бюджетного правила и Фонда национального благосостояния является стратегическим преимуществом. Оно обеспечивает макроэкономическую стабильность в условиях волатильности сырьевых рынков и позволяет аккумулировать резервы, что продемонстрировала реакция на пандемию COVID-19. Долгосрочная цель по снижению цены отсечения до $55 к 2030 году свидетельствует о стремлении к повышению устойчивости и снижению нефтегазовой зависимости. (Эти инструменты позволяют России сохранять финансовую стабильность даже в условиях внешних потрясений, что является критически важным для долгосрочного развития).
• Недостаток: Главный стратегический недостаток заключается в парадоксе высокой расходной ответственности регионов при усиливающейся централизации доходной базы. Это создаёт структурный дисбаланс, ограничивает фискальную самостоятельность субъектов РФ, подавляет стимулы к наращиванию собственного налогового потенциала и увеличивает зависимость от федеральных трансфертов. В сравнении с децентрализованной федерацией США, где штаты обладают значительной налоговой автономией, или с деволюционной Великобританией, где Шотландия получает всё больше собственных налоговых полномочий, российская модель демонстрирует излишнюю фискальную централизацию. В долгосрочной перспективе это может снижать эффективность государственного управления, замедлять региональное развитие и ограничивать способность субнациональных властей адаптироваться к местным особенностям и потребностям, что является вызовом для сбалансированного и устойчивого развития страны.

Таким образом, материал глубоко синтезировал фискальные стратегии федеративных и унитарных систем в условиях глобальных шоков, подтвердив тезис о разнонаправленных трендах в фискальном федерализме и обозначив ключевые особенности бюджетного устройства РФ, которые требуют дальнейшего осмысления и потенциальной корректировки для достижения оптимального баланса между централизацией и децентрализацией.

Список использованной литературы

1. Конституция РФ // Российская газета. 1993. 25 декабря.
2. Бюджетный кодекс РФ // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3823.
3. О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные … (ФЗ от 27.11.2018 N 428-ФЗ).
4. Федеральный закон РФ от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» // Российская газета. 2014. 3 июля. № 6418.
5. Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. «О долгосрочной государственной экономической политике» // РГ. 2012. 9 мая.
6. Емельянова А.В., Сергеева А.М. Бюджетная система Франции // КРИЗИС XXI ВЕКА ВЧЕРА. СЕГОДНЯ. ЗАВТРА: Материалы международной научно-практической конференции. Саратов, 2014. С. 63-65.
7. Лаврищева М.В. Составление стратегического плана деятельности органов государственной власти // Экономика строительства и городского хозяйства. 2012. Т. 8. № 4. С. 285.
8. Назаров В. Стратегическое планирование как фактор повышения эффективности государственного управления // Власть. 2013. № 12. С. 4.
9. Ниязметов А.К. О понятийном аппарате межбюджетных отношений // Финансы. 2010. № 8. С. 22-25.
10. Ромашенко О.В., Солонина С.В. Особенности формирования финансового механизма бюджетной системы Великобритании в условиях посткризисного развития мировой экономики // Terra Economicus. 2011. Т. 9. № 2-2. С. 209-212.
11. Сухарев О.С. Государственное стратегическое планирование и направления развития экономики России // Экономическое возрождение России. 2014. № 2 (40). С. 29-32.
12. Ткачева Т.Ю. Трансформация форм межбюджетных трансфертов в свете новаций бюджетной политики // Известия юго-западного государственного университета. 2011. № 2. С. 48-51.
13. Budget of the United States Government. URL: https://www.whitehouse.gov/sites/default/files/omb/budget/fy2015/assets/hist.pdf (дата обращения: 05.10.2025).
14. Fiscal policy in Canada. URL: http://publications.gc.ca/Collection-R/LoPBdP/CIR/912-e.htm (дата обращения: 05.10.2025).
15. Switzerland: Overview of the Swiss tax system. URL: http://www.s-ge.com/sites/default/files/EN_USA_Investorenhandbuch_120514_10.pdf (дата обращения: 05.10.2025).
16. МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРАКТИКА ОРГАНИЗАЦИИ МЕЖБЮДЖЕТНЫХ ОТНОШЕНИЙ // elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru (дата обращения: 05.10.2025).
17. Как в разных странах идет бюджетная поддержка экономики в условиях пандемии // eg-online.ru. URL: https://www.eg-online.ru (дата обращения: 05.10.2025).
18. Межбюджетные отношения и государственное управление: возможности и ограничения децентрализации // hse.ru. 2021. URL: https://www.hse.ru (дата обращения: 05.10.2025).
19. ВЛИЯНИЕ COVID-19-ОГРАНИЧЕНИЙ НА БЮДЖЕТНО-НАЛОГОВУЮ ПОЛИТИКУ РФ // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
20. Экономический ущерб от пандемии COVID-19 и меры по его преодолению в странах Европейского союза (обзор) // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
21. Процессы децентрализации в европейских странах // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
22. ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ ЕВРОПЕЙСКИЕ УНИТАРНЫЕ ГОСУДАРСТВА: ТРАЕКТОРИИ ЭВОЛЮЦИИ // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
23. Некоторые макроэкономические последствия COVID-19: специфика мирового к // finjournal-nifi.ru. URL: https://www.finjournal-nifi.ru (дата обращения: 05.10.2025).
24. Зарубежный опыт регулирования межбюджетных отношений: Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес» // КиберЛенинка. 2024. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
25. Аналитическая справка «Исследование зарубежного опыта правового регулирования межбюджетных отношений» // iclrc.ru. URL: https://www.iclrc.ru (дата обращения: 05.10.2025).
26. Меры финансовой и налоговой поддержки экономики и населения в период пандемии во Франции // elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru (дата обращения: 05.10.2025).
27. Территориальные реформы во Франции: от децентрализации к рецентрализации государственного управления // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
28. ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ РЕФОРМА 2014—2015 гг. ВО ФРАНЦИИ // Федерализм. rea.ru. URL: https://www.rea.ru (дата обращения: 05.10.2025).
29. БК РФ Статья 41. Виды доходов бюджетов // consultant.ru. URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 05.10.2025).
30. БК РФ Статья 212. Внесение изменений в федеральный закон о федеральном бюджете // consultant.ru. URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 05.10.2025).
31. Исполнение федерального бюджета и бюджетов бюджетной системы Российской Федерации за 2023 год // minfin.gov.ru. URL: https://www.minfin.gov.ru (дата обращения: 05.10.2025).
32. Effects of the Tax Cuts and Jobs Act: A preliminary analysis // brookings.edu. URL: https://www.brookings.edu (дата обращения: 05.10.2025).
33. How did the TCJA affect the federal budget outlook? // taxpolicycenter.org. URL: https://www.taxpolicycenter.org (дата обращения: 05.10.2025).
34. The Tax Cuts and Jobs Act (TCJA) of 2017 // taxfoundation.org. URL: https://www.taxfoundation.org (дата обращения: 05.10.2025).
35. 2017 Tax Cuts Continue to Lose Revenue // Committee for a Responsible Federal Budget. 2024. 15 апреля. URL: https://www.crfb.org (дата обращения: 05.10.2025).
36. Taxes // gov.scot. URL: https://www.gov.scot (дата обращения: 05.10.2025).
37. Eighth Annual Report on the Implementation of the Scotland Act 2016 // GOV.UK. URL: https://www.service.gov.uk (дата обращения: 05.10.2025).
38. Scotland Act 2016 // wikipedia.org. URL: https://www.wikipedia.org (дата обращения: 05.10.2025).
39. ДЕВОЛЮЦИЯ УЭЛЬСА: АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АСПЕКТ // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru (дата обращения: 05.10.2025).
40. Путин планирует продолжать войну ещё три года. А что же российское общество? // musavat.com. 2025. 29 сентября. URL: https://www.musavat.com (дата обращения: 05.10.2025).
41. Из-за проблем в экономике Трамп называет Россию «бумажным тигром», а Кремль настаивает на образе «неуязвимого медведя». Кто прав? // meduza.io. 2025. 2 октября. URL: https://meduza.io (дата обращения: 05.10.2025).