Теория общественного договора представляет собой одно из ключевых объяснений происхождения государства и легитимности его власти, основанной на гипотетическом согласии управляемых. Среди множества мыслителей, развивавших эту концепцию, Томас Гоббс и Жан-Жак Руссо занимают особое место, представляя два полярных взгляда на отношения между человеком, обществом и властью. Их теории — не просто разные варианты одного и того же решения, а фундаментально различные мировоззренческие системы. Центральная идея данного анализа заключается в том, что кардинальные различия в их политических концепциях коренятся в диаметрально противоположных взглядах на изначальную природу человека. Именно антропологический пессимизм Гоббса и оптимизм Руссо являются ключом к пониманию их моделей государства. Дальнейший анализ последовательно рассмотрит, как этот фундаментальный диссонанс определяет их взгляды на естественное состояние, цели договора и идеальную форму правления.
Человек как волк для человека в философии Томаса Гоббса
В своем знаменитом трактате «Левиафан» (1651) Томас Гоббс излагает одну из самых мрачных концепций естественного состояния в истории философии. Для него это состояние — не мирная идиллия, а беспощадная «война всех против всех» (bellum omnium contra omnes). Первопричиной этого хаоса является сама природа человека. Гоббс считает, что люди по своей сути эгоистичны, равны в своих способностях причинять друг другу вред и движимы ненасытной жаждой власти, которая угасает лишь со смертью. Но главным двигателем, толкающим человека к действию, является всепроникающий и парализующий страх насильственной смерти.
В этом догосударственном состоянии отсутствуют какие-либо понятия о справедливости или несправедливости, праве или бесправии, поскольку нет общей власти, устанавливающей закон. Также не существует и понятия собственности — каждый имеет право на всё, на что может претендовать и что способен удержать силой. Это мир постоянной угрозы, где жизнь человека «одинока, бедна, омерзительна, жестока и коротка». Именно этот невыносимый ужас и является главным мотивом, заставляющим людей искать выход и заключать общественный договор, чтобы обрести хотя бы минимальную безопасность.
Благородный дикарь Жан-Жака Руссо и его трагедия
Жан-Жак Руссо в своем трактате «Общественный договор» (1762) и других работах предлагает картину, диаметрально противоположную гоббсовской. Его «естественный человек», или «благородный дикарь», — это существо по своей природе доброе, свободное и сострадательное. В естественном состоянии он живет в гармонии с природой и с самим собой, его потребности минимальны, а поступки продиктованы не эгоизмом, а естественной жалостью (pitié) к страданиям других. Для Руссо это состояние было мирным и счастливым.
Трагедия, по мнению Руссо, начинается не с человека, а с общества. Ключевым моментом порчи человеческой природы становится появление частной собственности. Тот, кто первый огородил участок земли и сказал «это моё», стал истинным основателем гражданского общества и его пороков. Собственность порождает неравенство, а неравенство — зависть, гордыню, конкуренцию и, в конечном счете, конфликт. Таким образом, зло коренится не в человеческой природе, а в социальных институтах. Общественный договор для Руссо — это не бегство от изначального ужаса, как у Гоббса, а отчаянная попытка найти легитимную форму ассоциации, которая могла бы исправить пороки уже существующего, «испорченного» общества и вернуть человеку свободу на новом, гражданском уровне.
Две цели договора, или Отказ от прав во имя безопасности против их защиты
Исходя из полярных оценок естественного состояния, Гоббс и Руссо ставят перед общественным договором совершенно разные цели. Это различие определяет всю логику их политических систем.
Для Гоббса главная и, по сути, единственная цель договора — обеспечение мира и безопасности. Чтобы прекратить «войну всех против всех», люди должны пойти на радикальный шаг. Они договариваются между собой полностью и безвозвратно отказаться от своих естественных прав (кроме права на самосохранение) и передать их одному лицу или группе лиц — суверену. Этот акт отчуждения является абсолютным. Люди жертвуют своей свободой ради спасения жизни. Безопасность достигается любой ценой, даже ценой полного подчинения.
У Руссо цель принципиально иная — сохранение свободы и достижение справедливости. Его задача сложнее: найти такую форму объединения, в которой каждый, «соединяясь со всеми, подчинялся бы, однако, только самому себе и оставался бы таким же свободным, как и прежде». Механизм для этого уникален. Люди отдают свои права не какому-то внешнему правителю, а всему сообществу, то есть самим себе как коллективному целому. Происходит не отказ от прав в пользу третьего лица, а их трансформация. Вместо индивидуальной воли каждого возникает «Общая воля» (volonté générale), которая и является истинным сувереном. Таким образом, договор у Руссо не уничтожает свободу, а защищает её, переводя из естественного состояния в гражданское.
Левиафан против Общей воли, или Два взгляда на природу власти
Различия в механике договора неизбежно приводят к формированию кардинально разных моделей государства и суверенитета. У Гоббса рождается всемогущий «Левиафан», у Руссо — всевластная «Общая воля».
Государство Гоббса — это абсолютная монархия или аристократия, где власть суверена неделима, неограниченна и неотчуждаема. Суверен не является стороной договора; он его результат. Поэтому он не несет перед подданными никаких обязательств и стоит над законом, ведь он сам является его источником. Любое сопротивление власти Левиафана — это возвращение к хаосу войны всех против всех, поэтому оно недопустимо. В этой системе человек является подданным, чья главная добродетель — повиновение.
Концепция Руссо предлагает совершенно иную модель. Суверенитет здесь принадлежит исключительно народу как единому коллективному телу. Эта власть также неделима и неотчуждаема, но ее носителем является не правитель, а «Общая воля». Правительство — это лишь исполнитель, «прислуга» суверенного народа, которую можно сменить в любой момент. Народ, подчиняясь законам, которые он сам для себя установил через «Общую волю», фактически подчиняется самому себе и остается свободным. В такой системе человек — это гражданин, активный участник политической жизни, а не пассивный объект управления.
Историческое наследие и влияние на современность
Идеи Гоббса и Руссо оставили глубокий след в политической философии и продолжают формировать современные дебаты о власти. Гоббсовский политический реализм, с его акцентом на государственную мощь, безопасность и порядок, лег в основу многих теорий сильного государства. Его пессимистический взгляд на человеческую природу и международные отношения как на анархическую арену борьбы за власть находит отражение в классической школе международных отношений, где безопасность государства ставится превыше всего.
Идеи Руссо, напротив, стали знаменем для радикально-демократических и республиканских доктрин. Его концепция народного суверенитета и «Общей воли», где власть исходит от народа и ему принадлежит, напрямую вдохновила идеологов Великой французской революции и легла в основу современных представлений о демократии и гражданском участии. Руссо подарил политическому дискурсу идею о том, что легитимность власти неразрывно связана с волей народа и защитой его свобод.
Спор между безопасностью и свободой, между порядком, гарантированным сильной властью, и справедливостью, основанной на воле народа, — это вечный диалог в политической мысли, начатый Гоббсом и Руссо и продолжающийся по сей день в дебатах о границах государственного контроля и правах личности.
[Смысловой блок: Заключение. Подтверждение тезиса и итоговые выводы]
Проведенный сравнительный анализ теорий общественного договора Томаса Гоббса и Жан-Жака Руссо наглядно демонстрирует, как две противоположные философские антропологии порождают две несовместимые политические системы. Вся логика их построений разворачивается из одной отправной точки — взгляда на природу человека.
У Гоббса изначальный эгоизм и страх ведут к ужасу «войны всех против всех», что делает целью договора установление безопасности любой ценой, а формой государства — абсолютную власть Левиафана. У Руссо, напротив, изначальная доброта «естественного человека», испорченного обществом, ставит целью договора восстановление свободы и справедливости, что реализуется через республику, управляемую неотчуждаемой «Общей волей» народа. Таким образом, именно первоначальная концепция человека является тем «ключом», который открывает подлинное понимание их политических теорий. Несмотря на свою противоположность, концепции Гоббса и Руссо остаются двумя фундаментальными парадигмами, предлагающими решение вечной проблемы соотношения личности, общества и власти.