Казахстанско-Китайское Торгово-Экономическое Сотрудничество: Анализ Динамики (2022-2025), Влияние BRI и Геополитические Вызовы

Введение: Актуальность, Цели и Задачи Исследования

Торгово-экономические связи между Китайской Народной Республикой (КНР) и Республикой Казахстан (РК) достигли беспрецедентного уровня, трансформируя не только экономический ландшафт Центральной Азии, но и глобальные транспортно-логистические потоки. Данное сотрудничество является ярким примером углубляющейся экономической взаимозависимости, которая, с одной стороны, открывает для Казахстана колоссальные возможности в области транзита и модернизации, а с другой — ставит перед ним серьезные вызовы, связанные с торговым дисбалансом и геополитическими рисками. Рост экономического взаимодействия, который мы наблюдаем в последние годы, заставляет нас задуматься, как именно Казахстан может капитализировать свой транзитный статус, минимизировав при этом риски сырьевой зависимости.

Актуальность настоящего исследования определяется несколькими факторами. Во-первых, фиксируется исторически максимальный объем товарооборота, достигший 43,8 млрд долл. США по итогам 2024 года. Во-вторых, данные 2025 года указывают на качественные структурные сдвиги, включая нарастающий дефицит для Казахстана и адаптацию финансовых инструментов (рост роли юаня). В-третьих, продолжающаяся реализация китайской инициативы «Пояс и Путь» (BRI) требует критического осмысления ее влияния на инвестиционную стратегию и долговую нагрузку РК.

Цель работы: Провести всесторонний, структурированный и актуальный анализ современного состояния, динамики, стратегического значения и перспектив торгово-экономического сотрудничества между КНР и РК, с обязательным включением анализа влияния BRI и актуальных геополитических факторов (2022–2025 гг.).

Задачи исследования:

1. Проанализировать динамику и структуру двусторонней торговли, выявив причины углубления торгового дефицита.
2. Оценить влияние BRI на транспортно-логистический потенциал и инвестиционный ландшафт Казахстана.
3. Рассмотреть сдвиг в инвестиционной политике КНР от кредитов к прямым инвестициям в несырьевые секторы.
4. Проанализировать роль региональных структур (ШОС, ЕАЭС) и оценить ключевые риски и долгосрочные перспективы сотрудничества.

Теоретико-Методологические Основы Анализа Двусторонних Отношений

Анализ казахстанско-китайских отношений требует обращения к концепциям международной экономики и геополитики, позволяющим классифицировать характер взаимодействия двух стран. Эти модели помогают нам определить, является ли Казахстан равноправным партнером или же его роль сводится к функции сырьевого придатка и транзитного коридора.

Концепция «Стратегического Партнерства» и ее Эволюция

В китайской дипломатической практике термин «стратегическое партнерство» имеет строгую иерархию, отражающую уровень доверия, интенсивности сотрудничества и геополитической значимости партнера. Отношения между РК и КНР достигли высшей формы в 2019 году, получив статус Постоянного всеобъемлющего стратегического партнерства.

Эта концепция выходит за рамки простого торгового обмена. Она подразумевает:

• Долгосрочную координацию: Согласование национальных стратегий развития (например, синергия между китайской BRI и казахстанской «Нұрлы Жол»).
• Взаимное доверие в сфере безопасности: Сотрудничество в рамках ШОС по борьбе с «тремя силами зла» (терроризм, экстремизм, сепаратизм).
• Широкий спектр взаимодействия: Включение в повестку не только торговли и энергетики, но и высоких технологий, ВИЭ, цифровой экономики и гуманитарных связей.

Таким образом, «Постоянное всеобъемлющее стратегическое партнерство» является политическим фундаментом, который обеспечивает стабильность и предсказуемость экономических отношений даже в условиях глобальной турбулентности. Это, в свою очередь, гарантирует китайским инвесторам защиту их долгосрочных вложений в инфраструктуру и производство на территории РК.

Применимые Экономические Модели: Региональная Интеграция vs. Зависимость

При анализе казахстанско-китайского экономического взаимодействия применимы две противоположные модели:

1. Модель региональной интеграции (диффузия развития): Предполагает, что инвестиции и инфраструктурные проекты КНР способствуют развитию транзитного потенциала, диверсификации экономики и созданию новых рабочих мест в РК. В контексте BRI, это подтверждается ростом логистического потенциала и планами по развитию несырьевого экспорта.
2. Модель периферийной или сырьевой зависимости: Предполагает, что крупный, экономически доминирующий партнер (КНР) использует малого партнера (РК) в качестве источника сырья и рынка сбыта для своих промышленных товаров, что приводит к углублению торгового дисбаланса и консервации сырьевой структуры экономики.

Современное состояние отношений РК и КНР демонстрирует гибридный характер, сочетающий элементы обеих моделей. С одной стороны, Казахстан является ключевым транзитным звеном, получающим выгоды от BRI. С другой стороны, нарастающий торговый дефицит и сохранение сырьевой направленности экспорта указывают на усиление рисков зависимости, требующих стратегического вмешательства со стороны Нур-Султана. О том, как эти риски проявляются в цифрах, мы поговорим в следующей главе.

Глава I. Динамика и Структурный Дисбаланс Двусторонней Торговли (2022-2025)

Период 2022–2025 годов ознаменовался резким скачком в объемах торгово-экономического сотрудничества, что было обусловлено геополитической перестройкой глобальных логистических цепочек и углублением интеграции в рамках BRI.

Количественный Анализ: Объем и Динамика Товарооборота за 2024-2025 гг.

Двусторонний товарооборот демонстрирует устойчивый рост, достигнув исторического пика. По данным Главного таможенного управления КНР, по итогам 2024 года объем торговли составил 43,8 млрд долл. США, что на 6,8% выше показателя 2023 года.

Эта позитивная макродинамика продолжилась и в 2025 году. За первые восемь месяцев 2025 года товарооборот увеличился на 5,7% в годовом выражении, достигнув отметки в 30,68 млрд долл. США. Китай уверенно закрепил за собой позицию крупнейшего торгового партнера Казахстана: его доля в товарообороте РК за первое полугодие 2025 года выросла до 22,6%.

Однако при детальном анализе динамики торгового баланса выявляется критическая асимметрия. С 2023 года торговля сместилась в зону дефицита для Казахстана, и этот дефицит продолжает расширяться. За первое полугодие 2025 года импорт из КНР вырос на 22,8% (до 8,3 млрд долл. США), тогда как экспорт из РК сократился почти на 10%. В результате, дефицит достиг 1,8 млрд долл. США за этот период.

Таблица 1. Ключевые показатели динамики товарооборота РК-КНР (2024–2025 гг.)

Показатель	2024 год (полный)	8 месяцев 2025 года	Изменение (г/г, %)*
Общий товарооборот	43,8 млрд долл. США	30,68 млрд долл. США	+5,7%
Доля КНР в товарообороте РК (1П 2025)	—	22,6%	Рост
Динамика импорта из КНР (1П 2025)	—	8,3 млрд долл. США	+22,8%
Торговый баланс РК (1П 2025)	—	-1,8 млрд долл. США	Углубление дефицита

*Рост за 8 месяцев 2025 г. по сравнению с аналогичным периодом 2024 г.

Структурные Асимметрии: Сырьевой Экспорт РК vs. Импорт Высокотехнологичной Продукции из КНР

Основной причиной углубляющегося дефицита является сохранение глубокой структурной асимметрии.

Казахстанский Экспорт: Экспорт из РК в КНР по-прежнему базируется на сырьевых товарах. Это, в первую очередь, энергоносители (нефть, природный газ), а также металлы (медь, ферросплавы, уран). Тем не менее, детализированная статистика за 11 месяцев 2024 года показала позитивные сдвиги в отдельных позициях, свидетельствующие о потенциале диверсификации:

• Рост экспорта меди (на 32,3%).
• Рост экспорта ядерных реакторов и твэлов (на 28,3%).
• Рост экспорта агропродукции (масло — на 34,3%).

Китайский Импорт: Импорт из Китая носит преимущественно несырьевой характер и отражает растущий спрос Казахстана на потребительские и инвестиционные товары. Основу импорта составляют машины и оборудование, промышленные компоненты, потребительская электроника.

Ключевым фактором, обвалившим торговый баланс в 2025 году, стал резкий рост импорта транспортных средств (на +1,2 млрд долл. США за первое полугодие 2025 г.), а также металлов и изделий из них (+279 млн долл. США) и химической продукции (+231 млн долл. США). Этот всплеск является не просто ростом потребления, но и отражает значительное переориентирование транспортных потоков и логистических цепочек, а также использование Казахстана как транзитной и реэкспортной зоны. Иными словами, рост импорта из КНР связан не только с внутренним спросом РК, но и с ролью Казахстана как хаба, через который китайские товары поступают на рынки третьих стран.

Проблема расхождения статистики: Следует отметить, что, по итогам 2024 года, было зафиксировано расхождение в таможенной статистике между странами почти на 14 млрд долл. США. Аналитики связывают это с двумя основными факторами: транзитом (46% от расхождения) и недостоверным декларированием (49%). Это указывает на необходимость унификации таможенных процедур и повышения прозрачности трансграничных операций.

Адаптация Финансовых Механизмов: Роль Юаня в Расчетах

Одной из наиболее важных, но часто упускаемых деталей, является трансформация взаимных расчетов. В условиях геополитической напряженности и рисков, связанных с использованием доллара США, усиливается роль юаня.

Расширение расчетов в национальных валютах (юанях и тенге) является прямым отражением адаптации бизнеса к росту торговой интеграции с КНР. Это особенно заметно в секторах, наиболее подверженных внешним финансовым ограничениям, таких как обрабатывающая промышленность, горнодобыча и оптовая торговля. Использование юаня позволяет:

1. Снизить транзакционные издержки и валютные риски, связанные с волатильностью доллара.
2. Обеспечить бесперебойность платежей, что критически важно для китайских компаний, реализующих долгосрочные инвестиционные проекты в Казахстане.

Этот сдвиг является стратегическим шагом в углублении финансовой интеграции и отражает стремление КНР к интернационализации своей валюты в ключевых регионах BRI. Это означает, что Казахстан получает не только торговые, но и финансовые инструменты для хеджирования геополитических рисков.

Глава II. Влияние BRI на Инвестиционный Ландшафт и Логистический Потенциал

Казахстан, будучи географическим и политическим "сердцем" Евразии, является ключевым звеном "Экономического пояса Шелкового пути" (ЭПШП) — наземной части инициативы «Пояс и Путь» (BRI). Влияние BRI на Казахстан проявилось наиболее ярко в транспортно-логистическом секторе и привело к изменению характера китайских инвестиций.

Трансформация Инвестиционной Стратегии КНР: Переход к FDI

Исторически китайские инвестиции в Центральную Азию часто принимали форму государственных кредитов, что вызывало опасения относительно "долговой ловушки". Однако в последние годы наблюдается стратегический сдвиг: КНР переходит от практики предоставления государственных кредитов к прямым иностранным инвестициям (FDI), где китайские компании сами строят, управляют и несут риски по проектам.

Этот сдвиг направлен на снижение публичной долговой нагрузки на принимающие страны и повышение эффективности проектов. По состоянию на июнь 2025 года, общий пул китайских индустриальных проектов в РК насчитывает 224 проекта на сумму 66,4 млрд долл. США.

В 2024 году Китай вошел в топ-пять инвесторов Казахстана, вложив более 1,19 млрд долл. США ПИИ за год. Более того, Казахстан стал крупнейшим получателем инвестиций в рамках BRI, привлекая за первое полугодие 2025 года около 23 млрд долл. США из 25 млрд долл. США, направленных в Центральную Азию. Это свидетельствует о том, что стратегия перехода к FDI активизировалась и Казахстан остается безусловным приоритетом в регионе.

Стратегические Проекты в Несырьевом Секторе и ВИЭ

КНР активно поддерживает диверсификацию казахстанской экономики, фокусируя инвестиции на секторах с высокой добавленной стоимостью и экологически чистых технологиях.

Ключевые стратегические проекты (2024-2025 гг.):

1. Энергетика и Нефтехимия: Продолжается модернизация Шымкентского НПЗ (расширение мощностей до 12 млн тонн в год) с участием CNPC. Также реализуется строительство завода по производству карбамида (газохимия) в Актюбинской области, что нацелено на развитие агропромышленного комплекса.
2. Возобновляемые Источники Энергии (ВИЭ): Это направление стало новым приоритетом в сотрудничестве. Крупнейший кейс — строительство солнечной электростанции (СЭС) мощностью 300 МВт в Сауранском районе Туркестанской области. Проект реализуется China Energy Engineering Group с объемом инвестиций около 320 млн долл. США (2025–2026 гг.). Кроме того, китайские компании, такие как SANY, участвуют в создании заводов по производству компонентов для ветрогенераторов в Жамбылской области, что способствует локализации высокотехнологичных производств.
3. Логистические Хабы на территории КНР: Казахстан владеет стратегическими активами на территории Китая, укрепляющими его статус морской державы без выхода к морю. Яркий пример — казахско-китайский логистический терминал в порту Ляньюньган, запущенный в 2014 году, с начальной мощностью переработки около 250 тыс. ДФЭ в год.

Логистическое Ключевое Звено: Увеличение Пропускной Способности

Казахстан является незаменимым географическим мостом между Азией и Европой. На долю страны приходится колоссальные 85% всех континентальных железнодорожных перевозок между Китаем и Европой. BRI трансформировал этот транзитный потенциал в реальный экономический актив.

Ключевой задачей является устранение "узких мест" в инфраструктуре. В этом контексте критическое значение имеет ввод вторых путей на железнодорожном участке Достык – Мойынты, запланированный на 2025 год. Этот проект позволит увеличить пропускную способность транзитного коридора «Китай – Европа» по территории Казахстана в пять раз. В 2024 году объем железнодорожных перевозок между РК и КНР достиг исторического максимума в 32 млн тонн. Цель — довести показатель транзита по коридору «Китай – Европа» до 10 млн тонн.

Помимо железных дорог, внедряются передовые цифровые технологии. Запущен пилотный проект «Умная таможня» на пограничном переходе Бахты – Покиту. Использование беспилотных транспортных средств (AGV) и единой электронной декларации позволяет ускорить процедуры и, как ожидается, увеличит грузопоток на этом направлении до 10 млн тонн в год. Учитывая эти грандиозные планы, не следует ли Казахстану уже сейчас начать активнее диверсифицировать транзитные маршруты, чтобы не попасть в зависимость от одного коридора?

Оценка Всемирного Банка: Полная реализация потенциала BRI, включая улучшение инфраструктуры и упрощение процедур, может обеспечить Казахстану рост благосостояния на уровне 9%, что подтверждает стратегическое значение инициативы для макроэкономического развития РК.

Глава III. Геополитический Контекст, Риски и Перспективы Стратегического Развития

Торгово-экономические отношения РК и КНР развиваются в сложном геополитическом контексте, определяемом как двусторонним стратегическим партнерством, так и членством Казахстана в региональных интеграционных блоках.

Роль ШОС и Противоречия в Формате ЕАЭС

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) традиционно выступает ключевой площадкой для выстраивания политического доверия, координации вопросов региональной безопасности (особенно в части борьбы с экстремизмом) и продвижения инвестиционных инициатив. Именно ШОС обеспечивает политический зонтик для экономической экспансии BRI, снижая неторговые риски для китайских инвестиций.

Однако более сложным является вопрос взаимодействия с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). ЕАЭС является площадкой, которая позволяет Казахстану согласовывать таможенные режимы и развивать трансграничную инфраструктуру с Китаем. При этом нарастающая интенсивность и глубина двустороннего формата сотрудничества с КНР — «Постоянное всеобъемлющее стратегическое партнерство» — создает геополитическое напряжение.

Противоречие заключается в следующем: Приоритет, отдаваемый Казахстаном двусторонним соглашениям с Китаем (в том числе в рамках BRI), препятст��ует выработке единой внешнеэкономической позиции ЕАЭС в отношении Пекина. Члены Союза (особенно Россия) стремятся к коллективному согласованию торговых и инвестиционных условий, тогда как Казахстан предпочитает более гибкий, суверенный формат, что позволяет ему максимально извлекать выгоды из своего транзитного статуса. Это является ключевым геополитическим вызовом для интеграции в Центральной Азии.

Критический Анализ Долговой Нагрузки и Рисков Зависимости

Вопрос долговой зависимости является одним из самых острых в академической и публицистической среде.

Нюансированный анализ долга: Официальный государственный долг Казахстана перед Китаем, как правило, отсутствует, хотя есть гарантированный государством долг в размере 1,2 млрд долл. США (в основном на строительство автодорог). Однако эксперты указывают на наличие «скрытого» долга, который включает обязательства квазигосударственных компаний и банков. По оценкам AidData (на 2017 год), этот скрытый долг мог достигать 16% ВВП.

Важно отметить, что, согласно актуальным данным, общая внешняя задолженность Казахстана перед Китаем на 1 января 2024 года составляла 9,2 млрд долл. США, что на 20,7% меньше, чем пятью годами ранее. Это снижение свидетельствует об успехе стратегии РК по снижению официально регистрируемого долга и подтверждает переход КНР к модели FDI, обсуждавшейся выше.

Ключевые вызовы (Риски Зависимости):

1. Усиление сырьевой зависимости: На фоне растущего торгового дисбаланса сохраняется риск консервации сырьевой структуры экспорта.
2. Транзитная зависимость: Чрезмерная ставка на BRI делает экономику уязвимой к любым сбоям или изменениям тарифов на ключевом континентальном коридоре.
3. Прозрачность и Коррупция: Риски недостаточной прозрачности сделок и коррупции при реализации масштабных инфраструктурных и индустриальных мегапроектов.

Стратегический Вектор: Диверсификация Экспорта и Продукция с Высокой Добавленной Стоимостью

Долгосрочные перспективы сотрудничества зависят от способности Казахстана переломить структурный дисбаланс в торговле. Стратегический вектор РК направлен на активную диверсификацию экспорта и смещение акцента с сырья на продукцию с высокой добавленной стоимостью.

Казахстан намерен увеличить экспорт в КНР на 1,6 млрд долл. США за счет 180 товарных позиций. Эти позиции охватывают следующие отрасли:

• Изделия металлургической и нефтехимической промышленности.
• Пищевая продукция и агрокомплекс.
• Машиностроительная продукция и строительные материалы.

Помимо традиционных отраслей, ключевыми областями роста являются:

• "Зеленая" энергетика: Развитие совместных проектов в ВИЭ (СЭС, ВЭС) не только привлекает инвестиции, но и позиционирует Казахстан как ответственного игрока в сфере климата.
• Цифровая торговля: Развитие трансграничных электронных платформ и «Умной таможни» для упрощения процедур и доступа казахстанского малого и среднего бизнеса на рынок КНР.

Эти меры, если будут реализованы последовательно, позволят Казахстану трансформировать отношения из парадигмы «сырье в обмен на товары» в более сбалансированное и устойчивое «партнерство в области развития». Только за счет планомерного перехода к экспорту несырьевых товаров Казахстан сможет обеспечить устойчивый рост и снизить зависимость от сырьевых цен, тем самым защищая свой экономический суверенитет.

Заключение: Выводы и Рекомендации для Академического Сообщества

Торгово-экономическое сотрудничество между Казахстаном и Китаем демонстрирует впечатляющую динамику, достигнув исторического максимума в 43,8 млрд долл. США в 2024 году. Казахстан является не просто партнером, а ключевым элементом китайской стратегической инициативы BRI, что подтверждается огромным транзитным потенциалом (85% континентальных ж/д перевозок) и приоритетным вниманием к инвестициям в РК (23 млрд долл. США за 1 полугодие 2025 г. в рамках BRI в ЦА).

Основные выводы:

1. Структурная Асимметрия: Несмотря на общий рост, наблюдается углубление торгового дефицита для РК, вызванное резким ростом импорта высокотехнологичной продукции и транспортных средств из КНР (рост импорта на 22,8% в 1П 2025 г.).
2. Стратегический Сдвиг: Китайская инвестиционная политика эволюционирует, смещая акцент с государственных кредитов на прямые иностранные инвестиции (FDI) в несырьевые сектора, такие как ВИЭ (СЭС 300 МВт) и машиностроение, что снижает риски долговой зависимости.
3. Транзитный Прорыв: Инфраструктурные инвестиции в рамках BRI, включая ввод вторых путей Достык – Мойынты и проект «Умная таможня», обеспечат кратное увеличение пропускной способности, закрепляя за Казахстаном статус регионального логистического хаба.
4. Геополитический Диссонанс: Уровень «Постоянного всеобъемлющего стратегического партнерства» обеспечивает политическую стабильность, но приоритет двустороннего сотрудничества с КНР создает трения в рамках ЕАЭС, препятствуя выработке коллективной позиции.

Рекомендации для дальнейших академических исследований:

• Провести детальный анализ макроэкономического влияния расширения расчетов в юанях на финансовый суверенитет Казахстана.
• Исследовать баланс выгод и издержек от членства в ЕАЭС в контексте углубления казахстанско-китайского экономического партнерства.
• Оценить реальную эффективность мер по диверсификации экспорта (180 товарных позиций) в среднесрочной перспективе (до 2027 года) с учетом конкуренции на китайском рынке.

Список использованной литературы

1. Договор между Республикой Казахстан, Кыргызской республикой, республикой Таджикистан и республикой Узбекистан об учреждении организации «Центрально – азиатское сотрудничество» от 28 февраля 2002 г. // Справочно – правовая система Консультант + 2008. (Дата обращения: 20.03.2009).
2. Совместная Декларация Китая и Казахстана «Об установлении и развитии стратегического партнерства» от 4 июля 2005 г. // URL: http://ru.china-embassy.org/rus/xwdt/t202659.htm
3. Высоцкий В. Сырьевая база нефтегазовой промышленности стран СНГ // Мировая энергетическая политика. 2003. № 10 (20). С. 35.
4. Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. М.: Наука, 2007. 328 с.
5. Лебедева Э. Активизация КНР и ЕС в Африке. // МЭМО. 2008. № 10. С. 93-101.
6. Чжао Хуашэн. Китай. Центральная Азия и ШОС. М., 2005. 44 с.
7. Шевяков А., Кирута А. Измерение экономического неравенства. М., 2002. 320 с.
8. Экономика Китая вступает в XXI век / Редактор М.Л. Титаренко; РАН Ин-т Дальнего Востока. М.: Ин-т Дальнего Востока РАН, 2004. 299 с.
9. Каукенов А.С. Казахстанско-китайские отношения: единство и борьба интересов // Easttime.ru. URL: http://www.easttime.ru/analitic/1/3/637.html
10. Парамонов В., Строков А. Торгово-экономическое присутствие Китая в Центральной Азии // Easttime.ru. URL: http://www.easttime.ru/analitic/3/9/484.html
11. «Скрытый» долг Казахстана перед Китаем превысил 10 процентов ВВП. Чем это грозит? // Azattyq.org.
12. «Один пояс – один путь»: перспективы и риски для Казахстана // Exclusive.kz.
13. $27 млрд инвестиций из Китая: экономические итоги партнерства с Казахстаном // Inform.kz.
14. Казахстан и Китай расширяют сотрудничество в энергетике: акцент на ВИЭ и газ // Inform.kz.
15. Казахстан и Китай запускают пилотный проект «Умная таможня» // Gov.kz.
16. Казахстан и Китай: торговый дисбаланс усиливается на фоне сырьевой зависимости // Forbes.kz.
17. Казахстан — лидер по инвестициям в 2025 году в проекте «Один пояс, один путь» // Forbes.kz.
18. Какие риски для Казахстана несет сотрудничество с Китаем? // Csi.kz.
19. Логистика будущего: РК и КНР укрепляют цепочки поставок и инфраструктуру // Forbes.kz.
20. На долю Казахстана приходится почти половина товарооборота Китая со странами ЦА // Forbes.kz.
21. РОЛЬ КАЗАХСТАНА В РЕАЛИЗАЦИИ ИНИЦИАТИВЫ «ПОЯС И ПУТЬ»: ДОСТИЖЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ // Kitaichina.com.
22. Товарооборот между Казахстаном и Китаем за девять месяцев достиг $33 млрд // Kapital.kz.
23. Товарооборот между Казахстаном и Китаем достиг 43,8 млрд долларов по итогам 2024 года // Rail-news.kz.
24. Торгово-экономическое сотрудничество Республики Казахстан с КНР и влияние этого на развитие интеграции в формате ЕАЭС // Cyberleninka.ru.