Ценности и идеалы в эпоху симуляции: критический анализ через призму теорий Жана Бодрийяра

В мире, где границы между подлинным и имитированным стираются с головокружительной скоростью, а медиа формируют не только наше восприятие, но и саму реальность, вопросы о ценностях и идеалах современного человека приобретают особую остроту и актуальность. Сегодня, 26.10.2025, мы сталкиваемся с беспрецедентным потоком информации и образов, которые непрерывно переопределяют наши представления о добре и зле, успехе и смысле жизни. В этом контексте работы выдающегося французского философа Жана Бодрийяра предлагают мощный аналитический аппарат для осмысления происходящих трансформаций.

Настоящая курсовая работа посвящена глубокому исследованию и критическому анализу ценностей и идеалов современного человека через призму философских концепций Бодрийяра. Мы сосредоточимся на его теориях о производстве потребностей, симулякрах, символическом обмене и влиянии медиасреды, а также медиапсихологии на формирование этих ценностей. Работа имеет междисциплинарный характер, объединяя подходы философии, социологии, культурологии и медиапсихологии, чтобы предоставить всестороннее понимание сложной динамики ценностных изменений.

Структура данной работы последовательно раскрывает заявленные исследовательские вопросы. Мы начнем с определения теоретических основ — понятий ценностей, идеалов и постмодернизма. Далее будет представлен детальный анализ ключевых концепций Жана Бодрийяра: симулякров, гиперреальности и символического обмена, а также его осмысления «смерти в системе вещей». Отдельное внимание будет уделено критике общества потребления в диалоге Бодрийяра с Марксом и Маркузе, с акцентом на «знаковой стоимости» потребления. Затем мы перейдем к исследованию влияния медиасреды и медиапсихологии на формирование ценностных ориентаций, включая роль семиотики и феномена «медиавирусов». Курсовая работа также затронет трансформацию искусства в эпоху консьюмеризма и цифровой симуляции. Завершат исследование рассмотрение критических подходов и возможных альтернатив, предлагаемых Маркузе и Бартом, а также позиция самого Бодрийяра в отношении этой новой реальности.

Теоретические основы исследования: ценности, идеалы и постмодернизм

Наше погружение в мир Жана Бодрийяра начинается с осмысления фундаментальных категорий, формирующих каркас любого рассуждения о человеке и обществе: ценностей, идеалов и той культурно-философской парадигмы, которая определяет наш современный дискурс – постмодернизма. Без чёткого понимания этих концепций невозможно в полной мере оценить глубину и прогностическую силу идей французского мыслителя.

Понятие ценности и идеала в философской и социологической мысли

Человеческое бытие немыслимо вне системы координат, определяемой ценностями. Эти невидимые, но мощные ориентиры представляют собой общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться, формируя основу его нравственных принципов. В классической социологии Макс Вебер, один из её основателей, понимал под ценностями обобщённые цели и средства их достижения, которые служат интеграции общества и помогают индивидам осуществлять социально одобряемый выбор поведения в жизненно значимых ситуациях. Они выступают не просто как личные предпочтения, но как элементы общественного сознания и культуры, выполняющие нормативные функции по отношению к личности. Система ценностей, таким образом, образует внутренний стержень культуры, духовную квинтэссенцию потребностей и интересов как отдельных индивидов, так и целых социальных общностей. Почему же так важно понимать эту взаимосвязь? Потому что именно здесь кроется объяснение того, как общество, формируя систему ценностей, не только направляет поведение индивида, но и определяет его представления о счастье и успешности, делая его частью более широкого культурного нарратива.

Наряду с ценностями, ключевую роль в моральном и культурном сознании играет идеал. Если ценности можно представить как фундамент, то идеал — это вершина, высшая точка стремления, наилучшее, завершённое состояние того или иного явления. Это образец личных качеств, высшая норма нравственной личности или наиболее совершенное устройство общества. Иммануил Кант, связывая проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в своём анализе эстетической способности суждения, понимая идеал как некую внутреннюю, совершенную форму, к которой стремится всё сущее. Исторически понятие «идеал» было введено для гармонизации чувственно-явленной (материализованной) и сверхчувственной (духовной) граней «идеи», пытаясь примирить мир явлений с миром сущностей. В структуре морального сознания идеал занимает ключевое место, определяя содержание добра и зла, должного, правильного и неправильного, формируя тем самым этический компас человека.

Постмодернизм как культурно-философская парадигма

Переходя от универсальных категорий ценностей и идеалов к специфике современного мировоззрения, мы неизбежно сталкиваемся с феноменом постмодернизма. Это не просто философское течение, а целая культурно-философская парадигма, охватывающая вторую половину XX и начало XXI века, часто интерпретируемая как «то, что пришло на смену модернизму». Как теоретическое понятие, постмодернизм получил широкое распространение с 1980-х годов, во многом благодаря работам Жана-Франсуа Лиотара. Его трактат «Состояние постмодерна» (1979) популяризировал термин «метанарратив» («большой нарратив») и утвердил сущность постмодернизма как глубокое недоверие к этим «большим нарративам».

Метарассказы, или метанарративы, по Лиотару, это всеобъемлющие, универсальные объяснительные схемы, которые претендуют на абсолютную истину и легитимируют социальные и политические порядки. Примерами таких «больших нарративов», подвергаемых критике, являются идеи исторического прогресса, научная познаваемость мира, любые популярные идеологии или религии, гегелевская диалектика духа, эмансипация личности, просветительское представление о знании как о средстве установления всеобщего счастья и, конечно, марксизм в его доктринальной форме.

Постмодернизм подвергает радикальной критике основные положения философии модерна, такие как вера в мощь человеческого разума, объективное знание, идею прогресса, системную организацию общественной жизни и универсальные нормы морали. Эта критика проявляется в деконструкции традиционных философских концепций, таких как «присутствие», «действительность», «тождество» и «истина», которые были центральными для западной метафизики и её «логоцентризма». Кроме того, постмодернистская мысль активно осмысляет провалы Модерна, указывая на такие катастрофические события XX века, как мировые войны, нацизм и тоталитарные режимы, как на аргументы против «модернистского проекта». Эта критика также включает деконструкцию традиционного восхваления капитализма и оспаривание исторических обоснований западного доминирования и колониальной политики. В итоге, постмодернизм способствовал утверждению критического мышления и социальной критики западноевропейской истории и общества, а Жан Бодрийяр является одним из наиболее ярких и радикальных его представителей.

Вселенная Жана Бодрийяра: симуляция, гиперреальность и смерть ценностей

После погружения в фундаментальные категории ценностей, идеалов и общего контекста постмодернизма, мы можем перейти к сердцу нашего исследования — детальному анализу концепций Жана Бодрийяра. Его мыслительный ландшафт, изобилующий такими понятиями, как симулякр, гиперреальность и символический обмен, радикально преобразует наше понимание реальности, общества и, что особенно важно, ценностных ориентиров современного человека.

Эволюция симулякров: от подделки к гиперреальности

В конце 1970-х годов Жан Бодрийяр начинает активно оперировать термином «симулякр», что ознаменовало постмодернистский этап его творчества. Симулякр, в его понимании, — это не просто копия, а имитация несуществующего, не имеющая подлинного оригинала. Более того, как он парадоксально утверждает в трактате «Симулякры и симуляция» (1981), симулякр — это вовсе не то, что скрывает собой истину; это истина, скрывающая, что её нет. Симулякр есть истина. В эпоху постмодернизма реальность превращается в модель, противопоставление между действительностью и знаками стирается, и всё становится симулякром — копией, которая изображает что-то, не имевшее оригинала. Симулякры не основываются на реальности и не прячут её, а скрывают тот факт, что ничто из существующей реальности больше не релевантно нашему текущему пониманию действительности. По Бодрийяру, симулякры — это значение и символизм культуры и медиа, которые конструируют воспринимаемую реальность. Критикуя культуру, Бодрийяр утверждал, что мир уничтожен, и кругом одни симулякры — от товаров до информации и труда.

Бодрийяр предлагает историческую схему «трёх порядков» симулякров, которые последовательно сменяли друг друга с эпохи Возрождения, в соответствии с изменениями закона ценности:

1. Первый порядок: Подделка (Counterfeit). Этот тип доминировал в «классическую» эпоху, от Возрождения до промышленной революции. Знаки в нём чётко отличаются от реальности, и их смысл защищён запретами. Подделка наказывается как серьёзное нарушение порядка вещей. Примером может служить нарисованный портрет, который, несмотря на свою «копийность», не пытается выдать себя за оригинал, а является его художественной интерпретацией. Подделка, как имитация, всегда отсылает к чему-то реальному, к оригиналу, который она стремится воспроизвести или исказить.
2. Второй порядок: Производство (Production). Это доминирующий тип промышленной эпохи. Объекты массового производства стирают грань между оригиналом и копией. Здесь уже нет уникального оригинала, есть серия идентичных продуктов. Этот порядок основывается на энергии и силе, материализуемой машинами, и действует на основе рыночного закона стоимости. Автомобиль, произведённый на конвейере, является идеальным примером: он не является подделкой, но и не имеет уникального оригинала, будучи одним из множества идентичных экземпляров. Это уже не имитация, а серийное воспроизведение, где оригинал теряет свою уникальность, растворяясь в бесконечном потоке копий.
3. Третий порядок: Симуляция (Simulation) и Гиперреальность (Hyperreality). Это доминирующий тип текущей фазы, регулируемой кодом. Гиперреальность представляет собой третий порядок симулякров, где знаки и изображения конструируют реальность без отсылки к подлинному оригиналу. Здесь представления предшествуют и определяют реальность. В этой фазе происходит окончательное слияние реальности и воображаемого, когда невозможно отличить реальное от его симуляции. Симуляция основана на информации, моделях и кибернетической игре, стремящейся к полному контролю. Реальность становится гиперреальной, «более реальной, чем реальная». Примерами гиперреальности являются компьютерные симуляции, Диснейленд (как симулированная версия американской реальности, где вымысел становится более реальным, чем прототип), и реалити-шоу, где сценарий и образы подменяют собой подлинные человеческие отношения. В гиперреальности, как утверждает Бодрийяр, карта предшествует и порождает территорию, а симуляторы стремятся совместить реальное — всё реальное — со своими моделями симуляции.

Символический обмен и «смерть в системе вещей»

Одним из наиболее глубоких и радикальных текстов Бодрийяра, раскрывающих его постмодернистское видение мира, является трактат «Символический обмен и смерть» (1976). Исходной посылкой философа в этой работе стало убеждение в тождестве фрейдизма и марксизма, что позволило ему деконструировать традиционные оппозиции. Бодрийяр утверждал, что фрейдистский Символ (желаемое) тождественен надстройке и выражен в понятии гиперреальности, а бессознательное тождественно производственным отношениям. Он использовал эти положения для демонстрации того, как внутренний страх смерти формирует капиталистическую иерархию классового неравенства.

В современном обществе, согласно Бодрийяру, правит принцип симуляции, а не прежний принцип реальности. Это означает, что знаки уже указывают не на вещи, а на другие знаки, и соотнесённость вещей и знаков утрачена. В этом контексте он противопоставляет символический обмен товарному. Символический обмен, в отличие от товарного, характеризуется отсутствием универсальных эквивалентов и неквантифицируемостью «объектов». Он проявляется в архаичных формах, таких как дары, ритуалы, игры и поэзия, и направлен на создание взаимных обязательств и социальных связей, а не на получение прибыли или отчуждение. Он осуществляется посредством перенесения знаков, символов, представляющих смыслы, на другие предметности, служащие знаками знаков, то есть символами. Это живой, динамичный процесс, который противоположен властным запретам, сдерживающим обращение знаков, и пустой, безответственной комбинаторной свободе; он образует промежуточное, неустойчивое состояние социальности, которое вновь и вновь возникает и разрушается системой.

Центральное место в трактате занимает понятие смерти. В эпоху постмодерна, по Бодрийяру, происходит «смерть в системе вещей», когда «умерли» Бог, человек, прогресс, искусство и сама история. Он утверждал, что церкви всегда существовали, чтобы скрыть «смерть Бога» или тот факт, что Бог везде, что равносильно его отсутствию. «Искусство умерло» не потому, что его больше нет, а потому, что его стало слишком много, и реальность, пропитанная эстетикой, смешалась с собственным образом. «Конец истории» означает, что симулякры занимают её место, заменяя реальное историческое развитие «иллюзией конца». «Смерть человека» связана с сужением понятия «Человеческого» до чистого концепта в эпоху универсализации.

Смерть трактуется Бодрийяром как фантазм или «неэквивалентный товар», страх перед которым создаёт иерархию и производство, лежащие в основе современной цивилизации. Этот внутренний страх смерти формирует капиталистическую иерархию классового неравенства. Маскируя этот страх, общество создаёт всё больше символов, которые больше не ведут к вещам, а лишь к другим символам, углубляя симуляцию реальности. Труд, по Бодрийяру, лишает человека его собственной смерти, поскольку в капиталистическом производстве смерть отрицается, в то время как в архаических обществах она была частью ритуализированного символического обмена. Французский философ не отрицает значения фрейдизма и марксизма в объяснении «смерти», которая понималась как нечто требующее негативной оценки и сублимации. Однако, в теории и практике марксизма смерть изначально побеждена в понятии классового бытия или же интегрирована как фактор исторической негативности. Бодрийяр же показывает, что в постмодернистском мире смерть становится неотъемлемой частью симуляции, превращаясь в ещё один знак, лишенный подлинного смысла. А ведь если смерть теряет свою экзистенциальную глубину, превращаясь в симулякр, то какие ценности вообще остаются у человека, чтобы определить смысл своего существования?

Общество потребления и производство «ложных» потребностей: Бодрийяр в диалоге с Марксом и Маркузе

Изучение современной аксиологии было бы неполным без критического взгляда на общество потребления, которое, по мнению многих мыслителей, формирует и деформирует наши ценности. Жан Бодрийяр, хотя и является ярким представителем постмодернистской мысли, в своей критике общества потребления опирается на идеи своих предшественников — Карла Маркса и Герберта Маркузе, развивая их в радикальном ключе.

Марксистские корни критики потребления

Отправной точкой для понимания критики потребления служит классическая мысль Карла Маркса. В его концепции исторического материализма понятие потребности занимает центральное место. Материальное производство и потребности, которые оно удовлетворяет, играют определяющую роль в развитии общества. Однако, Маркс не рассматривал производство и потребление как два изолированных явления. Напротив, он подчёркивал их диалектическую взаимосвязь: производство создаёт потребление, производя для него материал, определяя способ потребления и возбуждая в потребителе потребность, предметом которой является созданный им продукт.

Более того, Маркс подметил глубинный социальный механизм, лежащий в основе капиталистического потребления: каждый человек стремится пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву и поставить его в новую зависимость. Это не просто экономический, но и социальный процесс, который порождает бесконечную гонку за новыми товарами и услугами. В этой системе метафизика товара, по Марксу, базируется на меновой стоимости, где физические свойства вещи скрыты за её стоимостью, а сама вещь превращается в абстракцию, теряя свою подлинную сущность. Таким образом, Маркс заложил основы для понимания того, как в капиталистическом обществе потребности могут быть не органичными, а искусственно созданными, что в дальнейшем будет развито в концепции «ложных потребностей».

«Одномерный человек» Герберта Маркузе и тотальный контроль

Наследуя критические идеи Маркса, Герберт Маркузе в своей программной книге «Одномерный человек» (1964) подверг глубокой критической переоценке ценности современной цивилизации и выявил недостатки капиталистического общества благ��состояния. Маркузе показал, что развитая индустриальная цивилизация устанавливает тотальный контроль над человеком во всех формах его жизнедеятельности, усмиряя центробежные силы скорее с помощью техники, чем насилия. Этот тотальный контроль осуществляется через технологическую рациональность, которая пронизывает все аспекты культуры и общественной жизни, манипулируя потребностями посредством имущественных прав и создавая «ложные потребности». Общество предоставляет достаточно товаров, чтобы поддерживать людей в пассивном состоянии, стирая классовые противоречия.

Концепция «одномерности» общества, по Маркузе, представляет собой однородность, исключающую любую альтернативу, унифицированность и однонаправленность, делая общество «без оппозиции». В таком обществе «одномерный человек» утрачивает критические ориентиры, поглощён «гонкой потребления» и становится объектом манипуляции. Современное общество формирует массовые «стандартные», «ложные» потребности, которые ограничивают развитие человека и подчиняют его доминирующей в обществе парадигме мышления. К «ложным потребностям» Маркузе относил те, которые навязываются индивиду внешним социальным порядком и служат интересам его подавления. Это потребности, закрепляющие тягостный труд, агрессивность, нищету и несправедливость. Примерами таких потребностей являются желание расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие. В одномерном обществе экономика, политика и культура сливаются в единую систему, которая блокирует все альтернативы, создавая иллюзию свободы выбора в условиях полного контроля.

Жан Бодрийяр: потребление как знаковый обмен и отчуждение

Жан Бодрийяр, развивая критику общества потребления, выходит за рамки чисто экономических или психологических трактовок, предлагая семиотический анализ. Он отмечает, что в постсовременном обществе потребление трансформировалось из средства выживания в инструмент отчуждения и потери личности. Для Бодрийяра и других исследователей потребление в постсовременном социуме выступает как звено более широкого «символического» обмена, но уже в искажённой, симулятивной форме.

Бодрийяр критикует потребление, фокусируясь на «коде объектов» и «знаковой стоимости» (sign-value). Он утверждает, что объекты потребляются не столько из-за их потребительной ценности (способности удовлетворять физические нужды) или даже меновой стоимости, сколько из-за их знаковой стоимости — выражения стиля, престижа, роскоши и власти. В обществе, пронизанном симулякрами, вещи перестают быть просто вещами; они становятся знаками, символами, которые мы используем для коммуникации, для создания и поддержания своей идентичности, для демонстрации своего социального статуса. Потребление становится средством производства социальных различий и идентичности в рамках системы знаков, а не удовлетворением подлинных потребностей, которые, по его мнению, сами являются социальным конструктом, а не естественным состоянием. Таким образом, человек отчуждается не только от продукта своего труда, но и от себя самого, поскольку его идентичность формируется через внешние знаки потребления, а не через внутренние, подлинные ценности. Это глубочайшее отчуждение, которое Бодрийяр видит в основе современного общества, где «система вещей» диктует человеку, кем ему быть.

Медиасреда и медиапсихология в формировании ценностных ориентаций

Современный человек живёт в плотно медиатизированном мире, где средства массовой информации не просто передают информацию, но активно участвуют в конструировании реальности, влияя на наше восприятие мира и, как следствие, на формирование ценностных ориентаций. В этом разделе мы углубимся в механизмы этого влияния, опираясь на семиотический анализ и концепции медиатизации, а также исследуем специфические аспекты медиапсихологии и феномена «медиавирусов«.

Семиотика и конструирование медиареальности

Фундамент для понимания того, как медиа конструируют реальность, заложила семиотика, или семиология — общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем. Фердинанд де Соссюр, один из её основоположников, разработал теорию языкового знака, рассматривая язык как универсальную знаковую систему. Согласно Соссюру, языковой знак связывает не вещь и её название, а понятие (означаемое) и акустический образ (означающее). При этом связь между означающим и означаемым является немотивированной и условной, но при этом прочно связывает их в рамках данного языка.

Ролан Барт, развивая семиотический подход, подчёркивал необходимость создания семиологии в связи с развитием рекламы, радио, прессы и иллюстрации. В своих работах, таких как «Мифологии» (1957) и «Основы семиологии» (1964), он утверждал, что развитие массовых коммуникаций придаёт особую актуальность широкой области знаковых медиа. Барт видел семиологию как инструмент для «развенчания» мифов и возвращения к реальному восприятию мира. В эссе «Мифологии» Барт анализирует миф как «вторичную систему сигнификации», которая надстраивается над первичной семиотической системой и пользуется ею в своих интересах. Миф, по Барту, представляет собой вторичную семиотическую систему, которая как бы надстраивается над первой, пользуясь ею в своих интересах. Он анализировал повседневные феномены, такие как пеномоющие средства, игрушки, реклама (например, «глубинная реклама» или реклама стиральных порошков, создающая «миф о роскоши»), стриптиз, новый автомобиль Citroën (DS-19), а также изображения, например, обложка журнала Paris-Match с чернокожим солдатом, салютующим французскому флагу, что служило мифу о великой французской империи без дискриминации. Таким образом, идеологические, или мифологические, смыслы создают «иллюзорный» образ реальности, который «подменяет» собой истинную суть вещей и явлений, запирая человека в языковом пространстве, полностью подчиняющем и регулирующем его мысли и, в конечном итоге, формирующем его ценности.

Феномен медиатизации: влияние на восприятие и ценности

Влияние средств массовой информации на нашу жизнь выходит далеко за рамки простого информирования и описывается термином «медиатизация». Этот термин отражает не только количественные изменения (частота использования медиа), но и качественные изменения (влияние на восприятие мира и ценностей). Современное академическое понятие медиатизации начало разрабатываться с начала 1990-х годов такими теоретиками, как Гарольд А. Иннис, Маршалл Маклюэн, Кент Асп, Джон Б. Томпсон, Винфрид Шульц, Фридрих Кротц и Стиг Хьярвард.

Медиатизация определяется как коммуникативным процессом массового производства и распространения медийных сообщений, культурных кодов и символических форм, дополняемым их массовой смысловой реинтерпретацией. Критический контекст термина «медиатизация» подчёркивает его манипулятивные возможности и интенсивное влияние массмедиа на общественное мнение, а также подчинение жизненного пространства медийному воздействию. Медиатизация культуры связана с приданием публичности различным институтам и сферам деятельности, что имеет как негативные, так и позитивные стороны.

Рассмотрим их в таблице:

Аспект медиатизации	Позитивные проявления	Негативные проявления
Информация и просвещение	Информирование и повышение осведомлённости (о политических вопросах, здоровье, образовании); глобальный доступ к знаниям.	Информационная перегрузка; распространение ложной информации (фейк-ньюс); мифологизация событий и создание искажённой картины мира.
Культура и самовыражение	Унификация культурных норм и повышение эффективности коммуникации; предоставление платформ для самовыражения (социальные сети, блоги); развитие социальных навыков.	Стандартизация и стереотипизация культурных форм; эрозия критического мышления; навязывание вредных ролевых моделей и ложных представлений о жизни (например, идеалы красоты, успеха).
Политика и общество	Формирование социального и политического сознания; повышение подотчётности публичных деятелей; мобилизация гражданского общества.	Манипуляция и контроль общественным мнением; поляризация общества; вторжение в частную жизнь (папарацци, слежка); кибербуллинг.
Психологическое воздействие	Создание сообществ по интересам; облегчение социальных контактов.	Медиазависимость; снижение эмоциональной устойчивости; формирование тревожности и FOMO (страха упустить что-то важное).

Медиатизация обусловила доминирование визуального в культурной коммуникации, поскольку медиа, особенно цифровые, предлагают высокую степень визуализации и интерактивности, что позволяет создавать и распространять насыщенные образами медийные сообщения, формируя визуально ориентированную картину мира. В курсе НИУ ВШЭ «Как медиа влияют на культуру» искусство рассматривается как медиа (архитектура, живопись, музыка), а также анализируется влияние медиа на картину мира людей, подтверждая тезис о всепроникающем характере медиатизации.

Медиапсихология и «медиавирусы»: манипуляция сознанием и ценностями

В условиях всеобъемлющей медиатизации особое значение приобретает медиапсихология, изучающая психологические аспекты взаимодействия человека со средствами массовой информации. Она помогает понять, как медиа влияют на восприятие, познавательные процессы, эмоции и, в конечном итоге, на формирование и принятие ценностей современным человеком. В этом контексте возникает феномен, который можно назвать «медиавирусами».

Медиавирусы — это не просто сообщения, а информационные конструкции (идеи, образы, мемы, сюжеты), которые, подобно биологическим вирусам, быстро распространяются в медиасреде, проникают в сознание людей и способны изменять их установки, убеждения и ценностные ориентации. Они могут быть как целенаправленно созданными (например, рекламные кампании, политическая пропаганда), так и возникать спонтанно (вирусные видео, мемы).

Механизмы воздействия «медиавирусов» на ценности включают:

• Эмоциональное заражение: Медиавирусы часто вызывают сильные эмоции (страх, гнев, восторг, сочувствие), которые обходят рациональную критику и напрямую воздействуют на подсознание, закрепляя определённые ценностные установки. Например, вирусный видеоролик, демонстрирующий несправедливость, может быстро сформировать общественное мнение и вызвать призывы к изменению социальных норм.
• Формирование социальных норм: Повторяющиеся образы и нарративы, распространяемые через медиавирусы, могут быстро нормализовать определённые модели поведения, образа жизни и, как следствие, ценностные приоритеты. Если в медиа постоянно транслируется образ «успешного» человека с определёнными атрибутами (дорогие вещи, путешествия, демонстрация роскоши), это может привести к тому, что эти атрибуты станут ассоциироваться с высшими ценностями, такими как счастье или самореализация.
• Идентификация и подражание: Медиавирусы часто предлагают яркие ролевые модели, героев или антигероев, с которыми аудитория может себя идентифицировать. Это способствует принятию ценностей, транслируемых этими моделями. Например, тренды в социальных сетях, где блогеры демонстрируют определённый образ жизни, влияют на ценностные ориентации своих подписчиков, формируя у них желания и идеалы.
• Деконструкция и реконструкция ценностей: Через распространение медиавирусов могут быть деконструированы традиционные ценности, а на их месте сформированы новые. Это может происходить через высмеивание старых норм, создание альтернативных интерпретаций или формирование новых коллективных идентичностей, основанных на иных ценностных принципах.

Таким образом, медиапсихология показывает, что «медиавирусы» не просто развлекают или информируют, но активно участвуют в сложной игре формирования и трансформации ценностей, делая современного человека уязвимым перед манипулятивными воздействиями, которые, по Бодрийяру, являются частью тотальной симуляции реальности.

Искусство в эпоху консьюмеризма и цифровой симуляции

В мире, насыщенном симулякрами и всепроникающей медиатизацией, искусство не может оставаться в стороне от трансформационных процессов. Оно само становится частью этой сложной системы, где старые границы размываются, а новые формы выражения бросают вызов традиционным эстетическим ценностям. В этом разделе мы проанализируем, как консьюмеризм и цифровая симуляция изменяют природу искусства, его производство, восприятие и, как следствие, его роль в формировании ценностных ориентаций.

Коммодификация и демократизация искусства в медиасреде

Растущее значение медиа, таких как Интернет, виртуальное пространство, мобильная связь, социальные сети и различные цифровые платформы, трансформирует саму природу культурных практик с конца XX века. Эти изменения имеют двойственный характер: с одной стороны, они способствуют демократизации и расширению возможностей для творчества, с другой — приводят к коммодификации искусства.

Цифровые медиа способствовали появлению партисипаторной культуры и фан-сообществ, где потребители становятся активными создателями, размывая границы между производителями и потребителями. Это проявляется в таких явлениях, как фан-арт, фанфикшн и создание ремиксов, где фанаты не просто потребляют контент, но активно его перерабатывают и создают свои собственные произведения, распространяя их через онлайн-платформы. Интернет демократизировал художественное самовыражение, предоставив открытый доступ для творчества (например, для блогеров, артистов, создающих собственные проекты), и обеспечил комфортные условия для развития ранее запрещённых жанров и типов литературного творчества. Художники получили возможность напрямую делиться своими работами и даже монетизировать их через социальные сети (например, Instagram, YouTube, TikTok), минуя традиционных посредников, таких как галереи или издательства.

Однако эта демократизация сопровождается процессом коммодификации — превращения чего-либо в товар. В медиасреде искусство, даже самое экспериментальное, часто становится частью потребительского цикла. Оно оценивается не столько по своей эстетической или смысловой ценности, сколько по способности привлекать внимание, генерировать лайки, репосты и, в конечном итоге, прибыль. Это приводит к тому, что искусство начинает подчиняться законам рынка, становясь ещё одним «знаком» в системе Бодрийяра, предназначенным для потребления и демонстрации статуса.

Виртуальное и цифровое искусство: новые формы и ценностные вызовы

В области искусства влияние медиа традиционно воспринимается как технологически опосредованное искусство, которое находится в авангарде трансформаций. Появление новых технологий привело к возникновению множества форм искусства, которые изменяют традиционные эстетические ценности и создают новые вызовы для понимания искусства:

• Виртуальное искусство (Virtual Art) и искусство виртуальной (VR) и дополненной (AR) реальности: позволяет создавать иммерсивные, интерактивные миры, в которых зритель становится активным участником, а не просто наблюдателем. Это бросает вызов традиционным представлениям о произведении искусства как статичном объекте.
• Компьютерная графика и анимация: от создания визуальных эффектов в кино до полностью сгенерированных миров, эти формы искусства меняют наше восприятие реальности, создавая убедительные, но симулированные образы.
• Цифровое искусство (Digital Art): включает цифровую живопись, цифровую фотографию, цифровые скульптуры, ASCII-графику. Здесь инструмент художника — это компьютер и программное обеспечение, что открывает новые возможности для экспериментов с цветом, формой и текстурой, но также поднимает вопросы об «оригинальности» и «материальности» произведения.
• Интерактивное искусство и инсталляции: иммерсивные инсталляции, реагирующие на движение, звук или присутствие зрителя, превращают акт восприятия в сотворчество. Звуковое искусство, интернет-арт (нет-арт), гейм-арт, робототехника и киборг-искусство, 3D-печать, генеративное искусство (создаваемое алгоритмами и кодом) — все эти направления расширяют границы искусства и заставляют переосмыслить его сущность.

Эти новые формы искусства не только изменяют эстетические предпочтения, но и бросают вызов традиционным ценностным ориентирам. Вопросы авторства, уникальности, подлинности, а также отношения к телу и человеческой природе становятся центральными. В мире, где цифровые копии неотличимы от «оригиналов», а виртуальные переживания могут быть более насыщенными, чем реальные, искусство становится зеркалом бодрийяровской гиперреальности. Оно не просто отражает мир симулякров, но активно его конструирует, предлагая нам новые способы восприятия и переживания, которые формируют нашу ценностную систему, часто на уровне подсознания.

Критические подходы и альтернативы: от «Великого Отказа» до «демифизации»

В свете радикальной критики общества симуляции и потребления, представленной Жаном Бодрийяром, а также Карлом Марксом и Гербертом Маркузе, возникает острая необходимость в поиске критических подходов и возможных альтернатив. Если мир погружён в симуляцию, а ценности искажены потреблением, существуют ли пути к освобождению или хотя бы к осмысленному существованию в этой новой реальности?

«Великий Отказ» Герберта Маркузе как стратегия сопротивления

Одним из наиболее ярких и влиятельных критических подходов является концепц��я «Великого Отказа» Герберта Маркузе. В своей программной работе «Одномерный человек» он не только выявил пороки капиталистического общества благосостояния, но и заложил теоретический фундамент студенческих движений западных стран в 1960-е годы. «Одномерный человек» стал «библией» для движения «новых левых» и оказал значительное влияние на студенческие протесты 1968 года в Европе, например, на демонстрации в Берлине и Париже, где звучали лозунги «Маркс, Мао, Маркузе!».

Маркузе предлагал «Великий Отказ» — отрицание ради отрицания, тотальную революцию, которую, по его мнению, должны были совершить малые группы, исходящие из «принципа радости». Этот «принцип радости» (Эрос) у Маркузе связан с фрейдовским принципом удовольствия, представляющим базовое стремление к удовлетворению и счастью, но не в репрессивной форме, навязанной обществом, а в его подлинном, освобождённом проявлении. Маркузе полагал, что через менее репрессированное проявление Эроса возможно создание нерепрессивной цивилизации. «Малые группы», которые должны совершить «Великий Отказ», Маркузе видел в «неинтегрированных силах меньшинств, аутсайдеров и радикальной интеллигенции», которые формировали открытые, гибкие и автономные организации, действующие на местах. Их протест был направлен против всей системы ценностей и целей установившегося общества, призывая к отказу от навязанных потребностей и поиску подлинной свободы и самореализации. Это был призыв к радикальному изменению не только политической или экономической системы, но и самого образа жизни, освобождению от тотального контроля одномерного общества.

«Демифизация» Ролана Барта: раскрытие идеологических смыслов

В отличие от революционного призыва Маркузе, Ролан Барт предлагал другой путь сопротивления — «демифизацию» современной культуры. Он считал, что ослабить власть мифов можно путём объяснения и разоблачения их идеологической составляющей. Если мифы, как вторичные семиотические системы, создают «иллюзорный» образ реальности и запирают человека в языковом пространстве, полностью подчиняющем и регулирующем его мысли, то задача интеллектуала — раскрыть эти скрытые механизмы.

Барт верил, что, анализируя и показывая, как медиа и культура конструируют мифы (например, миф о «счастливой семье» в рекламе, миф о «свободе выбора» в потребительском обществе), можно «развенчать» их, лишить их магической силы. Это не требовало революции в уличном смысле, но требовало интеллектуальной революции, критического мышления, которое позволяло бы человеку видеть за знаками их истинную, идеологическую природу. Цель «демифизации» — вернуть человека к реальному восприятию мира, освободить его от навязанных значений и смыслов, позволяя формировать свои ценности на основе осознанного выбора, а не навязанных обществом стереотипов и мифов.

Принятие постмодернистской реальности: стратегия Жана Бодрийяра

Наконец, сам Жан Бодрийяр, хотя и является одним из самых радикальных критиков современности, не предлагает традиционных «рецептов» или программ действий. Его позиция скорее констатационная. Он радикализировал критику культуры, утверждая, что мир уничтожен, и кругом одни симулякры. В его представлении, мы уже прошли точку невозврата: «смерть» Бога, человека, прогресса, искусства и истории не является предвестником разрушения цивилизации или заката Европы, а просто констатирует, что мира больше нет в его прежнем, подлинном смысле.

Бодрийяр, в отличие от Маркузе, не предлагает «Великого Отказа» как путь к освобождению, и в отличие от Барта, не верит, что «демифизация» может вернуть нас к подлинной реальности, ибо подлинная реальность уже растворилась в гиперреальности симулякров. Его стратегия заключается в принятии этой новой реальности и осмыслении того, «как с этим необходимо как-то жить». Это не призыв к пассивности, а, скорее, к осознанному существованию в условиях тотальной симуляции. Для Бодрийяра, возможно, единственной формой сопротивления становится ироническое дистанцирование, «молчаливое большинство», которое отказывается участвовать в игре симулякров, или же гипертрофированное следование логике симуляции до её абсурдного предела, что, в конечном итоге, может обнажить её пустоту. В этом радикальном принятии и осмыслении Бодрийяр видит единственный путь к некоторому подобию свободы в мире, где само понятие свободы стало ещё одним симулякром. Но есть ли в этом мире, где «смерть» всего подлинного стала фактом, место для истинной свободы и индивидуальности?

Заключение

Исследование ценностей и идеалов современного человека через призму теорий Жана Бодрийяра открывает глубокие и часто тревожные перспективы. Мы убедились, что в эпоху постмодернизма, пронизанную симулякрами и гиперреальностью, традиционные категории «подлинного» и «истинного» подвергаются радикальной деконструкции. Бодрийяр блестяще продемонстрировал, как от подделки и серийного производства мы пришли к тотальной симуляции, где знаки предшествуют и формируют реальность, а оригинал становится несущественным.

Концепции символического обмена и «смерти в системе вещей» показали, что в современном мире даже такие фундаментальные понятия, как смерть, лишаются своего первоначального смысла, превращаясь в элемент симуляции, поддерживающий капиталистическую иерархию и производство потребностей. Диалог Бодрийяра с Марксом и Маркузе позволил нам увидеть, что потребление перестало быть удовлетворением нужд, превратившись в знаковый обмен, где объекты приобретаются ради их «знаковой стоимости», а «ложные потребности» создаются для поддержания одномерного общества.

Всеобъемлющее влияние медиасреды, рассмотренное через призму семиотики и медиатизации, показало, как медиа активно конструируют «иллюзорную» реальность и формируют ценностные ориентиры, используя механизмы «медиавирусов» для манипуляции сознанием. Искусство в этом контексте также претерпевает значительные изменения, становясь частью партисипаторной культуры и одновременно подвергаясь коммодификации, а новые цифровые формы бросают вызов традиционным эстетическим ценностям.

Наконец, мы рассмотрели критические подходы: от «Великого Отказа» Герберта Маркузе, призывающего к радикальному сопротивлению, до «демифизации» Ролана Барта, направленной на интеллектуальное разоблачение идеологических мифов. Однако позиция самого Жана Бодрийяра наиболее радикальна: он не предлагает решений, а призывает к принятию реальности, где мир «умер» и стал царством симулякров, подчёркивая необходимость осмысленного существования в этом новом ландшафте.

Таким образом, теории Жана Бодрийяра представляют собой мощный аналитический инструмент для понимания того, как ценности и идеалы современного человека формируются, трансформируются и деформируются в условиях медиатизации, консьюмеризма и всеобъемлющей симуляции. Они побуждают нас критически осмысливать окружающую реальность, осознавать механизмы манипуляции и искать пути к более подлинному существованию.

Возможные направления дальнейших исследований могли бы включать:

• Более глубокий анализ влияния конкретных цифровых платформ (например, TikTok, Instagram) на формирование ценностей и идентичности подростков и молодёжи в контексте симулякров.
• Исследование феномена «пост-правды» и его связи с концепцией гиперреальности Бодрийяра, а также влияние на политические и социальные ценности.
• Анализ возможностей для «символического обмена» в цифровой среде и поиск альтернативных форм социальных взаимодействий, не подчинённых логике товарного потребления.
• Изучение психологических стратегий адаптации человека к жизни в условиях гиперреальности и постоянной симуляции, включая феномен «цифрового детокса» и возвращения к «подлинному».

Список использованной литературы

1. Ануфриев, А.Ф. Психологические методики изучения личности: Практикум / А.Ф. Ануфриев, Т.А. Барабанщикова, А.Н. Рыжкова ; под ред. проф. А. Ф. Ануфриева. – М.: Ось-89, 2008.
2. Бабаева, Ю.Б. Психологические последствия информатизации / Ю.Б. Бабаева, А.Е. Войскунский // Психологический журнал. – 1999. – № 1.
3. Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр ; пер. С.Зенкина. – М.: Рудомино, 1999.
4. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр ; пер. С.Зенкина. – М.: Кругосвет, 2011.
5. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр ; предисл. пер. А.А. Левченко. – 3-е изд., испр. – Ai-news.ru, 2021. – URL: ai-news.ru/2021/05/09/zhan-bodriyyar-simvolicheskij-obmen-i-smert-3-e-izd-ispr (дата обращения: 26.10.2025).
6. Бодрийяр, Ж. Симулякры и симуляция. – Библиотека Гумер. – URL: gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Baudr/simul.php (дата обращения: 26.10.2025).
7. Бодрийяр, Ж. О соблазне / Ж. Бодрийяр ; пер. С.Зенкина. – М.: Кругосвет, 2011.
8. Бодрийяр, Ж. Фатальные стратегии / Ж. Бодрийяр ; пер. С.Зенкина. – М.: Кругосвет, 2011.
9. Бронзино, Л.Ю. Постмодернизм: сущностные идеи и их представители / Л.Ю. Бронзино // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/postmodernizm-suschnostnye-idei-i-ih-predstaviteli (дата обращения: 26.10.2025).
10. Винтерхофф-Шпурк, П. Медиапсихология. Основные принципы / П. Винтерхофф-Шпурк. – Харьков: Издательство ХГУ, 2007.
11. Возчиков, В.А. Введение в медиаобразование / В.А. Возчиков. – Бийск: НИЦ БиПИ, 1999.
12. Войскунский, А.Е. Феномен зависимости от Интернета / А.Е. Войскунский // Гуманитарные исследования в Интернете. – М., 2000.
13. Горский, Д. Феномен «одномерного человека» и медиатизация общества / Д. Горский. – URL: elib.bsu.by/bitstream/123456789/212629/1/8%20%D0%93%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%94.%20%D0%A4%D0%B5%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D0%BD%20%C2%AB%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BA%C2%BB%20%D0%B8%20%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F%20%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
14. Гурбанов, А.Г. «Общество потребления» как объект изучения философии: сущность и социальный контекст / А.Г. Гурбанов // Nbpublish.com. – URL: nbpublish.com/library_read_article.php?id=37731 (дата обращения: 26.10.2025).
15. Демченко, Л.М. Знаково символические структуры и их роль в исследовании специфики общественной реальности в философии Ж. Бодрийяра / Л.М. Демченко // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/znakovo-simvolicheskie-struktury-i-ih-rol-v-issledovanii-spetsifiki-obschestvennoy-realnosti-v-filosofii-zh-bodriyyara (дата обращения: 26.10.2025).
16. Жижина, М.В. Курс «Основы медиапсихологии» / М.В. Жижина. – Саратов, 2008.
17. ИДЕАЛ. Электронная библиотека Института философии РАН. – URL: iphlib.ru/greenstone3/library/collection/newphilenc/document/HASH01cf52467d1656a81e3a791a (дата обращения: 26.10.2025).
18. Ильин, Е.А. Дифференциальная психофизиология / Е.А. Ильин. – С/Пб.: Питер, 2003.
19. Кирия, И.В. История и теория медиа. § 2. Семиология Ролана Барта / И.В. Кирия, А.А. Новикова. – URL: kuzstu.ru/upload/iblock/f39/kiriia_iv_novikova_aa_istoriia_i_teoriia_media.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
20. Кокарева, Е.А. Семиология Р. Барта: письмо, идеология, мифология / Е.А. Кокарева // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/semiologiya-r-barta-pismo-ideologiya-mifologiya (дата обращения: 26.10.2025).
21. Комков, О.А. «За экраном нет ничего»: симулякры Жана Бодрийяра / О.А. Комков // Monocler.ru. – URL: monocler.ru/za-ekranom-net-nichego-simulyakryi-zhana-bodriyyara/ (дата обращения: 26.10.2025).
22. Косиков, Г.К. Ролан Барт. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Г.К. Косиков. – М.: Прогресс, 1989. – URL: socium.ge/literature/rolan_bart_izbrannye_raboty.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
23. Левченко, А.А. Символический обмен и дискурс объектов в теории Жана Бодрийяра / А.А. Левченко // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/simvolicheskiy-obmen-i-diskurs-obektov-v-teorii-zhana-bodriyyara (дата обращения: 26.10.2025).
24. Майерс, Д. Социальная психология / Д. Майерс. – 6-е междунар. изд. – С.Пб.: Питер, 2006.
25. Маркузе, Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. – URL: grani.org.ru/library/h/marcuze/one-dimensional.htm (дата обращения: 26.10.2025).
26. Марксистская философия.doc. 4.2 Мнение Карла Маркса о потребностях человека. – URL: kuzstu.ru/upload/iblock/8a2/marksistskaya_filosofiya.doc (дата обращения: 26.10.2025).
27. НИУ ВШЭ. Как медиа влияют на культуру. Как культура усваивает медиа. – URL: hse.ru/edu/courses/921665489.html (дата обращения: 26.10.2025).
28. Новейший философский словарь / под ред. А.А. Грицанова. – Минск: Интерпрессервис, 2001.
29. Павленко, Н.В. Медиатизация современных художественных практик / Н.В. Павленко // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/mediatizatsiya-sovremennyh-hudozhestvennyh-praktik (дата обращения: 26.10.2025).
30. Понизовкина, И.Ф. Семиолог Р. Барт и социальный миф: современное прочтение / И.Ф. Понизовкина // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/semiolog-r-bart-i-sotsialnyy-mif-sovremennoe-prochtenie (дата обращения: 26.10.2025).
31. Ратников, В.П. Постмодернизм: истоки, становление, сущность / В.П. Ратников // Философия и общество. – 2002. – № 4(29). – URL: socionauki.ru/journal/philosophy/2002_4/ratnikov.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
32. Рашкофф, Д. Медиавирус. Контркультура / Д. Рашкофф. – М.: Ультра, 2003.
33. Рубинштейн, С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир / С.Л. Рубинштейн. – С/Пб.: Питер, 2004.
34. Современная западная философия: Словарь / под ред. В.А. Лекторского. – М.: Политиздат, 1991.
35. Федосова, Т.В. Основные принципы философии постмодернизма и их воплощение в художественном тексте / Т.В. Федосова // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-printsipy-filosofii-postmodernizma-i-ih-voploschenie-v-hudozhestvennom-tekste (дата обращения: 26.10.2025).
36. Федотова, М.Г. Понятие «Означивание» в семиотических теориях Ф. Де Соссюра и Ч. С. Пирса / М.Г. Федотова // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/ponyatiya-oznachivanie-v-semioticheskih-teoriyah-f-de-sossyura-i-ch-s-pirsa (дата обращения: 26.10.2025).
37. Федотова, Н.А. «Цифровая культура» VS «Медиатизация»: подходы к пониманию / Н.А. Федотова // Elib.bsu.by. – URL: elib.bsu.by/bitstream/123456789/246479/1/2020_1_259_fedotova.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
38. Фененко, Ю.В. Социология: Учебник / Ю.В. Фененко. – М.: Проспект, 2006. – URL: mgimo.ru/upload/iblock/c38/sociology.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
39. Философия: Университетский учебник / под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, А.В. Разина. – 6-е изд. – М.: МГУ, 2009.
40. Флиер, А.Я. Культурология для культурологов / А.Я. Флиер. – М.: Академический проект, 2001.
41. Фреге и Соссюр // Philosophy.ru. – URL: philosophy.ru/ru/philosophy-history/frege-and-saussure/ (дата обращения: 26.10.2025).
42. Фрумкина, Р.М. Психолингвистика / Р.М. Фрумкина. – М.: Академия, 2003.
43. Янцен, И.Д. Концепция «Одномерного человека» Герберта Маркузе / И.Д. Янцен // Cyberleninka.ru. – URL: cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-odnomernogo-cheloveka-gerberta-markuze (дата обращения: 26.10.2025).
44. Fiske, J. Television Culture / J. Fiske. – London, 1988.
45. Gelder, K. The Subcultures Reader / K. Gelder. – London; N. Y., 1997.
46. Gerbner, G. Educators, Activists Organize to Promote Media Literacy in U.S. / G. Gerbner // The New Citizen. – 1995. – Vol. 2. – № 2.