Современная валютная система КНР: эволюция юаня, геополитические вызовы и перспективы статуса резервной валюты (2015–2025 гг.)

Введение: Актуальность, цели и методология исследования

Включение юаня в корзину специальных прав заимствования (СДР) Международного валютного фонда (МВФ) с 1 октября 2016 года стало не просто символическим актом, но и институциональным признанием необратимости процессов интеграции китайской валюты в глобальную финансовую систему. Этот факт, наряду с беспрецедентным ростом экономического веса КНР, задает основной контекст для изучения современной валютной политики Пекина. На фоне нарастающей геополитической турбулентности, санкционного давления и стремления ряда стран к дедолларизации, эволюция юаня из региональной торговой валюты в потенциальный глобальный резервный актив приобретает критическую актуальность.

Цель настоящей академической работы — провести комплексный, актуальный и глубокий анализ изменений в валютном режиме Китайской Народной Республики после 2015 года, оценить текущую степень интернационализации юаня (включая роль его цифровой формы — e-CNY) и разработать прогноз относительно его статуса в качестве резервной валюты на горизонте до 2035 года, с обязательным учетом внутренних структурных рисков и внешних геополитических вызовов. Мы стремимся понять, как именно китайское руководство управляет этим сложным процессом, сохраняя при этом контроль над движением капитала.

Методология исследования основывается на принципах академической строгости и актуальности данных. Применяются методы системного анализа, компаративного анализа (для сравнения режимов регулирования капитала), а также элементы факторного анализа для оценки влияния геополитики на использование юаня. Эмпирическая база включает актуальные статистические данные МВФ (COFER), Банка международных расчетов (BIS), системы SWIFT и официальные отчеты Народного банка Китая (НБК) с фокусом на период 2020–2025 годов.

Теоретические основы и эволюция валютного режима КНР

Фундаментальные критерии резервной валюты и концепция сетевых эффектов

Прежде чем оценивать траекторию юаня, необходимо определить, что делает валюту резервной. Классическая экономическая теория, опирающаяся на работы Рональда Маккиннона и Барри Эйхенгрина, выделяет три ключевые функции, которые должны быть интернационализированы: мера стоимости, средство обмена и средство сохранения стоимости (резервная функция).

Для выполнения этих функций критически важны следующие критерии:

1. Конвертируемость и ликвидность: Валюта должна быть легко обмениваемой на мировых рынках, что требует глубоких и открытых финансовых рынков.
2. Экономический вес: Страна-эмитент должна обладать значительной долей в мировой торговле и ВВП.
3. Институциональная надежность: Стабильность политической системы, независимость центрального банка, верховенство права и, что крайне важно, открытость счета операций с капиталом.
4. Сетевые эффекты (Network Externalities): Это явление, при котором полезность актива возрастает с увеличением числа его пользователей. Чем больше стран используют юань в торговле, тем выше его привлекательность для третьих сторон в качестве резервного актива.

Для юаня сетевые эффекты являются ключевым двигателем интернационализации, поскольку Китай стремится компенсировать недостаток полной конвертируемости за счет расширения торговых связей (например, через инициативу «Один пояс, один путь») и развития независимой платежной инфраструктуры. Именно поэтому, несмотря на сохранение контроля над капиталом, юань все равно продолжает укреплять свои позиции в качестве инструмента расчетов.

Реформирование механизма формирования обменного курса (после 2015 г.)

До 2015 года обменный курс юаня был жестко привязан к доллару США, что обеспечивало предсказуемость, но ограничивало способность НБК проводить независимую денежно-кредитную политику. Переломным моментом стало 11 августа 2015 года, когда Народный банк Китая (НБК) объявил о переходе к новому механизму, сделав его более рыночным.

Суть реформы: Ежедневное установление центрального паритетного курса (Reference Rate) должно было основываться на курсе закрытия предыдущего торгового дня. Однако эта либерализация быстро столкнулась с массированным оттоком капитала, что вынудило НБК скорректировать подход.

В 2016 году был введен гибридный режим, который до сих пор является действующим. Паритетный курс теперь определяется тремя факторами:

1. Курс закрытия предыдущего дня.
2. Изменение курса к корзине валют стран-основных торговых партнеров (всего 24 валюты).
3. «Фактор контрциклической корректировки» (Counter-cyclical Factor), который позволяет НБК вмешиваться в процесс для сглаживания чрезмерной волатильности и предотвращения спекулятивного давления.

Таким образом, китайский режим остается управляемым плаванием (managed float), где рынок играет большую роль, чем до 2015 года, но НБК сохраняет мощный инструментарий для поддержания стабильности обменного курса в пределах заданного диапазона колебаний (2%). Но не является ли именно этот контроль препятствием для достижения истинного резервного статуса?

Включение юаня в корзину SDR МВФ (2016) и его институциональное значение

Включение юаня в корзину специальных прав заимствования МВФ с 1 октября 2016 года стало вехой, которая подтвердила статус Китая как финансовой державы. Для включения в SDR МВФ требовал, чтобы валюта соответствовала двум основным критериям: значительный объем экспорта товаров и услуг и свободное использование.

Институциональное значение SDR:

• Формальное признание: Это стало официальным международным признанием того, что юань является «свободно используемой» валютой, что, в свою очередь, побудило центральные банки мира включать юань в свои официальные валютные резервы.
• Императив реформ: Включение в SDR наложило на КНР обязательства по продолжению реформ, направленных на либерализацию финансовых рынков и повышение прозрачности денежно-кредитной политики.
• Рост доверия: Для международных инвесторов и корпораций это стало сигналом о снижении риска и повышении привлекательности юаня как инструмента расчетов и инвестиций.

Анализ степени либерализации счета операций с капиталом и регулирования

Прогресс в либерализации: развитие офшорных центров и системы CIPS

Китайский подход к интернационализации юаня отличается от классического пути: он фокусируется на контролируемом расширении внешнего использования (офшорный рынок) при сохранении жесткого контроля над внутренним счетом капитала (оншорный рынок).

Ключевые институциональные достижения в либерализации включают:

1. Двусторонние валютные свопы: КНР активно использует двусторонние соглашения о валютных свопах (Bilateral Currency Swap Agreements) с монетарными регуляторами около 40 стран. Эти соглашения позволяют странам-партнерам проводить торговые расчеты или предоставлять ликвидность в юанях без необходимости конвертации через доллар США.

На февраль 2024 года, общий объем действующих двусторонних соглашений о валютных свопах составил внушительные 4,16 трлн юаней (около 586 млрд долл. США). Это создает защитную сеть ликвидности для юаня, существенно снижая зависимость партнеров от доллара.

2. Развитие CIPS (Cross-border Interbank Payment System): Запущенная в 2015 году, CIPS стала прямым конкурентом системы SWIFT. Она позволяет проводить трансграничные расчеты в юанях более эффективно и, что стратегически важно, вне прямой юрисдикции США.

• Институциональный рост CIPS впечатляет: на конец 2024 года система обслуживала более 4700 банковских учреждений в 117 странах и регионах.
• Общий объем транзакций через CIPS в 2024 году достиг 175,49 трлн юаней (около 24,47 трлн долл. США), демонстрируя рост на 42,60% по сравнению с предыдущим годом. Этот взрывной рост подтверждает успешность стратегии Пекина по созданию независимой финансовой инфраструктуры, которая служит мощной опорой для продвижения юаня.

Сравнительный анализ регулирования потоков капитала в КНР и развитых странах

Несмотря на прогресс, юань остается лишь частично конвертируемым. Это ключевое отличие от валютных систем США, ЕС или Японии, где счет операций с капиталом полностью либерализован.

Критерий регулирования	КНР (Юань)	США/ЕС (Доллар/Евро)
Счет операций с капиталом	Частично закрыт (контролируемое открытие)	Полностью открыт (Full Capital Account Liberalization)
Ключевые механизмы контроля	Квоты QFII/QDII, лимиты на трансграничные переводы, прямой контроль валютных операций	Минимальное регулирование, основанное на пруденциальных нормах
Ограничения для граждан	Существуют жесткие лимиты на вывод личных средств (например, годовой лимит в 100 тыс. юаней на снятие наличных в иностранных банкоматах, введенный после оттока капитала в 2016 г.)	Отсутствуют
Цель регулирования	Поддержание внутренней финансовой стабильности и предотвращение массированного оттока капитала	Обеспечение ликвидности и глубины рынка

Сохранение жесткого регулирования объясняется уроками азиатского финансового кризиса 1997–1998 годов. Власти КНР считают, что полная и быстрая либерализация счета капитала может привести к дестабилизирующему оттоку средств, особенно в периоды экономического замедления или глобальных финансовых потрясений.

Фактическое подтверждение необходимости контроля произошло в конце 2015 года, когда девальвация юаня спровоцировала отток капитала порядка 1 трлн долл. США, что заставило НБК резко ужесточить контроль. Недавние данные также подтверждают сохранение регуляторного давления: чистый отток капитала, переведенного китайскими банками от имени клиентов для инвестиций в ценные бумаги за границей, достиг $45,7 млрд долл. США в ноябре 2024 года, свидетельствуя о сохраняющейся волатильности и необходимости регуляторного вмешательства.

Количественный анализ интернационализации юаня и влияние геополитики (2020–2025 гг.)

Доля юаня в глобальных расчетах и валютных резервах

Интернационализация валюты измеряется ее фактическим использованием в глобальной торговле, финансах и в качестве резерва. Анализ показывает двойственный характер прогресса юаня.

1. Использование в глобальных расчетах (SWIFT):

Использование юаня в мировых расчетах демонстрирует устойчивый рост, часто устанавливая исторические рекорды. По данным системы SWIFT, в марте 2024 года юань занял четвертое место среди наиболее активно используемых валют, достигнув рекордной доли 4,7%. Это отражает успех Китая в продвижении прямых расчетов с торговыми партнерами. На рынке торгового финансирования (кредиты, аккредитивы) юань также входит в тройку лидеров с долей 5,28% (уступая доллару США — 84,13% и евро — 5,89%).

2. Доля в мировых валютных резервах (МВФ/COFER):

Ситуация с резервной функцией более противоречива. Несмотря на институциональный статус SDR, доля юаня в официальных резервах центральных банков мира остается скромной и, более того, демонстрирует недавнюю стагнацию или даже снижение. По последним доступным данным МВФ/COFER, на конец второго квартала 2025 года доля юаня в мировых резервах снизилась до 2,12%. Для сравнения: доля доллара США составляла 56,32%, а евро — 21,13%.

Объяснение расхождения: Высокая доля в торговых расчетах (SWIFT) и низкая в резервах (COFER) объясняется тем, что центральные банки, управляющие резервами, ценят прежде всего ликвидность и низкий риск. Частичная конвертируемость юаня, неглубокие рынки государственных облигаций КНР и сохраняющаяся политическая неопределенность ограничивают желание монетарных властей наращивать долю юаня, несмотря на его растущее значение в торговле. Что же нужно сделать Пекину для того, чтобы убедить глобальные ЦБ увеличить свои юаневые активы?

Геополитический фактор: санкционная политика и «юанизация» торговли

Геополитика стала мощным, хоть и не запланированным, катализатором интернационализации юаня. Нарастание санкционной политики США и их союзников, особенно после 2022 года, заставило ряд стран искать альтернативные валюты для расчетов, не подверженные риску вторичных санкций.

Дедолларизация как защитный механизм:

Китай активно позиционирует юань и свои платежные системы (CIPS) как безопасную гавань для стран, опасающихся исключения из западной финансовой инфраструктуры. Это особенно заметно в отношениях с Россией.

• Пример России и Китая: На фоне ужесточения санкций, взаиморасчеты между РФ и КНР были форсированно переведены в национальные валюты. По состоянию на август 2024 года, доля рубля и юаня во взаиморасчетах между двумя странами составила более 95%. Это является ярким примером «юанизации» двусторонней торговли, вызванной исключительно геополитическим давлением.
• БРИКС и развивающиеся рынки: Расширение блока БРИКС (включая новых членов, таких как Саудовская Аравия и ОАЭ) и призывы к созданию альтернативной расчетной единицы также способствуют распространению юаня, особенно в торговле сырьевыми товарами.

Таким образом, геополитический фактор работает как «эффект обратной связи»: чем агрессивнее санкционная политика США, тем выше спрос на юань как на инструмент снижения суверенных рисков.

Цифровой юань (e-CNY) как стратегический инструмент для внешней политики

Введение Цифрового юаня (Digital Currency/Electronic Payment — DCEP или e-CNY) является одним из наиболее амбициозных проектов НБК. Первоначально e-CNY задумывался как инструмент для повышения эффективности внутренних платежей, но быстро приобрел стратегическое значение для внешней политики.

Статус и объем транзакций e-CNY во внутренней системе

Цифровой юань — это обязательство Центрального банка, формально эквивалентное наличным деньгам (M0), но в цифровом формате. Он призван обеспечить независимость платежной инфраструктуры и снизить влияние частных монополий (Alipay, WeChat Pay).

• Рост использования: Объем транзакций в e-CNY демонстрирует экспоненциальный рост. Если к середине 2023 года общий объем транзакций достиг 1,8 трлн юаней, то по последним данным, к концу июля 2025 года эта сумма превысила 8,5 трлн юаней (около 1,19 трлн долларов).
• Внутренняя роль: e-CNY обеспечивает НБК беспрецедентный контроль и мониторинг денежных потоков в реальном времени, что является важным инструментом для поддержания финансовой стабильности и противодействия отмыванию денег.

Проект mBridge и перспективы трансграничного использования e-CNY

Стратегическое значение e-CNY проявляется в его потенциале для трансграничных платежей, где он может стать альтернативой SWIFT и традиционным корреспондентским счетам.

Проект mBridge: Это совместный пилотный проект Банка международных расчетов (BIS) и центральных банков Китая, Гонконга, Таиланда и ОАЭ, нацеленный на создание многосторонней платформы для расчетов в национальных цифровых валютах (CBDC).

• Прогресс и признание: Проект mBridge достиг стадии Минимально Жизнеспособного Продукта (MVP) в середине 2024 года. Важным событием стало присоединение к проекту Центрального банка Саудовской Аравии — крупнейшего экспортера нефти, что открывает возможности для расчетов в цифровых валютах на энергетическом рынке.
• Независимость инфраструктуры: Несмотря на то, что в конце 2024 года BIS заявил о своем выходе из проекта, передав руководство ЦБ-участникам, это лишь подчеркнуло стратегическое стремление Китая создать независимый, неподконтрольный западным регуляторам платежный канал.

Трансграничный e-CNY, будучи программируемым и не требующим промежуточных банков-корреспондентов, потенциально может снизить транзакционные издержки и повысить скорость расчетов, что критически важно для стран-участниц инициативы «Один пояс, один путь».

Перспективы статуса юаня и долгосрочные структурные вызовы

Прогнозы ведущих международных организаций (МВФ) до 2035 года

Оценка будущего статуса юаня варьируется, но большинство экспертов сходятся во мнении, что его роль будет расти, хотя и не классическим путем.

Сценарий МВФ (2035 г.): Прогнозы предполагают, что к 2035 году доля юаня в мировых резервах может возрасти до 13–18%. Это позволит ему стать второй по значимости резервной валютой после доллара США (прогнозируемая доля 50–53%).

Факторы, поддерживающие прогноз:

1. Неполная конвертируемость как преимущество: Эксперты МВФ признают, что юань может стать резервной валютой и без полной конвертируемости. Рост будет обеспечиваться за счет расширения использования юаня в торговых расчетах, развития CIPS и системы двусторонних свопов.
2. Сценарий развивающихся рынков: При увеличении доли юаня до 50% в расчетах за импорт и краткосрочном долге развивающихся стран, его доля в резервах этой группы стран может достичь 35%. Этот «азиатский» или «южный» блок становится ключевым рынком для юаня.

Таким образом, юань будет, скорее всего, не глобальной, а второстепенной резервной валютой, доминирующей в торговле и финансах стран Азии, Африки и Латинской Америки, при сохранении частичной закрытости счета капитала. Этот гибридный статус подчеркивает уникальность китайской финансовой модели.

Внутренние структурные риски, угрожающие статусу резервной валюты

Ключевым препятствием на пути юаня к глобальному статусу являются не внешние факторы, а внутренние структурные проблемы КНР. Резервная валюта должна быть не только ликвидной, но и надежной в долгосрочной перспективе, а внутренняя стабильность Китая подвергается растущим рискам.

1. Проблема внутреннего долга:

Стремительный рост внутреннего долга, особенно на региональном и корпоративном уровнях, представляет собой бомбу замедленного действия.

• Корпоративный долг: Высокий уровень задолженности госпредприятий, поддерживаемых государством, создает риск «зомби-компаний».
• Долг местных органов власти (LGFVs): Региональные финансовые платформы имеют огромные скрытые долги. Попытки правительства стабилизировать региональные финансы требуют массивного вливания ликвидности, что потенциально может подорвать доверие к юаню в случае необходимости массированного монетарного смягчения.
• Риск: Если правительство КНР будет вынуждено решать долговые проблемы за счет печатания денег, это вызовет инфляцию и спровоцирует еще больший отток капитала, подрывая функцию юаня как средства сохранения стоимости.

2. Демографический спад:

Быстрое старение населения и сокращение рабочей силы в Китае угрожают долгосрочному потенциалу экономического роста. Резервный статус валюты напрямую зависит от ожидаемого будущего процветания экономики-эмитента. Замедление роста КНР из-за демографии снижает долгосрочную привлекательность китайских активов.

3. Политический риск и отток капитала:

Сохранение авторитарного режима и отсутствие полной независимости судебной системы (по сравнению с США или ЕС) создает премию за риск для иностранных инвесторов. Частичный контроль над счетом капитала, который используется для предотвращения оттока, парадоксальным образом служит индикатором нестабильности и ограничивает доверие. Как было указано, в ноябре 2024 года наблюдался рекордный отток капитала, что подтверждает сохранение этого риска.

Заключение

Современная валютная система КНР находится на критическом этапе эволюции. Период после 2015 года, ознаменованный включением юаня в корзину SDR, стал временем контролируемого, но решительного продвижения китайской валюты на мировую арену. Эффективность китайской стратегии видна в создании независимых платежных каналов, что укрепляет её суверенитет.

Ключевые выводы исследования:

1. Неоклассический путь интернационализации: Китайская валютная политика сознательно выбрала «неклассический» путь к резервному статусу. Вместо полной либерализации счета капитала (как того требуют традиционные теории) КНР делает ставку на развитие независимой платежной инфраструктуры (CIPS), двусторонние свопы и принудительное расширение торговых расчетов в юанях, используя сетевые эффекты и геополитическое давление.
2. Двойственный статус: Юань добился значительного успеха как валюта расчетов (4,7% в SWIFT), особенно в контексте геополитической дедолларизации (95% расчетов с РФ). Однако его статус как резервной валюты остается низким (2,12% в COFER), что объясняется сохранением жесткого контроля над капиталом и недостаточно глубокими финансовыми рынками.
3. Стратегическая роль Цифрового юаня: e-CNY является стратегическим инструментом для обхода традиционных западных платежных систем, что демонстрирует успех проекта mBridge с участием Саудовской Аравии. Цифровой юань — это попытка создать независимый, высокоэффективный канал для трансграничной торговли.
4. Главный барьер — внутренние риски: Долгосрочные прогнозы (13–18% доли резервов к 2035 г.) возможны только при условии успешного купирования внутренних структурных рисков. Неконтролируемый рост внутреннего долга и демографический спад представляют собой более серьезную угрозу для долгосрочного доверия к юаню, чем внешние торговые войны.

В заключение, интернационализация юаня — это процесс, движимый не только рыночной логикой, но и государственной стратегией, направленной на снижение финансовой уязвимости и создание многополярного валютного мира. Дальнейшие исследования должны быть сосредоточены на эмпирической оценке влияния e-CNY на валютные режимы стран-партнеров и на мониторинге эффективности мер по снижению внутреннего долга КНР.

Список использованной литературы

1. Бергер Я.М. Экономическая стратегия Китая. М.: ФОРУМ, 2009.
2. Карлусов В. Китай: антикризисный потенциал экономики и меры борьбы с мировым кризисом // Вопросы экономики. 2009. №6. С. 125-136.
3. Кокшаров А. Внутреннее развитие через глобальную экспансию // Эксперт. 2006. 11 октября.
4. МВФ включает китайский юань в корзину специальных прав заимствования // imf.org.
5. Механизмы дедолларизации КНР в рамках стратегии интернационализации юаня // russiancouncil.ru.
6. Новоселова Л.В. О реализации инвестиционной составляющей стратегии экономического роста в КНР // Российский экономический журнал. 2006. №4. С. 63-72.
7. Немногополярное будущее мировых валют // Econs.online. 2025. 7 октября.
8. Особенности валютного регулирования в КНР // sciff.ru.
9. ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ЦИФРОВОГО ЮАНЯ В СФЕРЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ФИНАНСОВ // cyberleninka.ru.
10. Островский А.В. Развитие экономики Китая: вызов для Европейского Союза // igrunov.ru.
11. Попова Л.В. Китайская экономика в условиях кризиса: антикризисные меры и перспективы развития // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2009. Серия 5. Вып. 3. С. 32-46.
12. Попова Л.В. Присоединение к ВТО: опыт Китая // ВТО: механизм взаимодействия национальных экономик. Угрозы и возможности в условиях выхода на международный рынок. Под ред. С.Ф. Сутырина. М., 2008. С. 242-258.
13. Стиглиц Дж. Сравнение китайской и зарубежной экономической систем // Цзинцзисюэ дунтай. 2001. №5.
14. Чжао Синь. Внешняя торговля Китая с Россией: изменения в динамике и структуре после вступления Китая в ВТО. М., 2012. 238 с.
15. Чжоу Вэйди. Стратегия развития внешней торговли Китая: эволюция и проблемы регулирования // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2009. Серия 5. Вып. 1. С. 67-77.
16. Эсвар Прасад, Лэй Йи. Будет ли править юань? // Финансы и развитие. 2012. Март. С. 26-29.
17. «Эффект сома»: кто выиграет от запуска цифрового юаня // Econs.online. 2023. 15 ноября.
18. Trade policy review: China // wto.org.
19. UnctadStat // unctadstat.unctad.org.
20. Юань установил новый рекорд в расчетах системы SWIFT // ruinformer.com.