Информатизация и дистанционная занятость: всесторонний анализ трансформации мирового рынка труда и вызовы для России

В эпоху, когда цифровые технологии проникают во все сферы человеческой деятельности, трансформация мирового рынка труда становится одним из самых заметных и значимых феноменов XXI века. Информатизация, как всеобъемлющий процесс внедрения и использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), не просто меняет способы производства и потребления, но и радикально переосмысливает саму природу труда, его организацию и содержание. Центральным элементом этой трансформации выступает феномен дистанционной занятости — от гибкой телеработы до автономного фриланса, который, пройдя через турбулентность глобальных кризисов, продолжает формировать новые ландшафты трудовых отношений.

Актуальность данного исследования обусловлена не только беспрецедентной скоростью технологических изменений, но и их глубоким социально-экономическим воздействием. От появления новых профессий до потенциальной угрозы для традиционных рабочих мест, от глобализации трудовых ресурсов до изменения требований к квалификации — каждый аспект информатизации и дистанционной занятости требует тщательного анализа. Особый интерес представляет сравнение глобальных тенденций с российской спецификой, где после бурного роста в пандемию наблюдается стабилизация или даже снижение доли удаленной работы, что заставляет искать уникальные факторы и перспективы.

Данная работа ставит своей целью провести исчерпывающий аналитический обзор влияния информатизации на современные трудовые ресурсы мировой экономики, сфокусировавшись на феномене дистанционной занятости. В ней будут рассмотрены теоретические основы, проанализированы социально-экономические последствия, освещены глобальные и национальные тенденции, а также изучен зарубежный и отечественный опыт регулирования. Исследование призвано внести вклад в академический дискурс, предложив комплексное видение проблемы и сформулировав стратегические рекомендации для адаптации к меняющимся реалиям рынка труда. Структура работы последовательно раскрывает эти аспекты, обеспечивая глубокое и многогранное понимание одной из ключевых трансформаций нашего времени.

Теоретические основы и категориальный аппарат цифровой эпохи

Размышляя о влиянии информационно-коммуникационных технологий на современный мир, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью четко определить базовые понятия и опереться на фундаментальные теории. Именно они служат компасом в океане стремительных изменений, позволяя нам осмыслить, как технологический прогресс переформатирует рынки труда, создавая новые возможности и ставя беспрецедентные вызовы.

Определения ключевых терминов

В начале нашего аналитического путешествия важно заложить прочный фундамент из общепринятых и законодательно закрепленных терминов. Это позволит избежать неоднозначностей и обеспечить единство понимания.

Информатизация общества — это не просто внедрение компьютеров или интернета, это комплексный, многогранный процесс, затрагивающий все сферы человеческой деятельности – социальную, экономическую, техническую и научную. Его конечная цель – обеспечение повсеместного доступа к полным и достоверным знаниям, что достигается за счет масштабного внедрения и эффективного использования компьютерной и телекоммуникационной техники. Информатизация направлена на удовлетворение информационных потребностей всех субъектов общества, от индивидуальных граждан до крупных организаций, создавая условия для более обоснованного принятия решений и повышения общей эффективности.

Цифровая экономика представляет собой систему экономических, социальных и культурных отношений, где цифровые технологии и инновационные решения выступают в качестве базовых производственных факторов. Она базируется на широком применении ИКТ, которые обеспечивают повышение эффективности бизнеса, рост производительности труда и появление принципиально новых рабочих мест. Цифровая экономика — это всемирная сеть коммерческих операций, экономической деятельности и профессиональных взаимодействий, поддерживаемая современными технологиями. Ее развитие ведет к снижению производственных затрат, увеличению числа конкурентоспособных компаний и, как следствие, к общему экономическому росту. Например, в агропромышленном комплексе цифровизация позволяет увеличить урожайность на 15% и сократить затраты на 50% за счет анализа данных с датчиков. В промышленности 53% металлургических предприятий уже развивают «умное» производство, а 27% используют цифровых двойников, сокращая время пусконаладки на 30%. Однако, важно помнить, что появление новых цифровых рабочих мест со специфическими требованиями к знаниям и умениям также несет угрозу для традиционных профессий.

Дистанционная (удаленная) работа — это выполнение трудовой функции, закрепленной в трудовом договоре, вне традиционного рабочего места под контролем работодателя. Ключевой особенностью является использование информационно-телекоммуникационных сетей, включая Интернет, для взаимодействия между работником и работодателем. В Российской Федерации, согласно Федеральному закону от 08.12.2020 № 407-ФЗ, вступившему в силу с 1 января 2021 года, понятия «дистанционная работа» и «удаленная работа» являются абсолютными синонимами и имеют одинаковую юридическую силу.

Телеработа (teleworking/telecommuting) — это международный аналог дистанционной работы, концепция которой была разработана американцем Джеком Ниллесом еще в 1972 году. Она также подразумевает выполнение работы с использованием телекоммуникационной инфраструктуры в месте, удаленном от офиса, но с фокусировкой на использовании результатов этой работы. Этот термин широко используется в странах Европейского Союза и США.

Фриланс — это форма занятости, характеризующаяся отсутствием постоянного работодателя. Фрилансеры выполняют задачи для различных заказчиков, передавая и получая технические задания, результаты работы и оплату преимущественно через Интернет и другие современные средства связи. Это наиболее гибкая форма удаленной занятости, предоставляющая максимальную автономию работнику.

Экономические и социологические теории трансформации труда

Для глубокого понимания изменений на рынке труда под влиянием технологий, необходимо обратиться к фундаментальным экономическим и социологическим теориям, которые предлагают рамки для анализа этих процессов.

Теория человеческого капитала — одна из центральных концепций, объясняющих, почему инвестиции в образование и развитие навыков становятся критически важными в условиях информатизации. Развитая такими видными экономистами, как Теодор Шульц и Гэри Беккер, эта теория утверждает, что знания, умения и способности индивида являются ключевым экономическим ресурсом. Инвестиции в образование, профессиональное обучение, накопление опыта, охрану здоровья и даже географическую мобильность рассматриваются как вложения в «человеческий капитал», которые повышают продуктивность работников и способствуют экономическому росту. Беккер подчеркивал, что человеческий капитал — это не просто сумма знаний, но и запас навыков, мотиваций, которые прямо влияют на доходы и качество жизни. В условиях цифровой экономики, где требования к компетенциям постоянно меняются, теория человеческого капитала объясняет необходимость непрерывного обучения и переквалификации для сохранения конкурентоспособности на рынке труда, что является фундаментом для успешной карьеры в будущем.

Теория структурной безработицы — эта теория описывает вид безработицы, который возникает не из-за временных экономических спадов, а из-за глубоких и долгосрочных изменений в структуре экономики. Она проявляется, когда навыки работников перестают соответствовать требованиям нового рынка труда, часто из-за технологического прогресса или изменения потребительских предпочтений. Информатизация, с ее автоматизацией и внедрением искусственного интеллекта, является мощным катализатором структурных сдвигов. Примерами могут служить сокращение штата шахтеров из-за перехода на альтернативные источники энергии или увольнение сотрудников печатных изданий, не адаптировавшихся к цифровым медиа. Это не просто временное явление, а вызов, требующий масштабных программ переобучения и адаптации рабочей силы.

Теория гибких форм занятости — в ответ на динамику современного мира и требования информационного общества, эта теория предлагает способы оптимизации трудовых отношений, выходящие за рамки традиционного восьмичасового рабочего дня и стационарного офиса. Она охватывает такие нестандартные форматы, как фриланс, удаленная работа, частичная занятость, временные контракты и гибкий график. Основная идея — предоставление работникам большей свободы в управлении своим рабочим временем и местом, что, в свою очередь, способствует улучшению баланса между профессиональной и личной жизнью. Исследования показывают, что применение гибких форм занятости может повысить производительность труда в среднем на 20%, поскольку мотивированные и удовлетворенные сотрудники работают более эффективно. Эта теория особенно актуальна в контексте дистанционной занятости, объясняя ее привлекательность как для работников, так и для работодателей.

В совокупности эти теории предоставляют нам мощный аналитический инструментарий для осмысления того, как информатизация трансформирует мировые трудовые ресурсы, изменяя квалификационные требования, создавая новые формы занятости и диктуя необходимость постоянной адаптации.

Трансформация мирового рынка труда под воздействием информационно-коммуникационных технологий

Мировой рынок труда — это живой, постоянно эволюционирующий организм, и сегодня его трансформационные процессы ускорились до беспрецедентных темпов под влиянием вездесущих информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). От изменения производственных цепочек до переформатирования офисных пространств, ИКТ являются не просто инструментами, а движущей силой глобальных сдвигов в сфере занятости.

Роль ИКТ в изменении структуры занятости

Цифровые технологии стали не просто дополнением, а критически важным элементом ведения бизнеса, особенно ярко это проявилось в 2020 году. Компании, которые уже были роботизированы, автоматизированы и готовы к организации удаленной работы, продемонстрировали наибольшую устойчивость и эффективность в условиях пандемии COVID-19. Это подчеркнуло не только адаптивность, но и стратегическую необходимость внедрения цифровых решений.

Информатизация общества и цифровизация экономики приносят с собой целый спектр изменений. Они упрощают и автоматизируют рутинные процессы, значительно повышают качество и скорость выполнения задач, а также уменьшают операционные затраты. Внедрение ИКТ делает услуги и товары более доступными, что в свою очередь стимулирует экономический рост и инновации.

Рассмотрим конкретные примеры:

• Автоматизация бизнес-процессов: В российской экономике это самая популярная цифровая технология, применяемая 75,7% организаций. От простых офисных задач до сложных производственных линий — автоматизация радикально меняет подходы к работе.
• Промышленный интернет вещей (IIoT): Его внедрение кратно повышает эффективность производства и сокращает сроки окупаемости инвестиционных проектов. Датчики и подключенные устройства позволяют собирать и анализировать огромные объемы данных в реальном времени, оптимизируя каждый этап производственного цикла.
• Цифровые двойники: Эти виртуальные копии физических объектов, процессов или систем используются для моделирования и оптимизации. В промышленности применение цифровых двойников может сократить время пусконаладки нового оборудования или систем примерно на 30%, что является значительной экономией ресурсов.
• Государственное управление: Для государства цифровизация означает снижение объемов бумажной волокиты, уменьшение бюрократии и повышение прозрачности государственных услуг, что в конечном итоге улучшает качество жизни граждан.

Вместе с тем, развитие цифровых технологий привело к быстрому распространению дистанционной и платформенной занятости. Платформенная экономика (или гиг-экономика), основанная на цифровых платформах, соединяющих исполнителей и заказчиков, создала совершенно новые модели работы, такие как доставка, такси, услуги фриланса и множество других, где гибкость и возможность быстрого масштабирования являются ключевыми преимуществами.

Глобализация рынка труда и трансграничная удаленная занятость

Одним из наиболее революционных последствий повсеместного распространения ИКТ и дистанционной занятости стала глубокая глобализация рынка труда. Если раньше компании были ограничены в поиске талантов географическими рамками, а работники — местоположением потенциальных работодателей, то теперь эти барьеры стремительно разрушаются.

Трансграничный удаленный наем позволяет фирмам нанимать сотрудников из любого уголка мира, формируя по-настоящему глобальные команды. В свою очередь, работники получают доступ к глобальному пулу вакансий, что устраняет необходимость физической миграции для получения желаемой должности или более высокой зарплаты. Этот процесс имеет колоссальное влияние на межстрановое неравенство:

• Выгоды для работников: Для людей из стран со средним и даже высоким доходом возможность работать удаленно на зарубежную фирму (чаще всего из стран с высоким доходом) значительно повышает заработную плату — по некоторым оценкам, на 70–221% по сравнению с работой на внутреннем рынке. Это открывает новые горизонты для профессионального и финансового роста, недоступные ранее.
• Выгоды для работодателей: Для компаний трансграничный удаленный наем позволяет существенно снизить стоимость рабочей силы (на 18–53%), сохраняя при этом или даже повышая качество кадров. Это создает конкурентные преимущества и способствует формированию более эффективных бизнес-моделей.

Неудивительно, что работодатели во всем мире уделяют все больше внимания концепции дистанционной работы. 85% руководителей убеждены, что команды с удаленными работниками станут новой нормой, и к 2028 году прогнозируется, что 73% всех отделов будут иметь хотя бы часть сотрудников, работающих удаленно. В России эта тенденция также набирает обороты: в августе 2024 года число компаний, предлагающих удаленную работу, выросло на треть по сравнению с июнем, достигнув 44%.

Таким образом, ИКТ не просто изменили методы работы, они переписали правила игры на глобальном рынке труда, создав беспрецедентные возможности для масштабирования бизнеса, доступа к талантам и улучшения благосостояния миллионов людей, одновременно требуя новых подходов к организации и регулированию трудовых отношений.

Социально-экономические последствия информатизации и новые требования к квалификации

Информатизация, подобно мощному течению, несет с собой не только новые горизонты, но и глубинные изменения в социальной и экономической структуре общества. Она не просто оптимизирует процессы, но и радикально меняет требования к человеку труда, его навыкам и способности к адаптации, формируя сложный ландшафт социально-экономических последствий.

Изменение квалификационных требований и риски для занятости

Один из наиболее очевидных и значимых результатов информатизации – это неуклонный рост требований к образовательному уровню и квалификации занятых. Мир работы будущего, как предсказывают эксперты, будет характеризоваться большей сложностью и гибкостью. Это потребует от работников не только узкоспециализированных знаний, но и постоянной готовности к обучению, переменам, а также способности эффективно управлять проектами, командами и целыми организациями в условиях неопределенности.

Наиболее ярко эта тенденция проявляется в сфере информационных технологий. В России, например, спрос на IT-специалистов в 2024 году вырос на 8% по сравнению с 2023 годом. Основными драйверами спроса выступают следующие отрасли:

• Информационные технологии, системная интеграция, интернет – 38%
• Финансовый сектор – 10%
• Розничная торговля – 7%
• Услуги для бизнеса – 6%
• Телекоммуникации и связь – 4%

Наиболее востребованными остаются разработчики, специалисты по информационной безопасности, технической поддержке и системному администрированию. Этот спрос подчеркивает сдвиг к экономике знаний, где цифровые компетенции становятся базовым активом.

Однако у этой медали есть и оборотная сторона: потенциальная потеря рабочих мест и увеличение числа людей, неподготовленных к новым технологиям. Автоматизация и искусственный интеллект (ИИ) способны заменить рутинный и низкоквалифицированный труд, что несет угрозу для миллионов работников. По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), реализация программы «Цифровая экономика» в России может привести к сокращению до 10 миллионов рабочих мест к 2024 году, в основном за счет повышения производительности труда.

Масштабы этой угрозы значительны: в России 45,5% работников (20,1 млн человек) подвержены рискам цифровизации и автоматизации. Наиболее уязвимыми отраслями являются транспортировка и хранение, производство, а также оптовая и розничная торговля. Неудивительно, что 60% россиян выражают опасения потерять работу из-за цифровизации. Это создает серьезный социальный вызов, требующий разработки программ переквалификации и социальной адаптации. Разве не стоит обществу активнее инвестировать в обучение и переподготовку, чтобы обеспечить людям будущее в новой экономике?

Важно отметить, что удаленная работа, вопреки ожиданиям, стала привилегией специалистов высшего уровня квалификации. Доступ к ней крайне ограничен для других образовательных групп. Исследования показывают, что удаленная занятость в большей степени доступна обладателям высшего или неоконченного высшего образования, а также самозанятым, что еще раз подчеркивает растущий разрыв между высококвалифицированными и низкоквалифицированными работниками в условиях цифровой трансформации.

Преимущества и вызовы дистанционной занятости для субъектов рынка труда

Дистанционная занятость, будучи одним из ключевых феноменов информатизации, несет в себе как значительные преимущества, так и серьезные вызовы для всех участников рынка труда.

Для бизнеса
Одним из главных стимулов для компаний к переходу на дистанционный формат является снижение затрат. Отказ или сокращение офисных площадей позволяет существенно экономить на аренде, коммунальных услугах, обслуживании офиса, а также на сопутствующих расходах (например, на корпоративном транспорте, питании). Компании, предлагающие гибкие формы занятости, могут оптимизировать не только прямые расходы на офис, но и косвенные, связанные с социальным пакетом. Это делает бизнес более маневренным и конкурентоспособным.

Для работников
Дистанционная занятость открывает целый спектр преимуществ:

• Самостоятельное планирование: Работники получают большую автономию в организации своего рабочего дня, что позволяет им лучше балансировать между профессиональной и личной жизнью. Опросы показывают, что 83% удаленных сотрудников ощущают более здоровый баланс, что особенно привлекательно для молодых специалистов.
• Отсутствие «потолка» развития: Географическая независимость расширяет возможности для поиска более подходящих вакансий и проектов, а также для дистанционного обучения и повышения квалификации.
• Экономия времени и ресурсов: Ключевым преимуществом является экономия времени на дорогу до работы, что позволяет более рационально использовать личные ресурсы. 65% респондентов, работающих удаленно, хотели бы жить подальше от мегаполисов, что указывает на стремление к изменению образа жизни.
• Инклюзивность: Удаленная работа создает уникальные возможности для трудоустройства людей с ограниченными возможностями, которые ранее сталкивались с непреодолимыми барьерами.

Вызовы и проблемы
Несмотря на многочисленные плюсы, дистанционная занятость сопряжена и с рядом проблем:

• Сложности с отключением от рабочих процессов: 22% удаленных работников отмечают трудности с «выключением» из работы после окончания рабочего дня, что может приводить к переработкам и выгоранию.
• Чувство одиночества: Изоляция от коллектива и отсутствие неформального общения становится проблемой для 19% сотрудников.
• Затруднения в общении и сотрудничестве: 17% сталкиваются с трудностями в эффективном взаимодействии с коллегами и руководством, что может снижать командную продуктивность.

Влияние на занятость в информационной сфере

Цифровая трансформация не только перераспределяет рабочие места, но и создает совершенно новые ниши. Одним из наиболее заметных последствий является рост количества занятых в информационной сфере. В России, например, численность работников в области информации и связи выросла на 20% за последние пять лет. С 2021 по 2024 год этот показатель увеличился на 19%. Количество IT-специалистов за это время выросло на 14%, достигнув 1,1 миллиона человек.

Этот динамичный рост свидетельствует о смещении акцентов в экономике, где информационные технологии становятся не просто поддерживающей функцией, а самостоятельной и быстрорастущей отраслью, формирующей значительную часть ВВП и создающей высококвалифицированные рабочие места.

Таким образом, информатизация оказывает комплексное влияние на социально-экономическую ткань общества, требуя от индивидов и организаций постоянной адаптации, инвестиций в человеческий капитал и гибкого подхода к организации труда.

Глобальные тенденции и статистика дистанционной занятости в современном мире

Мир, еще недавно казавшийся привязанным к традиционным офисам, сегодня переосмысливает саму идею рабочего пространства. Дистанционная занятость, некогда нишевое явление, стала мощным глобальным трендом, который меняет ландшафты городов, корпоративную культуру и повседневную жизнь миллионов людей. С 2015 года мы наблюдаем устойчивое, хотя и относительно медленное, увеличение числа людей, работающих удалённо, с ежегодным приростом на 1–3%. Однако 2020 год стал поворотным моментом, когда пандемия COVID-19 выступила в роли катализатора, значительно ускорив этот рост и сделав удаленную работу неотъемлемой частью новой реальности.

Мировая динамика и распространенность удаленной работы

Цифры говорят сами за себя, рисуя картину стремительного перехода к гибким формам занятости:

• Рост масштабов: В 2015 году лишь 7% сотрудников по всему миру работали полностью или частично из дома, тогда как к 2023 году этот показатель вырос в четыре раза, достигнув 28%, что свидетельствует о фундаментальном изменении в подходах к организации труда.
• Модели компаний: Около 16% компаний в мире полностью перешли на удаленную работу, осознав ее эффективность и преимущества. Однако 44% компаний пока не готовы полностью отказаться от традиционной офисной модели, что указывает на продолжающийся поиск оптимального баланса.
• Продуктивность: Вопреки опасениям, 77% удаленных сотрудников заявляют, что они стали более продуктивными, работая из дома. Это опровергает мифы о снижении эффективности вне офиса и подчеркивает важность автономии и гибкости для многих работников.
• Баланс работы и личной жизни: Основной причиной, по которой люди предпочитают удаленную работу, является лучший баланс между профессиональной и личной жизнью. По данным опроса Citrix-OnePoll, 83% удаленных работников заявили об улучшении этого баланса, что является мощным мотиватором, особенно для привлечения и удержания молодых талантов.

Прогнозы и отношение к гибким формам занятости

Дистанционная занятость — это не временный всплеск, а долгосрочная тенденция, что подтверждается экспертными оценками и отношением руководителей:

• Новая норма: 85% руководителей компаний во всем мире считают, что наличие команд с удаленными работниками станет новой нормой ведения бизнеса. Этот консенсус среди лидеров бизнеса говорит о глубоком и необратимом характере изменений.
• Прогнозы на 2028 год: Прогнозируется, что к 2028 году 73% всех отделов в компаниях будут иметь удаленных сотрудников. Это означает, что гибкость станет стандартом, а полностью традиционные офисные структуры будут уходить в прошлое.
• Масштабное увеличение: Эксперты McKinsey&Company оценивают, что после завершения пандемии около 20–25% рабочей силы в развитых странах смогут работать из дома 3–5 дней в неделю. Это в пять раз больше, чем до пандемии, что подчеркивает колоссальный сдвиг в структуре занятости.
• Текущая практика: В 2023 году штатные сотрудники в Америке работали из дома в среднем 1,4 дня в неделю, а в Европе — 0,8 дня. Эти цифры демонстрируют, что гибридная модель работы, сочетающая удаленку и офис, становится доминирующей.
• Последствия для офисного рынка: Увеличение доли удаленных работников неизбежно приводит к снижению занятых арендных площадей в офисах. Это меняет ландшафт коммерческой недвижимости, вынуждая девелоперов и собственников переосмысливать свои стратегии.
• Предпочтения работников: По данным опросов, 73% опрошенных работников выступают за сохранение гибкого формата работы. Это сильный сигнал работодателям о том, что игнорировать этот тренд означает рисковать потерей ценных кадров и снижением привлекательности компании.

Важно подчеркнуть, что тенденция к переводу работников на дистанционный формат работы возникла задолго до пандемии, а кризис лишь ускорил процессы, которые уже зрели в недрах информационного общества, доказав жизнеспособность и эффективность новых моделей труда. Глобальные тенденции указывают на то, что удаленная и гибридная работа прочно укоренились в мировой экономике, становясь не просто опцией, а стратегическим элементом развития трудовых ресурсов.

Зарубежный опыт регулирования и поддержки дистанционного труда

В условиях глобализации рынка труда и стремительного развития информационных технологий, регулирование дистанционного труда становится одной из ключевых задач для национальных правительств и международных организаций. Зарубежный опыт предлагает ценные уроки и лучшие практики, демонстрируя различные подходы к обеспечению прав и обязанностей как работников, так и работодателей в новой цифровой реальности.

Европейское рамочное соглашение о телеработе

Европейский Союз, как один из пионеров в области социальной политики и регулирования труда, уже в 2002 году предпринял значимый шаг, подписав Европейское рамочное соглашение о телеработе. Этот документ стал важной вехой в унификации подходов к дистанционной занятости на континенте.

Соглашение определяет телеработу как форму организации работы, использующую информационные технологии для выполнения трудовых функций вне помещений работодателя на регулярной основе, в контексте трудового договора. Это определение заложило основу для понимания природы телеработы и ее отличий от других гибких форм занятости.

Ключевая цель соглашения заключалась в установлении минимального пакета гарантий для телеработников, который страны-участницы обязались инкорпорировать в свои национальные законодательства и коллективные соглашения. Среди этих гарантий выделяются следующие:

• Защита информации: Работодатель обязан обеспечить защиту данных, используемых телеработником, а также обеспечить соответствие всех процессов законодательству о защите персональных данных.
• Добровольный характер телеработы: Переход на телеработу или отказ от нее должен быть добровольным как для работника, так и для работодателя. Работник не может быть принужден к телеработе, и отказ от нее не должен быть основанием для увольнения или изменения условий трудового договора.
• Ответственность работодателя за оборудование: Работодатель несет ответственность за предоставление, монтаж и техническое обслуживание оборудования, необходимого для выполнения телеработы. Это включает обеспечение программным обеспечением, средствами связи и защиты информации. Исключение составляют случаи, когда работник добровольно использует свое личное оборудование.
• Самостоятельное управление рабочим временем: Телеработник имеет право самостоятельно управлять своим рабочим временем, соблюдая при этом требования по объему работы и сроки выполнения задач. При этом работодатель должен уважать право работника на неприкосновенность частной жизни и обеспечивать баланс между работой и личной жизнью.
• Пропорциональность мониторинга: Любые системы мониторинга, используемые работодателем в отношении телеработника, должны быть пропорциональны их цели и введены в действие в строгом соответствии с требованиями законодательства о защите данных и права на неприкосновенность частной жизни. Это предотвращает излишний контроль и обеспечивает доверие.

Это соглашение стало фундаментом для создания более справедливых и предсказуемых условий для дистанционных работников в Европе, подчеркивая важность защиты их прав в условиях цифровой трансформации.

Практика МОМ и концепция «цифровых кочевников»

В последние годы на фоне глобализации и развития удаленной работы возник новый феномен — цифровые кочевники. Это профессионалы, которые используют информационные технологии для работы, не будучи привязанными к конкретному физическому местоположению, и часто перемещаются между странами.

Международная организация по миграции (МОМ) активно занимается анализом передовой международной практики привлечения и регулирования статуса этих трансграничных дистанционных иностранных работников. Интерес МОМ к цифровым кочевникам объясняется их потенциалом как для стран-реципиентов (привлечение высококвалифицированных специалистов, стимулирование местной экономики), так и для самих работников (гибкость, новые культурные опыты).

Анализ МОМ включает изучение таких аспектов, как:

• Визовые режимы и разрешения на пребывание: Многие страны разрабатывают специальные визы для цифровых кочевников, чтобы упростить их въезд и пребывание.
• Налоговое регулирование: Вопросы налогообложения цифровых кочевников, работающих в одной стране, но получающих доход из другой, требуют особого внимания и двусторонних соглашений.
• Социальное обеспечение и медицинское страхование: Обеспечение доступа к медицинским услугам и социальным гарантиям для этой категории работников является важной задачей.
• Поддержка адаптации: Разработка программ, способствующих интеграции цифровых кочевников в местное сообщество, а также предоставление им доступа к инфраструктуре (коворкинги, интернет).

Опыт Европейского Союза и деятельность МОМ демонстрируют, что международное сообщество осознает необходимость проактивного регулирования и поддержки дистанционного труда, чтобы максимально использовать его преимущества и минимизировать потенциальные риски для всех участников. Эти инициативы служат важным ориентиром для национальных государств, включая Российскую Федерацию, в формировании собственной политики в этой сфере.

Дистанционная занятость в России: состояние, правовое регулирование и стратегические перспективы

Российская Федерация, являясь активным участником мировой информационной экономики, также переживает глубокие трансформации на рынке труда под влиянием информатизации. Феномен дистанционной занятости, ставший особенно заметным во время глобальной пандемии, получил значительное развитие, потребовав оперативного реагирования со стороны законодателей и работодателей. Однако динамика его развития в России имеет свои уникальные особенности, отличающие ее от глобальных трендов.

Правовое регулирование дистанционной работы в РФ

В России основы правового регулирования дистанционной работы заложены в главе 49.1 Трудового кодекса РФ. Эта глава была существенно доработана и обновлена Федеральным законом от 08.12.2020 № 407-ФЗ, который вступил в силу с 1 января 2021 года. Эти изменения стали ответом на вызовы пандемии и необходимость создания современной и гибкой правовой базы для удаленной занятости.

Ключевые аспекты обновленного регулирования включают:

• Единая терминология: Закон четко установил, что понятия «дистанционная работа» и «удаленная работа» являются синонимами и имеют равную юридическую силу, устраняя ранее существовавшую неопределенность.
• Формы дистанционной работы: Определены две основные формы дистанционной работы:
  • Постоянная: Выполнение трудовой функции дистанционно в течение всего срока действия трудового договора.
  • Временная: Предусматривает либо непрерывное выполнение трудовой функции дистанционно на срок до шести месяцев, либо периодическое чередование периодов выполнения трудовой функции дистанционно и на стационарном рабочем месте. Это дает работодателям и работникам гибкость в выборе модели занятости.
• Гарантии заработной платы: Важно, что выполнение работником трудовой функции дистанционно не является основанием для снижения ему заработной платы, что защищает права удаленных сотрудников.
• Обязанности работодателя по обеспечению и возмещению расходов: Работодатель обязан обеспечивать дистанционного работника всем необходимым для выполнения трудовой функции: оборудованием, программно-техническими средствами, средствами защиты информации и иными средствами. В случае использования работником личного или арендованного оборудования, работодатель обязан выплачивать компенсацию за его использование, а также возмещать другие расходы, связанные с выполнением трудовой функции дистанционно (например, оплату интернета).
• Порядок взаимодействия: Конкретный порядок взаимодействия между работодателем и работником, включая передачу результатов работы и отчетов, устанавливается в трудовом договоре или локальном нормативном акте работодателя, что обеспечивает прозрачность и предсказуемость.
• Расследование несчастных случаев: На работодателя распространяются обязанности по расследованию и учету несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний дистанционных работников, что гарантирует социальную защиту удаленных сотрудников.

Эти положения демонстрируют стремление российского законодателя создать комплексную и сбалансированную систему регулирования дистанционного труда, учитывающую интересы обеих сторон трудовых отношений.

Статистика и динамика дистанционной занятости в России

Динамика дистанционной занятости в России демонстрирует уникальный характер, отличающийся от устойчивого роста, наблюдаемого в других развитых странах.

• Пик пандемии: Во время пандемии COVID-19 весной 2020 года около 6 миллионов россиян (11% трудоустроенных граждан) перешли на удаленку. К 2022 году опыт дистанционной работы имел каждый четвертый работающий россиянин, что свидетельствует о массовом, хотя и вынужденном, распространении этого формата.
• Последующий спад: Однако прогнозы о превращении удаленной работы в одну из лидирующих форм занятости в России после пандемии оказались несостоятельными. После резкого роста в период пандемии (25–30% работающих), к концу 2023 года распространенность удаленной работы вернулась к исходным значениям, составив всего 1,4% от общего числа занятых.
• Текущее состояние: По данным Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, во II квартале 2024 года численность дистанционных работников в России составила 1,32 млн человек. При этом большинство из них сочетают работу на дому с поездками в офис, а полностью удаленно работают лишь 35–45%. В I квартале 2024 года показатель вырос до 1,29 млн человек (1,8% от общей численности занятых), но все равно был ниже уровня аналогичного периода прошлого года. Эксперты связывают этот спад с ужесточением требований к предоставлению дистанционного формата работы со стороны работодателей.
• Гендерная структура: В России большинство дистанционных работников составляют женщины (60%). Это объясняется их преобладанием в «беловоротничковой» занятости, где удаленная работа более распространена, а также стремлением к совмещению профессиональных обязанностей с домашними.
• Сферы распространения: Чаще других дистанционно работают занятые в научно-технической деятельности (17%), торговле (16%), сфере ИКТ (15%) и образовании (10%).
• Роль компаний: Более половины обследованных организаций используют дистанционный режим занятости. Чаще это крупные компании, особенно в сервисных секторах с высоким уровнем цифровизации, таких как финансы, телекоммуникации и ИТ-отрасль. Однако, по состоянию на август 2024 года, в 44% российских компаний есть удаленные сотрудники, но в 71% этих компаний дистанционно трудятся менее 10% сотрудников, и лишь в 1% компаний более 75% сотрудников работают из дома. В 2023 году возможность удаленной работы предоставляли 67% опрошенных компаний.

Особенности и вызовы для российского рынка труда

Спад удаленной занятости в России после пандемии, в отличие от мировых трендов, объясняется несколькими ключевыми факторами:

• Ужесточение требований работодателей: Многие российские компании предпочитают возвращать сотрудников в офисы, считая это более эффективным для контроля, командного взаимодействия и формирования корпоративной культуры.
• Ограничения по местонахождению: Большинство опрошенных работодателей ограничивают местонахождение удаленных работников, и более чем в половине организаций устанавливают требование работы на территории России. Только 4% компаний имеют сотрудников, работающих удаленно из-за рубежа, что вдвое меньше, чем годом ранее (9% в июне 2023 года). Это ограничивает возможности для глобализации российского рынка труда.
• Специфика отраслей: Хотя отечественный рынок труда претерпевает изменения под влиянием информатизации, включая рост количества занятых в информационной сфере и повышение требований к уровню образования, структура экономики все еще имеет значительную долю отраслей, где дистанционная работа менее применима.

Таким образом, несмотря на наличие современной правовой базы и первоначальный бум, дистанционная занятость в России сталкивается с определенными вызовами, связанными как с предпочтениями работодателей, так и с особенностями экономического и социального контекста. Для дальнейшего развития этого формата необходим более глубокий диалог между государством, бизнесом и работниками, а также разработка гибких стратегий, учитывающих как глобальные тенденции, так и национальную специфику.

Заключение: Выводы и стратегические рекомендации

Информатизация общества и стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий оказали фундаментальное и необратимое влияние на современные трудовые ресурсы мировой экономики. Проведенный анализ позволяет сформулировать ряд ключевых выводов относительно трансформации рынка труда, появления дистанционной занятости и ее социально-экономических последствий.

Основные выводы исследования:

1. Глубокая трансформация рынка труда: Информатизация вышла за рамки простой автоматизации, став катализатором структурных изменений. Она привела к появлению цифровой экономики, где ИКТ являются ключевыми производственными факторами, повышая производительность труда (например, до 15% в АПК и сокращая время пусконаладки на 30% в промышленности) и формируя новые сектора занятости.
2. Эволюция терминологии и теоретических основ: Были четко определены ключевые понятия – информатизация, цифровая экономика, дистанционная работа (как синоним удаленной в РФ), телеработа, фриланс. Фундаментальные теории человеческого капитала, структурной безработицы и гибких форм занятости эффективно объясняют происходящие сдвиги, подчеркивая необходимость непрерывного обучения, адаптации и гибкости в организации труда.
3. Глобализация трудовых ресурсов: Дистанционная занятость стала мощным инструментом глобализации рынка труда, позволяя компаниям нанимать специалистов со всего мира, а работникам – получать доступ к международным вакансиям. Это не только повышает зарплаты работников из развивающихся стран (на 70–221%), но и снижает издержки для компаний (на 18–53%), способствуя выравниванию межстранового неравенства.
4. Сложный спектр социально-экономических последствий: Информатизация приводит к росту требований к квалификации (спрос на IT-специалистов в России вырос на 8% в 2024 году) и одновременно порождает риски потери рабочих мест для низкоквалифицированных работников (45,5% россиян подвержены рискам автоматизации). Дистанционная занятость приносит выгоды (баланс работы и жизни, экономия времени) и вызовы (одиночество, сложности с отключением от работы). Отмечен значительный рост занятости в информационной сфере России (на 20% за 5 лет).
5. Глобальный тренд на рост дистанционной занятости: Мировая статистика подтверждает устойчивый рост удаленной работы (с 7% в 2015 году до 28% в 2023 году), ускоренный пандемией. Прогнозы (McKinsey&Company) указывают на пятикратное увеличение доли удаленных работников в развитых странах к концу пандемии, а большинство руководителей (85%) считают удаленку новой нормой.
6. Развитое зарубежное регулирование: Европейское рамочное соглашение о телеработе (2002) служит примером комплексного подхода, устанавливая гарантии для телеработников в отношении защиты информации, добровольности, ответственности работодателя за оборудование и приватности. Международная организация по миграции (МОМ) активно анализирует опыт работы с «цифровыми кочевниками».
7. Специфика российской динамики: В России, несмотря на усовершенствованное правовое регулирование дистанционной работы (Глава 49.1 ТК РФ с 2021 года), наблюдается уникальный феномен — спад удаленной занятости после пика пандемии. Численность удаленных работников снизилась до 1,32 млн человек во II квартале 2024 года, что отличается от глобальных трендов. Это связано с ужесточением требований работодателей и предпочтениями работы в офисе, а также с ограничениями по местонахождению сотрудников.

Стратегические рекомендации:

Для государства, бизнеса и образовательных учреждений адаптация к новым реалиям рынка труда требует скоординированных действий:

Для государства:

• Развитие нормативно-правовой базы: Продолжить совершенствование законодательства, регулирующего дистанционную и платформенную занятость, с учетом международного опыта и меняющихся потребностей рынка труда. Особое внимание уделить вопросам налогообложения, социального страхования и защиты прав трансграничных удаленных работников.
• Инвестиции в человеческий капитал: Разработать и масштабировать государственные программы переобучения и повышения квалификации, ориентированные на формирование цифровых компетенций и навыков, востребованных в цифровой экономике. Поддерживать образование на протяжении всей жизни.
• Поддержка инклюзивной занятости: Создавать условия для более широкого доступа к дистанционной работе для людей с ограниченными возможностями и других уязвимых групп населения.

Для бизнеса:

• Гибкие модели занятости: Внедрять гибридные и полностью удаленные модели работы, адаптируя их к специфике компании и потребностям сотрудников. Это позволит привлекать и удерживать таланты, а также оптимизировать операционные расходы.
• Инвестиции в цифровые инструменты и кибербезопасность: Обеспечивать сотрудников современными технологиями и надежными средствами защиты информации для эффективной и безопасной удаленной работы.
• Развитие корпоративной культуры и коммуникаций: Создавать инклюзивную корпоративную культуру, способствующую эффективному взаимодействию удаленных команд, преодолению чувства одиночества и поддержанию баланса между работой и личной жизнью.

Для образовательных учреждений:

• Актуализация образовательных программ: Пересматривать и адаптировать учебные программы в соответствии с новыми требованиями рынка труда, фокусируясь на развитии цифровых, аналитических, коммуникационных навыков и умения работать в распределенных командах.
• Развитие гибких форм обучения: Внедрять онлайн-курсы, программы дополнительного профессионального образования и микроквалификации, доступные для широкого круга лиц, включая тех, кто уже находится на рынке труда.
• Сотрудничество с бизнесом: Укреплять связи с работодателями для понимания их текущих и будущих потребностей в кадрах, формируя образовательные продукты, максимально соответствующие запросам рынка.

Информатизация и дистанционная занятость — это не просто вызовы, но и огромные возможности для роста производительности, повышения качества жизни и создания более гибкого и устойчивого рынка труда. Осознанное и стратегическое управление этими процессами позволит минимизировать риски и максимизировать преимущества цифровой трансформации на пути к процветающему будущему.

Список использованной литературы

1. Алтухов В. Многомерный мир третьего тысячелетия // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 7. С. 32.
2. Аммосов Ю. Силиконовая тайга. Манифест новой экономики // Эксперт-Интернет. 2001. № 1(9). 12 февр.
3. Братимов О.В., Горский Ю.М., Делягин М.Г. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. М.: ИНФРА-М, 2000. 344 с.
4. Буров В.В., Четвериков В.М. Построение индикаторов экономической конъюнктуры по косвенным показателям на примере рынка информационных технологий // Вопр. статистики. 2004. № 11.
5. Вайнштейн Г. Интернет как фактор общественных трансформаций // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 7.
6. Василенко Л.А. Интернет в информатизации государственной службы России (Социологические аспекты). М., 2000.
7. Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли. М., 2001.
8. Глобализация мировой экономики и место России / под ред. М.Н. Осьмовой. М., 2002.
9. Гниденко И.Г., Соколовская С.А. Информационные технологии в бизнесе. М., 2005. 154 с.
10. Иванова Н.И. Национальные инновационные системы. М.: Наука, 2002.
11. Инновационная экономика / под общ. ред. А.А. Дынкина и Н.И. Ивановой. М.: Наука, 2001.
12. Информационно-сетевая экономика в XXI веке / под ред. С.А. Дятлова, В.П. Колесова, А.В. Толстопятенко. М.; СПб.: ТЕИС, 2001.
13. Карабутов Н.Н. Информационные технологии в экономике: Анализ информации в экономике. Первое изд. М.: Экономика, 2002. 207 с.
14. Кастельс М. Галактика Интернет: пер. с англ. / под науч. ред. В. Харитонова. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. 324 с.
15. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: пер. с англ. / под науч. ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
16. Кочетов Э.Г. Глобалистика. М., 2001.
17. Курганский С.А. Человеческий капитал: сущность, структура, оценка. Иркутск: ИГЭА, 1999.
18. Курицкий А.Б. Интернет-экономика: закономерности формирования и функционирования. СПб.: Питер, 2000.
19. Луданик М.В. Дистанционная занятость на российском рынке труда: формирование, развитие и механизмы регулирования: диссертация кандидата экономических наук. М., 2006.
20. Мак-Коули Д., Лофтхаус Г., Кекич Л., Кении М. Реализация преимуществ ИКТ и экономический рост в Европе (Reaping the benefits of ICT: Europe’s productivity challenge) // Microsoft. URL: http://www.microsoft.com/Rus/Government/analytics/EUI/EnclosureB.mspx (дата обращения: 14.10.2025).
21. Мегатренды мирового развития / под ред. М.В. Ильина, B.Л. Иноземцева. М.: Экономика, 2001.
22. Мельянцев В. Информационная революция — феномен «новой экономики» // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 2.
23. Мировая экономика. Экономика зарубежных стран / под ред. В.П. Колесова, М.Н. Осьмовой. М.: Флинта, 2000.
24. Неоэкономика: Очерки теории и методологии / под ред. А.В. Бузгалина. М.: ТЕИС, 2003.
25. Нехлесса А. Глобализация и новое геоэкономическое устройство // Философия хозяйства: Альманах. М.: МГУ, 2002. № 1(19).
26. Нэсбитт Дж., Абурден П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции: год 2000. М., 1992.
27. Обеспечение информационной безопасности России. Теоретические и методологические основы / А.А. Стрельцов. М.: МЦНМО, 2002.
28. Паринов С.И. К теории сетевой экономики. Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2002.
29. Пивоварова М.А. Система мирохозяйственного взаимодействия: вопросы методологии, теории и современной российской практики. М., 2000.
30. Попкова Е.Г., Боярский Д.М. Международный информационный бизнес: учеб. пособие / под ред. проф. Л.С. Шаховской. Волгоград: ВолгГТУ, 2002. 92 с.
31. Программное обеспечение становится лидером роста // Бестселлеры IT-рынка. 2008. № 2. С. 36.
32. Пруэл Н.А. Производительное потребление образования в гражданском обществе // Инновации и образование: Сборник материалов конференции. Сер.: Symposium. Вып. 29. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003.
33. Скавитин Л.А. Телеработа, или занятость по-американски // Управление персоналом. 2004. № 21. URL: http://www.rhr.ru/index/jobmarket/foreign/8739,0.html (дата обращения: 14.10.2025).
34. Стрелец И.А. Новая экономика и информационные технологии. М.: Экзамен, 2003.
35. Харченко В.С. Совмещение работы и учебы в вузе: новые практики или новые смыслы? // Вопросы образования. 2013. № 3. С. 92-104.
36. Харченко В.С. Фриланс, e-ланс, аутстаффинг, аутсорсинг, ко-воркинг — осваивая новый словарь занятости // Вопросы структуризации экономики. Материалы Международной научно-практической конференции: «Актуальные проблемы социально-трудовых отношений» (30-31 марта 2010 г.). Махачкала, 2010. С. 453-458.
37. Харченко В.С. Фриланс: подходы к определению и проблемы исследования // Российское общество: история и современность: сб. науч. работ студ. и асп. Вып. 4 / ФГАОУ ВПО «РГППУ». Екатеринбург, 2010. С. 88-91.
38. Харченко В.С. «Свободный художник»: к вопросу о категоризации и самоопределении фрилансеров // Актуальные проблемы социологии молодежи, культуры и образования: материалы международной конференции. В 3 т. Т.1 / под общ. ред. Ю.Р. Вишневского. Екатеринбург: УГТУ-УПИ. 2010. С. 298-301.
39. Харченко В.С. Виртуальное трудовое пространство — тренды распространения фриланса как модели профессионально-трудовой занятости // Пятые Ковалевские чтения / Материалы научно-практической конференции 12-13 ноября 2010 года / отв. ред. Ю.В. Асочаков. СПб., 2010. С. 505-507.
40. Харченко В.С. Свободная занятость как тактика коротких жизненных проектов российских фрилансеров // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2011» / отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов, М.В. Чистякова. М., 2011.
41. Харченко В.С. Возможности эмпирической оценки фриланса как модели профессионально-трудовой занятости // Шестые Ковалевские чтения / Материалы научно-практической конференции 11-12 ноября 2011 года / отв. ред. Ю.В. Асочаков. СПб., 2011. С. 447-450.
42. Харченко В.С. Институциализация виртуальных рынков труда в России: перспективы социологического анализа // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2012» / отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов, М.В. Чистякова. М., 2012.
43. Харченко В.С. Самоидентификация и образ жизни в эмпирическом измерении фрилансеров // Материалы Второй Международной научно-практической социологической конференции «Продолжая Грушина», 15-16 марта 2012 г. Москва: ВЦИОМ. С. 188-190.
44. Харченко В.С. «Фрилансер фрилансеру рознь»: типологизация свободных занятых на рынке удаленной работы // Материалы XV Международной конференции «Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Ч.2. Екатеринбург, УрФУ. 2012. С. 1015-1020.
45. Харченко В.С. Фриланс — на пути к новому стилю жизни // Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие [Электронный ресурс]: Материалы IV Очередного Всероссийского социологического конгресса / РОС, ИС РАН, АН РБ, ИСППИ. М., 2012.
46. Харченко В.С. Роль социального капитала в фрилансе // Социальный капитал современного общества. Материалы Всероссийской научной конференции. Санкт-Петербург, 25-26 октября 2012 года. СПб., 2012. С. 383-385.
47. Харченко В.С. Образ жизни российских фрилансеров: перспективы социологического анализа // Материалы научно-практической конференции 15-16 ноября 2012 года / отв. ред. Ю.В. Асочаков. СПб., 2012. С. 1247-1250. URL: http://www.soc.spbu.ru/img/up/files/File/7k.pdf (дата обращения: 14.10.2025).
48. Харченко В.С. Невидимые видимые: фрилансеры в опросных исследованиях // Третья международная научно-практическая социологическая конференция «Продолжая Грушина». 28 февраля — 1 марта 2013 г. Материалы конференции. М.: ВЦИОМ, 2013. С. 217-221. URL: http://wciom.ru/fileadmin/nayka/gr2013/thesis/5.pdf (дата обращения: 14.10.2025).
49. Харченко В.С. Транзит в фриланс: ценности и мотивация фрилансеров сквозь призму анализа смысла работы // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2013» / отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов. М., 2013. URL: http://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2013/2255/32755_5e5c.pdf (дата обращения: 14.10.2025).
50. Харченко В.С. Социологический анализ становления культуры фриланса // Материалы XVI Международной конференции «Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования» Екатеринбург. УрФУ, 2013. С. 821-830.
51. Харченко В.С., Бурлуцкая М.Г. Методические особенности проведения он-лайн интервью: опыт исследования трудовых биографий фрилансеров // Материалы XV Международной конференции «Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Ч.2. Екатеринбург, УрФУ, 2012. С. 131-135.
52. Харченко В.С., Бурлуцкая М.Г. Фриланс: институализация новой формы занятости // Проблемы и пути социально-экономического развития: город, регион, страна, мир: материалы II междунар. науч.-практ. конф. / под общ. ред. В.Н. Скворцова. СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2012. С. 151-158.
53. Харченко В.С. Учат ли быть фрилансером в российском вузе? Анализ свободной занятости в контексте образовательных стандартов ВПО нового поколения // Педагогическое образование в России. 2012. №2. С. 195-198.
54. Харченко В.С., Бурлуцкая М.Г. Фрилансеры: специфика социального статуса, стратегии карьеры и профессионального развития // Журнал социологии и социальной антропологии. 2013. №1. С. 1-123.
55. Харченко В.С. Ценностные предпочтения как основа формирования стиля жизни фрилансеров // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2013. №1. С. 120-124. URL: http://www.online-science.ru/rn/products/social_sciense/gid306/pg0/ (дата обращения: 14.10.2025).
56. Человек и труд. 2002. № 11.
57. Четкое М.А. Глобальное видение и Новая наука. М.: ИМЭМО РАН, 1998.
58. Шишков Ю.В. Глобализация экономики — закономерный продукт индустриализации и информатизации социума // Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир». М.: Новый век, 2001.
59. Эпоха инноваций: пер. с англ. / Ф. Янсен. М.: ИНФРА-М, 2002. 308 с.
60. Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. М., 2001.
61. Куликов В.В. Концептуальные основы экономики труда // Российский экономический журнал. 2000. № 11-12.
62. Мамедов О.Ю. Инверсионная природа «интернет-экономики» // Экономический вестник РГУ. 2005. Том 3, № 2. С. 5-13.
63. Опросы «Интернет в России // Россия в Интернете». 2010. Вып. 30. Фонд Общественное мнение. URL: http://bd.fom.ru/pdf/kratkayaversiyaotchetaleto2010.pdf (дата обращения: 14.10.2025).
64. А.К. Касьянова. М.: Финансовая академия при Правительстве РФ, 2001.
65. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ. Статья 312.1. Общие положения (ред. от 04.08.2023). URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_382894/ (дата обращения: 14.10.2025).
66. Что такое телеработа: особенности и преимущества для бизнеса // Platrum. URL: https://platrum.ru/blog/chto-takoe-tele-rabota (дата обращения: 14.10.2025).
67. Что такое цифровая экономика и где ей обучиться? // Высшая школа бизнеса НИУ ВШЭ. URL: https://hsbi.hse.ru/articles/chto-takoe-tsifrovaya-ekonomika-i-gde-ey-obuchitsya/ (дата обращения: 14.10.2025).
68. Цифровая экономика: понятие и термины // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovaya-ekonomika-ponyatie-i-terminy (дата обращения: 14.10.2025).
69. Цифровая экономика: взгляд в будущее // Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. URL: http://fondnauka.ru/blogs/cifrovaya-ekonomika-vzglyad-v-budushchee (дата обращения: 14.10.2025).
70. Удаленная занятость в России и перспективы ее развития // Молодой ученый. 2016. № 10 (114). С. 841–843. URL: https://moluch.ru/archive/106/25337/ (дата обращения: 14.10.2025).
71. Прокурор разъясняет: Правовое регулирование дистанционной (удаленной) работы // Прокуратура Ставропольского края. 2021. URL: http://www.stavproc.ru/section/prokuror-razyasnyaet/pravovoe-regulirovanie-distancionnoy-udalennoy-raboty (дата обращения: 14.10.2025).
72. Закон об удаленной работе: изменения 2021 года // КонсультантПлюс. Хабаровск. URL: https://khb.consultant.ru/documents/103932 (дата обращения: 14.10.2025).
73. Трансформация рынка труда и занятости в цифровую эпоху // Journal of Economic Regulation. 2023. № 14(2). URL: https://1economic.ru/lib/113829 (дата обращения: 14.10.2025).
74. Ограниченно востребованы: в России развивается удаленная и платформенная занятость // НИУ ВШЭ. 2023. URL: https://www.hse.ru/news/science/887648351.html (дата обращения: 14.10.2025).
75. О дистанционной (удалённой) работе // Ревда-инфо.ру. 2021. URL: https://revda-info.ru/news/o-distancionnoj-udalyonnoj-rabote (дата обращения: 14.10.2025).
76. Правовое регулирование дистанционной работы // Audit-it.ru. URL: https://www.audit-it.ru/articles/personnel/a108/1038936.html (дата обращения: 14.10.2025).
77. Дистанционная работа: как ввести режим по ТК РФ // Law.ru. 2023. URL: https://www.law.ru/article/21689-distantsionnaya-rabota-kak-vvesti-rej (дата обращения: 14.10.2025).
78. Дистанционная работа: проблемы и особенности правового регулирования за рубежом и в Казахстане // Zakon.kz. 2020. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=34250392 (дата обращения: 14.10.2025).
79. Особенности регулирования труда дистанционных работников // ОнлайнИнспекция.рф. URL: https://онлайнинспекция.рф/questions/view/100021 (дата обращения: 14.10.2025).
80. Информатизация экономики и информационное общество // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/informatizatsiya-ekonomiki-i-informatsionnoe-obschestvo (дата обращения: 14.10.2025).
81. Воздействие информатизации общества на российский рынок труда // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozdeystvie-informatizatsii-obschestva-na-rossiyskiy-rynok-truda (дата обращения: 14.10.2025).
82. Удаленная занятость в России: состояние и перспективы // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/udalennaya-zanyatost-v-rossii-sostoyanie-i-perspektivy (дата обращения: 14.10.2025).
83. Удаленная занятость в России — Институт статистических исследований и экономики знаний // НИУ ВШЭ. 2023. URL: https://issek.hse.ru/news/892013897.html (дата обращения: 14.10.2025).
84. Опыт регулирования дистанционного труда работников в зарубежных странах // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/opyt-regulirovaniya-distantsionnogo-truda-rabotnikov-v-zarubezhnyh-stranah (дата обращения: 14.10.2025).
85. Удаленка и гибридная занятость. Тренд на дистанционную работу в мире сохраняется // Финам. 2024. URL: https://www.finam.ru/analysis/newsitem/udalenka-i-gibridnaya-zanyatost-trend-na-distancionnuyu-rabotu-v-mire-sokhranyaetsya-20240625-175300/ (дата обращения: 14.10.2025).
86. Дистанционный труд: опыт Европейского Союза и проблемы правового регулирования в России // Lex Russica. 2020. URL: https://lexrussica.msal.ru/jour/article/view/174/172 (дата обращения: 14.10.2025).
87. Количество работников на удаленке в развитых странах может вырасти в пять раз // РБК. 2021. URL: https://www.rbc.ru/trends/innovation/24/03/2021/6059d0f79a794711f185f061 (дата обращения: 14.10.2025).
88. Безграничная удаленка: глобализация рынка труда // Econs. 2024. URL: https://econs.online/articles/opinions/bezgranichnaya-udalnka-globalizatsiya-rynka-truda/ (дата обращения: 14.10.2025).
89. Трансформация рынка труда под влиянием цифровизации // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-rynka-truda-pod-vliyaniem-tsifrovizatsii (дата обращения: 14.10.2025).
90. Дистанционная занятость: масштабы распространения в компаниях // НИУ ВШЭ. 2023. URL: https://issek.hse.ru/news/892013897.html (дата обращения: 14.10.2025).
91. Влияние цифровой трансформации на рынок труда в России // VAAEL. 2023. №1 (25). С. 13-18. URL: https://vaael.ru/ru/article/view?id=3492 (дата обращения: 14.10.2025).
92. Удаленная работа в мире // Tadviser. URL: https://www.tadviser.ru/index.php/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F:%D0%A3%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%82%D0%B0_%D0%B2_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B5 (дата обращения: 14.10.2025).
93. Краткий обзор международного опыта регулирования правоотношений // IOM Russia. 2021. URL: https://russia.iom.int/sites/g/files/tmzbdl1731/files/documents/2021-08/iom_dig_nomads_web.pdf (дата обращения: 14.10.2025).