Внешняя политика Советской России 1920–1923 гг. как написать курсовую работу на отлично, История Отечества

Введение. Актуальность и структура исследования

В 1920 году Советская Россия представляла собой государство-парию на мировой арене. Едва завершив кровопролитную Гражданскую войну и отразив иностранную интервенцию, она оказалась в тисках тотальной дипломатической и экономической изоляции. Ни одно из ведущих государств мира не признавало легитимность большевистского правительства, а нерешенный вопрос о долгах царской и Временного правительств служил дополнительным барьером. В этих условиях перед советским руководством стоял фундаментальный вопрос: как молодому государству, открыто провозгласившему своей конечной целью мировую революцию, прорвать эту блокаду и обеспечить себе выживание?

Данная работа призвана доказать, что успешное решение этой задачи в период 1920–1923 годов было обусловлено уникальной и глубоко противоречивой природой советской внешней политики. Она строилась на постоянной борьбе и вынужденном симбиозе двух начал. С одной стороны, это был прагматизм Народного комиссариата по иностранным делам (НКИД), стремившегося к заключению договоров и восстановлению экономических связей. С другой — идеология Коммунистического Интернационала (Коминтерна), главной целью которого была поддержка революционных движений по всему миру. Именно анализ этого дуализма позволяет понять, как Советской России удалось за три года превратиться из изгоя в полноправного, хоть и неудобного, участника международных отношений. В последующих разделах мы рассмотрим историографию вопроса, исходное положение страны, конфликт двух внешнеполитических векторов и проанализируем ключевые события — от первых мирных договоров до Генуэзской конференции и Рапалльского договора, которые заложили фундамент будущего международного признания.

Историография и обзор источников по теме

Для глубокого понимания внешней политики Советской России 1920-х годов необходимо опереться на широкий круг исследований и источников, которые можно условно разделить на три основные группы. Каждая из них предлагает свой уникальный взгляд на события того времени.

Советская историография: Эти работы, созданные в СССР, отличаются богатством фактического материала, однако часто несут на себе отпечаток идеологической заданности. Авторы тех лет стремились представить внешнюю политику как последовательную и исключительно миролюбивую, оставляя в тени ее внутренние противоречия, особенно связанные с деятельностью Коминтерна.
Современная российская историография: После открытия архивов в 1990-е годы отечественные историки, такие как А. Н. Сахаров, С. З. Случ и Ю. Фельштинский, получили возможность для более объективного и многогранного анализа. В их трудах детально рассматривается двойственность советской дипломатии, исследуются ранее неизвестные аспекты переговоров и тайные соглашения.
Зарубежная историография: Иностранные исследователи изначально уделяли большое внимание конфликту между государственными интересами Советской России и ее революционной идеологией. Их работы позволяют увидеть, как действия Москвы воспринимались на Западе, и понять логику ответных шагов капиталистических держав.

Особую ценность представляют источники личного происхождения. Мемуары непосредственных участников событий — дипломатов, таких как С. И. Аралов или И. М. Майский, — наполняют сухие факты живыми деталями и эмоциями. В то же время труды высших политических деятелей, прежде всего В. И. Ленина и Л. Троцкого, позволяют понять стратегические установки и цели, которые ставились перед советской дипломатией. Именно такой комплексный подход к источникам позволяет реконструировать полную и объективную картину событий.

Исходная точка. Советская Россия в кольце враждебности к 1920 году

К началу 1920 года положение Советской России было без преувеличения катастрофическим. Окончание Гражданской войны и провал иностранной интервенции не принесли мира и стабильности. Страна лежала в руинах: промышленное производство было разрушено, транспортная система парализована, а в Поволжье назревал страшный голод. Эту внутреннюю катастрофу усугубляла полная международная изоляция.

Ведущие мировые державы (Антанта) установили жесткую политическую и экономическую блокаду. Они не признавали легитимность советской власти, считая ее временным и преступным режимом. Несмотря на то, что провал интервенции заставил их признать существование Советской России де-факто, о признании де-юре не шло и речи. Любые попытки наладить торговые или дипломатические контакты наталкивались на стену враждебности. Таким образом, для советского руководства выход из международной изоляции был не просто одной из многих внешнеполитических задач. Это было фундаментальное условие выживания государства, без решения которого невозможно было приступить к восстановлению разрушенной экономики и спасению страны от голода.

Два вектора советской дипломатии. НКИД против Коминтерна

Ключ к пониманию успехов и парадоксов советской внешней политики 1920–1923 годов лежит в ее фундаментальной двойственности. Фактически у страны было два параллельных и часто конфликтующих центра принятия внешнеполитических решений.

Первый вектор — прагматичный и государственный — олицетворял Народный комиссариат по иностранным делам (НКИД) под руководством Георгия Васильевича Чичерина. Его главной задачей было выживание и укрепление Советского государства на мировой арене. Для этого НКИД стремился к заключению торговых соглашений, восстановлению дипломатических отношений, привлечению иностранных кредитов и технологий. Дипломаты этого ведомства действовали как классические защитники национальных интересов, готовые к компромиссам и переговорам даже с идеологическими противниками.

Второй вектор — идеологический и революционный — представлял III Коммунистический Интернационал (Коминтерн), созданный в 1919 году и возглавляемый Григорием Евсеевичем Зиновьевым. Цель Коминтерна была прямо противоположной: не стабилизация отношений с капиталистическим миром, а его разрушение через организацию и координацию мировой пролетарской революции. Коминтерн активно финансировал коммунистические партии за рубежом, поддерживал забастовки и национально-освободительные движения, вел подрывную пропаганду.

Эта двойственность создавала постоянные проблемы. Например, в то время как НКИД вел сложные переговоры о торговом соглашении с Великобританией, Коминтерн мог одновременно выделять средства на поддержку британских шахтеров-забастовщиков, что вызывало ярость Лондона и ставило переговоры на грань срыва. Именно этот внутренний конфликт между стремлением к мирному сосуществованию и экспортом революции определял всю внешнюю политику того периода.

Первые шаги из изоляции. Как заключались мирные договоры в 1920–1921 годах

Первый прорыв дипломатической блокады был достигнут не на западном, а на ближних рубежах. Советская дипломатия, проявив гибкость, начала методично выстраивать отношения со своими непосредственными соседями, которые также были заинтересованы в стабилизации и мире.

Этот процесс начался в 1920 году с подписания мирных договоров с новыми прибалтийскими государствами. Первой на этот шаг пошла Эстония (февраль 1920), за ней последовали Латвия (август 1920) и Финляндия (октябрь 1920). Эти договоры были компромиссными: Советская Россия признавала их суверенитет и шла на территориальные уступки, а взамен получала не только мир на границах, но и «окно» для неофициальной торговли с Европой.

Ключевым событием стал Рижский мирный договор с Польшей, подписанный в марте 1921 года после тяжелой и кровопролитной советско-польской войны. Он установил границу, невыгодную для России и Украины, но положил конец изнурительному военному конфликту.

Одновременно дипломатическая активность развивалась и на южном направлении. В 1921 году были заключены важные договоры, заложившие основу дружественных отношений с восточными соседями:

С Ираном (февраль 1921 г.)
С Афганистаном (февраль 1921 г.)
С кемалистской Турцией (март 1921 г.)

Эти договоры, основанные на принципах антиимпериализма и взаимопомощи, показали, что Советская Россия способна быть не только революционным разрушителем, но и конструктивным партнером, особенно для стран, боровшихся за свою независимость. Таким образом, к концу 1921 года кольцо враждебности вокруг страны было разорвано.

Генуэзская конференция 1922 года. Провал, который стал успехом

К 1922 году, прорвав блокаду на своих границах, советская дипломатия была готова к выходу на большую европейскую арену. Таким выходом стала международная экономическая конференция в Генуе. Впервые советская делегация во главе с Чичериным была приглашена наравне с лидерами ведущих западных держав для обсуждения ключевых проблем мировой экономики.

Цели сторон были диаметрально противоположны. Советская делегация ехала в Геную за дипломатическим признанием и экономическими кредитами. Западные страны, в свою очередь, выдвинули жесткие требования: выплата всех долгов царского и Временного правительств (оценивавшихся в колоссальную сумму 18,5 млрд золотых рублей) и возврат или компенсация за национализированную иностранную собственность. Напряжение усиливал и тот факт, что для закупки продовольствия голодающим советская власть провела кампанию по изъятию церковных ценностей, что вызвало волну протеста на Западе.

Прямой компромисс в таких условиях был невозможен. Советская делегация заявила о готовности обсуждать долги лишь в случае предоставления кредитов и признания ее контрпретензий за ущерб от интервенции. Переговоры зашли в тупик. Однако именно здесь советская дипломатия превратила поражение в победу. Во-первых, Чичерин выступил с сенсационным предложением о всеобщем разоружении, что позволило перехватить моральную инициативу и представить Советскую Россию как миротворца. Во-вторых, и это главное, сам факт того, что лидеры Запада вели многодневные переговоры с большевиками на равных, стал огромным символическим успехом. Формально конференция завершилась провалом, но на деле она легитимизировала советскую власть на международной арене и подготовила почву для следующего, еще более громкого прорыва.

Рапалльский договор 1922 года. Дипломатическая сенсация и союз изгоев

Кульминацией Генуэзской конференции и самым ярким успехом советской дипломатии того периода стало событие, произошедшее в ее кулуарах. Пока в Генуе шли бесплодные публичные дискуссии, в соседнем городке Рапалло советские и немецкие дипломаты вели тайные переговоры. Обе страны были на тот момент международными изгоями: Советская Россия — из-за своего коммунистического строя, а Веймарская Германия — из-за поражения в Первой мировой войне и унизительных условий Версальского договора.

Провал переговоров с Антантой подтолкнул двух «изгоев» в объятия друг друга. 16 апреля 1922 года Георгий Чичерин и немецкий министр иностранных дел Вальтер Ратенау подписали Рапалльский договор. Его условия стали для остальной Европы дипломатической бомбой:

Полное и немедленное восстановление дипломатических отношений.
Взаимный отказ от всех довоенных долгов и военных претензий, включая компенсацию немецким гражданам за национализированную в России собственность.
Установление принципа наибольшего благоприятствования в экономических и торговых отношениях.

По сути, две крупнейшие страны Европы урегулировали между собой все те вопросы, которые безуспешно пытались решить в Генуе. Рапалльский договор фактически разрушил единый антисоветский фронт западных держав. Он показал, что с Москвой можно и нужно договариваться сепаратно, не оглядываясь на позицию Парижа и Лондона. Более того, хотя это и не было прописано в открытом тексте, договор открыл дорогу для секретного военного сотрудничества, которое позволило Германии обходить военные ограничения Версаля, а Красной Армии — получать доступ к передовым немецким технологиям. Это был триумф прагматизма над идеологией.

Экономика как двигатель дипломатии. Торговые соглашения и прагматизм

Параллельно с громкими дипломатическими битвами, такими как Генуэзская конференция, шел менее заметный, но чрезвычайно важный процесс налаживания экономических связей. Часто именно насущные экономические потребности заставляли идеологические установки отступать на второй план. Выживание и восстановление страны требовали закупок промышленного оборудования, паровозов, медикаментов и хлеба, что было невозможно без торговли с «капиталистическим окружением».

Еще в 1921 году, до всякого полномасштабного дипломатического признания, советской дипломатии удалось заключить ряд ключевых торговых соглашений. Первым и важнейшим стало соглашение с Великобританией, подписанное в марте 1921 года. Оно фактически означало прорыв и снятие экономической блокады. Вслед за Британией в течение того же года аналогичные соглашения подписали Австрия, Норвегия и еще более десяти европейских стран.

Эти договоры были победой прагматичной линии НКИД. Они доказывали, что необходимость закупать товары и продавать сырье была для западных капиталистов более весомым аргументом, чем призывы к бойкоту, а для советского руководства — важнее, чем лозунги Коминтерна. Именно экономика стала тем «ледоколом», который проламывал лед международной изоляции, открывая путь для последующего политического признания.

Итоги периода 1920–1923 годов. Новое положение на мировой арене

Три года напряженной дипломатической борьбы, с 1920 по 1923, кардинально изменили положение Советской России в мире. Если в начале этого периода она была страной-изгоем, находящейся в полной блокаде, то к его концу она превратилась в признанного субъекта международной политики, с которым нельзя было не считаться.

Ключевые итоги можно свести к нескольким пунктам:

Выход из изоляции: Политическая и экономическая блокада была прорвана. К концу 1922 года дипломатические отношения были восстановлены уже с восемью государствами.
Создание прецедента: Рапалльский договор с Германией — одной из великих европейских держав — разрушил единый антисоветский фронт и показал другим странам возможность и выгоду двусторонних соглашений с Москвой.
Заявка на глобальную роль: Участие в Генуэзской конференции и выдвижение инициативы по разоружению продемонстрировали, что советское руководство готово играть по-крупному и участвовать в решении мировых проблем.

Хотя до так называемой «полосы признания», которая начнется в 1924 году с установления отношений с Великобританией, было еще далеко, именно в 1920–1923 годах был заложен прочный фундамент для этих будущих успехов. Советская дипломатия на практике доказала свою жизнеспособность и эффективность.

Заключение. Синтез противоречий и историческое значение

Период 1920–1923 годов стал для советской внешней политики временем формирования и проверки на прочность. Анализ событий этих лет убедительно подтверждает исходный тезис: в основе ее успехов лежал фундаментальный дуализм, непоследовательность и противоречивость курса. Постоянная борьба между государственным прагматизмом НКИД и революционной идеологией Коминтерна не ослабила, а парадоксальным образом усилила советскую дипломатию.

Эта двойственность позволяла Москве быть невероятно гибкой. Она могла выступать как респектабельный партнер на переговорах в Генуе и одновременно поддерживать революционеров в Германии. Она могла подписывать торговые соглашения с Англией и в то же время вести антибританскую пропаганду на Востоке. Экономическая необходимость часто одерживала верх над идеологией, когда нужно было заключить жизненно важный договор, но идеологию всегда держали наготове как инструмент давления или торга.

Именно этот синтез противоречий позволил Советской России в кратчайшие сроки прорвать кольцо изоляции, расколоть единый фронт западных держав и заявить о себе как о новом, непредсказуемом, но неотъемлемом элементе мировой политики. В 1920–1923 годах были заложены те основы и отработаны те методы, которые во многом определили характер советской дипломатии на десятилетия вперед.

Литература

История государственного управления в России: Электронный учебник / Н.А. Омельченко. — М.:КноРус,2010.
История России: Электронный учебник / А.П. Деревянко, Н.А. Шабельникова. — М.:КноРус,2010.
История России: Электрон. учебник / под ред. Г.Б. Поляка. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2011.
Захаревич А.В. История отечества. Учебник.- Издательство: Дашков и Ко, 2004.
Апальков В.С., Миняева И.М.. История Отечества. Учебное пособие.- М., 2004.
Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. — М, Юристъ, 2003.
Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. III. От снятия блокады с Советской России до десятилетия Октябрьской революции. М. Вып. I. 1928. С. 160-161, 168-192; вып. 2. 1929. С. 127-129, 148-164.
Международная политика РСФСР в 1922 г. Отчёт Народного Комиссариата по иностранным делам. М. 1923.
Материалы Генуэзской конференции. (Подготовка, отчёты заседаний, работы комиссий, дипломатическая переписка и пр.). М. 1922. 459, III с. (Нар. Ком. по иностр. делам).
Штейн, Б. Е. Генуэзская конференция. М. 1922.
Роль Генуэзской конференции 1922 года и международных конференций 20-30-х гг. ХХ века в развитии международного финансового права. Евразийский юридический журнал. 2010. № 2 (21).
Рубинштейн, Н. Накануне Генуэзской конференции. «Историк-марксист». 1941. № 2.
Рубинштейн, Н. Советская Россия на Генуэзской конференции. «Вопросы истории». 1946. № 2-3.
История дипломатии. Т. 3. Дипломатия в период подготовки второй мировой войны (1919-1939 гг.). Под ред. В. П. Потёмкина. М. -Л. 1945.
White S. The origins of dfttente: the Genoa Conference and Soviet-Western relations, 1921-1922. — Cambridge, 1985. с. 185-186.