Взаимность в международном частном праве Российской Федерации: доктринальная деконструкция, законодательное закрепление и критический анализ судебной практики 2020-2025 гг.

В условиях беспрецедентной геополитической напряженности и экономических санкций, когда число удовлетворенных заявлений о признании иностранных судебных решений снизилось со 173 в 2021 году до 35 за первое полугодие 2024 года, а отказы в отношении решений судов «недружественных государств» составляют почти 90%, принцип взаимности в международном частном праве (МЧП) приобретает не просто академическую, но и стратегическую значимость. Эта цифра — не просто статистика, а отражение тектонических сдвигов в глобальном правовом пространстве, требующих глубокой деконструкции, переосмысления и критического анализа его применения в российской правовой системе. Это означает, что понимание механизмов взаимности становится критически важным для защиты экономических интересов и поддержания правовой стабильности в трансграничных отношениях.

Введение: Теоретический пробел и актуальность исследования принципа взаимности в российском МЧП

Современный международный правопорядок сталкивается с вызовами, которые ставят под сомнение устоявшиеся механизмы трансграничного взаимодействия. Принцип взаимности, долгое время воспринимавшийся как некий «дефолтный» элемент международного сотрудничества, сегодня становится объектом пристального внимания, переосмысления и даже инструментом правовой политики. В отечественной цивилистике, несмотря на его очевидную значимость, до сих пор ощущается теоретический пробел в комплексном осмыслении данного принципа, его многообразных проявлений и, что особенно важно, актуальной правоприменительной практики в условиях беспрецедентных внешних факторов 2020-2025 годов. Восполнение этого пробела позволит сформировать более устойчивую и предсказуемую правовую основу для субъектов международного частного права.

Целью данного исследования является восполнение этого теоретического пробела посредством глубокой деконструкции принципа взаимности: от его доктринальных основ и места в системе международного права до детального анализа современного законодательного закрепления и, что критически важно, его фактической реализации в судебной практике Российской Федерации. Особое внимание будет уделено проблематике признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений, где принцип взаимности проявляет себя наиболее ярко и неоднозначно, определяя возможность защиты прав российских и иностранных лиц.

В рамках работы будут рассмотрены следующие ключевые вопросы:

• Какова современная доктринальная классификация принципа взаимности в МЧП и как она соотносится с категорией реторсий?
• В каких конкретных институтах российского МЧП принцип взаимности закреплен законодательно, помимо коллизионного регулирования признания решений?
• Как принцип взаимности реализуется в судебной практике РФ при отсутствии международного договора (принцип «судебной взаимности»)?
• Какие основные проблемы и коллизии возникают в практике Верховного Суда РФ при установлении наличия взаимности в процессах признания и приведения в исполнение иностранных судебных/арбитражных решений?
• Какова роль и пределы принципа публичного порядка (^ordre _public) при применении взаимности в российском судопроизводстве?

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть эти аспекты, двигаясь от теоретических основ к конкретным практическим кейсам, демонстрируя сложность и многогранность применения принципа взаимности в российской правовой действительности и предоставляя исчерпывающий анализ для специалистов.

Доктринальные основы принципа взаимности и его соотношение с институтом реторсий

Принцип взаимности – это краеугольный камень международных отношений, пронизывающий различные сферы взаимодействия государств. Однако, несмотря на его повсеместное использование, в доктрине Международного частного права (МЧП) подчеркивается, что взаимность не является общепризнанным, юридически обязательным принципом или нормой международного публичного права в том смысле, в каком таковыми являются, например, принципы, зафиксированные в Уставе ООН или в Декларации о принципах международного права 1970 года. Скорее, это проявление более широкой идеи международного сотрудничества, инструментальный механизм, призванный обеспечить баланс интересов и равные условия для субъектов разных государств. Это означает, что взаимность выступает как прагматичный подход, позволяющий государствам эффективно взаимодействовать даже в отсутствие строго обязательных норм.

Классификация принципа взаимности в российской доктрине

Чтобы понять многогранность принципа взаимности, необходимо обратиться к его доктринальной классификации, которая позволяет разграничить различные формы и основания его возникновения. В российской доктрине МЧП традиционно выделяют два основных вида взаимности по содержанию предоставляемых прав: формальную и материальную.

Формальная взаимность, или как ее еще называют, принцип национального режима, означает предоставление иностранным лицам на территории данного государства того же объема прав, которыми пользуются отечественные граждане и юридические лица. То есть, иностранцу даются те же права, что и гражданину, без учета того, какими правами пользуются граждане этого государства в стране иностранца. Классический пример – право наследования, когда иностранные граждане в РФ наследуют имущество наравне с российскими гражданами, независимо от того, как регулируются наследственные права россиян в их родной стране. Это позволяет обеспечить равные условия для всех участников правоотношений, независимо от их гражданства.

Материальная взаимность, напротив, подразумевает предоставление иностранным лицам такого объема прав, который совпадает с объемом прав, которым располагают граждане и юридические лица данного государства в соответствующем иностранном государстве. Здесь уже действует зеркальный принцип: «мы предоставляем вам то же, что вы предоставляете нам». Этот вид взаимности требует сравнения объемов прав в двух юрисдикциях и выступает инструментом обеспечения эквивалентности правовых режимов.

По основанию возникновения принцип взаимности также делится на две категории:

• Юридическая (договорная) взаимность – это взаимность, которая прямо закреплена в международных договорах, соглашениях или конвенциях. Ее существование не требует дополнительного доказывания, поскольку оно следует из императивной нормы международного акта. Именно на юридическую взаимность ориентированы многие положения процессуального законодательства РФ, регулирующие признание и исполнение иностранных решений. Это обеспечивает высокую степень правовой предсказуемости.
• Фактическая (судебная) взаимность – это взаимность, которая устанавливается судами de facto (по факту) в каждом конкретном случае при отсутствии соответствующего международного договора. Суд, рассматривая дело, выясняет, признаются ли и исполняются ли решения российских судов в соответствующем иностранном государстве. Этот вид взаимности особенно важен в условиях отсутствия широкой договорной базы, но при этом является наиболее сложным для доказывания и подверженным влиянию геополитических факторов.

Вид взаимности	Основание классификации	Описание	Пример
Формальная (Национальный режим)	По содержанию прав	Предоставление иностранцам того же объема прав, что и собственным гражданам, без оглядки на их родную страну.	Наследование иностранцами в РФ наравне с гражданами РФ (статья 1224 Гражданского кодекса РФ).
Материальная	По содержанию прав	Предоставление иностранцам прав в объеме, сопоставимом с объемом прав граждан данной страны в иностранном государстве.	Деятельность в сфере племенного животноводства, зависящая от аналогичного режима для россиян в иностранном государстве (статья 45 Федерального закона «О племенном животноводстве»).
Юридическая (Договорная)	По основанию возникновения	Закреплена в международных договорах, не требует доказывания.	Признание решений между государствами, подписавшими двусторонний договор о правовой помощи.
Фактическая (Судебная)	По основанию возникновения	Устанавливается судом de facto при отсутствии договора, требует доказывания.	Признание судом РФ решения иностранного суда, если доказано, что суды той страны признают решения российских судов.

Правовая природа и применение реторсий (ответных ограничений)

С принципом взаимности тесно граничит, но не тождественен ему, институт реторсий (от латинского retorsio – обратное действие, отплата). Реторсии – это правомерные принудительные действия государства, совершаемые в ответ на недружественный акт другого государства, который дискриминирует граждан или юридических лиц первого государства. Важно подчеркнуть, что реторсии всегда являются ответом на акт, нарушающий интересы, но, как правило, не являющийся прямым нарушением международного права. Это позволяет государству защитить свои интересы, не выходя за рамки международного права.

В российском законодательстве институт реторсий нашел свое отражение в статье 1194 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ). Согласно этой норме, Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, где имеются специальные ограничения прав российских лиц. Это означает, что если некое иностранное государство вводит дискриминационные меры против российских граждан или компаний, Российская Федерация вправе ответить аналогичными мерами в отношении граждан и компаний этого иностранного государства. Такой механизм служит важным инструментом обеспечения паритета в международных отношениях.

Ключевым требованием к применению реторсий является их пропорциональность вызвавшему их акту. Меры, применяемые в качестве реторсии, должны быть соразмерны ущербу или ограничениям, наложенным иностранным государством. Более того, они должны прекращаться с момента восстановления прежнего положения, то есть с момента отмены дискриминационных мер иностранным государством. Это подчеркивает их временный, восстановительный характер, отличающий реторсии от санкций, которые могут иметь более широкие политические цели. Реторсии не могут рассматриваться как нарушение принципа недискриминации, поскольку они представляют собой ответ на уже существующую дискриминацию. Таким образом, они выступают как легитимный инструмент защиты национальных интересов в условиях недружественных действий других государств, обеспечивая эффективный ответ на несправедливое обращение.

Законодательное закрепление принципа взаимности в материальных нормах российского права

Принцип взаимности, несмотря на свою доктринальную многогранность, в российском законодательстве закреплен весьма избирательно, особенно когда речь идет о материальных нормах. Это отличает российский подход от некоторых других правовых систем, где взаимность может быть более широко имплицирована. Российский законодатель избрал путь отрицательной презумпции, что делает применение взаимности скорее исключением, чем правилом, тем самым упрощая трансграничные правоотношения в большинстве случаев.

Общее правило коллизионного регулирования (статья 1189 Гражданского кодекса РФ)

Основная норма, регулирующая применение взаимности в коллизионном праве, содержится в статье 1189 Гражданского кодекса Российской Федерации. Пункт 1 этой статьи гласит: «Иностранное право подлежит применению в Российской Федерации независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к отношениям такого рода российское право, за исключением случаев, когда применение иностранного права на началах взаимности предусмотрено законом.»

Эта формулировка является краеугольной и устанавливает отрицательную презумпцию требования взаимности. Что это значит? Это означает, что по общему правилу российские суды и иные правоприменители применяют иностранное право без проверки того, предоставляет ли это иностранное государство аналогичный режим российскому праву. Требование взаимности возникает только в тех случаях, когда оно прямо предусмотрено законом. Таким образом, законодатель сознательно минимизировал случаи, когда взаимность должна устанавливаться, предоставляя предпочтение принципу lex fori (закона суда) и упрощая применение иностранного права, что способствует стабильности и предсказуемости.

Однако, если применение иностранного права все же зависит от взаимности (в случаях, прямо предусмотренных законом), вступает в действие пункт 2 статьи 1189 ГК РФ: «При этом предполагается, что взаимность существует, если не доказано иное.» Здесь мы видим уже положительную презумпцию существования взаимности. Бремя доказывания ее отсутствия ложится на сторону, которая оспаривает применение иностранного права по этому основанию. Это важный момент, поскольку он существенно облегчает процесс применения иностранного права, перенося тяжесть доказывания на оппонента, а не на сторону, заинтересованную в применении иностранного права, что подтверждает стремление к упрощению правоприменения.

Специальные законы как пример материальной взаимности (Заполнение «слепой зоны»)

Помимо общего коллизионного регулирования, существуют редкие, но весьма показательные примеры закрепления принципа взаимности в специальных федеральных законах, где она проявляется не как коллизионная норма, а как материально-правовое условие. Именно эти «слепые зоны» конкурентного анализа дают нам уникальную возможность глубже понять механизмы действия взаимности, выходящие за рамки традиционного представления.

Один из таких ярких примеров содержится в статье 45 Федерального закона от 03.08.1995 N 123-ФЗ «О племенном животноводстве». Эта статья устанавливает, что иностранные лица могут осуществлять деятельность в области племенного животноводства «в той мере, в какой указанный режим предоставляется соответствующим иностранным государством гражданам и юридическим лицам Российской Федерации». Это является прямым примером материальной взаимности, поскольку объем прав и возможностей иностранных лиц в данной сфере прямо ставится в зависимость от того, какой режим предоставляется российским лицам в их стране. Такой подход объясняется, вероятно, стратегической важностью отрасли и необходимостью защиты национальных интересов в сфере сельского хозяйства. В этом случае взаимность служит инструментом государственного регулирования.

Для наглядности сравним:

Нормативное положение	Вид взаимности/режима	Описание
Статья 1189 Гражданского кодекса РФ, пункт 1	Отрицательная презумпция взаимности	Иностранное право применяется, если закон прямо не требует взаимности.
Статья 1189 Гражданского кодекса РФ, пункт 2	Положительная презумпция взаимности	Если закон требует взаимности, она предполагается, пока не доказано обратное.
Статья 1224 Гражданского кодекса РФ (наследование)	Формальная взаимность (Национальный режим)	Иностранцы наследуют наравне с гражданами РФ, без требования встречной взаимности.
Статья 45 Федерального закона «О племенном животноводстве»	Материальная взаимность	Объем прав иностранцев в сфере племенного животноводства зависит от режима для россиян в их стране.

Таким образом, в большинстве сфер российского МЧП законодатель предоставляет иностранным лицам национальный режим (формальная взаимность), как это видно на примере статьи 1224 ГК РФ, регулирующей наследственные права иностранных граждан. Иностранцы пользуются наследственными правами наравне с гражданами РФ, без каких-либо условий о взаимности. Это подтверждает общий курс на открытость и недискриминацию в частноправовых отношениях, с редкими, но значимыми исключениями, где государственные интересы требуют более строгих правил и особого подхода.

Реализация принципа взаимности в российском гражданском и арбитражном процессе (Институт судебной взаимности)

В сфере признания и принудительного исполнения решений иностранных судов и арбитражей принцип взаимности играет особо значимую роль. Здесь он переходит из плоскости коллизионного регулирования в область процессуальных отношений, превращаясь в своего рода «мост» между национальными правовыми системами. Традиционно, формальные основания для таких действий требовали наличия международного договора, но российская судебная практика развивалась в сторону более гибкого подхода, допуская так называемую фактическую, или судебную, взаимность, что позволяет расширить возможности трансграничного правоприменения.

Формирование института фактической взаимности в российской судебной практике

Из��ачально российское процессуальное законодательство было достаточно консервативным в вопросах признания иностранных решений. Согласно части 1 статьи 409 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ГПК РФ), решения иностранных судов «признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации». Аналогичное требование установлено в статье 241, пункт 1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ), где решения иностранных судов признаются и приводятся в исполнение арбитражными судами, «если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом».

Однако, несмотря на отсутствие прямого законодательного закрепления взаимности как самостоятельного основания в этих кодексах, судебная практика, особенно в сфере экономических споров, с начала 2000-х годов начала формировать и активно применять принцип фактической (судебной) взаимности (international comity) как второе, самостоятельное основание для признания и исполнения иностранных судебных решений. Это стало важным шагом в развитии российского МЧП.

Ключевым моментом в этом процессе стало Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 N 96 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов». Этот документ сыграл решающую роль в консолидации практики применения фактической взаимности арбитражными судами. В нем было четко указано, что даже при отсутствии международного договора, предусматривающего взаимное признание и исполнение решений, иностранный судебный акт может быть признан и исполнен в РФ на началах взаимности, если суды соответствующего иностранного государства признают и исполняют решения российских судов. Это стало значительным шагом вперед, позволяющим расширить возможности трансграничного правоприменения, особенно с теми странами, с которыми у России нет двусторонних соглашений о правовой помощи, и демонстрирует гибкость судебной системы.

Процессуальные аспекты доказывания взаимности

Судебная взаимность, в отличие от договорной (юридической), не презюмируется и не следует из заранее установленных норм. Она устанавливается судом de facto в каждом конкретном случае. Это означает, что бремя доказывания наличия фактической взаимности полностью лежит на заявителе, который обращается в российский суд с ходатайством о признании и исполнении иностранного решения. Данный аспект делает процесс более сложным и требует тщательной подготовки доказательной базы.

Что может служить доказательством наличия взаимности?

• Справки компетентных органов иностранного государства о признании российских судебных решений.
• Примеры судебной практики иностранного государства, демонстрирующие признание и исполнение решений российских судов.
• Экспертные заключения ведущих юристов-международников о правовой системе иностранного государства и его подходе к взаимности.
• Документы, подтверждающие фактическое исполнение решений российских судов на территории иностранного государства.

Российские суды, особенно арбитражные, внимательно изучают представленные доказательства. Процесс доказывания взаимности часто становится камнем преткновения, особенно в текущих геополитических условиях, когда требуется доказать не просто историческую, а актуальную взаимность. Это означает, что недостаточно ссылаться на практику прошлых лет; необходимо подтвердить готовность иностранного государства к взаимности именно в текущий период. Отсутствие такого подтверждения может привести к отказу в признании решения.

Актуальная судебная практика РФ (2020-2025 гг.): Ужесточение требований и коллизии

Период 2020-2025 годов ознаменовался беспрецедентными изменениями в международных отношениях, которые не могли не сказаться на правоприменительной практике в сфере МЧП. Геополитические факторы, введение экономических санкций против Российской Федерации и ответные меры со стороны РФ привели к кардинальному ужесточению требований к установлению взаимности при признании и принудительном исполнении иностранных судебных и арбитражных решений. Этот период стал настоящим испытанием для принципа international comity, демонстрируя его уязвимость перед политическим давлением.

Проблема «актуальной взаимности» и нерелевантность прежних доказательств

Одним из наиболее ярких трендов актуальной судебной практики является заметное снижение числа удовлетворенных заявлений о признании решений иностранных государственных судов. По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, число таких заявлений снизилось со 173 в 2021 году до 35 за первое полугодие 2024 года. Это драматическое падение отражает общую тенденцию к ужесточению подхода российских судов. И что из этого следует? Следует, что правовая определенность в сфере трансграничного правоприменения существенно снизилась, что создает риски для участников международного оборота и требует пересмотра стратегий защиты их интересов.

Особенно показательной является статистика по решениям, вынесенным судами стран, включенных в перечень «недружественных государств». Отказы в отношении решений судов этих юрисдикций в 2022–2024 годах составили почти 90% от общего числа рассмотренных дел по решениям из этих юрисдикций. Это говорит о том, что российский суд начал применять принцип взаимности не только как формальный критерий, но и как инструмент защиты национальных интересов в условиях внешнего давления. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается то, что де-факто это приводит к созданию двойных стандартов и подрывает универсальность принципов международного частного права.

Ключевым понятием, появившимся в практике, стала «актуальная взаимность». В условиях геополитических изменений суды РФ стали требовать от заявителя доказать, что суды соответствующего иностранного государства после введения ограничительных мер против РФ продолжают соблюдать принцип взаимности и международной вежливости в отношении российских судебных актов. Иными словами, прежние доказательства взаимности, относящиеся к периоду до февраля 2022 года, зачастую признаются неактуальными. Это означает, что заявителям необходимо предоставлять самые свежие и релевантные доказательства, что значительно усложняет процесс.

Ярким примером такого подхода является постановление Арбитражного суда Московского округа от 24 июля 2023 года по делу № А40-242631/2022. В этом деле суд отказал в признании решений судов США, поскольку представленные заявителем доказательства соблюдения взаимности относились к периоду до 28 февраля 2022 года и были признаны неактуальными. Суд указал на отсутствие доказательств, свидетельствующих о том, что суды США признают и исполняют решения российских судов в условиях действующих санкционных режимов. Данное решение подчеркивает, что формальное наличие взаимности в прошлом уже не является достаточным для ее подтверждения в современных условиях.

Эта практика создает серьезные трудности для заявителей. Бремя доказывания наличия фактической взаимности в условиях отсутствия международного договора полностью лежит на заявителе. При этом суды РФ применяют эту проверку более строго и избирательно, чем в предыдущие периоды, что делает процесс признания иностранных решений крайне сложным и непредсказуемым. Следовательно, участникам международного оборота необходимо тщательно изучать актуальную судебную практику и готовить максимально убедительные доказательства. Для получения более детальной информации о доказательствах, рекомендуем обратиться к разделу «Процессуальные аспекты доказывания взаимности».

Роль и пределы публичного порядка (^ordre _public) при применении взаимности

Наряду с ужесточением требований к взаимности, в актуальной судебной практике значительно возросла роль принципа публичного порядка (^ordre _public). Этот принцип является универсальной защитной оговоркой в МЧП, закрепленной в статье 1193 Гражданского кодекса РФ и процессуальных кодексах (Статья 412 Гражданского процессуального кодекса РФ, Статья 244 Арбитражного процессуального кодекса РФ). Он служит основанием для отказа в применении иностранного права или признании/исполнении иностранного решения, если это противоречит фундаментальным основам правопорядка РФ. И что из этого следует? Это означает, что принцип публичного порядка выступает как последний бастион защиты суверенитета государства, позволяя ему блокировать действия, которые могут нанести ущерб его основным интересам.

Публичный порядок понимается как «фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства» (Пункт 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 156). Важно отметить, что отказ на основании публичного порядка является исключительной мерой и не должен приводить к пересмотру иностранного решения по существу. Это подчеркивает его ограничительный характер и не позволяет использовать его для ревизии фактов дела.

Роль публичного порядка при применении взаимности заключается в том, что он является конечным основанием для отказа. Это означает, что даже при наличии юридической (договорной) или фактической (судебной) взаимности, иностранное решение может быть не признано, если его исполнение будет противоречить публичному порядку РФ. Таким образом, публичный порядок действует как «фильтр», обеспечивающий соответствие иностранных решений базовым ценностям национальной правовой системы.

В судебной практике 2020-2025 гг. оговорка о публичном порядке стала активно использоваться как средство противодействия незаконным финансовым операциям и выводу средств за рубеж, а также для защиты основ экономического суверенитета РФ от последствий санкций. После февраля 2022 года суды стали отказывать в признании иностранных решений на основании публичного порядка, если приведение в исполнение решения (особенно арбитражного) может привести к взысканию с российского (в частности, подсанкционного) лица в пользу кредитора из «недружественного государства». Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается, что такое применение публичного порядка, хотя и оправдано национальными интересами, может быть воспринято как политически мотивированное, что потенциально подрывает доверие к российской судебной системе со стороны иностранных инвесторов.

Например, в деле № А40-116183/2023 суд отказал в признании решения Международного торгового арбитража (ICC Цюрих) о взыскании с подсанкционного АО «Стройтрансгаз» в пользу чешского кредитора, сославшись на нарушение публичного порядка РФ. Суд признал, что исполнение такого решения, ведущее к выводу активов из российского подсанкционного лица в пользу иностранного кредитора из недружественной юрисдикции, противоречит фундаментальным интересам РФ в защите своей экономики. Этот кейс наглядно демонстрирует приоритет государственных интересов.

Принцип публичного порядка также используется для защиты принципов равенства и добросовестности сторон. Например, в постановлении АС Северо-Кавказского округа от 16 октября 2023 г. по делу № А32-47144/2022, суд отказал в признании арбитражного решения в пользу иностранной компании, которая после марта 2022 года в одностороннем порядке прекратила деятельность в России. Суд посчитал, что такое поведение иностранной компании, создавшее неравенство условий для российского контрагента, нарушает публичный порядок РФ. Это свидетельствует о расширении понимания публичного порядка как инструмента защиты базовых этических и экономических принципов.

Основание отказа	Описание	Примеры дел (2022-2025)
Недоказанность актуальной взаимности	Заявитель не смог доказать, что иностранное государство признает решения РФ после 2022 года.	Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.07.2023 по делу № А40-242631/2022 (отказ в признании решений судов США).
Нарушение публичного порядка (ordre public)	Исполнение решения противоречит фундаментальным принципам правопорядка РФ.	Дело № А40-116183/2023 (отказ в признании решения ICC Цюрих против подсанкционного АО «Стройтрансгаз»).
Нарушение принципов равенства и добросовестности	Исполнение решения в пользу недобросовестной иностранной стороны, создавшей неравные условия для российского контрагента.	Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 16.10.2023 по делу № А32-47144/2022 (отказ в признании решения в пользу компании, покинувшей рынок РФ).

Эти примеры показывают, что российские суды, используя оговорку о публичном порядке, активно формируют новую правовую реальность, в которой защита национальных интересов, экономического суверенитета и принципов добросовестности становится приоритетом в условиях геополитического давления. В конечном итоге, это формирует уникальный подход к международному частному праву в контексте текущих глобальных вызовов.

Заключение: Основные выводы и перспективы развития института взаимности в МЧП РФ

Проведенное исследование принципа взаимности в международном частном праве Российской Федерации позволило не только деконструировать его доктринальные основы, но и критически оценить эволюцию его законодательного закрепления и, что особенно важно, трансформацию судебной практики в период 2020-2025 годов. И что из этого следует? Следует, что институт взаимности является динамичным и крайне чувствительным к геополитическим изменениям элементом правовой системы.

На уровне доктрины мы убедились, что взаимность, хотя и не является общепризнанным принципом международного публичного права, служит важнейшим регулятором трансграничных частноправовых отношений. Четкое разграничение формальной (национальный режим) и материальной взаимности, а также юридической (договорной) и фактической (судебной) взаимности позволяет глубже понять механизмы ее действия. Институт реторсий, тесно связанный с взаимностью, выступает как правомерный, пропорциональный ответ государства на недружественные акты, закрепленный в статье 1194 Гражданского кодекса РФ. Это подтверждает многофункциональность принципа взаимности в регулировании международных отношений.

Анализ законодательного закрепления выявил ключевой принцип российского подхода: отрицательную презумпцию требования взаимности в коллизионном регулировании (пункт 1 статьи 1189 Гражданского кодекса РФ), которая, в то же время, сопровождается положительной презумпцией ее существования при наличии прямого требования закона (пункт 2 статьи 1189 Гражданского кодекса РФ). Особую ценность представляет обнаружение и детализация «слепой зоны» в конкурентном анализе – примеры материальной взаимности в специальных федеральных законах, таких как статья 45 ФЗ «О племенном животноводстве», что демонстрирует ее применение вне традиционного коллизионного поля. Это показывает, что законодатель использует принцип взаимности как гибкий инструмент для защиты стратегических отраслей.

Однако наиболее динамичным и подверженным изменениям оказался институт судебной взаимности. Историческая роль Информационного письма Президиума ВАС РФ № 96 (2005 г.) в консолидации фактической взаимности как самостоятельного основания для признания иностранных решений не умаляет кардинальных перемен последних лет. Геополитические факторы и санкционное давление привели к драматическому ужесточению проверки взаимности, особенно в отношении юрисдикций «недружественных государств». Конкретная статистика (почти 90% отказов по решениям из «недружественных государств», резкое снижение числа удовлетворенных заявлений) и примеры судебных актов (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.07.2023 по делу № А40-242631/2022) ярко иллюстрируют появление концепции «актуальной взаимности», когда прежние доказательства становятся нерелевантными, а бремя доказывания ложится на заявителя с удвоенной силой. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается потенциальное восприятие такого подхода как протекционистского, что может негативно сказаться на инвестиционном климате.

Одновременно возросла роль принципа публичного порядка (^ordre _public) как конечного основания для отказа, который активно используется для защиты экономического суверенитета РФ и подсанкционных лиц (кейс АО «Стройтрансгаз»), а также для обеспечения принципов равенства и добросовестности в трансграничных отношениях. Это демонстрирует смещение акцентов в правоприменении в сторону более выраженной защиты национальных интересов.

В свете этих выводов становится очевидной необходимость дальнейшего развития института взаимности в российском МЧП. Отсутствие четких законодательных критериев для установления фактической взаимности порождает правовую неопределенность, что негативно сказывается на трансграничном деловом обороте. Для повышения правовой определенности и предсказуемости в применении данного принципа в условиях продолжающихся геополитических вызовов, представляется целесообразным:

1. Законодательно конкретизировать критерии и порядок установления фактической взаимности, возможно, через внесение соответствующих изменений в процессуальные кодексы, исключив при этом перечень «недружественных государств» из критериев определения взаимности, а переведя это в плоскость публичного порядка. Это позволит создать более прозрачные и объективные правила.
2. Разработать методические рекомендации для судов по оценке «актуальной взаимности», учитывая текущую международную обстановку, но избегая излишней политизации судебного процесса. Такие рекомендации повысят единообразие и предсказуемость правоприменительной практики.
3. Инициировать новые международные переговоры по заключению двусторонних и многосторонних соглашений о правовой помощи, чтобы расширить сферу применения юридической (договорной) взаимности и снизить нагрузку на судебную систему по доказыванию de facto взаимности. Это укрепит международное сотрудничество и снизит количество споров.

Таким образом, принцип взаимности в российском МЧП переживает период глубокой трансформации. От его адекватного осмысления, законодательной адаптации и последовательного правоприменения зависит не только защита национальных интересов, но и поддержание стабильности и предсказуемости в трансграничных частноправовых отношениях, что является ключевым для устойчивого развития экономики и правовой системы.

Список использованной литературы

1. Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. // Ведомости ВС СССР. 1986. № 37. Ст. 772.
2. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. // Вестн. ВАС РФ. 1994. № 1.
3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ // Парламентская газета. № 224, 28.11.2001.
4. Федеральный закон от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» // Собрание законодательства РФ. 06.05.2002. № 18. ст. 1720.
5. Закон РФ от 20.08.1993 № 5663-1 «О космической деятельности» // Российская газета. № 186, 06.10.1993.
6. Федеральный закон от 08.12.2003 № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» // Парламентская газета. № 232, 16.12.2003.
7. Определение Верховного Суда РФ от 07.06.2002 № 5-Г02-64 // СПС Консультант плюс.
8. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 07.07.2004 № 78 «Обзор практики применения арбитражными судами предварительных обеспечительных мер» // Вестник ВАС РФ. № 8, 2004.
9. Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям (утв. Президиумом ВС РФ 08.07.2020) // СПС КонсультантПлюс.
10. Богуславский М.М. Международное частное право. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2004.
11. Галенская Л.Н. Понятие взаимности // Журнал международного частного права. № 3(49). СПб., 2005. С. 3–14.
12. Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М.: Волтерс Клувер, 2007.
13. Канашевский В.А. Международное частное право. М.: Междунар. отношения, 2006.
14. Комарова Г. Решение иностранное — исполнение российское. Признание и приведение в исполнение арбитражных решений в практике Арбитражного суда г. Москвы // Бизнес-адвокат. 2003. № 21.
15. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Д.Б. Абушенко, А.М. Гребенцов, С.Л. Дегтярев и др.; под общ. ред. В.И. Нечаева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА, 2008. 976 с.
16. Литвинский Д.В. Взаимность в области признания и исполнения решений судов иностранных государств // Журнал международного частного права. 2002. № 2–3 (36–37).
17. Литвинский Д.В. Вопросы признания и исполнения решений судов иностранных государств (на основе анализа права Франции и России): автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2003. 208 с.
18. Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1984. 458 с.
19. Международное частное право: Постатейный комментарий раздела VI Гражданского кодекса Российской Федерации / М.М. Богуславский, Б.М. Гонгало, П.В. Крашенинников и др.; под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2010. 287 с.
20. Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М., 2003. 305 с.
21. Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Хозяйство и право. 2004. № 5. С. 121–128.
22. Юрова Н.М. Международное гражданское процессуальное право: теоретические основы имплементации норм в правовой системе Российской Федерации. М.: Волтерс Клувер, 2008. 352 с.
23. ГПК РФ Статья 409. Признание и исполнение решений иностранных судов. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39570/6727788448b1d96075671d436a5a9a13e513813c/ (дата обращения: 05.10.2025).
24. ГК РФ Статья 1189. Взаимность. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/f4703a5518b53293e506e7885b51c36082d46e27/ (дата обращения: 05.10.2025).
25. Статья 1189 ГК РФ. Взаимность. URL: https://gkodeksrf.ru/gk-rf-statya-1189.html (дата обращения: 05.10.2025).
26. Взаимно и по-дружески: как в последние два года признают иностранные решения в России. URL: https://pravo.ru/story/267882/ (дата обращения: 05.10.2025).
27. Признание и исполнение решений иностранных судов в России: какие могут быть основания для отказа? URL: https://www.eg-online.ru/article/422263/ (дата обращения: 05.10.2025).
28. Признание и приведение в исполнение в России решений иностранных судов: актуальная судебная практика. URL: https://denuo.legal/insights/rec-and-enf-of-foreign-judgments-in-russia/ (дата обращения: 05.10.2025).
29. Доказывание «взаимности» при признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений в России и Китае: сравнительно-правовой аспект. URL: https://lawinfo.ru/article/26071/ (дата обращения: 05.10.2025).
30. Принцип взаимности в международном гражданском процессе. URL: https://lawnow.ru/nauka/priemstvennost-v-mezhdunarodnom-grazhdanskom-processe/ (дата обращения: 05.10.2025).
31. Взаимность в международном частном праве. Реторсии (2023-05-10). URL: https://studfile.net/preview/17260067/page:14/ (дата обращения: 05.10.2025).
32. ЛЕКЦИЯ № 1. ИНСТИТУТ ВЗАИМНОСТИ В МЧП. URL: http://www.mgimo.ru/upload/iblock/d76/d760b296495b6c2317b607004f145f4d.pdf (дата обращения: 05.10.2025).
33. Наследственные права иностранных граждан в Российской Федерации. URL: https://ralko.ru/publications/publikatsii/nasledstvennye-prava-inostrannykh-grazhdan-v-rossiyskoy-federatsii/ (дата обращения: 05.10.2025).