«Зубатовщина» как феномен полицейского социализма: философский анализ истоков, реализации и краха в поздней Российской империи

На рубеже XIX и XX веков Российская империя оказалась на пороге глубоких социально-политических трансформаций. К традиционным вызовам, связанным с аграрным и национальным вопросами, добавилась новая, динамично развивающаяся проблема — рабочий вопрос. Быстрый промышленный рост породил многомиллионный пролетариат, который, осознавая свои интересы, все активнее выдвигал экономические требования, нередко перераставшие в политические. В этом контексте царское правительство, столкнувшись с угрозой революционного движения, инициировало поиск новых, более гибких, нежели прямые репрессии, методов контроля над рабочим классом. Одним из таких экспериментов стала так называемая «зубатовщина» — феномен «полицейского социализма», названный по имени его главного идеолога и реализатора, начальника Московского охранного отделения, а затем Особого отдела Департамента полиции Сергея Васильевича Зубатова.

Актуальность изучения «зубатовщины» не утрачивается и сегодня, поскольку этот феномен представляет собой уникальный пример государственного патернализма и попытки инкорпорировать часть рабочего движения в систему государственного контроля. Данная курсовая работа ставит целью провести исчерпывающий, максимально развернутый и критический философско-исторический анализ «зубатовщины». Мы углубимся в исторические предпосылки ее возникновения, детально исследуем философские и идеологические основания концепции С.В. Зубатова, рассмотрим практические аспекты ее реализации, проанализируем оценки современников и эволюцию историографических интерпретаций, а также выявим причины ее краха и долгосрочные последствия. Особое внимание будет уделено философским аспектам полицейского социализма, внутренним противоречиям концепции Зубатова и этическим дилеммам, которые она порождала, что позволит выйти за рамки поверхностного описания и предложить глубокий академический анализ этого сложного исторического явления.

Исторические предпосылки и социально-политический контекст возникновения «зубатовщины»

Понимание «зубатовщины» невозможно без глубокого погружения в социально-экономический и политический ландшафт Российской империи на рубеже XIX–XX веков. Это был период бурного промышленного развития, сопровождавшегося формированием нового социального слоя — пролетариата, чьи интересы и требования становились всё более осязаемыми и влиятельными.

Экономическое развитие и формирование пролетариата в Российской империи (конец XIX – начало XX века)

Российская империя переживала период впечатляющего экономического роста, особенно в последнее десятилетие XIX века. Промышленное производство в стране в среднем возросло в 2–3 раза за 1890-е годы. Эти темпы были обусловлены активным развитием железнодорожного строительства, что стимулировало металлургическую и угледобывающую отрасли, а также увеличивающимся экспортом сырья. Статистика подтверждает масштаб этого подъема: среднегодовой прирост всей промышленности по валовой продукции достигал 7,3% в 1887–1900 годах, а по индексу физического объема — 9,2%. К 1900 году доля России в мировом промышленном производстве увеличилась с 4% в 1870 году до 7%, что позволило стране занять 3-е место в мире по выплавке чугуна и 1-е место по добыче нефти.

Такой стремительный индустриальный рост неизбежно привел к значительному увеличению численности рабочего класса. К 1897 году пролетариат уже превратился в значимый социальный слой, а к 1905 году его ядро составлял 3-миллионный отряд промышленных рабочих. Эти люди, оторванные от традиционных крестьянских укладов, концентрировались в крупных промышленных центрах, сталкиваясь с тяжелыми условиями труда, низкой оплатой и отсутствием социальных гарантий. Их компактное проживание и общие проблемы способствовали формированию классового самосознания и готовности к коллективным действиям. И что из этого следовало? Впоследствии именно этот опыт самоорганизации, пусть и в нелегальных условиях, стал фундаментом для мощнейшего рабочего движения, которое проявило себя в ходе революций.

Развитие рабочего движения и появление социалистических партий

В условиях усиливающегося давления со стороны предпринимателей и отсутствия легальных механизмов защиты своих прав, рабочие все чаще прибегали к стачкам как основному способу борьбы. Эти стачки, изначально направленные на улучшение экономических условий (повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, улучшение бытовых условий), постепенно приобретали все более организованный характер.

На рубеже XIX–XX веков в рабочее движение активно включились социалистические партии, которые стремились придать ему политическую направленность, ориентируя на свержение самодержавия. Среди наиболее влиятельных левых партий, сформировавшихся к началу XX века, следует выделить Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП), основанную в 1898 году, и Партию социалистов-революционеров (ПСР), учрежденную в 1902 году. Эти партии, используя марксистскую и народническую идеологии соответственно, активно вели агитацию среди рабочих, объясняя им взаимосвязь между экономическими притеснениями и самодержавным строем, тем самым радикализируя движение. Например, ликвидация одной из первых социал-демократических организаций — «Московский рабочий союз» — Московским охранным отделением в 1896 году свидетельствовала о раннем осознании правительством опасности этого союза.

Эволюция государственного регулирования рабочего вопроса до Зубатова

Царское правительство не было безучастным наблюдателем этих процессов. Еще до появления «зубатовщины» предпринимались попытки законодательного регулирования отношений между рабочими и фабрикантами, что демонстрировало стремление власти к некоторому контролю над социальной напряженностью. Правовое регулирование труда в Российской империи началось задолго до отмены крепостного права, и к 1857 году в Своде законов уже содержались положения «Устава о промышленности фабричной и заводской» и «ремесленного Устава».

Однако более системные шаги были предприняты в конце XIX века:

• 1 июня 1882 года: Принят закон «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах», который запрещал труд детей до 12 лет и ограничивал его до 8 часов для детей 12–15 лет. Это был первый значимый шаг к защите наиболее уязвимых слоев пролетариата.
• 3 июня 1885 года: Запрещена ночная работа несовершеннолетним и женщинам на текстильном, фарфоровом и спичечном производстве, что свидетельствовало о дальнейшем внимании к условиям труда.
• 3 июня 1886 года: «Правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих» упорядочили условия найма и увольнения рабочих, вводя элемент правового регулирования в договорные отношения.
• 2 июня 1897 года: Принят закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», установивший ограничение рабочего времени до 11,5 часов (10 часов при работе ночью, в субботу и перед праздниками), запретил работу в воскресенье и ввел 14 обязательных праздничных дней (к которым в 1900 году были добавлены еще 3). Важно отметить, что благодаря этому закону законодательно установленная норма рабочего дня на деле сократилась до 10,5 часов, ежегодно снижаясь примерно на 1,5% с 1900 по 1904 год. Этот показатель был сопоставим с Францией и Швейцарией (10,5 часов), незначительно отставая от США и Дании (9,75 часов), Великобритании (9 часов), и даже превосходя Германию (10,75 часов), Бельгию и Австрию (11 часов). Это говорит о том, что Россия активно двигалась в сторону улучшения условий труда, хотя и под давлением растущего рабочего движения.

Эти законодательные акты демонстрировали стремление правительства ослабить социальную напряженность путем улучшения условий труда. Однако они не решали проблему нарастающего политического радикализма и не давали рабочим легальных инструментов для выражения своих интересов, что и создавало благодатную почву для возникновения такой инициативы, как «зубатовщина». Полиция и жандармерия, особенно в Москве, ясно осознавали, что одних лишь репрессий недостаточно для борьбы с усиливающимся влиянием социал-демократии и ростом стачечного движения.

Философские и идеологические основания концепции «полицейского социализма» С.В. Зубатова

В центре внимания историков и политологов, изучающих феномен «зубатовщины», неизбежно оказывается фигура Сергея Васильевича Зубатова и его сложная, подчас парадоксальная, концепция «полицейского социализма». Попытка государства взять под контроль рабочее движение, «оседлать» его, направляя энергию пролетариата в безопасное русло, была не просто тактическим ходом, но имела под собой определенное философско-идеологическое обоснование.

Определение и сущность «зубатовщины» и «полицейского социализма»

«Зубатовщина» — это принятое в исторической литературе название системы легальных рабочих организаций, которые были созданы и функционировали в России в начале XX века под негласным контролем Департамента полиции Российской империи. Термин «полицейский социализм» закрепился за этой политикой благодаря революционной печати, которая активно критиковала демагогические заявления руководителей «зубатовщины» и вскрывала ее провокаторскую сущность.

Суть концепции Зубатова заключалась в создании подконтрольных правительству организаций, целью которых было отвлечение рабочих от политической борьбы. Предполагалось, что, сосредоточившись исключительно на отстаивании своих экономических интересов, рабочие не будут подпадать под влияние революционных агитаторов. Зубатов полагал, что для того, чтобы обессилить социал-демократию, власть сама должна встать на сторону рабочих в их борьбе за экономические нужды, тем самым демонстрируя заботу о пролетариате и лишая революционеров социальной базы.

Интересно, что сам Зубатов, как следует из его письма в «Вестник Европы» 1906 года, считал название «полицейский социализм» бессмысленным и даже оскорбительным. Он утверждал, что его деятельность боролась с социализмом как таковым, поскольку защищала принципы частной собственности и предполагала переход к «прогрессирующему капитализму в культурной и демократической форме». В этом заключалось одно из ключевых противоречий его идеи: используя методы, внешне напоминающие социальную политику, Зубатов стремился укрепить существующий строй и капиталистические отношения, а не трансформировать их. Его целью было не создание социалистического общества под полицейским контролем, а скорее «предупредительный» маневр, направленный на стабилизацию ситуации через контролируемое улучшение экономического положения рабочих.

Идейные истоки и философские влияния С.В. Зубатова

Замысел Зубатова не возник на пустом месте. Он был результатом глубокого анализа ситуации и определенного идейного багажа. Зубатов исходил из своих наблюдений, что арестованные рабочие делились на две категории: интеллигентов-революционеров, осознающих политический характер своих действий, и простых рабочих, которые часто не понимали своей «вины» и были движимы исключительно стремлением к удовлетворению экономических интересов. Это различие подсказало ему идею о возможности отделения «экономики» от «политики» в рабочем движении.

При выработке и осуществлении своих планов Зубатов активно использовал идеи таких течений, как бернштейнианство, легальный марксизм и «экономизм».

• Бернштейнианство (ревизионизм Эдуарда Бернштейна) отвергало революционный путь преобразования общества, настаивая на возможности постепенного, эволюционного улучшения положения рабочего класса в рамках капиталистической системы через реформы, профсоюзы и парламентскую борьбу. Эта идея об «эволюции вместо революции» идеально ложилась в стратегию Зубатова.
• Легальный марксизм в России, представленный такими фигурами, как П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский, признавал объективную необходимость развития капитализма в России и фокусировался на экономических аспектах марксизма, отодвигая на второй план революционные призывы. Это позволяло Зубатову апеллировать к необходимости улучшения условий труда, не затрагивая при этом политические устои.
• «Экономизм» — течение в российском социал-демократическом движении конца XIX — начала XX века, которое настаивало на приоритете экономической борьбы рабочих над политической. «Экономисты» считали, что рабочее движение должно ограничиваться требованиями об улучшении условий труда и повышении зарплаты, оставляя политическую борьбу интеллигенции. Зубатов, как никто другой, видел потенциал в этих настроениях, стремясь использовать оппортунизм в рабочем движении, «перехватить» экономические требования у революционеров и удовлетворить их под контролем государства. Он рассчитывал на наличие «отсталых настроений» среди части пролетариата, которые можно было направить в нужное русло.

Владимир Ленин, характеризуя суть «зубатовщины», точно подметил: «Обещание более или менее широких реформ, действительная готовность осуществить крохотную частичку обещанного и требование за это отказаться от борьбы политической».

В этом кратком определении заключена вся двойственность идейной платформы Зубатова. Какой важный нюанс здесь упускается? Такая политика, по сути, была игрой вдолгую, нацеленной на деполитизацию, но в итоге оказалась фатальной ошибкой, недооценившей способность масс к самоорганизации и осознанию своих политических прав.

Четыре принципа легального рабочего движения по Зубатову и их критический анализ

На основе своих идейных построений С.В. Зубатов сформулировал четыре ключевых принципа, на которых должно было основываться легальное рабочее движение под государственным контролем:

1. Замена революционного учения эволюционным и отрицание насилия. Этот принцип был краеугольным камнем «зубатовщины». Он предполагал убеждение рабочих в бесперспективности насильственных методов борьбы и в возможности достижения улучшения своего положения путем постепенных реформ и мирного диалога с властью. Внутренняя логика этого принципа заключалась в стремлении дерадикализировать рабочее движение, лишить его революционной энергии и направить по пути, санкционированному самодержавием. Однако его противоречие заключалось в игнорировании того факта, что многие социальные изменения в истории достигались именно через борьбу, а не только через эволюцию, особенно в условиях авторитарного режима.
2. Проповедь преимущества самодержавной формы правления как внеклассовой и третейской силы. Зубатов стремился представить самодержавие не как аппарат классового господства, а как надклассовую, нейтральную силу, стоящую над конфликтами между рабочими и фабрикантами. Согласно этой концепции, царь и его правительство были истинными защитниками народных интересов, способными справедливо разрешать споры. Этот принцип был прямо нацелен на подрыв авторитета социалистических партий, которые позиционировали себя как единственные защитники пролетариата. Противоречие здесь очевидно: самодержавие по своей природе было частью феодально-помещичьего строя и защищало интересы правящих классов, а попытка представить его «внеклассовым» была, по сути, идеологической манипуляцией.
3. Разъяснение разницы между революционным и профессиональным рабочим движением. Зубатов настаивал на четком разграничении между экономической борьбой, направленной на улучшение условий труда, и политической борьбой, целью которой было изменение государственного строя. Он стремился убедить рабочих, что их истинные интересы лежат исключительно в экономической плоскости, и что политические лозунги лишь отвлекают их от реальных нужд. Это был центральный тезис, направленный на деполитизацию рабочего класса. Однако в условиях самодержавия, где даже экономические требования часто встречали сопротивление, а права рабочих были ограничены, такое разделение было искусственным и нежизнеспособным. Любое серьезное экономическое требование неизбежно затрагивало вопросы законодательства и государственной политики.
4. Признание границ самодеятельности там, где начинаются права власти. Этот принцип прямо указывал на то, что любая рабочая активность должна оставаться строго в рамках, установленных государством. Рабочие организации могли действовать лишь с разрешения и под контролем полиции, а любые попытки выйти за эти рамки или бросить вызов государственной власти должны были пресекаться. Это была прямая декларация полицейского контроля, которая, с одной стороны, обеспечивала безопасность для правительства, но с другой — ограничивала подлинную автономию и инициативу рабочих, делая их марионетками в руках власти.

Внутренняя логика этих принципов была обусловлена стремлением к сохранению самодержавия. Зубатов искренне верил, что, удовлетворив экономические нужды рабочих и отделив их от радикальной интеллигенции, можно предотвратить революцию. Однако основные противоречия его концепции заключались в нереалистичности отделения экономики от политики в условиях абсолютизма и в фундаментальном недоверии к рабочему классу как к самостоятельному актору, который способен мыслить не только категориями материальных благ. Попытка управлять «народными громадами», как он это называл, через провокацию и патернализм в конечном итоге обрекла «зубатовщину» на крах.

С.В. Зубатов: биография и формирование взглядов

Сергей Васильевич Зубатов (1864–1917) — одна из наиболее неоднозначных и ярких фигур в российской истории конца XIX — начала XX века. Его биография тесно переплетена с историей российской политической полиции и попытками самодержавия справиться с растущим революционным движением.

Свою карьеру Зубатов начал не как лояльный чиновник, а как участник революционных кружков. Этот опыт, парадоксальным образом, дал ему глубокое понимание психологии и методов подпольной деятельности, что впоследствии он успешно использовал в борьбе против тех, к кому когда-то принадлежал. Перейдя на сторону правительства, он стал одним из самых эффективных сотрудников охранных отделений. Сначала он служил начальником Московского охранного отделения (в начале XX века), а затем, с 1902 по 1903 год, — начальником Особого отдела Департамента Полиции.

Именно на этих постах Зубатов получил возможность не только применять традиционные репрессивные меры, но и разрабатывать новые, более изощренные стратегии. Его взгляды формировались под влиянием наблюдений за рабочим движением, контактов с арестованными революционерами и чтения социалистической литературы. Он пришел к выводу, что простой репрессивный аппарат не в состоянии остановить революцию, если не будет решен «рабочий вопрос». Зубатов искренне верил в возможность примирения рабочих с самодержавием через удовлетворение их экономических требований, при этом сохраняя принципы частной собственности и эволюционного развития. Эта вера, подкрепленная его аналитическими способностями и оперативным опытом, легла в основу его знаменитой стратегии «полицейского социализма».

Практическая реализация «зубатовщины»: формы, методы и география

Концепция «полицейского социализма» С.В. Зубатова не осталась лишь на бумаге. Она была активно воплощена в жизнь через создание целой сети легальных рабочих организаций, призванных стать альтернативой революционным профсоюзам и социалистическим партиям. Реализация этой политики демонстрировала как новаторские методы государственного контроля, так и присущие ей этические дилеммы.

Создание первых легальных рабочих организаций в Москве

Эпицентром практической реализации «зубатовщины» стала Москва, где Сергей Васильевич Зубатов занимал пост начальника охранного отделения. Именно здесь, в мае 1901 года, была создана первая зубатовская организация, получившая название «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Процесс создания этих организаций был тщательно продуман, а привлечение бывших революционеров, обладавших опытом агитации и организационной работы, стало хитрым шагом, направленным на подрыв доверия к подпольным кружкам.

С ростом численности Московского общества в сентябре 1901 года был создан «Совет рабочих механического производства». Этот Совет осуществлял руководство и контроль за деятельностью собраний, но при этом находился под постоянным надзором агентуры Зубатова, которая фактически управляла всеми процессами. Совет принимал жалобы от рабочих и выступал в их защиту в случаях притеснений со стороны фабрикантов. Что примечательно, московская администрация, в лице самого Зубатова и обер-полицмейстера Д.Ф. Трепова, оказывала активную поддержку этим действиям, производя давление на фабрикантов. Например, в феврале 1902 года Зубатовское общество организовало забастовку на Шёлковой мануфактуре, которая выдерживала противостояние с фабрикантами в течение месяца, демонстрируя реальную силу и эффективность «легального» движения. Успехи Общества в отстаивании интересов рабочих создали ему в Москве огромную популярность.

Распространение «зубатовщины» в регионах

Успех московского эксперимента способствовал распространению «зубатовщины» на другие промышленные центры Российской империи. В 1901–1903 годах зубатовские организации и группы были основаны в Петербурге, Киеве, Харькове, Екатеринославе, Николаеве, Перми.

• Санкт-Петербург: После перевода Зубатова на должность заведующего Особым отделом Департамента полиции в октябре 1902 года, он начал организацию легального рабочего движения и в столице. 10 ноября 1902 года состоялось первое «частное совещание» зубатовцев в трактире «Выборг». Позднее, в 1903 году, знаменитый священник Георгий Гапон, также под эгидой полиции, организовал «Собрание фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», которое стало одним из наиболее известных воплощений «полицейского социализма».
• Москва: Помимо «Общества взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве», в 1902 году было открыто «Общество взаимной помощи текстильщиков», а также аналогичные общества были созданы среди ткачей, булочников, табачников и других профессий. Общая численность членов этих обществ составляла не менее 1,8 тыс. человек.
• Одесса: Зубатовские организации также активно действовали в Одессе.
• Западные губернии: Летом 1901 года в Минске и Вильнюсе зубатовские агенты создали «Еврейскую независимую рабочую партию», что стало попыткой распространить влияние «полицейского социализма» на специфические национальные рабочие движения.

В Москве, при поддержке обер-полицмейстера Д.Ф. Трепова и генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, зубатовские профсоюзы к 1902 году охватили важнейшие отрасли промышленности города, демонстрируя значительный охват и влияние.

Методы работы и культурно-просветительская деятельность

Деятельность зубатовских обществ не ограничивалась только приемом жалоб и поддержкой рабочих в экономических спорах. Важной частью стратегии была культурно-просветительская работа, направленная на повышение образовательного уровня рабочих и одновременное привитие им лояльности к существующему строю. Зубатов активно привлекал университетскую профессуру для чтения лекций по истории, экономике и другим дисциплинам.

Например, в 1901 году в Историческом музее в Москве началось чтение лекций для рабочих. В их проведении участвовали такие известные профессора, как И. Х. Озеров, В. Э. Ден, А. Э. Вормс, А. А. Мануйлов, В. И. Анофриев, Н. Ф. Езерский и другие. Эти лекции вызывали у рабочих огромный интерес, поскольку предоставляли им доступ к знаниям, который был затруднен в обычных условиях. После того как революционеры стали препятствовать привлечению профессоров, Зубатов привлек к чтению лекций духовную интеллигенцию, в том числе протоиерея Философа Орнатского и молодого священника Георгия Гапона, что демонстрировало гибкость и адаптивность его методов.

Таким образом, «зубатовщина» представляла собой многогранную систему, сочетающую полицейский контроль, экономическую поддержку и культурно-просветительскую работу.

Этические дилеммы «зубатовщины»

«Зубатовщина» порождала целый спектр сложных этических дилемм, которые остаются предметом дискуссий и по сей день.

• Дилеммы для рабочих: Участие в контролируемых профсоюзах ставило рабочих перед нелегким выбором. С одной стороны, эти организации предлагали реальную, хотя и ограниченную, защиту их экономических интересов. Рабочие видели, что «зубатовские» общества могли добиться повышения зарплаты или улучшения условий труда там, где независимые забастовки терпели поражение. Это создавало иллюзию «доброго» правительства, заботящегося о народе. С другой стороны, рабочие, особенно те, кто имел опыт участия в социал-демократических кружках, осознавали, что являются инструментом в руках полиции, что их активность используется для укрепления самодержавия и подавления революционного движения. Это могло порождать чувство морального компромисса, диссонанса между стремлением к реальной свободе и вынужденным сотрудничеством с репрессивным аппаратом. Некоторые из них, возможно, оправдывали свое участие прагматическими соображениями, надеясь использовать легальные площадки для дальнейшей агитации.
• Моральная сторона использования государством провокации: С точки зрения государственной этики, «зубатовщина» представляла собой использование провокации как инструмента контроля. Правительство, через своих агентов, не только создавало видимость защиты рабочих, но и активно вмешивалось в их внутренние дела, манипулировало их настроениями и направляло их энергию в нужное русло. Такая политика подрывала доверие между властью и обществом, создавая атмосферу подозрительности и цинизма. Хотя цели Зубатова могли быть продиктованы стремлением предотвратить революцию, методы, основанные на обмане и скрытом контроле, в долгосрочной перспективе лишь усиливали недоверие и разочарование, что, как показали дальнейшие события, обернулось против самого самодержавия. Использование Гапона, который стал символом «полицейского социализма», а затем и «Кровавого воскресенья», является ярчайшим примером того, как подобные этические компромиссы могут привести к катастрофическим последствиям.

Таким образом, «зубатовщина» была не просто административной мерой, но сложным социальным экспериментом, который, пытаясь разрешить одни проблемы, порождал новые этические и моральные дилеммы, ставшие частью драматической истории Российской империи.

Оценки современников и историографические интерпретации

Феномен «зубатовщины» вызывал ожесточенные споры и противоречивые оценки еще при жизни Сергея Зубатова, и эти дискуссии продолжились в историографии, отражая сложность и многогранность этого явления.

Реакция революционного движения и оценка В.И. Ленина

Революционные круги, особенно социал-демократы, с самого начала усматривали в «зубатовщине» серьезную угрозу для своего движения. Термин «полицейский социализм», активно внедренный в оборот революционной печатью, был призван разоблачить демагогическую сущность зубатовской политики. Газета «Искра», являвшаяся центральным органом РСДРП, вела активную борьбу с «зубатовщиной», публикуя многочисленные материалы (38 статей по этой теме), разъясняющие рабочим ее провокаторский характер. Социал-демократы к 1902 году осознали опасность зубатовского движения и активно боролись с ним, распуская слухи о «полицейской ловушке» и объявляя рабочих, сотрудничающих с Зубатовым, «провокаторами».

Любопытно, что, по признанию даже советских историков, деятельность зубатовского Общества полностью парализовала социал-демократическую пропаганду в Москве на пике его расцвета. В годы его расцвета пропаганда левого политического спектра в Москве стала практически невозможной, что свидетельствует о временной, но значительной эффективности зубатовских методов.

Владимир Ильич Ленин, один из наиболее проницательных критиков «зубатовщины», хотя и осуждал ее как провокацию, тем не менее, предвидел, что ее замысел в конечном итоге обернется против самих властей и капиталистического строя. Он считал, что легализация рабочего движения, даже под полицейским контролем, приведет к «привлечению внимания еще более широких и самых отсталых слоев рабочих к социальным и политическим вопросам» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 6, с. 115).

Ленинский прогноз оказался удивительно точным: как мы увидим далее, именно легальные организации стали тем каналом, через который рабочие в итоге вовлекались в политическую борьбу.

Отношение промышленников и государственных деятелей

«Зубатовщина» вызывала раздражение не только у революционеров, но и у представителей других слоев общества, в частности у промышленников. Крупные фабриканты и предприниматели видели в ней нежелательное и опасное вмешательство государства в их отношения с рабочими. Министр финансов С.Ю. Витте, выражая интересы крупного капитала, резко выступил против «зубатовщины», поскольку считал ее ущемлением прав петербургских промышленников и подрывом принципов свободной рыночной экономики. Он полагал, что государство не должно вмешиваться в трудовые отношения, которые должны регулироваться договором между нанимателем и работником.

Политическая борьба вокруг «зубатовщины» также разворачивалась на высшем государственном уровне. К началу 1903 года отношения министра внутренних дел В.К. Плеве с Зубатовым окончательно испортились. Плеве, будучи сторонником усиления репрессий, все более негативно относился к зубатовским проектам реформ и его попыткам играть на стороне рабочих. В июле 1903 года Зубатов даже встречался с С.Ю. Витте, заявляя о надвигающейся революции, которую невозможно остановить методами Плеве, и предупреждая о возможной гибели министра внутренних дел. Более того, Витте и Зубатов, по некоторым данным, участвовали в заговоре против Плеве, составив план по его смещению на квартире князя В. П. Мещерского, что ярко иллюстрирует накал политических страстей и интриг, окружавших этот феномен.

Эволюция историографических оценок

В историографии оценки «зубатовщины» претерпели значительную эволюцию. В советский период, исходя из классового подхода, «зубатовщина» однозначно трактовалась как реакционная, провокационная политика, направленная на раскол рабочего движения и подавление революции. Она рассматривалась исключительно как инструмент самодержавия для манипуляции пролетариатом, и ее эффективность, как правило, занижалась.

Однако в постсоветский период, с отменой идеологических догм и расширением доступа к архивным материалам, подход к «зубатовщине» стал более сбалансированным. Современные историки стремятся отстраниться от тенденциозного подхода, присущего ученым начала XX века, и увидеть в ней не только явление антинародной направленности, но и реализацию достаточно интересного, хоть и провального, эксперимента. «Зубатовщина» стала рассматриваться как сложный, многогранный феномен, отражающий поиск властью новых путей решения «рабочего вопроса» в условиях нарастающего кризиса. Ее анализируют как попытку сочетания репрессивных и патерналистских мер, как уникальный пример государственного управления социальными процессами, который, несмотря на свой крах, оставил важный след в истории российской общественной мысли и государственного контроля. Такой подход позволяет глубже понять как мотивы самих деятелей, так и причины неудачи этой политики.

Причины краха и исторические последствия «зубатовщины»

Несмотря на первоначальные успехи и кажущуюся эффективность в локальных масштабах, «зубатовщина» оказалась недолговечным феноменом и потерпела полный крах. Этот провал был обусловлен комплексом внутренних противоречий и внешнего давления, которые в совокупности подорвали саму основу «полицейского социализма».

Внутренние противоречия и внешнее давление

Успехи «зубатовщины» носили временный характер, и ее крах был неизбежен по нескольким причинам:

• Недовольство предпринимателей: Одним из ключевых факторов стало растущее недовольство московских, а затем и общероссийских предпринимателей вмешательством правительства в их взаимоотношения с рабочими. Фабриканты воспринимали действия Зубатова как посягательство на их экономическую свободу и право самостоятельно регулировать трудовые отношения. Государственная поддержка рабочих в их требованиях воспринималась как предательство интересов капитала, что подрывало традиционную опору самодержавия. Промышленники, чьи доходы напрямую зависели от трудовых отношений, не могли смириться с таким давлением со стороны полицейских чиновников.
• Неспособность контролировать массовые стачки: Изначальный замысел Зубатова состоял в том, чтобы направлять рабочее движение исключительно в русло экономических требований и удерживать его под контролем. Однако практика показала нежизнеспособность этой идеи в условиях нарастающей социальной напряженности. Ярчайшим примером стала Всеобщая стачка на Юге России в июле – августе 1903 года, которая охватила до 200 тысяч рабочих Закавказья и Украины. Стачка началась 1 июля 1903 года в Баку, а затем распространилась на Тбилиси, Закавказскую железную дорогу, Поти, Батуми, Чиатурский горный округ, Одессу, Николаев, Киев, Екатеринослав, Керчь, Харьков и другие города. В отдельных демонстрациях в Баку участвовало 45–50 тысяч человек, в Одессе — около 40–50 тысяч, в Тифлисе — не менее 15 тысяч, а в Чиатурском горном округе — около 20 тысяч рабочих. Эта стачка, несмотря на попытки контроля, вышла из-под власти. Она наглядно продемонстрировала, что рабочее движение поднялось на новую, более высокую ступень, и его уже невозможно было сдержать исключительно экономическими рамками. Многие забастовки, начинавшиеся зубатовскими организациями, под влиянием агитации революционных социал-демократов превратились в политические выступления.
• Политические интриги и конфликты на высшем уровне: Важную роль в крахе «зубатовщины» сыграли и внутриправительственные конфликты. В начале 1903 года изменилось отношение министра внутренних дел В.К. Плеве к Зубатову и его политике. Плеве, изначально поддержавший эксперимент, все более настаивал на усилении репрессий и отрицательно относился к зубатовским проектам реформ, считая их чрезмерно либеральными и опасными. Конфликт обострился в августе 1903 года из-за деятельности Еврейской независимой рабочей партии, причастной к организации упомянутой стачки в Одессе, которая распространилась на весь Юг России и парализовала жизнь двух десятков индустриальных городов и крупных морских портов. Неудача в Одессе стала для Плеве поводом окончательно расправиться с неудобным Зубатовым. Кром�� того, Зубатов пытался опередить события, ища покровительства у С.Ю. Витте, давнего врага Плеве. Однако Плеве донесли об этой интриге, что окончательно подорвало доверие и привело к увольнению Зубатова. Летом 1903 года зубатовские организации были официально ликвидированы, так как правительство отказалось от этого метода борьбы с революционным движением.

Перерастание экономических требований в политические

Иронично, но именно «зубатовщина» своим существованием способствовала политизации рабочего движения, хотя и ставила целью обратное. Создание легальных организаций дало рабочим площадку для самоорганизации, пусть и подконтрольной. Однако эта площадка, по прогнозу Ленина, неизбежно привлекала внимание к более широким социальным и политическим вопросам.

Попытка самодержавия продолжить насаждение полицейского социализма под руководством священника Гапона в Петербурге привела к полному банкротству движения, завершившемуся трагическим событием — Кровавым воскресеньем 9 января 1905 года. Расстрел мирной демонстрации, организованной Гапоном, стал мощнейшим катализатором, который окончательно подорвал веру рабочих в «доброго царя» и в возможность мирного решения их проблем. Это событие стало началом Первой русской революции 1905–1907 годов.

В 1905 году рабочие массово были вовлечены в революцию. В январе – марте 1905 года бастовало 810 тысяч промышленных рабочих – это в 2 раза больше, чем за все предыдущие 10 предреволюционных лет. В Петербурге в начале января 1905 года забастовка охватила около 150 тысяч человек, став фактически всеобщей. Общее число участников Революции 1905 года оценивается от 140 тысяч до 2 миллионов человек. Этот взрыв рабочего движения наглядно продемонстрировал, что попытка отделить экономические требования от политических была обречена на провал, и что легализация рабочего движения в конечном итоге только ускорила его политизацию и радикализм.

Долгосрочное влияние на государственную политику и рабочее движение

Несмотря на официальную ликвидацию в 1903 году и кажущийся провал, «зубатовщина» оказала значительное влияние на последующее развитие как государственной политики в рабочем вопросе, так и на формирование самосознания пролетариата:

• Для государственной политики: Опыт «зубатовщины» показал правительству, что одни только репрессии неэффективны, и что необходимость учета экономических интересов пролетариата является важнейшим фактором стабильности. Хотя прямое «полицейское опекунство» было отвергнуто, идея о необходимости фабричного законодательства и контролируемых форм рабочих организаций (например, впоследствии созданные легальные профсоюзы в 1906 году) оставалась актуальной. По сути, «зубатовщина» стала первой серьезной попыткой государства осознать необходимость адаптации к меняющимся социальным условиям, пусть и неудачной.
• Для рабочего движения: «Зубатовщина» способствовала повышению уровня самоорганизации и политической зрелости рабочих. Даже контролируемые организации давали опыт коллективных действий, обсуждения проблем и выдвижения требований. После краха «зубатовщины» рабочие, испытавшие на себе попытки манипуляции, стали более критично относиться к любым инициативам сверху и с большей готовностью прислушиваться к революционной агитации. Таким образом, «зубатовщина», парадоксальным образом, внесла свой вклад в формирование классового сознания пролетариата и его готовности к борьбе за свои права.

Таким образом, «зубатовщина» стала важным, хотя и трагическим уроком для самодержавия, показавшим невозможность контролировать глубокие социальные процессы исключительно административными и полицейскими методами.

Место «зубатовщины» в истории российской общественной мысли и государственного контроля

«Зубатовщина» занимает уникальное и спорное место в истории российской общественной мысли и эволюции государственных методов контроля. Она не может быть сведена к простому акту полицейской провокации, а представляет собой сложный феномен, отражающий глубокие процессы, происходившие в Российской империи на рубеже веков.

Прежде всего, «зубатовщина» рассматривается как целенаправленная деятельность царского правительства по разложению рядов противников самодержавия. Это была попытка не просто подавить революцию, но лишить ее социальной базы, перехватив инициативу в «рабочем вопросе». В этом смысле она была частью более широкой эволюции государственных методов борьбы с рабочим движением, представляя собой попытку найти более гибкие и изощренные меры, помимо исключительно усиления репрессий. Правительство осознавало, что прямое насилие лишь радикализирует пролетариат, и искало пути «умиротворения» через контролируемое удовлетворение экономических нужд.

Деятельность Зубатова характеризовалась двумя основными, хотя и взаимосвязанными, направлениями:

1. Беспощадная борьба с революционным движением: Это включало агентурную работу, внедрение осведомителей, аресты и пресечение подпольной деятельности.
2. Стремление удержать рабочее движение в рамках экономической борьбы, отвлекая внимание от политики: Именно этот аспект отличал «зубатовщину» от обычной полицейской работы. Власти надеялись, что такими мерами смогут воспрепятствовать развитию и распространению среди рабочих «крайних воззрений с социалистическим, а иногда и революционным оттенком».

«Зубатовщина» проявила стремление власти взять на себя роль защитника прав рабочих. Это была попытка создать имидж «доброго царя», заботящегося о своем народе, и тем самым подорвать влияние революционеров, которые позиционировали себя как единственные представители интересов пролетариата. Зубатов и его сторонники искренне полагали, что самодержавие способно быть надклассовой, третейской силой, способной разрешить конфликт между трудом и капиталом. Однако эта роль, которую власть пыталась играть, была обременена глубокими противоречиями: государство, по сути, защищало интересы господствующих классов, и его «забота» о рабочих всегда оставалась ограниченной рамками самодержавного строя.

Несмотря на свой крах, «зубатовщина» оказала влияние на развитие рабочего вопроса и на понимание правительством необходимости учета экономических интересов пролетариата, хотя и в контролируемых рамках. Она стала важным, пусть и негативным, опытом для российского самодержавия, продемонстрировав пределы манипулятивных стратегий. В то же время, она стала катализатором для роста политического самосознания рабочих, которые, пройдя через опыт «полицейского социализма», стали менее доверчивыми и более готовыми к самостоятельной политической борьбе. Таким образом, «зубатовщина» не просто эпизод, а ключевой момент в диалектике взаимоотношений между властью и рабочим классом в предреволюционной России.

Заключение

«Зубатовщина» представляет собой одно из наиболее интригующих и парадоксальных явлений в истории Российской империи на рубеже XIX–XX веков. Инициированная как стратегия умиротворения рабочего класса и отвлечения его от политической борьбы, она стала, по сути, экспериментом государственного «полицейского социализма», который, несмотря на свои краткосрочные тактические успехи, в конечном итоге потерпел сокрушительный крах.

Наш глубокий философско-исторический анализ показал, что возникновение «зубатовщины» было обусловлено комплексом объективных факторов: бурным экономическим ростом и формированием многомиллионного пролетариата, активизацией рабочего движения и появлением революционных партий, а также эволюцией государственного регулирования рабочего вопроса, которое до Зубатова уже предпринимало попытки законодательной защиты труда. В этом контексте идея Зубатова о создании контролируемых рабочих организаций, способных решать экономические проблемы, казалась правящим кругам привлекательной альтернативой одним лишь репрессиям.

Философская основа «зубатовщины» оказалась внутренне противоречивой. Стремясь бороться с социализмом, Зубатов апеллировал к идеям бернштейнианства, легального марксизма и «экономизма», пытаясь отделить экономические интересы рабочих от их политических амбиций. Однако его принципы — замена революции эволюцией, проповедь самодержавия как внеклассовой силы, разграничение профессионального и революционного движения, а также жесткие ограничения самодеятельности — не могли выдержать проверку реальностью. Он недооценил глубину социальной напряженности и стремление рабочих к подлинной автономии. Этические дилеммы, связанные с использованием государством провокации и манипуляций, также подорвали моральный авторитет этой политики.

Практическая реализация «зубатовщины» включала создание целой сети организаций в Москве, Петербурге, Киеве и других городах, а также активную культурно-просветительскую работу. Эти структуры поначалу демонстрировали эффективность, добиваясь уступок от фабрикантов и временно парализуя революционную агитацию. Однако их успехи носили поверхностный характер.

Крах «зубатовщины» был предопределен рядом факторов: нарастающим недовольством промышленников вмешательством государства, неспособностью полицейского аппарата контролировать массовые стачки (особенно Всеобщую стачку на Юге России 1903 года) и, наконец, острыми политическими интригами на высшем уровне, которые привели к увольнению Зубатова и ликвидации его организаций. Самым же фатальным последствием стало то, что «зубатовщина», вопреки своим целям, способствовала не деполитизации, а, напротив, политизации рабочего движения. События Кровавого воскресенья 1905 года, непосредственным прологом к которым стало гапоновское движение — прямое продолжение «полицейского социализма», — окончательно подорвали доверие рабочих к самодержавию и стали детонатором первой русской революции.

Таким образом, «зубатовщина» является сложным, внутренне противоречивым историческим явлением. Она стала свидетельством стремления царского правительства найти новые, гибкие методы контроля над обществом, но одновременно продемонстрировала неспособность самодержавия к подлинным реформам и диалогу. Несмотря на свою провальность, «зубатовщина» оставила значительный след в истории российской общественной мысли и государственного контроля, став важным уроком как для власти, так и для самого рабочего движения, способствуя его политическому созреванию. Философский подход позволяет понять не только механику, но и глубинные причины, мотивы и этические последствия этого уникального эксперимента.

Список использованной литературы

1. Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти. М.: Рос. полит. Энциклопедия РОССПЭН, 2003. 432 с.
2. Гейфман А. Революционный террор в России 1894–1917 / Пер. с англ. Е. Дорман. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. 448 с.
3. Горожанин А. В. Государство и полиция / Под ред. В. П. Сальникова. СПб.: Фонд Университет, 2001. 304 с.
4. Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника / Вступ. статья Н. П. Соколова и А. Д. Степанского; публ. и коммент. Н. П. Соколова. М.: Новое литературное обозрение, 2000. 810 с.
5. История России с 1801 по 1917 год: Курс лекций / Д. И. Олейников. М.: Дрофа, 2005. 414 с.
6. Министерство внутренних дел: страницы истории (1802–2002) / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб.: Фонд Университет, 2001. 608 с.
7. Могильнер М. На путях к открытому обществу: кризис радикального сознания в России (1907–1914 гг.). М.: Изд-во Магистр, 1997. 56 с.
8. Мулукаев Р. С., Малыгин А. Я., Епифанов А. Е. История отечественных органов внутренних дел: Учебник для вузов / Под ред. доктора юридических наук Р. С. Мулукаева. М. NOTA BENE, 2005. 336 с.
9. Охранка: Воспоминания руководителей охранных отделений. Т. 1. / Вступ. ст., подготовка текста и коммент. З. И. Перегудовой. М.: Новое литературное обозрение, 2004. 512 с.
10. Охранка: Воспоминания руководителей охранных отделений. Т. 2. / Вступ. ст., подготовка текста и коммент. З. И. Перегудовой. М.: Новое литературное обозрение, 2004. 600 с.
11. Полиция Российской империи / В. Пиотровский, Д. Кудрявцев, Р. Очкур. М.: АСТ, СПб.: Астрель – СПб, 2005. 270 с.
12. Зубатовщина (полицейский социализм и рабочее движение) : Текст научной статьи по специальности «История и археология». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/zubatovschina-politseyskiy-sotsializm-i-rabochee-dvizhenie (дата обращения: 19.10.2025).
13. «Полицейский социализм» в России конца XIX — начала XX в. / О. Кононова. URL: https://ostkraft.ru/articles/1269 (дата обращения: 19.10.2025).
14. «Зубатовщина»: утопия или провокация? // Российское агентство правовой и судебной информации — РАПСИ. 2020. 6 октября. URL: https://rapsinews.ru/publishing_news/20201006/306233267.html (дата обращения: 19.10.2025).
15. «Рабочий вопрос», «Зубатовщина» и поп Гапон // РАПСИ. 2023. 31 октября. URL: https://rapsinews.ru/publishing_news/20231031/308945672.html (дата обращения: 19.10.2025).
16. РУССКИЙ «ПОЛИЦЕЙСКИЙ СОЦИАЛИЗМ» (ЗУБАТОВЩИНА) // Либмонстр. URL: https://libmonster.ru/articles/view/RUSSKII-POLITsEISKII-SOTsIALIZM-ZUBATOVshchINA (дата обращения: 19.10.2025).
17. Общественно-политические воззрения С.В. Зубатова и эволюция теории «полицейского социализма» по его запискам // Lomonosov-msu.ru. URL: https://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2016/data/section_13_11502.htm (дата обращения: 19.10.2025).
18. Бухбиндер Н. А. Зубатовщина и рабочее движение в России // Библиотека русской революции и гражданской войны. URL: https://theresistance.ru/library/bukhbinder-n-a-zubatovshhina-i-rabochee-dvizhenie-v-rossii (дата обращения: 19.10.2025).
19. Зубатовщина, зубатовские организации, идея Зубатова – кратко что такое в истории России // Образовака. URL: https://obrazovaka.ru/histori/zubatovschina-kratko-v-istorii-rossii.html (дата обращения: 19.10.2025).
20. Зубатовщина // Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург» — Словари и энциклопедии на Академике. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_sp/1053/%D0%B7%D1%83%D0%B1%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%89%D0%B8%D0%BD%D0%B0 (дата обращения: 19.10.2025).