Пьесы Фонвизина продолжают традиции классицизма. «На всю жизнь, — указывал Г. А. Гуковский, — его художественное мышление сохраняло явственный отпечаток этой школы». Но в отличие от комедий Сумарокова и Лукина, пьесы Фонвизина — явление позднего, более зрелого русского классицизма, испытавшего сильное влияние просветительской идеологии.
От классицизма идет прежде всего принцип высшей оценки человека: служение государству, выполнение им своего гражданского долга. В «Недоросле» — характерное для русского классицизма противопоставление двух эпох: Петровской и той, к которой принадлежит автор. Первая выступает как образец гражданского поведения, вторая — как отклонение от нее. Так оценивали современность и Ломоносов и Сумароков. С классицизмом связана четкая, математически продуманная система образов. В каждой пьесе два лагеря — злонравные и добродетельные герои. Резко разграничено добро и зло, свет и тени. Положительные герои только добродетельны, отрицательные — только порочны.
В комедии «Бригадир» герои образуют своеобразные пары, объединенные супружескими или любовными отношениями: Бригадир и Бригадирша, Советник и Советница, Иван и Советница, Добролюбов и Софья. По принципу симметрии построены многие сцены: герои по очереди высказывают свое мнение о том, что следует читать, о пользе грамматики и т. п. Фонвизинский «Бригадир» больше связан с первым этапом русского классицизма. Даже выбор героев во многом подсказан сатирами Кантемира и ранними комедиями Сумарокова: хитрый подьячий, хвастливый воин, галломаны и щеголи. Средства характеристики действующих лиц также восходят к художественным приемам сатиры. Персонажи раскрывают себя не в сценическом действии. Они сами говорят о своих недостатках, выдавая их, по простоте душевной, за добродетели: Советник хвастается ловкостью в судопроизводстве, Бригадир — своей властью, Бригадирша — бережливостью, Иван и Советница — мнимой образованностью и утонченностью. Так разоблачали себя герои сатир Кантемира — ханжа Критон, скупец Сильван, щеголь Медор. Нередко герои Фонвизина дают друг другу меткие оценки.
Но Фонвизин писал не сатиру, а комедию. Для того чтобы объединить своих героев сценическим действием, он обращается к испытанному средству — к любовной интриге, которую доводит в «Бригадире» до слишком условных и неправдоподобных границ, втягивая в нее почти всех действующих лиц. Советник волочится за Бригадиршей, Бригадир — за Советницей. Иван также ухаживает за Советницей и тем самым становится соперником своего отца. Четвертую «любовную» пару составляют Софья и Добролюбов. Это дает автору возможность еще раз сопоставить отрицательных и положительных героев, по характеру их влюбленности. Любовь «злонравных» персонажей, заявляет Добролюбов, «смешна, позорна и делает им бесчестие. Наша же любовь основана на честном намерении и достойна того, чтоб всякий пожелал нашего счастия». Любовные объяснения каждого из героев выдержаны в полном соответствии с их характером и манерой речи, что является благодарным материалом для ряда комических сценок. Так, например, Советник и здесь остается ханжой и лицемером, прикрывающим свои грешные помыслы морально-религиозными рассуждениями. «Каждый человек, — уговаривает он Бригадиршу, — имеет дух и тело. Дух, хотя бодр, да плоть немощна. К тому же несть греха, иже не может быти очищен покаянием… Согрешим и покаемся». Бригадир в любовном объяснении с Советницей сравнивает ее с «фортецией», «которая, как ни крепка, однако все «брешу» в нее сделать можно». Глаза Советницы, по его словам, «страшнее всех пуль, ядер и картечей».
В «Недоросле» система образов продумана столь же строго. Здесь три группы персонажей, включающих в себя три мужских и один женский образ: положительные герои — Стародум, Правдин, Милон и Софья; злонравные — Простакова, Простаков, Скотинин и Митрофан; воспитатели Митрофана — Цифиркин, Кутейкин, Вральман и Еремеевна, наделенные как положительными, так и отрицательными качествами.
Сюжет «Недоросля» строится на традиционно-классицистической основе — соперничество достойного и недостойного претендентов на руку героини. Однако любовная интрига не раскрывает чрезвычайно важную для автора крепостническую тему. В связи с этим драматург дополняет любовную интригу социальной коллизией, выраженной в пьесе конфликтом между Правдиным и Простаковой. Интрига и коллизия связаны между собой общим для них образом Простаковой. В последнем действии обе линии сходятся и Простакова терпит двойное фиаско. Правдин хочет отдать ее под суд за попытку похитить Софью. Простакова вымаливает у него прощение и тут же намеревается расправиться с нерасторопными слугами. Тогда Правдин объявляет свое решение о передаче ее имения в опеку. Тем самым комедия завершается двумя развязками.
Таким образом, пьесы Фонвизина не только опирались на традиции русской сатиры и комедии второй трети XVIII в., но и свидетельствовали о новых достижениях русского классицизма. Если комедии Сумарокова еще слишком зависели от иностранных образцов — от комедии дель-арте, от французской драматургии XVII в., что выражалось в фарсовых сценах, в нерусских именах героев, то Фонвизин освобождает свои пьесы от примитивного фарсового комизма. Он наделяет героев подчеркнуто русскими именами. В отличие от Сумарокова, он стремится окружить их привычной обстановкой, сохранить на сцене русские обычаи. Все это не противоречит нормам классицизма, который исследователи зачастую стремятся свести к сплошному логизированию, к вычленению героев из характерной для них социальной среды. При этом забывает о том, что, например, герои типичного классициста Мольера всегда окружены бытовой обстановкой, соответствующей их социальной природе.
Первое действие «Бригадира» автор предваряет пространной ремаркой, в которой указано, как выглядит дом Советника, где происходят события пьесы, как одет каждый из героев, чем он занят. «Театр представляет комнату, убранную по-деревенски. Бригадир, в сюртуке, ходит и курит табак. Сын его, в дезабилье, кобеняся, пьет чай. Советник, в казакине, смотрит в календарь… Советница, в дезабилье и корнете, жеманяся, чай разливает. Бригадирша сидит одаль и чулок вяжет. Софья также сидит одаль и шьет в тамбуре». По ходу действия герои пьют чай, играют в карты, в шахматы, загадывают на картах — словом, ведут себя так, как было принято в дворянских провинциальных домах.
В «Недоросле» нет специальных авторских ремарок, касающихся бытовой обстановки, но сами эти подробности во множестве представлены в пьесе. Здесь и примеривание кафтана, и подготовка к «сговору», и учебные занятия Митрофана, и ряд других черт дворянской жизни XVIII в.
В сравнении с классицизмом предшествующих десятилетий в комедиях Фонвизина объектом осмеяния становится не частная жизнь дворян, как это было у Сумарокова и Лукина, а их общественная, служебная деятельность и крепостническая практика.
Не довольствуясь одним изображением дворянского «злонравия», писатель стремится показать и его причины, чего опятьтаки не наблюдалось в пьесах Сумарокова. В решении этого вопроса большую роль сыграло просветительство, объяснявшее пороки людей их «невежеством» и неправильным воспитанием.
У Фонвизина вопрос о просвещенности и невежестве, о хорошем и дурном воспитании занимает центральное место. «Всему причиной воспитание», — заявляет Добролюбов в комедии «Бригадир». Гуманность положительных героев Фонвизина проистекает из их просвещенных взглядов. Сам образ мышления положительных героев не позволяет им вести себя грубо, жестоко и беззаконно. «Воспитание, — указывает Стародум, — дано мне было отцом моим по тому веку наилучшее». И напротив, пороки отрицательных героев автор объясняет их дремучим невежеством, представленным в пьесе в разных его проявлениях. Так, Простакова, ее муж и ее брат не умеют даже читать. Более того, они глубоко убеждены в бесполезности и ненужности знаний. «Без науки люди живут и жили», — уверенно заявляет Простакова. Столь же дики и их общественные представления. Высокие должности существуют, по их мнению, только для обогащения. По словам Простаковой, ее отец «воеводою был пятнадцати лет… не умел грамоте, а умел достаточек нажить». Преимущества «благородного» сословия они видят в возможности оскорблять и обирать зависимых от них людей,
Причиной «злонравия» могут быть и дурные наставники. Иван признается Советнице в том, что еще до отъезда в Париж он «был на пансионе у французского кучера, которому должен за «..любовь к французам и за холодность… к русским». Обучение Митрофана поручено недоучившемуся семинаристу Кутейнику, отставному солдату Цифиркину и бывшему кучеру, немцу Вральману. Но дело не только в учителях. Характер и поведение Митрофана — естественный результат тех живых примеров, которыми он окружен в доме родителей. Самое же губительное влияние оказала на Митрофана Простакова. Ведь и имя его, в переводе с греческого, означает «матерью данный», т. е. «являющий собой мать». От Простаковой Митрофан перенял грубость, жадность, презрение к труду и знаниям.
С просветительским мировосприятием органически связана тема «скотства» помещиков, многократно обыгранная Фонвизиным. Общество создано для мыслящих, «просвещенных» людей, уважающих законы и помнящих о своем долге. Но многие дворяне в умственном и гражданском развитии стоят столь низко, что их можно уподобить только животным. Иван жалуется Советнице: «Вы знаете, каково жить и с добрымиа я, черт меня возьми, я живу с животными». «Что ты ни скажешь, — говорит Бригадир Ивану, — так всё врешь, как лошадь». Иван не остается в долгу и на требование отца относиться к нему с почтением отвечает: «Когда щенок не обязан респектовать того пса, кто был его отец, то должен ли я вам хотя малейшим респектом?». В «Недоросле» госпожа Простакова все время сравнивается с собакой, Скотинин — с свиньями; «Слыхано ли» чтоб сука щенят своих выдавала?» — спрашивает Простакова. «Ах я, собачья дочь!» — заявляет она в другом месте. Низменный духовный облик Скотинина раскрывается в его пристрастии к «свинкам». «Люблю свиней… — признается он, — а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, встав на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою». «Нет, сестра, — заявляет он Простаковой, — я и своих поросят завести хочу». И Митрофан, по словам матери, «до свиней сызмала такой же охотник… Бывало, увидя свинку, задрожит от радости». «Аз есмь скот, — читает Митрофан по часослову, — а не человек».
Влияние на «Недоросль» просветительской литературы сказалось, и в жанровом своеобразии этого произведения. «Недоросль», по словам Г. А. Гуковского, «полукомедия, полудрама». Действительно, основа, костяк пьесы Фонвизина — классицистическая комедия, но она испы тала воздействие западноевропейской «мещанской» драмы, образцы которой дали Дидро, Седен и Мерсье. Это влияние сказывается в привнесении в пьесу серьезных и даже трогательных сцен. К ним относятся разговор Правдина со Стародумом в третьем и пятом действиях и трогательно-назидательные беседы Стародума с Софьей, а затем с Милоном — в четвертом действии. Слезной драмой подсказан образ благородного резонера в лице Стародума, а также «страждущей добродетели» в лице Софьи. С «мещанской» драмой связан и финал пьесы, в котором соединились трогательное и глубоко моралистическое начала. Здесь госпожу Простакову настигает страшное, абсолютно непредугаданное ею наказание. Ее отвергает, грубо отталкивает Митрофан, которому она посвятила всю свою безграничную, хотя и неразумную любовь. И это происходит в тот момент, когда Простакова лишилась всех прав в своем имении: «Погибла я совсем! — восклицает она. — Отнята у меня власть! От стыда никуда глаз показать нельзя! Нет у меня сына!».
Чувство, которое испытывают к ней положительные герои — Софья, Стародум и Правдин, — сложно, неоднозначно. В нем и жалость, и осуждение. Сострадание вызывает не Простакова — она отвратительна даже в своем отчаянии, — а попранное, искаженное в ее лице человеческое достоинство, человеческое естество. Сильно звучит и заключительная реплика Стародума, обращенная к Простаковой: «Вот злонравия достойные плоды» — т. е. справедливая расплата за нарушение нравственных и общественных норм.
Комедии Фонвизина, в особенности «Недоросль», — чрезвычайно важная веха в истории нашей драматургии. С нее, в сущности, и начинается русская общественная комедия. Следующие за ней — «Горе от ума» Грибоедова и «Ревизор» Гоголя. «…Все побледнело, — писал Гоголь, — перед двумя яркими произведениями: перед комедией Фонвизина «Недоросль» и Грибоедова «Горе от ума» … В них уже не легкие насмешки над смешными сторонами общества, но раны и болезни нашего общества… Обе комедии взяли две разные эпохи. Одна поразила болезни от непросвещения, другая — от дурно понятого просвещения».
Фонвизину удалось создать подлинно типические образы, которые стали нарицательными и пережили свое время. «…Звание бригадира, — указывал П. А. Вяземский, — обратилось в смешное нарицание, хотя сам бригадирский чин не смешнее другого». О другом, внесценическом, персонаже из той же пьесы вспоминал в 60е годы XIX в. Ф. М. Достоевский: «Гвоздилов до сих пор еще гвоздит свою капитаншу… Гвоздилов у нас до того живуч… что чуть не бессмертен». В еще большей степени «бессмертными» стали имена Митрофана, Скотинина, Простаковой.
Подлинный переворот совершил Фонвизин в области комедийного языка. Конечно, черты предшествующей традиции еще живут в его пьесах. Речь многих его героев заранее задана спецификой образа. Бригадир всюду, даже в любовных объяснениях, пользуется военной терминологией, Иван сыплет галлицизмами, Кутейкин церковнославянизмами, немец Вральман говорит с немецким акцентом. Но гораздо важнее другое — обращение писателя к живому разговорному языку, к просторечию, к вульгаризмам со всеми их отклонениями от «правильной» литературной речи. «В „Бригадире”, — писал П. А. Вяземский, — в первый раз услышали на сцене нашей язык натуральный, остроумный…» Особенно это относится к речи Бригадирши, что сразу же было замечено одним из слушателей пьесы, Никитой Паниным: «Я удивляюсь Вашему искусству, — сказал он автору, — как Вы, заставя говорить такую дурищу во все пять актов, сделали, однако, ее роль, столь интересною, что все хочется ее слушать».
В «Недоросле» особенно колоритны речи Тришки, Простаковой, Скотинина, Еремеевны. Фонвизин сохраняет все неправильности языка своих невежественных героев: «первоет» вместо первый-то, «робенка» — вместо ребенка, «голоушка» — вместо головушка, «котора» — вместо которая. Удачно использованы пословицы и поговорки типа «суженого конем не объедешь», «белены объелся», «пострел их побери», «что ты бабушку путаешь». Грубую, распущенную натуру Простаковой хорошо раскрывают употребляемые ею вульгаризмы: «А ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши». Фонвизин дорожит редкими, но колоритными выражениями, подмеченными им в народной речи: «индо пригнуло дядю к похвям потылицею» (т. е. затылком к надхвостному ремню от седла).
Еремеевна угрожает Скотинину: «Я те бельмы то выцарапаю… У меня и свои зацепы востры!». Последнюю фразу Фонвизин услышал на улице в перебранке двух баб.
Языковая практика Фонвизина ведет к комедиям Гоголя и пьесам Островского. «Все лица у Фонвизина, -писал Чернышевский, — говорят почти везде превосходным языком, который в большей части мест не потерял еще и теперь своего эстетического достоинства, а историческую свою ценность сохранит навсегда»
