Транснациональные корпорации и банки как факторы системного риска: Анализ механизмов влияния и международного регулирования

Начало 2024 года ознаменовалось восстановлением глобальных потоков прямых иностранных инвестиций (ПИИ), общий объем которых, по оценкам ЮНКТАД (UNCTAD), достиг отметки в 1,4 трлн долл. США. Эта впечатляющая цифра, превышающая ВВП большинства стран мира, является прямым свидетельством колоссального и непрекращающегося влияния транснациональных корпораций (ТНК) на мировую экономику. Однако за этим ростом скрывается двойственная природа этих глобальных акторов: являясь локомотивами экономического развития, они одновременно выступают основными источниками системных рисков и финансовой нестабильности.

Данное аналитическое исследование посвящено всестороннему анализу масштабов и сфер деятельности ТНК и транснациональных банков (ТНБ), а также критической оценке механизмов, посредством которых их операции могут провоцировать глобальные финансово-экономические кризисы. Особое внимание уделяется теоретическим моделям системного риска и эффективности международного регулирования, разработанного после кризиса 2008–2009 гг.

Введение: Глобальные субъекты и системный вызов

Современная мировая экономика немыслима без глобальных корпоративных гигантов. ТНК и ТНБ представляют собой нервную систему глобализации, управляя трансграничными потоками капитала, технологий и товаров. Именно их деятельность формирует контуры мировых рынков и определяет финансовые циклы, поэтому их стабильность имеет прямое отношение к благополучию каждого национального рынка.

Актуальность темы продиктована не только их экономическим доминированием, но и их способностью переносить локальные финансовые проблемы в глобальный системный кризис. Кризис 2008 года стал наглядным подтверждением того, что чрезмерная взаимосвязанность и размер ключевых финансовых институтов делают их «слишком большими, чтобы рухнуть» (Too Big to Fail), при этом создавая колоссальный риск для всей системы.

В рамках данной работы мы последовательно ответим на ключевые исследовательские вопросы: каковы текущие масштабы влияния этих структур, какие теоретические модели объясняют их роль в кризисах, и насколько эффективно современное международное регулирование справляется с исходящими от них рисками.

Масштабы операций и структура транснационального капитала

ТНК и ТНБ являются главными архитекторами современной мировой экономической структуры. Для понимания их системной роли необходимо сначала четко определить их сущность и оценить текущие масштабы их финансового присутствия.

Определение и ключевые характеристики ТНК и ТНБ

Транснациональная корпорация (ТНК) — это компания, которая контролирует и управляет производственными или сервисными активами в более чем одной стране. Деятельность ТНК осуществляется через зарубежные филиалы, дочерние и ассоциированные компании, что позволяет им оптимизировать производственные цепочки и финансовые потоки в глобальном масштабе.

Транснациональный банк (ТНБ) — это финансовый институт, осуществляющий операции (кредитование, инвестиции, управление активами) на территории нескольких стран через свои филиалы и дочерние банки. В отличие от нефинансовых ТНК, ТНБ обладают уникальной способностью создавать деньги и управлять глобальной ликвидностью, что придает им особую системную значимость.

Ключевой характеристикой обеих структур является их международное присутствие и централизованный контроль над активами, рассеянными по всему миру.

Актуальные данные о масштабах деятельности (по UNCTAD WIR 2024)

Масштабы деятельности крупнейших ТНК и ТНБ ошеломляют и демонстрируют их доминирование над многими национальными экономиками.

Согласно данным UNCTAD (Конференция ООН по торговле и развитию), в 2024 году глобальный объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) составил 1,4 трлн долл. США, что на 11% больше, чем в предыдущем году. ПИИ являются основным каналом, через который ТНК расширяют свое влияние, формируя глобальные производственные и сбытовые сети.

Анализ активов крупнейших нефинансовых ТНК показывает их феноменальную концентрацию капитала:

Компания-Лидер (Сектор)	Международные Активы (2024, млрд долл. США)
Shell plc (Энергетика)	452,9
AbbVie (Фармацевтика, замыкающая ТОП-100)	47,5
Разрыв Лидера и Замыкающей ТОП-100	≈ 10 раз

Источник: UNCTAD World Investment Report 2024, с расчетами автора.

Лидером по размеру международных активов среди нефинансовых ТНК, по данным на 2024 год, является энергетический гигант Shell plc с зарубежными активами в размере 452,9 млрд долл. США. Важно отметить, что разрыв между лидерами и замыкающими список 100 ведущих ТНК огромен. Активы последней компании в рейтинге (AbbVie) почти в десять раз меньше, чем у лидера. Этот факт подчеркивает проблему концентрации: решения, принимаемые лишь несколькими десятками глобальных гигантов, могут оказать решающее воздействие на региональные рынки и финансовое здоровье целых стран. Более того, при исключении финансовых потоков через так называемые «кондуитные» экономики (транзитные центры), используемые ТНК для перераспределения инвестиций, глобальный объем ПИИ в 2024 году сократился на 8%, что говорит о системном искажении инвестиционной статистики, вызванном именно трансграничными операциями ТНК. Как же регулировать такую мощь? Ответ дает международное сообщество, вводя стандарты, такие как Базель III.

Теоретические основы системной хрупкости: От Мински до «Too Big to Fail»

Чтобы понять, как глобальные субъекты провоцируют кризисы, необходимо обратиться к теориям, объясняющим внутреннюю предрасположенность рыночной экономики к нестабильности.

Гипотеза финансовой нестабильности Хаймана Мински

Американский экономист Хайман Мински (Hyman Minsky) предложил Гипотезу финансовой нестабильности (ГФН), которая опровергает представление о том, что стабильность является естественным состоянием экономики. Напротив, Мински утверждал, что стабильность порождает нестабильность.

Его гипотеза описывает, как в периоды экономического процветания финансовые институты и заемщики постепенно наращивают риски, проходя три стадии финансирования:

1. Хеджирующее финансирование (Hedge Finance): Самая стабильная стадия. Денежные потоки заемщика достаточны для погашения как процентов, так и основной суммы долга. Это устойчивый и консервативный подход.
2. Спекулятивное финансирование (Speculative Finance): Средняя стадия риска. Денежных потоков хватает только на оплату процентов, но не на погашение основной суммы долга. Заемщик вынужден рефинансировать долг, рассчитывая на будущий рост активов.
3. Финансирование типа «Понци» (Ponzi Finance): Наиболее хрупкая стадия. Денежных потоков не хватает даже для оплаты процентов. Заемщик может обслуживать долг только за счет новых займов или продажи активов.

Когда значительная часть экономики переходит в спекулятивную стадию или стадию «Понци» (так называемый «Момент Мински»), малейший внешний шок или повышение процентных ставок вызывает волну дефолтов, которая может быстро перерасти в системный кризис. ТНБ, благодаря своей способности к масштабному кредитованию и созданию сложных финансовых инструментов, являются главными проводниками этого циклического движения к риску. Следовательно, чем масштабнее операции ТНБ, тем быстрее они способны перевести всю глобальную систему в рисковую стадию.

Концепции «Too Big to Fail» и «Моральный риск»

Концепция «Too Big to Fail» (TBTF) постулирует, что крах определенного финансового института – так называемого Системно значимого финансового института (СЗФИ или SIFI) – повлечет за собой столь катастрофические последствия для всей финансовой системы и реальной экономики, что правительство будет вынуждено спасти его за счет налогоплательщиков (bailout).

ТНБ, оперирующие в десятках юрисдикций и связанные тысячами контрактов, являются идеальными примерами СЗФИ.

Феномен TBTF неразрывно связан с моральным риском (moral hazard). Ожидание государственной помощи фактически субсидирует рискованное поведение. Кредиторы и акционеры таких ТНБ знают, что государство не позволит им полностью обанкротиться, и поэтому не требуют полной компенсации за риски. Это ослабляет рыночную дисциплину, стимулирует ТНБ к принятию более агрессивных стратегий и, следовательно, увеличивает общую системную хрупкость. Не кажется ли, что это создает замкнутый круг, где чем больше банк, тем больше его поощряют рисковать?

Механизмы провоцирования финансовой нестабильности ТНБ (Кейс 2008–2009 гг.)

Глобальный финансово-экономический кризис 2008–2009 гг. стал хрестоматийным примером того, как транснациональные банки, действуя в условиях слабого регулирования и морального риска, могут инициировать всеобъемлющий коллапс.

Кризис ипотечного кредитования и роль деривативов

Начальной точкой кризиса стал рынок высокорисковых ипотечных кредитов (subprime lending) в США. ТНБ и крупные инвестиционные банки стремились повысить доходность в условиях низких процентных ставок и сделали ставку на рискованные активы.

Ключевым механизмом, ускорившим распространение риска, стала секьюритизация.

Формула распространения риска:

Банки выдавали высокорисковые ипотечные кредиты заемщикам без подтверждения дохода и авансовых платежей (так называемые «NINJA-займы» – No Income, No Job, No Assets). Далее эти кредиты объединялись в пулы и упаковывались в производные финансовые инструменты — ипотечные ценные бумаги (MBS), а затем в обеспеченные долговые обязательства (CDO), которые продавались инвесторам по всему миру.

Механизм секьюритизации позволял банкам мгновенно выводить рискованные активы со своего баланса, получая наличность для выдачи новых, еще более рискованных кредитов. Это превратило ТНБ из консервативных хранителей капитала в «машины» по его быстрому перекачиванию и перераспределению риска, реализуя классическую спекулятивную стадию финансирования Мински в глобальном масштабе. По оценкам, суммарные потери мирового банковского сектора вследствие кризиса, вызванного этими высокорисковыми кредитами, могли достигнуть 1,6 трлн долл. США.

Последствия краха Lehman Brothers

Банкротство крупного инвестиционного банка Lehman Brothers в сентябре 2008 года стало критическим переломным моментом, показавшим, что проблема TBTF была недооценена.

Lehman Brothers, оперируя активами около 640 млрд долл. США и имея долговые обязательства перед кредиторами в размере 613 млрд долл. США, был глубоко интегрирован в мировую финансовую систему. Когда правительство США отказалось от его спасения (в отличие от AIG), его крах вызвал цепную реакцию:

1. Замораживание ликвидности: Рынки межбанковского кредитования, основанные на взаимном доверии ТНБ, мгновенно остановились, поскольку никто не знал, кто следующий обанкротится и какие активы обесценятся.
2. Глобальное распространение: Иностранные банки, владевшие CDO и другими инструментами, выпущенными Lehman Brothers или другими американскими ТНБ, столкнулись с огромными потерями, что привело к распространению кризиса из США в Европу и Азию.

Крах Lehman Brothers наглядно продемонстрировал, что системный риск – это не абстрактная теория, а реальная угроза, способная парализовать мировую торговлю и финансы.

Конфликт интересов и мошенничество

Глобальный кризис 2008 года был усугублен не только структурными проблемами, но и повсеместным конфликтом интересов. ТНБ, которые создавали и секьюритизировали ипотечные пулы, часто нанимали рейтинговые агентства для присвоения этим пулам высоких кредитных рейтингов (ААА), несмотря на очевидную низкую надежность лежащих в их основе кредитов. Платили за эти рейтинги сами банки, создавая конфликт интересов. Это привело к масштабному мошенничеству: инвесторы по всему миру покупали «токсичные» активы, считая их надежными. В результате, утрата доверия к финансовым инструментам и рейтинговым агентствам ускорила обвал рынков. Это подчеркивает, что техническое регулирование должно сопровождаться жестким контролем за этическими нормами и независимостью оценщиков.

Влияние нефинансовых ТНК на национальную финансовую стабильность (Слепая зона №3)

Хотя ТНБ являются главными виновниками финансовых кризисов, нефинансовые ТНК также оказывают значительное, хотя и менее заметное, системное влияние на стабильность национальных экономик, в первую очередь через манипулирование трансграничными финансовыми потоками и налоговым планированием.

Трансфертное ценообразование как инструмент оптимизации

Одним из наиболее эффективных, но при этом спорных инструментов влияния нефинансовых ТНК является трансфертное ценообразование (ТЦО).

ТЦО — это установление внутренних цен на товары, услуги или интеллектуальную собственность, которые передаются между подразделениями одной и той же ТНК в разных странах.

Механизм ТЦО и его последствия:

Если, например, филиал ТНК в стране А (с высоким налогом на прибыль, 30%) продает товар филиалу в стране Б (с низким налогом, 5%), ТНК может установить заниженную трансфертную цену при продаже из А в Б. В результате, прибыль искусственно концентрируется в стране Б, где она облагается минимальным налогом, а прибыль в стране А (с высоким налогом) сокращается.

Это позволяет ТНК перераспределять прибыль внутри корпорации (внутрикорпоративная торговля) для минимизации общих налоговых выплат.

Масштабы и последствия размывания налоговой базы (BEPS)

Систематическое использование ТЦО приводит к феномену размывания налоговой базы и вывода прибыли (Base Erosion and Profit Shifting, BEPS). Этот механизм напрямую угрожает финансовой стабильности государств, особенно развивающихся, лишая их критически важных налоговых поступлений. Именно поэтому Инициатива BEPS стала так необходима.

Анализ масштабов BEPS:

По оценкам ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), ежегодные глобальные потери налоговых поступлений, вызванные агрессивным налоговым планированием ТНК, составляют от 100 до 240 млрд долл. США.

Этот диапазон эквивалентен примерно 4–10% общемировых сборов налога на прибыль организаций. Такая потеря фискальных ресурсов подрывает способность правительств финансировать социальные программы, обслуживать государственный долг и, в конечном счете, дестабилизирует национальные бюджеты. Таким образом, нефинансовые ТНК, действуя в рамках юридически сложных, но этически сомнительных схем, выступают как скрытые факторы фискальной нестабильности.

Международное регулирование как ответ на системные вызовы

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. продемонстрировал катастрофическую неадекватность существовавшего на тот момент регулирования. Международное сообщество, осознав угрозу системного риска, разработало комплекс мер, направленных на повышение устойчивости ТНБ и ужесточение налогового контроля за ТНК.

«Базель III»: Ужесточение требований к капиталу и ликвидности

Международные стандарты «Базель III», разработанные Базельским комитетом по банковскому надзору (BCBS), стали главной реакцией на уязвимости, выявленные в ходе кризиса. Цель «Базеля III» – повысить качество и количество банковского капитала, улучшить управление ликвидностью и снизить зависимость от внешних рейтингов.

Ключевые новации «Базеля III» в борьбе с системным риском:

1. Ужесточение требований к капиталу: Был повышен минимальный норматив базового капитала первого уровня (Common Equity Tier 1, CET1) до 4,5% от активов, взвешенных по риску (RWA). Кроме того, введен буфер поддержания капитала в 2,5%, что в совокупности требует от банков держать минимум 7% капитала CET1.
2. Коэффициент покрытия ликвидности (LCR): Требует от банков поддерживать достаточный запас высоколиквидных активов для покрытия чистого оттока денежных средств в течение 30-дневного стрессового сценария. Это прямо направлено против рисков, связанных с внезапным исчерпанием ликвидности (как это произошло в 2008 году).
3. Коэффициент финансового левериджа (Leverage Ratio): Введен с минимальным показателем 3% для капитала первого уровня. Этот коэффициент не зависит от оценки риска активов и является прямым инструментом борьбы с проблемой TBTF. Он ограничивает общий размер обязательств ТНБ относительно их капитала, не позволяя им принимать на себя чрезмерную рисковую нагрузку.

Для системно значимых финансовых институтов (СЗФИ) Совет по фин��нсовой стабильности (FSB) разработал дополнительные требования, включая необходимость иметь достаточное количество капитала для абсорбирования потерь (Additional Loss Absorbency), что снижает вероятность государственного спасения (bailout).

Инициатива BEPS и регулирование налогообложения ТНК

В ответ на проблему размывания налоговой базы и вывода прибыли, исходящую от нефинансовых ТНК, ОЭСР и G20 запустили Инициативу по борьбе с BEPS.

Ключевые направления BEPS включают:

• Ужесточение правил трансфертного ценообразования: Требование применения принципа «вытянутой руки» (Arm’s Length Principle) для внутрикорпоративных сделок, чтобы цены соответствовали рыночным.
• Правила по раскрытию информации (Country-by-Country Reporting): ТНК обязаны предоставлять налоговым органам подробную информацию о своей прибыли, уплаченных налогах и активах в каждой юрисдикции, где они оперируют.
• Глобальный минимальный налог (Pillar Two): Самая радикальная мера, обязывающая крупные ТНК платить минимальный налог на прибыль в размере 15% во всех странах их присутствия, что призвано лишить смысла использование налоговых гаваней.

Внедрение стандартов «Базель III» и BEPS представляет собой значительный прогресс в международном регулировании, однако их эффективность остается предметом дискуссий, поскольку глобальные субъекты постоянно ищут новые регуляторные лазейки.

Заключение: Перспективы и нерешенные проблемы

Транснациональные корпорации и банки остаются краеугольными камнями мировой экономики, но их системное влияние сопряжено с неотъемлемыми рисками. Анализ показал, что:

1. Масштабы доминирования: Финансовые ресурсы и трансграничные активы крупнейших ТНК (например, Shell с 452,9 млрд долл. США международных активов) и ТНБ доминируют над национальными экономиками, делая их ключевыми факторами, определяющими глобальную экономическую динамику.
2. Теоретическая неизбежность кризисов: В соответствии с Гипотезой Мински, устойчивость ТНБ к риску в периоды процветания неизбежно ведет к накоплению спекулятивных и «Понци»-схем, что создает внутреннюю предрасположенность к кризису.
3. Двойной системный риск: Если ТНБ генерируют финансовый системный риск (через секьюритизацию, деривативы и TBTF), то нефинансовые ТНК генерируют фискальный системный риск (через ТЦО и BEPS), ежегодно лишая государства 100–240 млрд долл. США налоговых поступлений.

Международное регулирование предприняло серьезные шаги: «Базель III» значительно укрепил требования к капиталу (CET1 ≥ 4,5%) и ликвидности ТНБ, а инициатива BEPS начала борьбу с агрессивным налоговым планированием ТНК.

Однако остаются нерешенные проблемы:

• Новые финансовые инструменты: Появление и быстрое развитие новых финансовых рынков (например, финтех, цифровые активы) и инструментов может создать «слепые зоны», не охваченные текущими правилами «Базеля III».
• Политическое противодействие: Национальные интересы и лоббирование со стороны ТНБ и ТНК часто замедляют или ослабляют полное внедрение международных стандартов, особенно в отношении глобального минимального налога.
• Взаимосвязанность: Проблема «Too Big to Fail» до конца не решена. ТНБ по-прежнему обладают огромной рыночной властью, а их взаимосвязанность делает систему уязвимой для внезапных шоков, требуя постоянного усиления международного надзора.

В условиях продолжающейся глобализации задача мирового сообщества заключается не в ограничении деятельности ТНК и ТНБ, а в создании прочных и адаптивных регуляторных барьеров, способных сдерживать присущую им склонность к принятию чрезмерных рисков.

Список использованной литературы

1. World Investment Report 2014: Investing in the SDGs: An Action Plan. UNCTAD: New-York and Geneva, 2014. 264 p.
2. Transnational Banks and the International Debt Crisis. UNOG, 1990. 157 p.
3. Голикова Ю. А. Транснациональные корпорации: определение сущности и характеристика деятельности в современных условиях // Вестник НГУ. Серия: социально-экономические науки. 2010. Т. 10. Вып. 4. С. 32–39.
4. Лукашенко С. Валютные дисбалансы как условие возникновения валютно-финансовых кризисов // Вестник Львовского университета. Серия: Международные отношения. 2011. Вып. 28. C. 175–184.
5. Ломакин В. К. Мировая экономика: Учебник для вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. 672 с.
6. Особенности регулирования государствами деятельности транснациональных банков в условиях мирового финансово-экономического кризиса. URL: https://www.cbr.ru/Content/Document/File/42147/4_7_3_10.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
7. Недостатки налогообложения транснациональных корпораций с использованием правил трансфертного ценообразования // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nedostatki-nalogooblozheniya-transnatsionalnyh-korporatsiy-s-ispolzovaniem-pravil-transfertnogo-tsenoobrazovaniya (дата обращения: 30.10.2025).
8. Тенденции транснационализации деятельности крупнейших компаний мира. URL: https://1economic.ru/lib/124707 (дата обращения: 30.10.2025).
9. СУЩНОСТЬ МЕХАНИЗМА ТРАНСФЕРТНОГО ЦЕНООБРАЗОВАНИЯ И РИСКИ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОМПАНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ЕГО ПРИМЕНЕНИИ. URL: https://rea.ru/ru/publications/Pages/The-essence-of-transfer-pricing-mechanism-and-risks-of-international-companies-arising-with-its-use.aspx (дата обращения: 30.10.2025).
10. Progress and next steps towards ending «Too-Big-To-Fail» (TBTF) // FSB. URL: https://www.fsb.org/wp-content/uploads/r_130902.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
11. Гипотеза финансовой нестабильности Х. Мински // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gipoteza-finansovoy-nestabilnosti-h-minski (дата обращения: 30.10.2025).
12. Мошенничество как драйвер глобального кризиса // Econs.online. URL: https://econs.online/articles/opinions/moshennichestvo-kak-drayver-globalnogo-krizisa/ (дата обращения: 30.10.2025).
13. Базель III: в поисках критериев и сценариев успеха реформы банковского регулирования. URL: https://institutiones.com/general/2493-bazel-iii-v-poiskah-kriteriev-i-scenariev.html (дата обращения: 30.10.2025).
14. НОВЫЕ ДИЛЕММЫ МЕЖДУНАРОДНОГО БАНКОВСКОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ // Интертренды. 2025. № 1. URL: https://intertrends.ru/intertrends/doc/journal/2025/1/IT_2025_1_004_Jagitian_G.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
15. ОСНОВНЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ВНЕДРЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ СТАНДАРТОВ БАЗЕЛЬ III. URL: https://core.ac.uk/download/pdf/197274070.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
16. ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ БИЗНЕСЕ. URL: https://irbis-nbuv.gov.ua/cgi-bin/irbis_nbuv/cgiirbis_64.exe?C21COM=2&I21DBN=ELIB&P21DBN=ELIB&Image_file_name=DOC%2f2014%2f14agxbmib.pdf&Record_number=1&Check=1 (дата обращения: 30.10.2025).