В истории русского искусства XVIII век предстает как эпоха грандиозных трансформаций, когда под влиянием петровских реформ и последующих дворцовых переворотов происходило становление новых жанров и стилей. В этом вихре перемен фигура Алексея Петровича Антропова (1716–1795) занимает особое место. Он не просто один из первых русских художников, обратившихся к светскому портрету, но и своего рода мост между архаичной, глубоко укорененной в религиозной традиции «парсуной» и зарождающимся классическим портретным искусством. Его творчество, пронизанное духом елизаветинского барокко, одновременно демонстрирует уникальное слияние традиций иконописи с новаторскими подходами, направленными на передачу живого характера модели. На протяжении более тридцати лет Антропов также исполнял обязанности Главного живописца Святейшего Синода, что накладывало особый отпечаток на его художественную практику и административную роль, формируя уникальный синтез светского и духовного в его искусстве. Настоящее исследование ставит целью детально проанализировать жизненный и творческий путь Антропова, раскрывая его двойную роль – как новатора в светском портрете и как администратора церковного искусства, а также оценить его вклад в развитие русской живописи XVIII века.
Становление Мастера: От Канцелярии от Строений до Уроков у Ротари
Путь Алексея Петровича Антропова в мир искусства начался в самом сердце зарождающегося Санкт-Петербурга, в среде, где ремесло и художественное мастерство были тесно переплетены. Родившийся 14 (25) марта 1716 года в семье чиновника Канцелярии от строений, он унаследовал традиции своих предков – мастеров Оружейного двора, что предопределило его раннее погружение в мир живописи.
Раннее обучение и универсализм: Система Канцелярии от Строений
С 1732 года Антропов начинает обучение живописи в Канцелярии от строений – центральном государственном учреждении, отвечавшем за все крупные строительные и художественные работы в Российской империи. Это была уникальная школа, где будущие мастера осваивали широкий спектр навыков, от иконописания до декоративной живописи и создания эскизов для архитектурных проектов. Среди его учителей были выдающиеся фигуры своего времени:
- Андрей Матвеевич Матвеев, его родственник и один из первых русских живописцев, получивших европейское образование. Матвеев, известный своим «Автопортретом с женой» – одним из первых светских портретов в русской живописи, – безусловно, оказал влияние на формирование Антропова как мастера, ориентированного на западные образцы.
- Иван Яковлевич Вишняков, также крупный мастер, работавший в Канцелярии и занимавшийся как портретной, так и декоративной живописью. Именно под его руководством Антропов с 1739 года работал в «живописной команде» Канцелярии.
- Урбан Легран Каравакк, французский художник, работавший в России, который принес в Петербург европейские традиции барокко и рококо.
Система обучения в Канцелярии от строений предполагала высокую степень универсализма. Молодые художники должны были быть способны выполнять самые разнообразные живописные работы. В раннем творчестве Антропова этот универсализм проявился в полной мере: он участвовал в создании картин для триумфальных ворот в Аничковой слободе, работал над росписями плафона Зимнего дворца в 1744–1745 годах, а также создавал декорации для Оперного дома. Эти масштабные монументально-декоративные работы под руководством таких мастеров, как Джузеппе Валериани и Перезинотти, стали бесценным опытом, развивавшим его технические навыки и чувство композиции. Следовательно, эта разносторонняя подготовка заложила прочный фундамент для его будущей многогранной деятельности.
Влияние европейской школы: Пьетро Ротари
К концу 1750-х годов, когда Антропов уже был зрелым мастером в возрасте около 40 лет, его творческий путь достиг нового рубежа. Он взял уроки у итальянского портретиста Пьетро Ротари, придворного живописца императрицы Елизаветы Петровны. Этот период стал поворотным моментом в его профессиональном развитии, так как позволил ему выйти за рамки традиционных русских техник.
Ротари, приехавший из Вероны, принес в Россию утонченную европейскую школу портрета, отличавшуюся изяществом, мягкостью колорита и умением передавать нюансы человеческого лица.
Обучение у него способствовало значительному повышению художественного качества работ Антропова. Ключевым достижением стало освоение техники работы «с живой модели» (с натуры), что было фундаментальным для европейского портретного искусства и отличало его от более условной традиции иконописания и парсуны. Именно эта способность работать непосредственно с моделью позволила Антропову привнести в свои портреты невиданную ранее правдивость образа.
Этот профессиональный рост был официально подтвержден в 1760 году. После завершения значительных работ в Киеве и уроков у Ротари, Антропов получил аттестацию и был удостоен звания «мастер». Это стало признанием его высокого уровня как художника и открыло новые горизонты для самостоятельной творческой деятельности. Таким образом, Канцелярия от строений дала Антропову фундаментальные навыки и универсализм, а уроки у Ротари помогли ему освоить более тонкие приемы европейской портретной живописи, что стало важным шагом в формировании его уникального стиля.
Стилистический Анализ: На Перекрестке Барокко, Парсуны и «Отечественного Примитива»
Творчество Алексея Антропова по праву считается одним из самых ярких проявлений переходного периода в русском искусстве XVIII века. Его кисть запечатлела эпоху, когда древние традиции еще не уступили место новым веяниям, создавая уникальный синтез стилей, который искусствоведы пытаются осмыслить по сей день.
Наследие парсуны и локальный цвет
Антропов вошел в историю как один из первых русских художников, начавших создавать светские портреты, став ярким представителем стиля елизаветинского барокко. Однако его работы не были простым копированием европейских образцов. В них отчетливо прослеживаются корни парсуны – особого жанра русского портрета XVI-XVII веков, который представлял собой переходную форму от иконы к светскому изображению. Термин «парсуна» (от лат. persona – личность) обозначает ранний, квази-портрет, сохранявший многие черты иконописи: плоское изображение, отсутствие глубокой перспективы и светотеневой моделировки, а также использование локального цвета – чистого, насыщенного, не смешанного с соседними оттенками.
В портретах Антропова, несмотря на очевидное влияние европейского парадного портрета, эти традиции парсуны продолжали жить. Его герои часто выглядят статично, фронтально, а их фигуры кажутся менее объемными по сравнению с работами западных мастеров. Колорит его работ отличается ярким, насыщенным локальным цветом, который придает изображениям особую декоративность и барочное великолепие. Это не только эстетический выбор, но и дань русской традиции, где цвет всегда играл значительную, символическую роль. Так, например, в портретах, несмотря на роскошь тканей и драгоценностей, можно заметить, как каждый цвет – будь то ярко-красный кафтан или синее платье – выступает как отдельное цветовое пятно, не всегда сливаясь в единую живописную среду. Именно этот подход позволил ему сохранить уникальную национальную идентичность в своих работах.
Правдивость образа и «отечественный примитив»
Одной из наиболее выдающихся стилистических особенностей работ Антропова, которая отличает его от многих европейских современников, является стремление к неприкрашенной, документальной правдивости образов. Это качество позволило искусствоведам, в частности С.М. Савинову, отнести его стиль к линии «отечественного примитива». Этот термин не означает недостаток мастерства, а, скорее, подчеркивает особую искренность, непосредственность и характерность в передаче облика модели, граничащую с наивностью, что и придавало его работам особую ценность.
В отличие от многих западных портретистов, стремившихся идеализировать своих знатных заказчиков, Антропов не боялся изображать людей «как есть». Он подмечал и подчеркивал остро характерные черты: крупные носы, полные лица, тяжелые взгляды, специфические выражения. Его портреты – это не только парадные изображения, но и психологические зарисовки, передающие индивидуальность каждого человека, его социальное положение и даже внутреннее состояние. Именно эта честность и непосредственность сделали его работы такими ценными для изучения эпохи и понимания реалий XVIII века.
Психологический аспект
Психологизм в работах Антропова также носит переходный характер. Он находится на стыке между условной репрезентативностью парсуны и глубоким психологическим анализом, который будет характерен для зрелого классического портрета. В его образах часто сочетается серьезность, иногда даже грубоватость, с едва заметной галантностью или приятной задумчивостью. Это создает ощущение некоторой двойственности, которая отражает сложность самого XVIII века – эпохи, когда внешние европейские манеры еще не до конца прижились на русской почве, а старые традиции еще не были полностью забыты. Что из этого следует? Эта двойственность позволяет нам увидеть не просто статичные изображения, а живые свидетельства культурного синтеза и трансформации общественного сознания.
Так, в портретах государственных деятелей или дам высшего света можно увидеть величественность позы и роскошь наряда, соответствующие канонам барокко, но при этом выражение лица, взгляд или легкий наклон головы могут выдавать индивидуальные черты характера – усталость, надменность, добродушие или даже легкую меланхолию. Эта способность Антропова уловить и передать тонкие грани человеческой натуры, оставаясь при этом в рамках традиционной живописной манеры, и делает его искусство столь значимым для понимания эволюции русского портрета.
Двойная Роль: Светский Портрет и Административная Служба при Святейшем Синоде
Жизнь и творчество Алексея Петровича Антропова были уникальным сплавом светской и духовной сфер, что особенно ярко проявилось в его долгосрочной службе в качестве Главного живописца Святейшего Синода. Этот аспект его деятельности, зачастую недооцениваемый в общем контексте его художественного наследия, имеет решающее значение для понимания его места в русском искусстве XVIII века.
Иконописные заказы и монументально-декоративная работа
До назначения на должность при Синоде, Антропов уже имел богатый опыт в монументально-декоративной живописи и иконописании. Этот универсализм, приобретенный в Канцелярии от строений, позволял ему участвовать в самых масштабных проектах эпохи. Он активно выполнял росписи плафонов и создавал иконы для императорских резиденций – Зимнего, Летнего, Аничкова дворцов, а также в Царском Селе и Петергофе. Эти работы часто выполнялись под руководством ведущих итальянских мастеров, таких как Джузеппе Валериани и Перезинотти, что позволяло Антропову постоянно совершенствовать свое мастерство.
Одним из наиболее значимых и самостоятельных заказов в его карьере стало «писание икон в куполе и прочих местах» для Андреевской церкви в Киеве в 1752 году. Этот храм, построенный по проекту великого Франческо Бартоломео Растрелли, требовал не только высокого художественного мастерства, но и глубокого понимания православной иконографии. Среди выполненных им работ в Андреевском соборе особенно выделяется монументальный запрестольный алтарный образ «Тайная вечеря», который до сих пор поражает своей экспрессией и величием. Что следует из этого? Выполнение столь ответственных и масштабных заказов доказывает его глубокие знания канонов и способность к их новаторскому воплощению.
Кроме того, Антропов был активным участником важнейших государственных церемоний. В 1742 году он принимал участие в оформлении коронационных торжеств императрицы Елизаветы Петровны в Москве, а двадцать лет спустя, в 1762–1763 годах, – в коронационных торжествах Екатерины II. Эти события требовали от художника не только технических навыков, но и умения работать в сжатые сроки, подчиняясь общему замыслу торжества, демонстрируя его универсальность и исполнительность.
Функции «надзирателя» и конфликт интересов
С 1761 года и до конца своей жизни в 1795 году (то есть на протяжении 34 лет), Алексей Петрович Антропов занимал крайне важную и влиятельную должность Главного живописца Святейшего Синода, официально именовавшуюся «надзирателем за иконописцами и живописцами». Эта позиция была не просто почетной, но и весьма ответственной. Антропов являлся предпоследним ревизором иконописания при Святейшем Синоде, что говорит о его значимости в церковной художественной иерархии. За эту должность он получал значительное жалование в размере 600 рублей в год – сумма, которая по тем временам обеспечивала весьма комфортное существование.
В обязанности «надзирателя» входил широкий круг задач:
- Контроль качества: Антропов должен был следить за работой молодых художников, доводя их работы до должного качества. Это означало не только проверку технических аспектов, но и соответствие канонам православной иконографии.
- Обучение: Он обучал учеников «живописному, иконописному и финифтяному мастерству», передавая им свой богатый опыт и знания.
- Личное исполнение заказов: В его обязанности также входило личное «писание и поправление икон, рисование чертежей для иконостасов и прочих церковных украшений, [а также] писание портретов».
Этот тридцатичетырехлетний период службы при Синоде, несомненно, оказал влияние на светское творчество Антропова. С одной стороны, постоянная работа с иконописными канонами могла способствовать консервации некоторых традиционных приемов, таких как плоскостность изображения, статичность поз и использование локального цвета, что уже отмечалось в разделе о парсуне. С другой стороны, эта должность давала ему уникальное положение, позволяя синтезировать опыт иконописания с навыками светского портрета. Таким образом, Антропов сумел не только сохранить, но и переосмыслить традиционные формы в новом контексте.
Находясь на службе в Синоде, Антропов создал ряд важных портретов духовных лиц, которые стали ярким примером этого синтеза. Среди них – портрет духовника Елизаветы Петровны Федора Яковлевича Дубянского. В таких работах сочетается торжественность, характерная для церковных изображений, с попыткой передать индивидуальные черты человека. Возможно, именно эта двойственность – необходимость соблюдать каноны, но при этом стремление к реализму – и сформировала его уникальный стиль, который находился на стыке старой русской иконописи и нового европейского портретного искусства. Должность надзирателя не только обеспечивала ему стабильный доход и высокий статус, но и давала возможность влиять на развитие церковного искусства в России, одновременно продолжая свою работу как светского портретиста, что делало его фигурой исключительной для своего времени.
Искусствоведческий Анализ Ключевых Произведений
Для более глубокого понимания стилистических особенностей и исторического значения творчества Алексея Петровича Антропова необходимо обратиться к анализу его наиболее репрезентативных работ. Эти произведения не только демонстрируют его мастерство, но и служат яркими примерами переходного периода в русском искусстве XVIII века.
Портрет статс-дамы А.М. Измайловой (1759)
Портрет статс-дамы Агриппины Михайловны Измайловой, написанный в 1759 году и ныне хранящийся в Государственной Третьяковской галерее, считается одним из ключевых произведений в творчестве Антропова. Искусствоведы нередко называют его «экзаменационной» работой, выполненной художником после завершения уроков у итальянского портретиста Пьетро Ротари.
Это полотно отчетливо демонстрирует качественный скачок в мастерстве Антропова. В нем чувствуется влияние европейской школы: более тонкая проработка светотени, стремление к передаче объема и фактуры тканей, а также более живая и естественная поза. Однако Антропов не теряет своей уникальной «правдивости». В лице Измайловой, несмотря на парадный наряд и пышность прически, читаются черты сильной, волевой женщины, возможно, не лишенной суровости. Это сочетание внешней роскоши барокко и глубокой, иногда даже грубоватой, характерности, и делает портрет Измайловой столь выразительным. Художник успешно применил полученные от Ротари навыки, но не утратил своего самобытного стиля, что позволило ему создать не просто репрезентативный, но и психологически насыщенный образ. Какой важный нюанс здесь упускается? Именно это умение сочетать западные приемы с русской душевностью стало основой его узнаваемого почерка.
Парадный портрет Петра III (1762): Правда характера
Парадный портрет императора Петра III, созданный в 1762 году (представленный в Государственном Русском музее и Государственной Третьяковской галерее), является одним из самых значимых и, возможно, самых спорных произведений Антропова. Несмотря на все атрибуты парадного портрета – император изображен в военном мундире, с фельдмаршальским жезлом в руке, что должно было подчеркивать его величие и власть, – Антропов не побоялся, а, быть может, сознательно или подсознательно, подчеркнул в образе Петра III те черты, которые впоследствии были подтверждены историческими свидетельствами.
Искусствоведческий анализ этого портрета часто связывает особенности изображения императора с описаниями его современниками. Евгений Анисимов, известный историк, опираясь на многочисленные источники, описывал Петра III как личность, отличавшуюся «чрезмерной инфантильностью» и «капризностью». В портрете Антропова эти качества угадываются в пропорциях фигуры – несколько неуклюжей, не по-императорски подростковой, в выражении лица – застывшего, с оттенком наивности или неуверенности, в непропорционально большом парике, который кажется тяжелым для головы. Художник не идеализировал модель, а правдиво отразил ее характерные черты, что в контексте парадного портрета было смелым шагом. Эта «правда характера» Антропова стала яркой чертой его стиля, отличавшей его от многих придворных живописцев, склонных к идеализации и приукрашиванию. Таким образом, портрет Петра III становится не только произведением искусства, но и ценным историческим документом.
Портреты императрицы Елизаветы Петровны и М.А. Румянцевой
Среди других важнейших работ Антропова следует выделить парадный портрет императрицы Елизаветы Петровны (1755, ГРМ) и портрет статс-дамы М.А. Румянцевой (1764, ГРМ).
- Портрет Елизаветы Петровны демонстрирует Антропова как мастера елизаветинского барокко. Императрица изображена в пышном наряде, с атрибутами власти, на фоне богатых драпировок. Здесь художник использует свой характерный локальный цвет и декоративное богатство, чтобы создать величественный и торжественный образ, соответствующий духу эпохи. Однако и здесь можно уловить стремление к индивидуализации, к передаче не только статуса, но и личных черт императрицы.
- Портрет М.А. Румянцевой также является выдающимся примером его парадного портрета. В нем, как и в портрете Измайловой, прослеживается сочетание роскоши барокко с характерной «антроповской» правдивостью. Лицо Румянцевой, несмотря на возраст и высокий статус, выглядит живым и выразительным.
Отдельного упоминания заслуживают также портрет атамана Ф.И. Краснощёкова (1761, ГРМ) и портрет А.В. Бутурлиной (1763, ГТГ), которые подтверждают универсальность Антропова и его способность создавать яркие образы представителей различных сословий.
Важно отметить, что в 1770-е годы Антропов по заказу Сената создал множество копий портретов представителей дома Романовых, в том числе многократно повторял портрет Петра III. Хотя эксперты признают их невысокую художественную значимость по сравнению с оригинальными работами, эти копии обладают огромной исторической ценностью, поскольку служили цели распространения официального изображения императора и были важным элементом государственной пропаганды того времени. Таким образом, Антропов не только создавал оригинальные шедевры, но и выполнял важные государственные заказы, что подчеркивает его роль в художественной жизни России XVIII века.
Педагогическое Наследие и Место в Истории Искусства
Помимо своей выдающейся творческой и административной деятельности, Алексей Петрович Антропов оставил значительный след в истории русского искусства как талантливый педагог. Его вклад в формирование следующего поколения художников сыграл ключевую роль в развитии отечественной портретной живописи.
Ученики: Влияние на Д.Г. Левицкого и П.С. Дрождина
Антропов, осознавая важность передачи знаний и мастерства, активно занимался педагогической деятельностью. Он содержал частную художественную школу (студию) в Санкт-Петербурге, где молодые таланты могли обучаться под его руководством. Эта студия стала одной из колыбелей русского искусства XVIII века, выпустив в свет имена, впоследствии прославившие отечественную живопись.
Самым известным и, пожалуй, самым влиятельным учеником Антропова был Дмитрий Григорьевич Левицкий. Левицкий, проживавший в доме Антропова, не только перенял от своего учителя технические навыки, но и, вероятно, воспринял его стремление к правдивости и характерности в портрете. Творчество Левицкого впоследствии стало одним из высочайших пиков русского портретного искусства второй половины XVIII века, ознаменовав собой расцвет классического портрета. Именно в его работах, таких как «Портреты воспитанниц Смольного института», «Портрет Дени Дидро», мы видим развитие той линии психологизма и индивидуализации, основы которой заложил Антропов. Что из этого следует? Влияние Антропова на Левицкого было фундаментальным, передав ему не только технику, но и философский подход к портрету.
Среди других учеников Антропова был художник П.С. Дрождин. Показательно, что именно Дрождин в 1776 году написал известный портрет самого Антропова с сыном. Этот портрет является не только ценным историческим документом, позволяющим нам увидеть облик мастера, но и свидетельством уважения и признания, которое испытывали его ученики.
Педагогическая деятельность Антропова, его личные работы и вклад в воспитание новых поколений художников заложили прочный фундамент для развития искусства светского портрета в России во второй половине XVIII века. Он стал связующим звеном между мастерами петровской эпохи и плеядой блестящих портретистов екатерининского времени.
Общественная и социальная роль
Значимость Алексея Петровича Антропова выходила далеко за рамки его художественного творчества. Его высокий социальный статус и активная общественная позиция подчеркивают его роль как важного деятеля своего времени.
В 1789 году Антропов, будучи уже в преклонном возрасте, совершил акт благотворительности и просветительства: он передал свой дом Приказу Общественного призрения для организации в нем народного училища. Этот поступок свидетельствует о его широком кругозоре, гражданской ответственности и стремлении способствовать распространению образования. На момент передачи дома Антропов имел чин коллежского асессора – гражданский чин 8-го класса по Табели о рангах, который приравнивался к майору в армии. Этот чин не только обеспечивал ему дворянство, но и свидетельствовал о его высоком социальном статусе, признании заслуг и значительном влиянии в обществе.
Таким образом, Алексей Петрович Антропов предстает перед нами не только как талантливый художник, проложивший путь русскому светскому портрету, и влиятельный администратор церковного искусства, но и как просветитель и общественный деятель. Его жизнь и творчество, его педагогический вклад и меценатская деятельность сформировали целую эпоху, подготовив почву для золотого века русской портретной живописи.
Заключение
Исследование жизни и творчества Алексея Петровича Антропова (1716–1795) позволяет с уверенностью утверждать его ключевую роль в становлении русского портретного искусства XVIII века. Он явился подлинным художником переходной эпохи, мастерски преодолевавшим дистанцию между архаичной парсуной и зарождающимся классическим портретом.
Начав свой путь в Канцелярии от строений под руководством Андрея Матвеева, Ивана Вишнякова и Урбана Леграна Каравакка, Антропов сформировался как универсальный мастер, способный выполнять как монументально-декоративные работы, так и иконописные заказы. Уроки у итальянского портретиста Пьетро Ротари в конце 1750-х годов стали поворотным моментом, значительно повысив его мастерство и способствуя переходу к работе «с живой модели». Это стало фундаментом для его уникального стилистического подхода.
Стилистические особенности Антропова – это уникальный сплав елизаветинского барокко, наследия парсуны с её локальным цветом и плоскостностью, а также новаторского «отечественного примитива», стремящегося к неприкрашенной, документальной правдивости образа. Его психологизм носит переходный характер, сочетая торжественность с тонкой передачей индивидуальных черт.
Особое значение имеет его 34-летняя служба в качестве Главного живописца Святейшего Синода. Эта административная и иконописная деятельность, включавшая контроль за работой молодых художников и создание церковных произведений (таких как «Тайная вечеря» в Андреевской церкви), накладывала отпечаток на его светское творчество, способствуя синтезу или даже консервации некоторых традиционных приемов. Однако именно эта «двойная роль» и позволила ему создать уникальный художественный язык.
Ключевые произведения, такие как портреты Елизаветы Петровны, Петра III, А.М. Измайловой и М.А. Румянцевой, демонстрируют его способность сочетать парадность с глубокой правдой характера, что особенно ярко проявилось в образе Петра III, где искусствоведческая оценка тесно переплетается с историческими свидетельствами об инфантильности императора.
Наконец, педагогическая деятельность Антропова, в частности обучение Дмитрия Григорьевича Левицкого, заложила основы для последующего расцвета русской портретной живописи. Его высокий социальный статус (чин коллежского асессора) и просветительская инициатива (передача дома под народное училище) подтверждают, что он был не просто художником, а значимым общественным деятелем своего времени. Какой важный нюанс здесь упускается? Именно это сочетание профессионального мастерства и гражданской позиции делает его фигуру исключительной для понимания социокультурных процессов XVIII века в России.
Таким образом, Алексей Петрович Антропов был не только первым светским портретистом и мостом от парсуны к классическому портрету, но и влиятельным администратором и просветителем. Его многогранная деятельность заложила важнейшие основы для золотого века русской портретной живописи, сделав его одной из центральных фигур в истории отечественного искусства XVIII века.
Список использованной литературы
- Антропов Алексей Петрович (1716–1795). Главный живописец Святейшего Синода, академик Императорской Академии Художеств, был предпоследним ревизором иконописания при Святейшем Синоде, учитель знаменитого Левицкого, ученик Андрея Матвеева (Кобылина).