«Как сделана «Шинель» Гоголя» Б.М. Эйхенбаума: Деконструкция и значение статьи в русском формализме

В начале XX века, когда традиционное литературоведение зачастую сводилось к биографическому, социально-историческому или философско-импрессионистическому анализу, подход к произведению как к самоценной художественной конструкции казался революционным. Повесть Н.В. Гоголя «Шинель» к тому времени уже приобрела статус одной из наиболее значимых и дискуссионных работ русской литературы, вызывая споры о её социальном значении, глубине образа «маленького человека» и этическом посыле. Однако Борис Михайлович Эйхенбаум в своей статье «Как сделана «Шинель» Гоголя», опубликованной в 1919 году, предложил совершенно новый, новаторский взгляд на это произведение, полностью изменив парадигму его изучения.

Эта работа стала одним из фундаментальных текстов русского формализма, перенеся фокус внимания с «что сказано» на «как сказано». Эйхенбаум не просто проанализировал «Шинель», он деконструировал её, обнажив внутренние механизмы и приёмы, благодаря которым текст обретает свою художественную силу. Его статья не только раскрыла новые грани гоголевской прозы, но и заложила основы для развития современной теории повествования (нарратологии) и структурного анализа текста. В данном реферате мы проведём всесторонний анализ статьи Б.М. Эйхенбаума, исследуя её основные положения, методологические подходы, место в контексте русского формализма, а также критические оценки и непреходящее значение для современного литературоведения.

Б.М. Эйхенбаум и становление русского формализма

Чтобы по-настоящему оценить глубину и новаторство работы Эйхенбаума, необходимо погрузиться в биографический и исторический контекст, в котором формировался как сам учёный, так и мощное течение русского формализма. Это был период бурных перемен в науке и искусстве, когда устаревшие парадигмы активно пересматривались, а новые идеи рождались в жарких спорах и смелых экспериментах, оказавших значительное влияние на последующие поколения исследователей.

Жизненный и научный путь Б.М. Эйхенбаума

Борис Михайлович Эйхенбаум (1886–1959) — фигура, без которой невозможно представить историю российского и советского литературоведения. Его путь в науку был извилист. Окончив Воронежскую гимназию с золотой медалью в 1905 году, он поступил в Петербургскую Военно-медицинскую академию, что само по себе говорит о широте его интересов. Однако призвание к литературе оказалось сильнее, и Эйхенбаум оставил медицину ради филологии. Этот выбор определил его дальнейшую судьбу.

В дальнейшем он стал доктором филологических наук, профессором Ленинградского университета, посвятив свою жизнь глубокому изучению русской литературы. Наибольшую известность Эйхенбауму принесли фундаментальные работы о Льве Толстом и Лермонтове, в которых он мастерски сочетал историко-литературный анализ с новаторскими формальными подходами. Ключевым моментом в его биографии, который напрямую связан со статьёй о Гоголе, стало сближение с кружком ОПОЯЗ (Общество изучения поэтического языка) в 1917 году. В 1918 году он официально присоединился к этому объединению, став одним из его ключевых деятелей и теоретиков.

Русский формализм: ОПОЯЗ и Московский лингвистический кружок

Русский формализм — это не просто школа, а целое интеллектуальное движение, которое перевернуло представление о том, как следует изучать литературу. Это новаторское направление советского (российского) литературоведения, активно развивавшееся в 1920-е годы. Его основу составляли члены ленинградского ОПОЯЗа (куда входили В.Б. Шкловский, Ю.Н. Тынянов, сам Б.М. Эйхенбаум и другие) и участники Московского лингвистического кружка.

ОПОЯЗ и Московский лингвистический кружок (МЛК) были двумя центрами формальной мысли, хотя и имели свои особенности. МЛК, основанный в 1915 году по инициативе студентов историко-филологического факультета Московского университета, действовал до 1924 года. Среди его основателей и активных членов были такие выдающиеся учёные, как Роман Якобсон (председатель в 1915–1919 годах), Григорий Винокур (председатель в 1922–1924 годах), Б.И. Ярхо, Н.С. Трубецкой, П.Г. Богатырёв и Н.Ф. Яковлев. Задачи МЛК включали разработку вопросов лингвистики, а также фольклора и этнографии, включая диалектологию, этнографию, поэтику, стиховедение и теорию поэтической речи.

Ключевое различие между ОПОЯЗом и МЛК заключалось в их подходе к историческому развитию художественных форм. Если ОПОЯЗ настаивал на полной автономии истории этих форм, стремясь изучать литературу как самодостаточную систему, то МЛК доказывал необходимость социологического обоснования их истории. Это различие, хоть и тонкое, имело фундаментальное значение для дальнейшего развития литературоведения.

Формалисты сознательно противопоставляли себя эклектизму традиционного академического литературоведения, а также философским и импрессионистическим подходам. Их главным фокусом стал эстетический анализ художественной формы. Они рассматривали искусство как систему «приёмов», а литературное произведение — как сложную конструкцию, созданную с помощью определённых художественных методов и техник, а не как простое выражение души автора или неких внешних идей. Основной идеей формалистов было именно изучение приёмов и их взаимодействия внутри литературного произведения. Становление формальной школы относят к периоду 1916—1920 годов, и именно в это время появляются такие основополагающие работы, как «Как сделана «Шинель» Гоголя» Б. Эйхенбаума (1919) и «Искусство как приём» В. Шкловского (1917).

Ключевые термины формального метода

Для понимания формального подхода Эйхенбаума необходимо чётко определить ключевые термины, которыми оперировали русские формалисты:

• Фабула (от лат. fabula – предание, басня, сказка, рассказ): Это хронологическая и логическая последовательность событий, которые произошли в реальности (или в воображаемом мире, который послужил основой для произведения). Фабула — это «то, что было на самом деле».
• Сюжет: В формалистическом понимании сюжет — это то, как события представлены в произведении, то есть их художественное изложение. Это последовательность событий, которые происходят в жизни героев, но уже преображённые авторским замыслом, порядком повествования, субъектом повествования или его мотивировкой. Если фабула — это «материал», то сюжет — это «обработка материала». Например, в детективе фабула — это реальная цепочка событий преступления, а сюжет — это то, как эти события раскрываются перед читателем, зачастую в нелинейном порядке, с отступлениями и загадками.
• Приём: Это центральное понятие формализма. Приём — это способ художественной обработки действительности, который превращает внеэстетическую жизненную реальность в искусство. Это сознательный, целенаправленный выбор автора в области композиции, стиля, языка, звука, ритма, который делает произведение художественным. Например, замедление повествования, повтор, остранение — всё это приёмы.
• Сказ: В формалистическом понимании «сказ» — это особая субъектная организация литературного произведения, обладающая своими речевыми, стилевыми, композиционными и интонационными особенностями. Это имитация устного рассказа, где слышится живой голос рассказчика с его характерными чертами, манерой говорить, интонациями, даже если повествование ведётся в письменной форме. Сказ — это способ имитации живой речи в письменном тексте.

Таким образом, Эйхенбаум и его коллеги-формалисты предлагали совершенно новый инструментарий для анализа литературы, который позволял проникнуть в «сделанность» произведения, его внутреннюю структуру и механизмы, игнорируя при этом внешние, нехудожественные факторы. Именно в этом отказе от внешних детерминант и кроется ключ к пониманию революционности их подхода.

Основные положения статьи «Как сделана «Шинель» Гоголя»: Отказ от традиционных подходов

Статья Б.М. Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя», опубликованная в 1919 году в Петрограде в сборнике «Поэтика», стала не просто очередным литературоведческим исследованием, а настоящим манифестом нового подхода к художественному тексту. Эта работа по праву считается одним из наиболее ярких и значительных документов в истории ОПОЯЗа, оказавшим огромное воздействие на развитие филологической мысли. Эйхенбаум в ней демонстративно отходит от традиционных интерпретаций гоголевской повести, которые видели в ней либо глубокую социальную критику, либо трагедию «маленького человека», либо философское осмысление зла.

«Бедный сюжет» и «игра языка»

Эйхенбаум начинает с шокирующего для многих современников утверждения: композиция у Гоголя не определяется сюжетом. Более того, он заявляет, что сюжет у Гоголя всегда «бедный, скорее — нет никакого сюжета». Этот тезис был прямым вызовом всей господствовавшей тогда культурно-исторической школе, которая ставила содержание и событийную канву во главу угла.

Для Эйхенбаума настоящая динамика и композиция гоголевских произведений заключаются совсем в другом – в построении сказа, в неуловимой, но всеобъемлющей «игре языка».

Центр тяжести анализа, таким образом, переносится от событийной последовательности на приёмы сказа. Именно в этих приёмах, по Эйхенбауму, и кроется основная комическая роль, которая отводится каламбурам. Эти каламбуры могут быть как простой игрой слов, так и развиваться в целые небольшие анекдоты, формируя ткань повествования. Гоголь, по его мнению, не столько рассказывает историю, сколько разыгрывает её перед читателем, используя свой уникальный речевой аппарат. В этом утверждении кроется фундаментальный сдвиг: литература перестаёт быть простым отражением действительности и становится самоценной игрой форм и смыслов.

«Чистый комический сказ» и «патетическая декламация»

Эйхенбаум рассматривает «Шинель» как квинтэссенцию «чистого комического сказа». В этой повести, как он утверждал, приёмы языковой игры сочетаются с так называемой патетической декламацией, которая образует второй, контрастный слой повествования. Эта «патетическая декламация» проявляется в моменты, когда рассказчик, казалось бы, отходит от своей шутливой манеры и начинает говорить о страданиях Акакия Акакиевича, о несправедливости мира. Однако, согласно Эйхенбауму, даже эти моменты не являются прямым выражением авторской скорби или социального протеста. Они сами по себе выступают как приём, как стилистический контраст, усиливающий общий эффект сказа.

Таким образом, Эйхенбаум категорически отрицает прямую детерминированность текста внешними социальными или психологическими факторами. Он предвосхищает дискуссии более позднего времени, когда литературоведы будут спорить о степени автономности художественного произведения от биографии автора, социально-политического контекста или психологических мотивов. Вместо человеческой трагедии или социального протеста, которые так долго искали в «Шинели», Эйхенбаум видит в ней прежде всего стилистические особенности сказа, полностью построенного на подчёркнуто персонализированном нарративе, где голос рассказчика становится центральным элементом.

Роль речевых представлений и эмоций

Ключевая идея Эйхенбаума заключается в том, что гоголевский текст «слагается из живых речевых представлений и речевых эмоций». Это означает, что слова и предложения в его произведениях выбираются не только и не столько по их логическому или смысловому значению, сколько по принципу выразительного сказа. Особая роль отводится артикуляции, мимике, звуковым жестам — всему тому, что делает устную речь живой и выразительной.

Для Эйхенбаума Гоголь — это мастер «речевой игры», который буквально «играет» словами, звуками, интонациями. Он не просто описывает мир, он воссоздаёт его через призму своего уникального языка, через особенности своего «сказа». Это понимание открыло путь к совершенно новому взгляду на стиль Гоголя, позволив увидеть в его текстах сложнейшую систему приёмов, а не просто отражение реальности или выражение авторских идей. Именно это глубинное изучение механизмов «сделанности» и составляет основное содержание и ценность статьи Эйхенбаума.

Методология формального анализа: Приёмы сказа в «Шинели»

Самая убедительная часть статьи Эйхенбаума — это, безусловно, демонстрация применения формального метода на конкретных примерах из «Шинели». Вместо общих рассуждений о стиле, он скрупулёзно разбирает мельчайшие детали текста, показывая, как каждый элемент работает на создание общего эффекта сказа. Этот детальный анализ приёмов стал настоящим прорывом в литературоведении. Понимая эти приёмы, читатель способен не только постичь глубину гоголевского мастерства, но и ощутить, как форма сама по себе рождает смысл.

Каламбур как основной приём

Эйхенбаум убедительно доказывает, что значительную роль, особенно в начале повести, играют каламбуры разных видов. Это не просто шутки, а фундаментальные приёмы, формирующие ткань повествования:

• Каламбуры, построенные на звуковом сходстве: Гоголь мастерски использует созвучия слов, чтобы создать комический эффект или подчеркнуть абсурдность ситуации.
• Этимологическая игра словами: Автор играет с происхождением слов, их скрытыми значениями, создавая многослойные смыслы.
• Скрытый абсурд: Комический эффект достигается за счёт скрытого противоречия, которое просвечивает сквозь кажущуюся логичность повествования.

Ярким примером этимологического каламбура, который Эйхенбаум подробно анализирует, является фамилия главного героя – Башмачкин. Изначально, по свидетельству исследователей, Гоголь планировал назвать Акакия Акакиевича Тишкевичем. Однако писатель изменил её на Башмачкин именно для создания повода к игре слов, к комическому обыгрыванию звука и значения.

Каламбур, связанный с фамилией Башмачкин, дополнительно осложнён комическими приёмами, придающими ему вид полной серьёзности. Например, утверждение, что «отец, и дед, и даже шурин… и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах, переменяя только раза три в год подмётки». Это предложение, при всей своей внешней серьёзности, абсурдно по сути, и именно в этом контрасте заключается комизм, созданный через игру слов и интонаций.

«Звуковая семантика» и мимико-артикуляционные приёмы

Эйхенбаум вводит понятие «звуковой семантики», которое является центральным для понимания гоголевского стиля. Он отмечает, что

«звуковая оболочка слова, его акустическая характеристика становится в речи Гоголя значимой независимо от логического или вещественного значения. Артикуляция и её акустический эффект выдвигаются на первый план, как выразительный приём».

Это означает, что для Гоголя важен не только смысл слова, но и его звучание, то, как оно произносится, какие ассоциации вызывает его акустическая форма.

Речь Гоголя, таким образом, часто сопровождается жестами и переходит в воспроизведение, что заметно даже в письменной форме. Он не просто пишет, он как будто «проговаривает» текст, используя все возможности устной речи. Эйхенбаум приводит примеры имён, придуманных Гоголем, которые служат этой цели: Акакий Акакиевич (повторение, вызывающее эффект монотонности и бессмыслицы), а также Трифилий, Дула, Варахасий, Павсикахий, Вахтисий. Эти имена, как подчёркивает Эйхенбаум, подобраны не по принципу обозначения характерных черт, а по принципу звуковой семантики, создавая «мимико-артикуляционное воспроизведение». Он также приводит другие примеры потешных имён, таких как Пупопуз, Голопуз, Довгочхун, Свербыгуз, что наглядно демонстрирует манеру Гоголя создавать звуковые образы.

Два рода комического сказа: повествующий и воспроизводящий

Эйхенбаум тонко различает два рода комического сказа, которые Гоголь мастерски комбинирует:

1. Повествующий сказ: Ограничивается шутками, смысловыми каламбурами, игрой слов, которые строятся на логических или лексических несоответствиях. Это более интеллектуальный, «умный» комизм.
2. Воспроизводящий сказ: Вводит приёмы словесной мимики и жеста, изобретая особые комические артикуляции и звуковые каламбуры. Этот тип сказа более «телесен», он апеллирует к слуху и воображению, заставляя читателя «слышать» и «видеть» интонации и жесты рассказчика.

«Шинель» отличается многочисленными каламбурами и несоразмерными деталями, включая полное имя главного героя и его речь. Например, когда Башмачкин произносит свои немногочисленные фразы, они часто обрывочны, нелогичны, наполнены междометиями. Это не столько отражение его характера, сколько демонстрация приёма воспроизводящего сказа, вписывающегося в гротескную стилистику повести. Разве не удивительно, как Гоголь, используя такие, казалось бы, простые средства, достигает столь мощного и многогранного художественного эффекта?

Жесты и интонации в гоголевском тексте

Эйхенбаум подчёркивает, что речь Гоголя сопровождается жестами и переходит в воспроизведение даже в письменной форме. Это ��е просто метафора; это отражение уникальной речевой манеры самого писателя. Эйхенбаум указывает, что «свидетельства современников указывают и на эти особенности» речевой манеры Гоголя. Так, сокурсник писателя Тимофей Пащенко вспоминал, что все думали, будто Гоголь поступит на сцену, поскольку у него был «громадный талант и все данные для игры на сцене».

Этот факт проливает свет на то, почему Гоголь так внимательно относился к звуковой стороне слова, к интонации, к жесту, даже когда писал. Он не просто сочинял тексты, он как будто «разыгрывал» их перед своим внутренним слушателем, а затем переносил этот «спектакль» на бумагу. Таким образом, формальный анализ Эйхенбаума не только раскрывает внутренние механизмы «Шинели», но и помогает глубже понять природу гоголевского гения, его уникальное отношение к слову как к живому, звучащему и жестикулирующему феномену.

Место статьи Эйхенбаума в литературоведении и её влияние

После своего опубликования в 1919 году статья Б.М. Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя» мгновенно приобрела статус литературоведческой классики. Её влияние на развитие филологической мысли не только в России, но и во всём мире оказалось колоссальным, заложив основы для многих последующих теоретических разработок.

Статья как предтеча нарратологии

Работа Эйхенбаума, наряду с монументальными трудами В.Я. Проппа «Морфология сказки» и исследованиями В.В. Виноградова в области сказовой речи, стоит у самых истоков современной теории повествования, известной как нарратология. Нарратология, как наука, изучающая структуру и функции повествования в различных медиа, обязана формалистам и, в частности, Эйхенбауму тем, что они первыми систематически обратили внимание на способ изложения, на приёмы рассказывания, на фигуру рассказчика и его голос.

Именно Эйхенбаум показал, что не «что» рассказывается, а «как» рассказывается, является определяющим для художественной ценности текста. Эта идея стала краеугольным камнем для всех последующих нарратологических концепций. Специалисты по нарратологии, независимо от современного развития этой области, неизменно возвращаются к статье Эйхенбаума. Они либо развивают его идеи, исследуя различные типы сказа и их функции, либо отталкиваются от них, предлагая новые классификации и подходы. Таким образом, «Как сделана «Шинель» Гоголя» остаётся актуальным источником вдохновения и отправной точкой для теоретических исследований повествования.

Предвосхищение дискуссий о литературном тексте и реальности

Одной из наиболее проницательных и дальновидных идей Эйхенбаума, высказанных в статье, было отрицание прямой детерминированности текста внешними социальными или психологическими факторами. В эпоху, когда литературу зачастую рассматривали как простое отражение общественной жизни, биографии автора или выражение его психологических комплексов, Эйхенбаум настаивал на автономии художественного произведения. Он показал, что текст является самодостаточной структурой, где каждый элемент подчинён внутренним художественным законам, а не внешним влияниям.

Эта позиция предвосхитила многочисленные дискуссии о взаимоотношениях между литературным текстом, авторским сознанием и реальностью, которые развернулись в литературоведении в течение всего XX века. Идеи Эйхенбаума легли в основу таких направлений, как структурализм и постструктурализм, которые также подчёркивали независимость текста и его внутреннюю логику. Обаяние статьи Эйхенбаума было настолько велико, что ей поддавались даже яростные противники формализма, неизменно отдававшие должное блеску изложения и стройности аргументации этого текста.

Значимость статьи подтверждается и тем, что сам Эйхенбаум включал её в сборники своих работ «Сквозь литературу» (1924) и «Литература» (1927), а в советское время она вошла в посмертный сборник «О прозе» (1969). Это свидетельствует о том, что автор и его коллеги придавали ей особое значение как образцу формального анализа.

Более того, статья Эйхенбаума до сих пор может служить удачной отправной точкой для знакомства с научным подходом к литературе. Она наглядно демонстрирует, как можно внедрить строгий, объективный научный подход в область, которая традиционно считалась уделом субъективных впечатлений и эмоций. Её методология и ясность изложения делают её ценным учебным материалом, который помогает студентам и молодым исследователям понять принципы анализа художественной формы и структуры.

Критические оценки и историко-литературная полемика вокруг статьи

Как и всякое новаторское произведение, статья Эйхенбаума не осталась без критики и вызвала бурную полемику, которая, однако, лишь подтвердила её значимость и актуальность. Эти дискуссии сформировали важный историко-литературный контекст, в котором формализм осмыслялся и развивался.

Противостояние культурно-исторической школе

На момент публикации статьи Эйхенбаума в литературоведении доминировала культурно-историческая школа, возникшая ещё в середине XIX века. Её представители, такие как А.Н. Пыпин, Н.С. Тихонравов, С.А. Венгеров, А.А. Шахов в России, а также Ф.И. Буслаев, П.П. Пекарский, Н.А. Котляревский и другие, разрабатывали принцип историко-генетического изучения литературы и искусства. Они рассматривали художественное произведение как прямое выражение общественной психологии народа, продукт общественного развития, сближая его с иными формами общественной мысли.

Основной проблемой культурно-исторической школы, с точки зрения формалистов, было то, что она оставляла на втором плане специфические свойства искусства — его эстетическую природу, уникальность формы, индивидуальность восприятия мира. Представители этой школы, находившиеся под влиянием философии позитивизма, часто отказывались искать доминирующий фактор в генезисе произведения, концентрируясь на накоплении фактов о жизни автора, эпохе, социальных условиях. Их подход часто сводился к объяснению текста через внешние обстоятельства.

Б.М. Эйхенбаум, напротив, в статье «Как сделана «Шинель» Гоголя» демонстративно отошёл от проблематики личности главного героя или состояния гоголевского мира. Он сознательно сосредоточился на проблеме повествования и жанра, предлагая внутренний, имманентный анализ текста, где художественные приёмы, а не внешние факторы, определяют его смысл и ценность. Это было прямым вызовом устоявшимся методам и послужило катализатором для новой волны исследований.

Полемика о термине «сказ»: В.В. Виноградов и М.М. Бахтин

Несмотря на блеск и стройность аргументации Эйхенбаума, его трактовка некоторых ключевых терминов вызвала критику даже у признанных классиков русской филологии. В частности, два выдающихся учёных — В.В. Виноградов в статье «Проблема сказа в стилистике» и М.М. Бахтин в своей знаменитой монографии о Достоевском — первыми вступили в спор с Эйхенбаумом относительно использования термина «сказ».

Виноградов, будучи глубоким исследователем языка и стилистики, предлагал более тонкое и многогранное понимание сказа, акцентируя внимание на его лингвистических особенностях и функциях в разных типах текста. Бахтин же, в свою очередь, развивал концепцию «чужого слова» и диалогизма, видя в сказе не просто стилизацию устной речи, а сложную игру голосов, где авторский голос вступает в диалог с голосом персонажа или стилизованного рассказчика. Эти полемики не умаляли значения работы Эйхенбаума, а, напротив, способствовали углублению понимания феномена сказа и его роли в литературе, подталкивая к дальнейшим теоретическим разработкам.

Эйхенбаум о «формальном методе»

Важно понимать, что для самого Эйхенбаума «формальный метод» был не застывшей догмой, а скорее рабочей гипотезой, гибким инструментом анализа. Его подход к «Шинели» с точки зрения внутренней игры лингвистических и звуковых приёмов проистекал из его принципиальной защиты поэтики, сфокусированной на произведении и слове как таковых. Он стремился показать, что литература имеет свои собственные законы развития и функционирования, которые нельзя сводить к простым отражениям внешней реальности.

Эйхенбаум проявлял детерминизм в своих рассуждениях об истории литературы, что некоторыми критиками воспринималось как философия истории, а не чистая филология. Он считал, что работа приёма определяет литературную эволюцию, и внетекстуальная реальность должна вноситься в анализ, но только в виде других литературных текстов. Это означает, что историческое развитие литературы понималось как смена и взаимодействие различных приёмов, а не как прямое отражение социальных или политических изменений.

Однако, как справедливо отмечал П.Н. Медведев, формалистская теория истории не могла полностью удасться в силу ограниченности метода. Тем не менее, она привела к важному результату – возвращению в литературоведческий обиход психологических, философских и социальных понятий, но уже осмысленных через призму формы и приёмов. Эйхенбаум не отрицал существования этих аспектов, но настаивал на том, что их анализ должен быть подчинён изучению художественной специфики текста, а не наоборот. Эта диалектика между формой и содержанием, внутренним и внешним, стала центральной для понимания не только формализма, но и всего последующего литературоведения.

Заключение: Значение работы Эйхенбаума для современного понимания «Шинели» и литературоведения

Статья Б.М. Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя» — это не просто памятник литературоведческой мысли начала XX века, но и живой, постоянно актуализирующийся текст, значение которого трудно переоценить. Его работа стала манифестом русского формализма, навсегда изменив подходы к изучению художественного произведения.

Прежде всего, Эйхенбаум перевернул традиционные представления о Гоголе и его «Шинели». Вместо того чтобы искать в повести глубокую социальную критику или трагедию «маленького человека», он сместил фокус на внутренние механизмы текста. Его утверждение о «бедном сюжете» и центральной роли «игры языка» в композиции «Шинели» стало краеугольным камнем для понимания гоголевской прозы как феномена «чистого комического сказа», где приёмы, каламбуры, «звуковая семантика» и интонации создают уникальный художественный мир. Этот подход освободил Гоголя от диктата исключительно социального прочтения, позволив увидеть в нём гениального стилиста и мастера слова.

Методология формального анализа, продемонстрированная Эйхенбаумом на примере «Шинели», оказалась чрезвычайно плодотворной. Детальное изучение каламбуров, этимологических игр, мимико-артикуляционных приёмов, разграничение повествующего и воспроизводящего сказа — всё это дало литературоведению мощный инструментарий для деконструкции текста. Его анализ показал, как каждый элемент, от выбора имени до интонационных сдвигов, работает на создание общего эстетического эффекта, превращая внеэстетическую реальность в искусство. Углубляясь в эти детали, мы не просто анализируем текст, но и проникаем в самую суть творческого процесса.

Непреходящая ценность статьи Эйхенбаума заключается и в том, что она стала одним из истоков современной нарратологии, предвосхитив многие дискуссии о взаимоотношениях текста и реальности. Его идеи о самодостаточности произведения, о первичности формы над содержанием, о значении «сделанности» текста легли в основу дальнейших теоретических разработок в структурализме и постструктурализме. Даже те, кто критиковал Эйхенбаума, как В.В. Виноградов и М.М. Бахтин, своим несогласием лишь подтверждали важность идей формалиста, способствуя углублению дискуссии о природе «сказа».

Для современного понимания «Шинели» Гоголя работа Эйхенбаума имеет фундаментальное значение. Она позволяет воспринимать повесть не как простой документ эпохи или иллюстрацию социальной несправедливости, а как сложный, многоуровневый художественный текст, где глубокий смысл рождается не только из фабулы, но и из виртуозного использования языковых и стилистических приёмов. Изучение статьи Эйхенбаума учит видеть литературу как искусство, а не как зеркало жизни, призывая к внимательному, скрупулёзному анализу каждого слова, каждой фразы, каждого звука.

Таким образом, «Как сделана «Шинель» Гоголя» остаётся не только ключевым текстом русского формализма, но и универсальным учебником по анализу художественного текста, который продолжает вдохновлять исследователей на новые открытия и переосмысления в литературоведении.

Список использованной литературы

1. История всемирной литературы: в 6 т. Москва: Наука, 1989.
2. Виноградов, В. В. Избранные труды: Поэтика русской литературы. Москва: Наука, 1976.
3. Бялый, Г. А. Эйхенбаум – историк литературы. В кн.: Эйхенбаум Б.М. О прозе. Ленинград, 1969.
4. Эйхенбаум, Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя. В кн.: О прозе. Ленинград: Художественная литература, 1969.
5. Гоголь, Н. В. Собр. худож. произв.: в 5 т. Москва: Изд. АН СССР, 1952.
6. Анненков, П. В. Литературные воспоминания. Москва, 1960. С. 77.
7. Тургенев, И. С. Литературные и житейские воспоминания. В кн.: Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. Москва, 1967. Т. 14. С. 69–71.
8. Повесть Н. В. Гоголя «Шинель» в трудах российских литературоведов ХХ в. // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/povest-n-v-gogolya-shinel-v-trudah-rossiyskih-literaturovedov-hh-v (дата обращения: 20.10.2025).
9. Эйхенбаум, Б. М. Как сделана „Шинель“ Гоголя (1918) // ОПОЯЗ. URL: http://opoyaz.ru/eichenbaum/shinel/ (дата обращения: 20.10.2025).
10. «Как сделана шинель гоголя» 1919 г. Борис Михайлович Эйхенбаум: Методическая разработка по литературе (8 класс) // Образовательная социальная сеть. URL: https://nsportal.ru/shkola/literatura/library/2022/01/23/kak-sdelana-shinel-gogolya-1919-g-boris-mihaylovich-eyhenbaum (дата обращения: 20.10.2025).
11. Как все-таки сделана «Шинель» Гоголя? Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kak-vse-taki-sdelana-shinel-gogolya (дата обращения: 20.10.2025).
12. Б. М. Эйхенбаум. Теория «формального метода». V // ОПОЯЗ. URL: http://opoyaz.ru/eichenbaum/v.html (дата обращения: 20.10.2025).
13. Русские формалисты о фабуле и сюжете: Мнимое единство взглядов. Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/russkie-formalisty-o-fabule-i-syuzhete-mminoe-edinstvo-vzglyadov (дата обращения: 20.10.2025).
14. Формальная теория сюжета /Структуралистская фабула формализма // Новое литературное обозрение. URL: https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/109_nlo_3_2011/article/1908/ (дата обращения: 20.10.2025).
15. Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова. Филологический факультет // МГУ. URL: https://www.philol.msu.ru/~ref/ref.pdf (дата обращения: 20.10.2025).
16. Репозиторий БГПУ // БГПУ. URL: https://bsmu.by/downloads/mf/filologiya/umk/metodol_litu/metody_issledovaniya_0.pdf (дата обращения: 20.10.2025).