Геополитическое положение Кавказа: системный анализ стратегического значения и факторов стабильности/конфликтности

Кавказ — не просто географический регион, это пульсирующий геополитический нерв Евразии, узел, где сходятся исторические, культурные, экономические и стратегические интересы множества акторов. С 2010 по 2022 год общее число жертв вооруженного конфликта на Северном Кавказе, по данным «Кавказского узла», составило 6781 человек, хотя в последние годы наблюдается снижение напряженности. Эта статистика красноречиво демонстрирует не только внутреннюю хрупкость региона, но и его уязвимость перед внешними воздействиями. Кавказский регион всегда был и остается ареной борьбы за влияние, что обусловлено как глубокими историческими корнями, так и динамикой современных международных отношений.

Цель данного исследования — провести глубокий системный анализ геополитического положения Кавказского региона, выявить его стратегическое значение для России и других мировых акторов, а также исследовать внутренние и внешние факторы, влияющие на региональную стабильность и перспективы развития. Задачи включают в себя раскрытие теоретико-методологических основ анализа, детализацию национальных интересов России, анализ внутренних факторов конфликтности на Северном Кавказе, изучение роли внешних акторов на Южном Кавказе, идентификацию вызовов безопасности и исследование энергетических/транспортных коридоров, а также прогнозирование сценариев развития ситуации. Для достижения академической глубины и системности будет применен строгий научный подход, основанный на анализе авторитетных источников и экспертных оценок.

Теоретико-методологические основы анализа геополитики Кавказа

Изучение Кавказа сквозь призму геополитики требует не только анализа текущих событий, но и глубокого понимания исторических процессов и теоретических концепций, которые формируют современный ландшафт. Этот регион — идеальный полигон для проверки различных геополитических моделей, где сталкиваются интересы «Суши» и «Моря», цивилизационные коды и экономические амбиции. Именно здесь особенно остро проявляется, насколько глубоко исторические корни и теоретические парадигмы предопределяют сегодняшнюю динамику конфликтов и сотрудничества.

Исторический контекст формирования геополитического значения Кавказа

С незапамятных времен Кавказ служил перекрестком цивилизаций, торговых путей и военных маршрутов. Его горные хребты, богатые ресурсами земли и выходы к морям (Черному и Каспийскому) делали регион лакомым куском для империй. Исторически Кавказ был узлом геополитического соперничества между Персидской (Иранской) империей, Османской империей (Турцией) и, позднее, Российской империей. Борьба за господство в Закавказье и Прикаспии неизбежно выливалась в серии кровопролитных войн.

Для России Кавказ приобрел стратегическое значение еще в XVIII веке, когда началось активное продвижение на юг. Русско-персидские и русско-турецкие войны были не просто территориальными спорами, а частью более широкого «восточного вопроса» — комплекса международных проблем, связанных с ослаблением Османской империи и борьбой европейских держав за ее наследство. Вытеснение Персии Россией стало одним из ключевых моментов этого процесса. По итогам Русско-персидских войн были заключены такие знаковые документы, как Петербургский трактат 1723 года, согласно которому к России отошли Дербент, Баку, Гилян, Мазендеран и Астрабад, и Туркманчайский мирный договор 1828 года, окончательно закрепивший за Россией Восточную Армению (Эриванское и Нахичеванское ханства). Эти события не только перекроили политическую карту региона, но и заложили основы для многовекового российского присутствия, сформировав уникальный сплав культур и политических традиций.

Современные геополитические концепции применительно к Кавказу

В XXI веке Кавказ рассматривается не как монолит, а как сложная, многоуровневая геополитическая система. Можно выделить четыре основных уровня:

• Собственно русские территории: Южные регионы Российской Федерации, непосредственно прилегающие к Северному Кавказу.
• Северокавказские республики в составе России: Субъекты Российской Федерации, обладающие высокой степенью этнокультурной специфики и являющиеся зоной особого внимания федерального центра.
• Республики Закавказья: Независимые государства (Азербайджан, Армения, Грузия), чья суверенность после распада СССР стала объектом геополитической конкуренции.
• Потенциальный пространственный пояс за пределами СНГ: Территории, граничащие с Кавказом, где проецируются интересы различных внерегиональных акторов (Турция, Иран).

С позиций классической геополитики, Кавказ становится полем битвы между концепциями «Суши» и «Моря». Для приверженцев идеи «Суши» (в основном, Россия) Кавказ — это база возможного расширения континентального влияния, естественный форпост, защищающий южные рубежи и открывающий путь к стратегически важным регионам. В то же время, с позиций «Моря» (Великобритания, США, НАТО), Кавказ воспринимается как плацдарм для экспансии вглубь Евразии, позволяющий контролировать энергетические потоки и ограничивать российское влияние.

После распада СССР постсоветское пространство претерпело значительные изменения, и Южный Кавказ стал одним из наиболее активных регионов интернационализации. Открытие новых транспортных и энергетических маршрутов, приход западных компаний и активизация дипломатических усилий США и ЕС способствовали вовлечению региона в глобальные процессы. События августа 2008 года на Южном Кавказе стали поворотным моментом, создав прецедент пересмотра «беловежских принципов», согласно которым границы между постсоветскими государствами базировались на административных разделительных линиях СССР. Это продемонстрировало готовность России к решительным действиям для защиты своих интересов и переформатированию региональной архитектуры безопасности.

Национальные интересы и геополитика России на Кавказе

Для России Кавказ — это не просто соседний регион, а неотъемлемая часть геополитического организма, имеющая прямое отношение к её национальной безопасности и суверенитету. Стратегическое значение Кавказа в XXI веке определяется многоуровневым комплексом национальных интересов и вызовов.

Уровни национальных интересов России

Российские национальные интересы на Кавказе можно классифицировать по четырем основным уровням, каждый из которых требует особого подхода и инструментария:

• Локальный внутригосударственный уровень: Этот уровень охватывает непосредственно Северный Кавказ, входящий в состав Российской Федерации. Здесь приоритетными являются:
  • Урегулирование внутренних конфликтов: Предотвращение и разрешение этнических и религиозных столкновений, поддержание мира и гражданского согласия.
  • Сохранение территориальной целостности России: Недопущение сепаратистских настроений и попыток отторжения территорий.
  • Наращивание экономической и социальной инфраструктуры: Развитие промышленности, сельского хозяйства, туризма, образования и здравоохранения для повышения уровня жизни населения и снижения социальной напряженности.
  • Формирование эффективной административной системы управления: Повышение качества государственного управления, борьба с коррупцией, обеспечение законности и правопорядка.
• Субрегиональный геополитический уровень: Этот уровень связан с ближайшим российским приграничьем, прежде всего с государствами Закавказья. Интересы включают:
  • Налаживание экономического и военно-политического сотрудничества: Укрепление связей с Арменией, Азербайджаном и Грузией через двусторонние соглашения и участие в региональных интеграционных проектах (например, ЕАЭС, ОДКБ).
  • Достижение преимущественного геополитического влияния: Обеспечение лидирующей роли России в формировании региональной повестки и предотвращение доминирования внешних акторов.
• Региональный геополитический уровень: Этот уровень охватывает весь Кавказский геополитический регион, включая Северный и Южный Кавказ. К интересам относятся:
  • Формирование экономических и политических механизмов эффективной защиты национальных интересов России: Создание условий, при которых экономические связи и политические договоренности способствуют укреплению позиций России.
  • Поддержание достаточного военного потенциала для их защиты: Развитие и модернизация вооруженных сил, размещение военных баз и контингентов для обеспечения безопасности российских границ и союзников.
• Глобальный геополитический уровень: Этот уровень затрагивает противостояние с мировыми державами за влияние на Кавказе. Основная задача:
  • Воспрепятствование геополитической «атлантизации» государств Кавказского региона: Противодействие интеграции стран Южного Кавказа в евроатлантические структуры (НАТО, ЕС), которые рассматриваются как инструменты западного влияния.
  • Создание условий, исключающих военное присутствие США и стран НАТО: Недопущение размещения иностранных военных баз и объектов на территории Кавказа, способных угрожать российской безопасности.

Исторические и современные аспекты российской политики

Исторически интересы России на южном, кавказском направлении носили преимущественно охранительно-оборонительный характер. Взаимоотношения с Персией и Турцией были пронизаны стремлением к обеспечению безопасности границ и доступу к Каспийскому и Черному морям. В отношениях с единоверными грузинскими государствами доминировала необходимость патронирования, защиты от мусульманских империй, что в итоге привело к их вхождению в состав Российской империи.

С началом XIX века, когда Грузия окончательно вошла в состав России, актуализировался внутренний аспект интересов — необходимость стабилизации внутриполитической обстановки, разрешение междоусобных противоречий в Картли и Кахетии, а также установление эффективной администрации. Кавказская война XIX века стала кульминацией этого процесса, закрепив за Россией контроль над Северным Кавказом.

В современной России Южный Кавказ воспринимается как один из самых взрывоопасных регионов, непосредственно граничащий с РФ и являющийся домом для множества этнических групп, культурно и исторически связанных с Россией. Это придает особую остроту вопросам региональной безопасности и стабильности. Приоритетным направлением во внешней политике России остаются сбалансированные и дружественные отношения со всеми странами региона.

Более того, Кавказ предоставляет стратегически важный выход к Каспийскому морю, который соединяет Россию с Ираном и далее с Персидским заливом. Это открывает важные экономические и транспортные перспективы. Размещение военных объектов на Кавказе (например, 102-я российская военная база в Армении) является важнейшим форпостом России для недопущения расширения влияния других акторов на южных границах и их дальнейшего проникновения в Центральную Азию. Эти объекты служат гарантией региональной безопасности и сдерживающим фактором для потенциальных угроз.

Внутренние факторы стабильности и конфликтности на Северном Кавказе: «Слепые зоны» конкурентов

Северный Кавказ, уникальный по своему этнокультурному многообразию, является одновременно и одним из наиболее сложных и нестабильных регионов Российской Федерации. Глубинное понимание его геополитики невозможно без анализа внутренних факторов, которые зачастую остаются в «слепых зонах» поверхностного анализа, и потому необходимо сосредоточиться на скрытых причинах, формирующих современную конфликтность.

Характеристики нестабильности региона

В основе высокой конфликтогенности Северного Кавказа лежит сложный клубок исторических обид, социально-экономических проблем и внешних влияний. Регион действительно является наиболее нестабильным среди республик Российской Федерации. Для подтверждения этого тезиса достаточно обратиться к статистике. По данным «Кавказского узла», с 2010 по 2022 год общее число жертв вооруженного конфликта на Северном Кавказе составило 6781 человек. При этом, несмотря на общее снижение напряженности в последние годы, пиковые значения впечатляют: в 2011 году из 1005 жертв вооруженного конфликта на Северном Кавказе, 539 человек (314 убитых и 225 раненых) пришлось на Дагестан. Это существенно превышало показатели Чечни (182 жертвы), Кабардино-Балкарии (137) и Ингушетии (97), что подчеркивает меняющийся характер конфликтности и её локализацию в различных республиках.

Этнополитические и социально-экономические вызовы

Этнические конфликты на Северном Кавказе — это не просто локальные инциденты, а системный вызов для государства, влияющий как на внутреннюю, так и на внешнюю политику нации. Нерешенные территориальные претензии, земельные споры между этническими группами, часто уходящие корнями в депортации сталинской эпохи или административно-территориальное деление советского периода, являются постоянным источником напряженности. Например, конфликт между ингушами и осетинами вокруг Пригородного района Владикавказа остаётся незаживающей раной, несмотря на десятилетия усилий по урегулированию.

Помимо «старых» споров, возникают и «новые» конфликты, вызванные вынужденной и трудовой миграцией, особенно в Ставропольском крае, где приток населения из других республик Северного Кавказа приводит к изменению демографического баланса и конкуренции за ресурсы. Эти конфликты, хоть и локальные, способствуют формированию «чуждого» восприятия Северного Кавказа частью населения Российской Федерации, подогреваемого постоянно возникающими конфликтами и террористическими угрозами. СМИ часто фокусируются на Чечне, однако деятельность террористического подполья после официальной отмены режима контртеррористической операции в Чеченской Республике в 2009 году активизировалась в других регионах. Режимы КТО неоднократно вводились в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, а также в Карабулаке в марте 2024 года, что свидетельствует о широте и динамике проблемы.

Одной из фундаментальных проблем региона является доминирование этнической и религиозной идентификации над государственно-гражданской. Для многих жителей Северного Кавказа принадлежность к своему этносу и вероисповеданию (преимущественно исламу) имеет более сильное эмоциональное значение, чем принадлежность к общероссийской гражданской идентичности. Это создает благодатную почву для манипуляций и сепаратистских настроений. Нерешенные старые споры сохраняют и усиливают разочарования, взаимные претензии и негативное восприятие друг друга, не позволяя сформировать единое гражданское пространство.

Религиозный фактор и пути урегулирования

Религиозный фактор на Северном Кавказе играет двойную роль. С одной стороны, традиционный ислам является частью культурного кода многих народов, обеспечивая социальную сплоченность и нравственные ориентиры. С другой стороны, политизация ислама, как традиционного, так и радикального направлений, становится источником нестабильности. Эта политизация спровоцирована изменением приоритетов государственной религиозной политики, которая часто воспринимается как вмешательство во внутренние дела религиозных институтов, и внешними воздействиями, направленными на распространение экстремистских идеологий.

Внешняя интервенция, цель которой — неоколониальное закабаление через навязывание экстремистской идеологии радикального исламизма и установление надзора за природными ресурсами после отторжения от России, является реальной угрозой. Применение силы, как показывает история региона, не способно привести к долгосрочным позитивным изменениям. Боевые действия могут подавить симптомы, но не устранить причины этнического насилия. Более конструктивными и эффективными являются системные усилия по устранению коренных причин: решению земельных и территориальных споров, стимулированию экономического развития, повышению качества образования, созданию условий для формирования единой гражданской идентичности при сохранении этнокультурного многообразия, а также налаживанию диалога между государством и традиционными религиозными институтами.

Роль и интересы внешних акторов на Южном Кавказе

Южный Кавказ — регион, где геополитическая конкуренция достигает апогея, становясь ареной для столкновения интересов как региональных, так и мировых держав. США, ЕС, Турция, Иран и Китай – каждый из этих акторов преследует свои цели, формируя сложный и динамичный геополитический ландшафт.

США и ЕС: стратегия влияния и противоречия

Соединенные Штаты Америки всегда проявляли интерес к Южному Кавказу, хотя их интересы здесь скорее «серьёзные, но не жизненно важные». Вашингтон стремится к сохранению стабильности, предотвращению возобновления военных действий в зонах «замороженных» конфликтов, поддержке демократических преобразований и интеграции Армении, Азербайджана и Грузии в мировое сообщество. После российско-грузинской войны 2008 го��а политика США в регионе стала более осторожной, придерживаясь «тщательно выверенного участия». США рассматривают Южный Кавказ как важный коридор, связывающий Европу и Азию, а также один из основных путей транспортировки каспийской нефти и газа, что определяет их геоэкономический интерес. Внешнеполитические приоритеты США также включают защиту интересов и безопасности своих союзников, что наиболее ярко проявилось в выстраивании почти союзнических отношений с Грузией. США обеспечивают значительные поставки вооружений Тбилиси, а на территории Грузии расположены крупнейшие на постсоветском пространстве центры военно-биологической программы США. Как отметил представитель Госдепа, «инвестирование в этот регион и его развитие в течение многих лет отвечают нашим стратегическим интересам». Однако, политика США не способна изменить его геополитическое положение, и Вашингтону приходится оспаривать доминирующее положение России.

Европейский Союз (ЕС), со своей стороны, проявляет возросший интерес к государствам Южного Кавказа, что объясняется расширением организации (включая страны Черноморского региона) и переговорами о приеме Турции. ЕС рассматривает Южный Кавказ как стратегически важный рынок энергоносителей, географически и экономически выгодную транспортную магистраль, а также плацдарм для выхода к ресурсам Каспийского моря и Ирана. Главная цель сотрудничества ЕС с Закавказьем — обеспечение стабильности, гарантированного доступа к энергоресурсам Каспия и Средней Азии, а также безопасности транспортных путей Кавказского коридора. ЕС также стремится к нормализации армяно-турецких отношений, видя в этом залог региональной стабильности.

Однако политика ЕС на Южном Кавказе обнажает фундаментальное противоречие между ценностями (права человека, демократия) и экономическими/стратегическими интересами. Например, ЕС применяет разные стандарты к Грузии (обвинения в «демократическом откате») и Азербайджану (игнорирование недемократичности режима ради энергетических интересов). В октябре 2024 года Европарламент жестко раскритиковал Азербайджан за нарушения прав человека, призвав ЕС разорвать энергетическое партнёрство с этой страной и заявив, что «продолжающиеся нарушения прав человека в Азербайджане несовместимы с проведением климатической конференции ООН COP29 в Баку в ноябре 2024 года». Критики указывают, что после 2022 года ставка ЕС на Азербайджан как энергопартнёра привела к масштабным репрессиям, и ЕС «предал свои принципы». Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок в феврале 2023 года подчеркнула, что активизация энергосотрудничества с Азербайджаном не означает, что вопросы прав человека будут отодвинуты на второй план. Тем не менее, влияние ЕС на Южный Кавказ пока не имеет кардинального значения, так как по наиболее важным вопросам внешней политики и национальной безопасности государства региона по-прежнему игнорируют мнение Европы.

Турция и Иран: историческое соперничество и новый баланс

Турция рассматривает Южный Кавказ как стратегически важный регион, имеющий глубокие исторические, культурные и этнические связи. Основные аспекты её политики включают укрепление независимости и суверенитета стран региона, поддержку их усилий по интеграции в евроатлантические структуры, а также сохранение и укрепление регионального сотрудничества и политической, экономической стабильности. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в мае 2024 года подтвердил неизменную поддержку интеграции Грузии в ЕС и НАТО. В январе 2020 года глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что Анкара выступает за принятие Грузии в Североатлантический альянс. В июле 2025 года Турция передала Грузии бронетранспортёры VURAN, соответствующие стандартам НАТО, в рамках подписанного соглашения, что подчёркивает военно-политическое сближение.

Южный Кавказ служит для Турции «мостом» к Центральной Азии. Турция была одной из первых стран, признавших независимость Азербайджана, Армении и Грузии после распада СССР. Отношения Турции с Азербайджаном и Грузией стремительно развивались, тогда как турецко-армянские отношения не достигли такого импульса из-за конфликта в Нагорном Карабахе и негативного отношения Армении к Турции. Турция играет ключевую роль в вопросах региональной безопасности на Южном Кавказе наряду с Россией. Влияние Турции в Азербайджане всеобъемлюще (от обороны до культуры и спорта). Турция инвестирует около 5 миллиардов долларов в восстановление Карабахского региона Азербайджана, активно участвуя в инфраструктурных и строительных проектах. Более 6000 турецких компаний инвестировали свыше 17 миллиардов долларов в Азербайджан. В 2023 году объём прямых турецких инвестиций в Азербайджан составил 1,302 миллиарда долларов США, а в 2024 году они превысили азербайджанские вложения в Турцию в пять раз. Товарооборот между Азербайджаном и Турцией за январь-август 2025 года достиг 3,844 миллиарда долларов США. В октябре 2025 года Азербайджан и Турция подписали меморандум о взаимопонимании в области статистики для интенсификации двусторонних связей. Идея «турецкости» (пантюркизма) стала важным лейтмотивом внешнеполитической стратегии Турции, что привело к конфронтационному тону в отношениях с Россией и проазербайджанскому «крену» в контексте региональных конфликтов.

Иран принял прагматическую позицию на Кавказе, выступая за сохранение текущего статус-кво вопреки изменениям, угрожающим его национальной безопасности. Отношение Ирана к Азербайджану формируется под влиянием азербайджанских тюрков, живущих в Иране, что привело к политике балансирования Азербайджана с Арменией. Иран устанавливает тесные отношения с Арменией для уменьшения влияния санкций и изоляции на международной арене, рассматривая это как возможность заручиться поддержкой армянского лобби на Западе. Некоторые политологи на Западе рассматривают Иран как главную угрозу безопасности Азербайджану, Армении и Грузии, но это не соответствует реалиям, а является попыткой сплотить страны Кавказа под американским зонтиком. Иран на Южном Кавказе можно охарактеризовать как «ожидающую державу», способную перенять военно-политические ниши, занятые другими государствами, в случае изменения регионального баланса.

Китай: геоэкономический вектор

Китай демонстрирует растущий интерес к Южному Кавказу, однако его интересы носят преимущественно геоэкономический характер, тесно связанные с инициативой «Один пояс, один путь». Пекин стремится использовать экономическое и технологическое сотрудничество для усиления своего присутствия, балансируя геополитическую игру крупных держав. Южный Кавказ привлекает внимание Китая как важный участок в стратегии «Пояс и Путь», в первую очередь, как логистический узел. Азербайджан является важным звеном альтернативного пути на Запад – так называемого Среднего коридора. Показательным является заключение соглашения о свободной торговле между Китаем и Грузией в 2017 году, что стало первой договорённостью такого формата на постсоветском пространстве. Важно отметить, что КНР не станет подыгрывать легитимации непризнанной государственности и ирредентизму, имея собственные проблемы с Тайванем, Тибетом и Синьцзяном.

Общая динамика взаимодействия России, Турции и Ирана во многом формирует новый баланс сил на Южном Кавказе. В настоящий момент их взаимодействие скорее является фактором эскалации, нежели деэскалации. Москва сталкивается с растущей конкуренцией со стороны Китая и Индии на фоне санкций и изменения торговых маршрутов, что добавляет сложности в многосторонние отношения.

Вызовы безопасности и конфликтный потенциал региона

Кавказ, как Северный, так и Южный, является одним из наиболее конфликтогенных регионов мира, где исторические обиды, этнические противоречия, внешние влияния и борьба за ресурсы переплетаются в сложный клубок угроз. Разве не ясно, что именно эта многогранность и глубина проблем делают регион настолько чувствительным к любым внешним и внутренним потрясениям?

Источники конфликтогенности

Повышенная конфликтогенность региона Северного Кавказа обусловлена целым рядом факторов. Помимо внутренних этносоциальных проблем, о которых говорилось ранее, здесь осуществляется и внешняя интервенция. Её цель — не просто дестабилизация, а неоколониальное закабаление через навязывание экстремистской идеологии радикального исламизма. Конечная цель таких действий — установление надзора за природными ресурсами после отторжения региона от России, что напрямую угрожает национальной безопасности РФ.

Что касается Закавказья, то оно исторически и в настоящее время является ареной соперничества между тремя ключевыми региональными державами: Россией, Турцией и Ираном. Каждая из них имеет свои стратегические интересы, культурно-исторические связи и механизмы влияния, что делает любой шаг одного актора предметом пристального внимания и потенциальной реакции других.

«Замороженные» и активные конфликты

Регион Южного Кавказа считается потенциально нестабильным, прежде всего из-за наличия на его территории трёх «замороженных» конфликтов, которые в любой момент могут перейти в горячую фазу, угрожая региональной безопасности.

• Нагорный Карабах: Этот конфликт, казавшийся «замороженным» на десятилетия, вновь вспыхнул в 2020 году, показав его потенциальную конфликтность и прямые угрозы безопасности России, имеющей миротворческий контингент в регионе. Итоги Второй карабахской войны радикально изменили баланс сил, приведя к переходу контроля над значительной частью территории к Азербайджану.
• Абхазия и Южная Осетия: Российско-грузинская война 2008 года, часто называемая «пятидневной войной», стала не только яркой демонстрацией ресурсов и возможностей для конфронтации, но и надолго остановила распространение западных институтов на Южном Кавказе. Она послужила серьёзным предостережением для соседей Грузии относительно пределов, до которых Россия готова дойти в защите своих предполагаемых интересов, приведя к признанию Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

Особую остроту конфликтам придаёт геополитическая игра вокруг энергетических и транспортных маршрутов. Угроза потери границы с Арменией стала более реальной для Ирана после падения Нагорного Карабаха. Это связано с тем, что Азербайджан может получить возможность соединиться с его эксклавом Нахичеванью и далее с Турцией через Зангезурский коридор, формируя тем самым «тюркский пояс». Такой сценарий не только изменит транспортную логистику, но и серьёзно подорвёт геополитические позиции Ирана в регионе, отрезав его от прямого сухопутного сообщения с Арменией.

Энергетические и транспортные коридоры: геополитические последствия

Кавказ, расположенный на перекрёстке Европы и Азии, является не просто географическим пространством, но и ключевым узлом для глобальных энергетических и транспортных потоков. Борьба за контроль над этими маршрутами традиционно является одним из важнейших движущих факторов мировой и региональной политики, а ситуация в Сирии, Ираке, Турции напрямую связана с новой географией нефтяных потоков, проектируемой извне.

Существующие и перспективные коридоры

Северный Кавказ играет важную роль в транспортной системе России. Здесь проходит Международный транспортный коридор «Север — Юг» (МТК «Север-Юг»), идущий по направлениям Москва — Ростов-на-Дону (Астрахань) — Махачкала — Дербент, а далее в Азербайджан, Иран, страны Персидского залива и Индию. Этот коридор является жизненно важным для развития российской торговли с Югом и Востоком. Ещё одним ключевым коридором, связывающим российский Северный Кавказ и Западный Казахстан со странами Закавказья и Ираном, является Транскавказская магистраль (ТРАНСКАМ).

На Южном Кавказе уже введены в эксплуатацию несколько стратегически важных объектов:

• Нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД): Официально открыт 13 июля 2006 года в Джейхане. Первая каспийская нефть достигла порта Джейхан 28 мая 2006 года, а первый танкер был загружен 4 июня 2006 года. Этот трубопровод является одним из ключевых маршрутов для экспорта азербайджанской нефти на мировые рынки в обход России.
• Газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум (Южно-Кавказский трубопровод): Введён в эксплуатацию в конце 2006 года, коммерческие поставки газа в Турцию начались в июле 2007 года. Он обеспечивает транспортировку азербайджанского газа в Турцию.
• Железная дорога Баку-Тбилиси-Карс (БТК): Официально открыта 30 октября 2017 года. Этот маршрут является важной частью транспортного коридора, соединяющего Азербайджан, Грузию и Турцию, создавая альтернативный железнодорожный путь из Азии в Европу.
• Трансанатолийский газопровод (TANAP): Запущен в строительство в марте 2015 года, торжественное открытие состоялось 12 июня 2018 года, а коммерческие поставки газа в Турцию начались с конца июня 2018 года. TANAP является ключевым звеном Южного газового коридора, предназначенного для доставки азербайджанского газа в Европу.

Также активно функционирует транспортный коридор TRACECA (Европа-Кавказ-Азия), использующий транскаспийское направление через порты Актау (Казахстан), Туркменбаши (Туркменистан), Баку (Азербайджан) и Поти (Грузия). Этот «Новый Шёлковый путь» формируется при содействии Евросоюза. В 2023 году объём грузоперевозок по Среднему коридору (через Центральную Азию, Каспийское море и Южный Кавказ в Европу) вырос на 86% и достиг 2,8 млн тонн, что свидетельствует о его растущей значимости.

Влияние на региональные и глобальные интересы

Для России развитие маршрута с подключением Дагестана, Кубани, Ставрополья и Чечни может создать мощнейший комплексный многоуровневый экономический кластер на Юге страны, стимулируя региональное развитие и укрепляя федеральную целостность. Однако, бывшие союзные республики начали формировать новые транспортные магистрали (коридоры) с выходом на международные пути сообщения, чтобы реализовать свои внешнеэкономические интересы и преодолеть транзитную зависимость от России. Большинство этих магистралей проходит в обход России, что наносит ей экономический ущерб и снижает её геополитическое влияние.

Индия активно продвигает Международный транспортный коридор «Север–Юг» (INSTC), соединяющий Индию с Россией и Европой через Иран и Южный Кавказ. Этот маршрут позволяет Индии обходить Пакистан, что имеет значительное стратегическое значение. В этом контексте Иран выступает ситуативным союзником России, особенно в свете продвижения МТК «Север – Юг». Россия, со своей стороны, инвестирует в участок Решт-Астара для запуска железнодорожного сообщения между Ираном и Россией через Азербайджан, что укрепит позиции МТК.

Однако, камнем преткновения стало то, что тандем Азербайджана и Турции заявил о намерении открыть Зангезурский коридор. Этот проект, призванный соединить Азербайджан с его эксклавом Нахичеванью и далее с Турцией, может привести к закрытию прямого сообщения с Арменией для Ирана, серьёзно изменив геополитический баланс и транспортную логистику региона.

«Зелёный» энергетический коридор как новая перспектива

На фоне глобального энергетического перехода формируется и новая геополитическая реальность. Создаётся зелёный энергетический коридор Центральная Азия — Азербайджан — Турция — Европа, который имеет стратегическое значение. Этот проект предполагает транспортировку возобновляемой энергии, например, из солнечных и ветряных электростанций, через Каспийское море и Южный Кавказ в Европу. Такое сотрудничество в области энергетики становится не просто экономическим, но и важнейшим политическим вопросом, влияя на характер многосторонних отношений и формируя новые союзы и зависимости.

Сценарии развития геополитической ситуации на Кавказе

Геополитическая ситуация на Кавказе находится в состоянии постоянной динамики, и последние годы принесли самые крупные сдвиги с момента распада СССР. Анализ текущих тенденций позволяет очертить наиболее вероятные сценарии развития региона в условиях изменяющегося мирового порядка.

Изменение баланса сил

После Второй карабахской войны (сентябрь-ноябрь 2020 года) баланс сил на Южном Кавказе радикально изменился, и период с 2020 по 2025 год характеризуется большим количеством геополитических трансформаций. Главным следствием стало усиление роли Турции в регионе и относительное снижение влияния России и Ирана. В то время как Турция активно наращивает своё присутствие, инвестируя в инфраструктурные проекты в Карабахе и укрепляя военно-политические связи с Азербайджаном, сложившаяся ситуация пока неустойчива, и сохраняется высокая вероятность новых столкновений интересов внешних акторов.

После войны в Нагорном Карабахе 2020 года Россия и Иран выступали как «государства статус-кво», не заинтересованные в дальнейшем изменении новой конфигурации региона. Однако пассивность Ирана в некоторых вопросах позволила Турции и Азербайджану укрепить свои позиции.

Вызовы и перспективы для региональных акторов

Для Армении война 2020 года стала серьёзным потрясением, нарушившим существовавший 26 лет баланс сил и поставившим страну перед новыми вызовами и угрозами. В этих условиях 42-километровая граница Армении с Ираном через Сюникский регион приобрела особое коммуникационное и стратегическое значение, став гарантией от продовольственной и международной изоляции. Армения вынуждена активно искать новые пути для обеспечения своей безопасности и экономического развития.

Не исключено, что Азербайд��ан может воспользоваться внутриполитическими трансформациями в Армении и локальным напряжением для дальнейшего продвижения своих интересов, например, в вопросе Зангезурского коридора. Однако в долгосрочной перспективе Армения продолжает оставаться в регионе союзником России, что является важным фактором сдерживания.

Что касается российско-азербайджанских отношений, то, несмотря на поступательное развитие, нельзя говорить об их долгосрочном характере из-за сильной экономики Азербайджана и доминирования турецкого фактора, позволяющего Баку быть более независимым. Азербайджан стремится к многовекторной внешней политике, не желая полной зависимости от одного центра силы.

Влияние глобальных акторов и интеграционных процессов

В отношениях между Россией и Западом в отношении Грузии, до и после «горячего августа» 2008 года, сохранялся формат «соревновательного сотрудничества». Несмотря на полную несовместимость позиций относительно членства Грузии в НАТО, обе стороны вынуждены были взаимодействовать по ряду вопросов, хотя и с высоким уровнем недоверия.

На региональном уровне наблюдается усиление интеграционных процессов. Организация тюркских государств (ОТГ) превращается в весомого актора на мировой арене благодаря внутренней стабильности, геостратегическому положению, демографической динамике, транспортно-логистическим возможностям, природным ресурсам и военному потенциалу стран-членов. Это усиливает тюркский фактор на Южном Кавказе.

Последние события также свидетельствуют об активизации западной дипломатии. На Южном Кавказе начался новый этап активизации с заявлением Госдепартамента США о том, что в Министерстве обороны Армении будет работать американский военный представитель. Это свидетельствует о стремлении США расширить своё влияние и усилить контроль за региональными процессами, что неизбежно вызовет реакцию со стороны России и других региональных акторов.

В целом, Кавказ остаётся регионом с высокой степенью неопределённости. Вероятные сценарии будут зависеть от сочетания внутренних реформ и стабильности в странах региона, внешнего давления и способности крупных держав находить компромиссы или, наоборот, вступать в открытое соперничество.

Заключение

Кавказский регион, перекресток цивилизаций и интересов, предстаёт перед нами как сложнейший геополитический узел, чья судьба неотделима от динамики глобальных и региональных процессов. Системный анализ показал, что его стратегическое значение определяется не только географическим положением, но и богатством ресурсов, многообразием культур и этносов, а также наличием ключевых транспортных и энергетических коридоров, связывающих Европу, Азию и Ближний Восток.

Для России Кавказ является зоной жизненно важных национальных интересов, охватывающих локальные внутригосударственные, субрегиональные, региональные и глобальные уровни. От урегулирования внутренних конфликтов на Северном Кавказе и развития его инфраструктуры до противодействия «атлантизации» и исключения военного присутствия внешних акторов на Южном Кавказе – все эти аспекты тесно переплетаются, формируя комплексную и многогранную политику.

Внутренние факторы стабильности и конфликтности на Северном Кавказе, такие как этнотерриториальные споры, социально-экономические проблемы, доминирование этнической и религиозной идентификации над государственно-гражданской, а также политизация ислама, остаются фундаментальными вызовами. Актуальная статистика жертв вооруженных конфликтов, несмотря на снижение в последние годы, подчёркивает хрупкость региона.

Внешние акторы – США, ЕС, Турция, Иран и Китай – каждый со своими уникальными интересами, активно формируют геополитический ландшафт Южного Кавказа. Их соперничество за энергетические ресурсы, контроль над транспортными маршрутами и геополитическое влияние создаёт сложную мозаику взаимодействий, где противоречия между ценностями и интересами (как в случае ЕС) или историческое соперничество (между Турцией и Ираном) определяют динамику событий.

Наличие «замороженных» и активных конфликтов, таких как Нагорный Карабах, Абхазия и Южная Осетия, а также угроза формирования «тюркского пояса» через Зангезурский коридор, делают регион очагом повышенной конфликтогенности. Развитие энергетических и транспортных коридоров, включая новые проекты вроде «зелёного» энергетического коридора, будет продолжать влиять на геополитические интересы стран региона и внешних игроков, вызывая как сотрудничество, так и конкуренцию.

Сценарии развития геополитической ситуации на Кавказе остаются многовариантными и сложными. Усиление роли Турции, переформатирование баланса сил после Второй карабахской войны, новые вызовы для Армении и активизация глобальных акторов, таких как США и Организация тюркских государств, указывают на неустойчивость и высокую вероятность дальнейших геополитических сдвигов. В условиях изменяющегося мирового порядка Кавказ будет продолжать оставаться ключевым регионом, где переплетение внутренних и внешних факторов будет определять его будущее.

Список использованной литературы

1. Авксентьев В.А., Шаповалов В.А. Ключевые проблемы конфликтологических исследований с учетом социально-политической специфики региона // Актуальные социально-политические и экономические проблемы Южного федерального округа. – Ростов-на-Дону, 2005. – С. 12-27.
2. Актуальные проблемы всеобщей истории. «Кавказ в геополитике великих держав». Каф. сб. №1. – Махачкала, 2008.
3. Военно-политическая обстановка в зоне Южного Федерального округа России // Журнал теории и практики евразийства. – 2009. – №12. – С.24-58.
4. Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. – М.: Международные отношения, 2008.
5. Геополитика современности и геостратегия России. – М.: Росспен, 2007.
6. Кефели И.Ф. Судьба России в глобальной геополитике. – СПб.: Северная звезда, 2004.
7. Цымбурский В.Л. Геополитика как мировидение и род занятий. //ПОЛИС. 2007. – № 4.
8. Черноус В.В., Цихоцкий С.Э. Кавказский вопрос как геополитическая проблема: история и современность. //Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственные интересы России. Ростов н/Д., 2007.
9. Хачатуров А.А. Политика России в «ближнем зарубежье»: геополитические основы и практика реализации: Дисс. … канд. полит, наук. – М., 2004.
10. Отношения Турции со странами Южного Кавказа / ТУРЕЦКАЯ РЕСПУБЛИКА МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ. URL: https://www.mfa.gov.tr/relations-with-south-caucasus-countries.en.mfa (дата обращения: 09.10.2025).
11. ЮЖНЫЙ КАВКАЗ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yuzhnyy-kavkaz-vo-vneshney-politike-kitayskoy-narodnoy-respubliki (дата обращения: 09.10.2025).
12. В чем интерес Китая на Южном Кавказе? // Газета «Каспий». URL: https://kaspi.az/news/v-chem-interes-kitaya-na-yujnom-kavkaze-46132/ (дата обращения: 09.10.2025).
13. Кавказ в современном геополитическом измерении // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kavkaz-v-sovremennom-geopoliticheskom-izmerenii (дата обращения: 09.10.2025).
14. Кавказ в истории России. Истоки интересов России на Кавказе. URL: https://nic-b.ru/wp-content/uploads/2019/07/%D0%9A%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D0%B7-%D0%B2-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8-%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8.-%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA%D0%B8-%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BE%D0%B2-%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8-%D0%BD%D0%B0-%D0%9A%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B5.pdf (дата обращения: 09.10.2025).
15. ПРАГМАТИЧНАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИРАНА НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pragmatichnaya-vneshnyaya-politika-irana-na-yuzhnom-kavkaze (дата обращения: 09.10.2025).
16. Не только Пояс и Путь. Чего ждут друг от друга Китай и Южный Кавказ // Carnegie.ru. 2019. 22 июля. URL: https://carnegie.ru/2019/07/22/ru-pub-79532 (дата обращения: 09.10.2025).
17. ЭТНОТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ИЛИ ТРАДИЦИОННОЕ // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/etnoterritorialnye-konflikty-na-severnom-kavkaze-ili-traditsionnoe (дата обращения: 09.10.2025).
18. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА ОБЕСПЕЧЕНИЯ // Elibrary.ru. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=18012623 (дата обращения: 09.10.2025).
19. Энергетические проекты на Ближнем Востоке и на Кавказе и далее будут оставаться объектом геополитических игр // VPOAnalytics.com. 2016. 28 декабря. URL: https://vpoanalytics.com/2016/12/28/energeticheskie-proekty-na-blizhnem-vostoke-i-na-kavkaze-i-dalee-budut-ostavatsya-obektom-geopoliticheskih-igr/ (дата обращения: 09.10.2025).
20. ЦЕННОСТИ И ИНТЕРЕСЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ // Elibrary.ru. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=43846665 (дата обращения: 09.10.2025).
21. Транспортный коридор ТRАСЕCА (Европа-Кавказ-Азия) – неиспользованный резерв России // Alta.ru. 2017. URL: https://www.alta.ru/expert_opinion/2017/129712/ (дата обращения: 09.10.2025).
22. Особенности внешней политики США на Южном Кавказе на современном этапе // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-vneshney-politiki-ssha-na-yuzhnom-kavkaze-na-sovremennom-etape (дата обращения: 09.10.2025).
23. ЕВРОАЗИАТСКИЙ ТРАНСПОРТНЫЙ КОРИДОР (ПРОЕКТ ТРАСЕКА) // МИД России. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/economic_diplomacy/1667086/ (дата обращения: 09.10.2025).
24. Политика ЕС в странах Южного Кавказа: пересмотр политики соседства // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politika-es-v-stranah-yuzhnogo-kavkaza-peresmotr-politiki-sosedstva (дата обращения: 09.10.2025).
25. Международные транспортные коридоры на Южном Кавказе и их транзитный потенциал // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodnye-transportnye-koridory-na-yuzhnom-kavkaze-i-ih-tranzitnyy-potentsial (дата обращения: 09.10.2025).
26. Геополитика Южного Кавказа и перспективы союзнических отношений между Арменией и Россией // НИИРК. URL: https://niirk.ru/analytics/geopolitika-yuzhnogo-kavkaza-i-perspektivy-soyuznicheskih-otnosheniy-mezhdu-armeniey-i-rossiey/ (дата обращения: 09.10.2025).
27. Кавказский регион между Западом и Востоком // Russian Council. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kavkazskiy-region-mezhdu-zapadom-i-vostokom/ (дата обращения: 09.10.2025).
28. Профессор АГУ рассказала о роли России в энергетической безопасности Европы и Западных Балкан на конференции в Сербии // Adyguni.ru. URL: https://adyguni.ru/news/professor-agu-rasskazala-o-roli-rossii-v-energeticheskoj-bezopasnosti-evropy-i-zapadnyx-balkan-na-konferencii-v-serbii/ (дата обращения: 09.10.2025).
29. Acharjee M. Ethnic Conflicts in North Caucasus // Репозиторий МГИМО. 2020. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/88b/88b64e5264b38749e7b469b76c81014a.pdf (дата обращения: 09.10.2025).
30. Научная статья: Интересы КНР в регионе Южного Кавказа в контексте реализации инициативы «Один пояс, один путь» // SciNetwork. 2025.
31. Геополитическое соперничество Китая и Индии в Южном Кавказе // Asia Focus. 2025. 18 сентября.
32. Политика ЕС на Южном Кавказе: ценности против интересов // Хроника Кавказа. 2025. 19 сентября.
33. XII Саммит стран ОТГ: Зангезурский коридор, «зеленая» энергия и укрепление единства — ИТОГИ // Vesti.az. 2025. 07 октября.
34. Россия и Иран на Южном Кавказе: точки пересечения и столкновения интересов. 2024. 06 октября.
35. АНАЛИЗ — США, используя Южный Кавказ, пытаются прикрыть свою слабость в Украине // Анадолу Анализ. 2024. 26 июля.
36. Специфика военно-политического присутствия Ирана, России и Турции на Южном Кавказе. 2023. 20 сентября.
37. Новый радикальный президент Ирана и Кавказ: чего ждать? Оценки из Баку, Еревана и Тбилиси. 2021. 07 августа.
38. Политика США на Южном Кавказе: Армения, Грузия и Азербайджан. 2018. 13 февраля.