Десятилетиями «Гражданин Кейн» возглавлял списки величайших фильмов в истории, включая авторитетные рейтинги Sight & Sound и Американского института кино. Вышедший в 1941 году, он стал ошеломляющим дебютом для своего 25-летнего создателя Орсона Уэллса, получившего беспрецедентный для новичка творческий контроль. Интрига картины, запускающая все повествование, заключена в одном загадочном слове, которое произносит перед смертью медиамагнат Чарльз Фостер Кейн — «Rosebud». Последующее расследование репортера становится попыткой разгадать тайну личности Кейна. Однако величие фильма заключается не только в его технических инновациях или глубоких темах по отдельности, а в их неразрывном синтезе, где форма и содержание работают как единый механизм для исследования трагедии человеческой души.
Орсон Уэллс и рождение шедевра из беспрецедентной творческой свободы
«Гражданин Кейн» не мог бы появиться без уникального стечения обстоятельств: гения молодого Орсона Уэллса и невероятного карт-бланша, предоставленного ему студией RKO. Уэллс к тому моменту уже был «вундеркиндом», прославившимся смелыми театральными постановками и скандальным радиоспектаклем «Война миров», который поверг в панику всю страну. Студия RKO, находясь в сложном финансовом положении, пошла на рискованный шаг и предложила Уэллсу контракт, дававший ему полный контроль над финальным монтажом — неслыханная привилегия для дебютанта в голливудской системе.
Более того, Уэллс выступил в проекте сразу в нескольких ключевых ролях: он был не только режиссером, но и продюсером, исполнителем главной роли и соавтором сценария вместе с Германом Манкевичем. Эта концентрация творческой власти в одних руках позволила ему реализовать единое, целостное и бескомпромиссное видение, немыслимое в рамках стандартного студийного производства.
Как нелинейное повествование заставляет зрителя стать детективом
Эта тотальная свобода позволила Уэллсу пойти на радикальные эксперименты, и в первую очередь это коснулось структуры повествования. Вместо привычной линейной хронологии «Гражданин Кейн» построен как журналистское расследование. После пролога, показывающего смерть Кейна, репортер начинает опрашивать людей, знавших магната, пытаясь собрать воедино историю его жизни. Каждый рассказчик представляет свою, сугубо субъективную и часто противоречивую версию событий:
- Дневник банкира Тэтчера показывает юного Кейна как жертву обстоятельств.
- Бизнес-партнер Бернстайн вспоминает его как энергичного идеалиста.
- Лучший друг Лиланд описывает его превращение в циничного и эгоистичного политика.
- Вторая жена Сьюзен Александер видит в нем лишь тирана и деспота.
Зритель, как и репортер, вынужден собирать этот сложный пазл, но в итоге так и не получает единого, «объективного» портрета Кейна. В этом и заключается новаторская идея фильма: ни одного человека нельзя свести к простой формуле или одному воспоминанию. Личность многогранна, неуловима и всегда зависит от точки зрения смотрящего.
Визуальный язык фильма, который научил камеру думать
Столь же революционным, как и сценарий, был визуальный язык, с помощью которого эта история была рассказана. Вместе с гениальным оператором Греггом Толандом Уэллс применил ряд новаторских техник, которые навсегда изменили кинематограф. Ключевой из них стала глубокофокусная съемка (deep focus). Эта техника позволяла сохранять в резком фокусе одновременно и передний, и задний планы кадра. Благодаря этому зритель получал возможность самостоятельно выбирать, на чем сфокусировать внимание, а персонажи изображались в неразрывной связи с их окружением, что создавало сложные пространственные и смысловые рифмы.
Другим знаковым приемом стало активное использование низких ракурсов (low-angle shots). Снимая Кейна с нижней точки, часто с видимым потолком (что было новшеством для павильонных съемок того времени), Уэллс визуально подчеркивал его монументальность, властность и, в конечном счете, чудовищность его эго. Эти приемы, в сочетании с экспрессивным монтажом Роберта Уайза и драматичной музыкой Бернарда Херрманна, создали аудиовизуальную драматургию, где каждый элемент не просто иллюстрирует, а создает смысл.
Чарльз Фостер Кейн как трагический символ американской мечты
Все эти сложные технические приемы служили одной цели — раскрыть трагедию центрального персонажа. Образ Чарльза Фостера Кейна во многом основан на биографии реального медиамагната Уильяма Рэндольфа Херста, но фильм — это не просто байопик, а универсальное исследование природы власти и одиночества. Мы видим эволюцию героя: от идеалистичного молодого издателя, клянущегося защищать «маленького человека», до деспотичного тирана, запертого в своем гигантском и безжизненном дворце «Ксанаду».
Центральная трагедия Кейна заключается в том, что он смог купить абсолютно все — газеты, произведения искусства, политическое влияние, — но так и не смог заставить кого-либо искренне себя полюбить.
Его история становится сокрушительной критикой самой сути «американской мечты». Кейн достиг вершины материального успеха, но умер в полном одиночестве, что делает его судьбу универсальным предостережением о тщетности власти без любви и человеческого тепла.
Война, объявленная фильму, и его парадоксальная судьба
Именно эта неприкрытая критика и слишком очевидные аналогии с одним из самых влиятельных людей Америки привели к открытому конфликту. Узнав о содержании фильма, Уильям Херст развернул яростную кампанию по его уничтожению. Его медиаимперия объявила картине полный бойкот: в газетах Херста было запрещено публиковать любую рекламу или даже упоминания «Гражданина Кейна». Оказывалось колоссальное давление на сети кинотеатров, чтобы они отказались от проката.
Эта война привела к тому, что, несмотря на восторженные отзывы критиков, фильм с треском провалился в прокате и не окупил свой бюджет. Судьба картины на церемонии «Оскар» стала отражением ее скандальной репутации: будучи номинированной в девяти категориях, она получила лишь одну статуэтку — за лучший оригинальный сценарий. Голливуд одновременно восхищался смелостью Уэллса и боялся гнева Херста.
Непреходящее наследие, которое определило развитие кино
Несмотря на коммерческий провал и попытки предать его забвению, подлинное значение «Гражданина Кейна» со временем лишь росло. В 1950-е годы фильм был фактически «переоткрыт» европейскими критиками, в частности во Франции, которые провозгласили его шедевром и предтечей современного авторского кино. Впоследствии он на 40 лет занял первое место в престижнейшем мировом опросе кинокритиков, проводимом журналом Sight & Sound. Его новаторская стилистика, мрачная атмосфера и неоднозначный герой оказали огромное влияние на формирование жанра нуар.
Приемы Уэллса и Толанда вошли в азбуку киноязыка, их продолжают изучать и цитировать режиссеры по всему миру. Даже в XXI веке интерес к истории создания шедевра не угасает, что подтверждает выход в 2020 году фильма Дэвида Финчера «Манк», посвященного работе над сценарием картины.
Тайна «Розового бутона» и величие замысла
В конечном счете, вся сложная структура и все технические изыски ведут нас обратно к той простой и пронзительной загадке, с которой все началось. В финале фильма камера показывает нам то, чего так и не узнал репортер: «Rosebud» (Розовый бутон) — это название детских санок Кейна, на которых он играл в день, когда его забрали из родного дома и разлучили с матерью. Санки сгорают в печи вместе с остальным хламом из его дворца.
Ценность этого слова не в самом предмете, а в том, что он символизирует: утраченную невинность, родительскую любовь и единственный момент в жизни, когда он был счастлив, а не велик. Репортер потерпел неудачу, потому что искал ответ в сфере власти, политики и богатства, а он скрывался в самой глубокой и болезненной точке человеческой души. Гений «Гражданина Кейна» заключается в его способности рассказать универсальную историю о тщетности власти и вечном поиске счастья языком чистого кино, где каждый кадр, звук и сюжетный поворот служат раскрытию этой вечной трагедии.
Список литературы
- Орсон Уэллс, Питер Богданович. Знакомьтесь — Орсон Уэллс. М.: Rosebud Publishing, 2011 — 496 с.
- Уэллс О. Статьи, свидетельства, интервью. М.: Искуство. 1975 — 270 с.
- Уэллс об Уэллсе. Москва: Радуга, 1990 — 448 с.
- Юткевич С. От гражданина Кейна до сэра Джона Фальстафа, или краткая история величия и падения мистера Орсона Уэллса // Юткевич С. Шекспир и кино. М.: Наука, 1973. С.71-113.
- Theall, D.F. Beyond the orality/literacy dichotomy: James Joyce and the pre-history of cyberspace. «Postmodern Culture» v.2 n.3. May, 1992.