Становление и развитие российской этнологии: комплексный анализ этапов, методологий и ключевых фигур

История российской этнологии – это не просто хроника академических изысканий, но и зеркало, в котором отражаются глубинные процессы становления империи, её многонационального ландшафта, а затем и драматических социальных трансформаций XX века. От первых государственных инициатив по изучению «инородцев» до современных междисциплинарных подходов, эта наука прошла путь от описательного народоведения до сложной теоретической дисциплины, играющей ключевую роль в понимании этнических процессов и формировании межнациональных отношений в одном из самых полиэтничных государств мира. Актуальность обращения к этой теме сегодня особенно высока, поскольку осмысление прошлого этнологической мысли позволяет не только оценить накопленный научный капитал, но и выявить уроки, необходимые для навигации в сложном современном мире, а значит, более эффективно управлять современными вызовами.

Данный анализ ставит своей целью не просто систематизацию фактов, но и глубокое погружение в эволюцию российской этнологии, раскрывая её уникальные методологические подходы, институциональное оформление, влияние политического и социального контекста, а также вклад выдающихся деятелей. Мы последовательно рассмотрим зарождение этнографического знания в дореволюционной России, его институциональное оформление, влияние советской идеологии на формирование научных школ и, наконец, современные вызовы и перспективы.

Определение ключевых терминов

Прежде чем углубиться в историю, необходимо чётко разграничить ключевые понятия, лежащие в основе нашей дискуссии. В российском научном дискурсе термины «этнография» и «этнология» имеют свою специфическую историю и смысловое наполнение.

Этнография — это наука, которая изучает народы-этносы и другие этнические образования, их происхождение (этногенез), состав, расселение, культурно-бытовые особенности, а также их материальную и духовную культуру. Изначально в России эта наука называлась этнографией, и это наименование сохранялось вплоть до конца XIX века, отражая её преимущественно описательный и собирательский характер. Полевые этнографические исследования, сбор артефактов, фиксация обычаев и традиций – всё это составляло ядро этнографической работы.

Этнология — наука о народах, которая сформировалась из этнографии в начале XX века, когда этнографические описания были дополнены историческими и теоретическими материалами. Переход от этнографии к этнологии ознаменовал сдвиг от простого описания к теоретическому осмыслению, сравнительному анализу и построению обобщающих концепций этничности и культуры. Этнология стремится понять механизмы формирования и функционирования этнических групп, их взаимодействия, динамику культурных изменений.

Этнос — в советской и постсоветской этнографии существует традиция особого, подчас гипертрофированного, внимания к этничности, центрированная вокруг концепции «этноса». Концепция «этноса», разработанная, в частности, С.М. Широкогоровым в начале XX века, рассматривала этнос как базовую общность и единицу изучения, оказав значительное влияние на немецкую этнологию (Völkerkunde). На рубеже 1980–1990-х годов эта концепция подверглась серьёзной критике, что привело к дискуссиям о кризисе советской/российской этнологии, прежде всего в объяснении этничности. Возникла острая необходимость смены или диверсификации исследовательских парадигм. Однако затем её объективный анализ был восстановлен, и в постсоветский период в анализе взаимодействия федерализма и этничности плодотворными оказались конструктивистские представления о природе этничности, признающие приоритет индивидуальных форм этнокультурной самоидентификации. Это означает, что этничность не является раз и навсегда заданной, а формируется и трансформируется под влиянием личного выбора и социальных условий.

Таким образом, этнография и этнология – это две стадии развития одной дисциплины, где первая сосредоточена на эмпирическом сборе данных, а вторая – на их теоретическом осмыслении и интерпретации.

Зарождение этнографического знания в дореволюционной России (XVIII – начало XX вв.)

История научного собирания этнологических сведений в России начинается с первых десятилетий XVIII века, в эпоху петровских реформ, положивших начало систематическому изучению территории и населения страны. В отличие от Европы, где становление этнографии шло преимущественно в русле миссионерской деятельности, в России оно изначально носило исследовательский характер и проходило в рамках деятельности Академии наук, что определило её уникальный путь развития, формируя глубокие корни для институционального оформления в последующие столетия.

Петровские реформы и первые государственные инициативы

Эпоха Петра I стала поворотным моментом в истории российского государства, затронув все сферы жизни, включая науку. Начало систематическому изучению территории и населения России, в том числе и этнических аспектов, было положено именно в первые десятилетия XVIII века. Петр I, движимый стремлением к модернизации и укреплению империи, инициировал масштабное научное изучение географии России и сопредельных территорий. Это включало инструментальные съёмки и составление «генеральных карт», которые не только служили практическим целям государственного управления и обороны, но и косвенно способствовали накоплению сведений о различных народах, населяющих эти земли.

Одним из важнейших шагов, заложивших институциональные основы для будущих этнографических исследований, стало основание Кунсткамеры в 1714 году. Этот первый российский государственный публичный музей изначально задумывался как хранилище «природных раритетов» и «антиков», но очень быстро стал собирать и предметы, имеющие историческую и этнографическую ценность. Указ Петра I от 6 февраля 1719 года, предписывавший сбор по всей России и доставку в Санкт-Петербург для Кунсткамеры «старых вещей», таких как необыкновенные камни, кости, оружие и посуда, прямо свидетельствует о ранней государственной инициативе по систематическому сбору этнографического материала. Это был не просто приказ, а государственная программа по фиксации и каталогизации культурного наследия народов империи, что стало фундаментальной предпосылкой для развития этнографии.

Вклад В.Н. Татищева: Первые научные анкеты

Василий Никитич Татищев (1686–1750), выдающийся историк, географ и государственный деятель, сыграл исключительную роль в становлении российской этнографии. Его труды, такие как «История Российская» и «Лексикон Российский», имеют фундаментальное значение для изучения отечественной истории, этнографии, философии, экономики и права. Татищев был одним из первых российских ученых, кто чётко осознавал потребность во всестороннем изучении народов России, уделяя особое внимание их религиозным традициям.

В 1719 году Петр I поручил В.Н. Татищеву заняться «землемерием всего государства и сочинением обстоятельной Российской империи географии с ландкартами». Эти географические интересы быстро переплелись с историческими и этнографическими, поскольку полноценное описание территории было невозможно без понимания её населения. Результатом глубокого осмысления этой задачи стало создание Татищевым в 1734 году анкеты для сбора материалов о народах Сибири. Эта анкета считается первой в истории российской науки программой по собиранию естественно-исторического, археологического и этнографического материалов.

В 1737 году В.Н. Татищев разослал вторую редакцию анкеты, которая была значительно расширена и содержала уже 198 вопросов, охватывающих этнографию, историю, языки и культуру. Благодаря этой инициативе были получены ценнейшие сведения о верованиях, обрядах, религии, домашнем быте и истории народов Сибири. Анкетирование Татищева стало прообразом полевых исследований и заложило основы методологии систематического сбора данных, что на десятилетия опередило многие европейские практики. В чём же практическая выгода? Этот подход позволил создать обширную базу данных о народах, без которой невозможно было бы эффективное управление огромной империей и интеграция различных культур.

Путешественники-исследователи и эмпирическое народоведение

Российское народоведение XVIII века рождалось как эмпирико-практическое знание, заданное целями самопознания и самоорганизации империи. Оно формировалось усилиями исследователей-путешественников, действовавших под патронатом имперской власти.

Одним из первых и наиболее значимых трудов этого периода стала монография «Краткое описание о народе остяцком», написанная путешественником и миссионером Г.И. Новицким в 1715 году. Этот труд считается одной из первых в мировой истории этнографических монографий, что подчёркивает опережающий характер российской этнографической мысли.

Важнейшую роль в накоплении эмпирических данных сыграли многочисленные экспедиции. Доктор медицины Даниил Готлиб Мессершмидт в 1720–1727 годах провёл масштабную экспедицию во внутреннюю часть Сибири, собрав сведения по географии, истории, этнографии, археологии и медицине, а также изучив языки местных народов. Его работы стали ценным фундаментом для дальнейших исследований.

Ещё более масштабным проектом стала Великая Северная экспедиция (1733–1743), организованная по указу императрицы Анны Иоанновны. Эта экспедиция носила комплексный характер, в ней участвовало около 600 человек, включая натуралистов, географов и историков. Её задачи включали обследование северных берегов Азиатского материка, изучение обширных территорий Сибири и быта народов, что привело к колоссальному накоплению этнографических материалов. Академические отряды Второй Камчатской экспедиции (1733–1743), отправленные в Сибирь в первые десятилетия деятельности Академии наук, посетили места, куда не попал Мессершмидт, и внесли значительный вклад в изучение Сибири.

Следует отметить, что государственные органы в 1730-х годах ставили перед собой задачу включения в сферу влияния России степного Заволжья и обустройства мирной жизни обитающих здесь народов. Это требовало от таких деятелей, как В.Н. Татищев (в качестве начальника Оренбургской комиссии), глубоких знаний о местном населении, что напрямую стимулировало составление этнографических анкет и проведение исследований.

Этническая уникальность России как стимул для развития этнографии

Этническая уникальность России, объединившей народы славянской, финно-угорской, тюркской, тунгусо-маньчжурской, палеоазиатской и монгольской языковых общностей, стала мощнейшим стимулом для быстрого развития этнографических исследований. Потребность в углубленном познании многонационального состава населения обширной территории империи, централизованное управление которой охватывало значительную часть Восточной Европы и Северной Азии, стимулировала первые этнографические исследования, направленные Петром I.

В XVIII веке размах, методология и методика российских этнографических исследований во многом опередили европейские страны. В то время как в Европе становление этнографии шло преимущественно в русле миссионерской деятельности, часто ограниченной описанием «экзотических» народов для нужд колониальной экспансии, в России оно изначально носило более системный и исследовательский характер, развиваясь в рамках деятельности Академии наук. Этот внутренний, имперский запрос на самопознание и эффективное управление многонациональной державой создал плодородную почву для формирования уникальной школы этнографии.

В XIX веке этнография окончательно выделилась в самостоятельную научную отрасль. Это подтверждено С.А. Токаревым в его фундаментальном труде «История русской этнографии», где он отмечает, что в 40-е годы XIX столетия этнографы начали заниматься не только сбором или описанием народов, но и их осмыслением, интерпретацией, а также разрабатывали научные теории культуры и этничности. Более того, прикладные этнографические исследования, связанные с изучением юридических обычаев и понятий русского крестьянства по практическим побуждениям, начались в России уже в 1870-х годах. Правительство Российской империи также проявляло интерес к прикладным исследованиям, особенно в Центральной Азии, регионе геополитического противостояния с Великобританией, а промышленники интересовались внутренними районами империи для расширения своих рынков. Таким образом, утилитарные потребности государства и общества активно питали развитие этнографической науки.

Институциональное оформление и развитие методологических подходов (XIX – начало XX вв.)

XIX век стал эпохой институционального оформления российской этнографии, когда разрозненные усилия по сбору сведений о народах империи превратились в системную научную деятельность. Этот период ознаменовался созданием специализированных обществ, кафедр и музеев, а также выработкой собственных методологических подходов, которые заложили основу для будущей этнологической мысли.

Становление этнографии как самостоятельной науки

Хотя корни этнографического знания уходят в XVIII век, его окончательное выделение в самостоятельную научную дисциплину в России произошло в 40-е годы XIX столетия, когда исследователи перешли от простого собирательства и описания к осмыслению и интерпретации полученных данных, начав разрабатывать научные теории культуры и этничности, стремясь понять закономерности развития народов и их взаимосвязи, что подтверждено С.А. Токаревым в его труде «История русской этнографии».

Роль Академии наук и Русского географического общества

В 1724 году была образована Академия наук, которая, хотя и имела на тот момент дисциплинарно недифференцированный характер, заложила основы для этнографических исследований. Санкт-Петербургская академия наук сыграла огромную роль в сборе географических материалов и издании карт, что косвенно, но значительно способствовало накоплению этнографических сведений. Академические отряды Второй Камчатской экспедиции (1733–1743), отправленные в Сибирь в первые десятилетия деятельности Академии наук, посетили места, куда не попал Мессершмидт, и внесли значительный вклад в изучение Сибири.

Однако ключевым моментом в институционализации этнографии стало создание в 1845 году в Петербурге Русского географического общества (РГО). Это было знаковое событие: одним из его первых четырех отделений, наряду с физической географией, математической географией и общей географией, стало этнографическое отделение. Задача этого отделения была сформулирована предельно ясно: «Познание разных племен, обитающих в нынешних пределах государства, со стороны физической, нравственной, общественной как в нынешнем, так и в прежнем состоянии народов». Это означало не только сбор фактов, но и их комплексное, всестороннее изучение. С 1846 по 1915 год РГО инициировало и организовало более 130 этнографических экспедиций, которые охватывали огромные территории империи, от Русского Севера до Центральной Азии, внеся колоссальный вклад в эмпирическую базу науки.

Другие научные общества и музеи

Помимо РГО, в России активно формировались и другие научные центры. В 1864 году при Московском университете было создано Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии. Это общество стало вторым по значимости центром изучения этнографии в России после РГО, объединив вокруг себя выдающихся учёных и популяризаторов науки. В 1878 году при Казанском университете было основано Общество археологии, истории и этнографии, что свидетельствует о расширении географии и междисциплинарном характере этнографических исследований.

Музеи также играли важнейшую роль. В XIX веке у Русского географического общества был замысел об открытии собственного этнографического музея, который, к сожалению, не был воплощен. Собранные для него предметы были переданы в Кунсткамеру в 1891 году. С начала XX века Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) под руководством В.В. Радлова стал крупнейшим этнографическим центром, координировавшим работу исследователей по всей России. Его коллекции стали бесценным источником для изучения материальной и духовной культуры народов.

Региональные отделы Императорского Русского географического общества, такие как Оренбургский (1868), Западно-Сибирский (1877) и Туркестанский (1897), расширяли объекты исследований на восточные районы Российской империи, особенно важные с точки зрения геополитических интересов и необходимости изучения новых территорий.

Развитие методологических подходов

Ранние этнографические исследования в России носили эмпирико-практический характер, направленный на самопознание и самоорганизацию империи. В 1730-х годах целью государственных органов было включение в сферу влияния России степного Заволжья и обустройство мирной жизни обитающих здесь народов, что требовало от исследователей определенных знаний об этих народах. Ранние полевые этнографические записи XVIII и даже XIX века носили преимущественно описательный характер, но при этом являются ценнейшим источник��м для современных научных исследований.

Метод анкетирования, разработанный В.Н. Татищевым, стал важным инструментом для сбора этнографических данных в XVIII веке. Этот подход был развит Г.Ф. Миллером, который в программе этнографических исследований Сибири 1740 года обобщил свои представления о сущности и задачах этнографической науки. Он указал на актуальные научные проблемы и наметил контур их решения, полагая, что сущность этнографии заключалась в установлении сходства или различий между народами историко-сравнительным путем.

Н.И. Надеждин, один из учредителей РГО, выделил три основных направления этнографии: язык, «этнографию физическую» (расовые и физические особенности) и «этнографию психическую» (менталитет, духовная культура). Это стало важным шагом к комплексности исследований.

К.Д. Кавелин, в свою очередь, предложил метод этнопсихологического исследования по продуктам духовной деятельности — памятникам культуры, верованиям, фольклору. Примечательно, что Кавелин развивал взгляды, схожие с «теорией пережитков» английского этнографа Эдварда Тайлора, за 20 лет до него. Эта теория предполагала, что в современной культуре сохраняются элементы древних форм, утратившие свой первоначальный смысл, но дающие ключ к пониманию прошлого.

С начала XIX века в Российской империи стали активно развиваться сравнительные лингвистические и фольклорные исследования, что способствовало сохранению языков народов России.

Особое развитие получили прикладные этнографические исследования. Реформы 1860-х годов, и прежде всего отмена крепостного права в 1861 году, привели к серьезным изменениям в положении крестьян, включая их личную свободу и имущественные права, что выдвинуло на первый план задачу изучения народных юридических обычаев (обычного права). Правительство Российской империи, заинтересованное в эффективном управлении, особенно в Центральной Азии (регионе геополитического противостояния с Великобританией), также активно поддерживало прикладные этнографические исследования. Промышленники, в свою очередь, проявляли интерес к изучению внутренних районов империи для расширения своих рынков.

Интересен факт, что изобразительное народоведение, по крайней мере в части публикации, предшествовало описательному. Это видно по первому этнографическому труду, выросшему из рисунков и описаний этнографических предметов, собиравшихся и хранившихся в Кунсткамере в конце XVIII – начале XIX века. Это подчеркивает визуальный аспект ранних этнографических исследований.

Ключевые фигуры дореволюционной российской этнологии: Вклад в мировую науку

История любой науки неразрывно связана с именами тех, кто её создавал, развивал и двигал вперёд. Российская этнология, богатая на яркие личности, дала миру плеяду учёных, чьи идеи и открытия оставили глубокий след как в отечественной, так и в мировой науке.

В.Н. Татищев и Г.И. Новицкий: Первопроходцы

Василий Никитич Татищев (1686–1750), как уже отмечалось, был ключевой фигурой в начальный период. Его вклад в систематизацию знаний о народах России неоценим. Он не просто собирал факты, но и стремился к их упорядочиванию, создавая первые научные анкеты для сбора этнографических сведений в XVIII веке, особенно о народах Сибири. Эти анкеты стали прообразом методик полевых исследований и позволили получить обширные данные о быте, верованиях и культуре местных народов.

Григорий Иванович Новицкий (годы жизни неизвестны, период активной деятельности – начало XVIII века) стал автором одной из первых в мировой истории этнографических монографий – «Краткое описание о народе остяцком» (1715). Этот труд, вышедший задолго до появления системных этнографических исследований в Европе, представляет собой ценнейший источник о жизни и обычаях хантов (остяков) и является свидетельством раннего расцвета российской этнографической мысли.

Н.И. Надеждин и К.Д. Кавелин: Теоретики и методологи

Николай Иванович Надеждин (1804–1856) – одна из центральных фигур в становлении этнографии как самостоятельной науки в России. Он был не только одним из учредителей Русского географического общества, но и с 1848 года возглавлял его этнографическое отделение. В своём докладе «Об этнографическом изучении народности русской», прозвучавшем в 1846 году, Надеждин теоретически обосновал задачи этнографии как самостоятельной науки. Он предложил чёткое деление предмета этнографии на три основных направления: язык, «этнографию физическую» (изучение антропологических характеристик) и «этнографию психическую» (исследование духовной культуры и менталитета). Это позволило отойти от разрозненных описаний к системному, многостороннему анализу. Какой важный нюанс здесь упускается? Его подход предвосхитил современные междисциплинарные исследования, показав, что полноценное понимание этноса требует синтеза лингвистических, биологических и культурологических данных.

Константин Дмитриевич Кавелин (1818–1885), будучи членом этнографического отделения РГО, совместно с Н.И. Надеждиным и К.М. Бэром сформировал основные принципы этнографической науки в 40-е годы XIX века. Кавелин внёс значительный вклад в развитие методологии, предложив метод этнопсихологического исследования по продуктам духовной деятельности — памятникам культуры, верованиям, фольклору. Особенно примечательно, что Кавелин развивал взгляды, схожие с «теорией пережитков» английского этнографа Эдварда Тайлора, за 20 лет до него. Эта концепция, позже ставшая одним из краеугольных камней эволюционизма в этнологии, предполагала, что в современных обществах сохраняются «пережитки» — элементы прошлых культурных форм, которые, утратив свой изначальный смысл, продолжают существовать и могут быть использованы для реконструкции древних обычаев и верований.

Н.Н. Миклухо-Маклай: Полевые исследования и антирасистские идеи

Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846–1888) — это имя, ставшее символом российского полевого этнографа-гуманиста. Известный российский учёный, он посвятил свою жизнь изучению коренного населения Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, в том числе папуасов северо-восточного берега Новой Гвинеи. Его труды имеют огромное значение для исследования теоретических проблем этнологии, поскольку он стал первым учёным, который не только исследовал быт и традиции папуасов, но и жил среди них, наблюдая их жизнь изнутри.

В 1869 году Миклухо-Маклай предложил провести экспедицию на острова Океании, что стало началом его знаменитых путешествий. Одним из его важнейших вкладов было последовательное придерживание принципа единства человеческого рода и решительное отвержение популярных в своё время расистских теорий, которые постулировали неравноценность рас. Его личный опыт общения с папуасами показал, что культурные различия не означают интеллектуального или морального превосходства одних народов над другими. Он практически ввёл понятие этнографического источника, рассматривая полевую этнографию как специализацию внутри профессии «этнография» в целом. Это способствовало созданию эмпирического базиса науки и развитию её методологии, сделав полевую работу неотъемлемой частью этнологических исследований.

Д.Н. Анучин и семья Харузиных: Институциональное строительство и академические труды

Дмитрий Николаевич Анучин (1843–1923) внёс огромный вклад в организацию и становление этнографической и этнологической наук, особенно в университетской среде. Он был создателем и первым руководителем кафедры антропологии в Московском университете, что стало ключевым шагом в институционализации дисциплины. Анучин читал курс этнологии и был автором ряда ценных этнографических работ, заложив основы преподавания и академического изучения этнологии.

Семья Харузиных — Николай Николаевич Харузин (1865–1900) и его сестра Вера Николаевна Харузина (1866–1931) — видные фигуры в истории русской этнографии. Их совместные и индивидуальные труды значительно обогатили русскую науку. Вера Николаевна, выдающаяся исследовательница, была удостоена Золотой медали Русского географического общества за свои труды. Её учебник «Введение в этнографию» был настолько востребован, что переиздавался как до революции, так и в советское время, став классическим пособием для нескольких поколений студентов.

Помимо этих выдающихся имён, важно отметить и вклад менее известных, но значимых фигур. Например, Александра Ефименко (1848–1918), первая в России женщина — профессор истории и член Русского географического общества, стала примером для подражания. Её статьи об архангельских артелях, быте саамов, зырян и карелов стали новым словом в науке, продемонстрировав глубокий аналитический подход и новаторство в выборе тем. Эти учёные, каждый по-своему, формировали облик российской этнологии, делая её одной из ведущих мировых школ.

Советский период: Этнология под влиянием политики и формирование научных школ

Советский период в истории российской этнологии — это время глубоких противоречий, когда наука, с одной стороны, достигла значительных успехов в полевых исследованиях и теоретических разработках, а с другой — постоянно находилась под давлением политической идеологии. Это повлияло на институциональное развитие, формирование научных школ и содержание исследований.

Институциональные изменения после 1917 года

Октябрьская революция 1917 года кардинально изменила ландшафт российской науки. После 1917 года этнографические исследования в основном велись в рамках новых государственных научных учреждений. Среди них выделялись:

• Центральный музей народоведения, созданный в 1924 году, который стал одним из центров сбора и изучения этнографических материалов.
• Музей народов СССР, также игравший важную роль в демонстрации многонационального состава страны и пропаганде национальной политики.
• В 1934 году Этнографический отдел Русского музея приобрёл самостоятельность, став Государственным музеем этнографии народов СССР, крупнейшим хранилищем и исследовательским центром.

Особую роль в первые годы советской власти сыграла Комиссия по изучению племенного состава населения России (КИПС). Образованная ещё до революции, сразу после Октябрьской революции она осуществила масштабное «интеллектуальное предприятие» по картографированию сложной этнической мозаики населения Российского государства, а затем и СССР. В 1925 году, в связи с предстоящей всесоюзной переписью населения, в КИПС была образована подкомиссия по подготовке к переписи, которая занималась вопросами учёта племенного состава населения СССР и составлением списка народностей. Это свидетельствует о практической значимости этнографических исследований для государственного строительства.

В 1926 году под редакцией академика С.Ф. Ольденбурга начал издаваться академический журнал «Этнография», ставший центральным печатным органом этнографического сообщества Советской России.

Этнография в политической опале и её реорганизация

Однако идиллия была недолгой. В начале 1930-х годов, когда правящая элита укрепилась, этнография, как и многие другие гуманитарные науки, попала в политическую опалу. Она была разжалована во вспомогательную историческую дисциплину. В 1930-е–1950-е годы сталинская этнография стала вспомогательной исторической дисциплиной, целью которой был поиск «фактов» для подтверждения пятичленной модели истории, основанной на марксистско-ленинской теории общественно-экономических формаций. Это означало жёсткий идеологический контроль над тематикой и интерпретацией исследований. С.А. Токарев в своём фундаментальном труде «История русской этнографии» (1966) был вынужден использовать принятые в ту эпоху штампы и идеологизмы, а также давать отрицательные политические оценки выдающимся русским этнографам, чьи идеи не вписывались в советскую идеологию.

В этот же период, в 1930-е годы, отделение этнографии Русского географического общества временно прекратило работу и возобновило её лишь в 1945 году.

Несмотря на репрессии, в 1933 году произошёл не полный разгром этнологии, а её реорганизация: за счёт объединения Музея антропологии и этнографии (МАЭ), Института по изучению народов СССР и Комиссии по изучению племенного состава населения СССР (КИПС) был создан Институт антропологии, археологии и этнографии АН СССР. Этот шаг, хоть и был продиктован политической централизацией, позволил сохранить институциональное ядро этнологической науки. Позже, Институт этнографии АН СССР (позже Институт этнологии и антропологии РАН) стал головным академическим институтом, координировавшим карьерный рост этнографов и львиную долю этнографических публикаций, включая журнал «Советская этнография».

Развитие «теории этноса» и полевые исследования

В условиях жёстких идеологических рамок, творческим подпольем для советских этнографов стала тематика этногенеза, в которой выросла мощная теория этноса. Эта область позволяла изучать глубинные процессы формирования народов, не так сильно подвергаясь цензуре, как, например, анализ современных межэтнических отношений.

Лев Николаевич Гумилёв (1912–1992) стал создателем пассионарной теории этногенеза, хотя его концепция, несмотря на популярность у широкой публики, не получила широкой поддержки в научном сообществе и подверглась критике за её методологические особенности.

Сергей Александрович Токарев (1893–1985), один из основателей советской школы этнографии первобытности, также активно занимался проблемами этногенеза, в том числе изучением шаманизма и социального строя народов Сибири с конца 1920-х годов. Его работы внесли значительный вклад в понимание древних форм культуры и общества.

Параллельно с теоретическими изысканиями, в середине 1920-х годов в СССР развернулась беспрецедентная по размаху экспедиционная этнографическая работа. Несмотря на политические и экономические трудности, государство продолжало поддерживать масштабные полевые исследования, особенно в отдалённых регионах. Это позволило собрать огромный массив уникальных данных о культуре и быте народов СССР. В 40-е годы XX в. в Институте этнографии АН СССР была создана группа Севера для изучения народов Севера и Сибири, что подтверждает устойчивый интерес к этим регионам.

Дискуссии и противоречия советской этнологии

Официальная советская «историко-партийная наука» относилась к этнографии с некоторым пренебрежением и предубеждением, подозревая её в ревизии постулатов исторического материализма. Это было связано с дискуссиями о первобытности, стадиальности развития этнических общностей и триаде «племя — народность — нация». Советские теоретики этноса длительное время пытались совместить несовместимые марксистские представления о социально-классовой природе общества с близкой к веберовскому пониманию идеей об этносе как группе, обладающей специфической культурой и идентичностью. Эволюционистская триада И.В. Сталина «племя — народность — нация» активно использовалась в советской этнографии, но её применение часто сталкивалось с реалиями этнического разнообразия и сложности.

Кульминацией теоретических поисков и одновременно источником новых противоречий стала «теория этноса», разработанная академиком Юлианом Владимировичем Бромлеем (1921–1990) в сотрудничестве с другими советскими этнологами. Его концепция усугубила противостояние между этнологами и ортодоксальными «истматчиками». Бромлей обосновал дуалистическую концепцию этноса, в которой сочетаются собственно этнические свойства (язык, народно-бытовая культура, обрядовая жизнь, этническое самосознание) и характеристики, рассматриваемые как условия формирования и существования этнических элементов (природно-географические, экономико-социальные, государственно-правовые). В его дуалистической концепции этнос определялся в узком смысле как «этникос» (совокупность собственно этнических свойств) и в широком смысле как «этносоциальный организм» (сочетание этнических элементов с внешними условиями). Бромлей также исследовал роль этнической эндогамии как механизма поддержания целостности этноса, проблемы исторической типологии этнических общностей и их иерархической структуры. Среди других учёных, предлагавших альтернативные подходы к концепции этноса, были Н.Н. Чебоксаров, С.А. Арутюнов и В.В. Пименов.

Давление на этнологическую науку сохранялось до последних десятилетий советской власти. Знаковым событием стал доклад Ю.В. Бромлея на заседании Президиума АН СССР в 1982 году, в котором он выражал озабоченность по поводу угрозы ухудшения межэтнических отношений в стране. Этот доклад был воспринят как крамола и не был обсуждён, что является уникальным случаем в практике таких заседаний, демонстрируя страх власти перед открытым анализом межнациональных проблем.

Тем не менее, в середине 1980-х годов, в условиях «перестройки», ситуация в этнологии начала постепенно меняться. Это привело к созданию Межведомственного научного совета АН СССР по изучению национальных процессов, что стало предвестником более свободной научной дискуссии и открытого анализа этничности. С.А. Токарев связывал основные этапы развития русской дореволюционной и советской этнографии, выделяя периоды 1870-1890, 1890-1917, 1917-1930.

Современная российская этнология: Вызовы, тенденции и перспективы

После драматических событий рубежа XX–XXI веков, связанных с гибелью института советской науки и завершением транзитного постсовет��кого периода, российская этнология оказалась в новой, самостоятельной реальности. Этот период характеризуется как возрождением интереса к дисциплине, так и преодолением серьёзных теоретико-методологических вызовов.

Возрождение и кризис постсоветской этнологии

В постсоветский период роль этнологии/этнографии в России определённо возросла. Это было связано с резким ростом значения этнического фактора в обществе и, соответственно, с необходимостью его глубокого изучения. Распад СССР, суверенизация бывших республик, межэтнические конфликты на территории новой России — все эти процессы требовали научного осмысления, и этнология оказалась в центре внимания.

Однако начало 1990-х годов также ознаменовалось глубоким теоретико-методологическим кризисом в этнологии, связанным с объяснением этничности. Доминировавшая в советское время «теория этноса» Ю.В. Бромлея и её предшественники, оказавшись вне идеологической поддержки, столкнулись с критикой и необходимостью пересмотра. Это привело к потребности смены или диверсификации исследовательских парадигм. В условиях российского федерализма и обострившихся межнациональных отношений, этнокультурная проблематика стала ключевой. В этот период плодотворными оказались конструктивистские представления о природе этничности, признающие приоритет индивидуальных форм этнокультурной самоидентификации. Этот подход, в отличие от эссенциалистских трактовок, рассматривает этничность как динамичный, социально конструируемый феномен, что позволило более гибко анализировать меняющиеся этнические идентичности в условиях трансформации российского общества.

Признание важности этнологической экспертизы привело к тому, что некоторые учёные-этнологи были приглашены на работу в государственные учреждения. Например, директор Института этнологии и антропологии РАН В.А. Тишков некоторое время занимал пост министра по делам национальностей, что свидетельствует о возросшем влиянии дисциплины на государственную политику.

Новые вызовы и исследовательские направления

В 1990-е годы российская этнология столкнулась с серьёзными вызовами, особенно в сфере полевых исследований. Сокращение финансирования этнографических экспедиций в Академии наук СССР после её распада привело к существенному повышению исследовательской конкуренции на Севере. Северная экспедиция Института этнологии и антропологии РАН утратила свой официальный статус в 1990-е годы, что сказалось на масштабах и качестве полевых работ. В результате, российские этнографы-североведы оказались вытеснены социальными антропологами из зарубежных стран, которые обладали лучшими финансовыми и организационными возможностями.

Однако этот период был отмечен и ростом активности самих этнических групп. В 1990-е годы возникшие ассоциации народов Севера громко заявили о правах коренных народов. В марте 1990 года была образована Ассоциация народов Севера СССР (с 1993 года — Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации – РАЙПОН), которая объединяла 26 народов и занималась защитой их прав. Деятельность Ассоциации включала участие в разработке федеральных законов, таких как «О гарантиях прав коренных малочисленных народов» (1999) и «О территориях традиционного природопользования» (2001), а также оказание юридической помощи в случаях экологических угроз. Это создало новую повестку для этнологических исследований, ориентированных на поддержку и изучение коренных народов. А разве не именно в таких инициативах проявляется истинная ценность науки для общества?

Современное состояние и междисциплинарные перспективы

Современное состояние российской этнологии характеризуется преодолением нигилизма в отношении советского периода отечественной этнологии, который сменился попытками его объективного анализа как самоценного и неотъемлемой части истории цеховой традиции. Постсоветский этап развития российской этнологии (с 2005 года) характеризуется тематической и теоретической диверсификацией, что свидетельствует об объективном анализе и преодолении прежних идеологических установок. Учёные стремятся к более критическому и многогранному осмыслению прошлого, включая переоценку достижений и ошибок советской этнографии.

В 2010-е годы исследования истории российской этнологии и антропологии дополнились публикациями, уделяющими особое внимание полевой работе как брендовому дисциплинарному методу. В 2016 году в Институте этнологии и антропологии РАН состоялась конференция «Поле — Жизнь», посвящённая методологии и практике полевых исследований на Севере России. Публикации этого периода рассматривают историю и методику полевых исследований, характеризуя условия, способствующие их развитию, и оценивая результативность полевой работы. Это подчёркивает возрождение интереса к эмпирической базе дисциплины и обновлению её методологического инструментария.

Институт этнологии и антропологии РАН, оставаясь ведущим академическим центром, активно развивает современные междисциплинарные направления, такие как городская антропология, медицинская антропология, юридическая антропология. Эти направления позволяют этнологам отвечать на новые вызовы общества, изучая этнические аспекты здоровья, права, урбанизации и миграции. Одновременно наблюдается расширение международного сотрудничества, что способствует интеграции российской этнологии в мировое научное сообщество и обмену опытом с зарубежными коллегами.

Заключение: Российская этнология в исторической ретроспективе

Путь российской этнологии, начавшийся с петровских инициатив XVIII века по систематическому изучению обширной и многонациональной империи, представляет собой уникальный исторический феномен. От первых описаний «инородцев» и анкетирования В.Н. Татищева до формирования сложных теоретических концепций этноса в советский период и многогранных междисциплинарных подходов в современную эпоху – эта наука демонстрировала поразительную способность к адаптации и развитию.

Её самобытность проявилась в особом характере формирования: не в русле миссионерской деятельности, как в Европе, а под эгидой государственной власти и Академии наук, что определило её фундаментальный и исследовательский характер. Вклад таких первопроходцев, как Г.И. Новицкий, В.Н. Татищев, Н.И. Надеждин, К.Д. Кавелин, и, конечно, Н.Н. Миклухо-Маклай, с его антирасистскими идеями и новаторскими полевыми исследованиями, имеет не только национальное, но и мировое значение. Эти учёные заложили основы методологии, создали первые научные школы и институты, обеспечив дисциплине прочный фундамент.

Советский период, несмотря на идеологическое давление и политические ограничения, стал временем формирования мощной «теории этноса» (Ю.В. Бромлей, С.А. Токарев) и беспрецедентного размаха экспедиционных исследований. Это позволило сохранить и приумножить накопленные знания, хотя и с определёнными методологическими и интерпретационными компромиссами.

Современная российская этнология, пережив кризис 1990-х годов и преодолев нигилизм по отношению к собственному прошлому, находится на этапе активного развития. Она интегрирует новые парадигмы, такие как конструктивистские подходы к этничности, расширяет тематику исследований, охватывая городскую, медицинскую и юридическую антропологию, и активно восстанавливает международное сотрудничество.

Роль российской этнологии в современном обществе остаётся ключевой. В условиях сложного мирового порядка, глобализации и одновременно роста национальных идентичностей, её инструментарий незаменим для понимания этнических процессов, предотвращения конфликтов и построения гармоничных межнациональных отношений. От глубокого осмысления исторического пути зависит её дальнейшее развитие и способность отвечать на вызовы будущего, сохраняя при этом свою уникальную научную традицию.

Список использованной литературы

1. Кириллов В.В. История России. – М.: Юрайт, 2014. – 665 с.
2. Козьмин В.А. Этнология. – М.: Юрайт, 2014. – 580 с.
3. Октябрьская И.В. Основы этнологии. – Новосибирск: Новосибирский гос. университет, 2011.
4. Садохин А.П. Основы этнологии. – М.: Юнити-Дана, 2012. – 351 с.
5. Чешко С.В. Этнология и социальная антропология. – М.: Академия, 2014. – 240 с.
6. Соловей Т.Д. История российской этнологии в очерках. XVIII – начало XXI в. – М.: Этносфера, 2022. – 608 с.
7. Панченко А.Б. Становление прикладной этнологии в Российской империи: опыт междисциплинарного исследования // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stanovlenie-prikladnoy-etnologii-v-rossiyskoy-imperii-opyt-mezhdistsiplinarnogo-issledovaniya (дата обращения: 09.10.2025).
8. История российской этнографии: когда и как собирались знания // Аргументы Недели. 2022. URL: https://argumenti.ru/society/2022/06/774028 (дата обращения: 09.10.2025).
9. Павлинская Л. Становление этнографической науки в России. URL: https://www.booksite.ru/fulltext/pavl/insk/aya/2.htm (дата обращения: 09.10.2025).
10. Историография отечественной этнологии // Фонд знаний «Ломоносов». URL: https://www.lomonosov-fund.ru/enc/ru/encyclopedia:01389:article (дата обращения: 09.10.2025).
11. Этнография в российской академической традиции // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/etnografiya-v-rossiyskoy-akademicheskoy-traditsii (дата обращения: 09.10.2025).
12. Этнография Российской империи. По материалам Библиотеки военного историка // histrf.ru. URL: https://histrf.ru/read/articles/etnografiia-rossiiskoi-imperii-po-materialam-bibliotieki-voiennogo-istorika (дата обращения: 09.10.2025).
13. Этнологическая наука в России // Археология. URL: https://xn--h1aagk3a.xn--p1ai/etnologicheskaya-nauka-v-rossii/ (дата обращения: 09.10.2025).
14. Институциональная история российской этнологии: краткий обзор // Elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=43870634 (дата обращения: 09.10.2025).
15. Этногеография и география религий // academia-moscow.ru. URL: https://www.academia-moscow.ru/ftp_ib/ibb_2017/pdf/ib10-2.pdf (дата обращения: 09.10.2025).
16. Три века российской этнографии // ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ РАН. URL: https://iea-ras.ru/wp-content/uploads/2021/07/Три-века-российской-этнографии.pdf (дата обращения: 09.10.2025).
17. Шипилов И.А. К истории становления этнографии как науки в России // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-istorii-stanovleniya-etnografii-kak-nauki-v-rossii (дата обращения: 09.10.2025).
18. Становление и развитие российской этнографии последних десятилетий XIX — первой трети XX в. // Человек и Наука. URL: https://cheloveknauka.com/stanovlenie-i-razvitie-rossiyskoy-etnografii-poslednih-desyatiletiy-xix-pervoy-treti-xx-v (дата обращения: 09.10.2025).
19. Этнографические общества в дореволюционной России и СССР // Открытый текст. URL: http://www.opentextnn.ru/news/index.html?id=5168 (дата обращения: 09.10.2025).
20. Вклад Русского географического общества в изучение этнографии и культуры казахского народа на примере Оренбургского отдела Русского географического общества во второй половине ХIХ века // Молодой ученый. URL: https://moluch.ru/archive/82/14878/ (дата обращения: 09.10.2025).
21. Этнографическая комиссия // Русское географическое общество. URL: https://www.rgo.ru/ru/deyatelnost/komissii/etnograficheskaya-komissiya (дата обращения: 09.10.2025).
22. Исторические науки // s-vfu.ru. URL: https://www.s-vfu.ru/upload/iblock/c38/c385805562d5448375086d75543c7b80.pdf (дата обращения: 09.10.2025).
23. Из истории российской этнологии: исследователи, проекты, методы // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/iz-istorii-rossiyskoy-etnologii-issledovateli-proekty-metody (дата обращения: 09.10.2025).
24. От советской этнографии к российской этнологии // История.РФ. URL: https://histrf.ru/read/articles/ot-sovetskoi-etnografii-k-rossiiskoi-etnologii (дата обращения: 09.10.2025).
25. Научные общества Российской империи // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nauchnye-obschestva-rossiyskoy-imperii (дата обращения: 09.10.2025).
26. Влияние географической среды на этногенез // Археология. URL: https://xn--h1aagk3a.xn--p1ai/vliyanie-geograficheskoy-sredy-na-etnogenez/ (дата обращения: 09.10.2025).
27. Дамы-этнографы царской России // Культура.РФ. URL: https://www.culture.ru/materials/253965/damy-etnografy-carskoi-rossii (дата обращения: 09.10.2025).