История и эволюция теории риск-менеджмента: от древности до цифровой эпохи

В современном мире, где экономические циклы сменяют друг друга с головокружительной скоростью, а геополитические ландшафты постоянно трансформируются, концепция риска перестала быть уделом узких специалистов, превратившись в повседневную реальность для каждого человека и каждой организации. Способность предвидеть, оценивать и эффективно управлять неопределенностью становится не просто конкурентным преимуществом, но и критически важным условием выживания и развития. Не случайно, что сама история человечества может быть рассмотрена как непрерывная череда попыток обуздать непредсказуемость будущего.

Целью настоящего исследования является комплексный обзор истории становления и развития теории риск-менеджмента – от её глубоких донаучных корней до сложнейших междисциплинарных концепций цифровой эпохи. Мы проследим, как интуитивное понимание угроз трансформировалось в строгие математические модели, как локальные страховые практики переросли в глобальные системы интегрированного управления, и как философские размышления о природе неопределённости легли в основу современных социологических теорий риска. Этот путь, полный парадигмальных сдвигов и прорывов, демонстрирует неразрывную связь риск-менеджмента с эволюцией человеческой мысли, экономики и общества в целом.

Истоки концепции риска и управления неопределенностью: от донаучного периода до ранних экономических учений

Человечество начало «управлять» рисками задолго до того, как этот термин появился в словарях. С момента появления первых сообществ люди сталкивались с необходимостью принимать решения в условиях неопределенности, будь то охота, земледелие или строительство. Это интуитивное стремление к минимизации угроз и максимизации шансов на успех легло в основу того, что сегодня мы называем риск-менеджментом.

Древний мир и зарождение «прото-риск-менеджмента»

В глубинах истории, когда ещё не существовало формальных экономических теорий, древние цивилизации уже применяли методы управления рисками, которые, хоть и были примитивными, демонстрировали поразительную дальновидность.

Например, в Вавилоне, более 3700 лет назад, знаменитые законы Хаммурапи содержали положения, прямо регулирующие ответственность строителей за качество их работы. Если дом рушился, причиняя вред или смерть, строитель мог лишиться жизни или части имущества. Это не просто наказание, а мощный стимул к предвидению и минимизации угроз, связанных с конструкцией, качеством материалов и безопасностью. Подобная система, по сути, являлась ранней формой управления операционными рисками, где потенциальные последствия были четко обозначены.

В Древнем Египте, при возведении грандиозных пирамид, мы видим примеры детального планирования и учета множества факторов: от логистики поставки огромных каменных блоков до координации тысяч рабочих и зависимости от ежегодных разливов Нила. Учет погодных условий, доступности ресурсов и управление огромными человеческими массами были критически важны для минимизации рисков задержек, несчастных случаев и провала проекта. Здесь речь идет о комплексном управлении проектами, где риск-менеджмент был неотъемлемой частью.

Примечательно, что в древности роль «риск-менеджеров» часто брали на себя пророки, гадатели и оракулы. В Древнем Риме, Китае и Греции, где будущее казалось непостижимым, гадание было первоначальным способом прогнозирования рисков. Древнекитайская «Книга перемен» (И Цзин), созданная более двух тысяч лет назад, использовалась для гадания и помогала людям принимать решения, учитывая потенциальные исходы событий, что, по сути, было попыткой «управления неопределенностью» на основе эмпирических наблюдений и философских интерпретаций. Аналогичные подходы можно найти и в библейских текстах, например, в сказаниях об Иосифе, толкующем «Сны фараона» и предлагающем стратегию запасания зерна на семь тучных лет для компенсации семи голодных. Это классический пример стратегического планирования и управления запасами для минимизации рисков дефицита.

Даже политические системы включали элементы риск-менеджмента. Более 2400 лет назад афиняне в Древней Греции разработали институт остракизма — процедуру изгнания из полиса граждан, чья чрезмерная влиятельность могла угрожать демократии. Это был механизм оценки и минимизации политических рисков, направленный на предотвращение восстановления тирании и стабилизацию внутренней обстановки полиса. Афиняне, таким образом, продемонстрировали способность оценивать риски до принятия решений.

Развитие торговых практик и ранние формы страхования

С развитием торговли и расширением географии экономических связей, риски становились более комплексными и требовали более изощренных методов управления. В морской торговле Древнего Востока (например, в Древнем Китае), где караваны и суда сталкивались с пиратством, штормами и крушениями, предприниматели вынуждены были учитывать эти опасности.

Первые примитивные формы страхования возникли ещё в Древнем Риме в виде коллегий, которые выплачивали своим членам определённые суммы при потере трудоспособности или в случае смерти. Это был коллективный механизм взаимопомощи, разделяющий риски между участниками.

В Средние века страхование заметно укрепилось, особенно в Европе, где торговые гильдии объединяли купцов для взаимной поддержки. Они могли компенсировать убытки от потери товара или корабля, распределяя финансовую нагрузку. С расширением морской торговли в XIV веке в Нидерландах и Италии появились первые специализированные страховые общества, работавшие именно в этой сфере.

Интересно проследить этимологию самого слова «риск». Первое известное использование латинского слова «resicum» — дальнего предка английского «risk» — относится к нотариальному договору, зарегистрированному в Генуе 26 апреля 1156 года. Тогда оно обозначало долю инвестора в морском предприятии, то есть, по сути, его подверженность потенциальным убыткам. Само слово «риск» вошло в западноевропейские языки примерно в XII веке, отражая растущее осознание и необходимость наименования этого явления.

Концепция хеджирования — страхования от ценовых рисков — также имеет давние корни. Хотя сам термин «хеджирование» (от англ. «to hedge» – оградить, застраховать) получил широкое распространение в финансовой практике лишь со второй половины XX века, особенно с появлением фьючерсных контрактов на товарных биржах в Чикаго, суть этого механизма — защита от колебаний цен — была известна купцам ещё в Средневековье, когда они заключали форвардные сделки на поставку товаров по фиксированной цене, чтобы избежать непредсказуемости рынка.

Философское осмысление и вклад ранних экономистов

Постепенно, с развитием науки и экономики, интуитивное управление рисками стало перерастать в более формализованные подходы, сначала с философской, а затем и с математической точки зрения.

Одной из первых попыток применить математику к проблеме риска в Европе приписывается итальянскому изобретателю Луке Пачоли (XV в.). Он затронул тему вероятностей, пытаясь решить задачу о справедливом разделении ставок в прерванной игре. Хотя его решение оказалось ошибочным, это была важная веха в осознании возможности количественного подхода к неопределённости. Позже Героламо Кардано (1501–1576) и Галилео Галилей (1564–1642) уже успешно справлялись с отдельными теоретико-вероятностными задачами, демонстрируя потенциал математического анализа.

В XVII веке французский экономист шотландского происхождения Ричард Кантильон впервые выдвинул понятие риска как функциональной характеристики предпринимательства. Он рассматривал предпринимателя как ключевую фигуру, принимающую решения в условиях неопределенности, и видел в этом суть его экономической роли.

Классическая теория, связывающая понятия риска и предпринимательской прибыли, принадлежит английскому философу и экономисту Джону Стюарту Миллю (1806–1873). Он выделял плату за риск как неотъемлемую компенсацию за возможный ущерб, что заложило основы для понимания премии за риск в инвестициях и финансах.

Еще раньше, в XVIII веке, Адам Смит одним из первых высказал предположение о том, что предпринимательский риск имеет не только экономическую, но и психофизическую природу. Он отмечал склонность людей переоценивать шансы удачи и недооценивать шансы потери, предвосхищая идеи поведенческой экономики.

Ключевым моментом в формализации понятия риска стала монография американского экономиста Фрэнка Хейнемана Найта «Риск, неопределенность и прибыль» (1921). Найт ввёл первое чёткое определение риска как «жёсткой конструкции сочетания вероятности и возможных последствий влияния различных событий». Его фундаментальный вклад заключался в разграничении понятий «риск» (измеримая вероятность, где можно оценить распределение исходов) и «неопределённость» (неизмеримая, или стохастическая, вероятность, при которой распределение вероятностей неизвестно). Это разделение до сих пор является краеугольным камнем в теории риск-менеджмента, подчеркивая принципиально разные подходы к управлению этими двумя категориями.

Становление классической теории вероятностей и ее роль в риск-менеджменте: фундамент научного подхода

Если донаучный период основывался на интуиции и эмпирическом опыте, то научное управление рисками стало возможным только после того, как человечество овладело инструментами для количественной оценки неопределенности. Этим фундаментом стала классическая теория вероятностей.

Ранние этапы и пионеры теории вероятностей

Истоки теории вероятностей, как ни парадоксально, лежат не в строгих научных лабораториях, а в мирских задачах, таких как оценка успеха в азартных играх и расчет страховых ставок в морской торговле XIV века. Именно стремление понять закономерности случайных событий подтолкнуло к первым математическим изысканиям.

Переломным моментом стал 1654 год, когда два великих французских математика, Блез Паскаль и Пьер де Ферма, в своей переписке дали формальное математическое обоснование теории вероятностей, анализируя знаменитую «проблему точек» — как справедливо разделить ставки между игроками, если игра в кости прервана до завершения. Их работа заложила основы для систематического изучения случайных явлений.

В 1658 году голландский ученый Христиан Гюйгенс в своей книге «О расчетах в азартных играх» подробно изложил вопросы, рассмотренные Ферма и Паскалем, а также выдвинул новые задачи, активно развивая зарождающуюся теорию. Он ввел понятие математического ожидания, которое стало одним из ключевых инструментов для оценки рисков.

Статистический подход и закон больших чисел

Параллельно с развитием абстрактной теории вероятностей, формировался и статистический подход к анализу данных, который стал незаменимым для практического риск-менеджмента, особенно в страховании.

В 1662 году английский купец Джон Граунт опубликовал новаторскую работу «Естественные и политические наблюдения, сделанные над бюллетенями смертности». Используя метод выборки, он проанализировал данные о рождаемости и смертности в Лондоне и впервые составил таблицы смертности. Это был прорыв, позволивший страховым компаниям более точно оценивать риски и формировать страховые премии.

Его последователь, английский математик и астроном Эдмунд Галлей (1693 год), основываясь на статистических данных, показал, как рассчитать стоимость страхового возмещения на основе ожидаемой продолжительности жизни и возраста страхователя. Эти работы стали фундаментом актуарной науки.

Швейцарский математик Якоб Бернулли в своей посмертно изданной в 1713 году работе «Искусство догадок» сформулировал закон больших чисел. Этот закон стал одним из краеугольных камней статистики и теории риска, описывая, как при увеличении числа испытаний частота случайного события стремится к его теоретической вероятности. Это дало возможность рассчитывать вероятности и статистическую значимость даже при ограниченном наборе данных, позволяя предсказывать поведение массовых случайных явлений.

В 1733 году Абрахам де Муавр сделал еще один фундаментальный вклад, введя понятие нормального распределения и концепцию среднеквадратичного отклонения, которые стали основными инструментами для описания случайных величин и измерения волатильности, а значит, и риска.

Таким образом, к началу XVIII века математиками были разработаны почти все ключевые инструменты для измерения риска, заложив основу для его научного анализа.

Развитие в XIX-XX веках и аксиоматика Колмогорова

Идеи Бернулли и Муавра получили дальнейшее развитие в начале XIX века в трудах таких выдающихся математиков, как Пьер-Симон Лаплас, который значительно расширил применимость теории вероятностей в астрономии и физике, Карл Фридрих Гаусс, чьи работы по методу наименьших квадратов и нормальному распределению стали повсеместными, и Симеон Дени Пуассон, который внес вклад в статистику и теорию случайных процессов.

В XIX веке применение вероятностных методов в прикладной статистике значительно расширилось. Понятие вероятности было определено для непрерывных случайных величин, что позволило применять методы математического анализа к широкому кругу задач, включая те, что связаны с рисками в экономике и инженерии.

Однако, несмотря на все достижения, теория вероятностей долгое время оставалась несколько разрозненной, без единого, строгого математического базиса. Эту проблему решил выдающийся советский математик Андрей Николаевич Колмогоров. В 1929 году он предложил первоначальный вариант аксиоматики для математического описания теории вероятностей, окончательная версия которой вышла в его монографии «Основные понятия теории вероятностей» в 1933 году. Эта аксиоматика, основанная на идеях теории множеств, меры и интегрирования, придала теории вероятностей невиданную ранее строгость и сделала её полноценной, мощной и элегантной областью математики. Аксиоматика Колмогорова позволила не только описать классические разделы теории вероятностей, но и стимулировала развитие новых, более сложных моделей, что имело колоссальное значение для всех наук, где требуется работа со случайностью, включая риск-менеджмент.

Теория информации и теория игр как инструменты анализа рисков

Развитие теории риска не ограничивалось только классической вероятностью. Междисциплинарный характер предмета способствовал привлечению инструментов из других научных областей.

Значительный вклад в становление теории риска внес Дж. Стиглер, создав экономическую теорию информации. Эта теория изучает, как информация влияет на экономические решения в условиях неопределенности и риска, заложив основы экономики информации и демонстрируя, что информация сама по себе является ценным ресурсом, который может снижать риски.

Кроме того, теория игр, разработанная Джоном фон Нейманом и Оскаром Моргенштерном, оказалась мощным инструментом для изучения поведения игроков (будь то государства, корпорации или частные лица) в условиях риска и стратегического взаимодействия. Она позволяет моделировать ситуации, где исход решения одного участника зависит от решений других, что является ключевым для понимания многих финансовых и управленческих рисков.

Таким образом, к середине XX века благодаря трудам этих ученых был сформирован мощный математический и теоретический аппарат, который позволил перейти от интуитивного к строго научному управлению рисками.

Эволюция методов риск-менеджмента в XX веке: от страхования к стратегическому управлению

XX век стал эпохой бурного развития экономики, технологий и глобальных связей, что неизбежно повлекло за собой усложнение ландшафта рисков и методов их управления. Риск-менеджмент трансформировался из узкоспециализированной функции в интегрированный элемент стратегического управления.

Зарождение научного подхода и появление термина

В начале XX века, под влиянием развивающейся статистики и математики, управление рисками стало приобретать всё более научный характер. Методы, такие как анализ вероятностей и моделирование сценариев, позволяли объективно оценивать потенциальные угрозы и принимать более обоснованные решения, отходя от субъективных суждений. Это было время, когда риск уже не был просто «удачей» или «несчастьем», а измеряемой величиной.

Сам термин «риск-менеджмент» (risk management) появился в 50-х годах XX века в США, первоначально в контексте страховой индустрии. Изначально он фокусировался на минимизации затрат на страхование и эффективном управлении страховыми полисами.

Финансовые инновации и диверсификация

Середина XX века ознаменовалась прорывными идеями в области финансов, которые кардинально изменили подходы к управлению инвестиционными рисками.

В 1952 году Гарри Марковиц представил свою революционную теорию портфеля. Он показал, что инвесторы могут сниж��ть общий риск своих инвестиций не просто выбирая менее рискованные активы, а путем их оптимальной диверсификации. Правильно составленный портфель, включающий активы с разной степенью корреляции, позволяет достичь желаемой доходности при минимальном уровне риска.

Развивая эти идеи, Уильям Шарп разработал модель оценки капитальных активов (CAPM), которая стала одним из наиболее широко используемых инструментов для оценки соотношения риска и доходности активов. CAPM позволила количественно определить ожидаемую доходность актива в зависимости от его систематического (недиверсифицируемого) риска, что значительно повысило эффективность управления инвестиционными портфелями.

Эти теории позволили инвесторам эффективнее управлять рисками своих вложений, основываясь на строгих математических принципах, а не на интуиции.

Институционализация и развитие консалтинга (70-80-е годы XX века)

Широкое распространение риск-менеджмент как теория и практика получил, начиная с 70-х годов XX века. Этому способствовало несколько факторов:

• Зарождение консалтинговых услуг в области рейтингования и оценки риска в США. Компании начали предлагать экспертизу по идентификации и оценке рисков.
• Появление первой профессиональной квалификации в области риск-менеджмента в 1973 году, что ознаменовало формализацию профессии.
• Переименование Ассоциации профессиональных страхователей США в Общество управления риском и страхованием (RIMS) в 1975 году. Это событие символизировало смещение акцента с простого страхования на комплексное управление рисками.
• Развитие корпоративных казначейств и активное использование финансовых деривативов (фьючерсов, опционов) нефинансовыми корпорациями для хеджирования рисков в условиях нестабильных финансовых рынков. Это позволило компаниям защищаться от колебаний валютных курсов, процентных ставок и цен на сырье.

В 80-х годах XX века в крупных фирмах стали активно создавать специализированные отделы риск-менеджмента. Основной задачей этих отделов было сокращение затрат на страхование за счет переноса акцента на превентивные меры и внутреннее управление рисками, а не только на передачу их третьим лицам через страхование. В этот период доминирующей тенденцией в организации системы риск-менеджмента была его реализация «снизу вверх», когда отдельные подразделения или отделы самостоятельно управляли своими рисками. Сегодня такой подход часто считается традиционным и несколько устаревшим, поскольку он может приводить к фрагментации и отсутствию целостной картины рисков.

Наибольшее распространение риск-менеджмент получил в технически сложных и опасных отраслях, таких как тяжелая промышленность, энергетика и транспорт, где цена ошибки была особенно высока.

Влияние глобализации и технологического прогресса

Развитие информационных технологий, усложнение внутренней и внешней среды фирмы, асимметрия информации и появление разнообразных производных финансовых инструментов оказали глубокое влияние на хозяйственную деятельность компаний, сделав управление рисками еще более критичным.

Глобализация — ускоренный рост мирохозяйственных связей, расширение международной торговли, миграции капиталов и рабочей силы — стала двояким фактором. С одной стороны, она открыла новые инвестиционные возможности и рынки сбыта, но с другой — заставила учитывать новые риски, провоцируя увеличение числа их разновидностей. Глобализация ограничивает экономическую самостоятельность государства, усиливает конкуренцию, неравенство стран в получении выгод и зависимость национальных экономик от внешнего воздействия, что создает новые слои макроэкономических и геополитических рисков.

Особенности развития риск-менеджмента в России

В России понятие «управление рисками» появилось значительно позже, только в 90-х годах XX века, после распада СССР и перехода к рыночной экономике. Этот период характеризовался высокой неопределенностью и частыми кризисами, что ускорило осознание необходимости риск-менеджмента.

Внедрение процедур риск-менеджмента на российских предприятиях активно развивалось в 2000-е и 2010-е годы, особенно в таких отраслях, как добывающая промышленность, машиностроение и производство товаров массового потребления, где присутствовали значительные операционные и рыночные риски.

Однако, по данным исследований, процесс внедрения сталкивается с рядом существенных барьеров:

• Нехватка квалифицированных кадров с опытом в области риск-менеджмента.
• Формальный подход к внедрению, когда системы создаются «для галочки», без реальной интеграции в бизнес-процессы.
• Недопонимание стратегической значимости риск-менеджмента со стороны высшего руководства.
• Низкий уровень риск-культуры в организациях, неготовность сотрудников принимать и разделять ответственность за риски.
• Недостаточность финансирования для создания и поддержания эффективных систем риск-менеджмента.

Эти барьеры подчеркивают, что, несмотря на глобальные тенденции, развитие риск-менеджмента в каждой стране имеет свои особенности, обусловленные историческим контекстом, уровнем развития экономики и корпоративной культуры.

Парадигмальные сдвиги и формирование интегрированного риск-менеджмента (ERM) на рубеже XX-XXI веков

На рубеже XX-XXI веков мир столкнулся с новыми, беспрецедентными вызовами: глобальные экономические кризисы, технологические революции, изменение климата и террористические угрозы. Эти факторы привели к осознанию, что традиционные, фрагментированные подходы к управлению рисками уже неэффективны. На смену им пришла новая парадигма – интегрированный риск-менеджмент (Enterprise Risk Management, ERM).

Расширение перечня управляемых рисков и смена подходов

С середины 90-х годов XX века начался новый этап в развитии риск-менеджмента, характеризующийся существенным расширением перечня управляемых рисков. Если ранее фокус был преимущественно на финансовых и страховых рисках, то теперь в сферу внимания попали:

• Редкие события («черные лебеди»), которые, хотя и маловероятны, но имеют катастрофические последствия.
• Нематериальные риски, связанные с репутацией, интеллектуальной собственностью, брендом.
• Коммерческие риски, обусловленные конъюнктурой рынка, конкуренцией, сбоями в цепочках поставок.
• Операционные риски, связанные с внутренними процессами, системами, персоналом и внешними событиями (мошенничество, сбои IT-систем, нарушения комплаенса).

В крупных корпорациях проявилась тенденция к меньшему использованию внешнего страхования и увеличению собственного участия в покрытии убытков от реализации рисков. Компании стали создавать внутренние резервы, фонды самострахования и развивать captive-страхование, чтобы эффективнее управлять собственными рисками.

Наряду с расширением видов рисков изменился и подход к их управлению. Доминирующей стала парадигма реализации риск-менеджмента «сверху вниз». Это означает, что стратегия управления рисками определяется на высшем уровне руководства и затем каскадируется на все уровни организации, обеспечивая единый подход и согласованность действий. Такой подход противопоставляется прежнему «снизу вверх», где каждый отдел управлял своими рисками автономно.

Концепция Enterprise Risk Management (ERM)

Появление и развитие концепции риск-менеджмента в рамках всего предприятия (Enterprise Risk Management, ERM) в середине 90-х годов XX века стало знаковым событием. ERM знаменует переход от фрагментированной, реактивной модели к интегрированной, непрерывной и расширенной модели управления рисками.

Комплексное управление рисками (ERM) стало популярным подходом в последние десятилетия, поскольку оно предполагает: интеграцию управления рисками во все аспекты деятельности организации: от стратегического планирования до операционных процессов; целостный взгляд на все риски компании, а не только на отдельные их виды; системность и непрерывность процесса: идентификация рисков, оценка их вероятности и воздействия, разработка стратегий по их минимизации, мониторинг и пересмотр.

Такой подход позволяет не только минимизировать потери, но и использовать риски как возможности для роста и конкурентных преимуществ. ERM помогает обеспечить более эффективное распределение капитала, улучшить процесс принятия решений и повысить устойчивость организации в целом.

Параллельно с развитием концепции ERM началось активное формирование руководящих положений по вопросам риск-менеджмента профессиональными и государственными организациями по всему миру:

• В США (1987) был разработан Комитет спонсорских организаций Комиссии Тредвея (COSO) – модель COSO ERM.
• В Великобритании (1992) и Австралии (1992) появились стандарты по управлению рисками.
• В Канаде и Японии (1997) также были разработаны национальные рекомендации.
• В начале XXI века (Великобритания 2001-2002) стандарты продолжили развиваться и уточняться, отражая возрастающую сложность риск-среды.

Эти стандарты и руководства обеспечили методологическую базу для внедрения ERM в различных секторах экономики.

Риск-менеджмент как междисциплинарное и стратегическое образование

На современном этапе риск-менеджмент перестал быть просто технической дисциплиной, превратившись в междисциплинарное образование, соединяющее достижения в области:

• Математики (теории вероятностей, статистики).
• Экономической теории (микро- и макроэкономики, поведенческой экономики).
• Теории управления (стратегического менеджмента, организационного поведения).
• Философии и социологии (восприятие риска, риск-культура).

Эта интеграция сделала риск-менеджмент центральной частью стратегического управления организацией. Риски теперь рассматриваются не как препятствия, а как неотъемлемые параметры, влияющие на достижение стратегических целей.

В конце 1990-х годов, в рамках стремления к количественной оценке всех видов рисков, предпринимались попытки разработать общий подход к количественной оценке операционных рисков в виде стоимостной меры риска — «операционного VaR» (Value at Risk). Хотя эта метрика изначально была популярна для финансовых рисков, её адаптация к операционным рискам позволила получить более полную и агрегированную оценку всех принимаемых компанией рисков, что является одной из ключевых задач ERM.

Философские и социологические измерения риска: глубокий взгляд на человеческое восприятие

Помимо экономических и математических аспектов, риск глубоко укоренен в человеческом опыте и социальном взаимодействии. Философский и социологический анализ позволяет выйти за рамки количественных показателей и понять, как риск формирует наше мышление, культуру и общественные структуры.

Философия риска: неизвестное, потенциальное и проблема выбора

Философский взгляд на природу рисков позволяет гораздо глубже понять эти явления, оценить их влияние на человеческое мышление, мораль и само понимание бытия. Риск как философский феномен олицетворяет в себе смесь неизвестного и потенциального. Он всегда связан с будущим, которое, по своей природе, остаётся неопределённым и подвержено воздействию различных сил, которые невозможно предсказать или полностью контролировать.

Философия риска выявляет контуры целостной системы теории риска, состоящей из:

• Объективной (рациональной) составляющей: это то, что можно измерить, рассчитать, проанализировать с помощью вероятностных моделей.
• Субъективной (иррациональной) составляющей: это восприятие риска человеком, его эмоциональный отклик, страхи, надежды, культурные установки.

Гармоничное сочетание этих двух составляющих критически важно при принятии решения, связанного с риском.

В практике принятия решений, отягощенных риском, условно выделяется три архетипа позиционирования человека:

• Рискофоб: несклонный к риску, стремящийся к его полному избеганию или максимальному снижению, даже ценой упущенных возможностей.
• Рискофил: склонный к риску, часто недооценивающий потенциальные негативные последствия и склонный к авантюрам.
• Рискософ: «мудрец риска», человек, способный объективно оценивать риски, осознанно идти на них, если это оправдано потенциальной выгодой, и эффективно управлять ими, исходя из рационального баланса между возможностями и угрозами.

Эти типы отражают сложность человеческого поведения и индивидуального восприятия неопределённости.

Социология и психология восприятия риска: качественный подход

В 70-е годы XX века, на фоне растущей обеспокоенности общественности технологическими и экологическими угрозами, появляются первые исследования в области социологии и психологии восприятия риска. В этот период риск начинает изучаться не только количественно, но и качественно.

Одномерная логика количественно-статистического исчисления риска (например, вероятность аварии на АЭС) часто вступает в явное несоответствие с многомерностью человеческих критериев оценки и выбора, а также сложностью поведения в рискованных ситуациях. Например, люди могут бояться авиаперелетов (хотя статистика говорит о их высокой безопасности), но спокойно ездить на машине, несмотря на значительно более высокие риски. Это несоответствие указывает на важность эмоциональных, культурных и социальных факторов в восприятии риска.

Социологическая теория риска занимается изучением риска как сложного социального явления. Она исследует:

• Современные глобальные риски: такие как изменение климата, пандемии, киберугрозы, которые затрагивают всё человечество.
• Влияние риска на трансформацию социальной структуры: как риски меняют распределение власти, ответственности, социального неравенства.
• Взаимосвязь риска и характеристик социального поведения: почему люди ведут себя так, а не иначе в условиях неопределённости.
• Риск-коммуникации: как информация о рисках распространяется в обществе, как она воспринимается и как влияет на общественное мнение и действия.

Среди методологических направлений социологического изучения риска выделяют:

• Поведенческий подход: фокусируется на индивидуальных реакциях и решениях.
• Модернистский подход: рассматривает риски как продукт индустриального и постиндустриального общества.
• Перцептивистский подход: акцентирует внимание на субъективном восприятии и интерпретации рисков.
• Социально-управленческий подход: исследует, как риски управляются на уровне социальных институтов и государств.

Культурологическая теория риска и глобальные риски

Значительный вклад в понимание культурных аспектов риска внесла британский антрополог Мэри Дуглас (1970, 1982). В рамках её культурологической теории риска риск рассматривается как социальный механизм, помогающий культурам определить основные принципы ответственности перед цивилизацией. То, что считается «рискованным» в одной культуре, может восприниматься иначе в другой, и это связано с укоренившимися ценностями, верованиями и социальными структурами.

Согласно Дуглас, риск приобретает политизированный характер, поскольку люди склонны перекладывать ответственность за свои неприятности на тех, кто, по их мнению, виноват в изменении их привычного образа жизни (например, на корпорации, правительство, «чужаков»).

Дуглас разработала двумерную модель организации общественной структуры, состоящую из «группировки» (степень интеграции индивида в социальную группу) и «иерархии» (степень регулирования поведения индивида социальными нормами). Эта модель позволяет анализировать, как различные культурные контексты формируют отношение к риску, и используется в политологии, государственном управлении, юриспруденции, социологии и клинической психологии.

Важным дополнением к социологическому измерению риска стали работы Энтони Гидденса и Ульриха Бека (1990). Они развивают понятие риска во взаимосвязи с обществом модерна и процессами глобализации. Бек ввел понятие «общества риска», подчеркивая, что современное общество сталкивается с множеством рисков, которые оно само генерирует (экологические катастрофы, технологические аварии, глобальные финансовые кризисы). Эти «производственные» риски отличаются от традиционных тем, что они:

• Невидимы для неспециалистов.
• Не локализованы и имеют глобальные последствия.
• Не поддаются индивидуальному контролю и требуют коллективных, институциональных решений.

Гидденс, в свою очередь, акцентировал внимание на том, как эти риски влияют на доверие к экспертным системам и трансформируют личную идентичность в условиях постоянной неопределенности.

Таким образом, философские и социологические измерения риска открывают новые грани понимания этого феномена, подчеркивая его глубокую связь с человеческим сознанием, культурой и общественной организацией.

Современные вызовы и перспективы развития теории риск-менеджмента в цифровой эпохе

На пороге третьей декады XXI века теория и практика риск-менеджмента переживают новый этап трансформации. Неопределенность и стремительные изменения стали постоянными спутниками, делая управление рисками еще более значимым и сложным. Мир сталкивается с вызовами, требующими не просто адаптации, но и принципиально новых подходов.

Непрерывность процесса и новые типы рисков

Управление рисками сегодня — это не одноразовое мероприятие или чек-лист, а непрерывный, динамичный процесс, требующий постоянного мониторинга, анализа и адаптации. События начала нового тысячелетия, такие как террористические акты (11 сентября 2001 года), крупные техногенные катастрофы, стихийные бедствия (ураган Катрина, цунами в Индийском океане), угрозы эпидемий (SARS, H1N1, COVID-19), обвалы финансовых рынков (кризис 2008 года) и банкротства гигантских корпораций (Enron, Lehman Brothers) — все это подчеркнуло острую необходимость в специальных знаниях и навыках для эффективного управления рисками.

Современное развитие экономики во всем мире провоцирует рост проблем, с которыми сталкиваются организации и предприятия. Быстро меняющийся мир, цифровая трансформация и глобальные взаимосвязи порождают новые типы рисков:

• Киберриски: угрозы утечки данных, хакерских атак, шпионского ПО, атак на критическую инфраструктуру, которые могут парализовать целые отрасли и нанести колоссальный финансовый и репутационный ущерб.
• Климатические риски: связанные с изменением климата и его последствиями (наводнения, засухи, экстремальные погодные явления), которые влияют на сельское хозяйство, энергетику, страхование и устойчивость всей экономики.
• Геополитические риски: торговые войны, санкции, региональные конфликты, которые могут нарушать глобальные цепочки поставок и создавать высокую неопределенность для международных компаний.
• Регуляторные риски: ужесточение законодательства, появление новых стандартов (например, в области ESG — экологического, социального и корпоративного управления), требующих значительных инвестиций и изменений в бизнес-моделях.

Особое внимание уделяется выявлению, оценке и управлению операционными рисками. В конце 1990-х годов была разработана стоимостная мера риска — «операционный VaR» (Value at Risk), что позволяет получить более полную и агрегированную оценку всех рисков, принимаемых компанией.

Все это требует, чтобы управление рисками стало центральным процессом, лежащим в основе любой деятельности по регулированию, вовлекая все заинтересованные стороны и представителей высокого уровня выработки политических решений, а не оставалось прерогативой отдельных подразделений.

Искусственный интеллект и машинное обучение в риск-менеджменте

Цифровая эпоха приносит не только новые риски, но и мощные инструменты для их управления. Алгоритмы машинного обучения (МО) и искусственного интеллекта (ИИ) активно используются для анализа больших объемов данных (Big Data) и выявления потенциальных проблем, позволяя своевременно предотвращать инциденты и минимизировать риски.

Конкретные применения ИИ/МО в риск-менеджменте включают:

• Кредитный скоринг и оценка кредитного риска: ИИ-модели (регрессионные модели, градиентный бустинг (GBM), нейронные сети) анализируют тысячи параметров заёмщиков (историю платежей, доходы, поведение в социальных сетях) для более точной оценки их кредитоспособности.
• Обнаружение мошенничества: ИИ способен выявлять аномальные паттерны в финансовых операциях, транзакциях или страховых заявлениях, что позволяет предотвращать мошеннические действия в режиме реального времени.
• Управление операционными рисками: Модели МО могут анализировать данные о сбоях систем, ошибках персонала, нарушениях регламентов для прогнозирования потенциальных операционных проблем и их предотвращения.
• Автоматизация комплаенс-процедур (включая AML — противодействие отмыванию денег): ИИ-системы могут сканировать огромные объемы нормативных документов, выявлять риски несоблюдения законодательства и автоматизировать процессы проверки клиентов.
• Выявление и предотвращение киберугроз: Системы ИИ мониторят сетевой трафик, поведение пользователей и активность угроз, обнаруживая и нейтрализуя кибератаки до того, как они нанесут ущерб.
• Анализ поставщиков и цепочек поставок: ИИ может оценивать риски, связанные с надежностью поставщиков, их финансовым состоянием, геополитическими факторами и стихийными бедствиями, обеспечивая устойчивость цепочек поставок.

Использование ИИ и МО позволяет перейти от реактивного к проактивному риск-менеджменту, значительно повышая его эффективность.

Инновационные финансовые решения и человеческий фактор

Помимо технологий, развиваются и инновационные финансовые решения для удовлетворения растущих потребностей в финансовом охвате сложных рисков. Одним из таких примеров являются катастрофные облигации (catastrophe bonds, Cat bonds). Это ценные бумаги, которые позволяют страховщикам передавать риск катастроф (землетрясений, ураганов) инвесторам. В случае наступления катастрофы инвесторы могут потерять часть или всю свою основную сумму, но в отсутствие такой катастрофы получают более высокую доходность. Это позволяет распределять и диверсифицировать катастрофические риски на мировых финансовых рынках.

Перспективы развития теории риска включают дальнейшее совершенствование математических средств прогнозирования (более сложные модели, учитывающие нелинейность и эффекты «толстых хвостов» распределений) и подходов, ориентированных на человеческий фактор. Последнее особенно важно, поскольку, несмотря на все достижения технологий, окончательное решение о принятии или избегании риска, а также его восприятие, всегда остаётся за человеком, его психологией и культурой. Учитывая это, насколько эффективно мы можем управлять рисками, если не понимаем глубинные механизмы их человеческого восприятия?

Страновая специфика и финансовая устойчивость

В условиях нестабильной макроэкономической ситуации, которая может развиваться по различным сценариям (например, L-образный — долгосрочная стагнация, V-образный — быстрое восстановление после резкого спада, W-образный — двойное падение и восстановление), необходимо кратно увеличивать норматив запаса финансовой прочности как обобщающую меру предпринимательского риска. Этот запас является буфером, позволяющим компании пережить неблагоприятные периоды.

Для России, вследствие повышенного странового риска (обусловленного геополитической ситуацией, волатильностью сырьевых рынков, структурными особенностями экономики), рекомендуется увеличивать норму запаса финансовой прочности в 2 раза по сравнению с общепринятыми международными стандартами. Это необходимо для обеспечения устойчивости предприятий в условиях большей непредсказуемости и внешнего давления.

Эти вызовы и перспективы показывают, что риск-менеджмент продолжает эволюционировать, оставаясь одной из наиболее динамичных и значимых областей для научных исследований и практического применения.

Заключение: Интегральный взгляд на теорию риск-менеджмента

Путь развития теории риск-менеджмента — это захватывающая одиссея человеческой мысли, начавшаяся с интуитивного стремления к выживанию в условиях природной неопределенности и достигшая сегодня вершин сложнейших математических моделей и междисциплинарных концепций. От вавилонских законов, регулирующих ответственность строителей, и древнеримских коллегий взаимопомощи, до аксиоматики Колмогорова, теории портфеля Марковица и интегрированного ERM — каждый этап обогащал понимание риска, делая его управление более осмысленным и эффективным.

Мы видели, как концепция риска эволюционировала от магического предсказания будущего к строгому вероятностному исчислению, а затем к многомерному феномену, включающему экономические, социальные, психологические и даже философские измерения. Фундаментальный вклад Паскаля, Ферма, Бернулли и, конечно, Колмогорова сформировал математическую базу, без которой невозможно представить современный риск-менеджмент. В то же время, прозрения Кантильона, Милля, Найта, а позднее и экономистов-теоретиков информации, таких как Стиглер, и авторов теории игр фон Неймана и Моргенштерна, выстроили экономическую логику управления неопределенностью.

XX век принес институционализацию и стандартизацию риск-менеджмента, превратив его в профессиональную область, а глобализация и технологические революции на рубеже веков потребовали нового, целостного подхода — Enterprise Risk Management (ERM). Этот переход от фрагментированного к интегрированному управлению всеми видами рисков в масштабах всего предприятия стал ответом на возрастающую сложность и взаимосвязанность мира.

Новейший этап развития, характеризующийся появлением киберрисков, климатических угроз и других вызовов цифровой эпохи, ставит перед риск-менеджментом новые задачи, решение которых требует активного внедрения искусственного интеллекта и машинного обучения. Эти технологии не только автоматизируют рутинные процессы, но и позволяют выявлять скрытые закономерности в огромных массивах данных, открывая новые горизонты для прогнозирования и предотвращения инцидентов.

Однако, несмотря на все технологические достижения, философские и социологические измерения риска остаются краеугольными. Понимание того, как люди воспринимают риски, почему они действуют определённым образом в условиях неопределенности, и как культурные факторы формируют отношение к опасности, является критически важным для построения эффективных систем риск-коммуникаций и формирования риск-культуры. Работы Дуглас, Гидденса и Бека напоминают нам, что риск — это не только цифры, но и глубокий социальный и экзистенциальный феномен.

В заключение, теория риск-менеджмента предстаёт перед нами как динамичная, междисциплинарная область, постоянно адаптирующаяся к меняющимся реалиям. Её возрастающая значимость в современном мире неоспорима. Ключевые направления для дальнейших исследований будут включать дальнейшую интеграцию ИИ/МО, разработку более совершенных моделей для оценки новых типов рисков (например, системных и междисциплинарных), а также углублённое изучение поведенческих и культурных аспектов восприятия риска. В конечном счете, целью является не полное исключение рисков — что невозможно и не всегда желательно — а разумное, осознанное управление ими для обеспечения устойчивого развития и процветания как отдельных организаций, так и всего человечества.

Список использованной литературы

1. Бартон Т., Шенкир У., Уокер П. Комплексный подход к риск-менеджменту: стоит ли этим заниматься. Практика ведущих компаний. Москва : Вильямс, 2003. 208 с.
2. Бернстайн П. Против богов. Укрощение риска. Москва : Олимп-Бизнес, 2000. 400 с.
3. Бехман Г. Современное общество как общество риска // Вопросы философии. 2007. № 1. С. 26-46.
4. Гончаренко Л.П., Филин С.А. Риск-менеджмент: учебное пособие. Москва : Кнорус, 2006. 216 с.
5. Гурова А.В. Историческое исследование развития концепций управления рисками // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 10. С. 182-185. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istoricheskoe-issledovanie-razvitiya-kontseptsiy-upravleniya-riskami (дата обращения: 21.10.2025).
6. Диев В.С. Философская парадигма риска // ЭКО. 2008. № 12. С. 27-39.
7. Долгих В.И. Эволюция подходов к управлению рисками бизнес-среды // Вестник Брянского государственного университета. 2019. № 2 (40). С. 135-141. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evolyutsiya-podhodov-k-upravleniyu-riskami-biznes-sredy (дата обращения: 21.10.2025).
8. Дудкина Е. В. Философские аспекты риска // Вестник Университета (Государственный университет управления). 2010. № 21. С. 268-271. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/filosofskie-aspekty-riska (дата обращения: 21.10.2025).
9. Зубков В.И. Проблемное поле социологической теории риска // СОЦИС. 2001. № 6. С. 123-127.
10. Ильенкова Н. Д. Развитие теории предпринимательского риска в трудах выдающихся ученых прошлого // Транспортное дело России. 2016. № 4. С. 226-228. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/razvitie-teorii-predprinimatelskogo-riska-v-trudah-vydayuschihsya-uchenyh-proshlogo (дата обращения: 21.10.2025).
11. История и развитие управления рисками. URL: https://sky.pro/media/istoriya-i-razvitie-upravleniya-riskami/ (дата обращения: 21.10.2025).
12. Капустина Н. В. Теоретико-методологические подходы риск-менеджмента. Москва : ИНФРА-М, 2016.
13. Карминский А.М. Управление рисками в России: 10 лет развития // РусРиск. 2012. № 1. С. 18-23. URL: http://rusrisk.ru/wp-content/uploads/2012/03/RusRisk_1-2012-web.pdf (дата обращения: 21.10.2025).
14. Каширина О.В., Лубский А.В. Эволюция понятия «риск» // Социологическое обозрение. 2011. Т. 10. № 1. С. 157-171. URL: https://sociologicalreview.hse.ru/article/view/5280 (дата обращения: 21.10.2025).
15. Конькова, Т. Н. Появление и развитие категории риска в науке // Молодой ученый. 2019. № 24 (262). С. 388-389. URL: https://moluch.ru/archive/262/60716/ (дата обращения: 21.10.2025).
16. Лобанов А., Филин С., Чугунов А. Тенденции развития риск-менеджмента на пороге XXI века // РИСК: Ресурсы, информация, снабжение, конкуренция. 1999. № 4. С. 43-52; № 5-6. С. 45-56.
17. Лукьянов Г.И. Глобализация риска в обществе поздней современности // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2005. № 1 (5). С. 119-126. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/globalizatsiya-riska-v-obschestve-pozdney-sovremennosti (дата обращения: 21.10.2025).
18. Мельников Р.М., Петрова Н.А., Шерстобитова Н.А. Управление производственными рисками // Современные наукоемкие технологии. 2012. № 12. С. 129-130. URL: https://top-technologies.ru/ru/article/view?id=30515 (дата обращения: 21.10.2025).
19. Орлова М. А. Глобализация как фактор риска // Вестник Оренбургского государственного университета. 2010. № 13. С. 110-114. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/globalizatsiya-kak-faktor-riska (дата обращения: 21.10.2025).
20. Павлова О. С. Риск-менеджмент: возникновение и эволюция // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2010. № 3 (63). С. 128-131. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/risk-menedzhment-vozniknovenie-i-evolyutsiya (дата обращения: 21.10.2025).
21. Предпосылки и этапы развития риск-менеджмента / Енгалычев О. В. // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2011. № 2. С. 320-327. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/predposylki-i-etapy-razvitiya-risk-menedzhmenta (дата обращения: 21.10.2025).
22. Рузавин Г.И. Неопределенность, вероятность и прогноз // Вопросы философии. 2005. № 7. С. 65-78.
23. Спекуляция фортуной: как средневековые купцы изобрели «риск» // Идеономика – Умные о главном. 2021-12-17. URL: https://ideanomics.ru/articles/23938 (дата обращения: 21.10.2025).
24. Третьякова Э.В., Трофимова А.Д., Саломатина А.А., Шевченко А.А. Теория вероятностей: применимость в управлении рисками и неопределенностью // Меридиан. 2019. № 16 (34). С. 177-179. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-veroyatnostey-primenimost-v-upravlenii-riskami-i-neopredelennostyu (дата обращения: 21.10.2025).
25. Управление рисками. Европейская экономическая комиссия Организации Объединенных Наций. 2014. URL: https://unece.org/DAM/env/documents/2014/ece_water_none_2014_14-r.pdf (дата обращения: 21.10.2025).
26. Федотов Д.К. Эволюция концепций риск-менеджмента // Корпоративный финансовый менеджмент. 2004. № 4. С. 55-63.
27. Хохлов Н.В. Управление риском: учебное пособие. Москва : ЮНИТИ-ДАНА, 2001. 239 с.
28. Хмыров Вячеслав Викторович. Основные концепции риск-менеджмента // Вестник Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. 2014. № 9 (75). С. 136-143. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-kontseptsii-risk-menedzhmenta (дата обращения: 21.10.2025).
29. Шиган Е.Е. Истрия возникновения понятия «Риск здоровью» и его место в развитии профилактической медицины // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2016. № 5. С. 317-321. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istriya-vozniknoveniya-ponyatiya-risk-zdorovyu-i-ego-mesto-v-razvitii-profilakticheskoy-meditsiny (дата обращения: 21.10.2025).
30. Энциклопедия финансового риск-менеджмента / Под ред. А.А. Лобанова и А.В. Чугунова. Москва : Альпина Паблишер, 2003. 786 с.