Для русского критического реализма XIX века фигура Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826–1889) является краеугольной, олицетворяя собой высшую степень социально-политической сатиры. Если прочие мастера реализма стремились к всестороннему воспроизведению характеров и картин быта (как И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, И. А. Гончаров), то Щедрин видел свою главную задачу в отображении всей совокупности социально-политических условий, формирующих господствующий, часто абсурдный и жестокий, «порядок вещей».
Актуальность изучения его творчества в современном литературоведении не снижается, а, напротив, усиливается за счет того, что проблемы, поднятые сатириком, оказались циклически воспроизводимыми в российской истории. Цель данного аналитического реферата — дать исчерпывающую оценку роли Щедрина в истории русской литературы, детально проанализировать специфику его сатирического метода (гротеск, эзопов язык) и рассмотреть острую полемику, которую его произведения вызывали среди современников. В качестве академической базы используются труды классиков русской критики и современные монографии, что обеспечивает высокую методологическую корректность анализа.
Место в эволюции русского критического реализма XIX века
М. Е. Салтыков-Щедрин занимает уникальное и непревзойденное место в пантеоне русских писателей как художник слова, посвятивший себя бескомпромиссному отрицанию любых форм социального и экономического угнетения во имя идеалов общественного служения и демократии. Эта приверженность идее общественного служения литературы сближала Щедрина с европейскими титанами реализма, например, с Оноре де Бальзаком, но в русском контексте она выразилась с наибольшей силой и прямотой.
Основной пафос его творчества был направлен не просто на критику отдельных пороков, а на разрушение идеологических оснований, позволявших этим порокам процветать. Сатирик стал, по сути, главным диагностом общественной болезни, фокусируясь не столько на психологии индивида, сколько на патологии социальной среды, что придает его реализму особую общественную значимость.
Социальный вектор сатиры: от дворянства к буржуазии
Творчество Щедрина демонстрирует четкую эволюцию социального вектора, отражая смену общественных приоритетов и источников зла в пореформенной России.
До конца 1860-х годов сатира Щедрина была преимущественно направлена против бюрократии и дворянства, высмеивая их паразитизм, административный произвол и умственную косность. Этот период, кульминацией которого стала «История одного города» (1869–1870), был сосредоточен на критике старого феодально-бюрократического аппарата.
Однако в 1870-е годы происходит значительный сдвиг. Экономические и социальные перемены, вызванные отменой крепостного права, привели к формированию нового класса — хищной, агрессивной буржуазии, а также к распространению либерального фразерства и пустого, благонамеренного словоблудия, маскирующего отсутствие реальных действий. Сатира Щедрина широко захватывает эти новые явления. Ярчайшим примером этого перехода являются сборник очерков «Благонамеренные речи» (1872–1876) и роман «Убежище Монрепо» (1878–1879), где объектом критики становятся уже не «старые» помещики, а «новые» дельцы и либералы-болтуны.
Формы реализма: от гротеска и фантастики к психологизму
Эволюция щедринского реализма прослеживается и в его художественных формах. Он мастерски использовал два диаметрально противоположных инструмента, в зависимости от поставленной задачи.
-
Гротеск и фантастика (1860-е):
Произведение «История одного города» знаменовало собой высшую точку развития сатиры, направленной на обобщение и создание мифологизированного образа российского государства. Здесь преобладает гипербола и фантастика (например, градоначальник с органчиком вместо головы), что позволяет перенести критику из плоскости повседневности в плоскость философско-исторического обобщения. Цель — показать абсурдность и механистичность власти. Это не просто забавный прием, но важнейший методологический шаг, поскольку гротеск позволял обойти цензурные запреты, говоря о вещах, о которых нельзя было говорить прямо.
-
Психологический анализ (1870-е):
Роман «Господа Головлевы» (1880) обозначил качественный рост щедринского реализма, демонстрируя невероятную глубину психологического анализа, достигнутого во многих случаях без использования смеха. В этом романе сатира переходит в трагедию. Щедрин исследует процессы морального распада в рамках одной дворянской семьи, где главные силы — это стяжательство, лицемерие и духовное ничтожество. Этот роман был воспринят современниками как шедевр психологической прозы, что подтверждает широту диапазона сатирика.
Специфика сатирического метода: Гротеск и «Рабья манера» иносказания
Художественная система Салтыкова-Щедрина — это сложнейший механизм, созданный для точного, но замаскированного удара по общественным порокам. Ключевыми приемами являются гротеск, гипербола и, что наиболее важно, искусство иносказания. Именно эта многослойность делает его произведения столь сложными для прочтения, требуя от читателя не просто пассивного восприятия, но интеллектуального соучастия.
«Эзопов язык» как форма самозащиты и обличительства
Необходимость обхода жесткой цензуры царской России вынудила Щедрина довести до совершенства технику, ставшую известной как «эзопов язык». Это способ аллегорической, замаскированной речи, требующий от читателя активного участия — догадки и угадывания скрытого смысла по контексту и логике вещей.
Примечательно, что Щедрин не просто использовал этот прием, но и дал ему своеобразное теоретическое обоснование, назвав свою манеру письма «рабьей манерой». В статье «По поводу «Итогов» А. С. Суворина» (1884) он сравнивал технику иносказания с приемом, который использовал Эзоп, вынужденный говорить иносказательно из-за своего рабского положения. Это самоопределение подчеркивает вынужденный, но в то же время осознанный характер его художественного метода, ставшего формой гражданского протеста.
Элементы «эзоповой» манеры:
| Прием | Описание | Пример из творчества Щедрина |
|---|---|---|
| Фигура умолчания | Намеренный пропуск слова или целого фрагмента, смысл которого очевиден читателю. | Намек на политическую ссылку как на отправление человека «туда, куда Макар телят не гонял». |
| Маска благонамеренного рассказчика | Повествование ведется от лица якобы лояльного власти или наивного человека, что позволяет передать обличительный смысл через иронию. | Рассказчик в «Истории одного города», который якобы скрупулезно восстанавливает «историческую» правду. |
| Контекстуальная аллегория | Использование «сказочных» или «несуществующих» персонажей (например, «медведь на воеводстве») для обозначения реальных чиновников и ситуаций. | Все сказки и большинство сатирических очерков. |
Гротеск и система масок-символов
Гротеск в сатире Щедрина достигает классических высот. Он служит не просто для смеха, а для создания масок-символов — собирательных образов социальных типов, которые воплощают в себе не индивидуальные черты, а пороки целого класса или системы.
Типичные герои Щедрина — это люди, подвизающиеся в сферах административно-политической и социально-экономической деятельности, выступающие в роли творцов «внутренней политики» и «столпов» буржуазно-дворянского государства.
К наиболее известным маскам-символам относятся:
-
Иудушка Головлев (роман «Господа Головлевы»). Это не просто лицемер, а символ лицемерного стяжательства, пустословия и деградации дворянского сословия. Его ласковые, но пустые прозвища и фразы («Пострел тебя побери!») маскируют абсолютную моральную пустоту.
-
Помпадуры («Помпадуры и помпадурши»). Собирательный образ административного класса, воплощение чиновничьего произвола, беспринципности и стремления к личному обогащению за счет государства.
-
Органчики («История одного города»). Маска бездушной бюрократии и механистичности власти. Их единственная цель — слепо выполнять приказы, о чем свидетельствует градоначальник с механической головой, способный произносить лишь две фразы: «Не потерплю!» и «Разорю!». Таким образом, Щедрин показывает, что бездумное следование инструкциям уничтожает в человеке все живое, превращая чиновника в бездушный механизм.
Полемика современников: Разнонаправленность критических оценок
Творчество Салтыкова-Щедрина с самого начала вызывало ожесточенную полемику, что свидетельствует о его колоссальном общественном резонансе. Сатирик вынужден был неоднократно выступать с собственными методологическими «разъяснениями» относительно сущности своей сатиры и «эзопова» языка. Одно из таких ключевых разъяснений содержится в публицистической статье «Наш общественный язык» (1881).
Радикально-демократический лагерь: от восхищения до непонимания
В демократическом лагере Щедрин был признан одним из величайших обличителей России, но даже здесь его творчество не всегда находило единообразное толкование.
Высшая оценка Скабичевского. Критик А. М. Скабичевский в статье «М. Е. Салтыков (Щедрин)» (1876, «Отечественные записки») убежденно ставил Щедрина в один ряд с мировыми «писателями-колоссами» — Рабле, Свифтом и Гоголем. Скабичевский утверждал, что по глубине и широте миросозерцания, а также по общественному значению созданных образов Щедрин превосходит даже Гоголя, поскольку его сатира охватывает более широкий пласт социальных явлений и более последовательна в своем отрицании.
Критический разбор неверного толкования Д. И. Писаревым. Однако не все радикальные критики сразу смогли понять истинную мощь щедринского смеха. Яркий пример — Д. И. Писарев. В статье «Цветы невинного юмора» (1864), посвященной ранним «Невинным рассказам», Писарев критиковал Щедрина за «цветистый» стиль и считал его юмор «безвредным» и слишком «убаюкивающим». Писарев, ориентированный на прямую, немедленную пользу и дидактику в искусстве, не смог в полной мере распознать обличительный потенциал тонкого иносказания и гротеска, ошибочно полагая, что сатира Щедрина недостаточно остра. Разве не удивительно, как даже передовые умы эпохи спотыкались о многослойность его метода, принимая маску за истинное лицо?
Охранительная критика и общее признание
Совершенно предсказуемым было восприятие Щедрина со стороны консервативной/охранительной критики. Печать этого лагеря воспринимала его как своего непримиримого и крайне опасного врага, используя любую возможность, чтобы обвинить сатирика в очернительстве, русофобии и искажении действительности.
Тем не менее, даже в этой среде были моменты признания. Так, роман «Господа Головлевы» был воспринят многими критиками и писателями (Н. А. Некрасовым, И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым) как блестящий результат психологического анализа и выдающееся художественное произведение, независимо от его обличительного пафоса.
Значение наследия и актуальность «демифологизации реальности» в XXI веке
Уход Салтыкова-Щедрина из жизни в 1889 году был воспринят обществом как потеря главного общественного диагноста.
Образ «бесстрашного борца» в стихотворных откликах современников
Сразу после смерти писателя реакционная пресса, не осмеливаясь открыто критиковать его на фоне всеобщего траура, сдержанно определила его роль как «непримиримого и крайне опасного врага» — это стало невольной данью уважения к его силе противостояния власти.
В массовом сознании и в стихотворных откликах современников (некрологах, эпитафиях) Салтыков-Щедрин осмыслялся прежде всего как сатирик, бесстрашный борец с общественным злом. Примечательно, что его подлинная личность часто вытеснялась его псевдонимом «Н. Щедрин», превращая автора в символическую фигуру — моральный камертон эпохи.
Парадокс актуальности и проблемы академического осмысления
В XX и XXI веках творчество Щедрина признается исключительно актуальным и значительным. Злободневность тем, которые он поднимал (особенности политического уклада, бюрократическая косность, русский менталитет), остается неизменной. Современное литературоведение связывает актуальность Щедрина с его ролью в демифологизации реальности.
Его метод парадоксального превращения высокого в низкое, идеологии в повседневность, истории в бытовые подробности позволяет выявить противоречия и скрытые смыслы социокультурных проблем. Он показал, как высокие слова о «порядке» и «прогрессе» превращаются в лицемерие и произвол на уровне исполнителей.
Однако, несмотря на признание исключительной актуальности и его неоспоримого места в истории русской литературы, существует академический парадокс:
-
Недостаточный исследовательский интерес. Широкий читательский и исследовательский интерес к Щедрину в XXI веке недостаточен по сравнению с другими классиками.
-
Незавершенность академического наследия. До настоящего времени отсутствует полное, современное академическое издание его собрания сочинений. Последнее законченное академическое Собрание сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина было издано в 20 томах в 1965–1977 годах.
Этот факт наиболее красноречиво свидетельствует о неисчерпаемости его наследия. Новое «Полное академическое собрание сочинений», которое готовится ИМЛИ РАН и планируется в объеме 25–26 томов, по состоянию на 2021 год было издано лишь на треть (11 томов). Незавершенность этой титанической работы является фактическим доказательством того, что научное сообщество до сих пор не справилось с полным осмыслением и систематизацией всего объема текстов, писем и критических материалов великого сатирика. Именно поэтому его творчество требует нового, всеобъемлющего прочтения в контексте современных социальных реалий.
Заключение: Щедрин как вечный диагност общества
М. Е. Салтыков-Щедрин — это не просто сатирик, а ключевой общественный диагност русской литературы, мастер критического реализма, чья художественная система была обусловлена необходимостью обличать зло, маскируясь от цензуры. Использование «рабьей манеры» иносказания, виртуозный гротеск и переход от фантастики к глубокому психологизму позволили ему создать галерею вечных социальных типов — от Органчиков до Иудушки Головлева.
Полемика современников, от высокой оценки Скабичевского до неверного толкования Писарева, лишь подтверждает сложность и многомерность его гения. Спустя более века после смерти, его произведения остаются остро актуальными, выполняя функцию демифологизации реальности и выявляя циклические пороки власти и общества.
В этом и заключается его непреходящая значимость для академического сообщества и для общества в целом: Щедрин остается тем зеркалом, в которое Россия, независимо от эпохи, вынуждена вглядываться.
Список использованной литературы
- Арсеньев К. К. Салтыков // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. М., 1907.
- Бушмин А. С. М. Е. Салтыков-Щедрин. (1980). URL: lib.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- Кривенко С. Н. Михаил Салтыков-щедрин. Его жизнь и литературная деятельность. М., 1895.
- Критика о творчестве Салтыкова-Щедрина, отзывы современников. URL: literaturus.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- Критическая литература о произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина. Вып. 5. 1905. URL: prlib.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- О проекте энциклопедии «М. Е. Салтыков-Щедрин и его современники» / Е. Н. Строганова, М. В. Строганов. URL: encyclopedia.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- Писарев Д. И. Литературная критика в трех томах. Т. 1. Статьи 1859-1864 гг. Л.: Худож. лит, 1981.
- Скабичевский А. М. Г. Щедрин как современный гениальный писатель // Критика 70-х гг. XIX века / сост. С. Ф. Дмитренко. М.: Олимп, 2002.
- Своеобразие реализма. Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры. URL: wikireading.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- СТИХОТВОРНЫЕ ОТКЛИКИ СОВРЕМЕННИКОВ НА СМЕРТЬ М.Е. САЛТЫКОВА / Е. Н. Строганова, М. В. Строганов. URL: journal-altspu.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- СУДЬБА ЛИТЕРАТУРНОГО НАСЛЕДСТВА М. Е. САЛТЫКОВА — ЩЕДРИНА. URL: imli.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- Эзопов язык в сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина. Текст научной статьи. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 22.10.2025).
- Актуальность темы исследования (о демифологизации). URL: academic.oup.com (дата обращения: 22.10.2025).