Конфликты в транзитивных обществах: природа, динамика и культурные измерения

В современном мире, где темпы социальных изменений постоянно ускоряются, общества все чаще оказываются в состоянии глубокой трансформации. Эти переходные периоды, или так называемые транзитивные состояния, характеризуются не только грандиозными возможностями для развития, но и повышенной степенью нестабильности, неопределенности и, как следствие, конфликтогенности. Понимание природы, причин, динамики и методов урегулирования конфликтов, возникающих в таких обществах, приобретает особую актуальность для студентов и исследователей гуманитарных и социальных специальностей.

Цель данного реферата — провести глубокий анализ конфликтов в транзитивных обществах, уделив особое внимание роли культурных факторов. Мы рассмотрим сущность и характеристики транзитивного общества, исследуем многообразие причин и факторов, способствующих возникновению конфликтов, представим их типологии и формы проявления, а также изучим эффективные стратегии и механизмы их регулирования и разрешения. Отдельное внимание будет уделено роли международных организаций и негосударственных акторов, а также особенностям конфликтов на постсоветском пространстве.

Сущность и характеристики транзитивного общества

Представьте себе мост, соединяющий два берега, но сам он еще не достроен, и на нем одновременно соседствуют элементы старой и новой конструкции. Именно такой образ хорошо описывает транзитивное общество — социум, находящийся в промежуточном состоянии между двумя качественно различными, последовательно функционирующими социальными системами. Это не просто путь, а целый мир, переживающий процесс глубокого перехода от одного устоявшегося порядка к другому, еще только формирующемуся, что, безусловно, влечёт за собой необходимость переосмысления устоявшихся парадигм и поиска новых точек опоры.

Определение и ключевые признаки

Для начала определимся с терминологией. Транзитивное общество — это социум, который проходит стадию фундаментальных социальных трансформаций, меняя свою структуру, институты, ценности и нормы. Это общество, в котором старые правила уже не работают, а новые еще не сформировались или находятся в стадии становления. Попов, Музыка и Киселев определяют его как «социум, находящийся в промежуточном состоянии между двумя различными, последовательно функционирующими социальными системами» [1].

Социальный конфликт в этом контексте — это открытое или скрытое противостояние, столкновение интересов, целей, ценностей, взглядов или позиций социальных субъектов (индивидов, групп, организаций), обусловленное несовместимостью или противоположностью их потребностей, мотивов или установок.

Социальная трансформация — это процесс глубоких, системных изменений в обществе, затрагивающих его экономическую, политическую, социальную и культурную сферы, приводящий к переходу общества в качественно новое состояние. В транзитивном обществе трансформация проявляется как процесс перехода от одного качественного состояния к другому, что делает его многоуровневым и внутренне противоречивым. В таком обществе могут сосуществовать неопределенные или локально определенные комплексные характеристики, зачастую тесно связанные с человеческой идентичностью или этнической принадлежностью.

Внутренние противоречия и ценностные трансформации

Одним из наиболее ярких проявлений транзитивного состояния является глубокий дуализм ценностных систем. В то время как старые ценности еще не ушли в прошлое, новые уже активно проникают в общественное сознание, создавая уникальный, порой парадоксальный ценностный ландшафт. Например, в российском обществе в условиях транзита наблюдается одновременное сосуществование традиционных ценностей (таких как семья, патриотизм, коллективизм) и модернизационных (ориентация на успех, свободу, самостоятельность) [1]. Этот внутренний конфликт ценностей приводит к размытости норм и установок, что является благодатной почвой для возникновения самых разнообразных социальных трений. Подробнее о причинах конфликтов можно узнать в следующем разделе.

Исследования последних десятилетий подтверждают эту тенденцию. За период с 1990-х годов в России наблюдается постепенный, но устойчивый рост индивидуалистических настроений. Если в советское время коллективизм был доминирующей ценностью, то сегодня, хотя он и не исчез полностью, его позиции значительно ослабли. Это формирует дуалистичную ценностную систему, где, например, стремление к личной свободе и самореализации может вступать в противоречие с необходимостью соблюдения коллективных интересов или традиционных социальных ожиданий. Подобная размытость социальных норм затрудняет формирование общепринятых правил поведения и взаимодействия, что увеличивает вероятность конфликтных ситуаций, ведь отсутствие единого ценностного ядра размывает границы дозволенного и желаемого.

«Проектность» и неопределенность

Концепция «транзитивного общества» включает в себя идею «проектности» трансформаций, что подразумевает сознательное стремление к проектированию будущего состояния общества [2]. Это не просто стихийный процесс, а зачастую целенаправленная попытка построить новую социальную реальность. Однако эта «проектность» часто сталкивается с колоссальной неопределенностью. Современный транзитивный мир характеризуется множественностью социокультурных контекстов, постоянной изменчивостью и непредсказуемостью. Неопределенность здесь обусловлена нелинейностью и многоаспектностью изменений веерного характера, когда одно событие может породить целый каскад непредсказуемых последствий [5].

В условиях такой турбулентности баланс идентичностей — индивидуальных, групповых, этнических, религиозных — становится крайне неустойчивой характеристикой и постоянно смещается. Индивиды и целые социальные группы вынуждены заново определять, кто они, к каким общностям принадлежат и какие ценности разделяют. Этот процесс поиска и перестройки идентичности сам по себе является источником напряженности и потенциальных конфликтов. Действительно, как можно эффективно функционировать в обществе, если даже собственное «Я» постоянно подвергается сомнению и переопределению?

Таким образом, социальные противоречия выступают внутренней основой любого движения от одного качества к другому, формируя сущность транзитивного состояния в социальных трансформациях. Истоки понятия «транзитивный» восходят к этнографии (работы А. Геннепа), где оно обозначало последовательность церемоний, сопровождающих переход человека из одного состояния или мира в другой [4], что подчеркивает глубоко укорененный в человеческой культуре смысл перехода и трансформации.

Причины и факторы возникновения конфликтов в транзитивных обществах

Конфликты в транзитивных обществах — это не случайные сбои, а, скорее, закономерные проявления глубоких системных изменений. Представьте себе реку, русло которой внезапно меняет направление. Вода будет бурлить, образуются водовороты и пороги. Точно так же масштабные трансформации социальной системы неизбежно влияют на функционирование институтов, подсистем и характер социальных явлений, детерминируя возникновение конфликтов [10]. Конфликт может быть следствием ускоренного инновационного развития общества, когда новые технологии и идеи опережают способность социума адаптироваться.

Масштабные социальные трансформации

Одной из главных причин конфликтности является радикальная трансформация социальной структуры и институтов. Когда привычные социальные лифты ломаются, а новые еще не построены, возникает ощущение несправедливости и безысходности. Глубокие изменения и дисфункции социальной системы в целом или ее отдельных элементов являются ключевыми факторами, способствующими возникновению конфликтов [10].

Важнейшую роль здесь играют информационно-коммуникационные факторы. Формирование нового облика постиндустриального общества под влиянием стремительного роста информационных технологий продуцирует риски инновационного развития, создавая рискогенные условия для генезиса и эскалации конфликтов [17, 6].

• Например, в России доля пользователей интернета выросла с 24,9% в 2005 году до 89,8% в 2022 году [58]. Это не только открыло новые возможности для коммуникации, но и создало новые каналы для распространения дезинформации, радикальных идей и конфликтогенной информации. Социальные сети и онлайн-платформы могут способствовать быстрой поляризации мнений, формированию «эхо-камер» и усилению межгруппового недоверия, что в условиях транзитивного общества значительно повышает риски возникновения конфликтов, ведь информационная среда становится полем битвы за умы.

Глобальные изменения и их влияние

Транзитивные общества не существуют в вакууме. На них оказывает мощное влияние целый спектр глобальных изменений:

• Глобализация стирает границы, но одновременно обостряет вопросы идентичности и суверенитета, приводя к столкновениям культур и ценностей.
• Формирование многополюсного мироустройства создает новые центры силы и интересов, что может дестабилизировать международные отношения и проецировать внешние конфликты на внутреннюю повестку транзитивных государств.
• Демографические кризисы, такие как старение населения в одних регионах и быстрый рост в других, а также массовые миграционные потоки, могут усиливать социальное напряжение. Миграция часто приводит к конкуренции за ресурсы, культурным недопониманиям и межэтническим трениям, особенно если транзитивное общество еще не выработало эффективные механизмы интеграции [18].
• Угроза экологической катастрофы и нехватка природных ресурсов также выступают значимыми конфликтогенными факторами. В регионах с ограниченными ресурсами, например, в Центральной Азии, вопросы водопользования регулярно становятся причиной приграничных инцидентов и межобщинных конфликтов.

Противоречия интересов, ценностей и идентичностей

В основе любого социального конфликта лежат противоречия. Эти противоречия могут проявляться в интересах (кто что получит), целях (к чему стремится каждая сторона), ценностях (что важно для каждой стороны) и организационных условиях совместной деятельности [20].

Социальные противоречия являются внутренней основой любого движения и образуют сущность транзитивного состояния, приводя к конфликтам [11]. Эти противоречия могут проявляться как трансформация социального напряжения в социальную активность, пассивность, открытый конфликт или конфликтогенную активность [12].

Особое место занимает трансформация идентичности индивидов и социальных групп. В условиях транзита люди вынуждены переосмысливать свою принадлежность к тем или иным общностям, опираясь на различные социокультурные, исторические, этно-национальные, религиозные и другие ценностные предпосылки [21]. Этот процесс является противоречивым и многоуровневым, способным вызывать конфликты. Конфликты идентичностей могут проявляться на индивидуальном (внутренний кризис), внутригрупповом, межгрупповом и социальном уровнях, приводя к деструктивным последствиям [21].

К конфликтогенным факторам также относятся изменения в системе социальных связей и типе регуляции общественных отношений, а также изменения в характере производства и потребления [18]. Внешние факторы, такие как давление агрессивной, остроконкурентной среды, могут воздействовать на внутренние процессы, особенно когда общественная система еще не определила своих границ и не может эффективно защищать национальные интересы, приводя к деформированному состоянию [18].

К причинам конфликтов также относятся неудовлетворенность реформами и представительством в органах власти, а также неспособность региональных структур эффективно реагировать на запросы населения [19].

Динамика эскалации конфликтов: Модель Глазла

Понимание того, как конфликты развиваются, является ключом к их предотвращению и урегулированию. Эскалация конфликтов часто начинается с «конфликтогенов» — слов, действий или бездействия, которые могут привести к конфликту [16]. Существует «закон эскалации конфликтогенов», согласно которому на конфликтоген в свой адрес человек стремится ответить более сильным конфликтогеном, что создает спираль нарастающего противостояния.

Одной из наиболее известных и наглядных моделей, описывающих динамику эскалации конфликта, является девятиступенчатая модель Фридриха Глазла [14, 15]. Эта модель позволяет понять, как небольшие разногласия могут перерасти в полномасштабное разрушительное противостояние. Именно поэтому так важно знать эти стадии, чтобы применять адекватные стратегии регулирования конфликтов.

1. Отвердевание позиций: Начинается с обычных разногласий, где каждая сторона считает свою позицию правильной. Дискуссии становятся напряженными, но еще преобладает рациональность. Стороны придерживаются своих точек зрения, но готовы к диалогу.
2. Дебаты: Разногласия становятся более острыми, стороны пытаются убедить друг друга с помощью аргументов. Дискуссия становится более эмоциональной, появляются первые признаки потери объективности. Цель смещается с поиска решения на отстаивание своей правоты.
3. Действия вместо слов: Коммуникация уступает место действиям, направленным на оказание давления на оппонента. Слова теряют силу, а эмоции берут верх. Стороны начинают демонстративно не выполнять договоренности или использовать символические акты протеста.
4. Формирование коалиций: Стороны ищут союзников для усиления своих позиций. Конфликт перестает быть только двусторонним, в него вовлекаются новые участники. Формируются «мы» и «они» группы, что усиливает поляризацию.
5. Потеря лица: Цель конфликта смещается с достижения результата на нанесение ущерба репутации оппонента. Публичное унижение противника становится важнее рациональных целей. Стороны начинают очернять друг друга, распространять негативную информацию.
6. Стратегия угроз: Стороны начинают открыто угрожать друг другу, используя санкции, шантаж и принуждение. Ультиматумы становятся нормой. Цель — заставить противника подчиниться, не прибегая к прямому насилию.
7. Ограниченные уничтожающие удары: Угрозы переходят в ограниченные действия, направленные на причинение ущерба оппоненту. Это могут быть экономические санкции, кибератаки, локальные вооруженные столкновения. Цель — показать свою силу и готовность к решительным действиям.
8. Разгром: Стремление уничтожить противника или полностью его подчинить. Открытые боевые действия, широкомасштабные кампании. Моральные ограничения ослабевают, противник воспринимается как абсолютное зло.
9. «Вместе в пропасть»: Готовность пойти на самоуничтожение, лишь бы противник также пострадал или был уничтожен. Полная деструкция, где собственное выживание уже не является приоритетом. Это стадия, на которой рациональность полностью отсутствует, а эмоции и желание мести доминируют.

Эта модель наглядно демонстрирует, как важно распознавать конфликт на ранних стадиях и применять адекватные стратегии урегулирования, прежде чем он достигнет необратимых деструктивных фаз.

Культурные, этнические и идеологические аспекты конфликтов

Культура — это не просто набор обычаев или произведений искусства. Это системно-целостное единство, детерминированное традициями, ценностями и символами, которые формируют принципы социальной организации и образцы поведения [22]. Она выступает невидимой, но мощной силой, пронизывающей все сферы жизни общества и, как следствие, играющей решающую роль в возникновении и динамике конфликтов, особенно в условиях социальных трансформаций.

Культура как детерминанта антагонизмов

Культура, будучи пограничной областью-посредником между человеком и обществом, часто остается неосознаваемой, но играет значительную роль в конфликте [23]. Культурные различия между взаимодействующими субъектами являются основной детерминантой антагонизмов на международном уровне [24]. Межгрупповые культурные различия, лежащие в основе каждой социальной группы, определяют ее взгляды, ценности и поведение, обуславливая состояние мировой конфликтности.

Представьте себе две группы людей, говорящих на разных языках, но при этом одну из них воспитали в культуре, где прямолинейность ценится как высшая добродетель, а другую — в культуре, где непрямое общение и сохранение лица являются приоритетом. Их взаимодействие, даже по самым незначительным вопросам, уже содержит потенциал для недопонимания и конфликта. Когда речь идет о фундаментальных ценностях, этот потенциал возрастает многократно.

Столкновение ценностных систем в условиях глобализации

В условиях глобализации, когда границы становятся все более проницаемыми, а информационные потоки смешивают различные мировоззрения, происходит неизбежное столкновение ценностей, норм и обычаев, делая культурный конфликт неизбежным [25]. Социокультурные факторы имеют огромное значение в урегулировании культурных конфликтов, поскольку являются распространенной причиной их возникновения и могут привести к нежелательным последствиям при эскалации [26].

Трансформация социальных норм и ценностей в транзитивных обществах, например, наблюдаемый в российском обществе рост индивидуализма, кардинально влияет на культурные различия в предпочтении способов взаимодействия в конфликте [27]. Интеракция несовпадающих ценностных систем неизбежно приводит к их столкновению и появлению культурных конфликтов [29]. Если для одного общества коллективные интересы являются высшим приоритетом, а для другого — индивидуальные права и свободы, то любая реформа или изменение может быть воспринято по-разному, порождая разногласия и открытые противостояния, что в итоге формирует глубокие социальные разломы.

Этнические и идеологические конфликты

Этнические и социальные стереотипы выступают значительным источником информации в процессе конфликта, часто искажая восприятие «другого» и усиливая предвзятость [28]. Проблема этнических конфликтов остро стоит в условиях глобальной нестабильности и становления транскультурной модели социокультурной динамики [25]. Этнические противоречия в условиях глобализации и аккультурации являются катализатором конфликтогенной ситуации [29].

Духовно-мировоззренческие причины, такие как этноязыковые, культурные, исторические и конфессиональные различия, играют особую роль в эскалации межэтнической напряженности, затрагивая глубинный пласт духовной культуры и общественное сознание [26]. Например, давние исторические обиды или религиозные разногласия могут служить мощным источником мобилизации и консолидации одной группы против другой. Этнотерриториальный фактор, связанный с идеей перераспределения территории и права на ее принадлежность, является одной из наиболее сложных причин этнических конфликтов, поскольку затрагивает фундаментальные вопросы суверенитета и самоопределения [28].

Идеологические различия также могут значительно влиять на развитие межнациональных конфликтов. Столкновение взглядов, религиозных принципов, различия в культурном, политическом или экономическом миропонимании являются причинами конфликтов. При этом конфликты идентичностей неразрывно связаны с ценностными и культурными конфликтами [21].

Вызовы мультикультурализма и «этническое возрождение»

Политика мультикультурализма, призванная обеспечить мирное сосуществование различных культур в одном государстве, столкнулась с серьезными проблемами в транзитивных обществах, особенно в странах СНГ. Неконтролируемые миграционные потоки, тенденции к сепарации и нарастание напряженности на почве религиозной и этнокультурной идентичности стали общими вызовами [29].

• Например, в некоторых постсоветских государствах попытки построения моноэтнических наций и унификации языкового пространства привели к дискриминации и ущемлению прав национальных меньшинств, вызвав их протест и сопротивление. Это создало очаги напряженности, которые при определенных условиях могли перерасти в открытые конфликты.

Парадоксально, но модернизационные процессы не всегда приводят к снижению этнических конфликтов. Напротив, в условиях модернизации может происходить так называемое «этническое возрождение» и усиление этнокультурной идентичности, что при определенных условиях способно спровоцировать новые конфликты [29].

• Это наблюдалось, например, в некоторых республиках Северного Кавказа, где экономическая и социальная модернизация сопровождалась ростом национального самосознания, стремлением к сохранению уникальных культурных традиций и, как следствие, усилением требований к автономии или даже независимости.

Демократические режимы, хотя и создают условия для свободного выражения мнений, не только проявляют этнические противоречия, но и могут создавать идейные и политические источники конфликта из-за внутренних противоречий между такими принципами, как равенство и свобода [28]. Культура каждого этноса несет в себе меру соотношения между «этническими» и «национальными» ценностями, что может порождать кризисные ситуации и этнические конфликты [28].

Таким образом, культурные, этнические и идеологические факторы являются не просто фоном, а активными участниками и катализаторами конфликтов в транзитивных обществах, требующими глубокого понимания и деликатного подхода в процессах их урегулирования.

Типологии и формы проявления конфликтов

Конфликты в транзитивных обществах — это многоликое явление, которое не поддается простой унифицированной характеристике. Чтобы глубже понять их природу, необходимо прибегнуть к комплексной классификации, которая позволит упорядочить это многообразие и выявить общие закономерности. Конфликты могут быть классифицированы по различным критериям, отражающим их сферу, состав участников, масштаб, длительность и характер поведения сторон [36].

Классификация конфликтов по сферам и субъектам

По сфере проявления конфликты в транзитивных обществах могут быть:

• Экономические конфликты: Эти конфликты заметно изменяют свою суть и распространенность при переходе общества к рыночной экономике. Рынок сам по себе является полем постоянных конфликтов, проявляющихся в конкурентной борьбе за ресурсы, рынки сбыта, вытеснении противника, торговых сделках и принуждении к выгодному соглашению [37]. В условиях трансформации это может быть борьба за приватизацию, передел собственности, различия в оплате труда и социальное неравенство.
• Политические конфликты: Они могут быть внутриполитическими (например, между различными ветвями власти, политическими партиями), между классами общества, между социальными группировками за власть, с участием политических партий и движений, а также межэтническими конфликтами политического характера [11]. В транзитивных обществах политические конфликты часто связаны с борьбой за определение будущего вектора развития страны, выбором политической системы, формированием новых элит.
• Культурные конфликты: Представляют собой столкновение ценностных систем, норм и обычаев [22]. Они возникают из-за различий в мировоззрении, религии, традициях, исторических интерпретациях.
• Бытовые конфликты: Хотя и кажутся менее значимыми, в условиях общей социальной напряженности могут приобретать системный характер, отражая глубокие социальные проблемы.
• Социальные конфликты: Наиболее широкая категория, охватывающая противостояние социальных групп по поводу распределения ресурсов, статуса, прав и привилегий [10].

По составу конфликтующих сторон или сложности субъектов конфликты делятся на:

• Внутриличностные: Противоречия внутри индивида, например, между желаниями и возможностями, моральными принципами и обстоятельствами. В транзитивном обществе это часто кризис идентичности, ценностный раскол внутри личности.
• Межличностные: Столкновения между двумя и более индивидами.
• Внутригрупповые: Конфликты внутри одной социальной группы (семья, трудовой коллектив, общественная организация).
• Межгрупповые: Противостояние между различными социальными группами (этническими, религиозными, классовыми, профессиональными).
• Между ассоциациями (партиями), внутри- и межинституциональные конфликты: Столкновения между политическими партиями, государственными органами, образовательными или другими социальными институтами.
• Конфликты между секторами общественного развития труда: Например, между производственным сектором и сферой услуг.
• Конфликты между государственными образованиями: Межгосударственные конфликты.
• Конфликты между культурами или типами культур: Столкновение цивилизаций или ценностных парадигм [30].

Масштаб, длительность и характер поведения

По масштабу конфликты могут быть:

• Локальными: Ограниченные небольшой территорией или числом участников.
• Региональными: Охватывающие значительную территорию или несколько государств в рамках региона.
• Глобальными: Затрагивающие интересы большинства стран мира [37].

По длительности их разделяют на:

• Краткосрочные: Быстротечные, разрешающиеся за короткий период.
• Долгосрочные: Затяжные, тянущиеся годами или десятилетиями, часто переходящие в «замороженную» стадию.

По способу поведения участников выделяют:

• Конструктивные конфликты: Стороны не выходят за рамки деловых отношений, стремятся к поиску компромисса или сотрудничества, фокусируясь на решении проблемы, а не на уничтожении противника.
• Неконструктивные конфликты: Характеризуются тем, что стороны могут прибегать к нравственно осуждаемым действиям, уходя от сути спора, переходя на личности, используя агрессию и манипуляции. Цель такого конфликта — не решение проблемы, а нанесение ущерба оппоненту.

Концепция трансформации конфликтов

В современной конфликтологии все более актуальной становится концепция трансформации конфликтов, разработанная такими учеными, как Л. Крисберг и Р. Вайринен [31]. Эта концепция предлагает рассматривать конфликт не только как проблему, которую нужно разрешить, но и как феномен, способный к непрерывному изменению и превращению в нечто социально полезное и неразрушительное [34].

Суть трансформации заключается не просто в разрешении текущего конфликта, а в изменении лежащих в основе условий, которые его породили. Это включает в себя глубокое изменение отношений между сторонами, их восприятия друг друга, а также перестройку социальной структуры, чтобы в будущем предотвратить аналогичные деструктивные столкновения и способствовать позитивным социальным изменениям. Трансформация может включать изменение действующих лиц, отношений между противниками или социального контекста конфликта [34].

• Например, в этнополитических конфликтах периода транзита часто наблюдается морально-психологический феномен, связанный с глубокой психологической травмой и посттравматическим синдромом обществ [32]. Это проявляется в долгосрочных последствиях для ментального здоровья населения, нарушении социальных связей и затруднении постконфликтной интеграции. В таких случаях трансформация конфликта должна включать не только политические или экономические решения, но и специализированные программы реабилитации, примирения, формирования новых общих идентичностей и восстановления доверия между общинами. Без такой глубокой работы даже разрешенный конфликт может снова разгореться из-за неразрешенных психологических и культурных травм.

Таким образом, типологии и концепции конфликтов в транзитивных обществах демонстрируют их многомерность и динамичность. Они подчеркивают, что эффективное управление конфликтами требует не только гашения их внешних проявлений, но и глубокой трансформации внутренних причин и условий.

Стратегии и механизмы регулирования и разрешения конфликтов

В условиях транзитивного общества, где конфликты являются неотъемлемой частью социальной динамики, разработка и применение эффективных стратегий и механизмов их регулирования и разрешения приобретает критическое значение. Управление конфликтом — это не просто его подавление, а осознанное, целенаправленное воздействие на его динамику для развития в заданном направлении, включающее прогнозирование, профилактику, предупреждение, ослабление, урегулирование и разрешение [38].

Управление, разрешение и урегулирование конфликтов

Важно различать три ключевых понятия:

• Управление конфликтом: Наиболее широкое понятие, охватывающее весь спектр действий по работе с конфликтом на любой его стадии. Цель — не допустить его деструктивного развития и направить в конструктивное русло.
• Разрешение конфликта: Это процесс, направленный на относительно полное искоренение его корней, когда интересы сторон перестают мотивировать их к противостоянию, например, из-за изменения внешних социально-политических условий [39]. Разрешение подразумевает достижение такого состояния, при котором сам повод для конфликта исчезает или становится неактуальным.
• Урегулирование конфликта: Фокусируется на частичном, часто временном компромиссе, когда существенное различие объективных интересов не преодолено, но достигнут баланс, предотвращающий враждебные действия [39]. Урегулирование часто является первой ступенью, позволяющей остановить эскалацию и создать условия для более глубокого разрешения.

Центральным процессом в современной конфликтологии, особенно применительно к транзитивным обществам, является трансформация конфликта. Как уже было отмечено, она предполагает «позитивное» изменение конфликта, сторон и социально-экономических систем, являющихся его источником, с целью преобразования конфликта в нечто социально полезное и неразрушительное [34, 35].

Эффективные стратегии и социальные технологии

Для достижения этих целей используется целый арсенал стратегий и механизмов:

1. Переговоры: Это наиболее эффективный способ преодоления противоборства, начинающийся, если стороны имеют общие интересы, считают возможным достижение взаимовыгодного соглашения и ищут взаимоудовлетворяющие решения [40, 41].
   • Эффективность переговоров подтверждается тем, что они являются основным методом урегулирования большинства межгосударственных и внутригосударственных конфликтов, позволяя сторонам достичь взаимоприемлемых решений без применения силы. Многие мирные соглашения, завершающие вооруженные конфликты, достигаются именно дипломатическим путем после длительных переговоров. Для успешных переговоров критически важно точно определить предмет спора, учитывать широкий спектр мнений, а также собирать информацию о сопернике, чтобы понять его истинные интересы и возможные уступки [41].
2. Посредничество: Участие третьей стороны, которая может быть официальной (с государственными или международными полномочиями) или неофициальной, с целью оптимизации переговоров и поиска взаимоприемлемого решения [42, 43]. Посредник помогает сторонам наладить диалог, снизить эмоциональное напряжение, исследовать варианты и прийти к соглашению.
3. Компромисс: Стратегия, при которой каждая из сторон отказывается от части своих первоначальных требований, чтобы достичь соглашения [41]. Это соглашение, достигаемое на основе взаимных уступок.
4. Сотрудничество: Более глубокая стратегия, при которой обе стороны могут отказаться от первоначальной позиции и совместно выработать общую, или осуществлять совместную деятельность, направленную на достижение общих целей, превосходящих индивидуальные интересы [41].
5. Социальные технологии: Совокупность инновационных методов и способов оптимизации социальной организации, таких как информационные, коммуникативные, социально-психологические и организационные приемы [40].
   • Информационное управление: Включает ликвидацию дефицита информации, исключение искаженных сведений и устранение слухов, которые часто подпитывают конфликт [40].
   • Коммуникативный способ: Предполагает организацию общения для согласования позиций, формирования общих установок и нейтрализации эмоций [40]. Примеры социальных технологий в урегулировании конфликтов включают медиацию (структурированные переговоры с участием нейтрального посредника), фасилитацию (помощь в организации группового взаимодействия), создание диалоговых площадок, развитие гражданской журналистики для объективного освещения событий, а также образовательные программы по конфликтологии и ненасильственному общению.
6. Политическое урегулирование: Требует существования норм ненасильственного урегулирования в обществе, наличия у населения установок и навыков ведения переговоров, подготовки профессиональных переговорщиков и развития переговорной практики [40, 44].
   • В России, например, существуют программы по подготовке профессиональных переговорщиков и медиаторов, которые обучают специалистов навыкам ведения конструктивного диалога, разрешения споров и управления конфликтами в различных сферах, включая корпоративные, семейные и общественные отношения.

Условия полного разрешения и трансформации

Для полного разрешения конфликта, а тем более его трансформации, необходим комплексный подход, включающий:

• Изменение объективной ситуации: Устранение коренных причин конфликта (например, перераспределение ресурсов, изменение законодательства).
• Субъективная психологическая перестройка: Изменение восприятия конфликта и оппонента.
• Трансформация «образа врага» в «образ партнера»: Переход от конфронтационного мышления к ориентации на сотрудничество [45].
• Смена установки на борьбу ориентацией на сотрудничество: Стороны должны быть готовы искать общие интересы и совместно работать над решением проблемы.

Важно признать существование конфликта и четко определить его участников и цели для эффективного воздействия [37]. Без этого шага любые попытки регулирования будут носить хаотичный и малоэффективный характер.

Роль международных организаций и негосударственных акторов в управлении конфликтами

В современном взаимозависимом мире конфликты редко остаются чисто внутренним делом одного государства. Особенно это касается транзитивных обществ, чья нестабильность может иметь региональные и глобальные последствия. В таких условиях роль международных организаций (МО) и негосударственных акторов (НГА) в предотвращении, урегулировании и трансформации конфликтов становится ключевой.

Деятельность международных организаций (ООН, ОБСЕ)

Международные организации играют решающую роль в разрешении конфликтов и содействии стабильности в мире [46, 47]. Такие гиганты, как Организация Объединенных Наций (ООН), Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и другие МО, обладают широким инструментарием для предотвращения и урегулирования межгосударственных конфликтов.

ООН — флагман в области миротворчества и посредничества. Ее инструментарий включает:

• Превентивную дипломатию: раннее предупреждение и меры по предотвращению эскалации конфликтов.
• Миротворческие операции: развертывание военных и гражданских контингентов для поддержания мира, разъединения сторон и обеспечения безопасности. С 1948 по 2023 год ООН инициировала 71 миротворческую операцию [48].
• Посредничество: предоставление нейтральной площадки и экспертной помощи для ведения переговоров. Многие конфликты завершились при прямом посредничестве ООН или при ее поддержке [49].
• Миссии по установлению фактов: объективная оценка ситуации на месте.
• Санкции: экономическое и политическое давление на стороны конфликта.

ООН продвигает и поддерживает национальные политические решения, способствует стабильности и миру, обеспечивает посредничество в заключении и осуществлении мирных соглашений, а также укрепляет доверие между общинами, связывая местное посредничество с национальными политическими процессами [49].

ОБСЕ фокусируется на безопасности и сотрудничестве, особенно в Европе и на постсоветском пространстве. Она работает по предотвращению возникновения конфликтов, содействию прочному урегулированию и постконфликтному восстановлению [52]. Ее основные механизмы:

• Полевые операции: присутствие на местах для мониторинга, наблюдения и содействия диалогу.
• Центр по предотвращению конфликтов (ЦПК): осуществляет раннее предупреждение, способствует диалогу, посредничеству и укреплению доверия.
• Суд по примирению и арбитражу ОБСЕ: урегулирует споры между государствами-участниками.
• Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств: укрепляет потенциал по раннему предупреждению конфликтов, работая с вопросами национальных меньшинств, которые часто являются источником напряженности.

• Примеры программ ОБСЕ по предотвращению конфликтов включают проекты по развитию диалога между общинами, поддержке гражданского общества, содействию реформе правоохранительных органов и мониторингу выборов. Несмотря на критику неэффективности в некоторых случаях, ОБСЕ остается важной площадкой для поддержания диалога и приверженности нормам безопасности [52]. Критика неэффективности ОБСЕ часто связана с недостаточным консенсусом между государствами-участниками по ключевым вопросам безопасности, что затрудняет принятие и реализацию решений, а также с ограниченностью мандата и ресурсов организации в условиях эскалации некоторых конфликтов.

МО играют роль в посредничестве, добрых услугах, организации переговоров и выработке оптимальных решений, особенно когда стороны конфликта не способны к самостоятельному урегулированию [47]. Роль МО в предотвращении или разрешении этнополитических конфликтов будет возрастать, так как мировое сообщество не может оставаться в стороне при массовых жертвах [47]. ООН, ЕС и ОБСЕ анализируют антикризисные механизмы в контексте трансформации международных отношений для предотвращения и урегулирования кризисных ситуаций [53].

Однако эффективность МО может быть ограничена несовершенством механизмов имплементации решений, дефицитом ресурсов и геополитическим соперничеством держав, что требует реформирования системы глобального управления [53].

• Примеры ограничений: резолюции Совета Безопасности ООН часто блокируются из-за права вето постоянных членов, а миротворческие миссии иногда сталкиваются с недостаточным финансированием и отсутствием политической поддержки, что не позволяет эффективно разрешать кризисы.

Влияние негосударственных акторов

Негосударственные акторы (НГА), такие как неправительственные организации (НПО), бизнес, общественные движения, средства массовой информации (СМИ) и цифровые платформы, являются частью трансформации глобальных политических отношений [50, 51]. Они обладают уникальными преимуществами перед официальными участниками в урегулировании международных конфликтов, например, в поиске пропавших без вести или предоставлении гуманитарной помощи [54].

• НГА могут способствовать урегулированию конфликтов, предоставляя гуманитарную помощь (Международный Красный Крест), осуществляя мониторинг прав человека (Amnesty International, Human Rights Watch), организуя неформальные каналы коммуникации между сторонами конфликта (народная дипломатия), а также предлагая альтернативные подходы к разрешению споров, например, через межкультурный диалог или медиацию на низовом уровне.

Их вовлечение в посредничество характерно для новых, многоаспектных конфликтов XXI века [54]. НГА могут участвовать в неформальной деятельности, действуя самостоятельно и добровольно. Происходит постепенное признание легитимности НГА как участников конфликта, переговоров и заключения соглашений о прекращении военных действий, поскольку они могут представлять интересы определенных групп населения, которые не всегда адекватно представлены официальными правительствами [54].

Особенности конфликтов в постсоветских транзитивных обществах

Распад Советского Союза в 1991 году ознаменовал собой начало беспрецедентного по масштабам и сложности транзита для пятнадцати новых независимых государств. Этот период стал ареной множества социальных конфликтов, которые разворачивались на всех основных уровнях социальной организации и были органически связаны с переходным состоянием общества [55]. Сегодня, более трех десятилетий спустя, многие из этих конфликтов остаются «замороженными» или периодически вновь обостряются, демонстрируя уникальные особенности.

Причины и характер конфликтов на постсоветском пространстве

Причины конфликтности на постсоветском пространстве глубоко укоренены в советском наследии и специфике процессов нациестроительства:

• Процессы нациестроительства: В новых независимых государствах формирование политических институтов и национальной идентичности, как правило, вело к обострению этнополитических конфликтов [57]. Элиты часто использовали этнический ресурс в борьбе за власть, что приводило к этнически окрашенным конфликтам [65].
  • Примером ошибочной внутриполитической линии может служить политика некоторых постсоветских государств, направленная на ускоренное формирование титульной нации и унификацию языкового и культурного пространства. Это зачастую приводило к дискриминации и ущемлению прав национальных меньшинств, вызывая их протест и сопротивление. Такие действия дестабилизировали общества и создавали благодатную почву для конфликтов.
• Историческое наследие: Административно-территориальное деление СССР, часто проведенное без учета этнических и культурных границ, оставило после себя множество потенциальных очагов напряжения.
• Миграционные процессы: На территории СНГ миграционные потоки, вызванные как экономическими, так и конфликтными факторами, усилили межэтническую напряженность и социальную неудовлетворенность политикой государственного строительства по отношению к этническим меньшинствам [57].
• Дезорганизация общества: Распад единой государственной системы привел к дезорганизации общества, понимаемой как совокупность социальных процессов, ведущих к превышению допустимого предела отклонений от нормы [59]. Это создало благоприятные условия для гражданских конфликтов.
• Утрата социально-экономической и культурной однородности: Высокая степень однородности, унаследованная от советских времен, постепенно утрачивалась, что способствовало сохранению высокого потенциала конфликтности [61].

Каждый конфликт на постсоветском пространстве отличается трудноразрешимостью и специфичной формой проявления, включая политические, территориальные и социально-культурные противоречия [60].

«Замороженные» конфликты: кейсы и последствия

Конец XX века ознаменовался увеличением количества этнических конфликтов на постсоветском пространстве, что связано с перекройкой политической карты мира и распадом империй [57]. Вооруженные этнонациональные конфликты, начавшиеся еще в СССР и продолжившиеся после его распада (конец 80-х – начало 90-х), стали характерной чертой, многие из которых были лишь «заморожены» [62]. С момента распада СССР на постсоветском пространстве было зафиксировано более 30 крупных этнических и этнополитических конфликтов, многие из которых переросли в вооруженные столкновения [56].

Ключевыми «замороженными» конфликтами на постсоветском пространстве являются:

1. Нагорно-Карабахский конфликт: Это территориальный спор между Арменией и Азербайджаном, начавшийся еще в советское время и приведший к полномасштабной войне в начале 1990-х годов [63]. Конфликт унес жизни десятков тысяч человек и привел к массовому исходу беженцев (сотни тысяч с обеих сторон). Несмотря на прекращение огня, регион оставался очагом напряженности, периодически вспыхивая новыми вооруженными столкновениями, в том числе в 2020 и 2023 годах.
2. Приднестровский конфликт: Противостояние между Молдавией и Приднестровской Молдавской Республикой (ПМР), провозгласившей независимость в 1990 году, переросло в вооруженный конфликт в 1992 году [64]. В результате боевых действий погибло около 1000 человек, несколько тысяч были ранены. Конфликт был «заморожен» при участии российских миротворческих сил, которые до сих пор находятся в регионе, поддерживая стабильность.
3. Конфликт в Южной Осетии: Противостояние между Грузией и Южной Осетией, обострившееся после распада СССР [65]. В 1991-1992 годах произошел вооруженный конфликт, который был урегулирован введением Смешанных сил по поддержанию мира (включавших российский контингент). В 2008 году произошла новая эскалация, известная как «Пятидневная война», после чего Россия признала независимость Южной Осетии.
4. Конфликт в Абхазии: Противостояние между Грузией и Абхазией, провозгласившей независимость [66]. Вооруженный конфликт 1992-1993 годов привел к гибели тысяч людей и массовому исходу грузинского населения из Абхазии. Конфликт также был «заморожен» при участии миротворческих сил, а после 2008 года Россия признала независимость Абхазии.

Эти конфликты имеют долгосрочные последствия, включая морально-психологический феномен и посттравматический синдром в обществах, переживших насилие [32]. Это проявляется в разрушении социальных связей, ментальных травмах населения, затруднении постконфликтной интеграции и сохранении «образа врага».

Роль России в урегулировании постсоветских конфликтов

Внешние силы активно стимулируют деструктивные процессы и разрушение партнерских связей между странами СНГ, что является возрастающей угрозой [61]. В этих условиях Россия активно прилагает усилия по урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве, отдавая приоритет прекращению военных действий и переговорам [61].

• Российская миротворческая деятельность привела к прекращению кровопролития, разъединению сторон, предотвращению гуманитарных катастроф и переходу многих конфликтов в «замороженную» стадию [61, 67, 68].
• Российские миротворческие контингенты были введены в зоны конфликтов в Приднестровье (1992 год), Южной Осетии (1992 год), Абхазии (1994 год) и Нагорном Карабахе (2020 год). Эти миссии сыграли ключевую роль в прекращении огня, разведении противоборствующих сторон и создании условий для политического диалога, что позволило предотвратить дальнейшую эскалацию и массовые жертвы.

Несмотря на сложность и неоднозначность, роль России в стабилизации ситуации в ряде регионов постсоветского пространства является значимой, хотя и вызывает дискуссии в международном сообществе относительно ее геополитических интересов и методов.

Заключение

Изучение природы, причин, динамики, типологии и методов урегулирования конфликтов в транзитивных обществах раскрывает перед нами сложную и многомерную картину социальных изменений. Мы выяснили, что транзитивное общество — это не просто переходный этап, а уникальное состояние, характеризующееся многоуровневостью, внутренними противоречиями, дуализмом ценностных систем и высокой степенью неопределенности. Эти особенности создают благодатную почву для возникновения конфликтов, которые могут быть спровоцированы как масштабными социальными трансформациями, так и глобальными вызовами, а также глубокими противоречиями в интересах, ценностях и идентичностях.

Особое внимание было уделено решающей роли культурных факторов. Культура, как системно-целостное единство традиций, ценностей и символов, выступает мощным конфликтогенным фактором, обуславливая антагонизмы и столкновения ценностных систем в условиях глобализации. Мы увидели, как этнические и идеологические различия, а также вызовы мультикультурализма и феномен «этнического возрождения», усугубляют конфликтность. Модель эскалации Глазла наглядно продемонстрировала, как конфликты могут развиваться от незначительных разногласий до полного разрушения, подчеркивая важность своевременного вмешательства.

Рассмотренные типологии конфликтов, классифицирующие их по сферам, субъектам, масштабу и длительности, помогают систематизировать их проявления. Ключевой вывод заключается в необходимости применения не только стратегий урегулирования (временного компромисса), но и глубокой трансформации конфликтов, предполагающей изменение их коренных причин, отношений между сторонами и социальной структуры для достижения позитивных и устойчивых изменений. Эффективные механизмы, такие как переговоры, посредничество и социальные технологии, являются инструментами для такой трансформации.

Наконец, анализ особенностей конфликтов на постсоветском пространстве показал уникальный характер этих процессов, обусловленный сложным наследием СССР, процессами нациестроительства и влиянием внешних акторов. Кейсы «замороженных» конфликтов — Нагорно-Карабахского, Приднестровского, в Южной Осетии и Абхазии — ярко иллюстрируют долгосрочные последствия неразрешенных противоречий и роль международных организаций и негосударственных акторов, а также России, в их урегулировании.

Таким образом, конфликты в транзитивных обществах — это сложное, многогранное явление, требующее комплексного, междисциплинарного подхода к их изучению и управлению. Понимание культурных измерений, динамики эскалации и необходимости трансформации является ключом к построению более стабильных и гармоничных обществ в условиях постоянных изменений.

Список использованной литературы

1. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь, 2001.
2. Айрапетян Р.Г., Соломатина Т.Д., Рожкова Л.В. Конфликты на постсоветском пространстве: динамика и урегулирование. 2021.
3. Алексейко Л.Н. О культурологии конфликта. 2021.
4. Баранов Н.А. Тема 3. Основные механизмы урегулирования конфликтов. 2018.
5. Беспалова А.В. Роль международных организаций в разрешении конфликтов. 2021.
6. Богуславский М.В., Ладыжец Н.С., Неборский Е.В., Санникова О.В. Транзитный и транзитивный университеты в транзитивном обществе: уточнение и взаимосвязь понятий. 2018.
7. Булыгина А.А. Ценности транзитивного российского общества // Проблемы социальных взаимодействий в транзитивном обществе. Новосибирск, 1999.
8. Гараджа А.Н. Конфликт идентичностей: зарубежные исследовательские концепции. 2018.
9. Глазл Ф. Ступени эскалации конфликта (пересказ). Московская Школа Конфликтологии.
10. Гончаров П.К. Транзитивная политическая система: основы теории и методол. исследования. М.: Изд-во Нац. ин-та бизнеса, 2004.
11. Деревенец А.И., Черноус В.В. Этнические конфликты как фактор нестабильности общества. 2011.
12. Долматов А.Ф. Культура как фактор динамики конфликтов в транзитивных обществах. 2008.
13. Дробижева Л.М. Национализм, этническое самосознание и конфликты в трансформирующемся обществе: основные подходы к изучению // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х гг. / Отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 1994.
14. Ермилов Н.С. Институт посредничества в международных отношениях. 2023.
15. Иванова Н.Ю. Конфликтное поведение в современной теории международных отношений. 2010.
16. Иванов С.М., Журавель В.П. Региональные конфликты на постсоветском пространстве и роль России в их урегулировании. 2009.
17. Ивонина О.И. Транзитивность как предмет исторического дискурса // Социальные взаимодействия в транзитивном обществе / Сборник научных трудов. Новосибирск: НГАЭиУ, 2000.
18. Кавтарадзе С.Д. Этнополитические конфликты на постсоветском пространстве. 2005.
19. Каменев А.И., Черноус В.В. Негосударственные акторы в асимметричных конфликтах: что это значит и что из этого следует. 2018.
20. Каневский П.С., Колесникова А.В., Сморгунов Л.В. Негосударственные акторы в системе международных отношений цифровой эры: между комплексной взаимозависимостью и онлайн-суверенитетом. 2023.
21. Карозерс Т. Конец парадигмы транзита. // Политическое развитие и модернизация: современные исследования. 2003. № 2.
22. Калюжная Д.Е. Современные акторы мировой политики и переход к устойчивому развитию. 2017.
23. Кильмашкина Т.Н. Разрешение социального конфликта как элемент управления им. 2015.
24. Кобышева Л.В., Голубева А.В. Культурные конфликты и социокультурная глобализация. 2019.
25. Кодзоков А.Х. и др. Конфликтогенные и интеграционные факторы развития человеческого потенциала Юга России в условиях новых геополитических вызовов. 2020.
26. Кочесоков З.Х. Транзитивное общество в контексте философии и права: историко-ретроспективный подход. 2015.
27. Куконков А.Н. Трансформация напряжений в социальном пространстве. 2014.
28. Литвинова С.Ф. Конфликтогенность взаимодействия поколений в условиях социальной транзиции российского общества: Микросоциологический анализ. Диссертация. 2008.
29. Мансур Зейналов. Посредничество в урегулировании международных конфликтов. 2012.
30. Марцинковская Т.Д., Орестова В.Р. Эстетическая парадигма в транзитивном мире. 2018.
31. Марцинковская Т.Д. Информационное пространство транзитивного общества: проблемы и перспективы развития. 2019.
32. Марцинковская Т.Д. Поколения эпохи транзитивности: ценности, идентичность, общение. 2022.
33. Медушевская Е.В. Мировая политика и негосударственные участники международных отношений. 2019.
34. Менталитет и коммуникативная среда в транзитивном обществе. / Под ред. В.И. Кабрина и О.И Муравьевой. Томск: Томский государственный университет, 2004.
35. Меркулов В.И. Социальный конфликт в трансформирующемся обществе XXI века: общие теоретические аспекты. 2016.
36. Миненков Г.Я. Проблема этнических конфликтов в условиях глобальной нестабильности. 2019.
37. Назарова О.М., Аллакин Ю.А., Расходчикова Е.А. Типология конфликтов и причины их возникновения в организации. 2018.
38. Нарочницкая Е.А. Этнонациональные конфликты и их разрешение: политические теории и опыт Запада. 2007.
39. Николай Баранов. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. 2013.
40. Оболонский А.В. Этнополитические конфликты периода транзита как морально-психологический феномен. 2000.
41. Орлова М.В. Культурные основы этнических конфликтов. 2012.
42. Осадчий М.А. Механизмы разрешения социальных (организационных) конфликтов в воинских подразделениях МО РФ. 2016.
43. Осипов Г.В. и др. Социальные конфликты в трансформирующихся обществах. РИЦ ИСПИ РАН, 1996.
44. Палкина И.А. Социальный конфликт в постсоветском пространстве. 2013.
45. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. / Под ред. В.Н. Садовского. Т.1: Чары Платона. М.: Феникс, Международный фонд Культурная инициатива, 1992.
46. Попов В.В., Музыка О.А., Киселев С.А. Транзитивное общество: опыт концептуализации. 2016.
47. Попов В.В. Концепция транзитивности и трансформации общества. 2015.
48. Региональные конфликты на постсоветском пространстве и роль России в их урегулировании. 2009.
49. РОЛЬ РОССИИ В УРЕГУЛИРОВАНИИ КОНФЛИКТОВ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ. На примере межтаджикского конфликта. 2025.
50. Рубин Дж. Социальный конфликт: эскалация, тупик, разрешение. СПб., 2002.
51. Сазонова К.Л. Процедуры урегулирования и предотвращения конфликтов, применяемые организацией Объединенных Наций. 2016.
52. Салимов П. Подходы России к урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве. 2015.
53. Салимов П. Особенности этнополитических конфликтов на постсоветском пространстве. 2019.
54. Семенов В.А. Трансформационный подход в теории конфликта. Московская Школа Конфликтологии.
55. Синельникова Е.С. Влияние характеристик ситуации на проявление культурных различий в предпочтении способов взаимодействия в конфликте. 2015.
56. Слободчикова Ю.В., Семчук И.В. Психологические стратегии решения конфликтов в управлении организацией. 2015.
57. Собин А.А. и др. Социальные аспекты внутриколлективных конфликтов в современных организациях: основные причины и пути решения. 2019.
58. Соломатина Е.Н., Игнатчук Я.Д. Концепция трансформации современных социальных конфликтов Льюиса Крисберга. 2015.
59. Соломатина Е.Н. Современные теории урегулирования конфликтов. 2018.
60. Сорос Дж. Новый взгляд на открытое общество. М., 1999.
61. Сорос Дж. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. М.: Некоммерческий фонд Поддержки культуры, образования и информационных технологий, 2001.
62. Степанов Е.И. Концептуальный анализ конфликтов // Конфликты в современной России проблемы анализа и регулирования. М., 2000.
63. Стычинский М.С. Культурные различия как фактор возникновения конфликтов в условиях глобализации. 2016.
64. Сухоруких А.В. Анализ конфликтогенных трансформаций современной социальной среды. 2022.
65. Токарев И.А. Причины, характер, последствия международных конфликтов на постсоветском пространстве. 2016.
66. Требин М. Постсоветский транзит закрытого общества: от милитаризованного – к полицейскому // Журналist. 2000. №1–2.
67. Тюгашев Е.А. Философия и право в транзитивном обществе: гендерная перспектива // Социальные взаимодействия в транзитивном обществе: Сборник научных трудов. Новосибирск: НГАЭиУ, 2001.
68. Удальцова М.В. Транзитивное общество и его проблемы // Проблемы социальных взаимодействий в транзитивном обществе. Новосибирск, 1999.
69. Урегулирование конфликтов на постсоветском пространстве. Информационно-аналитическая работа. Программа курса. (РГГУ).
70. Федотова М.Г. Транзитивное общество: новые смыслы переходности. 2010.
71. Федотова М.Г. К содержанию понятия «Транзитивное общество». 2011.
72. Хаванова Д.Ю. Роль международных организаций в урегулировании межгосударственных конфликтов и поддержании мирового порядка. 2024.
73. Халеева А.А. К вопросу о типологии конфликтов: современный подход. 2016.
74. Хорольская М. Роль ОБСЕ в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве. 2021.
75. Шкаратан О.И. Тип общества, тип социальных отношений. // Мир России. 2000. № 2.
76. Щербак И.Н. Роль ООН, ЕС и ОБСЕ в кризисном урегулировании. 2019.