Социально-культурная детерминация научного познания: Проблемы, концепции и подходы к обеспечению объективности

В условиях стремительного развития технологий и усложнения социальных связей вопрос о том, насколько научное познание является независимым от культурного и социального контекста, становится краеугольным камнем современной философии науки и социологии знания. В то время как классическая парадигма стремилась абсолютизировать объективность науки, отделяя ее от субъекта и среды, постнеклассическая мысль все чаще обращается к многомерной природе знания, признавая его укорененность в социокультурной ткани бытия. Настоящий реферат посвящен всестороннему изучению феномена социально-культурной детерминации научного познания, анализу его проблем, ключевых концепций и методологических подходов, направленных на обеспечение объективности в условиях неизбежного внешнего влияния. Мы рассмотрим, как исторические эпохи, социальные институты и культурные ценности формируют сам процесс научного поиска, влияют на постановку проблем, выбор методов и интерпретацию результатов, а также какую роль в этом процессе играет творчество выдающегося отечественного философа Е.И. Мамчур. Наша цель — не только систематизировать уже известные идеи, но и углубить понимание этой сложной проблематики, представив ее в комплексном и уникальном ракурсе.

Теоретические основы социально-культурной детерминации научного познания

Для всестороннего осмысления социально-культурной детерминации научного познания прежде всего необходимо определить базовые понятия, формирующие концептуальный каркас этого исследования. Эти термины, будучи краеугольными камнями философии науки и социологии знания, позволяют очертить границы и глубину анализируемой проблемы.

Эпистемология и гносеология в контексте социокультурных исследований

На первый взгляд, термины «эпистемология» и «гносеология» могут показаться синонимичными, однако в неклассической философии между ними проводится важное различие, имеющее принципиальное значение для изучения социально-культурной детерминации. Гносеология, будучи более традиционной дисциплиной, фокусируется на отношении «субъект-объект», исследуя общие вопросы познания, его возможности, границы, природу и условия достоверности. Она задается вопросами: «Как человек познает мир?», «Каковы универсальные механизмы познания?».

Эпистемология же, как философско-методологическая дисциплина, возникшая позднее и активно развивающаяся в ХХ веке, смещает акцент с универсального субъекта на само знание – его строение, структуру, функционирование и развитие. Она изучает отношение «объект-знание», фокусируясь на том, как знание формируется, структурируется, верифицируется и изменяется. Именно эпистемология, с ее вниманием к конкретным формам знания (в частности, научному), становится ключевым инструментом для анализа социокультурной обусловленности. Когда мы говорим о социально-культурной детерминации, мы говорим о влиянии внешних факторов на структуру, содержание и функционирование самого знания, что находится в центре внимания эпистемологии.

Научное познание как особый вид деятельности

Научное познание представляет собой уникальный и строго регламентированный вид познавательной деятельности, фундаментально отличающийся от обыденного, религиозного или художественного познания. Его главная цель — выработка новых, систематизированных, объективных знаний об объективных законах действительности, будь то природные, социальные или законы самого познания.

Основные характеристики научного познания:

• Систематичность: Знания не являются разрозненными фрагментами, а образуют целостную, логически взаимосвязанную систему теорий, концепций и фактов.
• Объективность: Стремление к получению знания, независимого от индивидуальных предпочтений, эмоций или предубеждений исследователя. Это идеал, к которому наука стремится, хотя, как мы увидим, социокультурные факторы могут вносить свои коррективы.
• Доказательность и верифицируемость: Любое научное утверждение должно быть обосновано эмпирическими данными или логическими выводами и должно быть потенциально проверяемо другими исследователями.
• Воспроизводимость: Результаты экспериментов и наблюдений должны быть воспроизведены в аналогичных условиях.
• Развитие: Научное познание не статично; оно постоянно развивается, пересматривая старые теории и предлагая новые.

В отличие от других форм познания, научное познание характеризуется строгой методологией, использованием специфического языка, развитым институциональным аппаратом (научные сообщества, лаборатории, университеты) и особой системой ценностей (научный этос). Именно эти характеристики делают его особенно интересным объектом для изучения социально-культурной детерминации, поскольку даже в условиях строгой регламентации внешние факторы находят пути для своего проявления.

Социология знания и социальная эпистемология

Представление о знании как о чисто индивидуальном, ментальном акте долгое время доминировало в философии. Однако в начале ХХ века произошел поворот, когда стало очевидно, что знание не может быть оторвано от социального и культурного контекста.

Социология знания — это метатеоретическая область социологии, возникшая для анализа социальной природы знания, мышления и когнитивных систем. Термин «социология познания» появился в 1921 году, а уже в 1924 году Макс Шелер в Германии ввел термин «социология знания», обозначив новую область исследования. Она исследует, как социальные структуры, групповые интересы, идеологии и культурные нормы влияют на формирование и распространение знаний в обществе. Социология знания рассматривает знание не как нечто данное или чисто рациональное, а как продукт социальных взаимодействий, обусловленный конкретными историческими и культурными условиями.

На пересечении философии, социологии, социальной антропологии и истории возникла социальная эпистемология. Ее ключевой тезис — социальная природа и обусловленность познания. Социальная эпистемология не просто констатирует влияние общества на знание, но исследует, как знание существует в обществе, а также процессы производства, развития, накопления и потребления всех форм мышления в контексте общения и совокупного социального производства.

Некоторые радикальные сторонники социальной эпистемологии идут дальше, утверждая, что не только процесс, но и сам субъект и объект познания являются социальными конструкциями, а содержание и форма знания социальны от начала и до конца. Это поднимает острую проблему объективности, которая будет рассмотрена далее. Важно отметить, что социальная эпистемология стремится не просто описать влияние, но и понять механизмы, через которые социальное проникает в когнитивное, формируя научные теории, методологии и даже само представление о том, что считать знанием.

Определение и сущность социально-культурной детерминации научного познания

На основе вышеизложенных концепций мы можем дать всеобъемлющее определение социально-культурной детерминации научного познания.

Социально-культурная детерминация научного познания — это многогранное и комплексное явление, описывающее влияние социокультурных факторов (таких как культурные ценности, исторические условия, идеологии, социальные структуры, экономические интересы, политические системы, религиозные верования, языковые особенности и нормы научного сообщества) на процесс получения научных знаний, выбор методов исследования, интерпретацию результатов и даже на формирование самих проблемных полей науки.

Это влияние проявляется на различных уровнях:

• На уровне мировоззрения: Культурные предпосылки формируют базовые представления ученых о мире, о том, что является познаваемым и как его следует познавать.
• На уровне методологии: Социальные предпочтения могут влиять на выбор исследовательских подходов, инструментов и критериев достоверности. Например, в одну эпоху предпочтение может отдаваться количественным методам, в другую — качественным.
• На уровне постановки проблем: Общественные запросы и актуальные социальные проблемы часто определяют, какие научные исследования будут финансироваться и развиваться.
• На уровне интерпретации данных: Культурные контексты могут влиять на то, как ученые интерпретируют эмпирические данные, какие выводы считают убедительными, а какие — нет.
• На уровне научного сообщества: Социальные нормы, иерархии и динамика отношений внутри научного сообщества также детерминируют процесс познания (например, доминирование определенных школ, конкуренция, сотрудничество).

Таким образом, социально-культурная детерминация охватывает взаимодействие научного сообщества с широким спектром культурных, исторических и социальных контекстов, в которых осуществляется научная деятельность. Это не означает отрицание объективности науки, но подчеркивает ее укорененность в человеческом бытии и необходимость учитывать эту обусловленность для более глубокого понимания природы научного знания.

Ключевые концепции и исторические примеры влияния социокультурных факторов на науку

История науки изобилует примерами того, как культурные, социальные и даже политические контексты формировали траекторию научного познания, предопределяя не только скорость его развития, но и сам характер, направленность и даже содержание. Рассмотрим наиболее влиятельные концепции, которые раскрывают эту взаимосвязь.

Концепция «археологии знания» М. Фуко и понятие «эпистемы»

Мишель Фуко, один из самых влиятельных мыслителей XX века, предложил радикально новый взгляд на историю идей, который он назвал «археологией знания». В центре этой концепции находится понятие «эпистема». Фуко определяет эпистему как некий культурно-познавательный априори, невидимую, но всепроникающую систему правил и условий, которая задает возможности и границы для всех форм культуры и конкретных форм знания в определенную историческую эпоху. Это не просто сумма знаний, а скорее матрица мышления, определяющая, что может быть помыслено, сказано, воспринято как истина и даже как проблема.

Фуко выделил три основные эпистемы в европейской культуре, которые сменяли друг друга, подобно геологическим слоям, каждая со своими уникальными правилами:

1. Ренессансная эпистема (XVI век): Основой познания в эту эпоху была категория сходства или подобия. Мир воспринимался как грандиозная сеть аналогий, соответствий и симпатий. Ученые (и мыслители в целом) искали скрытые связи между явлениями, знаками и вещами. Например, астрология и алхимия процветали, поскольку они основывались на идее сходства между микрокосмом (человеком) и макрокосмом (Вселенной). Познание было герменевтическим, направленным на расшифровку знаков, которые, как предполагалось, были рассеяны по всему миру.
2. Классическая эпистема (XVII – начало XIX века): С приходом классической эпохи произошел фундаментальный сдвиг. Основой упорядочивания мира стали категории тождества и различия. Мир больше не воспринимался как книга, требующая расшифровки, а как система, нуждающаяся в классификации и измерении. Характерным средством познания стала таблица – универсальный инструмент для сопоставления, категоризации и установления четких границ между явлениями. Отсюда расцвет естественной истории (классификация растений и животных), грамматики (анализ языка по его элементам), общей грамматики и экономики (анализ богатства через его природу и распределение). Пространство стало основным способом бытия предметов познания, мир представлялся как развернутая таблица.
3. Современная эпистема (с начала XIX века): Эта эпоха знаменует собой появление человека как объекта и субъекта познания, а также становление антропологических наук. Если в классической эпистеме основным способом бытия предметов познания было пространство, то в современной эпистеме на первый план выходит время и история. Мир теперь воспринимается через призму развития, эволюции, изменчивости. Познание осуществляется методами интерпретации и формализации, стремясь понять глубинные процессы, которые определяют становление явлений. Труд, жизнь и язык становятся центральными категориями, и именно вокруг них формируются новые дисциплины: политическая экономия (цена товара определяется трудом, а не деньгами, как в классике), биология (жизнь как процесс) и филология (историческое развитие языка).

Таким образом, Фуко показывает, что не существует универсального, внеисторического способа познания. Каждая эпистема налагает свои невидимые ограничения, формируя то, что считается знанием, истиной и даже реальностью.

Теория научных революций Т. Куна и понятие «парадигмы»

Томас Кун в своей знаковой монографии «Структура научных революций» (1962) радикально перевернул традиционные представления о развитии науки. Вместо идеи постепенного, кумулятивного накопления фактов, Кун представил концепцию скачкообразного развития, осуществляемого через научные революции.

Ключевым понятием его теории является «парадигма». Парадигма — это не просто теория или набор фактов, а гораздо более широкое явление: это общепризнанное научное достижение, которое на какое-то время предоставляет модельные проблемы и решения сообществу практиков. Она включает в себя:

• Набор фундаментальных теорий и законов.
• Стандартные методы и инструменты исследования.
• Метафизические предпосылки и ценности научного сообщества.
• Образцы решения проблем.

Научная деятельность в рамках парадигмы называется «нормальной наукой». В этот период ученые занимаются «решением головоломок», используя установленные методы и допущения парадигмы. Однако со временем накапливаются «аномалии» – факты или явления, которые не могут быть объяснены в рамках существующей парадигмы. Поначалу ученые пытаются подогнать аномалии под парадигму или игнорируют их. Но когда количество и значимость аномалий достигают критической точки, наступает кризис, который ставит под сомнение саму парадигму.

Кризис приводит к научной революции — радикальной смене научным сообществом объясняющих парадигм. Новая парадигма не просто дополняет старую; она предлагает совершенно новый взгляд на мир, новые проблемы и новые методы. Важно, что выбор между старой и новой парадигмой, по Куну, не определялся исключительно логическими процессами. Он представлял собой консенсус сообщества ученых, который мог быть поддержан, но не полностью детерминирован рациональными аргументами. Здесь проявляется глубокая социокультурная детерминация: принятие новой парадигмы часто связано с изменением взглядов, ценностей и даже социального состава научного сообщества.

Институциональная социология науки Р. Мертона и «научный этос»

Роберт Мертон считается одним из основоположников «институциональной» социологии науки, поскольку для него наука — это прежде всего социальный институт со своими нормами, ценностями и структурой. Мертон отошел от чисто эпистемологического подхода, сосредоточившись на социологических механизмах, которые обеспечивают функционирование и развитие науки в обществе.

Он сформулировал «научный этос» — совокупность четырех институциональных императивов, или норм, которые регулируют поведение ученых и способствуют достижению целей научного познания:

1. Универсализм: Требование, чтобы научные утверждения оценивались по их содержанию, а не по личным качествам, социальному статусу или национальной принадлежности их автора. Истина должна быть универсальной и не зависеть от того, кто ее открыл.
2. Коммунизм (или коллективизм): Этот принцип, несмотря на свою специфическую терминологию, означает, что результаты научной деятельности являются общественным достоянием. Ученые должны рассматривать себя как вкладчиков в общую базу знаний научного сообщества. Секретность противоречит этой норме, а полная и открытая коммуникация (публикация, обмен данными) является ее осуществлением. Идея состоит в том, что знание эффективно развивается только тогда, когда оно свободно циркулирует, подвергается критике и становится основой для новых открытий.
3. Незаинтересованность: Ученые должны быть беспристрастны в своих исследованиях и не преследовать личную выгоду, славу или статус как конечную цель. Мотивация должна быть направлена на поиск истины, а не на эгоистические интересы.
4. Организованный скептицизм: Требование критического отношения ко всем утверждениям, включая собственные. Любое научное утверждение должно подвергаться детальному, объективному анализу и эмпирической проверке, исключая некритическое приятие авторитетов.

Эти нормы, по Мертону, не просто желательные идеалы, а функциональные элементы, обеспечивающие саморегуляцию и эффективность науки как с��циального института. Их нарушение ведет к деградации научной деятельности.

Исторические стили мышления А.А. Ивина

Помимо концепций, фокусирующихся на парадигмах или институциональных нормах, существует более широкое понимание влияния культуры на познание, связанное с историческими стилями мышления. Философ А.А. Ивин выделил четыре таких исторических стиля мышления, каждый из которых детерминирует не только постановку проблем, но и приемы исследования, способы обоснования и формы изложения результатов:

1. Античный стиль мышления: Характеризуется космоцентричностью, ориентацией на гармонию, созерцательность и приоритет умозрительных рассуждений. Наука (философия) была тесно связана с этикой и эстетикой, а математика считалась идеалом познания.
2. Средневековый стиль мышления: Теоцентричен, подчинен религиозным догматам и авторитету Священного Писания. Познание направлено на объяснение мира через Божественный замысел, а схоластика стала основным методом, опирающимся на логический анализ текстов и их интерпретацию.
3. Классический стиль мышления (Новое время): Антропоцентричен, опирается на рационализм, эмпиризм и идеал объективного, безоценочного познания. Характеризуется верой в разум, прогресс и возможность познания универсальных законов мира через наблюдение и эксперимент. Разделение наук, специализация и развитие точных методов становятся доминирующими.
4. Современный (постнеклассический) стиль мышления: Отличается релятивизмом, признанием многообразия форм знания, отказом от абсолютных истин и учетом социокультурной обусловленности. Характеризуется междисциплинарностью, вниманием к сложным саморазвивающимся системам, этическим аспектам науки и рефлексией над самим процессом познания.

Каждый из этих стилей не просто влиял на выбор тем или методов, но и формировал саму когнитивную рамку, определяя, что может быть признано знанием, и какие вопросы вообще имеет смысл задавать. Эти концепции убедительно показывают, что научное познание никогда не существует в вакууме; оно всегда глубоко вплетено в ткань социокультурной реальности, которая его порождает, формирует и постоянно трансформирует.

Проблемы и парадоксы объективности и рациональности научного познания в условиях социокультурной детерминации

Признание социально-культурной детерминации научного познания несет в себе не только новые возможности для более глубокого понимания науки, но и вызывает ряд острых эпистемологических проблем и парадоксов. Центральным среди них является вопрос о сохранении объективности и рациональности научного знания в условиях его неизбежной социокультурной обусловленности.

Релятивизм как эпистемологическая проблема

Одной из наиболее острых и часто обсуждаемых проблем, возникающих при осмыслении социокультурной детерминации, является релятивизм. Как эпистемологическая проблема, релятивизм проявляется в абсолютизации относительности (изменчивости, неустойчивости) знания, связанной как с индивидуальными особенностями познающего субъекта, так и с влиянием внешних социокультурных факторов.

Философский релятивизм в своих крайних формах отрицает существование истины как независимой от концептуального каркаса, в рамках которого она формулируется. Он также подвергает сомнению наличие общезначимых стандартов рациональности и отрицает существование реальности как независимой от понятийной конструкции. Если каждое знание обусловлено своим контекстом, то, как утверждают релятивисты, не может быть универсальных, общеобязательных истин. Истина становится не более чем социальным конвентом или продуктом конкретной культуры.

Эта позиция ставит под угрозу саму идею научного прогресса и универсальной применимости научных законов. Если знание «истинно» только в своем контексте, то как возможен диалог между разными научными парадигмами, культурами или историческими эпохами? А ведь именно диалог и сопоставление зачастую ведут к новым открытиям.

Критика идеала объективности: концепция «ситуационного знания»

С социально-конструкционистской точки зрения, идеал объективности в науке подвергается серьезной критике. Социальные конструктивисты утверждают, что научные факты и теории не просто «открываются», а активно «конструируются» в процессе социального взаимодействия. В этом русле возникает концепция «ситуационного знания», которая утверждает, что любое знание принадлежит только локальной социальной группе и может рассматриваться только в узком социокультурном контексте.

Сторонники «ситуационного знания», среди которых известная феминистская исследовательница Донна Харауэй, предполагают, что такой подход, на первый взгляд подрывающий объективность, на самом деле ведет к «сильной объективности». «Сильная объективность» признает невозможность нейтральной, «объективной» позиции исследователя, который якобы наблюдает мир извне. Вместо этого она требует от исследователя осознания своей собственной позиции, своих предубеждений и своего социокультурного контекста. Признание своей «ситуационности» должно, по их мнению, сделать знание более честным и ответственным, но при этом, как указывают критики, неизбежно ведет к невозможности получения абсолютно истинного знания или построения универсальной научной теории.

Такая позиция, доведенная до крайности, ведет к утрате возможности говорить о науке как об общечеловеческом культурном институте, объединяющем людей разных культур и эпох в поиске истины. Она также может привести к утрате взаимопонимания и диалога между социальными группами, поскольку каждая группа будет замкнута в своем собственном, «ситуационном» знании.

Дискуссия об объективности и рациональности научного знания

Дискуссия об объективности и рациональности научного знания разворачивается между двумя крайними позициями: «абсолютизмом» (который настаивает на вневременной, универсальной и независимой от контекста истине) и «релятивизмом» (который всецело отрицает таковую). Однако большинство современных философов науки стремится найти срединный путь.

Макс Вебер, один из отцов-основателей социологии, еще в начале XX века подчеркивал сложность этой проблемы. Он утверждал, что отсутствие убеждений и научная «объективность» не родственны друг другу. Ученый всегда имеет свои ценности и убеждения, но его задача — отделить их от объективного толкования фактов. Постоянное смешение научного толкования фактов и оценивающих размышлений, по Веберу, является вредной особенностью исследований. Идеал объективности, таким образом, заключается не в отсутствии ценностей, а в способности к ценностной нейтральности в процессе исследования.

Объективность научного знания понимается как адекватность знания внешнему миру, что не исключает, а, наоборот, предполагает наличие момента относительной истинности на каждом этапе познания (эпистемологическая объективность). То есть, знание объективно, если оно отражает реальность, но это отражение всегда происходит через призму определенных теорий, методов и культурных предпосылок, которые сами по себе являются исторически обусловленными.

Научная рациональность в этом контексте — это не просто набор логических правил. Это культурная ценность, обладающая одновременно методологической и аксиологической (ценностной) размерностью. Эти две размерности нельзя оторвать друг от друга без существенных потерь. Рациональность науки проявляется не только в ее способности к логическому выводу и эмпирической проверке, но и в ее способности к самокритике, к пересмотру своих оснований и к диалогу с другими формами познания.

Постнеклассическая рациональность и ценностные факторы

Современная философия науки, которую часто называют постнеклассической, активно разрабатывает концепцию постнеклассической рациональности. В отличие от классической рациональности, стремившейся к устранению субъекта и ценностей из познания, постнеклассическая рациональность предполагает необходимость включения в научные исследования ценностных и аксиологических факторов.

Это не означает, что наука становится субъективной или идеологически ангажированной. Напротив, постнеклассическая рациональность призывает к рефлексии над этими факторами. Ученый должен осознавать ценностные предпосылки своего исследования, понимать, как они влияют на постановку проблем, выбор методов и интерпретацию результатов. Это особенно актуально для наук о человеке и обществе, где предмет исследования сам является носителем ценностей.

Такой подход позволяет преодолеть наивный абсолютизм, не скатываясь в крайний релятивизм. Он признает, что наука, будучи глубоко социокультурно детерминированной, тем не менее, обладает механизмами для достижения объективного знания, если эти механизмы включают в себя постоянную рефлексию над своей собственной обусловленностью и строгие методологические и этические правила. Таким образом, объективность и рациональность науки достигаются не вопреки социокультурной детерминации, а с учетом и благодаря ее осознанному анализу.

Вклад Е.И. Мамчур в изучение социально-культурной детерминации научного познания

Среди отечественных философов, внесших значительный вклад в осмысление проблем социально-культурной детерминации научного познания, особое место занимает Елена Александровна Мамчур. Её работы отличаются глубиной анализа, оригинальностью подходов и стремлением преодолеть крайности как наивного абсолютизма, так и радикального релятивизма. Концепции Е.И. Мамчур предлагают уникальную перспективу на взаимодействие науки и культуры, обогащая понимание объективности и рациональности научного знания.

Структура теоретической интерпретации фактов

Е.И. Мамчур глубоко исследовала сложную структуру теоретической интерпретации фактов науки. Она показала, что факты не являются «чистыми» данностями, которые просто пассивно воспринимаются ученым. Напротив, каждый факт всегда уже вписан в определенный теоретический контекст и интерпретируется через призму существующих концепций и моделей.

Особое внимание Мамчур уделяет наличию в этой структуре особого слоя знания, способного выполнить роль надежной основы эмпирической проверки теории. Это означает, что, несмотря на теоретическую нагруженность фактов, существует некий инвариантный, относительно устойчивый уровень, который позволяет осуществлять объективную проверку научных гипотез. Этот слой не является абсолютно нейтральным, но его стабильность и конвенциональность внутри научного сообщества обеспечивают возможность консенсуса в оценке эмпирических данных, что критически важно для поддержания объективности науки.

Некаузальный тип связи науки и культуры

Одним из наиболее оригинальных аспектов вклада Е.И. Мамчур является её формулировка представления о существовании особого, некаузального типа связи между наукой и культурным контекстом. В отличие от прямой причинно-следственной связи, где культура напрямую «вызывает» или «определяет» научные открытия, некаузальная связь предполагает более тонкое, опосредованное взаимодействие.

Эта концепция восходит к юнговской идее «синхронистичности», которая описывает значимые совпадения событий, не связанных причинно, но имеющих общий смысл. Применительно к науке, это означает, что культурные процессы и научные открытия могут развиваться параллельно, отражая общие глубинные тенденции эпохи, общие мировоззренческие установки или «дух времени», но без прямого детерминирования одного другим. Культурные предпосылки могут создавать определенное «поле возможностей» или «ментальные рамки», в которых научная мысль находит наиболее плодотворную почву, но конкретное содержание и форма научных теорий все же определяются внутренней логикой научного познания. Этот подход позволяет объяснить сходство между научными открытиями, сделанными в разных культурах или эпохах, без приписывания их прямому культурному влиянию.

Методологические принципы простоты, единства и «максимального наследования»

Е.И. Мамчур также глубоко исследовала роль и значение важнейших методологических принципов в научном познании. Она анализировала принципы простоты (экономии мысли, предпочтения более простых объяснений), единства научного знания (стремление к интеграции различных теорий и дисциплин в целостную картину мира) и, что особенно важно, принцип «максимального наследования».

Принцип «максимального наследования» означает, что в процессе научных революций и смены парадигм, новая теория стремится максимально сохранить и объяснить те успешные результаты и положения, которые были достигнуты в рамках предшествующей теории. Этот принцип служит не только критерием оценки новой теории (чем больше она «наследует» из старой, тем она, как правило, более убедительна), но и обеспечивает преемственность в развитии науки, предотвращая ее распад на несвязанные фрагменты. Он также позволяет поддерживать кумулятивный характер научного знания, несмотря на революционные изменения.

Различение объектности, объективности, релятивности и релятивизма

Центральное место в эпистемологических исследованиях Е.И. Мамчур занимает тонкое различение между близкими, но не идентичными понятиями, позволяющее преодолеть тупики радикального релятивизма. В монографии «Объективность науки и релятивизм» (2004) она тщательно анализирует статус эпистемологического релятивизма.

Мамчур проводит четкое разграничение между:

• Объектностью (наличием объекта) — это свойство знания иметь внешний, независимый от субъекта познания объект, к которому оно относится.
• Объективностью (независимостью от субъекта) — это свойство знания быть независимым от индивидуальных предубеждений, желаний и интересов познающего субъекта.

Мамчур утверждает, что знание, не будучи объектным (т.е., не имея непосредственно наблюдаемого, осязаемого объекта, как, например, в случае с абстрактными математическими конструкциями или теоретическими моделями), тем не менее, может быть объективным. Например, математические теории не имеют прямого физического объекта, но их объективность обеспечивается внутренней непротиворечивостью, логической строгостью и универсальной применимостью.

Кроме того, Мамчур проводит важнейшее различение между:

• Релятивностью (правомерной зависимостью знания от условий) — это естественная и неизбежная зависимость любого знания от определенных условий (например, от теоретического контекста, методов, используемого языка, исторических предпосылок). Эта зависимость не угрожает истинности знания, а лишь уточняет границы его применимости.
• Релятивизмом (несостоятельной абсолютизацией относительности) — это ошибочное убеждение, что поскольку знание относительно, то оно не может быть объективным или истинным в универсальном смысле. Мамчур показывает, что признание релятивности не равнозначно релятивизму; оно лишь требует более глубокого и контекстуально осознанного подхода к пониманию истины.

Эти различения позволяют сохранить идеал объективности и истины в науке, не отрицая при этом ее глубокой социокультурной укорененности.

Надпарадигмальное содержание методологических принципов

Е.И. Мамчур обосновывает мысль о том, что важнейшие методологические принципы науки всегда несли в себе некое надпарадигмальное содержание. Это означает, что помимо специфических для каждой парадигмы методов и предпосылок, существуют фундаментальные, универсальные принципы, которые сохраняют свою значимость и действенность на протяжении всей истории науки и через смену различных парадигм.

Примерами таких принципов являются:

• Идея причинности: Понимание, что явления не происходят случайно, а имеют определенные причины, которые можно установить.
• Идея закона: Стремление к выявлению устойчивых, повторяющихся связей между явлениями.
• Требование наблюдаемости: Принцип, согласно которому научные утверждения должны быть так или иначе связаны с эмпирически наблюдаемыми данными, пусть даже опосредованно.

Эти надпарадигмальные принципы служат своего рода «скелетом» науки, обеспечивая ее единство и преемственность, несмотря на революционные изменения в содержании теорий. Они являются свидетельством того, что, несмотря на социокультурную детерминацию, в науке существуют устойчивые элементы, позволяющие ей сохранять свою специфику и выполнять функцию познания мира.

Наконец, Мамчур Е.А. утверждает, что, несмотря на некоторую обусловленность теорий личными особенностями ученого (его интересами, интуицией, стилем мышления), такая зависимость не является тотальной и не угрожает объективности научного знания. Индивидуальные черты, хотя и играют роль в процессе открытия, в конечном итоге подвергаются коллективной проверке и рациональной критике со стороны научного сообщества. Она также активно исследует проблему взаимодействия науки и культуры, анализируя различные образы науки в современной культурной среде, что позволяет понять, как меняется восприятие науки обществом и как это влияет на ее развитие.

Таким образом, вклад Е.И. Мамчур заключается в разработке тонкого, нюансированного подхода к социально-культурной детерминации, который позволяет примирить идеи обусловленности с идеалами объективности и рациональности, предлагая новые инструменты для их анализа.

Методологические и этические подходы к минимизации негативного влияния социокультурных факторов

Признание социально-культурной детерминации научного познания не означает капитуляции перед релятивизмом и отказом от идеалов объективности. Напротив, оно стимулирует разработку и применение целого комплекса методологических и этических подходов, призванных анализировать, контролировать и минимизировать потенциально негативное влияние социокультурных факторов на научную деятельность. Эти подходы направлены на укрепление внутренней устойчивости науки и ее способности к достижению достоверного знания.

Этика науки и ценностная нейтральность

В самом сердце дискуссии о минимизации негативного влияния лежит этика науки. Это не просто набор правил хорошего тона, а глубокая рефлексия над моральными основаниями и последствиями научной деятельности. Этика науки учитывает множество факторов: когнитивные (связанные с познанием), технологические (с разработкой технологий), культурные, социально-политические, а также религиозные, поскольку научное познание осуществляется в сложном социокультурном контексте.

Основной вопрос этики науки — это проблема соотношения научного познания и ценностного мышления. Долгое время господствовал тезис о ценностной нейтральности науки, утверждающий, что научная деятельность сама по себе безразлична к ценностям. Считалось, что наука занимается лишь «как есть», а не «как должно быть». Однако сегодня этот тезис является дискуссионным. Понимание, что ценностные факторы неизбежно проникают в науку (через выбор тем, финансирование, социальные запросы, интерпретацию результатов), привело к выводу, что анализ социокультурных ценностей как регуляторов развития научного знания выдвинулся на видное место. Вместо того чтобы игнорировать ценности, этика науки призывает к их осознанию и критической рефлексии.

Основные этические нормы в современной науке

Для обеспечения целостности и объективности науки, в рамках ее этоса и этических принципов, сформировались ключевые нормы, которые направлены на минимизацию искажений, вызванных социокультурными факторами:

• Универсализм: Эта норма требует, чтобы научные достижения оценивались исключительно по их содержанию, внутренней логике и эмпирической подтверждаемости, а не по личным качествам, социальному статусу, национальной или гендерной принадлежности ученого. Истина должна быть универсальной, независимо от того, кто ее открыл. Нарушение универсализма может привести к предвзятости в оценке исследований, препятствуя признанию новых идей.
• Бескорыстность: Ученые должны быть беспристрастны в своих исследованиях и не преследовать личную выгоду (финансовую, статусную, политическую) как конечную цель. Мотивацией должно быть расширение знания. Это не означает, что ученые не должны получать вознаграждение, но их основная цель — поиск истины, а не меркантильные или эгоистичные интересы.
• Коллективизм (или коммунизм по Мертону): Этот принцип подразумевает, что результаты научной деятельности являются общественным достоянием. Сознательное стремление содействовать общему благу и активное участие сообщества людей в обмене идеями в определенных областях является его сутью. Это означает обязательную публикацию результатов, открытый доступ к данным (где это возможно), взаимное рецензирование. Секретность, продиктованная личными интересами или стремлением к эксклюзивному владению знанием, противоречит этой норме.
• Организованный скептицизм: Эта норма требует детального, объективного и критического анализа всех утверждений, включая собственные, и исключает некритическое приятие авторитетов или догм. Каждое научное утверждение должно быть подвергнуто сомнению и проверке, прежде чем будет принято. Это критически важно для выявления ошибок, предвзятости и некорректных выводов.
• Высочайший профессионализм: Подразумевает строгое соблюдение профессиональной этики и выполнение исследовательских операций в соответствии с общепринятой научной методологией. Это включает честное проведение экспериментов, корректную обработку данных, адекватную интерпретацию результатов и отсутствие плагиата или фальсификации.

Соблюдение этих норм формирует фундамент для создания надежного и объективного научного знания, способного противостоять искажающим влияниям социокультурного контекста.

Системный подход и «стыковые подходы» в социологических исследованиях

Прикладные методологические подходы также играют ключевую роль в минимизации негативного влияния.

Системный подход является мощным инструментом для анализа и оптимизации исследуемой системы. Он рассматривает любое явление в развитии и целостности, позволяя разбить сложную структуру на простые компоненты, глубже изучить ее и оперативно выявлять и предотвращать возможные негативные последствия, вызванные изменениями. В контексте социокультурной детерминации, системный подход позволяет рассматривать науку не как изолированную систему, а как подсистему общества, взаимодействующую с другими подсистемами (экономика, политика, культура). Это позволяет идентифицировать точки пересечения, каналы влияния и механизмы, через которые социокультурные факторы воздействуют на научное познание, и, соответственно, разработать меры по их нейтрализации или учету.

Для преодоления заданной предопределенности результатов исследования, особенно в таких чувствительных к социокультурным влияниям дисциплинах, как социология, могут использоваться «стыковые подходы». Это методологические стратегии, которые не имеют одной определенной точки отсчета, а, напротив, интегрируют элементы различных теоретических и методологических парадигм. Примерами могут служить социокультурный подход (который объединяет социологический анализ с культурологическим) и структурно-деятельностный подход (который сочетает анализ социальных структур с анализом индивидуальной и групповой деятельности). Применение таких подходов позволяет получить более многомерную и комплексную картину изучаемого явления, снижая риск односторонней, предвзятой интерпретации, обусловленной узкой теоретической рамкой.

Соблюдение методологических требований

В конечном итоге, одним из самых надежных способов обеспечения объективности и минимизации негативного влияния социокультурных факторов является строгое соблюдение методологических требований на всех этапах научного исследования. Объективность социологических выводов и прогнозов, например, напрямую связана с детальным соблюдением методологических требований в процессе:

• Составления программы исследования: Четкое определение цели, задач, объекта, предмета, гипотез, операционализация понятий.
• Сбора первичной информации: Использование надежных, валидных и репрезентативных методов сбора данных (например, стандартизированные анкеты, контрольные группы, слепые эксперименты).
• Обработки полученных результатов: Применение корректных статистических методов, исключающих манипуляции с данными.
• Анализа и интерпретации: Критический подход к собственным результатам, рассмотрение альтернативных объяснений, отсутствие подгонки данных под желаемый результат.

Таким образом, комплексное применение этических норм и строгих методологических процедур выступает мощным барьером против неосознанных или преднамеренных искажений, вызванных социокультурной детерминацией, позволяя науке сохранять свой статус надежного источника объективного знания.

Значение учета социально-культурной детерминации для формирования научной политики и этики в современном сообществе

Осознание глубокой укорененности научного познания в социокультурном контексте имеет принципиальное значение не только для теоретического осмысления, но и для практического формирования адекватной научной политики и развития этических практик в современном научном сообществе. Это понимание позволяет эффективно реагировать на вызовы времени, обеспечивая как внутреннюю целостность науки, так и ее ответственную интеграцию в общество.

Научная этика и ее принципы

Научная этика — это совокупность моральных принципов, которых придерживаются ученые в научной деятельности и которые обеспечивают как внутреннее функционирование науки, так и ее отношения с внешним миром. Она является неотъемлемой частью современного научного этоса. Принципы научной этики выходят за рамки простого соблюдения методологии и затрагивают более глубокие моральные аспекты.

К ключевым принципам научной этики относятся:

• Универсальная цель – получение и расширение сферы объективного знания: Фундаментальная установка, которая ориентирует ученого на поиск истины, а не на личную выгоду или идеологические предрассудки.
• Соответствие нормам толерантности: Уважение к различным точкам зрения, открытость к критике, способность к конструктивному диалогу, отказ от дискриминации на основе расы, пола, национальности или убеждений.
• Научная честность: Добросовестное проведение исследований, точность в представлении данных, отсутствие искажений, фальсификаций или подтасовок результатов.
• Отсутствие плагиата: Строгое соблюдение авторских прав, корректное цитирование источников, признание вклада других исследователей.

Эти принципы служат гарантом доверия к науке как внутри сообщества, так и со стороны общества. Нарушение этих норм подрывает авторитет науки и может иметь далеко идущие негативные последствия.

Социальная ответственность ученых

Помимо внутренних этических норм, существует аспект социальной ответственности ученых, который часто характеризуется как внешняя этика науки. Это понимание того, что научная деятельность несет в себе не только познавательную, но и социальную нагрузку, влияя на жизнь общества в целом.

Социальная ответственность ученого реализуется во взаимоотношениях науки и общества и включает в себя:

• Своевременное распознавание нежелательных эффектов: Ученые должны предвидеть потенциальные негативные последствия своих открытий и разработок (например, в области биотехнологий, искусственного интеллекта, ядерных технологий) и информировать общество об этих рисках.
• Осуществление необходимых ограничений научных исследований: В некоторых случаях, когда риски перевешивают потенциальную пользу, научное сообщество или общество в целом может принять решение об ограничении или запрете определенных направлений исследований.
• Определение тенденций развития науки: Социальная ответственность является одним из факторов, определяющих направления развития науки, отдельных дисциплин и исследовательских направлений. Общество, через свои ценности и запросы, влияет на то, какие проблемы будут приоритетными для науки.

В современном мире, когда научные открытия имеют беспрецедентное влияние на все сферы жизни, роль социальной ответственности ученого значительно возрастает, превращаясь из желательной добродетели в императив.

Проблема легитимации науки и ее свободы

Признание социальной зависимости науки поднимает острую проблему ее легитимации — обоснования права науки на существование и поддержку со стороны общества. Эта зависимость, однако, создает опасность потери наукой ее внутренней свободы через ряд негативных процессов:

• Коммерциализация: Превращение науки в источник прибыли, когда исследования ориентированы не на поиск истины, а на получение патентов и коммерческой выгоды.
• Политизация: Подчинение науки политическим интересам, использование научных результатов для обоснования идеологических доктрин или в предвыборных кампаниях.
• Бюрократизация: Чрезмерная регламентация научной деятельности, увеличение административной нагрузки, что может подавлять творческую инициативу.
• Идеологизация: Подчинение научных исследований определенным идеологиям, что приводит к искажению результатов и подавлению неугодных точек зрения.

Эти процессы ставят под угрозу фундаментальную ценность науки – ее стремление к истине.

Демократизация научной политики

Выход из этой сложной ситуации, по мнению большинства ученых и философов, видится в демократизации структуры принятия решений по вопросам научной политики. Это означает, что вопросы о том, как финансируется наука, какие направления и формы ее развития будут приоритетными, и как она будет участвовать в жизни общества, должны стать предметом широкого и публичного обсуждения всех политических сил, общественности и самого научного сообщества.

При любых реформах и изменениях в научной политике максимально достижимое в реальных условиях право на свободу научного поиска должно оставаться неотъемлемо присущим социальному институту науки. Это право включает в себя свободу выбора тем исследования, свободу методологии и свободу публикации результатов, в пределах этических норм и социальной ответственности.

Таким образом, социальная зависимость и необходимость внутренней свободы, бескорыстный поиск истины и требования практической отдачи создают постоянное напряжение как в самой науке, так и в ее отношениях с обществом. Этика науки в этом контексте становится совместным поиском разумных решений, в котором активно принимают участие и ученые, и широкая общественность. Учет социально-культурной детерминации позволяет формировать научную политику, которая, с одной стороны, отвечает на запросы общества, а с другой — сохраняет автономию и этическую чистоту науки, обеспечивая ее устойчивое и ответственное развитие.

Заключение

Исследование социально-культурной детерминации научного познания раскрывает его как сложный и многогранный феномен, глубоко укорененный в историческом, социальном и культурном контексте. Мы убедились, что научное познание, будучи особым видом деятельности, стремится к объективности, но при этом неизбежно несет отпечаток той среды, в которой оно развивается. Концепции М. Фуко с его «эпистемами», Т. Куна с «парадигмами», Р. Мертона с «научным этосом» и А.А. Ивина со «стилями мышления» ярко демонстрируют, как мировоззренческие установки, социальные структуры и культурные нормы формируют рамки научного поиска, влияя на постановку проблем, выбор методов и интерпретацию результатов.

Признание этой обусловленности порождает острые эпистемологические проблемы, в первую очередь, касающиеся сохранения объективности и рациональности научного знания перед лицом релятивизма и социально-конструкционистской критики. Однако, как показал анализ, идеи «ситуационного знания» и постнеклассической рациональности не ведут к отрицанию истины, а скорее требуют более глубокой рефлексии над ролью ценностных факторов и контекста в науке.

Особый вклад в разрешение этих дилемм внесла Е.И. Мамчур, предложив тонкие различения между объектностью и объективностью, релятивностью и релятивизмом, а также сформулировав идею некаузального типа связи науки и культуры. Её концепции помогают понять, как наука, несмотря на свою обусловленность, сохраняет свою внутреннюю логику и надпарадигмальные принципы, обеспечивающие преемственность и возможность объективной проверки.

Наконец, понимание социально-культурной детерминации имеет решающее значение для формирования адекватной научной политики и этики в современном научном сообществе. Соблюдение этических норм (универсализм, бескорыстность, коллективизм, организованный скептицизм, профессионализм), применение системных и «стыковых» методологических подходов, а также строгий контроль за методологическими требованиями являются ключевыми инструментами для минимизации негативного влияния внешних факторов и обеспечения надежности научного знания.

В условиях возрастающей социальной ответственности ученых и проблем легитимации науки, демократизация научной политики и публичное обсуждение ее развития становятся необходимыми условиями для сохранения внутренней свободы научного поиска. Необходимость постоянного диалога между наукой и обществом, основанного на взаимном уважении и критической рефлексии, позволяет науке не только отвечать на вызовы времени, но и развиваться, сохраняя свои фундаментальные ценности объективности и рациональности в постоянно меняющемся социокультурном ландшафте.

Список использованной литературы

1. Бергер, П., Лукман, Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.
2. Бокарева, О. Б. Генезис гуманитарных наук у М. Фуко, понятие «Эпистемы» и программа археологии знания // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Философия. Психология. Педагогика. 2012. Т. 12, № 4. С. 60-64.
3. Вебер, М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
4. Губанов, Н. Н., Губанов, Н. И., Черемных, Л. Г., Турова, Е. И. Социальная ответственность ученого и свобода научного творчества // Вестник Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. 2015. № 6 (84). С. 15-21.
5. Едронова, В. Н., Овчаров, А. О. Методологические подходы в научной исследовательской деятельности // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2010. № 3. С. 13-20.
6. Захарова, А. В. Социокультурная обусловленность постановки и решения научных проблем в современном научном познании // Гуманитарные и социальные науки. 2013. № 5. С. 13-19.
7. Иванова, Н. А. К вопросу о социальной детерминации науки: в поисках концептуальных средств // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Философия. Психология. Педагогика. 2012. Т. 12, № 4. С. 60-64.
8. Касавин, И.Т. (ред.). Социальная эпистемология: идеи, методы, программы. М.: Канон+, РООИ «Реабилитация», 2010.
9. Касавин, И. Т. Социальная эпистемология: понятие и проблемы // Эпистемология & философия науки. 2006. Т. VII, № 1. С. 5-15.
10. Кожан, А. А. Создание Р. Мертоном классических парадигм социологии науки: взгляд из XXI века // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Философия. Психология. Педагогика. 2010. Т. 10, № 4. С. 60-64.
11. Кун, Т. С. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977.
12. Лазар, М. Г. Этика науки как новое направление в социологии науки // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Философские науки. 2010. № 1. С. 148-154.
13. Лекторский, В. А. (отв. ред.). Релятивизм, плюрализм, критицизм: эпистемологический анализ. М.: ИФ РАН, 2012.
14. Лекторский, В. А. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии. 2012. № 10. С. 3-14.
15. Летов, О. В. Проблема объективности в науке: от постпозитивизма к социальным исследованиям науки и техники // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2011. № 6. С. 3-17.
16. Летов, О. В. Проблема научной объективности в постпозитивистской философии // Вопросы философии. 2012. № 3. С. 60-70.
17. Малинкин, А. Н. Социология знания М. Шелера и К. Манхейма: сравнительный анализ методологий // Вопросы философии. 2015. № 11. С. 175–186.
18. Мамчур, Е. А. Объективность науки и релятивизм: (К дискуссиям в современной эпистемологии). М.: ИФ РАН, 2004.
19. Мамчур, Е. А. Образы науки в современной культуре. М.: Канон+, 2008.
20. Маркова, Л. А. Социальная эпистемология, ее истоки и настоящее // Эпистемология & философия науки. 2014. Т. 40, № 2. С. 59-73.
21. Микешина, Л. А. Релятивизм как эпистемологическая проблема // Эпистемология & философия науки. 2011. Т. 29, № 3. С. 60-70.
22. Минкина, Н. А., Леонова, Э. А. Этика и наука. Ответственность ученого // Вестник НИЦ «Строительство». 2021. Т. 31, № 4. С. 134-141.
23. Петрусевич, А. А., Сафронова, Е. А. Методологические подходы в исследовании социокультурной трансформации современного образования // Образование и общество. 2008. № 5. С. 57-61.
24. Порус, В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М.: УРСС, 2003.
25. Склярова, А. М. Этические нормы и принципы научной деятельности // Известия Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ». 2011. № 2. С. 100-103.
26. Соколова, Л. Ю. Социокультурные основания научного познания (знания) // Вестник Российского нового университета. Серия: Человек в современном мире. 2012. № 2. С. 49-53.
27. Темницкий, А. Л. Теретико-методологические подходы в социологическом исследовании рабочих в постсоветской России // Пути России: проблемы социального познания / под общ. ред. Д.М. Рогозина. М.: МВШСЭН, 2006. С. 180-187.
28. Тихонова, Е. В. Методология и методы социологического исследования: учебник. М.: Издательский центр «Академия», 2012.
29. Труфанова, Е. О. «Ситуационное знание» и идеал объективности в науке // Эпистемология и философия науки. 2017. Т. 54, № 4. С. 99–110.
30. Цвык, В. А., Саввина, О. В. Этика науки и этика научных публикаций // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2014. № 4. С. 13-20.
31. Этика науки / Отв. ред. В. Н. Игнатьев. М.: ИФРАН, 2007.
32. Яшин, Б. Л. Рациональность и неклассические логики // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Философские науки. 2012. № 2. С. 136-141.