В 1783 году, после публикации оды «Фелица», Гавриил Романович Державин обрел такую литературную славу, которой до него не знал ни один русский поэт. Произведение, мгновенно принесшее автору всенародное признание и благосклонность самой императрицы, стало не просто важной вехой в русской поэзии, но и породило сложный, многогранный образ Екатерины Великой, который впоследствии будет переосмыслен и реконструирован Владиславом Ходасевичем в его романе «Державин».
Актуальность глубокого анализа образа Екатерины Великой в романе В.Ф. Ходасевича «Державин» обусловлена не только непреходящим интересом к эпохе Просвещения в России и творчеству её ключевых фигур, но и необходимостью осмысления методов художественной реконструкции исторической личности в литературе. Данная работа ставит своей целью проведение исчерпывающего академического анализа образа Екатерины Великой в романе Ходасевича, учитывая богатый исторический, литературный и интертекстуальный контексты. Мы стремимся выявить, каким образом Ходасевич, опираясь на державинское наследие и исторические документы, создает уникальный, многомерный портрет императрицы, отличающийся от идеализированных представлений современников. Исследование будет строиться на компаративном подходе, сопоставляя авторские позиции Державина и Ходасевича, а также их художественные приемы. В ходе работы мы последовательно рассмотрим жанровое своеобразие романа «Державин», особенности конструирования образа императрицы, интертекстуальную роль оды «Фелица» и, наконец, историко-культурный контекст, обусловивший как создание, так и последующую интерпретацию этого образа.
Роман В.Ф. Ходасевича «Державин»: Жанровое своеобразие и авторский замысел
Книга Владислава Фелициановича Ходасевича «Державин», изданная в Париже в 1931 году, стоит особняком в ряду биографических произведений. Это не просто хроника жизни великого русского поэта, но и глубокий аналитический труд, который одновременно является и критическим исследованием, и художественной эссеистикой, и философским осмыслением эпохи. Ходасевич, сам будучи выдающимся поэтом и критиком Серебряного века, подошел к задаче с уникальной авторской позицией, стремясь к «правдивому и целостному изображению замечательного человека», как он сам декларировал, исключая «лицемерие мысли и боязнь слова». Что это означает для читателя? Это обещание непредвзятого взгляда, позволяющего увидеть за глянцем официальных портретов живого человека со всеми его достоинствами и противоречиями.
Истоки замысла: Ходасевич и Державин в литературной генеалогии
Интерес Владислава Ходасевича к Гавриилу Романовичу Державину был не просто эпизодическим увлечением, а глубоким, сквозным мотивом, пронизывающим всю его творческую биографию. В 1915 году, заполняя анкету, Ходасевич назвал Пушкина и Державина в числе тех писателей, которые оказали на него наибольшее влияние. Это сопоставление не случайно: если Пушкин для Ходасевича был образцом художественного совершенства и символом духовной отчизны, то Державин занимал место «основателя рода» в его личной литературной генеалогии.
Ходасевич видел в Державине не просто предшественника, но фундаментальную фигуру, заложившую основы того русского поэтического языка и мировоззрения, которое впоследствии развил Пушкин. Для Ходасевича Державин — это не архаичный классицист, а мощная, своевольная личность, чье творчество стало поворотным моментом в развитии русской литературы. Именно поэтому «Державин» стал первым завершенным биографическим опытом Ходасевича, хотя в его планах была и биография Пушкина, от которой остались лишь наброски первой главы. Этот выбор приоритетов свидетельствует о том, какое значение Ходасевич придавал осмыслению «истоков», фундаментального начала, заложенного Державиным.
«Державин» как синтез биографии, критики и эссеистики
Жанровая принадлежность книги Ходасевича «Державин» представляет собой сложный феномен, который не укладывается в рамки традиционных определений. Хотя произведение публиковалось в журнале «Нева» как роман, исследователи справедливо указывают на его гибридную природу. Это не типичный роман-биография, где вымысел и реальность сплетаются в единое повествование, но и не строго критико-публицистическое рассуждение. Скорее, книга Ходасевича — это уникальный синтез жанровых черт биографии, литературной критики и историко-литературной эссеистики.
Ключевой особенностью подхода Ходасевича стало его стремление реконструировать политические взгляды Державина, опираясь прежде всего на его лирику. По мнению автора, именно в стихах поэта содержались истинные ключи к его мировоззрению, а все остальное — биографические факты, исторические события — было лишь подготовительной работой для их правильного понимания. Такой подход требовал от Ходасевича глубокого погружения в текст, умения «читать» между строк не только художественные образы, но и гражданскую позицию поэта.
Ходасевич подходил к биографии «изъяснительно», избегая риторических украшений и приемов романизованной биографии. Он ставил перед собой задачу «исключить из рассказа лицемерие мысли и боязнь слова», стремясь к максимально правдивому и целостному изображению человека. В этом заключалась его принципиальная позиция: «Истина не может быть низкой, потому что нет ничего выше истины». Отсюда и его категорическое заявление: «Не должно ждать от меня изображения иконописного, хрестоматийного. Такие изображения вредны для истории. Я уверен, что они и безнравственны». Ходасевич верил, что только через беспристрастное, честное изображение со всеми его противоречиями можно по-настоящему раскрыть лучшее, что было в человеке.
Поэтика прозы Ходасевича и элегическое настроение
Проза Владислава Ходасевича, в частности в романе «Державин», отличается исключительной точностью, лаконизмом и выразительностью. Современники и критики не раз отмечали её стилистическую мощь. Владимир Набоков, например, назвал Ходасевича «литературным потомком Пушкина по тютчевской линии», подчеркивая преемственность и высокое качество его слога. Сравнения с «чисто пушкинской прозой», особенно с «Пиковой дамой», указывают на внимание к ритмике, музыкальности текста, его внутренней гармонии, которая позволяет читателю не просто воспринимать информацию, но и чувствовать её. Проза Ходасевича была лишена излишней витиеватости, при этом каждое слово было наполнено смыслом, каждое предложение выверено.
«Державин» пронизан глубоким элегическим настроением, что придает произведению особую меланхоличную окраску. Ходасевич, будучи поэтом-эмигрантом, пережившим слом эпох и культурных парадигм, воспринимал Державина как поэта уходящего екатерининского века – эпохи, которая безвозвратно ушла в прошлое. В этом ощущении «конца века» прослеживается и личное мироощущение самого Ходасевича. Он видел, как классическая русская литература, которой он был верен, уступала место модернистской эстетике, что воспринималось им как своего рода утрата, завершение великой эпохи. Таким образом, элегия в романе «Державин» — это не только дань ушедшему времени, но и отражение экзистенциального опыта самого автора, его ностальгии по утраченному величию и поиск опор в прошлом перед лицом неопределенного будущего.
Художественное конструирование образа Екатерины Великой в романе Ходасевича
Образ Екатерины Великой в романе Ходасевича «Державин» – это не статичная иконописная фигура, а живой, многослойный портрет, созданный через призму исторической личности, политики и культуры XVIII века. Ходасевич, отказавшись от традиционной идеализации, стремится к глубокой художественной реконструкции, демонстрируя как силу, так и противоречия императрицы.
Екатерина II как историческая личность и объект художественной реконструкции
В романе «Державин» Ходасевич осуществляет подлинную реконструкцию образа Екатерины II, отходя от пафосных панегириков и упрощенных исторических клише. Он не просто описывает монархиню, а исследует её как сложную, многогранную личность, чья деятельность оказала решающее влияние на весь XVIII век. Для этого Ходасевич тщательно анализирует её письма, указы, государственные решения и личные качества, проявленные в различных ситуациях.
Автор показывает Екатерину как правительницу, которая, с одной стороны, активно декларировала просвещенные идеи, вела переписку с Вольтером и Дидро, издавала «Наказ» Уложенной комиссии, где провозглашались принципы законности и справедливости. С другой стороны, Ходасевич не упускает из виду, что эти просвещенные декларации сосуществовали с сохранением самодержавных основ власти и жестким подавлением инакомыслия, как это было, например, с Радищевым. Эта двойственность, присущая екатерининскому правлению, отражается и в образе императрицы: она предстает как просвещенный деспот, умело управляющий как государством, так и собственным имиджем. Ходасевич формирует представление о власти, которая умело балансирует между прогрессивными идеями и реалиями абсолютизма, формируя уникальный культурный и политический ландшафт России XVIII века.
Символизм и интертекстуальные связи в создании образа
Для создания многослойного портрета императрицы Ходасевич мастерски использует символизм и интертекстуальные связи, которые выходят далеко за рамки простого упоминания исторических фактов. Одним из наиболее ярких и значимых приемов является его детальное обращение к «Сказке о царевиче Хлоре», написанной самой Екатериной II, которая впоследствии послужила основой для знаменитой оды Державина «Фелица».
Ходасевич не просто констатирует этот факт, а глубоко анализирует, как эта сказка становится ключом к пониманию как образа самой императрицы, так и её влияния на литературную жизнь эпохи. «Сказка о царевиче Хлоре» — это не только дидактическое произведение, призванное воспитать наследника, но и своеобразный автопортрет Екатерины, зашифрованный в образе мудрой и добродетельной Фелицы.
Используя этот интертекстуальный мост, Ходасевич показывает, что Екатерина не была пассивным объектом литературного восхваления, а активным участником и даже соавтором своего собственного мифа. Через «Сказку» и её последующее отражение в «Фелице» Ходасевич демонстрирует, как императрица не только влияла на художественные произведения современников, но и сама формировала те идеалы, которым должны были соответствовать её поэтические портреты. Этот прием позволяет читателю увидеть Екатерину не только как политического деятеля, но и как фигуру, глубоко укорененную в культурном дискурсе своей эпохи, активно участвующую в создании собственного символического капитала.
Авторская позиция Ходасевича: Между идеалом «Фелицы» и подлинником человеческим
Авторская позиция Ходасевича в романе «Державин» характеризуется сложным синтезом объективности и субъективности, что позволяет ему создать глубоко психологизированный образ Екатерины Великой. Он не стремится к идеализации, но и не занимается очернительством. Напротив, Ходасевич искусно сопоставляет идеализированный образ «Фелицы», воспетой Державиным, с реальными чертами императрицы, проступающими сквозь призму исторических документов и личных наблюдений поэта.
Ходасевич синтезирует субъективные впечатления и воспоминания Державина о Екатерине II, которые могли быть окрашены как восхищением, так и последующим разочарованием, с объективными историческими данными: её указами, перепиской, свидетельствами современников. Такое сопоставление позволяет автору раскрыть дихотомию между публичным, созданным для подданных и Европы образом «просвещенной государыни» и её подлинной человеческой сущностью.
Ключевой момент в анализе Ходасевича — это демонстрация прагматизма Екатерины II в отношении собственной «божественности». Императрица прекрасно осознавала, что её идеализированный образ — это инструмент управления и пропаганды. Ходасевич тонко подмечает, что Екатерина II принимала «шлем Минервы» (символ мудрости и воинственности, атрибут просвещенного монарха) как должное, как часть своей монаршей роли. Однако именно «одежды Фелицы» (образ добродетельной, милосердной царицы из народной сказки) пришлись ей впору. В этом образе, созданном Державиным, она увидела себя «прекрасной, добродетельной и мудрой в человеческих пределах». Это не поклонение собственной божественности, а трезвое понимание силы народного мифа и его способности легитимизировать её власть.
Ходасевич также отмечает, что гражданское одушевление Державина, его вера в идею государственного служения и просвещенного самодержавия, с большой болью оторвалось от образа Екатерины. Это произошло, когда поэт столкнулся с реалиями придворной жизни и государственной машины, далекими от идеалов «Наказа». Таким образом, идея государственного служения, изначально связанная с сиянием образа «Фелицы», постепенно утратила часть своего блеска, обнажая противоречия эпохи и человеческие слабости даже в самых высоких сферах власти.
Ода Г.Р. Державина «Фелица» как интертекстуальный центр романа Ходасевича
В романе «Державин» ода Гавриила Романовича Державина «Фелица» занимает центральное место, выступая не просто как одно из произведений поэта, а как фундаментальный интертекстуальный узел, вокруг которого выстраивается осмысление образа Екатерины Великой и эволюции русской литературы. Ходасевич не только анализирует её как исторический и литературный факт, но и переосмысливает её значение для формирования новой поэтики.
«Фелица»: История создания, общественный резонанс и жанровое новаторство
Ода «Фелица», написанная Гавриилом Державиным в 1782 году, стала знаковым событием в истории русской литературы. Она была посвящена императрице Екатерине II, и её появление вызвало небывалый общественный резонанс. Екатерина, прочитав оду, была глубоко тронута и, по преданию, пожелала узнать автора. В знак благодарности она прислала Державину золотую табакерку с пятьюстами червонцами и надписью «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину» — намек на образ Фелицы, добродетельной киргиз-кайсацкой царевны из сказки самой императрицы «Сказка о царевиче Хлоре».
Эта ода принесла Державину широчайшую литературную славу, которой до того не знал ни один русский поэт. Как писал сам Державин: «Фелица Гавриловна скачет по городу, подымя хвост, и всяк ее иметь желает». Публикация в мае 1783 года в первой части журнала «Собеседник любителей российского слова» мгновенно сделала его имя знаменитым, возведя в ранг крупнейших поэтов современности.
Значение «Фелицы» не ограничивалось только общественным успехом. Она стала подлинным прорывом в жанровом отношении. Державин гордился тем, что «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Он нарушил строгие каноны русско-французского классицизма, соединив высокий, торжественный стиль оды с бытовыми деталями, «низким» словарем и даже элементами сатиры, направленной на вельмож. Это было новаторством для того времени, когда ода традиционно требовала пафоса и абстрактной идеализации. В «Фелице» Державин не создает безликий облик героини, а рисует портрет реального человека, упоминая её привычки и образ жизни, например, её любовь к чтению и рукоделию, ранний подъем, умеренность в еде. Эта индивидуализация образа, смешение жанров и введение бытовой лексики в «высокую» поэзию имели огромное значение для развития русского реалистического жанра и, по сути, заложили основы для последующего развития русского романа.
Ходасевич о «Фелице»: Разрушение одической традиции и «зародыш нашего романа»
Владислав Ходасевич предлагает уникальную и глубокую интерпретацию оды «Фелица», которая выходит за рамки простого признания её новаторства. Для Ходасевича «Фелица» — это не столько преобразование одической традиции, сколько её разрушение. Он утверждает, что Державин, вводя в оду «забавный русский слог», бытовой материал, «низкий» словарь и заимствования из повседневной речи, фактически «разрушил» оду как жанр в его классическом, русско-французском понимании.
Именно это разрушение, по мнению Ходасевича, открыло путь для новой, «поэзии действительности», которая впоследствии привела к расцвету русского реалистического жанра и, в конечном итоге, русского романа. Ходасевич видит в «Фелице» своего рода «зародыш нашего романа», поскольку она впервые в русской поэзии представила живой, индивидуализированный образ исторической личности, а не абстрактного монарха.
Далее Ходасевич развивает свою мысль, объясняя, почему именно эта ода так глубоко тронула Екатерину II. Он считает, что литературные свойства «Фелицы» — её новизна, искренность, бытовые детали — «открыли Екатерине доступ к пониманию оды, сняли «печать со слуха»». Императрица, привыкшая к высокопарным, безличным панегирикам, впервые увидела в поэтическом произведении изображение, близкое к реальному человеку, к себе самой. Это позволило ей поверить в образ, созданный Державиным, и ощутить его как подлинный. Таким образом, Ходасевич не только раскрывает жанровую революцию, осуществленную Державиным, но и демонстрирует, как эта революция была воспринята адресатом, став ключевым моментом в формировании культурного мифа о Екатерине Великой. Но разве можно представить, что без такого прорыва в жанре, русская литература смогла бы достичь тех высот, которые мы видим сегодня?
Сравнительный анализ образа Екатерины II: Эволюция восприятия Державина и рефлексия Ходасевича
Образ Екатерины II в русской литературе — это сложный конструкт, который трансформировался под влиянием времени, личного опыта авторов и политических реалий. Сравнительный анализ того, как этот образ изображали Державин и Ходасевич, позволяет выявить не только художественные методы каждого из них, но и динамику восприятия исторической фигуры в разные эпохи.
От идеализации к разочарованию: Образ Екатерины в творчестве Державина
В начале 80-х годов XVIII века, когда создавалась знаменитая ода «Фелица», образ Екатерины II в сознании Державина был идеализирован. Эта идеализация подпитывалась не только общепринятыми слухами о просвещенной императрице, но и её собственными, тщательно продуманными имиджеформирующими проектами. Екатерина II была мастером пропаганды: она сама писала сказки, как «Сказка о царевиче Хлоре», где фигурировала добродетельная Фелица, инициировала Уложенную комиссию 1767 года с целью прославления себя как «Великой Екатерины, Премудрой и Матери Отечества» через «Наказ», сформулировавший принципы просвещенного абсолютизма. Державин, будучи горячим патриотом и сторонником сильной, справедливой власти, искренне верил в эти идеалы.
Однако идеализация образа императрицы в его поэзии сочеталась с острой критикой её вельмож. В оде «Вельможа» (1779, по другим данным 1794) Державин бичевал показную роскошь, жадность, тщеславие и беззаконие придворной элиты, противопоставляя им истинные добродетели и бескорыстное служение на благо общества. Даже в «Фелице» он, восхваляя императрицу, не упускает возможности указать на «грубые, недостойные сана забавы вельмож», которые «кулачными бойцами и пляской веселю мой дух» или «о всех делах заботу оставя, езжу на охоту и забавляюсь лаем псов». Это демонстрирует его принципиальную позицию и стремление к справедливости даже в условиях панегирического жанра.
Ключевой перелом в восприятии Екатерины II произошел для Державина после личного знакомства с императрицей и его службы при дворе. В августе 1789 года он был назначен статс-секретарем. Столкнувшись с реалиями бюрократии, взяточничества и сопротивления своим попыткам искоренить злоупотребления, Державин увидел «подлинник человеческий с великими слабостями». Разочарование было глубоким. Например, в 1790 году он подал жалобу императрице, вскрыв колоссальные хищения в губернской казне. Эти столкновения с коррупцией и нежелание или невозможность Екатерины эффективно противодействовать им привели к затуханию темы Фелицы в его поэзии после 1789 года. Стихотворение «Изображение Фелицы» (1789), созданное после оды-сатиры, уже отражает не реальный образ императрицы, а скорее желания и ожидания лирического героя, его тоску по идеалу.
Ходасевич как интерпретатор: Державин, Екатерина и идея Закона
Владислав Ходасевич в своей книге «Державин» выступает не только как биограф, но и как тонкий интерпретатор, анализируя психологию поэта и его современников. Смысловые узлы книги завязаны на творчестве Державина, и прежде всего на его лирике, которую Ходасевич использует как ключевой источник для реконструкции политических взглядов поэта. Он показывает, что Державин пришел к ощущению самодержавия не как к источнику безграничной власти, а как к «непомерной тяжести», призванной «обуздывать произвол сильных».
Ходасевич подчеркивает, что «буйство в службе» Державина, его бескомпромиссная борьба со взяточничеством и злоупотреблениями (например, в период его губернаторства в Олонецкой и Тамбовской губерниях) были обусловлены глубоким почитанием Екатерины как добродетельной монархини и провозгласительницы «Наказа» — документа, заложившего основы просвещенного правления. Державин искренне верил в силу закона и в способность просвещенного монарха установить справедливость. Он видел в Екатерине союзницу в этой борьбе.
Однако, как отмечает Ходасевич, после разочарования, вызванного личным столкновением Державина с реальностью придворной жизни и неэффективностью борьбы с коррупцией, идея государственного служения утратила часть своего сияния. Вера в безусловную добродетельность монарха пошатнулась, и гражданское одушевление Державина, хоть и осталось сильным, но уже не было столь безоговорочно связано с конкретной фигурой императрицы. Ходасевич тонко показывает, как личный опыт поэта трансформировал его восприятие власти и идеалов, что стало одним из центральных конфликтов в его жизни и творчестве.
Исторический и культурный контекст: Диалог эпох через образ императрицы
Образ Екатерины Великой в русской культуре — это сложный палимпсест, наслаивающийся из столетия в столетие. Роман В.Ф. Ходасевича «Державин» не просто реконструирует этот образ, но и вписывает его в широкий исторический и культурный контекст как XVIII, так и начала XX века, демонстрируя диалог эпох.
Екатерина II: Самосознание и управление образом в XVIII веке
Екатерина Великая была выдающимся стратегом не только в политике, но и в сфере управления собственным имиджем. Она сознательно и многогранно работала над созданием своего образа, тщательно продумывая каждый шаг. Императрица активно использовала различные инструменты для формирования образа «милосердной государыни»: публицистическую деятельность (в том числе собственные сочинения и участие в издании журналов), драматургические опыты и, конечно, периодическую печать, которая активно влияла на общественное мнение, как в России, так и за её пределами. Её «Наказ» Уложенной комиссии 1767 года был не только правовым документом, но и мощной пропагандистской акцией, призванной прославить императрицу и создать благоприятный образ просвещенного монарха.
Екатерина II очень придирчиво отслеживала, как её образ отражался в литературе и искусстве. Она не только поощряла, но и активно контролировала литературную деятельность, выступая в роли цензора и оценивая произведения с точки зрения их соответствия желаемому имиджу. Например, её глубокая тронутость одой «Фелица» свидетельствует о её личном участии в формировании культурного нарратива о себе.
В додержавинской литературе классицизма XVIII века, представленной такими фигурами, как М.В. Ломоносов и А.П. Сумароков, создавался преимущественно парадный портрет Екатерины II. Она изображалась как идеальный, просвещенный, мудрый и справедливый монарх, без детализации внешности или нравственного облика. Это были скорее функции, чем живой человек, что кардинально отличалось от того индивидуализированного образа, который впоследствии создал Державин. Интересно, что Екатерина II даже превратила неоклассический костюм в инструмент военно-политической пропаганды, используя, например, офицерский мундир для демонстрации силы и убеждения подданных в том, что женщина на троне — это «благословение», а не слабость.
Взгляд из Серебряного века: Ходасевич как «открыватель» Державина и зеркало своей эпохи
К началу XX века, когда Владислав Ходасевич приступил к работе над «Державиным», творчество Гавриила Романовича воспринималось многими как устаревшее предание, отошедшее в забвение. Именно Ходасевич сыграл самую значительную роль в «новом прочтении» и «новом открытии» Державина для Серебряного века. Вместе с Б. Садовским и Б. Грифцовым он вернул Державина в актуальный литературный контекст, представив его не просто как «ретивого служаку», а как глубокого мыслителя и поэта, ощущающего самодержавие как «тяжесть» и преклоняющегося перед идеей Закона. Ходасевич выявил в Державине ту уникальную для своего времени гражданскую позицию, которая делала его актуальным и для сложной эпохи начала XX века.
Роман Ходасевича «Державин» является не только исследованием XVIII века, но и отражением культурных и политических реалий начала XX века, преломленных через призму эмигрантского мироощущения самого автора. Ходасевич, переживший революцию, гражданскую войну и вынужденную эмиграцию, ощущал глубокий кризис и «конец классической русской литературы». В этом контексте он искал в творчестве Державина проявления мужества и устойчивости в следовании собственному миропониманию перед лицом смены эстетик и глобальных потрясений.
Элегическое настроение, пронизывающее книгу, отражает это чувство утраты и одновременно стремление найти опору в великом прошлом. Для Ходасевича Державин становится символом не только уходящего века, но и того вечного начала в русской культуре, которое способно пережить любые бури. Таким образом, через образ Державина и, опосредованно, через образ Екатерины Великой, Ходасевич ведет диалог со своей собственной эпохой, пытаясь осмыслить её через призму исторического и литературного наследия. Это позволяет читателю увидеть в романе не только глубокое литературоведческое исследование, но и своего рода интеллектуальную автобиографию автора, его размышления о судьбе России и русской культуры.
Заключение
Исследование образа Екатерины Великой в романе В.Ф. Ходасевича «Державин» раскрывает перед нами не только глубокий литературоведческий анализ, но и уникальное видение исторической личности, сформированное на пересечении эпох и авторских мировоззрений. Мы убедились, что Ходасевич выходит за рамки традиционных биографических и критических подходов, создавая произведение, которое стало вехой в русском литературоведении.
Уникальность подхода Ходасевича заключается в его стремлении к «правдивому и целостному» изображению, свободному от «иконописности» и «хрестоматийности». Он мастерски использует лирику Державина как ключ к реконструкции не только поэтического, но и политического мышления автора, выявляя его гражданское одушевление и идею Закона. Образ Екатерины Великой в его романе предстает как многослойный феномен, балансирующий между идеализированной «Фелицей» и «подлинником человеческим с великими слабостями». Ходасевич тонко показывает, как императрица управляла своим имиджем, используя символизм и интертекстуальные связи (например, «Сказку о царевиче Хлоре»), и как её прагматизм был воспринят Державиным, что привело к эволюции его восприятия — от ранней идеализации до глубокого разочарования.
Ода Г.Р. Державина «Фелица» выступает в романе Ходасевича не просто как литературный шедевр, но как интертекстуальный центр и акт «разрушения одической традиции», открывший путь «поэзии действительности» и, по мнению Ходасевича, ставший «зародышем нашего романа». Эта интерпретация подчеркивает новаторский характер Державина и его фундаментальный вклад в развитие русского реализма.
В более широком историческом и культурном контексте, Ходасевич не только «переоткрывает» Державина для Серебряного века, но и использует образ Екатерины Великой как призму для осмысления собственных эмигрантских переживаний, кризиса классической русской литературы и поиска опор в великом прошлом. Элегическое настроение романа отражает это сложное диалогическое взаимодействие между уходящим XVIII веком и тревожным началом XX века.
Таким образом, комплексный анализ образа Екатерины Великой в романе В.Ф. Ходасевича «Державин» демонстрирует не только художественное мастерство и аналитическую глубину автора, но и фундаментальный вклад Ходасевича в понимание как личности и творчества Державина, так и русской истории и литературы в целом. Многослойность образа императрицы, созданного на пересечении исторических фактов, авторской интерпретации и интертекстуальных связей, подтверждает значимость такого комплексного подхода для современного литературоведения, позволяя по-новому взглянуть на знакомые фигуры и события.
Список использованной литературы
- Алданов М. Критика // Современные записки. 1931. № 46.
- Банников Н. Державин и его поэзия // Державин Г. Р. Глагол времён. Стихотворения. – М.: Детская литература, 1978. – 208 с.
- Державин Г. Р. Глагол времён. Стихотворения. – М.: Детская литература, 1978. – 208 с.
- Державин Г. Р. Стихотворения / Вступ. статья, примечания В. А. Западова. – Л.: Художественная литература, 1981. – 288 с.
- Западов А. В. Г. Р. Державин // Западов А. В. Поэты XVIII века (М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин). – М.: Издательство Московского университета, 1979. – 312 с.
- Зорин А. Начало // Ходасевич В. Ф. Державин. – М.: Книга, 1988. – 328 с.
- Зорин А.Л. Книга Ходасевича «Державин». URL: http://www.v-hodasevich.ru/books/derzhavin/articles/zorin.htm (дата обращения: 26.10.2025).
- Соловьёв В. История России. – М.: Белый город, 2008.
- Фёдоров В. И. История русской литературы XVIII века. – М.: Гуманит. изд. Центр ВЛАДОС, 2003. – 368 с.
- Ходасевич В. Ф. Державин. – М.: Книга, 1988. – 328 с.
- Ходасевич В. Ф. Державин. Глава 6. URL: http://www.v-hodasevich.ru/books/derzhavin/glava6.htm (дата обращения: 26.10.2025).
- Ходасевич В. Ф. Державин. URL: https://www.lib.ru/LITRA/HODASEWICH/derzhavin.txt (дата обращения: 26.10.2025).
- Г. Р. Державин: Личность, творчество, современное восприятие. – Казань: [б.и.], 2016. URL: https://imwerden.de/pdf/derzhavin_lichnost_tvorchestvo_sovremennoe_vospriyatie_kazan_2016.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
- Из истории оды «Фелица» Державина. Фрагмент из книги В.Ходасевича «Державин». URL: https://www.derzhavin.ru/history.html (дата обращения: 26.10.2025).
- Именинник дня. Екатерина Великая. Грани образа // Национальная библиотека имени С.Г. Чавайна Республики Марий Эл. URL: https://nbmariel.ru/content/imeninnik-dnya-ekaterina-velikaya-grani-obraza (дата обращения: 26.10.2025).
- Книга Ходасевича «Державин»: анализ и обзор произведения // Litkonspekt.ru. URL: https://litkonspekt.ru/kratkie-soderzhaniya/drugie-avtory/kniga-hodasevicha-derzhavin-analiz-i-obzor-proizvedeniya.html (дата обращения: 26.10.2025).
- Нравственный облик Г.Р.Державина в поэзии и изобразительном искусстве. URL: https://multiurok.ru/files/nravstvennyi-oblik-g-r-derzhavina-v-poezii-i-izobrazitelnom-iskusstve.html (дата обращения: 26.10.2025).
- Образ Екатерины II в произведениях её современников, в исторических романах А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и В. С. Пикуля «Фаворит» и в современном кино // Образовательная социальная сеть nsportal.ru. URL: https://nsportal.ru/ap/library/literaturnoe-tvorchestvo/2016/06/08/obraz-ekateriny-ii-v-proizvedeniyah-eyo (дата обращения: 26.10.2025).
- Образ Екатерины II в реальности и на экране // ZIMA Magazine. 2020. 5 мая. URL: https://zimamagazine.com/2020/05/catherine-the-great-on-screen/ (дата обращения: 26.10.2025).
- Образ Екатерины II в стихотворении Г. Р. Державина «Изображение Фелицы» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-ekateriny-ii-v-stihotvorenii-g-r-derzhavina-izobrazhenie-felitsy (дата обращения: 26.10.2025).
- Образ Екатерины Великой в романе Ходасевича «Державин» // Studgen.ru. URL: https://studgen.ru/referat/obraz-ekateriny-velikoj-v-romane-hodasevicha-derzhavin (дата обращения: 26.10.2025).
- Образы императрицы Екатерины II в искусстве // Блог «ВО!круг книг» библиотеки Челябинска. URL: https://biblioteka-chelyabinsk.ru/blog/obrazy-imperatricy-ekateriny-ii-v-iskusstve (дата обращения: 26.10.2025).
- Творческая самоидентификация Владислава Ходасевича в книге «Державин» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tvorcheskaya-samoidentifikatsiya-vladislava-hodasevicha-v-knige-derzhavin (дата обращения: 26.10.2025).
- Творческая самоидентификация Владислава Ходасевича в книге «Державин» // ResearchGate. URL: https://www.researchgate.net/publication/327798782_Tcorceskaa_samoidentifikacia_Vladislava_Hodasevica_v_knige_Derzavin (дата обращения: 26.10.2025).