Современное мировое хозяйство: Анализ структурной фрагментации, геополитических сдвигов и ключевых рисков в период 2020-2025 гг.

От «золотого века» глобализации к многополюсной фрагментации

Если бы экономические историки подбирали один факт, чтобы охарактеризовать современное мировое хозяйство, они, вероятно, выбрали бы следующее: в 2023 году объем мирового экспорта товаров и услуг вырос всего на 0,2%. Это самый низкий показатель за последние пять десятилетий, если исключить периоды глубоких глобальных кризисов. Данная метрика красноречиво свидетельствует о кардинальном структурном сдвиге, который должен быть тщательно изучен.

Мировое хозяйство переживает эпоху беспрецедентной трансформации, которая началась с финансового кризиса 2008 года, усугубилась пандемией COVID-19 и ускорилась геополитическими конфликтами после 2020 года. Старая парадигма американоцентричной, неуклонно растущей глобализации сменилась новой — эпохой многополюсной фрагментации.

Актуальность глубокого анализа этой трансформации для студентов-экономистов невозможно переоценить. Цель данного исследования — обновить академическую базу знаний, заменив устаревшие концепции анализа мирового хозяйства на актуальные, подкрепленные статистикой 2020–2025 годов. Мы сосредоточимся на трех ключевых векторах: структурный слом глобальных связей, перераспределение экономического влияния и технологические драйверы устойчивого развития.

Глобализация под давлением: Экономическая фрагментация и регионализация

С начала XXI века глобализация понималась как неостановимый поток, обеспечивающий максимальную эффективность за счет минимизации издержек. Однако геополитические потрясения, пандемический фактор и технологическое соперничество полностью изменили эту аксиому. Сегодня главный приоритет — не эффективность, а надежность и безопасность цепей поставок, что неизбежно ведет к фрагментации мирового рынка. И что из этого следует? Компании вынуждены отказываться от оптимизации затрат ради геополитической стабильности, что приводит к удорожанию и усложнению логистики.

Структурные сдвиги в международной торговле

Статистика подтверждает замедление темпов интеграции. Период 2020–2024 годов прогнозируется Всемирным банком как самая медленная пятилетка роста мировой торговли с 1990-х годов. Этот спад сопровождается резким ростом протекционизма.

В 2023 году в мире было принято почти 3000 новых торговых ограничений. Для сравнения, это в пять раз больше, чем регистрировалось в 2015 году. Эти меры создают своего рода «тарифные барьеры», которые разделяют мир на экономические блоки. Неудивительно, что мировая торговля не демонстрирует прежней динамики.

Феномен «блоковости»

Самым наглядным проявлением фрагментации стал феномен «блоковости» (или геополитически обусловленной регионализации). Мировая торговля все более четко разделяется на зоны влияния, где политическая лояльность становится важнее экономической выгоды.

С 2022 года наблюдается устойчивый тренд: торговля между геополитически близкими странами (внутри одного блока) росла на 4 процентных пункта в год быстрее, чем торговля между геополитически отдаленными странами. Доля торговых партнеров внутри геополитически близких блоков увеличилась примерно на 6% в 2023 году по сравнению с периодом до февраля 2022 года, в то время как доля между геополитически разными блоками сократилась. Это доказывает, что политические разделительные линии стремительно трансформируются в экономические, что ставит под вопрос саму основу глобализации.

Региональные ответы на деглобализацию (Кейс RCEP)

На фоне замедления глобализации, региональная интеграция, наоборот, набирает обороты. Экономическая регионализация становится естественным ответом на протекционистские тенденции и нестабильность.

Ключевым примером этого процесса является соглашение о Всестороннем региональном экономическом партнерстве (RCEP), вступившее в силу в 2022 году. RCEP объединило 15 стран (10 членов АСЕАН, а также Австралия, Китай, Япония, Новая Зеландия и Южная Корея) и стало крупнейшей в мире зоной свободной торговли.

Значение RCEP

Показатель	RCEP	Влияние на мировую экономику
Доля в мировом ВВП	~30%	Создание крупнейшего производственного и потребительского ядра
Влияние на ВВП региона (2023 г.)	Дополнительно +0,5%	Стимулирование внутрирегиональной торговли и инвестиций

RCEP показывает, что региональные интеграционные процессы, основанные на прагматическом экономическом сотрудничестве, способны генерировать рост и служить «страховкой» от рисков, связанных с ослаблением глобальных связей.

Пересборка глобальных цепей поставок и трансформация экономического лидерства

Кризисы последнего времени заставили компании пересмотреть модель «точно в срок» (Just-In-Time) в пользу «точно на всякий случай» (Just-In-Case). Геополитическая многополюсность заставляет корпорации и государства активно менять подходы к размещению производств и управлению инвестиционными потоками. Но разве не является это прямым доказательством того, что политическая стабильность сегодня имеет более высокую экономическую цену, чем когда-либо?

Сдвиги в размещении производств

Ключевыми трендами, пришедшими на смену классическому офшорингу (выводу производства в страны с самыми низкими издержками), стали:

1. Решоринг (Reshoring): Возврат производства в страну базирования или на близлежащие территории, что обеспечивает максимальный контроль и защиту от геополитических рисков (например, субсидии США на возвращение производства чипов).
2. Френдшоринг (Friend-Shoring): Перевод производства в страны, которые считаются политически и экономически надежными союзниками. Этот подход снижает риски внезапного введения санкций или торговых ограничений.

Эти сдвиги отражаются и на потоках прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Сегодня ПИИ во все большей степени направляются в политически близкие страны, особенно в стратегически важные отрасли, такие как полупроводники, критическая инфраструктура и высокие технологии. Половина протекционистских мер, предпринятых развитыми странами в последние годы, была направлена именно на ужесточение контроля над иностранными инвестициями в чувствительные отрасли.

Новая конфигурация мирового экономического баланса

Наиболее ярким свидетельством многополюсности является трансформация баланса сил между традиционными экономическими лидерами (G7) и быстрорастущими развивающимися экономиками, объединенными в БРИКС. Геополитическая фрагментация является серьезной угрозой для глобальной макрофинансовой стабильности, но одновременно создает возможности для усиления влияния альтернативных центров силы.

Анализ по паритету покупательной способности (ППС) позволяет более точно оценить реальный экономический вклад стран, исключив влияние краткосрочных валютных колебаний. Что касается трансформации валютной системы, то влияние БРИКС здесь особенно заметно.

Сравнительный анализ экономического веса БРИКС и G7 (Прогноз на 2024 год)

Показатель	БРИКС (расширенный состав с 2024 г.)	G7 (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания, США)
Доля в мировом ВВП (по ППС)	36,7%	~30%
Доля в мировом ВВП (по номиналу, 2023 г.)	26%	43,7%
Доля в мировом населении	Более 40% (свыше 3,6 млрд чел.)	Около 10%

Таким образом, по ППС совокупная доля ВВП стран БРИКС (с учетом новых членов, присоединившихся в 2024 году, таких как ОАЭ, Саудовская Аравия и др.) уверенно превышает долю стран G7. Этот фундаментальный сдвиг отражает масштабное изменение глобального экономического ландшафта, где страны Глобального Юга требуют более справедливого представительства в глобальных экономических институтах.

Трансформация международной валютной системы: От биполярности к трехполюсному миру

Геополитические конфликты и использование доллара США в качестве «финансового оружия» через санкционные механизмы спровоцировали ускоренный процесс трансформации международной валютной системы. Академический анализ МВФ подтверждает, что прежняя биполярная система, основанная на доминировании доллара США (USD) и евро (EUR), трансформировалась в трехполюсную, которая теперь включает китайский юань (CNY).

Роль юаня в условиях санкций

Хотя юань пока далек от доминирования, его роль как региональной и расчетной валюты быстро растет. Международный индекс использования юаня в 2023 году составлял всего 2,5%, что значительно уступает доллару США (65,5%) и евро (24,1%). Однако в условиях санкционного давления и роста «блоковости» юань становится ключевым инструментом для расчетов между странами, стремящимися снизить зависимость от западных финансовых систем.

Например, резко выросла доля юаня в двусторонних расчетах между Россией и Китаем, поскольку это позволяет обеспечить непрерывность торговых операций и снизить риски, связанные с «токсичными» валютами. Усиление геополитической напряженности гарантирует, что эта тенденция к дедолларизации и интернационализации юаня будет сохраняться в ближайшие годы.

Цифровой юань (e-CNY) как фактор интернационализации

Китай активно использует новейшие технологии для ускорения интернационализации своей валюты. Разработка цифровой валюты центрального банка (e-CNY или цифровой юань) является стратегическим проектом, призванным упростить трансграничные расчеты, сделать их более быстрыми и менее зависимыми от традиционных западных клиринговых систем (таких как SWIFT).

Масштабы пилотного проекта цифрового юаня впечатляют и подтверждают серьезность намерений Пекина:

Пилотный проект цифрового юаня

Показатель	Значение (на июль 2024 года)
Количество персональных кошельков	Более 180 миллионов
Кумулятивный объем транзакций	Более 7,3 трлн юаней (≈ $1,02 трлн)

Развитие e-CNY представляет собой не только технологическую, но и геополитическую инновацию, способную в долгосрочной перспективе стать важным элементом новой международной финансовой инфраструктуры, альтернативной существующей.

Цифровая экономика и ESG-стандарты как новые драйверы устойчивого развития

Если геополитика и фрагментация выступают факторами торможения и дезинтеграции, то цифровая экономика и повестка устойчивого развития (ESG) являются ключевыми драйверами роста и качественной трансформации. Эти два фактора тесно взаимосвязаны и формируют новые стандарты ведения бизнеса.

Количественная оценка цифровой экономики

Цифровая экономика, основанная на технологиях Интернета вещей (IoT), больших данных (Big Data), искусственного интеллекта (AI) и блокчейна, является краеугольным камнем современной продуктивности. Ее роль в мировом ВВП постоянно растет:

Объем мировой цифровой экономики в 2023 году составил 11,8 трлн долларов США, что соответствует 11,2% глобального ВВП. К 2028 году этот показатель, по прогнозам, вырастет до 16,5 трлн долларов, а его доля в мировом ВВП достигнет 17%.

Внедрение цифровых технологий открывает новые возможности для развития различных отраслей — от здравоохранения и образования до государственного управления, обеспечивая устойчивое и инклюзивное экономическое развитие, особенно в странах с формирующимся рынком.

Внедрение ESG-менеджмента в эпоху AI

ESG-повестка (Environmental, Social, Governance) вышла за рамки простого корпоративного имиджа и стала стратегическим императивом и конкурентным преимуществом. Раскрытие информации о соответствии ESG-критериям является критически важным для привлечения инвестиций.

Глобальный рынок устойчивых облигаций, являющийся ключевым инструментом ESG-инвестирования, по итогам 2024 года превысил 1 трлн долларов США. Это свидетельствует о сохраняющейся устойчивости спроса на устойчивое финансирование, несмотря на общую экономическую и геополитическую напряженность.

Более того, ESG-менеджмент становится основным механизмом для обеспечения сбалансированного управления цифровой трансформацией. Искусственный интеллект, при всей своей эффективности, несет риски предвзятости и непрозрачности. ESG-подход требует, чтобы внедрение AI и других новейших IT-разработок соответствовало социальным и управленческим стандартам. Например, новейшие IT-разработки и AI помогают инвесторам обрабатывать массивы информации и выбирать наиболее перспективные объекты для ESG-инвестирования, тем самым замыкая цикл устойчивого финансирования и технологического развития.

Ключевые глобальные проблемы и экономический прогноз до 2030 года

На фоне структурных сдвигов и технологических прорывов мировое хозяйство сталкивается с серьезными системными рисками, которые могут значительно замедлить темпы роста.

Прогноз «потерянного десятилетия»

Один из самых тревожных прогнозов последних лет был озвучен Всемирным банком: десятилетие до 2030 года может стать «потерянным десятилетием» для мировой экономики.

Прогноз основан на падении «предела скорости» мировой экономики — максимальных долгосрочных темпов роста без провоцирования инфляции. Средние потенциальные темпы роста мирового ВВП в период с 2022 по 2030 год, по прогнозам, составят всего 2,2% в год. Это снижение примерно на треть по сравнению с 3,5%, характерными для первого десятилетия века. Всемирный банк предупредил, что для предотвращения этого сценария необходимы амбициозные инициативы по стимулированию занятости, инвестиций и устранению геополитических барьеров.

Актуальный прогноз МВФ (Октябрь 2025) также указывает на умеренные, но рискованные темпы роста: 3,0% в 2025 году и 3,1% в 2026 году. Основные риски ухудшения ситуации связаны именно с потенциальным ростом тарифов, дальнейшей геополитической напряженностью и макрофинансовой нестабильностью, вызванной фрагментацией.

Новые факторы продовольственной безопасности

Традиционно продовольственные кризисы связывались в основном с конфликтами или климатическими изменениями. Однако современные аналитические доклады выводят на первый план новый фактор — экономические потрясения.

Согласно Глобальному докладу о продовольственных кризисах (GRFC) за 2024 год, свыше 295 миллионов человек в 53 странах и территориях страдали от острой нехватки продовольствия. Этот показатель вырос на 13,7 млн человек по сравнению с предыдущим годом.

В ряде крупных продовольственных кризисов основным фактором стали именно экономические потрясения: резкий рост цен на продовольствие и энергоносители, а также сбои на рынках, вызванные геополитической напряженностью. Это означает, что мировая экономика стала настолько взаимосвязанной (и одновременно фрагментированной), что макроэкономическая нестабильность и торговые барьеры напрямую конвертируются в гуманитарные катастрофы. Экономическая фрагментация угрожает не только финансовым рынкам, но и жизни миллионов людей, что является критическим риском.

Заключение

Современное мировое хозяйство, в отличие от его модели начала XXI века, характеризуется переходом от неконтролируемой глобализации к контролируемой фрагментации и геополитически обусловленной регионализации.

Ключевые выводы исследования:

1. Фрагментация и протекционизм стали доминирующими чертами, о чем свидетельствует минимальный рост мировой торговли (+0,2% в 2023 году) и рост «блоковости» торговли, где политическая близость (френдшоринг) диктует инвестиционные потоки.
2. Экономическая многополюсность усиливается за счет роста влияния объединений, таких как БРИКС. По паритету покупательной способности, доля БРИКС уже превышает долю G7, что сигнализирует о фундаментальном перераспределении веса в глобальных экономических институтах.
3. Валютная система трансформируется в трехполюсную (USD–EUR–CNY), при этом цифровой юань (e-CNY) является стратегическим инструментом Китая для ускорения интернационализации своей валюты в условиях геополитического противостояния.
4. Драйверы будущего роста сосредоточены в цифровой экономике и ESG-сфере. Эти факторы не только повышают продуктивность, но и служат механизмом для обеспечения сбалансированного и устойчивого экономического развития в эпоху AI и Big Data.

Главный риск, стоящий перед мировым хозяйством, — это угроза «потер��нного десятилетия» (2022–2030 гг.), вызванная падением потенциальных темпов роста до 2,2% в год. Преодоление этого риска требует консолидированных усилий по снижению торговых барьеров, восстановлению доверия и амбициозных инвестиций в технологии и устойчивое развитие, что является задачей, требующей политической воли на высшем уровне, а не только экономических реформ.

Список использованной литературы

1. «Перспективы развития мировой экономики» (ПРМЭ). Международный валютный фонд. URL: imf.org (дата обращения: 09.10.2025).
2. «Предел скорости» мировой экономики снизится до минимального значения за последние тридцать лет. Всемирный банк. URL: vsemirnyjbank.org (дата обращения: 09.10.2025).
3. Всемирный банк предупредил о «потерянном десятилетии» для мировой экономики. Forbes. URL: forbes.ru (дата обращения: 09.10.2025).
4. Влияние ESG-повестки на развитие IT-трендов. МГИМО. URL: mgimo.ru (дата обращения: 09.10.2025).
5. Геополитика и фрагментация становятся серьезной угрозой для финансовой стабильности. Международный валютный фонд. URL: imf.org (дата обращения: 09.10.2025).
6. Глобальные проблемы в области продовольственной безопасности. ФАО. URL: fao.org (дата обращения: 09.10.2025).
7. Деглобализация: новая тенденция или новое название? // Cyberleninka. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 09.10.2025).
8. ESG-СТРАТЕГИЯ УПРАВЛЕНИЯ УСТОЙЧИВОЙ ЦИФРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИЕЙ БИЗНЕСА В ЭКОНОМИКЕ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА // Cyberleninka. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 09.10.2025).
9. Интернационализация юаня: прогресс и перспективы // Econs.online. URL: econs.online (дата обращения: 09.10.2025).
10. Как геополитика меняет международную торговлю и инвестиции. NES.ru. URL: nes.ru (дата обращения: 09.10.2025).
11. Китайский юань в мировой валютно-финансовой системе. РИСИ. URL: riss.ru (дата обращения: 09.10.2025).
12. Мир фрагментации на смену миру глобализации // Cyberleninka. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 09.10.2025).
13. Новый тренд — деглобализация: как меняется мировая экономика. ВШЭ. URL: hse.ru (дата обращения: 09.10.2025).
14. Обзор круглого стола «Перспективы развития мировой экономики в условиях глобальной экономической фрагментации». ВШЭ. URL: hse.ru (дата обращения: 09.10.2025).
15. Продовольственная безопасность 2024: снижение цен и новые риски. Roscongress.org. (2024). URL: roscongress.org (дата обращения: 09.10.2025).
16. РОЛЬ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ. IUPr.ru. URL: iupr.ru (дата обращения: 09.10.2025).
17. Структурные изменения в мировой экономике: деглобализация, индустриализация и цифровой переход. Biznesator.ru. URL: biznesator.ru (дата обращения: 09.10.2025).
18. Тенденции в области продовольственной безопасности в 2024 году и в дальнейшем. Всемирный банк. (2024). URL: worldbank.org (дата обращения: 09.10.2025).
19. ЮАНЬ КАК НОВАЯ ВАЛЮТА В РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ. VAAEL.ru. URL: vaael.ru (дата обращения: 09.10.2025).
20. Вавилова Е.В. Международная торговля: Учебное пособие. М.: Гардарики, 2006. 286 с.
21. Дилигенский Г. Глобализация в человеческом измерении / Г. Дилигенский // Мировая экономика и междунар. отношения. 2002. № 7. С. 415.
22. Липсиц И.В. Экономика: Учебник. М.: Вита-Пресс, 2003. 352 с.
23. Максимова М. Проблемы стабильности мировой экономики // МЭиМО. 2004. № 9. С. 13–18.
24. Международные экономические отношения: Учебник. / А.И. Евдокимов, А.К. Бондарев. М.: ТК Велби, 2003.
25. Международные экономические отношения: Учебник / под общ. Ред. В.Е. Рыбалкина. М.: ЮНИТИ, 2006. 605 с.
26. Мировая экономика. Глобальные тенденции за 100 лет / Под ред. И.С. Королева. М.: Экономистъ, 2003.
27. Мировая экономика: Учебник / Под ред. А.С. Булатова. М.: Экономистъ, 2005.
28. Мировая экономика и международный бизнес: Учебник / Под ред. проф. В.В. Полякова и проф. Р.К. Щенина. М.: КноРус, 2005. 656 с.
29. Поляков В.В. Мировой рынок: вопросы прогнозирования. М.: КноРус, 2004.
30. Холопов А. Глобализация и макроэкономическое равновесие // МЭиМО. 2005. № 2. С. 15–24.
31. Шишков Ю. Международное разделение производственного процесса меняет облик мировой экономики // МЭиМО. 2004. № 10. С. 15–26.