Кризис в психологии 1910-1930-х годов XX века: Глубокий анализ истоков, проявлений и последствий

Начало XX века стало для психологии не просто периодом активного развития, но и временем глубочайшей перестройки, настоящим тектоническим сдвигом в её фундаменте. То, что сегодня мы называем «кризисом психологии 1910-1930-х годов», было не упадком, а, напротив, мучительным, но неизбежным этапом её становления как зрелой научной дисциплины. Именно тогда, в условиях стремительно меняющегося мира и нараставших внутренних противоречий, наука о душе (или сознании, как её тогда чаще определяли) оказалась на перепутье, вынужденная переосмыслить свой предмет, методы и даже само своё место в системе научного знания. Актуальность изучения этого периода для современного понимания психологической мысли неоспорима: он не только определил вектор развития множества направлений, но и заложил методологические основы, с которыми психология работает до сих пор. Данный анализ ставит целью провести глубокий анализ истоков, ключевых проявлений и долгосрочных последствий этого «открытого кризиса», охватывая хронологические рамки с 1910 по 1930-е годы, и представить его как неразрывную часть эволюции научного познания психики.

Философские и методологические корни кризиса

Кризис психологии начала XX века не возник на пустом месте. Его корни уходили глубоко в философские и методологические предпосылки, обусловленные стремлением к научности, но одновременно и ограниченностью доступных инструментов познания. С. Л. Рубинштейн, выдающийся отечественный психолог, ведет отсчет кризиса с вундтовской психологии, отмечая, что уже в её рамках намечались элементы, которые впоследствии раскрылись в полномасштабном кризисе. Что это означало для молодой науки? Это был первый звонок, указывающий на нежизнеспособность чистого элементаризма и необходимость более глубокого понимания психических процессов.

Исторический контекст и трансформация предмета психологии

Психология, родившаяся из лона философии, на протяжении веков была тесно связана с ней. Однако к концу XIX века назрела острая потребность в её выделении в самостоятельную научную дисциплину. Это стремление было продиктовано желанием применить к изучению психики строгие научные методы, подобные тем, что успешно использовались в естественных науках. Однако этот процесс отделения оказался не таким простым, как казалось.

В трудах мыслителей Нового времени – Рене Декарта, Джона Локка, Иммануила Канта – были заложены методологические основы, которые определили предмет и методы психологии на долгие десятилетия. Рене Декарт, со своим знаменитым дуализмом сознания и тела, фактически заложил основу для интроспекции, полагая, что сознание, будучи отделённым от материального мира, может быть изучено только самим субъектом через самонаблюдение. Джон Локк, развивая идеи эмпиризма и концепцию *tabula rasa* (чистой доски), подчеркнул роль опыта в формировании сознания. Иммануил Кант, хотя и указал на границы познания сознания через самонаблюдение, тем не менее активно использовал метод трансцендентальной критики, что также было своего рода рефлексией над опытом сознания. Таким образом, психология стала наукой о сознании, отделившись от богословия, но при этом закрепив за собой определённые ограничения, связанные с субъективным методом.

Влияние внешних факторов и запросов практики

К началу XX века мир стремительно менялся, и эти изменения не могли не сказаться на психологии. Социальная ситуация, в частности Первая мировая война, оказала колоссальное влияние на содержание и динамику кризиса. Война потребовала от психологии практических решений: повышения эффективности профотбора в армию, психотерапевтической помощи ветеранам, изучения феноменов стресса и травмы. Лабораторные исследования сознания, оторванные от реальной жизни, оказались неспособны ответить на эти острые запросы. И что из этого следовало? Психология оказалась перед дилеммой: либо оставаться в рамках кабинетных исследований, либо выйти навстречу реальным проблемам общества, что требовало кардинальной перестройки методов и предмета изучения.

Параллельно этому, революционные открытия в других дисциплинах – физике (теория относительности Эйнштейна, квантовая механика), биологии (эволюционная теория, физиология высшей нервной деятельности И.П. Павлова и И.М. Сеченова), генетике – поколебали классические механицистские представления о мире и ставили под сомнение редукционистский подход к психике. Новые концепции показали, что мир гораздо сложнее, чем представлялось ранее, и требуют новых объяснительных моделей.

На этом фоне философские концепции того периода, такие как неокантианство, феноменология и позитивизм, хотя и доказывали необходимость пересмотра старых основ психологии, не могли предложить ей готовых решений для формирования новых. Неокантианство, подчеркивая различие между естественными и гуманитарными науками, ставило под вопрос возможность объективного изучения субъективного опыта. Феноменология, призывающая к «возвращению к самим вещам» и непосредственному описанию опыта, не предлагала конкретных эмпирических методов. Позитивизм, стремясь к научности, в своей наиболее радикальной форме ограничивал предмет психологии лишь наблюдаемыми явлениями, что лишало её возможности изучать внутренний мир человека.

Методологическая фрагментация и «распад» психологии

Все эти факторы привели к тому, что методологический кризис ознаменовался появлением сразу нескольких предметов в психологии и, как следствие, возникновением множества различных подходов и школ. Психология, прежде единая в своём стремлении изучать сознание, распалась на две независимые дисциплины: «описательную психологию» (больше тяготеющую к гуманитарным методам) и «объяснительную» (естественнонаучную) психологию. Это разделение, окончательно сформировавшееся к первой четверти XX века, стало ярким свидетельством глубокой внутренней дезинтеграции.

Уже с 70-х годов XIX столетия, когда психология устами Вильгельма Вундта заявила о своей самостоятельности, постоянно высказывались мнения о её кризисе. Первым, кто открыто заговорил об этом, был Франц Брентано в 1874 году. Он критиковал элементаризм Вундта и предложил рассматривать психические явления как целостные акты, направленные на объект (интенциональность). Становление новых психологических школ на рубеже XIX-XX веков – структурализма, функционализма, вюрцбургской школы, французской школы, описательной психологии – стало предпосылкой методологического кризиса, каждая из которых по-своему пыталась решить проблему предмета и метода, но не смогла создать единую, общепризнанную парадигму. Разделение экспериментальной психологии на физиологическую и противопоставление ей исторической психологии уже содержало в зародыше «разложение психологии на ряд психологий», как отмечал С.Л. Рубинштейн.

Проблемы и противоречия традиционных психологических школ

Кризис психологии 1910-1930-х годов был не только следствием внешних влияний, но и результатом внутренних противоречий, накопившихся в рамках господствовавших на тот момент школ. Интроспективная психология и ассоцианизм, будучи краеугольными камнями научного познания психики в XIX веке, к началу XX века обнаружили свою несостоятельность перед лицом новых вызовов.

Несостоятельность интроспективного метода

Интроспективный подход, или самонаблюдение, унаследованный от идей Декарта, долгое время считался единственно возможным способом изучения сознания. Декарт полагал, что сознание уникально и замкнуто в себе, а потому может быть познано только самим субъектом. Это закрывало сознание для объективного исследования, сводя психологию к своего рода самоанализу.

Однако, как показала практика экспериментальной психологии, интроспекция оказалась неудовлетворительным методом. Вот её основные ограничения:

• Субъективность: Результаты зависели от индивидуальных особенностей экспериментатора-интроспектора, его опыта, установок и даже настроения.
• Невозможность проверки и воспроизведения: Полученные данные невозможно было проверить другим исследователем, а значит, они не соответствовали критериям научности. Различные интроспекторы, даже после тщательной подготовки, сообщали о разных «элементах» сознания и не могли прийти к единому мнению. Яркий пример — спор между Вюрцбургской школой (К. Кюльпе, О. Зельц), утверждавшей о существовании «безобразного мышления» (мысли, не связанной с сенсорными образами), и структуралистами Э. Титченера, которые отрицали эту возможность, настаивая на том, что каждая мысль должна иметь сенсорный эквивалент. Эти разногласия ставили под сомнение универсальность и объективность интроспективных отчетов.
• Изменение самого процесса под влиянием самонаблюдения: Акт самонаблюдения, по сути, менял наблюдаемый психический процесс. Человек, пытаясь осознать свои ощущения или мысли, неизбежно влиял на них, искажая естественное течение психической активности.
• Ограниченность круга испытуемых: В экспериментах могли участвовать только специально обученные люди, обладающие развитой способностью к самоанализу, что делало невозможным изучение психики детей, животных или людей с определёнными ментальными особенностями.

Таким образом, появление экспериментальной психологии с её стремлением к объективности лишь подчеркнуло тупиковость традиционной интроспективной психологии, основанной на самонаблюдении.

Ограниченность ассоцианизма

Ассоцианизм, который объяснял все психические явления как результат связывания (ассоциаций) элементарных ощущений, представлений и идей, также столкнулся с непреодолимыми трудностями. Хотя он и внес вклад в понимание памяти и обучения, но оказался неспособным объяснить центральные проблемы психологии:

• Духовное развитие человека: Ассоцианизм не мог объяснить качественные скачки в развитии, формирование сложных личностных структур и ценностей.
• Источники психической активности и поведения: Он рассматривал психику как пассивный продукт внешних воздействий, не объясняя внутреннюю активность, инициативность и целенаправленность человека.
• Личность: Концепция личности в ассоцианизме сводилась к сумме ассоциаций, что лишало её целостности и уникальности.
• Осмысленные продуктивные процессы мышления и творчество: Такие явления, как инсайт (внезапное озарение), решение сложных задач, создание нового знания, не могли быть сведены к механическому связыванию элементов. Например, восприятие мелодии не является суммой отдельных нот; это целостный образ, обладающий своими уникальными качествами, которые невозможно вывести из свойств отдельных компонентов.
• Новое знание и возникновение нового опыта: Ассоцианизм предполагал, что всё новое формируется из комбинаций уже существующего, но не мог объяснить истинно новое, качественно отличное знание, которое появляется в результате творческой деятельности или инсайта.

Именно поэтому выдвинулось требование «обратного» введения в концепцию ассоцианизма активности субъекта, «Я». В. Вундт, например, противопоставлял пассивным ассоциациям активный процесс апперцепции, который он понимал как волевой акт организации и синтеза ментальных элементов в целостное единство, представляющий собой творческий синтез, а не просто механическое связывание. Франц Брентано также выдвигал концепцию интенциональности психических актов, подчеркивая их направленность и активность.

Разногласия в новых школах конца XIX века

Даже новые школы, возникшие на рубеже XIX века в попытке преодолеть ограничения интроспекции и ассоцианизма, такие как функционализм, структурализм и Вюрцбургская школа, оказались далеки от объективности и единого понимания.

• Структурализм Эдуарда Титченера, ученика В. Вундта, сосредоточился на анализе содержания сознания, пытаясь разложить его на элементарные ощущения, образы и чувства. Он использовал крайне строгую, но всё ещё интроспективную методологию.
• Функционализм, возникший в США (У. Джемс, Дж. Дьюи), напротив, интересовался не структурой сознания, а его функциями – тем, как психика помогает организму адаптироваться к окружающей среде. Функционалисты критиковали элементаризм структуралистов и считали сознание динамическим, постоянно меняющимся потоком.

Фундаментальные противоречия между этими подходами – борьба за предмет и метод исследования – демонстрировали отсутствие единой научной парадигмы. Разногласия при обсуждении результатов, как, например, уже упомянутый спор о «безобразном мышлении», подтверждали субъективность и невоспроизводимость даже самых тщательно поставленных интроспективных экспериментов, что ещё больше углубляло кризис. Какой важный нюанс здесь упускается? То, что даже самые передовые умы того времени, пытаясь преодолеть ограничения, всё ещё не могли выйти за рамки фундаментальных предположений о природе сознания, что тормозило истинный прорыв.

Сведение экспериментальной психологии к физиологической и противопоставление ей исторической психологии, о чём говорил С. Л. Рубинштейн, уже заключали в себе в зародыше «разложение психологии на ряд «психологий»», что и стало одним из ключевых проявлений кризиса.

Новые парадигмы: Реакция на кризис и поиск новых путей

Период открытого кризиса, охватывающий 1910-е – середину 1930-х годов, был временем интенсивных поисков и формирования принципиально новых программ, меняющих понимание предмета и методов психологического исследования. Эти поиски привели к возникновению множества влиятельных школ, которые, зачастую, выступали как антагонисты по отношению к старой психологии сознания. Психология сознания распалась на несколько крупных направлений, каждое из которых предложило свой уникальный взгляд на психику.

Неполный список собственно психологических парадигм, сформировавшихся во время этого открытого кризиса, включает: бихевиоризм; когнитивный бихевиоризм Э. Толмена; психоанализ (учения Фрейда, Юнга, Адлера); гештальтпсихология; динамическая психология К. Левина; описательная психология В. Дильтея и Э. Шпрангера; генетическая психология Ж. Пиаже; культурно-историческая теория Л. С. Выготского; различные версии теории деятельности; реактология К. Н. Корнилова и В. М. Бехтерева; психология установки Д. Н. Узнадзе. Рассмотрим наиболее влиятельные из них.

Бихевиоризм: От сознания к поведению

Бихевиоризм (от англ. behavior – поведение) стал одной из наиболее радикальных реакций на кризис интроспективной психологии. Его основоположник, Джон Броадус Уотсон, в своей программной статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913 г.) предложил полностью отказаться от изучения сознания и душевных явлений, так как они недоступны научному, объективному наблюдению. Вместо этого, предметом психологии должно стать исключительно объективно наблюдаемое поведение человека.

Основная задача бихевиоризма заключалась в изучении процесса научения, формирования новых реакций, а также предсказании и контроле поведения. Детерминистские элементы ассоцианизма, но уже в трансформированном виде, были восприняты американским бихевиоризмом, который стремился объяснить поведение через схемы «стимул-реакция» (S–R). Уотсон полагал, что, зная стимул, можно предсказать реакцию, и наоборот.

Бихевиоризм оказал огромное влияние на развитие психотерапии, став основой для поведенческой терапии. Под его воздействием появились такие эффективные техники, как систематическая десенсибилизация (Джозеф Вольпе) для лечения фобий, экспозиционная терапия, методы модификации поведения (например, «жетонные экономики» для формирования желаемого поведения) и тренинги ассертивности. Прикладной анализ поведения, основанный на принципах бихевиоризма, до сих пор широко используется в работе с различными нарушениями развития.

Гештальтпсихология: Целостность в восприятии

Гештальтпсихология (от нем. Gestalt – образ, структура, форма) возникла в немецкоязычной психологии как продуктивный вариант решения проблемы целостности, которая была неразрешима в рамках элементаристского подхода ассоцианизма. Основоположниками этого направления стали Макс Вертгеймер, Курт Коффка и Вольфганг Кёлер, выступившие в противовес ассоцианистам.

Понятие «гештальт» было введено ещё Х. Эренфельсом в статье «О качестве формы» в 1890 году. Гештальтпсихологи утверждали, что восприятие не является простой суммой отдельных ощущений, а представляет собой активную организацию элементов в осмысленные, целостные структуры (гештальты).

«Целое больше суммы своих частей»

– этот постулат стал центральным для гештальтпсихологии.

Это позволило объяснить такие явления, как феномен φ (фи) – восприятие кажущегося движения, когда статичные изображения, последовательно предъявляемые с определённой частотой, воспринимаются как движущиеся – и инсайт-обучение у животных (эксперименты В. Кёлера с шимпанзе, которые внезапно находили решение задачи, а не путём проб и ошибок), которые не могли быть адекватно объяснены ассоцианизмом. Гештальтпсихология сместила фокус с анализа элементов на изучение принципов организации и структуры психических процессов.

Глубинная психология: М��р бессознательного

Психоанализ, связанный с именем Зигмунда Фрейда, сложился как метод лечения неврозов, а затем превратился в одну из самых влиятельных психологических теорий. Изначально Фрейд занимался лечением истерии, обсессивно-компульсивных неврозов и фобий, преимущественно работая с пациентами, страдающими конверсионными расстройствами, тревожными неврозами и навязчивыми состояниями.

Фрейд первым охарактеризовал психику как поле боя между непримиримыми силами инстинкта (Ид), рассудка (Эго) и сознания (Супер-Эго). Он ввел темы бессознательной мотивации, защитных механизмов психики, роли сексуальности (либидо) и влияния детских травм на формирование личности и развитие неврозов. Его теория стала революционной, поскольку впервые выдвинула на первый план роль бессознательного в человеческом поведении и переживаниях.

Впоследствии из психоанализа Фрейда выросли другие направления глубинной психологии. Альфред Адлер считал движущей силой развития личности не сексуальные влечения, а чувство неполноценности и необходимость его компенсации, развивая концепцию индивидуальной психологии. Карл Густав Юнг ввел понятие коллективного бессознательного (наследуемого общечеловеческого опыта) и архетипов (универсальных структур психики), расширив границы психоанализа за пределы индивидуального опыта.

Культурно-историческая психология Л.С. Выготского

В отечественной психологии, как реакция на кризис, зародилось мощное направление – культурно-историческая психология, связанная с именем Льва Семёновича Выготского. Он ввел понятие о высших психических функциях (ВПФ) как специфически человеческой, социально обусловленной форме психики. Выготский утверждал, что развитие ВПФ (произвольное внимание, логическое мышление, осмысленная речь) происходит не по биологическим законам, а опосредовано культурными средствами (знаками, орудиями) и через взаимодействие с другими людьми. Он заложил основы концепции психического развития, согласно которой развитие человека происходит в процессе интериоризации (перехода внешних форм деятельности во внутренние).

Рефлексология В.М. Бехтерева

Ещё одним важным направлением, возникшим в России как попытка преодоления кризиса и поиска объективных методов, стала рефлексология Владимира Михайловича Бехтерева. В.М. Бехтерев (1857-1927) был выдающимся учёным, который в 1885 году создал первую экспериментальную психологическую лабораторию в России, а в 1908 году – Психоневрологический институт. Он является родоначальником рефлексологии, которая полностью отвергала интроспекцию как ненаучный метод и стремилась объяснить все психические процессы исключительно через объективно наблюдаемые рефлексы и физиологические реакции.

Рефлексология, следуя традициям Вундта в стремлении к объективному измерению психических явлений, однако кардинально отличалась от его психологии сознания. Бехтерев рассматривал психику как эпифеномен физиологических процессов, то есть как побочный продукт или проявление деятельности мозга, не имеющий самостоятельного значения. Это был радикальный шаг к объективизации, который, однако, столкнулся с проблемой редукции сложных психических явлений к простым физиологическим актам.

Специфика проявления кризиса в западной и отечественной психологии

Кризис психологии начала XX века, будучи общемировым явлением, имел свои уникальные особенности проявления в западной и отечественной науке. Эти различия были обусловлены глубокими социокультурными, историческими и идеологическими условиями каждой из систем.

Западная психология: Отказ от элементаризма и интроспекции

В западной психологии период открытого кризиса (начало 10-х — середина 30-х годов XX в.) выразился прежде всего в решительном отказе от элементаризма и интроспекции, которые оказались неспособными объяснить сложность человеческой психики. Исследователи активно искали новые объекты изучения и методы, уходящие от субъективности. Привела ли эта активность к окончательному разрешению всех проблем или лишь к их новому витку?

• Поиск новых объектов: В Европе и США возникли мощные движения, такие как бихевиоризм, который переключил внимание на объективно наблюдаемое поведение, и гештальтпсихология, сфокусировавшаяся на целостных структурах восприятия и мышления. Эти школы стремились преодолеть атомизм и редукционизм, характерные для психологии сознания.
• Развитие прикладных областей: Западная психология активно реагировала на запросы практики. В США, например, задачи обучения и воспитания «нового человека» были тесно связаны с идеями прагматизма и функционализма, фокусировавшимися на практическом образовании, профессиональной подготовке, эффективности и социальной адаптации. Это привело к бурному развитию тестологии, дифференциальной психологии и педагогической психологии.
• Влияние клинических данных: Особое влияние на западную психологию, особенно во Франции, оказали клинические данные. Работы Жана-Мартена Шарко в больнице Сальпетриер, где исследовались случаи истерии, а также исследования Пьера Жане по диссоциации и автоматизму психики, подчеркнули роль бессознательного и фрагментарность самосознания. Эти открытия стали важным стимулом для развития психопатологии и формирования глубинной психологии, в частности, психоанализа З. Фрейда, который также имел значительное влияние на западную мысль.

Таблица 1: Основные проявления кризиса в западной психологии

Аспект кризиса	Характеристика	Примеры направлений/исследователей
Отказ от предмета	Отказ от изучения сознания из-за субъективности метода.	Бихевиоризм (Дж. Уотсон)
Несостоятельность метода	Невозможность использования интроспекции как объективного научного метода.	Споры Вюрцбургской школы и структуралистов.
Поиск целостности	Неспособность элементаризма объяснить целостные психические явления.	Гештальтпсихология (М. Вертгеймер, В. Кёлер).
Влияние практики	Рост запросов на прикладные решения в образовании, медицине, промышленности.	Развитие тестологии, педагогической психологии, психотерапии.
Роль бессознательного	Признание ограниченности изучения только сознательных процессов.	Психоанализ (З. Фрейд), французская глубинная психология (П. Жане).

Отечественная психология: Идеологическое давление и поиск марксистской методологии

В России кризис 1920-х годов переживался особенно остро. На мировой психологический кризис, который был обусловлен внутренними проблемами науки, «наложилась» уникальная специфика социокультурной ситуации: Октябрьская революция 1917 года, последующая Гражданская война и активное формирование нового советского государства. Это привело к беспрецедентному идеологическому давлению на науку.

• Идеологическое давление: Радикальные изменения в стране требовали «революций», «реформ» и «перестроек» во всех областях, включая науку. Психологии предписывалось быть прикладной, служить нуждам рабочего класса и государства, быть идеологически выдержанной (марксистско-ленинской) и вносить вклад в формирование «нового советского человека». Это проявлялось в фокусе на таких областях, как педагогическая психология и психология труда, а также в активном отторжении «буржуазных» и «идеалистических» теорий.
• Потребность в новой методологии: В условиях такого давления отечественные психологи столкнулись с необходимостью построения принципиально новой методологии, которая бы соответствовала принципам диалектического материализма. Это стало катализатором для становления мощной отечественной психологической школы. Работы С.Л. Рубинштейна, С. Франка, Л.С. Выготского заложили основы новой психологической методологии, ориентированной на изучение человека в контексте социальной и культурной жизни.
• Специфика «нового человека»: Если в США задачи обучения и воспитания «нового человека» были связаны с идеями прагматизма и функционализма (эффективность, адаптация), то в России целью было формирование «нового советского человека». Это требовало от психологии вклада в коммунистическое воспитание, развитие коллективного сознания, формирование специфических «социалистических» черт личности. Эти запросы нашли глубокое отражение в культурно-исторической теории Л.С. Выготского и теории деятельности, которые предложили принципиально иное понимание психического развития через интериоризацию культуры и общественно-историческую практику.
• Научные достижения: Несмотря на идеологические сложности, именно в этот период были заложены основы для выдающихся достижений. В.М. Бехтерев ещё в 1885 году создал первую экспериментальную психологическую лабораторию в России, а затем и Психоневрологический институт (1908), став родоначальником рефлексологии – попытки построения объективной психологии на естественнонаучной основе. Эти отечественные идеи столкнулись с господством позитивистских и бихевиористских подходов, характерных для зарубежной психологии того времени, но при этом смогли предложить уникальные и плодотворные решения.

Таблица 2: Сравнительный анализ проявлений кризиса в западной и отечественной психологии

Аспект	Западная психология	Отечественная психология
Драйверы кризиса	Внутренние методологические противоречия, запросы практики, научные открытия.	Внутренние методологические противоречия + социокультурная ситуация (революция, идеология).
Поиск объекта/метода	Отказ от сознания/интроспекции, фокус на поведении, гештальтах, бессознательном.	Поиск марксистской методологии, фокус на социально-историческом развитии ВПФ, деятельности.
Идеологическое влияние	Меньше прямого идеологического давления, прагматизм и функционализм.	Жесткое идеологическое давление, требование соответствия марксизму-ленинизму.
Практические задачи	Профотбор, психотерапия, педагогика.	Воспитание «нового советского человека», психология труда, образования.
Ключевые фигуры/школы	Дж. Уотсон (бихевиоризм), М. Вертгеймер (гештальт), З. Фрейд (психоанализ).	Л.С. Выготский (культурно-историческая), С.Л. Рубинштейн, В.М. Бехтерев (рефлексология).

Таким образом, кризис психологии в 1910-1930-е годы был многогранным явлением, которое в каждой социокультурной среде приобрело свои уникальные черты, но везде служило катализатором для глубокой трансформации и дальнейшего развития науки.

Влияние кризиса на дальнейшее развитие психологии: Уроки и перспективы

На первый взгляд, период кризиса в психологии мог показаться временем дезинтеграции и распада. Однако, как верно отмечал Л.С. Выготский, это был не упадок, а «глубочайший кризис своих методологических основ, знаменующий начало новой эпохи и невозможность дальнейшего развития на старых путях». Этот переломный этап стал важнейшим показателем роста науки, развитие которой неизбежно приводит к необходимости смены прежних представлений новыми знаниями и заложил фундамент для современного системного психологического знания.

Кризис как двигатель роста и формирования новых теорий

Позитивное содержание кризиса заключалось именно в колоссальной работе по созданию новой психологической теории как в зарубежной, так и в отечественной науке. Разнообразие возникших направлений – от бихевиоризма до психоанализа и культурно-исторической психологии – свидетельствовало о поиске принципиально новых объяснительных моделей.

Однако Л.С. Выготский справедливо указывал, что ни одно из возникших в период открытого кризиса направлений не смогло вывести психологию из этого состояния полностью, потому что они «не затрагивали методологического основания, на котором развивается психология на Западе». Этим «методологическим основанием» являлись, главным образом, позитивизм, элементаризм и интроспекция как основной метод исследования. Эти подходы предполагали возможность разложения психических явлений на элементарные составляющие (ощущения, чувства, образы) и их изучение по аналогии с естественными науками. Такая редукционистская и атомистическая позиция оказалась неприемлемой для решения сложных психологических проблем, связанных с целостностью, активностью и социальным характером психики. Новые школы, хоть и предлагали инновационные решения, часто оставались в рамках этой парадигмы, лишь меняя акценты.

Тем не менее, заявленные в этот период новые подходы, поставленные проблемы и полученный эмпирический материал оказали огромное и плодотворное влияние на последующее развитие психологии. Современными историками психологии этот этап правомерно рассматривается как этап расцвета психологического знания, заложившего фундамент для дальнейшего развития системного психологического знания.

Выход из кризиса по Выготскому и современные трактовки

Л.С. Выготский видел выход из кризиса не в поиске новой узкой школы, а в создании всеобъемлющей методологии, «общей психологии», предлагая аналитический метод. Он утверждал, что выход из кризиса заключается в необходимости выйти за пределы организма и искать источники сознательной деятельности и категориального поведения не внутри индивидуального сознания или биологических реакций, а во внешних условиях общественной жизни, в социально-исторических формах существования человека. Именно социокультурный контекст, овладение знаками и орудиями труда, по Выготскому, формирует высшие психические функции.

Современные исследователи, такие как В.А. Мазилов, предлагают многоуровневую трактовку кризиса психологии, что позволяет глубже понять его природу и последствия:

1. Поверхностный уровень: Связан с методологическими разногласиями, обилием конкурирующих школ и практической неэффективностью некоторых подходов. Это то, что было наиболее очевидно в период кризиса – «война школ».
2. Мезоуровень (касается «основных парадигм»): Проявляется в обилии конкурирующих школ и парадигм, что вело к фрагментации науки и отсутствию единого концептуального аппарата.
3. Самый глубокий уровень: Обусловлен фундаментальным непониманием предмета психологии и его ограниченным определением. Это проблема, которая, по мнению Мазилова, в значительной степени сохраняется до сих пор, поскольку психология продолжает бороться за свое место между естественными и гуманитарными науками, пытаясь определить свой уникальный предмет.

Эта многоуровневая модель показывает, что кризис – это не одномоментное событие, а скорее хроническое состояние роста и переосмысления, характерное для молодой и динамично развивающейся науки.

Значение кризиса для современного понимания психологии

Кризис 1910-1930-х годов, при всей его сложности, оставил неизгладимый след в истории психологии. Он привел к осознанию:

• Недостаточности элементаризма и интроспекции: Показал ограниченность попыток разложить психику на элементы и изучать её только через самонаблюдение.
• Важности объективных методов: Стимулировал поиск и развитие объективных методов исследования, что легло в основу экспериментальной и прикладной психологии.
• Многогранности психики: Выявил, что психика человека не сводится только к сознанию, но включает в себя поведение, бессознательные процессы, целостные структуры и социально-культурные детерминанты.
• Необходимости междисциплинарного подхода: Подчеркнул взаимосвязь психологии с философией, биологией, социологией и другими науками.
• Роли практики: Продемонстрировал, что психология не может развиваться в отрыве от реальных запросов общества.

Таким образом, заявленные в период кризиса новые подходы, поставленные проблемы и полученный эмпирический материал оказали огромное и плодотворное влияние на последующее развитие психологии, сформировав основу для системного знания. Современная психология, со всеми её многочисленными отраслями и направлениями, является прямым наследником тех бурных десятилетий, когда наука о душе искала и находила свой путь.

Заключение

Кризис в психологии 1910-1930-х годов XX века представляет собой один из самых драматичных, но в то же время плодотворных периодов в истории этой науки. Он был спровоцирован целым комплексом факторов: от глубинных философских и методологических предпосылок, таких как ограниченность интроспекции и ассоцианизма, до влияния внешних социокультурных событий и революционных открытий в смежных дисциплинах.

Этот период ознаменовался распадом традиционной психологии сознания и рождением множества новых парадигм. Бихевиоризм перенёс фокус на объективно наблюдаемое поведение, открыв путь к поведенческой терапии. Гештальтпсихология предложила принципиально новое понимание целостности восприятия. Психоанализ погрузился в мир бессознательных мотивов и конфликтов. Культурно-историческая психология Л.С. Выготского и рефлексология В.М. Бехтерева в отечественной науке предложили уникальные подходы к изучению психики в контексте культуры и физиологии.

Особенности проявления кризиса в западной и отечественной психологии подчеркивают, чт�� научное развитие неразрывно связано с социокультурным контекстом. В то время как Запад активно отходил от элементаризма и интроспекции, реагируя на запросы клинической и прикладной психологии, отечественная наука, преодолевая идеологическое давление, стремилась создать марксистскую методологию, ориентированную на формирование «нового человека».

В конечном итоге, кризис стал не свидетельством упадка, а мощным двигателем роста и переосмысления. По оценке Л.С. Выготского, это был кризис методологических основ, который заставил психологию перерасти свои прежние рамки. Хотя ни одно из возникших направлений не смогло полностью разрешить все противоречия, они заложили фундамент для системного психологического знания. Уроки, извлеченные из этого периода, остаются актуальными и сегодня, напоминая о необходимости постоянного критического осмысления предмета и методов, о важности междисциплинарного диалога и о глубокой связи науки с запросами общества. Изучение кризисных этапов помогает нам лучше понять динамику развития научной мысли и её адаптацию к меняющемуся миру.

Список использованной литературы

1. Братченко С. Экзистенциально-гуманистический подход Джеймса Бюджентала: уроки для психологии // Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия. 2005. №1. С.99-108.
2. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса. // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 1. М., 1982.
3. Ждан А. Н. История психологии. М., 1997. 576 с.
4. История психологии (10-е — 30-е гг. Период открытого кризиса): Тексты / Петр Яковлевич Гальперин (ред.), Антонина Николаевна Ждан (ред.). 3-е изд. Екатеринбург: Деловая книга, 1999. 480 с.
5. Кефели И. Ф. Наука до и после НТР // Проблемы деятельности ученого и научных коллективов / Под ред. С.А. Кугеля. СПб.: Политехника, 1997.
6. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975.
7. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1998. С. 23.
8. Мазилов В. А. Кризис психологии: новое понимание и трактовка // Ярославский педагогический вестник. 2019. № 6. С. 136-143.
9. Малышева К.С. Человек между биологией и культурой // Естествознание. 1989. № 4.
10. Петровский А. В. Введение в психологию. М., 1996.
11. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. М.: ИНФРА-М, 1998.
12. Петрунникова Р. В., Заяц И. И., Ахременко И. И. История психологии. Минск: Изд-во МИУ, 2009.
13. Попова Т. В. Ассоциативный эксперимент в психологии. М., 2006.
14. Психологический словарь / Под ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мящерякова. М., 2001.
15. Психология. Учебник для гуманитарных вузов / Под общ. ред. В. Н. Дружинина. СПб.: Питер, 2002.
16. Российское сознание: психология, феноменология, культура / Под ред. В.А. Шкуратова, Г. В. Акопова, О. М. Буранюк. Самара: Изд-во Самарского ГПИ, 1994.
17. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946. Гл. III; Он же. Проблемы психологии в трудах К. Маркса и философские корни экспериментальной психологии // Проблемы общей психологии. М., 1973; Он же. Махизм и кризис психологии // Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
18. Рыбаков В. А., Покрышкин А. Л. Совместима ли психология и естественнонаучная парадигма. Томск: «Дельтаплан», 2005.
19. Сарычев С., Логвинов И. Причины методологического кризиса в психологии и его исторический смысл // ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ. URL: https://studfile.net/preview/967587/page:8/ (дата обращения: 03.11.2025).
20. Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки / Под ред. В.Ж. Келле. М.: Наука, 1990. С. 152-166.
21. Тенденции развития психологической науки / Под ред. Ломова Б. Ф., Анцыферовой Л. И. М.: Наука, 1989.
22. Фролова С. В. Начала истории и методологии психологии: Учебное пособие для студентов, обучающихся по специальности «Психология». Саратов: Сарат. гос. ун-т, 2018. 161 с.
23. Хрестоматия по истории психологии: Период открытого кризиса (начало 10-х — середина 30-х годов XX в.) / Под ред. П. Я. Гальперина, А. Н. Ждан. М.: Изд-во МГУ, 1989.
24. Шубинский В.С. Проблемы междисциплинарного синтеза знаний о человеке как педагогической цели. Исследования в педагогических науках // Педагогика. 1990.
25. Эрих Фромм. Человек для себя. / Пер. с англ. Л. А.Чернышевой. Мн., 1992.
26. Юревич А.В. Системный кризис в психологии // Вопросы психологии. 1999. №2. С. 3-11.
27. Юревич А.В., Цапенко И.П. Функциональный кризис науки // Вопр. филос. 1998. № 1.
28. Ярошевский М. Г. История психологии: от античности до середины ХХ века. М., 1996.