Гносеологическая теория символа В.В. Ильина: Природа, функции и формы самореализации «человека символического»

В водовороте современных философских дискуссий, где смыслы ускользают, а границы между реальностью и ее интерпретациями размываются, символ занимает центральное место, выступая своего рода якорем в штормящем море познания. Он не просто посредник, но сам творец миров, значений и идентичностей, предлагая уникальный путь к пониманию фундаментальных процессов мышления и культуры. Именно поэтому монография выдающегося отечественного философа В.В. Ильина «Теория познания. Симвология. Теория символических форм» представляет собой не только глубокое исследование, но и своего рода путеводитель по лабиринтам человеческого сознания и культуры. Эта книга, ставшая предметом нашего анализа, призвана раскрыть гносеологическую природу символа, его многогранные функции и пути, по которым «человек символический» (Homo Symbolicium) реализует себя в мире.

Актуальность обращения к трудам В.В. Ильина для современного студента или аспиранта гуманитарного профиля неоспорима. В условиях, когда семиотика и герменевтика становятся ключевыми методологиями в культурологии, филологии и философии, углубленное понимание символа как фундаментальной категории познания и бытия человека является критически важным, ведь без этого невозможно осмыслить ни динамику современных коммуникаций, ни глубинные культурные трансформации. Работа Ильина предлагает не просто очередную трактовку, а целостную, систематическую гносеологическую доктрину, которая позволяет по-новому взглянуть на роль знаково-символических систем в формировании индивидуального и коллективного сознания.

Цель данного аналитического обзора — не только изложить, но и глубоко интерпретировать ключевые концепции В.В. Ильина, выявить тонкие различия между смежными понятиями, проследить логику его аргументации и оценить значимость его теории для современной мысли. Наш анализ будет построен по следующей структуре: мы начнем с общих положений теории символа, проводя строгое разграничение между символом и знаком; затем перейдем к концепции «человека символического» в ее эволюционном контексте; далее рассмотрим «символосферу» как пространство бытия и классификацию символических форм; особое внимание будет уделено «ментальному реквизиту символического«, включая роль схемы, эстемы и ноэмы; в заключение мы оценим актуальность и новаторство теории Ильина для современной философии и культурологии.

Общие положения теории символа В.В. Ильина: Разграничение символа и знака

В.В. Ильин, признанный мастер философского анализа, начинает свою «Теорию познания» с фундаментального разграничения понятий, которые в обыденном языке часто используются как синонимы, — символа и знака. Это разграничение не является простой формальностью; оно закладывает методологическую основу для всей его гносеологической теории, позволяя проникнуть в более глубокие слои человеческого познания и самореализации.

Символ как гипероним и его отношение к знаку

Чтобы понять, что такое символ в системе Ильина, нужно прежде всего осознать его статус. Автор определяет символ как широкоохватную категорию, или гипероним, вводимую для обозначения «значимого реального и реально значимого». Эта формулировка с порога выводит символ за рамки простого указателя или заменителя чего-либо. Символ, по Ильину, — это универсальная матрица, через которую мир обретает смысл для человека. Он служит общепознавательной необходимости осуществлять знаковую кодировку (шифровку) предметности, которая, в свою очередь, нацелена на образное замещение многоразличных содержательных отношений. То есть, символ не просто замещает объект, но воплощает в себе сложную сеть взаимосвязей, идей и смыслов, которые могут быть выражены только через образ.

Родовым концептом для символа выступает «знак». Знак, в своей основе, представляет собой материализованную мыслительную репрезентацию явления, удостоверенную образностью его метку. Если символ – это нечто глобальное, сущностное, то знак – это его конкретное, осязаемое проявление. Знак, по своей природе, не совпадает с предметностью ни структурно (он не идентичен объекту), ни функционально (его задача – не быть объектом, а указывать на него). Его главная функция – передавать пространную идею ее образной воплотимости. Эта воплотимость знака, его способность быть «местом встречи» мысли и ощущаемого, крепится на двух ключевых процессах:

1. Идеальное преобразование: это процесс, когда предметные связи мира переводятся в мысленно-аналоговый реконструктивный план. То есть, мы не просто видим предмет, но и мысленно создаем его «копию» или «модель» в своем сознании, наделяя ее связями и отношениями.
2. Наглядное представление: это наделение этого мысленно-аналогового реконструктивного плана осязаемостью, то есть придание ему формы, которая может быть воспринята органами чувств или сознанием как нечто конкретное, «видимое» или «ощущаемое».

Таким образом, знак – это материальное воплощение мысли, образ, который служит маркером для определенного явления или идеи. Он является строительным блоком, из которого затем выстраивается сложная архитектура символического.

Differentia specifica: Отличие символа от знака

Признавая, что всякий символ является знаком, В.В. Ильин категорически утверждает, что не всякий знак есть символ. Это ключевое различие, differentia specifica, требует глубокого анализа. Ильин подходит к этому вопросу, варьируя признаки знака и стремясь найти то уникальное качество, которое превращает простой знак в символ. Символ и знак консолидируются по таким признакам, как «заместимость», «образность», «репрезентативности» и «значимости». Однако их глубинные механизмы функционирования принципиально расходятся.

Критерий различия	Знак (по В.В. Ильину)	Символ (по В.В. Ильину)
Природа	Чувственен.	Чувственно-сверхчувственен.
Механизм действия	Выводит за пределы чувственного актом обозначения (сигнификации). Фокусируется на прямом указании или замещении.	Выводит за пределы чувственного герменевтическим актом (интерпретации). Требует глубокого осмысления, раскрытия скрытых смыслов.
Взаимодействие	Объективирует символ. Представляет собой материальную форму, которая может быть наполнена символическим содержанием.	Субъективирует знак. Превращает знак из простого указателя в носителя глубинных смыслов, зависящих от интерпретации субъекта.
Самостоятельность замещающего	Замещающее несамостоятельно. Знак часто привязан к конкретному означаемому и без него теряет смысл.	Замещающее самостоятельно. Символ может существовать независимо от прямого означаемого, порождая множественность интерпретаций.
Потенция замещения	Базовая замещающая функция.	Усиливает замещающую потенцию знака, становясь образом иного события, источником новых смыслов и ассоциаций.

Таким образом, если знак — это дорожный указатель, прямо и однозначно ведущий к цели, то символ — это ландшафт, наполненный скрытыми тропами, тайнами и возможностями для бесконечных путешествий. В этом и заключается его принципиальное отличие и универсальная ценность: он не просто передает информацию, но инициирует глубокое, многомерное осмысление, что открывает путь к подлинному познанию и самореализации.

Видоспецифические черты символа

Символ трактуется В.В. Ильиным как особый тип неиконических знаков, наделяемый видоспецифическими чертами, которые и делают его столь уникальным и мощным инструментом познания. К этим принципиальным атрибуциям относятся:

• Надситуативность: В отличие от знака, который допускает сцепку с пространственно-временным, предметным локалом (например, дорожные знаки, знаки-индикаторы, знаки-копии, знаки-сигналы), инспирацией символического служит не материальный, а идеальный фактор. Символ выходит за рамки конкретной ситуации, его смысл не привязан к непосредственному контексту. Например, крест как символ христианства не привязан к конкретной ситуации распятия, а несет универсальный смысл искупления, веры и надежды, актуальный вне зависимости от места и времени.
• Саметождественность (точнее, самонетождественность): Символ не равен самому себе в буквальном смысле. Он всегда содержит в себе нечто большее, чем его непосредственное проявление. Его смысл не исчерпывается его формой.
• Полиморфность: Символ может принимать различные формы и проявляться в разных контекстах, сохраняя при этом свою глубинную сущность. Он пластичен и адаптивен, что позволяет ему быть универсальным носителем смыслов в различных культурах и эпохах.
• Герменевтичность: Это способность символа требовать и одновременно порождать интерпретацию. Он не дает готового ответа, но приглашает к диалогу, к поиску и раскрытию смыслов, активно вовлекая сознание воспринимающего.
• Контемпляционность: Символ побуждает к созерцанию, к глубокому размышлению, к интуитивному постижению его содержания. Он не только информирует, но и вовлекает в процесс переживания, способствуя формированию личного отношения к выражаемым им идеям.
• Идеографичность: Символ стремится выразить целостную идею, концепцию, а не просто отдельный объект или явление. Он конденсирует множество смыслов в едином образе, становясь своего рода «ментальным маркером» для сложных представлений.

Помимо этих ключевых атрибуций, Ильин выделяет и дополнительные характеристики символа:

• Интерактивность: Символ не пассивен, он активно взаимодействует с сознанием воспринимающего, провоцируя мысли, чувства, ассоциации.
• Трансреакльность: Символ способен выходить за пределы эмпирической реальности, указывая на метафизические, духовные или идеальные измерения.
• Надындивидуальность: Смыслы символа часто выходят за рамки индивидуального опыта, становясь частью коллективного сознания, культурного наследия.
• Выразимость: Символ является мощным средством выражения сложных, порой невербализуемых идей и эмоций.
• Многозначность: Одно из самых отличительных свойств символа. Он редко имеет единственный, фиксированный смысл, напротив, открыт для множества интерпретаций, обогащающихся со временем и в разных культурных контекстах.
• Побудительность: Символ не только информирует, но и побуждает к действию, к изменению, к духовному росту или преобразованию реальности.

Наука о символическом опыте, которую В.В. Ильин называет символогией, изучает механизмы образования смыслозначимой продуктивной сферы, ее композицию, характер динамики и способы осуществления. Она отличается от эпистемологии, где применяются генерализация, объективация, детерминация, тем, что в символогии используются инициация, целеориентация, самореализация. Нерв символогии заключается не в знаковой, а в гуманитарной (духовной) морфологии, не в дедуктивном, а в ноэматическом (понятийно-схематическом) формообразовании. Это подчеркивает центральное место человека, его духовности и творческого начала в процессе символизации, что определяет уникальность и перспективность подхода Ильина.

Концепция «человека символического» (Homo Symbolicium) в эволюционном контексте

Ильин выводит символ из чисто семиотической плоскости, укореняя его глубоко в антропологии и философии истории. В его концепции, символическое — это не просто развитая функция, а искони человеческое, укоренённое в гуманитарной природе каждого индивида. Это не случайный атрибут, а сущностная характеристика, которая определяет саму траекторию человеческой эволюции, кульминацией которой становится Homo Symbolicium.

Символическое как преодоление инстинктивного

В основе способности человека к символизации лежит его уникальная способность преодолевать инстинктивное. Животное царство, при всей своей сложности, управляется преимущественно биологическими импульсами, непосредственной реакцией на внешние стимулы и врожденными программами поведения. Человек же, обладая развитым сознанием и самосознанием, способен выходить за пределы этой непосредственной детерминации. Склонность вырабатывать символическое — это не просто когнитивный навык, а фундаментальный механизм освобождения от тирании инстинктов и сиюминутных потребностей. Ведь именно символическое мышление позволяет человеку оперировать абстракциями, создавать сложные социальные структуры и формировать культуру, что является прямым следствием выхода за рамки животного существования.

Представим первобытного человека: если для животного хищник — это прямая угроза, требующая реакции «бей или беги», то для человека хищник может стать не только реальной опасностью, но и символом силы, ловкости, страха или даже божества. Изображая его на стенах пещеры, человек не просто фиксирует образ, а создает символ, который позволяет ему осмыслить свои отношения с этим животным, передать этот смысл потомкам, выразить страх или уважение, совершить ритуал, направленный на умилостивление или победу. В этом акте заключено преодоление чисто инстинктивного страха; вместо пассивной реакции возникает активное осмысление, преобразование реальности через символическое. Этот процесс символизации позволяет человеку строить сложные социальные структуры, формировать культуру, передавать знания и ценности, которые не являются прямым результатом биологического выживания, но обогащают и усложняют его бытие.

Эволюционная цепочка к Homo Symbolicium

В.В. Ильин предлагает поразительно детализированную эволюционную цепь, которая ведет к появлению Homo Symbolicium. Эта цепочка не линейна в упрощенном смысле, а представляет собой накопление и интеграцию все более сложных способностей, каждая из которых является необходимым условием для возникновения последующей. По мысли Ильина, Homo Symbolicium является не просто очередным этапом, а высшей целью эволюционного процесса, воплощающей полноту человеческой природы.

Проследим эту сложную эволюционную траекторию:

1. Homo habilis (человек умелый) — культуротворческий комплекс: Этап, на котором человек впервые проявляет способность обихаживать, преображать реальность творением «не-живого». Это не просто использование природных объектов, а активное создание искусственных форм – орудий труда. Каменный топор, обработанный по определенному образцу, уже является символом: он не просто камень, но камень, несущий функцию и воплощающий идею изменения природы. Это зарождение материальной культуры и способности к искусственному формотворчеству.
2. Homo significas (человек знаковый) — выразительно-самовыразительный комплекс: Появление орудий труда и усложнение социальной жизни неизбежно порождает потребность в коммуникации. Homo significas становится носителем общительности-сообщительности. Здесь развиваются знаковые системы – от простейших жестов и звуков до пиктограмм и протоязыка. Знак позволяет фиксировать и передавать информацию, координировать действия, выражать базовые эмоции. Это фундамент для всех последующих коммуникативных и символических систем.
3. Homo projectivus (человек целеустремленный) — целеориентирующий комплекс: На базе знаковых систем и элементарного творчества возникает способность к предвидению и планированию. Homo projectivus — это носитель мотивности, воображаемости, достижительности. Он может преодолевать средовость экстраполяционным упорядочением мира, конструированием действительности «по понятию». Это означает, что человек начинает не просто реагировать на окружающий мир, но активно формировать свое будущее, ставить цели и разрабатывать стратегии их достижения. Символы здесь используются для моделирования будущего, создания проектов и идеалов.
4. Homo politicus (человек политический) — социальный комплекс: По мере того как группы людей становятся все более сложными, возникает необходимость в регуляции отношений. Homo politicus — это носитель вовлеченности в «роевой» межиндивидный обмен деятельностью, коммуникацию, интеракцию. Здесь формируются первые социальные институты, правила, ритуалы, которые являются мощными символическими системами. Понятия вождя, племени, территории, справедливости становятся символами, организующими общественную жизнь. Это этап, когда символы начинают выполнять функцию коллективной идентичности и социального контроля.
5. Homo sapiens (человек разумный) — когнитивный комплекс: Этап, на котором происходит качественный скачок в развитии абстрактного мышления. Homo sapiens — носитель абстрактно-понятийного потенциала и рефлективной способности самосознания. Человек не просто использует знаки, но и осмысливает их, создает сложные логические системы, развивает научное познание и философию. Он способен к самоанализу, к критическому осмыслению своего места в мире. Здесь символы становятся инструментами для построения сложных концептуальных моделей реаль��ости.

И наконец, Homo Symbolicium (человек символический). По В.В. Ильину, это не просто сумма всех предыдущих стадий, а их органическое единство и высшее выражение. Сущность человека на этом этапе заключается в символотворчестве, которое протекает в практически-духовных символических формах. Homo Symbolicium — это человек, который не просто использует символы, но живет в мире, созданном и пронизанном символами, активно участвуя в их сотворении и интерпретации. Это человек, который преодолел животное начало и достиг своей подлинной гуманитарной природы через непрерывное создание и осмысление символических миров.

Способность к символизации, по Ильину, не возникла внезапно. Она формировалась у человека посредством эволюционного наращивания мозгового вещества и филогенетически опосредована такими прогрессивными соматическими подвижками, как переход к прямохождению (формирование Homo erectus), который освободил руки для труда и жестикуляции, и развитие речи (формирование Homo loquens), которое стало основой для знаковых и затем символических систем коммуникации. Таким образом, Homo Symbolicium — это не просто философский конструкт, а логическое завершение многовекового эволюционного пути, цель и смысл которого — постоянное творчество и интерпретация символов, формирующих нашу реальность.

Таблица 1: Эволюционная цепочка к Homo Symbolicium

Стадия эволюции	Основная характеристика	Ключевой комплекс	Вклад в символическую способность
Homo habilis	Преображение реальности творением «не-живого» (орудия труда)	Культуротворческий	Зарождение способности к искусственному формотворчеству
Homo significas	Носитель общительности-сообщительности (знаковые системы, протоязык)	Выразительно-самовыразительный	Развитие коммуникации и фиксации информации
Homo projectivus	Носитель мотивности, воображаемости, способности к планированию	Целеориентирующий	Формирование способности к предвидению и созданию идеалов
Homo politicus	Вовлеченность в межиндивидный обмен деятельностью (социальные институты)	Социальный	Создание норм, ритуалов, символов коллективной идентичности
Homo sapiens	Носитель абстрактно-понятийного потенциала и рефлексии	Когнитивный	Развитие логического мышления, науки, самосознания
Homo Symbolicium	Сущность человека в символотворчестве	Интегративный	Высшая форма самореализации через создание и интерпретацию символических миров

Символосфера: Пространство символического и классификация форм

В.В. Ильин не ограничивается рассмотрением символа как индивидуального феномена или эволюционного достижения. Он расширяет эту концепцию до масштабов целого универсума, вводя понятие «символосферы». Это не просто метафора, а фундаментальное измерение человеческого бытия, которое структурирует как внешний мир, так и внутренний мир человека.

Символосфера как пространство бытия человека и общества

В концепции В.В. Ильина, символосфера определяется как неотъемлемое пространство бытия человека и общества. Это не просто набор символов, а живая, динамическая система, которая является условием и дериватом организации жизнедеятельности, физического, социального и духовного существования. Это означает, что без символосферы человек и общество в том виде, в каком мы их знаем, просто не могли бы существовать, поскольку именно она придает смысл нашим действиям, взаимодействиям и всему, что нас окружает.

Пространство символического представляет собой логически конструируемую форму, которая служит средой для всех релевантных событий. Это не физическое пространство, измеряемое метрами, а поле смыслов, идей, ценностей, которые определяют наше восприятие реальности. Символическое пространство задается отношениями, определяющими возникновение типологичных явлений. Например, понятие «свобода» не имеет физического измерения, но в символосфере оно связано с понятиями выбора, ответственности, права, демократии, формируя целую типологию явлений, которые мы относим к «свободным».

Символосфера передает идею духовно оформляемого порядка, позволяющего измерять величие души. Это подчеркивает не только гносеологическую, но и аксиологическую, экзистенциальную значимость символического. Именно через символы человек выражает свои глубочайшие чаяния, идеалы, веру, страхи, создавая мир, который превосходит чисто материальную реальность. Она является основой для формирования мировоззрений, культурных традиций, искусства, религии, науки – всего того, что делает человека человеком.

Духовные и практически-духовные символические формы

В.В. Ильин предлагает структурированную классификацию символических форм, которые наполняют символосферу, разделяя их на духовные и практически-духовные. Это разделение глубоко продумано и основано на различии в их основоположениях и функциях.

Духовные формы являются:

• Миропредставительными: их основная задача — представлять, отражать мир, создавать его целостные образы.
• Универсальными и всеобщими: они стремятся к охвату глобальных смыслов, к истинам, которые актуальны для всех и всегда.
• Поглощены поиском истины: их главный вектор — это познание объективной реальности, стремление к адекватному ее отражению в категориях и концепциях. Примерами могут служить научные теории, философские системы, математические модели.

Практически-духовные формы, в свою очередь, обладают иной природой:

• Миропобудительными: их цель — не столько отражать мир, сколько побуждать к действию, к изменению, к преобразованию.
• Инициирующими и изобретательно-экспрессивными: они запускают новые процессы, стимулируют творчество, выражают эмоции и волю.
• Стимулируют преобразование действительности и воплощение идеалов: эти формы направлены на активное взаимодействие с миром, на создание чего-то нового, на реализацию человеческих устремлений.
• Образны, откровенны и спроецированы на самопроявление, саморазвитие в жизненном мире: они тесно связаны с индивидуальным и коллективным опытом, с искусством, религией, моралью, повседневной практикой.

Различия между духовными и практически-духовными формами конституируются несхожестью их основоположений. Духовные формы апеллируют к разуму, логике, объективности; практически-духовные — к воле, эмоциям, ценностям, субъективному переживанию. Задумайтесь, каким образом, например, научное знание (духовная форма) может вдохновить художника (практически-духовная форма) на создание произведения искусства, которое, в свою очередь, изменит восприятие мира у зрителя, или как нравственный идеал (духовная форма) может побудить человека к конкретным действиям (практически-духовная форма), меняющим его жизнь и общество? Интенсивное общение и взаимодействие в духовной жизни порождает новые творческие усилия, достижения и уподобления, приводя к духовному единению. Это подчеркивает динамический характер символосферы, где различные формы не изолированы, а постоянно взаимодействуют, обогащая и трансформируя друг друга.

Симвология как наука о символическом опыте

На фоне развернутой концепции символа и символосферы В.В. Ильин выделяет новую научную дисциплину — символогию. Он определяет ее как науку, которая изучает механизмы образования смыслозначимой продуктивной сферы, её композицию, характер динамики и способы осуществления. Симвология, таким образом, является ключом к пониманию того, как возникают, развиваются и функционируют смысловые миры, в которых живет человек.

Критически важно отметить методологические отличия символогии от эпистемологии. Если традиционная эпистемология (теория познания) фокусируется на:

• Генерализации: выведении общих законов и принципов.
• Объективации: стремлении к независимой от субъекта истине.
• Детерминации: поиске причинно-следственных связей.

То симвология, по Ильину, оперирует иными категориями:

• Инициация: изучает зарождение, истоки символических форм и смыслов.
• Целеориентация: исследует направленность символического действия, его целеполагающую природу.
• Самореализация: анализирует, как через символическое человек постигает и осуществляет себя.

Эти различия подчеркивают, что нерв символогии заключается не в знаковой, а в гуманитарной (духовной) морфологии, то есть в изучении глубинных структур человеческого духа и его проявлений. Она также отличается тем, что опирается не на дедуктивное, а на ноэматическое (понятийно-схематическое) формообразование. Это означает, что симвология не просто выводит следствия из общих посылок, а исследует, как человек конструирует смыслы и познавательные схемы, которые лежат в основе его понимания мира. Симвология, таким образом, выходит за рамки чисто лингвистического или логического анализа, погружаясь в область экзистенциального и духовного опыта.

Ментальный реквизит символического: Роль схемы, эстемы и ноэмы

Для того чтобы символ мог эффективно функционировать и формировать сложную символосферу, необходим особый «ментальный инструментарий» — набор когнитивных структур и процессов. В.В. Ильин уделяет этому аспекту пристальное внимание, выделяя «Ментальный реквизит символического», который включает в себя «Символический акт», «Понятие как троп. Мифо-поэтическая природа понятийного комплекса» и «От эстемы к ноэме». Центральное место в этой системе занимает концепция схемы.

Символический акт и концепция схемы

В сердце ментального реквизита символического лежит символический акт — динамический процесс, в ходе которого субъект наделяет объект или явление символическим значением. Этот акт невозможен без опоры на схему. Понятие «схемы» в философии В.В. Ильина имеет критически важное значение для понимания генезиса символа. Схема — это не просто абстрактное представление, но активная когнитивная структура, которая организует наш опыт и позволяет нам формировать символы.

В своей сути, схема является посредником между чувственным восприятием и чистой мыслью, между конкретным и абстрактным. Она не является ни образом в буквальном смысле, ни чистым понятием. Это своего рода «понятийно-схематическое формообразование», которое позволяет нам структурировать разрозненные данные опыта и придавать им смысл. Например, когда мы видим дерево, схема «дерева» позволяет нам распознать его как таковое, связывая его с уже существующими представлениями о деревьях, их функциях, свойствах. Но когда дерево становится символом жизни, роста, корней или чего-то еще, именно схема позволяет нам перенести эти абстрактные идеи на конкретный образ, установив между ними непрямую, многозначную связь.

Философская семантика, в отличие от лингвистической и логической, оценивает генерируемые образы мира через установление их соответствия предметному строю реальности (Status Rerum). Она не просто анализирует значения слов или логические связи высказываний, но стремится понять, как наши ментальные конструкции, включая символы, соотносятся с тем, что есть на самом деле. Именно здесь схема играет решающую роль. Она демонстрирует необходимость перехода от осмысления пропозиций, формул и образов мира, явленных в слове, к стоящим за символами предметам, обстоятельствам и конституентам реальности. Это означает, что схема позволяет нам не застревать на уровне поверхностных обозначений, а проникать в глубинную сущность явлений, которые символы стремятся выразить. Без схемы символический акт был бы невозможен, так как именно она обеспечивает ту структуру, на которой строится образное замещение и герменевтическая интерпретация.

Понятие как троп и мифо-поэтическая природа понятийного комплекса

В.В. Ильин проводит смелую параллель между понятием и тропом, раскрывая мифо-поэтическую природу понятийного комплекса. Традиционно понятие воспринимается как сухая, логическая категория, лишенная эмоциональности и образности. Однако Ильин показывает, что даже самые абстрактные понятия имеют свои корни в живом, образном мышлении, которое характерно для мифа и поэзии.

Троп — это фигура речи, использующая слово или выражение в переносном значении. Ильин утверждает, что многие понятия, особенно в философии, функционируют подобно тропам. Они не просто обозначают нечто, но и наделяют это нечто дополнительными смыслами, ассоциациями, коннотациями, которые выходят за рамки их буквального определения. Например, понятие «свобода» не является просто отсутствием ограничений; оно пронизано мифологическими и поэтическими образами полета, открытого пространства, борьбы, идеала. Смена перспективы: а разве не в этом кроется подлинная сила языка – не просто называть вещи, но и вызывать целые миры ассоциаций?

Эта мифо-поэтическая природа понятийного комплекса означает, что даже в строгом академическом дискурсе мы часто оперируем понятиями, которые несут в себе отголоски древних мифов, архетипов и поэтических образов. Они не лишены своей образности, а, напротив, обогащены ею, что позволяет им быть более гибкими и многозначными, функционировать как символы. Это особенно важно для философской семантики, которая не может игнорировать живую, развивающуюся природу языка и мышления. Понимание понятия как тропа позволяет увидеть его динамический потенциал, способность порождать новые смыслы и быть частью символического универсума.

От эстемы к ноэме: Философская семантика В.В. Ильина

Развивая свою теорию, В.В. Ильин вводит важные концепции эстемы и ноэмы, которые демонстрируют эволюцию философской семантики и ее центральную роль в символогии.

Эстема в философии В.В. Ильина ассоциируется с «словесной изящностью» и красотой слова, где «логос» предстает в качестве «изречения», как это характерно для литературы. Это уровень, на котором слово ценится за его эстетические качества, за его форму, звучание, стилистику. Эстема охватывает все богатство выразительных средств языка, его способность вызывать эмоции, создавать атмосферу, формировать художественные образы. На этом уровне философия может быть близка к поэзии, где важна не только мысль, но и способ ее выражения, ее эстетическая сила.

Однако философская семантика не останавливается на эстетике слова. Она стремится к более глубокому, понятийно-схематическому осмыслению. И здесь вступает ноэма. Ноэма в философии Ильина связана с понятийно-схематическим формообразованием и выражает ориентир, предметный «азимут» которого — «идея» в контексте философии. Ноэма — это не просто слово, но слово, нагруженное философским смыслом, представляющее собой структурированную идею или концепцию. Она является результатом перехода от чистой «красоты слова» к его «силе мысли», к его способности выражать фундаментальные идеи.

Ильин утверждает, что ноэматическое (понятийно-схематическое) формообразование составляет «нерв» символогии. Это означает, что истинная симвология не может быть сведена к простому анализу знаков или эстетических форм. Она требует глубокого проникновения в понятийно-схематические структуры, которые лежат в основе символических значений. Симвология, таким образом, не просто описывает символы, но исследует, как они конструируются на уровне мышления, как формируются те «идеи», которые затем воплощаются в символических формах.

Этот переход от эстемы к ноэме демонстрирует необходимость перехода от осмысления пропозиций, формул и образов мира, явленных в слове, к стоящим за символами предметам, обстоятельствам и конституентам реальности. Философская семантика, двигаясь от поверхностного к глубинному, позволяет нам не только понять, что символ говорит, но и почему он говорит именно так, и какие реальные аспекты бытия он стремится отразить или сформировать. Ноэма, будучи сердцем этого процесса, обеспечивает ту интеллектуальную строгость и концептуальную ясность, которая необходима для глубокого анализа символического.

Актуальность и значимость теории символических форм В.В. Ильина для современной мысли

В эпоху, когда мир кажется все более фрагментированным, а поиски смысла становятся как никогда острыми, теория символических форм В.В. Ильина выступает не просто как академический труд, но как мощный интеллектуальный инструмент. Его монография не только подводит итоги, но и открывает новые горизонты для философии, культурологии и понимания самого человека.

Новаторство и методологическая эффективность

Книга В.В. Ильина «Теория познания. Симвология. Теория символических форм» по праву считается новаторской и неординарной работой, которая подводит итог современного периода развития философии языка. Ее новаторство проявляется не только в оригинальности концепций, но и в свежести подхода к уже, казалось бы, исчерпанным темам.

Например, одним из ярких проявлений новаторства является восстановление феноменологической интриги знаменитого стихотворения А. Блока «О доблестях, о подвигах, о славе…», где изменение отношения к прошлому лирического героя характеризуется как «утрата иконы». Ильин не просто цитирует поэта, он глубоко анализирует, как утрата символического образа (иконы) меняет восприятие реальности, памяти и смысла. Этот пример иллюстрирует, как философский анализ, опирающийся на тонкости символического, способен проникать в глубинные экзистенциальные и культурные процессы, раскрывая неявные связи между личным переживанием и коллективной историей.

Работа В.В. Ильина потенциально обладает энергетикой выведения на новый уровень современной отечественной философии, вооружая её новыми, эффективными методологическими инструментами. Это не просто теоретизирование, а создание прикладного философского аппарата. Развитая им симвология предоставляет инструментарий для анализа широкого круга явлений – от политических идеологий до художественных произведений, от индивидуального самосознания до коллективных мифов. Он предлагает не просто описание, а методологию, позволяющую деконструировать и реконструировать смысловые поля, выявлять скрытые механизмы влияния символов на человеческое поведение и познание.

Семиотика как парадигма метафизики XXI века

Одним из наиболее смелых и прогностических утверждений В.В. Ильина является мысль о том, что семиотика (симвология) задаёт парадигму метафизики XXI века. Это не просто констатация факта, а вызов традиционным представлениям о метафизике. Для Ильина метафизика будущего — это не столько поиск трансцендентных сущностей, сколько исследование того, как человек конструирует смыслы и реальности через знаково-символические системы.

Это утверждение основано на глубоком анализе: Ильин показывает, что симвология превосходит возможности семиотики в трактовке собственно человеческого в человеке, поскольку знаковый опыт не исчерпывает всего знаково-символического человеческого опыта. Если семиотика часто фокусируется на формальных структурах знаков и их системах, то симвология, в интерпретации Ильина, погружается в глубинные слои смысла, в герменевтический акт интерпретации, который выходит за рамки простой сигнификации. Символ, в отличие от знака, всегда содержит в себе нечто большее, требует активного соучастия сознания, апеллирует к духовному опыту. Именно в этой способности символа открывать измерения, недоступные простому знаковому кодированию, и заключается его превосходство и его потенциал для формирования новой метафизической парадигмы. Метафизика XXI века, по Ильину, будет строиться на осмыслении того, как символы формируют нашу реальность, наши ценности, наше представление о трансцендентном.

В своей теории В.В. Ильин даже утверждает превосходство цивилизации Homo symbolicum над «аборигенной», не «символизирующей», а «чувствующей» цивилизацией. Это смелое заявление подчеркивает его убежденность в том, что именно способность к сложной символизации отличает развитую культуру от более примитивных форм существования, где доминирует непосредственная чувственная реакция, а не глубокое смыслообразование. В чём же тогда истинный прогресс, если не в способности человека осмысливать и преобразовывать мир через символы?

Практическое значение для социальной практики

Теория символических форм В.В. Ильина обладает не только теоретической, но и огромной практической значимостью для социальной практики. В современном мире, переполненном информацией и культурными кодами, актуально осмысление символических форм бытия и алгоритмов действий, обращенных к глубинным смыслосферам.

• Политика и идеология: Политические лозунги, государственная символика, ритуалы — все это мощные символические конструкции, которые формируют общественное сознание, мобилизуют массы, создают идентичности. Понимание механизмов символогии позволяет анализировать их эффективность, выявлять манипулятивные техники и формировать более осознанный гражданский диалог.
• Культура и искусство: Искусство, литература, музыка — это бесконечные поля для символотворчества. Анализ символических форм помогает глубже понимать произведения искусства, их влияние на человека, а также процессы формирования культурных трендов и ценностей.
• Образование: Развитие символического мышления является ключом к глубокому пониманию мира. Теория Ильина может служить основой для разработки образовательных программ, направленных на развитие критического мышления, способности к интерпретации и творчеству.
• Психология и психотерапия: Символы играют центральную роль в бессознательном. Анализ символических форм, сновидений, личных мифов может быть ценным инструментом для понимания человеческой психики и работы с ней.

Монография В.В. Ильина является третьей книгой издания, задуманного как систематическое положительное изложение философской доктрины познания. Это подчеркивает ее место в более широком философском проекте автора, который стремится создать всеобъемлющую теорию познания. Теория Ильина предлагает не просто описание, а глубокую критику духовного опыта и интеллектуальных практик, что делает ее незаменимым инструментом для любого, кто стремится к глубокому пониманию мира и себя в нем.

Заключение

Монография В.В. Ильина «Теория познания. Симвология. Теория символических форм» представляет собой фундаментальный вклад в отечественную и мировую философию, предлагая глубокую и всестороннюю гносеологическую теорию символа. Проведенный анализ позволяет подвести итоги и обобщить ключевые положения этой уникальной работы.

В.В. Ильин мастерски разграничивает понятия символа и знака, утверждая символ как широкоохватный гипероним, глубоко укорененный в гуманитарной природе человека. Если знак — это материализованная мыслительная репрезентация, оперирующая сигнификацией, то символ, будучи чувственно-сверхчувственным, требует герменевтического акта интерпретации. Это различие, подкрепленное такими видоспецифическими чертами символа, как надситуативность, полиморфность и герменевтичность, становится краеугольным камнем для понимания его особой роли в познании.

Центральное место в теории Ильина занимает концепция «человека символического» (Homo Symbolicium). Автор убедительно демонстрирует, что способность к символизации является не просто одним из навыков, а кульминацией всей человеческой эволюции, последовательно проходящей через стадии Homo habilis, Homo significas, Homo projectivus, Homo politicus и Homo sapiens. Каждая из этих стадий вносит свой вклад в формирование уникального комплекса способностей, ведущих к символотворчеству как сущности человека. Символическое, таким образом, предстает как фундаментальное преодоление инстинктивного, путь к самореализации и трансформации действительности.

Концепция «символосферы» расширяет понимание символического до масштабов неотъемлемого пространства бытия, условия и деривата всей человеческой жизнедеятельности. В этом пространстве Ильин выделяет духовные (миропредставительные, ищущие истину) и практически-духовные (миропобудительные, инициирующие преобразование) символические формы, показывая их динамическое взаимодействие и взаимообогащение. Развитая Ильиным симвология предстает как самостоятельная наука, отличающаяся от эпистемологии своими методологическими подходами, фокусирующимися на инициации, целеориентации и самореализации.

Особое значение имеет анализ «ментального реквизита символического», где центральную роль играет понятие «схемы» — посредника между чувственным и мыслительным, обеспечивающего структурирование опыта и формирование символов. Переход от эстемы (красоты слова) к ноэме (понятийно-схематическому формообразованию) как «нерву» символогии подчеркивает глубину философской семантики Ильина, которая стремится выйти за пределы поверхностных обозначений к стоящим за символами идеям и реалиям.

Актуальность и значимость теории В.В. Ильина для современной мысли неоспоримы. Его работа является новаторской, вооружая отечественную философию новыми, эффективными методологическими инструментами. Утверждение о том, что симвология задаёт парадигму метафизики XXI века, и аргументация превосходства Homo symbolicum над «чувствующей» цивилизацией, свидетельствуют о прогностической ценности его идей. Практическое значение теории символических форм для осмысления социальной практики, политики, культуры и индивидуального самосознания огромно, поскольку она позволяет проникать в глубинные смыслосферы, формирующие нашу реальность.

В целом, монография В.В. Ильина предлагает не просто систематизацию, а глубокий, оригинальный и целостный взгляд на символ как на универсальный механизм познания, самореализации и культуротворчества. Она является незаменимым ресурсом для углубленного изучения философских аспектов символа, открывая широкие перспективы для дальнейших исследований в области эпистемологии, культурологии, семиотики и философии языка. Возможные направления дальнейшего изучения могут включать детальный сравнительный анализ концепции Ильина с постструктуралистскими и деконструктивистскими подходами к символу, исследование практического применения его методологии в анализе современных культурных феноменов и цифровых сред, а также углубленное изучение взаимодействия духовных и практически-духовных форм в контексте глобализационных процессов.

Список использованной литературы

1. Ильин В.В. Теория познания. Симвология. Теория символических форм. М.: Издательство Московского Университета, 2013. 384 с.
2. Ильин В.В., Куренков И.О. К понятию символа // Знание. Понимание. Умение. 2012. URL: https://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/2/Ilyin_Kurenkov_Symbol/ (дата обращения: 01.11.2025).
3. МЕНТАЛЬНЫЙ АБРИС ФИЛОСОФСКОЙ СЕМАНТИКИ THE MENTAL IMAGE OF PHILOSOPHICAL SEMANTICS. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=38301768 (дата обращения: 01.11.2025).
4. Рецензия на монографию: Ильин В. В. Метафилософия. Поэтика философии. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=46447065 (дата обращения: 01.11.2025).
5. Символ и знак: сравнительный анализ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/simvol-i-znak-sravnitelnyy-analiz (дата обращения: 01.11.2025).