Кодификация права в Российской империи XVIII века: от первых попыток к формированию идеологии государственного законодательства

К концу XVII века Российская империя оказалась на пороге не только политических и экономических трансформаций, но и глубокого законодательного кризиса. Соборное уложение 1649 года, некогда передовой правовой документ, к XVIII веку безнадежно устарело, утонув в лавине новых, часто противоречивых и бессистемных указов, манифестов и регламентов. Этот законодательный хаос создавал серьезные препятствия для эффективного государственного управления, судопроизводства и развития общества. Именно в XVIII столетии, в эпоху бурных реформ и становления абсолютизма, остро проявилась потребность в систематизации и кодификации права. Изучение этих попыток кодификации, несмотря на их преимущественно неудачный исход, имеет важнейшее значение для понимания эволюции российского права, формирования правовой мысли и становления государственности. Данная работа призвана дать всесторонний анализ исторических предпосылок, причин, процесса, основных проектов, а также результатов и значения этих усилий, следуя академическому подходу и опираясь на авторитетные историко-правовые источники.

Теоретические основы и специфика кодификации права в России XVIII века

Понятие кодификации и ее отличие от других форм систематизации

Прежде чем углубляться в исторический контекст, необходимо четко определить, что представляет собой кодификация права, и чем она отличается от иных форм систематизации. Кодификация — это высшая и наиболее сложная форма законотворчества, результатом которой является создание нового, внутренне согласованного, логически структурированного и всеобъемлющего нормативно-правового акта — кодекса. Кодекс призван не просто собрать воедино действующие нормы, но и провести их коренную переработку, устранить пробелы, коллизии и устаревшие положения, а также внести существенные изменения в правовую ткань. Таким образом, кодификация — это одновременно и метод систематизации, и мощная правотворческая деятельность, направленная на качественное обновление законодательства.

В отличие от кодификации, другие формы систематизации права, такие как инкорпорация и консолидация, имеют иные цели. Инкорпорация предполагает простое объединение действующих нормативно-правовых актов без изменения их содержания в хронологическом или предметном порядке (например, Полное собрание законов Российской Империи). Консолидация же объединяет несколько нормативных актов, регулирующих одну сферу общественных отношений, в один новый акт, при этом содержание норм может незначительно корректироваться, но без кардинальной переработки всей отрасли права. Кодификация же идет гораздо дальше, создавая нечто принципиально новое, системное и целостное, что укрепляет юридическое единство и согласованность правовых норм, повышая их качество и определенность.

Особенности кодификационных процессов в Российской империи XVIII века

Специфика кодификационных процессов в России XVIII века проистекала из уникальных условий абсолютной монархии и исторического развития страны. Несмотря на многочисленные, порой масштабные попытки, создать единый, завершенный Свод законов так и не удалось. Эти усилия постоянно балансировали между двумя ключевыми подходами, отражая внутренние противоречия и отсутствие четкой правовой доктрины.

С одной стороны, существовала идея о необходимости дополнения и обновления Соборного уложения 1649 года новыми законодательными актами. Этот подход предполагал сохранение исторического ядра правовой системы, но с его адаптацией к меняющимся реалиям. Примером может служить деятельность Палаты об уложении 1700 года, которая ставила своей целью сведение Соборного уложения 1649 года с вновь накопившимся законодательным материалом, подготовив проект Новоуложенной книги.

С другой стороны, периодически возникала идея создания совершенно нового Уложения, которое бы не просто обновляло, но и переосмысливало весь правовой массив. Такой подход часто был связан с реформаторскими устремлениями монархов и влиянием западноевропейской правовой мысли. Например, в 1718 году Петр I, осознавая отставание отечественного права, принял решение о создании нового уложения на основе как русских, так и иностранных законов, что демонстрировало стремление к радикальному обновлению и заимствованию передовых европейских моделей.

Важной особенностью стало также изменение вектора юридической техники после смерти Петра I. В период «дворцовых переворотов» наметился поворот от амбициозных планов по кодификации к более осторожной систематизации законодательства. Это было обусловлено «дворянской реакцией», которая противопоставляла идею отечественной правовой традиции иностранным влияниям и волюнтаризму законодателя, предпочитая эволюционный путь накопления и упорядочения норм, а не революционную переработку. Таким образом, российская кодификация XVIII века представляла собой сложный, многовекторный процесс, отягощенный политическими, социальными и методологическими вызовами. Неудачи этих проектов стали неотъемлемой частью истории российского права, заложившей основу для его будущего развития и упорядочения.

Предпосылки и причины острой потребности в кодификации законодательства

Законодательный кризис XVII – начала XVIII века: устаревшее уложение и массив новых актов

К началу XVIII века правовая система Российской империи столкнулась с глубоким кризисом, вызванным расхождением между устаревшим Соборным уложением 1649 года и огромным массивом новых законодательных актов. Соборное уложение, хотя и было значительным шагом вперед для своего времени, не могло адекватно регулировать стремительно меняющиеся общественные отношения. Оно было создано в условиях сословно-представительной монархии и не отвечало требованиям формирующегося абсолютизма и активного строительства империи.

Ключевой проблемой стало экспоненциальное накопление некодифицированного законодательного материала. На протяжении второй половины XVII века и особенно в XVIII веке издавалось огромное количество манифестов, именных указов, уставов, регламентов и других нормативных актов. Только за царствование Петра I было издано более трех тысяч узаконений. При Анне Иоанновне их число было сопоставимым, а при Екатерине II превысило десять тысяч. Эти акты часто принимались по мере возникновения конкретных проблем, без учета общей правовой системы, что приводило к их хаотичности, противоречивости и несистематизированности. Как метко подметил М. М. Щербатов, законодательный массив того времени представлял собой «смешение противуречащих и без системы сделанных законов», многие из которых были «неудобоисполнимы и непонятны в слоге». Судебные и управленческие органы столкнулись с огромными трудностями в применении права, поскольку найти нужную норму, понять ее смысл и разрешить коллизии было крайне сложно. Этот законодательный хаос требовал немедленного вмешательства и коренной переработки, ведь отсутствие единообразия в правоприменении подрывало саму основу государственности.

Социально-экономические трансформации и их влияние на правовую систему

Потребность в кодификации была также глубоко укоренена в масштабных социально-экономических трансформациях, переживаемых Российской империей в XVIII веке. Этот период характеризовался значительным ростом населения, развитием рыночных отношений, становлением мануфактурного производства и, что особенно важно, усилением эксплуатации крестьянства.

• Демографический рост и развитие рыночных отношений: Во второй половине XVIII века население России выросло почти вдвое — с 18 до 36 миллионов человек. Этот рост сопровождался расширением связей помещичьих и крестьянских хозяйств с рынками. Увеличивался экспорт зерна, внедрялись новые сельскохозяйственные культуры, такие как табак, картофель и подсолнечник. Эти процессы требовали более четкого правового регулирования земельных отношений, торговых операций, прав собственности и договорных обязательств.
• Рост мануфактурного производства: Число мануфактур в России увеличилось с 600 до более чем 1200 к концу столетия. Развитие промышленности создавало новые правовые вызовы, связанные с регулированием труда, собственности на производственные средства, отношений между владельцами мануфактур и рабочими (порой приписными крестьянами). Существующее законодательство не могло адекватно охватить эти сложные экономические процессы.
• Ужесточение крепостного права и крестьянские восстания: Параллельно с экономическим ростом происходило беспрецедентное усиление эксплуатации крестьян. В черноземных районах барщина достигала 4-6 дней в неделю, а денежный оброк за полвека вырос в 5 раз. Дворянство получало все больше прав над крепостными, фактически превращая их в полную собственность. Это привело к росту социальной напряженности и крупным крестьянским восстаниям, наиболее масштабным из которых стала война под предводительством Е.И. Пугачева (1773–1775 гг.). Подобные потрясения ярко демонстрировали не только социальные противоречия, но и неспособность существующей правовой системы обеспечить стабильность и порядок. Правительство осознавало, что для предотвращения дальнейших волнений и укрепления своей власти необходим новый, более современный и универсальный свод законов, который бы четко регулировал сословные отношения и обеспечивал правопорядок.

Таким образом, социально-экономические изменения XVIII века стали мощным катализатором потребности в кодификации, выдвигая на повестку дня создание такого законодательства, которое могло бы адекватно отражать новые реалии, регулировать усложняющиеся общественные отношения и, главное, поддерживать стабильность абсолютной монархии.

Укрепление абсолютной монархии и потребность в правовом регулировании государственного аппарата

XVIII век в России — это эпоха окончательного оформления и укрепления абсолютной монархии, начатая Петром I и продолженная его преемниками. Централизация власти, создание разветвленного бюрократического аппарата и унификация государственного управления требовали соответствующей правовой базы. Абсолютная монархия, по своей природе, стремится к единообразию и системности в управлении, а это, в свою очередь, невозможно без четкого, универсального и внутренне согласованного законодательства.

Отсутствие единого Свода законов создавало серьезные проблемы в работе государственного аппарата:

• Неоднозначность применения законов: Судебные и административные органы на разных уровнях часто сталкивались с противоречиями и пробелами в законодательстве, что приводило к разночтениям, злоупотреблениям и неэффективности. Каждый чиновник и судья вынужден был самостоятельно трактовать многочисленные указы, что подрывало принцип единообразия правоприменения.
• Сложность управления обширной империей: Расширение территории Российской империи и усложнение ее административной структуры требовали четких правил для всех звеньев управления. Существующий хаотичный законодательный массив не мог обеспечить необходимой унификации и координации деятельности многочисленных коллегий, канцелярий и местных органов власти.
• Идеологическая потребность в легитимации власти: Для абсолютной монархии право является одним из важнейших инструментов утверждения своей легитимности и авторитета. Создание универсального и систематизированного законодательства должно было подчеркнуть мощь и разумность монаршей власти, способной упорядочить жизнь страны в соответствии с «просвещенными» принципами.

Таким образом, укрепление абсолютной монархии не только выявило, но и усилило острую потребность в кодификации. Единый, всеобъемлющий Свод законов должен был стать краеугольным камнем правового государства, обеспечивая эффективное функционирование государственного аппарата, стабильность общества и легитимность монаршей власти.

Хроника кодификационных попыток: от Петра I до Екатерины II

XVIII век стал периодом интенсивных, хотя и зачастую безрезультатных, попыток кодификации российского законодательства. От Петра I до Екатерины II, каждый монарх, осознавая острую необходимость в упорядочении права, предпринимал свои инициативы.

Кодификационные инициативы Петра I (1700-1725)

Петр I, будучи великим реформатором, прекрасно понимал критическое состояние законодательной системы. Именно с его именем связаны первые серьезные попытки систематизации права в XVIII веке.

• Палата об уложении 1700 года: Первая попытка была предпринята уже в 1700 году с учреждением Палаты об уложении. Ее основной задачей было не столько создание совершенно нового правового акта, сколько приведение в соответствие с Судебниками и Соборным уложением 1649 года всего массива вновь принятых нормативных актов, а также обновление судебной и управленческой практики. Палата работала до 1703 года и подготовила проект Новоуложенной книги. Этот проект сохранял структуру Соборного уложения (25 глав), но содержал существенно обновленные нормы. Однако, по неизвестным причинам, проект так и не был обнародован и не вступил в силу.
• Уложенная комиссия 1714 года: В 1714 году была учреждена новая Уложенная комиссия под руководством сенатора Василия Апухтина. Эта комиссия работала до 1718 года, но также не смогла добиться серьезных результатов, составив лишь десять глав нового уложения. Ее деятельность столкнулась с организационными трудностями и, возможно, недостаточной квалификацией исполнителей.
• Проект нового Уложения 1718–1725 годов: Осознавая неэффективность предыдущих попыток и вдохновленный западноевропейским опытом, в 1718 году Петр I принял решение о создании совершенно нового уложения, которое должно было базироваться не только на русских, но и на иностранных (преимущественно шведских и датских) законах. Для этого в 1720 году была создана специальная комиссия, состоящая из трех иностранных и пяти русских юристов. Эта комиссия продолжала работать до воцарения Петра II, однако и она не принесла заметной пользы в плане создания всеобъемлющего кодекса. К 1725 году был завершен проект нового Уложения, который включал четыре книги: «О процессе (то есть о суде), месте и о лицах, к суду принадлежащих», «О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах», «О злодействах, какие штрафы и наказания следуют», «О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии». Этот проект насчитывал 120 глав и 2000 статей, черпая источники из Соборного Уложения 1649 года, Кормчей книги и многочисленных указов. Тем не менее, и этот масштабный труд остался лишь проектом, не получившим законодательного утверждения.
• Частичные успехи: Несмотря на отсутствие полного Свода законов, кодификационная работа первой четверти XVIII века имела важные частичные успехи. В 1714 году были утверждены Воинские артикулы — первый в России свод военно-уголовного законодательства, который стал значимым шагом в унификации военного права. В 1720 году был утвержден Генеральный регламент, охватывающий сферу административного законодательства и регламентирующий деятельность коллегий, что упорядочило работу центрального государственного аппарата. Эти документы, хотя и не являлись всеобъемлющими кодексами, продемонстрировали возможность систематизации отдельных отраслей права и стали важными вехами в развитии российского законодательства.

Деятельность Уложенных комиссий в период дворцовых переворотов (1728-1766)

После смерти Петра I, в период дворцовых переворотов, попытки кодификации продолжились, но их характер и результативность были значительно ниже. Этот период отмечен серией безрезультатных Уложенных комиссий, которые учреждались неоднократно: в 1728–1730, 1730–1744 и 1754–1766 годах.

• Четвертая Уложенная комиссия (1728–1730 годы): Созданная при Петре II, эта комиссия имела цель систематизировать указы, изданные после 1649 года. В ее состав вошли 38 депутатов от губерний. Однако, из-за неорганизованности и политической нестабильности (смена монархов), она была распущена императрицей Анной Иоанновной, так и не достигнув никаких значимых результатов.
• Пятая Уложенная комиссия (1730–1744 годы): Также учрежденная Анной Иоанновной, эта комиссия включала членов предыдущей и представителей Юстиц-коллегии и Вотчинной коллегии. Они обсуждали проекты уложений о суде и вотчинах, но деятельность комиссии была крайне медленной и малопродуктивной, что вновь привело к ее безрезультатному завершению.
• Шестая Уложенная комиссия (1741–1766 годы): При Елизавете Петровне, 12 декабря 1741 года, была учреждена новая комиссия из сенаторов, которая, однако, бездействовала на протяжении 13 лет. Позднее, 28 июня 1754 года, по предложению графа Петра Шувалова, была учреждена еще одна Шестая Уложенная комиссия, обладавшая сложной структурой: она включала общую комиссию из 8 членов (среди которых был даже академик Штр��бе де-Пирмонт) и 35 особых ведомственных комиссий при коллегиях. К концу 1760 года эта комиссия подготовила две части, касающиеся уголовного законодательства, и проект «О состоянии подданных вообще», посвященный вопросам гражданского права и сословно-классовых отношений. Однако, несмотря на объем проделанной работы, ее деятельность также была прекращена в 1766 году из-за придворных интриг и общей политической нестабильности в последние годы правления Елизаветы и короткого царствования Петра III. Эти комиссии, хотя и проделали некоторую подготовительную работу, так и не смогли создать полноценный кодекс, демонстрируя глубокие системные проблемы и отсутствие политической воли для завершения начатого.

Уложенная комиссия Екатерины II 1767 года: цели, состав и работа

Наиболее масштабная, известная и амбициозная попытка кодификации XVIII века связана с именем императрицы Екатерины II. Созванная в 1767 году, ее Уложенная комиссия преследовала несколько ключевых целей, выходящих за рамки простого упорядочения законов.

• Цели созыва: Основной целью, заявленной Екатериной II, было создание нового единого свода законов, который должен был заменить устаревшее Соборное уложение и систематизировать весь законодательный массив. Однако, помимо чисто правотворческой задачи, императрица преследовала и более широкие политические цели:
  • Изучение общественного мнения: Комиссия должна была служить своего рода «совещательным парламентом», позволяя правительству получить уникальный срез мнений и чаяний различных сословий о текущем положении дел в стране. Депутаты, представляющие свои регионы и сословия, должны были собрать «Наказы» от населения, в которых фиксировались их проблемы и предложения.
  • Проведение отдельных частных реформ: На основе собранной информации предполагалось проведение локальных реформ, направленных на улучшение управления и социального положения.
  • Укрепление политических позиций императрицы: Для Екатерины II, пришедшей к власти в результате дворцового переворота, созыв такой масштабной комиссии был важным шагом для легитимации своей власти и демонстрации заботы о благе подданных.
• Состав Комиссии: Уложенная комиссия 1767 года была беспрецедентна по своему составу и представительности. В нее вошли 564 депутата, представлявших почти все свободные сословия империи: 161 от дворян, 208 от горожан, 79 от крестьян (кроме крепостных), 54 от казаков и 28 от правительства. Такой широкий сословный состав был призван обеспечить всесторонний учет интересов и проблем различных слоев общества.
• «Наказ» Екатерины II: Фундаментальным документом, призванным направлять работу Комиссии, стал «Наказ» Екатерины II. Это был уникальный правовой и политический трактат, в большей своей части посвященный уголовному праву и являющийся компиляцией взглядов западноевропейских философов Просвещения, таких как Монтескье («О духе законов»), Вольтер и Беккариа («О преступлениях и наказаниях»). «Наказ» провозглашал принципы законности, соразмерности наказаний, гуманизма и рационального государственного управления, однако его практическое применение в условиях крепостнической России было весьма ограниченным.
• Работа Комиссии: Депутаты Комиссии активно обсуждали вопросы, поднимаемые в «Наказе» императрицы и в собственных «Наказах», собранных от населения. Эти обсуждения, несмотря на их порой хаотичный характер, дали богатый материал для изучения состояния страны. Однако, собственно законотворческая работа шла крайне медленно, а внутренние противоречия между сословиями, отстаивающими свои, зачастую антагонистические интересы, препятствовали выработке единых решений. Комиссия фактически прекратила активную работу с июня 1768 года, а 18 декабря 1768 года была официально распущена под предлогом начавшейся Русско-турецкой войны.

Несмотря на незавершенность и отсутствие прямого законодательного результата, Уложенная комиссия 1767 года стала важнейшим событием в истории России. Она продемонстрировала глубокую потребность в правовых реформах, дала правительству бесценную информацию о состоянии общества и стала ярким примером влияния западноевропейских просветительских идей на российскую политическую и правовую мысль.

Системные факторы неудач кодификационных проектов XVIII века

Многочисленные попытки кодификации права в XVIII веке, несмотря на их масштабность и стремление монархов, так и не увенчались успехом в создании единого Свода законов. За этим стоял целый комплекс глубинных политических, социальных, институциональных и методологических факторов.

Политические и институциональные барьеры

• «Дворянская реакция» после Петра I и изменение отношения к кодификации: После смерти Петра I, с началом эпохи дворцовых переворотов, произошло существенное изменение в отношении к реформаторской деятельности, включая кодификацию. «Дворянская реакция» заключалась в стремлении к ограничению государственного вмешательства в дела дворянства, расширению его привилегий и отходу от петровских идеалов службы государству. Это привело к противопоставлению идеи отечественной правовой традиции, основанной на старых уложениях и обычаях, иностранным влияниям и «волюнтаризму законодателя», характерному для Петра I. В результате, многие кодификационные инициативы стали восприниматься как угроза сложившимся сословным интересам, что подрывало политическую поддержку этих проектов.
• Ограниченные политические цели монархов: Часто монархи использовали Уложенные комиссии не столько для реальной кодификации, сколько для достижения сиюминутных политических целей. Ярким примером является Уложенная комиссия 1767 года Екатерины II. Императрица, пришедшая к власти путем переворота, стремилась укрепить свои позиции, продемонстрировать «просвещенность» и заботу о благе подданных, а также собрать информацию о настроениях в обществе. Как только эти политические цели были достигнуты, а опасность турецкой войны дала благовидный предлог, Екатерина быстро ограничила возможности законодательной комиссии эффективно работать, а затем и вовсе распустила ее. Отсутствие подлинной и непреклонной политической воли довести дело до конца, а также использование комиссий как инструмента политической легитимации, а не реальной правовой реформы, стали одним из ключевых факторов неудач.

Правовая неготовность и методологические просчеты

• Отсутствие глубокого, системного обозрения законодательного материала: Комиссии XVIII – начала XIX веков приступали к составлению новых Уложений без адекватной подготовительной работы. Отсутствовала систематическая инвентаризация и анализ всего материала, накопленного за полтора столетия развития законодательства. Не сопоставлялись связи между законами, не проводился глубокий анализ их содержания на предмет противоречий и пробелов. Это приводило к тому, что комиссии фактически начинали работу «с чистого листа» каждый раз, что было крайне неэффективно и обрекало их на неуспех.
• Низкая квалификация депутатов и отсутствие единой методологии: Состав комиссий часто был неоднороден по своей квалификации. Депутаты, особенно в Уложенной комиссии 1767 года, представляли различные сословия и не всегда обладали достаточными юридическими знаниями и опытом для систематической законотворческой работы. Отсутствовала единая, научно обоснованная методология кодификации, что приводило к хаотичности в работе и невозможности согласования различных подходов.
• Отсутствие «фундаментальных законов»: Как отмечал впоследствии Павел I, отсутствие «фундаментальных законов», которые выполняли бы роль конституции, фиксируя правовой статус государства и власти, низводило Россию на уровень «азиатской державы». Эта проблема была не просто пробелом, а глубокой системной проблемой законодательного беспорядка. Без четко определенных базовых принципов государственного устройства, прав и обязанностей власти, любая попытка кодификации общего законодательства была обречена на создание противоречивых и нестабильных норм. Это указывало на фундаментальную неготовность российской правовой системы к полноценной кодификации по европейским образцам.

Объем и противоречивость законодательного массива

• Огромное количество противоречивых законов: Законодательный массив XVIII века был поистине колоссальным. Как уже отмечалось, за каждое царствование издавались тысячи указов, манифестов и регламентов. Эти законы часто принимались ситуативно, без учета уже существующих норм, что приводило к их «смешению противуречащих и без системы сделанных законов».
• Неудобоисполнимость и непонятность: Многие законы были «неудобоисполнимы и непонятны в слоге», что делало их применение крайне затруднительным. Отсутствие четкой юридической терминологии, громоздкие формулировки и противоречия создавали почву для злоупотреблений и произвола.
• Неотменяемость устаревших норм: Еще одной серьезной проблемой было то, что устаревшие законы порой не отменялись, а просто игнорировались на практике или вступали в конфликт с новыми актами. Это создавало острые правовые коллизии, которые требовали не просто систематизации, но и радикального пересмотра всего законодательства, что было чрезвычайно сложной задачей для комиссий того времени.

Таким образом, неудачи кодификационных проектов XVIII века были обусловлены не только недостатком политической воли или организационными просчетами, но и целым комплексом глубоких системных проблем: от сопротивления сословных интересов до правовой и методологической неготовности государства к столь масштабной реформе.

Влияние западноевропейской правовой мысли на российскую кодификацию

XVIII век в России был ознаменован не только внутренними реформами, но и активной рецепцией государственно-правового опыта Западной Европы. Российская юридическая мысль, будучи молодой и восприимчивой, последовательно попадала под воздействие популярных западноевропейских направлений и школ.

Рецепция права при Петре I: шведские и датские законы

Эпоха Петра I стала отправной точкой для полномасштабной рецепции западноевропейских идей и практик. Петр, стремясь модернизировать Россию и приблизить ее к европейским стандартам, активно заимствовал организационные, военные и правовые модели.

В контексте кодификации это проявилось в его решении 1718 года о создании нового уложения не только на основании русских законов, но и с привлечением иностранного опыта, в частности, шведских и датских правовых систем. В 1720 году была даже создана специальная комиссия, в состав которой входили иностранные специалисты. Этот шаг был принципиально важным, поскольку он демонстрировал осознание отсталости отечественного права и готовность к прямому заимствованию. Шведское и датское законодательство того времени считалось одним из наиболее передовых и систематизированных в Европе, что делало его привлекательным образцом для Петра. Хотя эта конкретная инициатива не привела к созданию полного кодекса, она заложила традицию обращения к европейскому опыту при попытках упорядочения российского права. Отсутствие прямого успеха, однако, не умаляет значения этой попытки как индикатора готовности к радикальным изменениям.

Идеи Просвещения и «Наказ» Екатерины II

Одним из наиболее ярких примеров влияния западноевропейской правовой мысли на российскую кодификацию стал «Наказ» Екатерины II для Уложенной комиссии 1767 года. Сама идея созыва такой комиссии и принципы, заложенные в «Наказе», были навеяны чтением западноевропейских просветителей.

• Монтескье, Вольтер, Беккариа: В основе «Наказа» лежали идеи таких мыслителей, как Ш. Монтескье, особенно его фундаментальный труд «О духе законов», а также Вольтера и Ч. Беккариа («О преступлениях и наказаниях»). Екатерина II буквально компилировала целые разделы из их произведений, особенно в части уголовного права. Она провозглашала принципы законности, соразмерности наказаний, презумпции невиновности, отмены пыток, гуманизма и рационального законодательства. Эти идеи были революционными для России того времени и отражали стремление Екатерины представить себя «просвещенной монархиней».
• Внешнеполитические цели: Помимо внутриполитических задач, Екатерина II активно использовала «Наказ» для повышения международного престижа России. Она позаботилась о переводе своего «Наказа» на немецкий, французский, английский и итальянский языки и его публикации в западноевропейской прессе. Это принесло ей и стране большой престиж в общественном мнении Европы, демонстрируя прогрессивность российского монарха и его приверженность просветительским идеалам, несмотря на сохранение крепостного права.

Формирование концепции «фундаментальных законов» под влиянием Запада

Влияние западноевропейских идей не ограничивалось лишь конкретными статьями «Наказа». Оно проявилось и в формировании более фундаментальных концепций, таких как идея «фундаментальных законов» государства.

• Идеи конституционного устройства: В правление Павла I, и особенно при активном участии таких государственных деятелей, как Н.И. Панин, активно обсуждалась концепция «непременных государственных законов», которая должна была закрепить правовой статус государства и власти. Эти идеи были прямым следствием знакомства с западноевропейскими теориями конституционного устройства и разделения властей, которые противопоставлялись произволу абсолютной монархии.
• «Цивилизованность правления»: Прямая связь понятий «кодификация» и «цивилизованность правления» также берет свое начало в политико-философских трактатах эпохи Просвещения. В Европе создание кодексов (например, Кодекс Наполеона) рассматривалось как признак развитого, рационального и цивилизованного государства. Российские монархи, стремясь войти в число ведущих европейских держав, осознавали, что наличие упорядоченного законодательства является важным атрибутом этой «цивилизованности».

Воздействие западноевропейских юридических школ

Отечественная юридическая наука в XVIII веке находилась в стадии становления и была чрезвычайно восприимчива к западноевропейским влияниям. Она последовательно попадала под воздействие популярных направлений и школ:

• Естественное право: Идеи естественного права, постулирующие существование универсальных, неотчуждаемых прав человека, оказали значительное влияние на просветительскую часть «Наказа» Екатерины II и на общие представления о справедливости и гуманизме в законодательстве.
• Историческая теория права: Хотя в XVIII веке она еще не получила полного развития, элементы исторического подхода, при котором право рассматривается как продукт исторического развития народа, начинали проникать в российскую мысль, влияя на отношение к старому законодательству и идеям сохранения отечественных традиций.
• Догматическая и социологическая юриспруденция: В более широком смысле, эти направления, зародившиеся на Западе, постепенно формировали методологию изучения и систематизации права, хотя их полноценное влияние проявилось уже в XIX веке.

Таким образом, западноевропейская правовая мысль оказала глубокое и многогранное влияние на российские кодификационные инициативы XVIII века, формируя не только конкретные нормы и принципы, но и само понимание роли права в государстве, а также методологические подходы к его систематизации.

Историческое значение и последствия попыток кодификации XVIII века

Несмотря на то, что ни одна из многочисленных Уложенных комиссий XVIII века не привела к созданию полноценного и утвержденного Свода законов, их деятельность имела колоссальное историческое значение для последующего развития российского права и законотворческой деятельности.

Вклад в развитие российского законодательства и правовой мысли

Хотя кодификационные попытки XVIII века и не увенчались прямым успехом в виде нового кодекса, они стали важнейшим этапом в эволюции российского права.

• Формирование форм позитивного законодательства: В ходе работы комиссий и подготовки проектов были выработаны новые подходы к структурированию законодательных актов, их содержанию и форме. Это способствовало формированию более четких и систематизированных форм позитивного законодательства, что стало основой для будущих правотворческих процессов.
• Идеология основных законов государства: Дискуссии вокруг «Наказа» Екатерины II, а затем и идеи «непременных государственных законов» в правление Павла I, заложили фундамент для формирования идеологии основных законов государства. Это было осознанием необходимости иметь не только текущие акты, но и некий фундаментальный, конституционный документ, определяющий базовые принципы устройства государства и общества.
• Предметные области отраслей права: В процессе анализа и попыток систематизации огромного массива законодательства происходило неявное, но важное разграничение предметных областей материальных и процессуальных отраслей права. Юристы и государственные деятели начинали осознавать различия между нормами, регулирующими имущественные отношения, уголовные деяния, порядок судопроизводства и ��.д., что было критически важно для дальнейшей кодификации по отраслевому принципу.
• Уникальный опыт законотворчества: Сама деятельность комиссий, их организационные структуры, попытки привлечения широкого круга представителей (как в комиссии Екатерины II), опыт работы с огромным массивом документов — все это стало уникальной школой законотворческой деятельности, обогатившей государственный аппарат бесценным опытом, который был учтен в дальнейшем.

Значение Уложенной комиссии 1767 года для изучения общественного мнения

Уложенная комиссия 1767 года, несмотря на ее политизированность и отсутствие законодательного результата, имела исключительное значение как инструмент изучения общественного мнения и выявления реальных проблем империи.

• Уникальный массив информации: Сбор «Наказов» от 1,5 тыс. депутатов, представляющих различные сословия (дворянство, купечество, государственные крестьяне, казаки), предоставил правительству Екатерины II уникальный массив информации о нуждах, чаяниях и проблемах населения. Это были своего рода «социологические данные» XVIII века, позволявшие получить представление об умонастроениях сословных групп, их жалобах на произвол чиновников, несовершенство судебной системы, тяжесть налогов и крепостного права.
• Влияние на политику Екатерины II: Эта информация, хотя и не привела к немедленным кардинальным реформам, безусловно, повлияла на дальнейшую политику Екатерины II. Она получила глубокое понимание социальной структуры и ее болевых точек. В частности, данные из «Наказов» подтвердили высокую степень приверженности дворянства своим сословным привилегиям и их растущее влияние, что в дальнейшем отразилось в усилении опоры императрицы на дворянство как на главную социальную опору престола. Это стало одним из факторов, приведших к принятию «Жалованной грамоты дворянству» 1785 года, которая законодательно закрепила их привилегии.

Актуализация задачи создания Свода законов: путь к Сперанскому

Самый главный, пожалуй, итог всех неудачных кодификационных попыток XVIII века заключался в том, что они ярко продемонстрировали глубину проблем законодательства и острую, непреходящую потребность в его упорядочении.

• Подготовка почвы для Сперанского: Именно этот опыт, опыт многочисленных провалов и частично реализованных проектов, послужил фундаментом для успешной кодификационной работы М. М. Сперанского в XIX веке. Неудачи XVIII века не обесценили саму идею кодификации, а, напротив, подтвердили ее актуальность и показали, какие методологические и политические ошибки необходимо избежать.
• Исторический анализ М. М. Сперанского: М. М. Сперанский, приступив к созданию Свода законов Российской империи, не игнорировал предыдущий опыт, а тщательно его изучил. В своем фундаментальном труде «Обозрение исторических сведений о Своде законов» он документально рассмотрел деятельность всех десяти комиссий XVIII – начала XIX веков, анализируя их успехи и неудачи. Этот исторический анализ стал ценнейшим уроком и отправной точкой для его собственной, в конечном итоге успешной, работы по систематизации российского законодательства.

Наконец, «Наказ» Екатерины II, несмотря на его ограниченные политические цели и отсутствие прямой реализации, снискал России большой престиж в европейском общественном мнении. Он позиционировал Российскую империю как просвещенное государство, стремящееся к гуманному и рациональному управлению, что имело важное дипломатическое и идеологическое значение.

Таким образом, попытки кодификации XVIII века, хотя и не привели к созданию единого Свода законов, стали неотъемлемой частью истории российского права. Они выявили критические проблемы, стимулировали развитие правовой мысли, обогатили опыт государственного управления и, главное, актуализировали задачу систематизации законодательства, сделав ее одним из центральных направлений развития государства в последующие столетия.

Заключение

XVIII век в истории Российской империи стал периодом, когда государственная власть, осознавая нарастающий законодательный хаос и отставание от европейских правовых систем, неоднократно предпринимала попытки кодификации. Эти усилия, начатые Петром I и достигшие своего апогея в Уложенной комиссии Екатерины II, были обусловлены целым комплексом факторов: от устаревания Соборного уложения 1649 года и экспоненциального роста противоречивого законодательного массива до глубоких социально-экономических трансформаций и необходимости укрепления абсолютной монархии.

Несмотря на масштабность инициатив, привлечение иностранных специалистов и просветительские идеи, заложенные в «Наказе» Екатерины II, ни одна из Уложенных комиссий не смогла создать полноценного и утвержденного Свода законов. Причины этого были многомерны: политическая нестабильность и «дворянская реакция» после Петра I, использование комиссий монархами для достижения сиюминутных политических целей, отсутствие системной методологии и глубокого анализа всего законодательного материала, а также колоссальный объем и противоречивость действующего права, усугублявшиеся отсутствием «фундаментальных законов».

Тем не менее, эти незавершенные проекты имели непреходящее историческое значение. Они способствовали формированию новых форм позитивного законодательства, заложили идеологические основы для концепции основных законов государства и стимулировали развитие отечественной правовой мысли под влиянием западноевропейских юридических школ и идей Просвещения. Уложенная комиссия 1767 года стала уникальным источником информации об общественном мнении и нуждах сословий, повлияв на дальнейшую политику Екатерины II. Главным же итогом стало то, что неудачи XVIII века не обесценили саму идею кодификации, а, напротив, лишь подтвердили ее острую актуальность, подготовив почву для успешной реализации этой важнейшей задачи М. М. Сперанским в XIX веке. Таким образом, попытки кодификации XVIII века, несмотря на отсутствие прямого успеха, стали фундаментальным этапом в истории российского права, заложившим основу для его будущего развития и упорядочения.

Список использованной литературы

1. Алексеев С.С. Теория государства и права. М.: Норма, 2009. 496 с.
2. Борзаковский П.А. Императрица Екатерина Вторая Великая. М.: Панорама, 1991. 256 с.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Спб., 2004.
4. Керимов Д.А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М.: Норма, 2000. 521 с.
5. Ключевский В.О. Курс лекций по Русской истории в 5-ти частях. М.: Эксмо, 2006.
6. Марченко М.Н. Источники права. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. 760 с.
7. Покровский И.А. История римского права. СПБ.: Издательско-торговый дом «Летний Сад», 2008. 533 с.
8. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Мысль, 1993.
9. Власова Т.В., Лесовая Т.С. Кодификация права: отдельные проблемные вопросы // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2025. № 1 (105). С. 17–27.
10. Федин А.Н. Влияние западноевропейского правового опыта на систематизацию российского законодательства в XVIII — первой половине XIX в // Вестник Московского университета МВД России. 2018. № 4. С. 136–140.
11. История государства и права России в 2 ч. Часть 1. IX — первая половина XIX века: учебник / под ред. С.А. Малинина. М.: Юстицинформ, 2017. Глава 2.
12. Манкевич И.П. Применение кодификации как способа систематизации права в современном правотворчестве Республики Беларусь // Актуальные проблемы правоведения. 2021. № 4. С. 40-44.
13. Обыденнова Н.Н. Кодификация как способ систематизации законодательства и форма правотворчества // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 5. С. 19–27.
14. Омельченко О.А. Кодификация права в России в период абсолютной монархии (вторая половина XVIII века) // История отечественного государства и права: Учебник. М.: Зерцало, 2005. Глава 5, § 2.
15. Тараборин Р.С. Управление кодификационными процессами гражданского законодательства России в период реформ Петра I (1700-1725 гг.) // Вопросы управления. 2014. № 6 (13). С. 143–149.
16. Власова А.В. Реформы Петра I Великого и кодификация русского права // Сборник научных трудов СевКавГТУ. Серия «Право». 2007. № 4.
17. Минжуренко А. Кодификация российского законодательства. РАПСИ, 2023. 1 августа.
18. Шулепин Д.С. Попытки кодификации процессуального законодательства в России во второй-третьей четверти XVIII в // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2009. № 4. С. 103–113.
19. Тимофеева А.А., Павлова А.Д. Кодификация законодательства в России: исторический и практический аспекты // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке. 2022. Т. 13. № 1. С. 5–9.
20. Законодательные акты Анны Иоановны [Электронный ресурс]. URL: https://www.prlib.ru/section/920400 (дата обращения: 28.10.2025).
21. Борисова Т.Ю. Свод законов Российской империи в 1905-1917 гг.: идейно-политическая борьба вокруг кодификации: дис. … канд. юрид. наук. Москва, 2010.