Философские концепции причины и следствия: индетерминизм, телеология и развитие

Проблема причинности, на первый взгляд кажущаяся незыблемой основой нашего повседневного опыта, на поверку оказывается одним из самых глубоких и многогранных вопросов в истории философии. С момента зарождения мысли она служила краеугольным камнем как метафизики, стремящейся постичь устройство бытия, так и эпистемологии, исследующей возможности и пределы человеческого познания. Неудивительно, что даже в современной познавательной реальности и истории философии и науки формируется новый образ причинности, который во многом снимает остроту конфликта между детерминистическими и индетерминистическими концепциями, подтверждая ее непреходящую актуальность.

В настоящем реферате мы предпримем попытку систематизировать и проанализировать ключевые философские концепции причины и следствия. Наш путь будет пролегать через исторические ландшафты мысли, где мы встретимся с классическими трактовками причинности, а также исследуем ее сложную связь с индетерминизмом, свободой воли и телеологией. Особое внимание будет уделено эволюции этих идей под влиянием научных открытий, в частности квантовой физики, и современных философских подходов. Работа структурирована таким образом, чтобы последовательно раскрыть многоаспектность проблемы, начиная с фундаментальных определений и заканчивая актуальными вызовами и альтернативными взглядами, демонстрируя при этом ее глубокое влияние на различные области знания.

Фундаментальные определения и универсальный характер причинности

Причина и следствие как базовые философские категории

В основе нашего понимания мира лежит интуитивное ощущение, что ничто не происходит просто так, без какой-либо предпосылки. Эта глубоко укоренившаяся идея нашла свое философское выражение в парных категориях причины и следствия. Причина и следствие — это не просто последовательность событий, а, как отмечается в «Философском энциклопедическом словаре», генетическая связь явлений, выражающая один из моментов всеобщего взаимодействия. Причина выступает как явление, действие которого порождает, определяет или вызывает другое явление, именуемое следствием.

Истоки этой универсальной идеи, вероятно, кроются в наблюдениях за собственными действиями человека: мы строим, творим, изменяем мир вокруг себя и видим непосредственные результаты своих усилий. Этот опыт создания и изменения был затем экстраполирован на весь космос, обретая всеобщий смысл. Таким образом, причинность, или каузальность (от лат. causa – причина), стала пониматься как генетическая связь между отдельными состояниями видов и форм материи в процессах её движения и развития.

Ключевыми характеристиками причинности являются её объективность, универсальность и необходимость. Объективность означает, что причинно-следственные связи существуют независимо от нашего сознания. Универсальность утверждает, что нет явлений без причин, каждое событие имеет свои корни. Необходимость же подразумевает, что при одних и тех же условиях одинаковые причины неизбежно порождают одинаковые следствия. Этот принцип лежит в основе научного познания и предсказания.

Важно отметить, что процесс причинения не является мгновенным актом. Он последовательно разворачивается во времени: причина предшествует следствию, однако существует и стадия их сосуществования, в течение которой происходит активное воздействие причины на следствие. Более того, в сложных системах наблюдается и обратное воздействие следствия на причину, что подчеркивает диалектический характер взаимосвязи. Понятие причинности тесно связано с выработкой базовых моделей бытия и постоянно обогащается по мере преобразований последних, отражая динамику нашего понимания мироздания. Все это помогает нам глубже понять фундаментальные законы природы и общества, а также выстроить более эффективные стратегии взаимодействия с миром.

Учение Аристотеля о четырех причинах

Для глубокого понимания концепции причинности необходимо обратиться к Аристотелю, чьё учение о четырех причинах стало одной из наиболее влиятельных и долговечных схем для объяснения бытия и сущности вещей. В своей «Метафизике» он предложил комплексный подход, выделив не одну, а четыре фундаментальные причины, каждая из которых по-своему отвечает на вопрос «почему?» в отношении любого объекта или события.

1. Материальная причина (causa materialis) – это то, из чего состоит вещь, её субстрат, её «тело». Представьте, например, бронзовую статую. Материальной причиной здесь будет сама бронза. Для дома это будут камни, дерево, цемент – всё, из чего он сделан. Эта причина отвечает на вопрос «из чего?» или «каков её субстрат?». Без материи, из которой формируется вещь, её существование невозможно.
2. Формальная причина (causa formalis) – это сущность, структура, образец, идея или план, который придает материи смысл и определяет, чем является вещь. Возвращаясь к статуе, формальной причиной будет её конкретный образ, задуманный скульптором – например, форма Аполлона или Афродиты. Для дома это будет архитектурный замысел, чертежи, определяющие его структуру и функциональность. Эта причина отвечает на вопрос «что это?» или «какова её форма?». Именно форма делает материальную субстанцию «тем, чем она является».
3. Движущая (или производящая/действующая) причина (causa efficiens) – это источник изменения или движения, то, что производит или создает вещь, приводит её в бытие. В случае статуи движущей причиной является скульптор, который своим трудом и мастерством превращает бронзу в произведение искусства. Для дома это строители и их действия по возведению здания. Эта причина отвечает на вопрос «кем/чем произведено?» или «откуда взялось изменение?».
4. Целевая причина (causa finalis) – это то, ради чего существует вещь, её цель, предназначение или конечный результат. Статуя создается не просто так, а с определённой целью: быть произведением искусства, украшать пространство, служить объектом поклонения. Дом строится для того, чтобы быть жильем, убежищем, местом для семьи. Эта причина отвечает на вопрос «зачем?» или «какова её цель?». По Аристотелю, именно целевая причина часто является наиболее важной, так как она определяет направление развития и завершенность вещи.

Учение Аристотеля о четырех причинах демонстрирует глубокое понимание многоаспектности объяснения явлений. Он не сводил причинность к простому механическому воздействию, а рассматривал её как комплексное взаимодействие материальных условий, структурных форм, действующих сил и, что особенно важно, внутренних целей или предназначений, что оказало колоссальное влияние на всю последующую философскую мысль, позволяя объяснить как природные, так и искусственные объекты с невиданной полнотой.

Детерминизм, индетерминизм и проблема свободы воли

Детерминизм: всеобщность и исторические формы

Проблема причинности неразрывно связана с концепциями детерминизма и индетерминизма, которые на протяжении веков формировали диаметрально противоположные взгляды на устройство мира и место человека в нём. Детерминизм (от лат. determinare — определять) — это философское учение, утверждающее всеобщую, закономерную связь и причинную обусловленность всех явлений. Он постулирует объективный характер причинности, полагая, что каждое событие в мире является неизбежным следствием предшествующих причин.

Исторически одной из наиболее ярких форм детерминизма был механистический детерминизм XVII–XVIII веков. Этот подход, вдохновленный грандиозными успехами классической механики Исаака Ньютона, абсолютизировал форму причинности, описываемую строго динамическими законами. В рамках механистического детерминизма причинность отождествлялась с необходимостью, а случайность, если и признавалась, то лишь как кажущаяся, следствие недостаточного знания.

Вершиной этого мировоззрения стало учение французского математика и астронома Пьера-Симона Лапласа. В его знаменитом мысленном эксперименте, известном как демон Лапласа, предполагалось существование интеллекта, который в любой данный момент времени знал бы все силы, приводящие природу в движение, и взаимное расположение составляющих её существ. Для такого интеллекта, по словам Лапласа, «ничто не было бы неопределенным, и будущее, как и прошлое, было бы открыто его взору». Этот интеллект, зная координаты и импульсы всех частиц во вселенной, мог бы совершенно однозначно определить её состояние в любой прошедший или будущий момент. Таким образом, механистический детерминизм предполагал полную предсказуемость всех мировых событий, если бы были известны все начальные условия.

Однако абсолютизация механической причинности привела к серьёзным философским и этическим проблемам. Отрицание объективного характера случайности и полная предопределенность ставили под сомнение свободу воли человека и его моральную ответственность. Если все действия заранее предопределены, то как можно говорить о свободном выборе и заслуженной вине или поощрении? Эти вопросы стали катализатором для развития альтернативных философских концепций, стремящихся учесть сложность и многомерность бытия, выходящие за рамки чисто механического объяснения.

Индетерминизм: отрицание причинности и вызовы

На другом полюсе философских воззрений находится индетерминизм, который представляет собой прямое отрицание или существенное ограничение принципов детерминизма. Индетерминизм (от лат. in — отрицание, и determinare — определять) — это философское учение и методологическая позиция, которые ставят под сомнение либо объективность причинной связи как таковой (онтологический индетерминизм), либо познавательную ценность причинного объяснения в науке (методологический индетерминизм).

В истории философии индетерминизм и детерминизм выступают как противостоящие концепции, особенно остро проявляющиеся в вопросах обусловленности воли человека, его выбора и ответственности за совершённые поступки. Индетерминизм трактует волю как автономную силу, утверждая, что принципы причинности не применимы к объяснению человеческого выбора и поведения. Сторонники индетерминизма часто обвиняют детерминистов в фатализме, то есть в убеждении, что все события предопределены и человек лишен возможности влиять на свою судьбу. Для индетерминистов свобода воли является неотъемлемым атрибутом человеческого существования, а причинно-следственные связи не могут полностью объяснить или предсказать внутренние решения и моральные выборы индивида.

Аргументы индетерминизма часто опирались на интуитивное чувство свободы и возможность альтернативных действий. Если каждый мой поступок жестко предопределен предшествующими причинами, то как я могу быть ответственен за него? Эта дилемма подталкивала философов к поиску таких моделей причинности, которые могли бы примирить обусловленность мира с автономией человеческого духа.

В XX веке индетерминизм получил мощную поддержку со стороны новых научных открытий, особенно в области физики микромира, где классические представления о причинности столкнулись с непреодолимыми трудностями. Это привело к переосмыслению роли причинности не только в философии, но и в самой науке, показав, что не все явления поддаются однозначному причинно-следственному объяснению в традиционном смысле, и открыв дорогу для новых, более гибких парадигм.

Квантовая физика как вызов классическому детерминизму

Развитие квантовой физики в начале XX века стало одним из самых значительных интеллектуальных вызовов классическому детерминизму, который господствовал в науке со времён Ньютона и Лапласа. Мир микрочастиц оказался настолько не похожим на привычный макромир, что его описание потребовало радикального пересмотра фундаментальных принципов, включая причинность.

В квантовой механике несостоятельность принципов классического детерминизма проявилась в нескольких ключевых аспектах:

1. Принцип неопределенности Гейзенберга: Сформулированный Вернером Гейзенбергом в 1927 году, этот принцип утверждает, что невозможно одновременно с абсолютной точностью определить пары сопряженных физических величин частицы. Наиболее известная пара — это положение и импульс (количество движения) частицы. Математически это выражается как Δx · Δp ≥ ℏ/2, где Δx — неопределенность положения, Δp — неопределенность импульса, а ℏ (приведенная постоянная Планка) — фундаментальная константа. Это ограничение не связано с несовершенством измерительных приборов или нашей неспособностью их улучшить; оно является объективным, внутренним свойством микромира. Чем точнее мы измеряем положение частицы, тем менее точно можем знать её импульс, и наоборот. Это означает, что даже при идеальных условиях невозможно получить полную информацию о начальном состоянии микросистемы, что исключает возможность лапласовского предсказания будущего.
2. Концепция суперпозиции и коллапса волновой функции: Другой фундаментальный принцип квантовой механики — это суперпозиция. Он означает, что квантовая система (например, электрон) до момента измерения может находиться одновременно в нескольких возможных состояниях. Например, электрон может одновременно вращаться по часовой стрелке и против неё (спиновая суперпозиция) или находиться в нескольких точках пространства. Мы не можем сказать, в каком именно состоянии он находится, пока не произведем измерение. Акт измерения вызывает так называемый «коллапс волновой функции», в результате которого система мгновенно переходит в одно определенное состояние. Однако, какое именно состояние будет реализовано из всех возможных, не может быть предсказано с абсолютной точностью; можно говорить лишь о вероятностях различных исходов. Этот процесс вводит элемент фундаментальной случайности, или вероятности, в описание природы, что бросает вызов классическому детерминизму, где предполагается однозначное предсказание будущего состояния по начальным условиям.

Таким образом, квантовая физика показала, что на микроуровне причинно-следственные связи проявляются не как жесткая необходимость, а как статистические закономерности. Мы можем предсказывать вероятности событий, но не их точный исход. Это не означает полного отсутствия причинности, но требует её переосмысления: причинность в микромире становится вероятностной, а не строго динамической. Эти открытия привели к попыткам истолкования основных законов квантовой теории в духе индетерминизма, что имело глубокие последствия для всей философии XX века, заставив пересмотреть традиционные аксиомы причинности. Так разве не очевидно, что наше понимание мира постоянно расширяется, требуя отказа от догматических представлений?

Диалектический материализм: синтез и преодоление ограничений

На фоне жёсткого противостояния механистического детерминизма и абсолютного индетерминизма, особенно обострившегося после открытий в квантовой физике, диалектический материализм предложил свой подход к пониманию причинности, стремясь преодолеть односторонность обеих концепций.

Диалектический материализм признает объективный и всеобщий характер причинности, но при этом не отождествляет её с абсолютной необходимостью и не сводит её проявление только к динамическому типу законов, характерному для классической механики. Он видит мир не как совокупность изолированных событий, связанных жёсткими, линейными цепочками, а как сложную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных процессов.

Основные принципы диалектического понимания причинности:

1. Признание объективности и всеобщности причинности: Диалектический материализм согласен с детерминизмом в том, что все явления в мире имеют свои причины. Ничто не возникает из ниоткуда. Причинность является фундаментальным принципом бытия.
2. Неотождествление причинности с абсолютной необходимостью: В отличие от механистического детерминизма, диалектический подход признает существование случайности как объективной формы проявления необходимости. Случайность не является лишь проявлением нашего незнания, а представляет собой результат пересечения независимых причинных рядов. Случайность может стать необходимостью, а необходимость — проявиться через случайность. Это позволяет объяснить многовариантность развития и нелинейность процессов.
3. Многообразие форм причинности: Диалектический материализм выходит за рамки чисто механического понимания причинно-следственных связей. Он учитывает не только динамические (строго детерминированные) законы, но и статистические (вероятностные) закономерности, характерные, например, для биологических и социальных систем, а также для микромира. Причинность рассматривается как многомерное явление, включающее:
   • Прямые и обратные связи: Причина не только порождает следствие, но и само следствие может оказывать воздействие на причину, изменяя её. Это создает сложные петли обратной связи, характерные для саморегулирующихся и развивающихся систем.
   • Взаимодействие: Причина и следствие не существуют изолированно, а находятся в постоянном взаимодействии, где граница между ними может быть подвижной.
   • Условия: Любая причина действует только при наличии определённых условий, которые сами по себе являются совокупностью других причин.

Таким образом, диалектический материализм преодолевает ограниченность механистического детерминизма, предлагая более гибкое и всеобъемлющее понимание причинности, способное интегрировать как жёсткие закономерности макромира, так и вероятностные явления микромира. Он признаёт, что причинность — это не однолинейный процесс, а сложное переплетение взаимосвязей, где необходимость проявляется через случайность, а развитие происходит через взаимодействие противоположностей. Это позволяет снять многие трудности в осмыслении проблем причинности, которые возникали в философии XX века под влиянием новой физики, и создать более целостную картину мироздания.

Телеология и целевая детерминация бытия

Сущность телеологии и ее виды

В то время как детерминизм и индетерминизм сосредоточены на вопросах о том, как явления обусловлены прошлым, телеология (от греч. τέλειος — «завершение, цель» и λόγος — «учение») обращается к будущему, исследуя целесообразность как характеристику отдельных объектов, процессов и бытия в целом. Это учение занимается онтологическим объяснением развития в мире с помощью конечных, целевых причин, ставя себе задачу ответить на вопрос «зачем, с какой целью?».

Телеология, по сути, является философским учением о целевой детерминации бытия, его отдельных сфер, объектов, процессов. Она предполагает наличие в мире объективных (внечеловеческих) целей, целевых зависимостей и целесообразности в целом. Иными словами, она ищет в явлениях не только их причину, но и их предназначение.

Различают несколько основных видов телеологии в зависимости от того, где полагается источник целеполагания:

• Антропоцентрическая телеология: Этот вид телеологии исходит из убеждения, что всё в мире существует для человека. Целесообразность мира рассматривается через призму человеческих нужд, желаний и предназначения. Например, реки текут для орошения полей человека, животные существуют для его пропитания.
• Метафизическая телеология: В этой концепции речь идёт о конечной цели, которая господствует над всем мировым процессом. Мироздание движется к некому абсолютному, заранее установленному состоянию или идеалу. Классическим примером может служить гегелевская идея о развитии Абсолютного Духа, который посредством истории реализует свои цели.
• Трансцендентная телеология: Признаёт существование потустороннего, внешнего по отношению к миру целеполагающего существа (например, Бога-Творца), который установил цели для всего сотворенного. Целесообразность мира объясняется Божественным замыслом.
• Имманентная телеология: В отличие от трансцендентной, имманентная телеология полагает, что цель заключена в самих вещах, в их внутренней природе. Развитие объекта или процесса определяется его собственным внутренним потенциалом к самоосуществлению. Примером может служить развитие живого организма от эмбриона до зрелой особи, где цель (зрелая особь) заложена в самом начале.

Долгое время телеология рассматривалась как альтернатива механическому пониманию причинности. Возникала дилемма: «либо причинность, либо телеология». Однако, по мере развития философской мысли, это противопоставление стало преодолеваться. Современное понимание причинности, опирающееся на диалектический характер и учитывающее идею об обратной связи и целенаправленности функционирования сложных систем, позволяет интегрировать телеологические аспекты. Например, в кибернетике и биологии понятие цели часто используется для описания поведения систем, способных к саморегуляции и адаптации, где цель не является внешней, а заложена в самой организации системы. Таким образом, телеология, переосмысленная в контексте современных наук, перестает быть мистическим объяснением и становится важным инструментом для понимания направленного развития и функционирования сложных систем, способствуя более глубокому осмыслению их внутренней логики.

Целевая причина Аристотеля и ее значение

Как мы уже отмечали, Аристотель, мыслитель, заложивший основы многих философских дисциплин, не мог обойти стороной вопрос о цели, рассматривая её как фундаментальный аспект бытия. Он включил целевую причину (causa finalis) в свою знаменитую доктрину о четырех причинах, подчеркивая её незаменимую роль в объяснении возникновения и существования любого объекта. Для Аристотеля, понимание вещи не может быть полным без ответа на вопрос «ради чего она существует?».

Идея целевой причины по Аристотелю подразумевает самоосуществление, свершение и реализацию вещью своей цели. Это не обязательно внешняя, привнесенная цель, как в случае с мастером и его изделием, но часто это внутренняя цель, заложенная в самой природе вещи. Например, желудь стремится стать дубом, а глаз существует для того, чтобы видеть. В этом смысле, цель является не чем-то отдельным от вещи, а её имманентным стремлением к завершенности и совершенству.

Аристотель видел глубокое единство материальной, формальной, действующей и целевой причин. Они не просто сосуществуют, а взаимосвязаны и взаимообусловлены:

• Материальная причина (то, из чего вещь состоит) предоставляет субстрат для реализации цели.
• Формальная причина (сущность, структура) определяет потенциальную цель и путь её достижения. Форма уже содержит в себе, что именно должно быть достигнуто.
• Движущая причина (то, что производит) запускает процесс, ведущий к цели.
• Целевая причина (то, ради чего) является конечным пунктом, к которому стремится процесс, организуя и направляя его. Она является «причиной причин», потому что именно ради неё действуют все остальные.

Рассмотрим пример с домом. Материальная причина – это кирпичи, дерево. Формальная – архитектурный план. Движущая – строители. Но все эти элементы подчинены главной цели – тому, чтобы дом стал жилищем, обеспечивающим комфорт и защиту. Именно цель определяет, какие материалы выбрать, какую форму придать и как организовать работу строителей.

В биологии целевая причина проявляется особенно наглядно. Аристотель считал, что живые организмы развиваются к некоторой конечной форме, и все их части и процессы служат этой цели. Сердце бьется не просто так, а для поддержания жизни; корни дерева растут не просто так, а для поглощения питательных веществ и закрепления растения. Эта имманентная телеология, где цель заложена в самой природе объекта, оказала колоссальное влияние на развитие биологии и философии на протяжении многих веков. Таким образом, для Аристотеля целевая причина не была чем-то мистическим или трансцендентным, а представляла собой неотъемлемую часть объяснения бытия, выражая внутреннее стремление вещей к своей совершенной реализации. Она подчеркивает направленный характер развития и помогает понять, почему вещи приобретают именно те, а не иные формы.

Телеология в философии И. Канта

В Новое время, когда механистический детерминизм набирал силу, объясняя мир через движущие причины, вопрос о целесообразности вновь стал актуальным, особенно применительно к живой природе. Иммануил Кант, будучи одним из ключевых философов Просвещения, не мог игнорировать эту проблему. Он предпринял попытку примирить телеологическое объяснение с критической философией, разработав уникальную концепцию телеологии в своей «Критике способности суждения».

Кант, сознавая недостаточность механического детерминизма в объяснении сложных процессов живой природы, таких как рост растений или функционирование органов, не мог просто отбросить идею целесообразности. Однако, будучи сторонником строгой науки, он также не мог принять её как объективное свойство внешнего мира, поскольку это противоречило бы его критике традиционной метафизики и могло привести к возвращению к догматическому телеологическому мировоззрению.

Поэтому Кант постулировал целесообразность не как объективное свойство природы, а как особое априорное понятие, имеющее своё происхождение исключительно в рефлектирующей способности суждения. Для Канта, когда мы говорим о целесообразности цветка или животного, мы не утверждаем, что природа сама имеет некие цели или что в ней действует некий разумный творец. Вместо этого, мы, как познающие субъекты, подходим к явлениям природы так, как если бы они были целесообразно устроены.

Таким образом, для Канта телеология является только регулятивным, эвристическим принципом познания, а не конститутивным. Она имеет значение для нашего способа познания внешнего мира, помогая нам упорядочивать и понимать кажущиеся сложными и необъяснимыми явления, но не говорит ничего о самом этом мире. Мы используем идею цели как инструмент для исследования и систематизации, чтобы находить связи и закономерности там, где механические законы не дают полного объяснения.

Примером может служить изучение организма: мы рассматриваем сердце как орган, цель которого – перекачивать кровь, а глаз – видеть. Это позволяет нам понять их строение и функционирование. Однако это не означает, что сердце или глаз сами по себе имеют сознательную цель или что их создал некий разумный замысел. Это просто наш способ мышления, который помогает нам организовать эмпирические данные.

В этом кантовском понимании телеология становится мостом между миром механической причинности (царством необходимости) и миром свободы (царством целей). Она позволяет нам, не нарушая строгости научного подхода, усматривать единство и упорядоченность в природе, особенно в её органических формах, тем самым удовлетворяя глубинную потребность человеческого разума в целостном осмыслении мира.

Исторические концепции причинности: от Юма к Канту

Скептицизм Дэвида Юма и проблема индукции

Эпоха Просвещения принесла не только расцвет рационализма, но и мощные всплески скептицизма, одним из ярчайших представителей которого стал шотландский философ Дэвид Юм. Его анализ причинности в труде «Трактат о человеческой природе» и «Исследование о человеческом познании» стал поворотным моментом в истории философии, «выведя из метафизической дремоты» Иммануила Канта и заставив его переосмыслить основания познания.

Юм подверг критике традиционные представления о причинности, которые до него считались аксиоматичными. Главный удар был нанесен по идее необходимой связи между причиной и следствием. Юм утверждал, что, когда мы наблюдаем два события, которые мы называем причиной и следствием (например, удар бильярдного шара по другому шару и последующее движение второго шара), мы на самом деле наблюдаем лишь три вещи:

1. Соприкосновение во времени и пространстве: События происходят рядом друг с другом.
2. Предшествование: Одно событие (причина) всегда предшествует другому (следствию).
3. Постоянное следование: Мы многократно наблюдаем, что после события А всегда следует событие Б.

Однако, по Юму, мы никогда не наблюдаем саму «необходимую связь», которая должна связывать эти события. Мы не видим, как сила причины «передается» следствию. Идея необходимой связи, по его мнению, является не эмпирическим фактом, а инстинктивной особенностью духа или привычкой человеческого ума, которая возникает из многократного повторения наблюдений. Когда мы много раз видим, что после А всегда следует Б, наш ум привыкает к этому постоянному следованию и начинает ожидать Б после появления А, проецируя эту психологическую ожидание на мир как объективную необходимость.

Это привело Юма к знаменитой проблеме индукции: если наше знание о причинности основано только на прошлом опыте постоянного следования, то нет логически строгого основания утверждать, что в будущем все будет происходить так же. Ведь прошлое не является гарантией будущего. Любое индуктивное заключение, выведенное из опыта, само по себе не может быть обосновано логически, поскольку для его обоснования потребовалось бы ещё одно индуктивное заключение, и так до бесконечности.

Тем не менее, важно подчеркнуть, что Юм не отрицал сам принцип причинности как таковой. Он ясно заявлял: «Никогда я не выдвигал такой абсурдной посылки, будто бы хоть что-то может появиться без причины». Его скептицизм был направлен не на существование причинности, а на способ её познания и обоснования. Он показал, что наше убеждение в причинности коренится не в рациональном доказательстве или эмпирическом наблюдении необходимой связи, а в психологической склонности, в привычке нашего ума. Этот скептический вызов стал мощным стимулом для последующего развития философии, особенно для Канта, который стремился найти прочное основание для универсальности и необходимости причинности, избегая при этом юмовского психологизма.

Трансцендентальный идеализм Иммануила Канта и априорность причинности

Дэвид Юм, своим скептицизмом в отношении причинности, действительно «вывел из метафизической дремоты» Иммануила Канта, заставив кёнигсбергского мыслителя приступить к разработке грандиозной философской системы трансцендентального идеализма. Целью Канта было преодоление юмовского скептицизма в гносеологии и обоснование возможности универсального и необходимого познания, включая причинно-следственные связи.

Кант согласился с Юмом в том, что опыт сам по себе не может дать нам необходимую и всеобщую связь. Если бы причинность была лишь продуктом привычки, как полагал Юм, то научное знание о мире, основанное на причинных законах, не имело бы объективной и универсальной значимости. Чтобы спасти науку и обосновать её претензии на истинность, Кант должен был найти иное основание для причинности.

Его решение заключалось в том, что причинность является не эмпирическим понятием, извлеченным из опыта, а априорной (доопытной) формой, имманентно присущей человеческому рассудку. Кант трактовал причинность как одну из категорий рассудка, которая является условием возможности опыта. Это означает, что наш разум не просто пассивно воспринимает данные извне, но активно организует их, накладывая на них определённые структуры, одной из которых является категория причины и следствия. Без этой априорной формы мы вообще не смогли бы осмыслить мир как упорядоченную совокупность событий, связанных между собой.

По Канту, понятие причины «должно быть обосновано в рассудке совершенно a priori, или должно быть совсем отброшено как чистый вымысел». Главными признаками каузальности, которую Кант стремился обосновать, являются «необходимость» и «строгая всеобщность». Необходимость означает, что следствие неизбежно вытекает из причины, а всеобщность – что это отношение действует всегда и везде, без исключений. Эти признаки не могут быть даны опытом, они являются условием, при котором опыт становится возможным как познание.

Таким образом, для Канта причинность не является свойством самих вещей в себе (ноуменов), которые нам непознаваемы. Она является способом, которым наш рассудок организует явления (феномены), чтобы сделать их понятными и познаваемыми. Мы воспринимаем мир причинно-следственно, потому что наш разум так устроен.

Интересно отметить, что в докритический период своей деятельности Кант был сторонником концепции causa sui (причина себя самой) Бенедикта Спинозы, которая предполагала, что некоторые вещи являются причиной самих себя. В своей ранней работе «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) Кант, опираясь на ньютоновские законы, попытался объяснить образование Земли и солнечной системы из изначальной туманности, тем самым устранив необходимость в «первом толчке» со стороны внешней силы. Это был ранний шаг к поиску внутренних, имманентных принципов развития, который впоследствии будет переосмыслен в рамках его трансцендентальной философии, где априорные структуры разума становятся внутренним источником порядка и необходимости в познаваемом мире.

Конвенционализм и причинность в философии науки (Анри Пуанкаре)

Анри Пуанкаре: аксиомы и теории как соглашения

К концу XIX – началу XX века, когда наука переживала глубокие преобразования, а идеи абсолютного детерминизма подвергались пересмотру, возникла новая философская концепция – конвенционализм. Её основоположником в науке по праву считается выдающийся французский математик, физик и философ Анри Пуанкаре. Конвенционализм представляет собой подход, согласно которому научные понятия, аксиомы и теоретические построения в основе своей являются продуктами соглашения (конвенции) между учёными, а не прямым отражением объективной реальности или априорными истинами.

Пуанкаре утверждал, что математические аксиомы, например, аксиомы геометрии (Евклидовой или неевклидовых), а также основные положения любой научной теории, не являются ни синтетическими истинами a priori (как у Канта), ни отражением реальности a posteriori (как у эмпириков). Вместо этого они суть соглашения, выбранные учёными для удобства и эффективности. Эти соглашения не могут быть опровергнуты опытом, поскольку сам опыт интерпретируется в их рамках. Если опыт кажется противоречащим аксиомам, это означает, что мы должны либо пересмотреть наши интерпретации опыта, либо изменить наши соглашения.

Единственным абсолютным условием для таких соглашений, согласно Пуанкаре, является их внутренняя непротиворечивость. Теоретическая система должна быть логически последовательной. Помимо этого, выбор тех или иных положений из множества возможных диктуется практическими соображениями. Главными критериями выбора являются:

• Потребность в максимальной простоте теорий: Учёные предпочитают более простые и элегантные объяснения, которые позволяют охватить больший объем явлений с меньшим числом исходных допущений.
• Необходимость успешного использования теорий: Выбранные конвенции должны быть плодотворными, то есть позволять создавать работоспособные теории, способные объяснять, предсказывать и управлять явлениями.

Таким образом, для Пуанкаре фундаментальные принципы науки, включая те, что лежат в основе понимания причинности, не являются обнаруженными в природе истинами, а скорее инструментами, созданными человеческим разумом для организации и интерпретации опыта. Это не означает, что наука произвольна; это означает, что научные истины являются относительными к принятой системе конвенций. Тем не менее, эти конвенции не случайны: они выбираются рационально, исходя из их эффективности и простоты, что обеспечивает прогресс научного познания.

Опыт и выбор геометрии: критика Канта

Конвенционализм Анри Пуанкаре особенно ярко проявился в его взглядах на выбор геометрии для описания физического мира и стал прямой критикой позиции Иммануила Канта. Кант, как мы помним, утверждал, что евклидова геометрия является априорной формой нашего созерцания, имманентно присущей разуму, и, следовательно, её аксиомы обладают необходимостью и всеобщностью для нашего восприятия пространства. То есть, по Канту, мы не можем мыслить пространство иначе, чем евклидово.

Пуанкаре же, будучи выдающимся математиком, прекрасно знал о развитии неевклидовых геометрий (Лобачевского, Римана), которые были внутренне непротиворечивы и могли быть использованы для описания пространства. Он полагал, что определение геометрии физического мира — это дело выбора, а не априорного знания. Для Пуанкаре, опыт играет в этом выборе роль лишь указаний, но не является решающим доказательством.

Представим себе, что мы проводим эксперименты с измерением углов огромного треугольника, образованного световыми лучами в космическом пространстве. Если сумма его углов не равна 180 градусам, это не обязательно означает, что пространство неевклидово. Мы всегда можем сохранить евклидову геометрию, но изменить наши представления о свойствах света или распределении материи в пространстве. Например, мы можем предположить, что свет движется не по прямым линиям (в евклидовом смысле), а по кривым.

Суть конвенционалистского подхода Пуанкаре заключалась в том, что ни один эксперимент не может однозначно подтвердить или опровергнуть ту или иную геометрию, поскольку всегда можно пересмотреть другие постулаты теории (например, о распространении света или гравитации), чтобы сохранить выбранную геометрию. Следовательно, выбор между евклидовой и неевклидовой геометрией — это вопрос удобства, простоты и эффективности, а не эмпирической истины. Если евклидова геометрия кажется нам более «истинной», то это потому, что она более проста и привычна для нашего повседневного опыта.

Это положение имело глубокие последствия для понимания причинности. Если даже фундаментальные пространственные отношения являются результатом конвенции, то и наше понимание причинно-следственных связей, лежащих в основе физических законов, также может содержать конвенциональные элементы. Законы природы, которые мы формулируем, могут быть не столько отражением «истинной» причинности мира, сколько наиболее удобным и эффективным способом её описания, выбранным из множества теоретически возможных. Таким образом, Пуанкаре внес существенный вклад в формирование взгляда на научные теории как на системы, включающие в себя элементы конвенции, что обогатило дискуссию о природе научного знания и его отношении к объективной реальности.

Современные вызовы и альтернативные подходы к пониманию причинности

Эволюция образа причинности: преодоление конфликта детерминизма и индетерминизма

Проблема причинности, как мы видим, не просто сохраняет, но и наращивает свою исследовательскую актуальность для философов и методологов науки. Это объясняется её тесной взаимосвязью с фундаментальными вопросами о принципах строения материального мира и его познания, а также с этически и экзистенциально значимым вопросом о свободе воли. Переломные открытия XX века, в первую очередь в квантовой физике, существенно изменили ландшафт этой дискуссии.

В современной познавательной реальности и истории философии и науки формируется новый образ причинности. Он характеризуется тем, что во многом снимает остроту конфликта между детерминистическими и индетерминистическими концепциями, предлагая более синтетический и нюансированный взгляд. Это не означает полного отказа от причинности или детерминизма, но предполагает их переосмысление.

Ключевые черты этого нового образа:

1. Признание многомерности и многоуровневости причинности: Современная философия и наука отходят от однолинейной, механистической модели причинно-следственных связей. Признается, что причинность проявляется по-разному на разных уровнях организации материи (микро-, макро-, мегамир) и в различных типах систем (физических, биологических, социальных).
2. Интеграция вероятностного подхода: Под влиянием квантовой механики, а также развития теории сложных систем и хаоса, вероятность перестала рассматриваться как простое проявление нашего незнания. Она стала неотъемлемой частью причинного объяснения на определённых уровнях. Таким образом, не «исчезает» причинность как таковая, а лишь её традиционная, жёстко детерминированная интерпретация. Новая физика, видоизменив многие традиционные идеи, не прекратила поиски причин явлений, но расширила их понимание до вероятностных закономерностей.
3. Учёт нелинейности и обратных связей: Современные модели причинности активно используют понятия нелинейных взаимодействий, обратных связей, аттракторов и самоорганизации. Это позволяет объяснять процессы развития, в которых следствие может влиять на причину, а малые возмущения могут приводить к масштабным последствиям.
4. Различение различных типов детерминации: Философы выделяют различные виды детерминации: не только причинную (когда одно явление порождает другое), но и структурную (определяется внутренней организацией системы), функциональную (определяется ролью элемента в целой системе), целевую (телеологическую) и другие. Это расширяет инструментарий для объяснения сложных явлений.
5. Роль контекста и условий: Современное понимание подчеркивает, что причинно-следственные связи всегда реализуются в определённом контексте и при наличии определённых условий. Изменение условий может привести к изменению эффекта той же причины.

Таким образом, вместо дихотомии «детерминизм или индетерминизм» формируется более гибкий взгляд, который признает сосуществование детерминированных и индетерминированных элементов в разных контекстах, а также различные формы и уровни причинной обусловленности. Это позволяет лучше объяснить сложность и динамичность мира, а также примирить научные открытия с философскими представлениями о свободе и развитии.

Сложность и многообразие форм причинности, нелинейность связей и вероятностные закономерности — все это требует от нас постоянно обновлять и углублять наше понимание мира. Это вызов, но и возможность для более точного и всестороннего познания.

Проблемы верификации и метафизика факта Дональда Маккиннона

В контексте современных вызовов классическому пониманию причинности и общему стремлению к синтетическому взгляду на детерминизм и индетерминизм, особый интерес представляют альтернативные подходы к осмыслению фундаментальных философских понятий. Один из таких подходов – метафизика факта британского философа Дональда Маккиннона (Donald MacKinnon), который предложил оригинальный взгляд на проблему верификации и её отношение к наблюдению.

Традиционно в эмпирической философии и философии науки верификация (проверка истинности утверждения) тесно связывалась с непосредственным наблюдением. Предполагалось, что для того чтобы некое утверждение было признано истинным, оно должно быть подтверждено эмпирическими данными, полученными через наблюдение. Однако Маккиннон, развивая свои идеи, предложил более сложную интерпретацию этой взаимосвязи.

Для Дональда Маккиннона верификация – это чувственное событие, которое, хотя и отчасти связано с наблюдением, не обусловлено им напрямую в жестком смысле. Это означает, что не каждое наблюдение, устанавливающее факты, следует считать полноценной верификацией. Маккиннон подчеркивает, что сам акт верификации может выходить за рамки простой констатации наблюдаемых явлений. Он предполагает более глубокое вовлечение познающего субъекта, его интерпретацию и осмысление.

Этот подход важен для понимания причинности в нескольких аспектах:

1. Субъективность и интерпретация: Если верификация – это не пассивное наблюдение, а активное чувственное событие, включающее интерпретацию, то и установление причинно-следственных связей не является чисто объективным актом. Оно может зависеть от концептуальной рамки, ожиданий и даже эмоционального состояния познающего субъекта. Это бросает вызов наивному реализму, который предполагает, что мы просто «видим» причины и следствия.
2. Непрямая причинность и скрытые механизмы: Маккиннон может указывать на то, что многие причинные связи, особенно в сложных системах (будь то физических, биологических или социальных), не являются прямо наблюдаемыми. Мы часто верифицируем их через косвенные признаки, моделирование или логические выводы. В таких случаях верификация требует не просто наблюдения, а «чувственного события» осмысления, которое может включать интуицию, опыт, культурный контекст и предварительные знания.
3. Философия сознания: Подход Маккиннона также затрагивает более широкие вопросы философии сознания и познания. Он предполагает, что наше познание мира, включая установление причинных связей, не сводится к механическому сбору данных, а является сложным процессом, в котором чувственный опыт, мышление и интерпретация тесно переплетены.

Таким образом, метафизика факта Дональда Маккиннона и его взгляд на верификацию как на чувственное событие, которое не всегда обусловлено непосредственным наблюдением, обогащает современные дискуссии о причинности. Он напоминает нам о том, что даже самые базовые акты познания, такие как установление фактов и причинных связей, могут быть гораздо более сложными и опосредованными, чем кажется на первый взгляд, требуя от философов и ученых постоянного критического анализа своих методологических предпосылок.

Применение концепции причинности в различных областях знания (философский аспект)

Концепция причинности, будучи фундаментальной философской категорией, находит свое отражение и играет ключевую роль в различных областях научного знания. Однако её применение не всегда является простым переносом философских идей; скорее, это постоянный диалог, в ходе которого философия осмысляет научные открытия, а наука, в свою очередь, заимствует и адаптирует философские представления о причинности.

Причинность в физике: от классики к квантовой механике

Физика традиционно считалась «царством» причинности, особенно после триумфа классической механики Ньютона. В рамках ньютоновской парадигмы, причинно-следственные связи трактовались как жесткие, детерминированные и полностью предсказуемые. Зная начальные условия (положение и скорость) тел и действующие на них силы, можно было с абсолютной точностью предсказать их будущее движение. Философское осмысление этой модели привело к идее механистического детерминизма, где вся Вселенная представлялась как гигантский механизм, работающий по неизменным причинным законам, а любое событие было неизбежным следствием предшествующих. Идея «демона Лапласа» является яркой иллюстрацией этой веры в абсолютную предсказуемость.

Однако XX век принес революционные изменения с появлением квантовой механики. Здесь традиционное понимание причинности столкнулось с серьёзными вызовами. На микроуровне, как мы уже обсуждали, принцип неопределенности Гейзенберга и суперпозиция/коллапс волновой функции ввели элемент фундаментальной вероятности. Это не означает полное отсутствие причинности, но её трансформацию из динамической в вероятностную. Философское осмысление этого сдвига привело к выводу, что «исчезает» не причинность как таковая, а лишь её традиционная, жёстко детерминированная интерпретация. Новая физика, видоизменив многие традиционные идеи, не прекратила поиски причин явлений, но расширила их понимание до статистических и вероятностных закономерностей. Причинность в квантовом мире скорее проявляется как влияние одних событий на вероятности других, чем как однозначное порождение.

Причинность в биологии и медицине

В биологии и медицине причинно-следственные связи имеют особую специфику. Здесь мы сталкиваемся с чрезвычайно сложными, многофакторными и часто нелинейными системами.

• Биологические процессы и эволюция: Философский анализ причинности в биологии включает в себя осмысление таких явлений, как развитие организма (онтогенез) и эволюция видов (филогенез). Здесь проявляется как имманентная телеология (например, рост растения к определённой форме), так и сложные цепочки причин, ведущие к адаптации и отбору. Например, генетическая мутация (причина) может привести к изменению признака (следствие), которое, в свою очередь, повлияет на выживаемость организма в определённой среде (обратная связь и новая причина для отбора). Философия исследует, являются ли эти процессы полностью детерминированными или содержат элементы случайности, а также насколько применимо телеологическое объяснение.
• Этиология заболеваний: В медицине вопрос об этиологии (причинах) заболеваний является центральным. Однако здесь редко можно найти одну-единственную причину, как в классической физике. Большинство болезней имеют многофакторную причинность, где на развитие недуга влияют генетические предрасположенности, образ жизни, воздействие окружающей среды, социальные факторы. Философская задача состоит в том, чтобы понять, как эти многочисленные факторы взаимодействуют, образуя сложную причинную сеть, и как в этой сети можно выделить наиболее значимые, «ключевые» причины для профилактики и лечения. Это приводит к развитию концепций сетевой причинности и причинных механизмов, а не просто линейных цепочек.

Причинность в социологии и праве

В гуманитарных и социальных науках, таких как социология и право, применение концепции причинности сталкивается с ещё более серьёзными вызовами из-за сложности и свободы человеческих действий.

• Причинность социальных явлений: В социологии философский взгляд на причинность исследует, как формируются социальные структуры, как происходят социальные изменения и революции, какие факторы приводят к определённым общественным явлениям (например, бедности, преступности, миграции). Здесь причинность часто носит вероятностный и статистический характер, а также сильно зависит от интерпретации и мотивации человеческих агентов. Философы задаются вопросом: можем ли мы говорить о «социальных законах» так же, как о физических, или социальные процессы обусловлены иным типом причинности, учитывающим свободу воли и сознательное целеполагание индивидов и групп?
• Исторические процессы: В философии истории причинность является центральным вопросом. Что является движущей силой истории? Экономические факторы, великие личности, идеи, случайности? Здесь философия исследует концепции исторического детерминизма (например, в марксизме) и индетерминизма (например, в идеях о роли случайности и выбора).
• Вопросы юридической ответственности: В праве концепция причинности имеет прямое практическое значение. Для установления юридической ответственности (уголовной, гражданской) необходимо доказать, что между действием (или бездействием) субъекта и наступившим вредом существует причинно-следственная связь. Философы права анализируют различные теории причинности в юриспруденции (например, теория эквивалентности, теория адекватной причинности), учитывая при этом проблему множественности причин, роль случайности и субъективного элемента (вины). Здесь причинность осмысливается не только с точки зрения факта, но и с точки зрения социальной нормы и справедливости.

Таким образом, в каждой из этих областей причинность предстаёт в своём специфическом обличье, требуя от философии не просто применения общих определений, но глубокого анализа и адаптации концепций к уникальным особенностям изучаемых явлений. Этот постоянный междисциплинарный диалог обогащает как науку, так и философию, способствуя более полному и нюансированному пониманию мира.

Заключение

Путешествие по лабиринтам философских концепций причины и следствия открывает перед нами картину удивительной сложности и эволюции мысли. От интуитивных представлений до строгих научных теорий, от метафизических спекуляций до эмпирических проверок – проблема причинности неизменно оставалась в центре внимания, раскрывая свою многогранность и глубокую связь с фундаментальными вопросами бытия, познания и человеческой свободы.

Мы начали с формулировки базовых категорий причины и следствия, подчеркнув их универсальный, объективный и необходимый характер, и проследили исторические корни этих идей, уходящие к аристотелевскому учению о четырех причинах. Это учение, включающее материальную, формальную, движущую и целевую причины, показало, как древние мыслители стремились к всеобъемлющему объяснению мира, выходящему за рамки простого механического воздействия.

Далее мы погрузились в диалог детерминизма и индетерминизма, двух противостоящих концепций. Механистический детерминизм XVII-XVIII веков, олицетворяемый идеями Лапласа, постулировал полную предопределенность и предсказуемость, но столкнулся с этическими и гносеологическими проблемами, особенно в вопросе свободы воли. Мощный удар по классическому детерминизму нанесла квантовая физика с её принципом неопределенности Гейзенберга и концепцией суперпозиции, вынудив философию пересмотреть причинность как вероятностное, а не строго динамическое явление. В этом контексте диалектический материализм предложил синтетический подход, преодолевающий ограничения обеих крайних позиций и признающий многомерность и многоуровневость причинности.

Исследование телеологии – учения о целесообразности – выявило её ключевую роль в объяснении развития. Мы проанализировали различные виды телеологии и вновь обратились к Аристотелю, который видел в целевой причине организующее начало бытия. Кантовская же трактовка телеологии как регулятивного принципа познания показала, как можно примирить научную строгость с потребностью разума в осмыслении целесообразности природы, не постулируя её объективного существования.

Исторический обзор концепций причинности продемонстрировал драматическую эволюцию взглядов: от скептицизма Дэвида Юма, который поставил под сомнение необходимую связь между причиной и следствием, до трансцендентального идеализма Иммануила Канта, который обосновал причинность как априорную категорию рассудка, необходимую для формирования опыта. Мы также рассмотрели конвенционализм Анри Пуанкаре, показавшего, что даже фундаментальные аксиомы науки могут быть продуктом соглашения, выбранного исходя из практических соображений простоты и эффективности.

В заключительной части мы обратились к современным вызовам и альтернативным подходам, отметив формирование нового образа причинности, который стремится снять остроту конфликта между детерминизмом и индетерминизмом, интегрируя вероятностные и нелинейные модели. Подход Дональда Маккиннона к верификации как чувственному событию подчеркнул сложность установления фактов и причинных связей. Наконец, мы проиллюстрировали философское значение причинности на примерах из физики, биологии, социологии и права, показав, как в каждой из этих областях концепция причинности адаптируется к специфике изучаемых явлений, от жёсткой детерминации до многофакторной, вероятностной и социально опосредованной причинности.

Таким образом, причинность — это не застывшая догма, а живая, развивающаяся концепция, которая продолжает стимулировать философскую мысль и научный поиск. Её неразрывная связь с индетерминизмом, телеологией и развитием, а также её непреходящая актуальность для современного познания делают её одной из наиболее плодотворных областей для дальнейших исследований.

Список использованной литературы

1. Алешин, А. И., Бандуровский, К. В., Губин, В. Д. и др. История мировой философии: учеб. пособие. Москва: АСТ: Астрель:ХРАНИТЕЛЬ, 2008.
2. Лебедев, С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. Москва: Академический Проект, 2004.
3. Спиркин, А.Г. Основы философии. Москва, 1988.
4. Философия: Учебник для пед. Вузов / Под ред. В. В. Миронова. Москва: Норма, 2005.
5. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. 5-е изд. Москва: Политиздат, 1987.
6. Философский энциклопедический словарь.
7. Телеология — Гуманитарный портал. URL: https://gtmarket.ru/concepts/7200 (дата обращения: 29.10.2025).
8. ИНДЕТЕРМИНИЗМ — Электронная библиотека Института философии РАН. URL: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASHc9081e7d23d8383a54d6c9 (дата обращения: 29.10.2025).
9. История философии. Энциклопедия. ТЕЛЕОЛОГИЯ.
10. ИНДЕТЕРМИНИЗМ — Философский словарь Спонвиля.
11. Детерминизм и индетерминизм. Понятие причинности (из учебника по философии).
12. Философские понятия «причина» и «следствие» (из учебника по философии).
13. ПРИЧИННОСТЬ — Электронная библиотека Института философии РАН. URL: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH2279090b396791e7c2e9 (дата обращения: 29.10.2025).
14. Понимание причинности в современной познавательной реальности и истории философии и науки. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponimanie-prichinnosti-v-sovremennoy-poznavatelnoy-realnosti-i-istorii-filosofii-i-nauki (дата обращения: 29.10.2025).
15. Конвенция, конвенциональность, конвенционализм : монография. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=25577884 (дата обращения: 29.10.2025).
16. РЕФ. ГЛ. : ВИЛЬХОЛЬТ Т. КОНВЕНЦИОНАЛИЗМ : ПУАНКАРЕ, ДЮГЕМ, РЕЙХЕНБАХ // ФИЛОСОФИЯ НАУКИ : ОСНОВНЫЕ МЫСЛИТЕЛИ / ПОД РЕД. ДЖ.Р. БРАУН — КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ref-gl-vilholt-t-konventsionalizm-puankare-dyugem-reyhenbah-filosofiya-nauki-osnovnye-mysliteli-pod-red-dzh-r-braun (дата обращения: 29.10.2025).
17. Сейфуллаев, Р. С. Концепция причинности и ее функции в физике.
18. Метафизика факта Дональда Маккиннона и проблемы верификационизма — SPbU Researchers Portal. URL: https://dspace.spbu.ru/bitstream/11701/16912/1/18-2016-1-10.pdf (дата обращения: 29.10.2025).