Торгово-экономические отношения между ЕС и КНР: современное состояние, вызовы и перспективы развития

На протяжении десятилетий Европейский Союз и Китайская Народная Республика выстраивали сложную сеть экономических взаимоотношений, превративших их в одних из ключевых игроков мировой торговой и инвестиционной системы. В 2024 году объём двусторонней торговли товарами между ЕС и КНР достиг 732 млрд евро. Эта внушительная цифра, несмотря на небольшое снижение по сравнению с предыдущим годом, служит ярким свидетельством глубокой взаимозависимости, которая, порой, вызывает больше вопросов, чем даёт ответов. Почему же, при таком уровне взаимопроникновения, наблюдается нарастание напряжённости?

В условиях глобальной турбулентности, когда геополитическая напряжённость и экономические вызовы переплетаются с необходимостью поиска новых двигателей роста, отношения между ЕС и КНР проходят через период глубокой трансформации. Эти отношения давно перестали быть сугубо экономическими, обретя многогранный характер: Китай для ЕС — одновременно партнёр, конкурент и системный соперник, что накладывает отпечаток на каждую сферу взаимодействия.

Настоящий реферат посвящён всестороннему изучению текущего состояния, основных проблем и будущих перспектив развития торгово-экономических отношений между Европейским Союзом и Китайской Народной Республикой. Мы последовательно рассмотрим динамику торгового оборота и инвестиционных потоков, проанализируем ключевые вызовы, такие как асимметрия рыночной открытости, вопросы интеллектуальной собственности и торговые споры. Особое внимание будет уделено стратегическим интересам обеих сторон, влиянию геополитических факторов и инструментов регулирования, формирующих контуры будущего этих отношений. Для обеспечения аналитической глубины и ясности, в начале нашего исследования мы кратко определим ключевые термины, которые лягут в основу дальнейшего анализа.

Краткие определения ключевых терминов:

• Торгово-экономические отношения – это сложная совокупность взаимоотношений между государствами, охватывающая регулирование доступа на внутренний рынок товаров, услуг, капитала и рабочей силы иностранных государств, а также обеспечение доступа продуктов одной страны на рынки других. В более широком смысле, международные торгово-экономические отношения представляют собой комплекс различных видов торгово-экономической деятельности и связей между странами, группами стран, производственными объединениями и предприятиями в рамках мировой экономики, при активном участии международно-экономических организаций.
• Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) – это инвестиции, осуществляемые резидентом одной страны в компании, расположенные в другой стране. Их основная цель — получение долгосрочной прибыли и установление контроля или значительного влияния над деятельностью предприятия-реципиента. К прямым инвестициям относят те, в результате которых инвестор приобретает не менее 10% доли в уставном капитале предприятия, что даёт ему право участвовать в управлении.
• Тарифные барьеры – это налоги или пошлины, которые накладываются на импортируемые товары. Они увеличивают стоимость ввозимой продукции для конечных потребителей, тем самым предоставляя защиту местным производителям от иностранной конкуренции. Тарифы могут быть фискальными (направленными на пополнение государственного бюджета) или протекционистскими (предназначенными для защиты отечественных отраслей).
• Нетарифные барьеры – это все виды ограничений в торговле между странами, за исключением протекционистских тарифов. К ним относятся импортные квоты, лицензии, государственные субсидии, добровольные экспортные ограничения, а также различные требования местного законодательства и стандарты, которые могут затруднять или ограничивать доступ иностранных товаров и услуг на рынок.

Эти определения создают фундамент для детального анализа динамики и структуры торгово-экономических отношений между ЕС и КНР, а также понимания сложностей и вызовов, которые формируют их будущее.

Динамика и структура торгово-экономических отношений ЕС и КНР

Взаимодействие Европейского Союза и Китайской Народной Республики на торгово-экономической арене представляет собой сложную картину, характеризующуюся как внушительными объёмами, так и заметными дисбалансами, и анализ последних данных позволяет лучше понять текущее положение дел и выявить основные тенденции.

Объем и структура товарооборота (2024 год)

Торговые связи между ЕС и КНР остаются одними из наиболее значимых в мире. В 2024 году объём двусторонней торговли товарами между Европейским Союзом и Китаем составил 732 млрд евро. Несмотря на эту внушительную цифру, наблюдается небольшое снижение на 1,6% по сравнению с 2023 годом, что может свидетельствовать о начавшемся периоде переоценки и адаптации в глобальных цепочках поставок.

Детализация этих потоков показывает интересные тенденции. Экспорт ЕС в Китай в 2024 году достиг 213,3 млрд евро, снизившись на 0,3% по сравнению с предыдущим годом. В то же время, импорт ЕС из Китая составил 519 млрд евро, продемонстрировав более существенное снижение на 4,6%. Эти цифры подчёркивают сохраняющуюся асимметрию в торговле.

Китай по-прежнему является ключевым торговым партнёром для ЕС. В 2024 году он занимал первое место по объёму импорта товаров в ЕС, обеспечивая 21,3% от общего объёма импорта ЕС из стран, не входящих в объединение. В экспорте ЕС за пределы объединения Китай занимал третье место, составляя 8,3% от общего объёма.

Структура товарооборота отражает комплементарность экономик, но также и стратегические зависимости. Наиболее импортируемые из Китая товары в ЕС в 2024 году включали:

• Электрические машины, приборы и электрические детали: 96,8 млрд евро.
• Телекоммуникационное и аудиооборудование: 60,9 млрд евро.
• Офисные и вычислительные машины: 45,9 млрд евро.

Эти три категории в совокупности составили значительные 39,3% всего импорта из КНР, демонстрируя глубокую интеграцию европейских рынков в китайское производство высокотехнологичных компонентов и потребительской электроники.

Экспорт ЕС в Китай в 2024 году в основном состоял из промышленных товаров (86,9%), среди которых:

• Машины и транспортные средства: 51%.
• Прочие промышленные товары: 20%.
• Химическая продукция: 17%.

Это указывает на то, что ЕС поставляет в Китай высокотехнологичную продукцию и полуфабрикаты, необходимые для китайской промышленности и внутреннего потребления.

Интересно сравнить динамику за более длительный период: с 2014 по 2024 год импорт ЕС из Китая увеличился более чем вдвое (на 101,9%), в то время как экспорт ЕС в КНР вырос лишь на 47%. Это расхождение является одним из корней торгового дисбаланса.

Согласно китайским данным, в 2024 году товарооборот между Китаем и ЕС достиг 5591,5 млрд юаней (что эквивалентно 762 млрд долларов США), показав рост на 1,6% в годовом исчислении. Китайский экспорт в ЕС составил 3675,1 млрд юаней (рост на 4,3%), а импорт из ЕС — 1916,4 млрд юаней (снижение на 3,3%). Незначительные расхождения в данных между Евростатом и Главным таможенным управлением Китая типичны для международной статистики и обусловлены методологическими различиями в учёте.

Динамика торгового дефицита ЕС с КНР

Пожалуй, одной из наиболее острых тем в торгово-экономических отношениях ЕС и КНР является хронический и значительный торговый дефицит Европейского Союза. В 2024 году торговый дефицит ЕС с Китаем составил 305,8 млрд евро, что превысило показатель 2023 года (297 млрд евро), но, тем не менее, было ниже рекордного значения 2022 года (397,3 млрд евро). В 2023 году дефицит составил 291 млрд евро, снизившись на 27% по сравнению с 2022 годом. Это краткосрочное снижение, однако, не меняет долгосрочной тенденции.

Таблица 1: Динамика торгового дефицита ЕС с Китаем (млрд евро)

Год	Объём экспорта ЕС в КНР	Объём импорта ЕС из КНР	Торговый дефицит ЕС
2022	—	—	397,3
2023	—	—	291,0
2024	213,3	519,0	305,8

Долгосрочные причины этого дефицита многогранны. Во-первых, это ускоренный рост импорта из Китая, обусловленный конкурентоспособностью китайских товаров и их глубокой интеграцией в глобальные цепочки поставок. Во-вторых, наблюдается высокая концентрация экспорта из ЕС лишь из нескольких стран-членов (прежде всего, Германии, Франции и Нидерландов), в то время как остальные государства-члены ЕС демонстрируют малые экспортные усилия на китайском рынке. Этот фактор указывает на внутренние структурные проблемы ЕС в части консолидации экспортного потенциала. Кроме того, неравная открытость рынков, о которой будет сказано ниже, также вносит свой вклад в дисбаланс.

Двусторонние инвестиционные потоки (ПИИ)

Помимо торговли товарами, значимую роль в отношениях ЕС-КНР играют взаимные прямые иностранные инвестиции (ПИИ). По состоянию на конец 2023 года, объём взаимных инвестиций между Китаем и ЕС превысил 250 млрд долларов США, что свидетельствует о существенной экономической взаимосвязи.

В 2024 году прямые иностранные инвестиции (ПИИ) ЕС в Китай достигли 10,1 млрд евро. Эти инвестиции фокусировались на стратегически важных секторах: автомобильном, основных материалах и информационно-коммуникационных технологиях (ИКТ). Примечательно, что в первой половине 2024 года инвестиции немецких компаний составили внушительные 57% от общего объёма прямых инвестиций из ЕС в Китай. Более того, половина всех инвестиций ЕС в китайскую экономику в период с 2022 по 2024 год пришлась на автоконцерны и другие компании, связанные с автомобильной промышленностью, а ещё 14% – на химическую промышленность. Это подчёркивает, что несмотря на общие призывы к «де-рискингу», европейский бизнес, особенно в высокотехнологичных и производственных секторах, продолжает видеть в Китае ключевой рынок и производственную базу.

Однако общая картина ПИИ в Китай демонстрирует некоторую турбулентность. В 2024 году в материковый Китай объём ПИИ уменьшился на 27,1%, составив 826,25 млрд юаней (114,76 млрд долларов США), что стало самым значительным снижением с 2008 года. Это может быть связано с глобальными экономическими трендами, изменением инвестиционной политики Китая или ростом геополитических рисков. Тем не менее, некоторые секторы демонстрировали устойчивый рост притока ПИИ:

• Высокотехнологичное производство: 96,29 млрд юаней (11,7% от общего объёма).
• Производство медицинского оборудования и приборов: рост на 98,7% в годовом исчислении.
• Профессиональные технические услуги: рост на 40,8%.
• Производство компьютеров и офисного оборудования: рост на 21,9%.

Это свидетельствует о том, что Китай активно переориентирует свою экономику на высокотехнологичное производство и услуги, привлекая инвестиции в эти приоритетные области.

Прямые иностранные инвестиции Китая в ЕС в 2024 году также показали рост, составив 9,4 млрд евро (против 5,2 млрд евро в 2023 году). Эти инвестиции преимущественно направлялись в автомобильный сектор, развлечения, медиа, образование, а также потребительские товары и услуги. Такой характер инвестиций отражает стратегию Китая по расширению своего присутствия на европейских рынках, приобретению технологий и брендов, а также по удовлетворению потребностей своего растущего среднего класса.

Таким образом, несмотря на сложности и политические разногласия, торгово-экономические отношения между ЕС и КНР остаются крепкими, хотя и демонстрируют тенденции к перебалансировке и адаптации к новым геополитическим реалиям.

Основные проблемы и вызовы в торгово-экономических отношениях

Торгово-экономические отношения между ЕС и КНР, несмотря на свою масштабность, не лишены серьёзных проблем и вызовов. Эти сложности уходят корнями в структурные дисбалансы, различия в экономических моделях и усиливающуюся геополитическую напряжённость, и потому анализ этих препятствий является критически важным для понимания текущей динамики и прогнозирования будущих траекторий сотрудничества.

Асимметрия открытости рынков и нетарифные барьеры

Одной из фундаментальных проблем, постоянно возникающих в диалоге между Брюсселем и Пекином, является значительная асимметрия в открытости рынков. ЕС неоднократно выражал недовольство ограниченным доступом к китайскому рынку для европейских компаний, в то время как европейский рынок для китайских товаров и услуг оставался относительно открытым.

Эта асимметрия проявляется, в частности, в использовании нетарифных барьеров. Например, Китай ввёл ограничения на использование телекоммуникационного оборудования от европейских компаний, таких как Nokia и Ericsson, в национальной инфраструктуре. От них требуется предоставление контрактов для «черноящиковой» проверки на соответствие стандартам национальной безопасности. Торговая палата ЕС в Китае отмечает, что подобные требования о локализации в сфере ИТ и телекоммуникаций представляют «экзистенциальную угрозу» для европейских компаний, при этом почти три четверти опрошенных членов палаты сообщили о потере клиентов из-за этих ограничений. Это является наглядным примером нетарифного барьера, создающего конкурентное преимущество для национальных производителей.

В ответ на подобные практики, ЕС, в свою очередь, планирует принять ответные меры. В частности, речь идёт об ограничении участия китайских производителей медицинских изделий в государственных закупках на своей территории. Этот шаг потенциально станет первым применением «Механизма международных государственных закупок» (IPI), введённого в 2022 году. Подобное решение является ответом на дискриминацию иностранных компаний на китайском рынке в области медицинских изделий, а также на программу «Сделано в Китае 2025», которая нацелена на достижение 85% присутствия национальных производителей в производстве ключевых компонентов медицинской техники к 2025 году. Как следствие, дефицит торгового баланса в 1,3 млрд евро в пользу ЕС в этой сфере уже изменился на профицит в 5,2 млрд евро в пользу Китая.

Проблемы интеллектуальной собственности и субсидии

Вопросы защиты интеллектуальной собственности (ИС) и государственного субсидирования продолжают оставаться источником напряжённости. ЕС выражает серьёзную озабоченность китайским подходом к иностранным инвесторам, а также государственным субсидированием отечественных компаний, которое создаёт недобросовестную конкуренцию.

Особую озабоченность вызывают избыточные производственные мощности и субсидируемое производство в Китае, которое часто превышает внутренний спрос и создаёт давление на единый рынок ЕС. Это особенно заметно в таких секторах, как электромобили, литий-ионные батареи и солнечные панели. ЕС утверждает, что такие практики искажают рыночную конкуренцию и угрожают европейским производителям. Китай же, со своей стороны, настаивает на том, что конкурентное преимущество его «зелёной» продукции обусловлено технологическими инновациями и эффективностью предприятий, а не только субсидиями.

В отношении интеллектуальной собственности, Европейский Союз 18 февраля 2022 года инициировал разбирательство в ВТО против Китая (DS611) из-за мер, ограничивающих европейские компании в защите прав интеллектуальной собственности. Речь шла о так называемых «антиисковых предписаниях» (anti-suit injunctions), выдаваемых китайскими судами, которые препятствовали правообладателям отстаивать свои права в других юрисдикциях. 21 июля 2025 года арбитражная группа Многостороннего временного апелляционного арбитражного соглашения (MPIA) ВТО вынесла важное решение: она отменила ряд первоначальных выводов и заключила, что китайские суды действительно нарушили Соглашение ТРИПС, выдавая такие предписания. Китай был обязан в течение 90 дней принять корректирующие меры для приведения своей практики в соответствие с международными обязательствами. Это решение стало значительной победой для ЕС и подтвердило необходимость соблюдения международных норм в области ИС.

Торговые споры в ВТО: электромобили

Сектор электромобилей (ЭМ) стал новой горячей точкой в торговых отношениях. В марте 2025 года Китай запросил создание группы по разрешению споров ВТО против ЕС в отношении компенсационных пошлин, введённых ЕС на новые аккумуляторные электромобили (BEV), произведённые в Китае. Китай утверждает, что меры ЕС нарушают правила ВТО и являются торговым протекционизмом. Ранее, в августе 2024 года, Китай уже подавал жалобу в ВТО на временные дополнительные тарифы ЕС на импорт китайских электромобилей, введённые Европейской комиссией, утверждая, что они несправедливо получают выгоду от государственных субсидий. Эти действия подчёркивают нарастающую напряжённость в высокотехнологичных отраслях и стремление обеих сторон защитить своих производителей через механизмы ВТО.

Зависимость ЕС от критически важных ресурсов

Ещё одной серьёзной проблемой является критическая зависимость ЕС от импорта из Китая в некоторых стратегически важных секторах. Например, в фармацевтике и химикатах эта зависимость может достигать до 90%. Аналогичная ситуация наблюдается и в секторе медицинского оборудования, что побуждает ЕС принимать ответные меры по защите своего рынка и диверсификации поставок.

Особую озабоченность вызывает доминирование Китая в мировых поставках редкоземельн��х металлов. Эти элементы, критически важные для многих современных технологий (полупроводники, роботы, самолёты, а также технологии «зелёного» перехода), создают серьёзную уязвимость для ЕС. Китай добывает от 60% до 70% редкоземельных металлов в мире и контролирует более 90% мощностей по их переработке. В июле 2023 года Китай ввёл ограничения на экспорт галлия и германия, что вызвало обеспокоенность в мировой экономике из-за их незаменимости в высоких технологиях и военной технике. Эта ситуация ярко демонстрирует, как экономическая мощь в области сырьевых ресурсов может быть использована как инструмент геополитического влияния, ставя ЕС перед необходимостью поиска новых источников и развития собственных мощностей.

Таким образом, комплекс проблем, от асимметрии рынков до стратегической зависимости, формирует сложный ландшафт торгово-экономических отношений между ЕС и КНР, требующий тщательного анализа и выработки сбалансированных решений.

Ключевые интересы и стратегические цели сторон

В условиях изменяющегося мирового порядка, каждый из акторов – Европейский Союз и Китайская Народная Республика – формирует свою стратегическую повестку, определяющую характер их взаимодействия. Эти интересы и цели зачастую пересекаются, но порой и вступают в противоречие, что формирует сложную динамику двусторонних отношений.

Стратегия ЕС: «Снижение рисков, а не отделение» (de-risking, not decoupling)

После череды глобальных потрясений, от пандемии COVID-19 до конфликта на Украине, Европейский Союз пришёл к осознанию необходимости переосмысления своих внешнеэкономических связей. Эти события выявили чрезмерную зависимость ЕС от импорта критически важных товаров, что стало серьёзной проблемой безопасности и экономической устойчивости.

В ответ на эти вызовы, ЕС сформулировал новую стратегию в отношении Китая, официально принятую с 2019 года и базирующуюся на трёх столпах: Китай одновременно является партнёром, конкурентом и системным соперником. Ключевым элементом этой стратегии стало проведение политики «снижения рисков» (de-risking), а не «отделения» (decoupling). Цель этой политики — снизить критическую зависимость от Китая в отношении стратегически важных сырьевых материалов, полупроводников, здравоохранения, цифровых технологий и продовольствия, при этом не разрывая полностью торговые и инвестиционные связи.

ЕС стремится к более сбалансированным и взаимным условиям двусторонних экономических отношений. Это означает требование равного доступа к рынкам, справедливой конкуренции и соблюдения международных норм. Параллельно с этим, ЕС активно работает над укреплением своей промышленной базы, инвестируя в собственные производственные мощности и инновации, чтобы уменьшить уязвимость в критических секторах. Пандемия COVID-19 и конфликт на Украине лишь усилили эти стремления, подчёркивая жизненную важность диверсификации цепочек поставок и наращивания внутреннего потенциала.

Стратегические цели Китая

Китай, со своей стороны, также преследует чёткие стратегические цели, которые во многом определяют его подход к ЕС. Пекин традиционно поддерживает концепцию «стратегической автономии» ЕС. Эта поддержка обусловлена стремлением Китая к ослаблению влияния США на европейские внешнеполитические и внешнеэкономические решения. Для Китая сильный и независимый ЕС может стать важным противовесом в многополярном мире, снижая давление со стороны Вашингтона.

Китай также глубоко заинтересован в сохранении и дальнейшем развитии своей индустрии электромобилей, которая является одним из локомотивов его экономики. Кроме того, КНР видит себя ключевым игроком в глобальном сотрудничестве в области «зелёного» перехода. Это проявляется не только в продвижении своих технологий (например, солнечных панелей и литий-ионных батарей), но и в активном участии в международных климатических инициативах.

Важной стратегической целью Китая остаётся активное привлечение иностранных инвестиций, особенно в высокотехнологичные отрасли и сферы услуг. В последние годы КНР предпринимает значительные усилия по изменению нормативно-правовой базы, чтобы упростить доступ к высококачественному иностранному капиталу и снизить барьеры для иностранных стратегических инвесторов.

Конкретные шаги Китая по привлечению ПИИ:

• Отмена ограничений в производственном секторе: С 1 ноября 2024 года Китай отменил все оставшиеся ограничения для иностранных инвестиций в производственный сектор. Это историческое решение сократило «Список негативного доступа для иностранных инвестиций» с 31 до 29 пунктов. В частности, были исключены ограничения на иностранное владение контрольным пакетом акций в типографиях и запрет на инвестиции в производство некоторых видов традиционной китайской медицины. Это открывает новые возможности для европейских компаний в производственном секторе.
• «План действий по стабилизации иностранных инвестиций на 2025 год»: В феврале 2025 года Китай опубликовал этот план, предусматривающий целый ряд мер:
  • Снятие ограничений на внутренние займы для предприятий с иностранными инвестициями.
  • Поощрение иностранных инвестиций в животноводство (разведение, производство кормового оборудования, кормов и ветеринарных препаратов), а также в высокотехнологичные отрасли и сферы услуг (уход за пожилыми людьми, культура и туризм, спорт, здравоохранение, профессиональное образование и финансы).
  • Уточнение стандартов государственных закупок для обеспечения равного участия предприятий с иностранным капиталом.
  • Оптимизация правил слияний и поглощений для иностранных компаний.
  • Усиление защиты интеллектуальной собственности.

Эти меры призваны не только стабилизировать приток ПИИ, но и переориентировать их на приоритетные для Китая секторы, демонстрируя готовность Пекина к дальнейшему открытию своего рынка, несмотря на торговые разногласия.

Таким образом, стратегические интересы ЕС и КНР, хотя и имеют точки соприкосновения, особенно в сфере климатической повестки, также содержат потенциальные конфликты, связанные с конкуренцией, доступом к рынкам и геополитическим влиянием. Балансирование между этими интересами определяет будущее двусторонних отношений.

Факторы, влияющие на развитие торгово-экономических связей

Развитие торгово-экономических связей между ЕС и КНР не происходит в вакууме. Оно формируется под воздействием целого комплекса внутренних и внешних факторов, начиная от глобальных геополитических сдвигов и заканчивая внутренними регуляторными инициативами. Понимание этих факторов критически важно для прогнозирования будущей динамики отношений.

Геополитическая напряжённость и глобальные вызовы

Последние годы были отмечены беспрецедентной геополитической напряжённостью, которая не могла не сказаться на отношениях между ЕС и Китаем.

• Пандемия COVID-19 и конфликт на Украине: Эти события стали катализаторами для переосмысления европейской политики. Они выявили чрезмерную зависимость ЕС от импорта критически важных товаров, что было воспринято как серьёзная проблема безопасности. Разрыв глобальных цепочек поставок и осознание уязвимости в отношении стратегически важных продуктов стали мощным стимулом для политики «снижения рисков».
• Поддержка Китаем России в конфликте на Украине: Этот аспект является одной из основных угроз европейской безопасности и значительно изменил восприятие Китая в странах ЕС, особенно в Центральной и Восточной Европе. Для многих европейских стран, поддержка Китаем агрессора подрывает доверие и ставит под сомнение его роль как ответственного глобального игрока, что прямо влияет на политическую готовность к углублению экономических связей.
• Инициатива «Один пояс, один путь» (ОПОП): Китай активно использует свою экономическую мощь для расширения влияния через такие проекты, как ОПОП. Хотя формально это инфраструктурная инициатива, в ЕС её часто воспринимают как инструмент геополитического влияния, способный создать зависимость и подорвать европейскую солидарность. Это вызывает опасения относительно прозрачности проектов, долговой устойчивости стран-партнёров и соблюдения экологических и социальных стандартов.

Политика «зелёного» перехода и сырьевая безопасность

Политика «зелёного» перехода, являющаяся одним из столпов стратегии ЕС, парадоксальным образом создаёт новую зависимость от Китая.

• Доминирование Китая в производстве критически важных материалов: Китай доминирует в мировом производстве важных продуктов, необходимых для зелёного энергетического перехода. Ярким примером являются Германий и Галлий. Китай производит почти 98% первичного галлия и, по оценкам, более 80% первичного германия в мире. Эти металлы критически важны для производства полупроводников, солнечных панелей, оптоволокна и многих других высокотехнологичных компонентов.
• Риски и последствия экспортных ограничений: В июле 2023 года Китай ввёл ограничения на экспорт галлия и германия. Это вызвало серьёзную обеспокоенность в мировой экономике, так как такие меры могут привести к задержкам в производстве, увеличению затрат и дефициту критически важных компонентов для реализации «зелёного» перехода в ЕС. Это демонстрирует, как сырьевая безопасность становится новым фронтом геополитической конкуренции.

Инструменты экономической безопасности ЕС

В ответ на возрастающие риски и вызовы, Европейский Союз активно разрабатывает и внедряет новые инструменты экономической безопасности:

• «Антикоэрцитивный инструмент» ЕС: Этот механизм, вступивший в силу в конце 2023 года, является важным элементом нового инструментария ЕС. Он может быть использован в случаях, если КНР (или любая другая страна) попытается нанести ущерб торговым интересам ЕС посредством экономического давления или принуждения. Цель инструмента — предоставить ЕС возможность быстро реагировать на недобросовестные торговые практики и защищать свой суверенитет.
• Закон о критически важном сырье: Принятый в марте 2024 года, этот закон направлен на снижение зависимости ЕС от импорта 17 редкоземельных металлов. Он ставит амбициозные цели по увеличению внутренних мощностей по добыче, переработке и вторичной переработке этих материалов до 10-40% к 2030 году. Этот закон является прямой реакцией на доминирование Китая в сфере редкоземельных металлов и стремлением ЕС к стратегической автономии.
• Политика Китая в отношении высокотехнологичных производств: В свою очередь, китайское правительство недавно рекомендовало своим производителям автомобилей сохранять самые передовые технологии внутри страны и сосредоточить свою зарубежную деятельность на сборке. Это может быть воспринято как попытка удержать технологическое лидерство и контролировать распространение критически важных ноу-хау.

Таким образом, на развитие торгово-экономических связей между ЕС и КНР влияют сложные взаимосвязанные факторы, требующие от обеих сторон гибкости, стратегического планирования и готовности к компромиссам.

Инструменты регулирования и перспективы развития сотрудничества

Несмотря на усиливающуюся политическую напряжённость и расходящиеся стратегические интересы, торгово-экономические связи между Европейским Союзом и Китаем сохраняют свою устойчивость, подчёркивая глубокую экономическую взаимозависимость и взаимные выгоды, которые не могут быть легко разорваны. Тем не менее, характер этих отношений меняется, и обе стороны активно используют различные инструменты для их регулирования и формирования будущих сценариев.

Роль ВТО в урегулировании торговых споров

Всемирная торговая организация (ВТО) остаётся ключевой площадкой для разрешения торговых разногласий между ЕС и КНР. Как показано в предыдущих разделах, обе стороны активно используют механизм урегулирования споров ВТО для защиты своих экономических интересов.

• Иски ЕС против Китая: Европейский Союз инициировал разбирательство в ВТО (DS611) по вопросам интеллектуальной собственности, в котором 21 июля 2025 года арбитражная группа Многостороннего временного апелляционного арбитражного соглашения (MPIA) ВТО вынесла решение в пользу ЕС, признав нарушение Китаем Соглашения ТРИПС в части «антиисковых предписаний». Это решение демонстрирует эффективность ВТО как инструмента для обеспечения соблюдения международных торговых правил.
• Иски Китая против ЕС: В свою очередь, Китай подал иски в ВТО против действий ЕС, касающихся компенсационных пошлин на новые аккумуляторные электромобили (BEV), произведённые в Китае (в марте и августе 2025 года). Эти шаги показывают, что КНР также видит в ВТО легитимный механизм для оспаривания мер, которые она считает протекционистскими и нарушающими правила международной торговли.

Активное использование механизма урегулирования споров ВТО обеими сторонами, несмотря на внутренние кризисы организации, свидетельствует о том, что, по крайней мере, в части торговых правил, существует общее признание необходимости использования многосторонних институтов для разрешения конфликтов.

Сценарии развития отношений ЕС-КНР

Отношения ЕС с Китаем, скорее всего, не вернутся к допандемическому состоянию. Затраты и риски, связанные с чрезмерной зависимостью, теперь перевешивают потенциальные выгоды в глазах европейских политиков и части бизнеса. Это означает, что будущее будет характеризоваться более прагматичным и избирательным подходом.

• «Снижение рисков» как новая норма: Концепция «снижения рисков» (de-risking) станет определяющей. ЕС не намерен полностью «отделяться» (decoupling) от Китая, поскольку это приведёт к значительным экономическим издержкам. Предполагается, что полное «отделение» ЕС от Китая может привести к постоянному снижению реального дохода Европы на 0,8% в долгосрочной перспективе, что составляет 136 млрд евро добавленной стоимости в 2023 году ежегодно. Таким образом, речь идёт о целевой диверсификации цепочек поставок и снижении критической зависимости в стратегических секторах, а не о полном разрыве экономических связей.
• Усиление защитных инструментов: Для обеспечения экономической безопасности ЕС необходима полная реализация существующих защитных инструментов и добавление новых. Среди них — лучшая координация экспортного контроля и новый механизм проверки исходящих инвестиций. Эти меры призваны защитить европейские технологии, критическую инфраструктуру и предотвратить утечку стратегически важной информации.
• Диверсификация и поиск альтернативных партнёров: ЕС должен активизировать усилия по диверсификации закупок, повышая привлекательность альтернативных поставщиков. Это включает в себя продвижение переговоров по соглашениям о свободной торговле с потенциальными стратегическими партнёрами, такими как Австралия и страны МЕРКОСУР. Цель – создать более устойчивые и разнообразные цепочки поставок, уменьшая концентрационные риски.
• Избирательное сотрудничество: Несмотря на общие тенденции к «снижению рисков», сотрудничество в областях, представляющих взаимный интерес, таких как борьба с изменением климата и регулирование глобальных финансовых рынков, вероятно, продолжится. Китай заинтересован в глобальном сотрудничестве в области «зелёного» перехода, а ЕС нуждается в китайских технологиях и производственных мощностях для достижения своих климатических целей.

В целом, будущая динамика отношений ЕС-КНР будет определяться сложным балансом между сохранением взаимовыгодных экономических связей и стремлением ЕС к повышению собственной устойчивости и снижению стратегических рисков. Это потребует от обеих сторон постоянной адаптации и поиска новых форм взаимодействия в условиях нестабильного мирового порядка.

Заключение

Торгово-экономические отношения между Европейским Союзом и Китайской Народной Республикой представляют собой одну из наиболее значимых и в то же время сложных систем взаимодействия в современном мире. Наше исследование показало, что, несмотря на впечатляющие объёмы двусторонней торговли, достигшие 732 млрд евро в 2024 году, и значительные инвестиционные потоки (более 250 млрд долларов США взаимных ПИИ), эти отношения характеризуются глубокими структурными дисбалансами и нарастающей геополитической напряжённостью.

Ключевые проблемы включают в себя хронический торговый дефицит ЕС с Китаем, который в 2024 году составил 305,8 млрд евро, асимметрию в открытости рынков, проявляющуюся в нетарифных барьерах и ограничениях доступа для европейских компаний. Вопросы интеллектуальной собственности, государственное субсидирование и избыточные производственные мощности в Китае, особенно в таких стратегических секторах, как электромобили и «зелёные» технологии, также остаются источниками серьёзных разногласий, активно обсуждаемых в рамках ВТО. Критическая зависимость ЕС от импорта китайских товаров в стратегических секторах, а также доминирование Китая в мировых поставках редкоземельных металлов, создают существенные уязвимости для европейской экономики.

В ответ на эти вызовы, ЕС принял стратегию «снижения рисков, а не отделения» (de-risking, not decoupling), направленную на диверсификацию цепочек поставок и укрепление собственной промышленной базы без полного разрыва связей. Китай, в свою очередь, стремится к укреплению «стратегической автономии» ЕС, чтобы ослабить влияние США, и активно привлекает иностранные инвестиции, упрощая условия для высокотехнологичных отраслей.

Геополитическая напряжённость, вызванная поддержкой Китаем России в конфликте на Украине, а также проекты, такие как «Один пояс, один путь», продолжают формировать восприятие Китая в ЕС. Введение «Антикоэрцитивного инструмента» и Закона о критически важном сырье демонстрирует стремление ЕС защитить свои торговые интересы и снизить стратегическую зависимость.

В условиях изменяющегося мирового порядка, отношения ЕС-КНР не вернутся к допандемическому состоянию. Они будут балансировать между необходимостью взаимовыгодного экономического сотрудничества и императивом снижения рисков и повышения устойчивости. Механизм ВТО продолжит служить важным инструментом для разрешения торговых споров, однако акцент будет смещён на диверсификацию, поиск новых партнёров и усиление собственной экономической безопасности ЕС. Будущее этих отношений будет определяться сложной игрой стратегических интересов, взаимной зависимостью и способностью обеих сторон адаптироваться к динамичным глобальным реалиям.

Список использованной литературы

1. Ввоз и вывоз // Expert.ru. URL: http://expert.ru/2012/01/10/vvoz-i-vyivoz/ (дата обращения: 26.10.2025).
2. Газпромбанк | Что такое «Прямые инвестиции» простыми словами — определение термина. URL: https://www.gazprombank.ru/personal/investments/dictionary/47851 (дата обращения: 26.10.2025).
3. Демченко С.Г. Торговля Евросоюза с Китаем: проблема дефицита // Современная Европа. 2023. № 7. С. 1–17. URL: https://www.sov-europe.ru/images/pdf/2023/7/2023_7-1.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
4. Делисава С., Конечна М. Торговля и инвестиции между ЕС и КНР в трудные времена // Carnegie Endowment for International Peace. URL: https://carnegieendowment.org/files/Delisav_Konecn_EU-China_Invest_Trade_final_RU.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
5. Лузянин С. Для чего Китай спасает Европу // МГИМО. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document186429.phtml (дата обращения: 26.10.2025).
6. Наумов И.Н. Стратегия экономического развития КНР 1996-2020 гг. М.: ИДВ, 2005.
7. Носов М.Г. ЕС И КИТАЙ: ТОРГОВЛЯ ИЛИ СТРАТЕГИЯ // Современная Европа. 2018. № 6. С. 5–17. URL: https://www.sov-europe.ru/images/pdf/2018/6/sovremennaja-evropa-6-2018-05-17.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
8. Попова Л.В. Китайская экономика в условиях кризиса: антикризисные меры и перспективы развития // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2009. Серия 5. Вып. 3.
9. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) // Евразийская экономическая комиссия. URL: http://www.eurasiancommission.org/ru/act/integr_i_makroec/dep_stat/eaconf/Documents/%D0%9F%D1%80%D1%8F%D0%BC%D1%8B%D0%B5%20%D0%B8%D0%BD%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B8.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
10. Тарифные и нетарифные барьеры во внешней торговле // ВЭД.РФ. URL: https://ved.ru/ved_barriers/tarifnye_i_netarifnye_barery_vo_vneshney_torgovle/ (дата обращения: 26.10.2025).
11. Торгово-экономические отношения России: современные тенденции и перспективы развития // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/torgovo-ekonomicheskie-otnosheniya-rossii-sovremennye-tendentsii-i-perspektivy-razvitiya (дата обращения: 26.10.2025).
12. Чжоу Вэйди. Стратегия развития внешней торговли Китая: эволюция и проблемы регулирования // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2009. Серия 5. Вып. 1.
13. Чирков С.Н. Торговые отношения между ЕС и его главными экономическими партнерами: США, Китай и Россия // RU.RUSEU.COM. URL: http://www.ru.ruseu.com/stat/details_588.html (дата обращения: 26.10.2025).
14. Эскалация торговой напряженности в мире: США и ЕС vs КНР // Центр экспертизы ВТО. URL: https://www.wto.ru/news/eskalatsiya-torgovoy-napryazhennosti-v-mire-ssha-i-es-vs-knr/ (дата обращения: 26.10.2025).
15. AP News | China files WTO complaint against EU over tariffs on electric vehicles, Joe McDonald. URL: https://apnews.com/article/china-eu-electric-vehicles-tariffs-wto-b19b0680a6565154d24f923e3e099611 (дата обращения: 26.10.2025).
16. Brinza A. et al. EU-China relations: De-risking or de-coupling — the future of the EU strategy towards China // European Parliament. 2024. URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2024/757655/EXPO_STU(2024)757655_EN.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
17. China Briefing | China’s FDI Trends 2024: Key Sources, Destinations, and Sectors. URL: https://www.china-briefing.com/news/chinas-fdi-trends-2024-key-sources-destinations-and-sectors/ (дата обращения: 26.10.2025).
18. Deng Xiaoci. China-EU trade rises by 1.6% in 2024, largely resilient despite some trade spats // Global Times. 2025. URL: https://www.globaltimes.cn/page/202501/1321746.shtml (дата обращения: 26.10.2025).
19. Ditsiou A., Darvidou K., Siskos E. The bilateral trade imbalances between the EU and China: Structure and trends // Problems and Perspectives in Management. 2025. URL: https://businessperspectives.org/journals/problems-and-perspectives-in-management/issue-290/the-bilateral-trade-imbalances-between-the-eu-and-china-structure-and-trends (дата обращения: 26.10.2025).
20. Dods Political Intelligence | The EU’s China strategy: “de-risking, but not decoupling”. URL: https://politicalintelligence.dodsgroup.com/articles/the-eus-china-strategy-de-risking-but-not-decoupling/ (дата обращения: 26.10.2025).
21. EU trade relations with China // European Commission. URL: https://policy.trade.ec.europa.eu/eu-external-trade/eu-trade-relations-country/china_en (дата обращения: 26.10.2025).
22. IIPLA | WTO Sides with EU Faults China on IP Dispute in Landmark Ruling. URL: https://iipla.com/wto-sides-with-eu-faults-china-on-ip-dispute-in-landmark-ruling/ (дата обращения: 26.10.2025).
23. Kanth D. Ravi. WTO: China requests dispute panel over EU duties on Chinese EVs // Third World Network. 2025. URL: https://www.twn.my/title2/wto.info/2025/twninfo202512.htm (дата обращения: 26.10.2025).
24. Karnaugh Audit | EU-China Trade in 2024: €304.5 Billion Deficit Amid Falling Imports and Exports. URL: https://krnaudit.com/en/eu-china-trade-in-2024-e304-5-billion-deficit-amid-falling-imports-and-exports/ (дата обращения: 26.10.2025).
25. Li Xing. How China Perceives European Strategic Autonomy: Asymmetric Expectations and Pragmatic Engagement // The Chinese Journal of International Politics. 2024. Vol. 16, № 4. С. 479–502. URL: https://academic.oup.com/cjip/article/16/4/479/7440461 (дата обращения: 26.10.2025).
26. MOFCOM | STATISTICAL BULLETIN OF FDI IN CHINA 2024. 2025. URL: http://images.mofcom.gov.cn/wzbg/202501/20250115160249852.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
27. Onur I.G., Karagül D. China-EU Trade Conflict: Implications for the Global Economy // Modern Diplomacy. 2025. URL: https://moderndiplomacy.eu/2025/01/10/china-eu-trade-conflict-implications-for-the-global-economy/ (дата обращения: 26.10.2025).
28. Sandkamp A. EU-China trade relations: Where do we stand, where should we go // Kiel Institute for the World Economy. 2024. URL: https://www.ifw-kiel.de/publications/eu-china-trade-relations-where-do-we-stand-where-should-we-go-18043/ (дата обращения: 26.10.2025).
29. Siskos E., Ditsiou A., Darvidou K. EU-China Economic Relations in the Early 21st Century // ResearchGate. 2024. URL: https://www.researchgate.net/publication/378411036_EU-China_Economic_Relations_in_the_Early_21st_Century (дата обращения: 26.10.2025).
30. The Essence of China-EU Trade and Economic Relations is Mutual Benefit and Win-Win // China Ministry of Commerce. 2024. URL: http://eu.mofcom.gov.cn/article/chinanews/202404/20240403502594.shtml (дата обращения: 26.10.2025).
31. Wan Lin, Zhang Han. China files lawsuit with WTO against EU’s final EV tariff ruling; analysts urge bloc to show sincerity // Global Times. 2024. URL: https://www.globaltimes.cn/page/202411/1325785.shtml (дата обращения: 26.10.2025).
32. WTO appeal Arbitrator finds China wrong to restrict intellectual property rights in dispute brought by EU // Trade and Economic Security. 2025. URL: https://policy.trade.ec.europa.eu/news/wto-appeal-arbitrator-finds-china-wrong-restrict-intellectual-property-rights-dispute-brought-eu-2025-07-22_en (дата обращения: 26.10.2025).
33. WT/DS611 — China – Enforcement of intellectual property rights — EU Trade // European Commission. URL: https://policy.trade.ec.europa.eu/enforcement-and-protection/dispute-settlement/wto-dispute-settlement-cases/wt-ds611-china-enforcement-intellectual-property-rights_en (дата обращения: 26.10.2025).