Аналитический обзор статьи А. Кустарева «Кем и как управляет мир»: Глубокий анализ концепций глобального управления и авторской аргументации

В современном мире, где границы между национальными государствами становятся всё более проницаемыми, а вызовы — от изменения климата до пандемий — приобретают глобальный характер, дискуссия о глобальном управлении выходит на передний план. Пожалуй, ни одна другая тема не вызывает столько споров и различных интерпретаций, как вопрос о том, кто и как определяет правила игры на международной арене. Именно в этом контексте статья Александра Кустарева «Кем и как управляет мир», опубликованная в знаковом журнале «Pro et Contra» в 2007 году, приобретает особую актуальность, предлагая новую оптику для осмысления этих сложных процессов.

Этот аналитический обзор призван не просто изложить содержание работы Кустарева, но и совершить глубокое погружение в ее ключевые идеи, авторскую аргументацию и теоретические основания. Мы рассмотрим, как Кустарев смещает фокус с поиска мифических «кукловодов» на исследование системных механизмов, формирующих глобальный порядок. Цель данного реферата — не только критически оценить вклад Кустарева в понимание глобального управления, но и соотнести его концепции с широким спектром современных теорий, выявив сильные стороны его подхода и потенциальные точки для дальнейших дискуссий. Структура работы последовательно проведет нас через основные тезисы статьи, ее теоретические корни, акторов и механизмы глобального управления, методологические особенности и, наконец, критическое осмысление в контексте актуальных научных дебатов.

Основные тезисы и идеи статьи А. Кустарева: Фокус на «как», а не «кем»

Одна из наиболее острых и устойчивых дискуссий в политологии и международных отношениях всегда вращалась вокруг вопроса: «Кто управляет миром?». Этот вопрос, часто обросший конспирологическими теориями и антропоморфными образами, от «сатаны, правящего бал» до «сионских мудрецов» или клуба «Бильдерберг», традиционно фокусируется на персонифицированных или конкретных институциональных акторах. Однако Александр Кустарев в своей статье «Кем и как управляется мир» предложил радикальный сдвиг в этом дискурсе, ведь его центральная идея заключается в том, что современное обсуждение «глобального управления» стремится уклониться от прямого ответа на вопрос «кто», концентрируясь вместо этого на анализе того, «как мир управляется». Это смещение фокуса с субъекта на процесс — краеугольный камень его аналитической позиции, позволяющий выйти за рамки упрощенных объяснений.

Контекст публикации и авторская позиция

Статья «Кем и как управляется мир» Александра Кустарева впервые увидела свет в №6 (39) журнала «Pro et Contra» за ноябрь-декабрь 2007 года. Эта публикация неслучайна, поскольку журнал традиционно являлся площадкой для глубоких аналитических материалов по актуальным проблемам политики, общества и международных отношений. Кустарев, будучи философом и политологом, подходит к теме глобального управления с неординарной перспективы. Он сознательно дистанцируется от упрощенных, сенсационных или конспирологических объяснений, которые часто сопровождают подобные вопросы в массовом сознании. Его подход ближе к риторическим фигурам, которые обезличивают власть, например, «деньги правят миром», где управление осуществляется не конкретным лицом или группой, а системными силами или абстрактными принципами.

Отказ от антропоморфных интерпретаций

Отказ Кустарева от антропоморфных образов власти — это не просто стилистический приём, а принципиальная методологическая позиция. Вместо того чтобы искать конкретных «кукловодов» вроде МВФ, ЧК/КГБ, Майкрософт или даже таинственных «масонских лож», он предлагает взглянуть на глобальное управление как на совокупность сложных, деперсонифицированных процессов и структур. Этот подход позволяет выйти за рамки упрощённых объяснений и сосредоточиться на более высоком уровне абстракции. По мнению Кустарева, именно такое смещение акцента даёт возможность осмыслить глобальное управление не как результат чьей-то злой воли или корыстных интересов, а как эволюцию систем, правил и норм, которые формируют наш мир. Например, не конкретный человек или организация, а сам финансовый капитал и его потоки могут рассматриваться как силы, управляющие экономическими процессами, формируя невидимую, но осязаемую власть. Эта позиция критически важна для любого, кто пытается понять природу современной глобальной власти, избегая при этом ловушек редукционизма и конспирологии, ведь без этого невозможно увидеть истинные движущие силы.

Теоретические подходы и концепции власти в статье Кустарева

Для того чтобы осмыслить сложную динамику глобальных процессов, Александр Кустарев в своей статье опирается на глубокий теоретический фундамент, интерпретируя глобализацию и трансформацию геополитической и национально-государственной сфер через призму политической географии и социологии политики. Это позволяет ему рассмотреть власть не только как атрибут государств, но и как децентрализованное явление, проявляющееся в формировании глобальных институтов и норм.

Политическая география и социология политики

Работа Кустарева демонстрирует убедительный анализ глобализации, опираясь на принципы политической географии и социологии политики. Политическая география, как дисциплина, изучает пространственные аспекты власти, влияние географических факторов на политические процессы и формирование геополитических конфигураций. В этом контексте глобализация воспринимается не просто как унификация, но как переформатирование мирового пространства, создание новых центров влияния и переосмысление роли традиционных границ. Социология политики, в свою очередь, позволяет Кустареву рассмотреть власть не только как инструмент государственного аппарата, но и как продукт социальных отношений, норм и культурных практик, которые формируются как на национальном, так и на транснациональном уровнях. Таким образом, автор уходит от узко-государственнического понимания власти, расширяя его до анализа взаимодействия различных социальных групп, институтов и дискурсов в глобальном масштабе.

Концепция «governance» и роль международных институтов

Одной из центральных концепций, которую Кустарев исследует и развивает, является «governance» – управление. Этот термин, значительно отличающийся от «government» (правительство), был официально введён в международный лексикон с учреждением в 1992 году Комиссии по глобальному управлению (Commission on Global Governance) под эгидой Генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса-Гали. Возглавляемая Ингваром Карлссоном и Шридатом Рампалом, Комиссия опубликовала в 1995 году свой знаковый доклад «Наш глобальный соседство» (Our Global Neighbourhood), который подчеркнул необходимость коллективного регулирования глобальных проблем в условиях отсутствия единого мирового правительства.

В контексте этого доклада, «governance» определяется не как централизованное управление, а как совокупность формальных и неформальных правил, норм и практик, которые регулируют поведение акторов на глобальной арене. Именно здесь на первый план выходят международные институты. Роберт Кеохан, один из ведущих теоретиков институционализма, определяет институты как «устойчивые и взаимосвязанные наборы правил (формальных и неформальных), которые предписывают поведенческие роли, ограничивают деятельность и формируют ожидания». Эти институты — будь то ООН, ВТО, ВОЗ, МВФ, Всемирный банк или неформальные форумы вроде G7 и G20 — выступают в качестве площадок для определения приоритетов глобального регулирования и управления. Они являются ключевыми механизмами, через которые осуществляется «как» глобального управления. Изучение их эволюции и функционирования позволяет понять, как формируются концепции национальных интересов, как организуются коллективные действия и как развиваются модели «сотрудничество-конфликт» на уровне государств. Нынешняя капиталистическая мир-система, по сути, представляет собой сложную сеть таких формальных и неформальных институтов, которые совместно формируют глобальные структуры власти и регулирования, от банковских правил до экологических норм.

Акторы и механизмы глобального управления: Взаимодействие и трансформация

Дискуссия о глобальном управлении неизбежно приводит к вопросу об акторах — кто именно участвует в этом сложном процессе, и какие механизмы они используют для координации своих действий в отсутствие централизованной мировой власти. Статья Кустарева, наряду с современными теориями, подчёркивает, что глобальное управление — это не монолитный процесс, а динамичное взаимодействие множества субъектов.

Государства и многосторонние структуры

Традиционно государства считались основными акторами международной политики. И в контексте глобального управления их роль остаётся фундаментальной, хотя и трансформированной. Взаимодействие государств происходит, прежде всего, через многосторонние структуры и механизмы, которые они же и создали. К таким институтам относятся:

• Организация Объединённых Наций (ООН): Центральная площадка для дипломатии, поддержания мира и развития.
• Всемирная торговая организация (ВТО): Регулирует международную торговлю, устанавливая правила и разрешая споры.
• Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ): Координирует усилия по борьбе с глобальными угрозами здоровью.
• Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк: Ключевые институты в сфере глобальных финансов и развития.

Эти организации служат платформами, где государства, несмотря на свои суверенные интересы, сотрудничают для решения общих проблем. Их деятельность — это яркий пример того, как «как» управления приобретает осязаемые формы через установление правил, выработку консенсусов и координацию действий.

Негосударственные акторы и концепция «управления без правительства»

Один из наиболее интригующих вопросов, поднятых в этой области, был сформулирован Джеймсом Н. Розенау: возможна ли концепция глобального управления без глобального правительства? Этот вопрос, ставший центральным в его основополагающей работе «Governance Without Government: Order and Change in World Politics» (1992), отражает реальность, в которой глобальные проблемы требуют коллективных решений, но не существует единого мирового суверена.

Ответ на этот вопрос, как правило, находится в формировании международных режимов. Международный режим — это набор явных или подразумеваемых принципов, норм, правил и процедур принятия решений, вокруг которых сходятся ожидания акторов в определенной области международных отношений. Примером такого режима может служить сфера общественного здравоохранения, где Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) играет ведущую роль в координации усилий различных стран.

При этом в формировании и поддержании таких режимов участвуют не только межправительственные организации и государства, но и широкий круг негосударственных субъектов. Среди них:

• Транснациональные корпорации (ТНК): Чьё экономическое влияние часто превосходит ВВП отдельных государств.
• Глобальное гражданское общество (ГГО): Включающее неправительственные организации (НПО), активистские группы, социальные движения.
• Частные структуры и филантропические фонды: Например, Фонд Билла и Мелинды Гейтс, который играет колоссальную роль в глобальных программах здравоохранения и развития, вкладывая миллиарды долларов и формируя повестку в этих сферах.

Эти акторы, действуя вне традиционных государственных структур, создают сложную сеть взаимосвязей, которая дополняет и иногда конкурирует с государственным управлением, формируя децентрализованную, многоуровневую систему глобального «governance».

Дискуссия о подчинении государства и смешанные механизмы

Идея о том, что для создания эффективного механизма глобального управления необходимо «подчинить» такой субъект международных отношений как государство, является одной из самых спорных и активно обсуждаемых. Сторонники государственного суверенитета, особенно представители политического реализма, решительно отвергают такую возможность, считая государство высшей светской властью. Однако, в рамках концепции «governance», речь идёт не о прямом подчинении, а скорее о добровольной координации, делегировании части функций и участии в многосторонних механизмах.

В условиях такой сложной динамики, всё чаще возникают смешанные механизмы управления, характеризующиеся партнёрством между государственными (и надгосударственными) акторами и негосударственными субъектами. Это проявляется в:

• Государственно-частных партнёрствах (ГЧП): В сферах здравоохранения и образования, как, например, создание медицинского колледжа Мелака-Манипал в Малайзии и Индии. В этих проектах государство предоставляет регуляторную рамку и часть ресурсов, а частный сектор – экспертизу, инвестиции и управленческие навыки.
• Участии негосударственных организаций: Например, в Болонском процессе в Европе, где НПО активно влияют на формирование образовательных стандартов. Или в инициировании международных соглашений, таких как Оттавский договор о запрете противопехотных мин, который был результатом скоординированных действий множества НПО, а не только государств.

Эти смешанные механизмы демонстрируют гибкость и адаптивность глобального управления, позволяя решать комплексные проблемы через синергию различных типов акторов, даже если они сохраняют свой суверенитет и различные интересы.

Методология анализа глобальных процессов: Подходы и сложности

Изучение глобальных процессов управления, как отмечает Александр Кустарев, требует особого методологического подхода, который учитывал бы сложность и многомерность этих явлений. В современной политологии наблюдается заметный переход от узкоспециализированных к более широким, субстанциональным подходам, среди которых системный анализ занимает одно из центральных мест.

Системный подход в политологии

В современной политологии прослеживается явная тенденция к переходу инициативы к субстанциональным подходам, где системный анализ выходит на первый план. Этот подход, разработанный в общей теории систем Людвигом фон Берталанфи и адаптированный к политологии такими учёными, как Дэвид Истон, предлагает рассматривать политические объекты — будь то национальное государство или глобальная система — как сложные, взаимосвязанные системы.

Основные принципы системного подхода:

1. Взаимосвязанность элементов: Система состоит из множества компонентов, которые не существуют изолированно, а постоянно взаимодействуют друг с другом.
2. Входы и выходы: Система реагирует на «входы» из окружающей среды (требования, поддержка) и производит «выходы» (решения, политики), которые, в свою очередь, влияют на среду.
3. Обратная связь: «Выходы» системы возвращаются в качестве новых «входов», создавая циклы обратной связи, которые могут способствовать стабильности или трансформации системы.
4. Целостность: Система функционирует как единое целое, и изменение одного элемента может повлиять на всю систему.

Применение системного подхода к глобальному управлению позволяет анализировать, как международные институты, государства и негосударственные акторы взаимодействуют, формируя глобальные политические и экономические процессы. Это даёт возможность не просто описывать отдельные события, но выявлять глубинные закономерности и структурные зависимости, которые определяют динамику мирового порядка.

Междисциплинарность и отсутствие доминирующего метода

Несмотря на возрастающую популярность системного подхода, для современного состояния политологии, особенно в области изучения глобального управления, характерно отсутствие единого, доминирующего исследовательского метода. Это обусловлено не только сложностью самого предмета исследования, но и его междисциплинарным характером. Учёные отмечают, что одной из главных сложностей в изучении глобального управления является именно отсутствие единого теоретико-понятийного и исследовательского аппарата, что затрудняет комплексное исследование и приводит к фрагментации знаний. В результате, методология анализа глобальных процессов управления часто носит эклектичный характер, интегрируя элементы из различных научных областей:

• Глобалистика: Предоставляет общие концептуальные рамки для понимания взаимосвязанности мировых проблем.
• Международные отношения: Предлагают теории (реализм, либерализм, конструктивизм) для анализа взаимодействия государств и международных организаций.
• Общая теория управления: Даёт инструментарий для изучения процессов принятия решений, координации и контроля в сложных системах.

Исследование глобального управления строится на основании анализа научных статей отечественных и зарубежных авторов, что обеспечивает широту взглядов и позволяет учитывать различные перспективы. Методология включает как исторический анализ эволюции концепций глобального управления, так и теоретическое рассмотрение актуальных проблем, связанных с управлением мировыми процессами. Такой междисциплинарный подход, хотя и создаёт определённые сложности в унификации, является единственно возможным для адекватного осмысления многогранной и постоянно меняющейся картины глобального управления.

Критический анализ статьи А. Кустарева в соотнесении с современными теориями глобального управления

Статья А. Кустарева «Кем и как управляет мир» представляет собой важный вклад в дискуссию о глобальном управлении, однако её идеи и аргументация могут быть глубоко осмыслены только в соотнесении с широким спектром современных теорий и проблемных точек, которые активно обсуждаются в академическом мире. Критический анализ позволяет выявить не только сильные стороны авторского подхода, но и подчеркнуть сложности и противоречия самой концепции глобального управления.

Противоречивость концепции глобального управления

Первое, что необходимо отметить при критическом анализе, это то, что сама концепция глобального управления является глубоко противоречивой и не имеет единого общепринятого определения ни в отечественной, ни в зарубежной науке. Эта неоднозначность обусловлена несколькими факторами:

• Отсутствие централизованного правительства: В отличие от национального управления, глобальное управление осуществляется без единого мирового правительства, что делает его природу децентрализованной и сетевой.
• Множественность акторов: Участвуют не только государства, но и международные организации, ТНК, НПО, что усложняет координацию и принятие решений.
• Разнообразие интересов: Акторы имеют различные, часто конкурирующие интересы, что затрудняет достижение консенсуса.

Кустарев мастерски обходит эту проблему, фокусируясь на «как», а не на «кем», что позволяет ему избежать ловушки поиска унифицированного субъекта управления. Однако сама эта «уловка» является частью более широкой академической дискуссии о том, что глобальное управление — это скорее набор процессов и практик, чем чётко определённая структура.

Терминологические расхождения: «Global governance» vs. «Глобальное регулирование»

Особое внимание следует уделить терминологическим нюансам, которые часто становятся «слепой зоной» многих обзоров, но являются критически важными для понимания сути дискуссии. В отечественной глобалистике существует проблема неточности перевода термина «global governance», который часто отождествляется с «глобальным регулированием».

• «Global governance»: Обозначает более широкий и многогранный процесс, включающий не только формальные правила и законы, но и неформальные нормы, практики, сети, а также роль негосударственных акторов. Это система самоуправления, где нет единого центра, но есть координация действий.
• «Глобальное регулирование»: Чаще ассоциируется с более директивным, государственно-центричным подходом, где центральный орган устанавливает правила и нормы.

Как отмечают Наталья Смакотина и Мария Егоренкова, некорректное отождествление этих терминов приводит к концептуальным расхождениям и затрудняет адекватное осмысление мировых процессов. Подход Кустарева, который избегает вопроса «кто» в пользу «как», косвенно поддерживает более широкое понимание «global governance», подчёркивая его децентрализованный и многоакторный характер. Он фактически предлагает принять аморфность термина, сводя его к «коллективному регулированию глобальных вопросов и проблем, которые не входят в сферу компетенции какого-либо одного правительства».

Трансформация государства и политика в глобальном управлении

Теории глобального управления, и статья Кустарева в том числе, неизбежно сталкиваются с двумя ключевыми проблемными точками: вопросом о политике в глобальном управлении и вопросом о трансформации государства.

1. Вопрос о политике: В контексте глобального управления фокус смещается с традиционных результатов (например, мир или война) на саму политическую борьбу за определение повестки, формулировку проблем и выбор инструментов управления. Немецкий исследователь Майкл Цёрн выделяет два основных способа оспаривания институтов глобального управления:
   • Политизация: Со стороны негосударственных акторов, которые стремятся привлечь внимание к тем или иным проблемам и включить их в глобальную повестку.
   • Контринституциализация: Со стороны государств, создающих альтернативные структуры или альянсы для противодействия существующим институтам.
2. Трансформация государства: Глобализация и рост глобального управления ставят под сомнение традиционные представления о суверенитете государства. Государство не исчезает, но его роль трансформируется: оно становится одним из акторов в сложной сети глобального управления, делегируя часть своих функций международным институтам и участвуя в многосторонних режимах. Кустарев, уходя от персонифицированных образов, позволяет нам увидеть эту трансформацию не как потерю контроля, а как эволюцию механизмов власти.

Легитимность и эффективность: Дилемма глобального управления

Одним из наиболее острых противоречий в теории и практике глобального управления является дилемма между легитимностью и эффективностью. Это ставит вопрос: глобальное управление — это преимущественно политический или административный вопрос?

Эффективность часто требует быстрых, прагматичных решений, принимаемых экспертами и технократами. В этом контексте сокращение политической составляющей (то есть меньше дебатов, меньше участия широкой общественности, меньше согласований с множеством акторов) может повышать скорость и прямоту действий, и, следовательно, эффективность. Но какой ценой достигается эта эффективность?

Легитимность требует демократической подотчётности, прозрачности, участия гражданского общества и широкого представительства интересов. Однако практики демократической подотчётности, эффективные на локальном и национальном уровнях, требуют существенного пересмотра или могут быть невозможны на трансрегиональном и глобальном уровнях из-за масштаба, разнообразия культур и отсутствия единого «глобального народа».

Кустарев, сосредотачиваясь на «как» управляется мир, косвенно затрагивает эту дилемму. Если управление сводится к набору правил и механизмов, без явного «кем», то вопрос о легитимности становится ещё более сложным. Кто наделяет эти правила и механизмы правом управлять? Если это не национальные правительства, подотчётные своим гражданам, то чья воля лежит в основе глобального «governance»? Сокращение политической составляющей, которое может повысить эффективность принятия решений в условиях глобальных кризисов, одновременно снижает демократическую подотчётность, создавая дефицит легитимности и потенциально подрывая общественное доверие к механизмам глобального управления.

Таким образом, статья А. Кустарева, хотя и была опубликована более десяти лет назад, остаётся чрезвычайно актуальной для осмысления этих фундаментальных противоречий. Его подход, фокусирующийся на деперсонифицированных процессах, заставляет глубже задуматься о природе власти в глобализированном мире и о том, как мы можем обеспечить легитимность и подотчётность в условиях всё более сложной и фрагментированной системы глобального управления.

Заключение: Значение статьи Кустарева и выводы

Аналитический обзор статьи Александра Кустарева «Кем и как управляет мир» демонстрирует, что его работа, опубликованная в 2007 году, не только сохраняет свою актуальность, но и предлагает глубоко осмысленную перспективу на одну из ключевых проблем современности – природу глобального управления. Основной вывод из анализа статьи Кустарева заключается в том, что для адекватного понимания глобальных процессов необходимо сместить фокус с антропоморфного вопроса «кто управляет миром» на системный и деперсонифицированный анализ «как мир управляется». Этот подход позволяет избежать упрощенных конспирологических теорий и углубиться в изучение сложной сети институтов, норм и практик.

Мы увидели, как Кустарев, опираясь на политическую географию и социологию политики, интерпретирует глобализацию как трансформацию пространственных и социальных аспектов власти. Центральная для его анализа концепция «governance» раскрывается как коллективное регулирование глобальных вопросов через устойчивые и взаимосвязанные наборы правил, которые формируются как государствами через многосторонние структуры (ООН, ВТО, МВФ), так и широким спектром негосударственных акторов (ТНК, ГГО, частные фонды вроде Фонда Билла и Мелинды Гейтс). Отсюда вытекает понимание глобального управления как сложного взаимодействия, часто в рамках смешанных механизмов, где государство остаётся важным, но уже не единственным или доминирующим игроком.

Методологически, Кустарев предлагает системный подход, который, несмотря на отсутствие единого доминирующего исследовательского метода в политологии, обеспечивает междисциплинарный анализ глобалистики, международных отношений и общей теории управления.

Критическое соотнесение идей Кустарева с современными теориями глобального управления выявило, что его работа успешно затрагивает фундаментальные противоречия, такие как отсутствие единого определения «global governance» и проблему его ошибочного отождествления с «глобальным регулированием» в отечественной науке. Важнейшим аспектом стало осмысление дилеммы между легитимностью и эффективностью глобального управления. Если сокращение политической составляющей может повышать оперативность и эффективность решений в условиях глобальных кризисов, оно неизбежно снижает демократическую подотчётность, создавая дефицит легитимности.

Значение статьи Кустарева для понимания текущих политических и социальных реалий в контексте глобализации неоценимо. Она призывает нас к более зрелому и непредвзятому анализу, освобождённому от мифологических представлений о власти. Его работа служит напоминанием о том, что глобальные вызовы требуют не просто выявления «врага», но глубокого понимания сложнейших систем, которые формируют наш мир.

Для дальнейших исследований можно предложить следующие направления:

1. Эмпирический анализ смешанных механизмов: Более глубокое изучение конкретных кейсов государственно-частных партнёрств и их влияния на легитимность и эффективность глобального управления.
2. Развитие концепций легитимности: Поиск новых теоретических подходов к обеспечению демократической подотчётности в условиях децентрализованного и многоакторного глобального управления.
3. Сравнительный анализ терминологических расхождений: Детальное исследование влияния неточностей перевода «global governance» на формирование национальных научных школ и политических стратегий.
4. Влияние технологических изменений: Как развитие искусственного интеллекта, больших данных и цифровых платформ трансформирует акторов и механизмы глобального управления, добавляя новые слои к авторскому вопросу «как».

Таким образом, статья Кустарева не даёт окончательных ответов, но предлагает мощный аналитический инструмент для постановки правильных вопросов и осмысления мира, который управляется не «кем-то», а сложной, постоянно меняющейся системой взаимосвязей и правил.

Список использованной литературы

1. Pro et Contra №6 (39), ноябрь-декабрь 2007. ИНТЕЛРОС. URL: https://www.intelros.ru/readroom/pro_et_contra/p6-2007/262-pro-et-contra-6-39-noyabr-dekabr-2007.html (дата обращения: 15.10.2025).
2. УМКД «Глобализация и глобальное управление». URL: http://elib.psu.by/bitstream/123456789/2202/1/%D0%93%D0%BB%D0%BE%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F%20%D0%B8%20%D0%B3%D0%BB%D0%BE%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B5%20%D1%83%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5.pdf (дата обращения: 15.10.2025).
3. Кустарёв, Александр Сергеевич — Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%91%D0%B2,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87 (дата обращения: 15.10.2025).
4. ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ИЛИ ГЛОБАЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ? Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес — КиберЛенинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/globalnoe-upravlenie-ili-globalnoe-regulirovanie (дата обращения: 15.10.2025).
5. ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ И ЛЕКСИКА Текст научной статьи по специальности «Политологические науки — КиберЛенинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/globalnoe-upravlenie-teoreticheskie-podhody-i-leksika (дата обращения: 15.10.2025).
6. Глобальное управление: история и теория. Высшая школа экономики. URL: https://www.hse.ru/edu/courses/308118029 (дата обращения: 15.10.2025).
7. Глобальное управление в эпоху обострения конкуренции между великими державами. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/globalnoe-upravlenie-v-epokhu-obostreniya-konkurentsii-mezhdu-velikimi-derzhavami/ (дата обращения: 15.10.2025).
8. Проблема глобального управления в современной научной литературе Запада: основные подходы и концепции. Nota Bene. URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=34300 (дата обращения: 15.10.2025).
9. ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/d76/d76711d99676579b4a4f15d713c77a33.pdf (дата обращения: 15.10.2025).
10. ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ. Российская ассоциация международных исследований. URL: https://www.risa.ru/images/risa/news/2014/10/global_governance.pdf (дата обращения: 15.10.2025).