Влияние диаспор на экономическую политику стран БРИКС: от количественного вклада к транснациональному социальному капиталу и сравнительному анализу национальных стратегий

Факт Приоритета №1 (Релевантный Факт): Индия является мировым лидером среди стран-получателей денежных переводов, получив рекордную сумму в размере 125 млрд долларов США в 2023 году (по оценкам Всемирного банка). Этот ошеломляющий объем финансовых ресурсов, генерируемый исключительно индийской диаспорой, почти вдвое превышает сумму чистых прямых иностранных и портфельных инвестиций, полученных страной за тот же период, демонстрируя беспрецедентную экономическую мощь транснациональных сообществ.

Эта статистика не просто отражает финансовый поток, она служит мостом к более глубокому пониманию того, как сформировавшаяся в условиях глобализации миграция трансформирует экономическую политику стран-доноров. В контексте объединения БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР и новые члены) диаспоры перестали быть пассивными объектами государственной политики, превратившись в активных акторов, способных перераспределять капитал, технологии и знания в масштабах, влияющих на макроэкономические показатели.

Введение: Актуальность, цели и задачи исследования

В условиях усиливающейся геополитической и экономической турбулентности, а также растущего влияния незападных центров силы, объединение БРИКС приобретает статус ключевого игрока в формировании нового мирового экономического порядка. При этом внутренняя динамика развития его стран-участниц во многом определяется не только межгосударственным сотрудничеством, но и транснациональными связями, центральное место среди которых занимают диаспоры. Почему же государства БРИКС уделяют такое внимание своим зарубежным сообществам?

Возрастающая роль диаспор в условиях глобализации требует пересмотра традиционных моделей анализа международных экономических отношений. Экономическая политика государств БРИКС все чаще включает механизмы целенаправленного взаимодействия с соотечественниками за рубежом, рассматривая их как стратегический ресурс для привлечения капитала, трансфера передовых технологий и повышения национальной конкурентоспособности. Разнообразие подходов, от системно-государственной модели Китая до фокуса Индии на финансовых переводах и акцента России на гуманитарном и академическом капитале, делает БРИКС уникальным объектом для сравнительного анализа.

Цель данной исследовательской работы — провести комплексный сравнительный анализ национальных диаспоральных политик стран БРИКС и оценить измеримое и неизмеримое экономическое влияние, оказываемое их диаспорами на национальные экономические стратегии.

Задачи исследования:

1. Определить и классифицировать ключевые экономические функции диаспор в контексте БРИКС, с особым акцентом на концепцию социального капитала.
2. Проанализировать динамику и структуру измеримого экономического вклада диаспор (денежные переводы, ПИИ) в экономики стран БРИКС.
3. Сравнить и детализировать механизмы взаимодействия государства и диаспоры на примере Китая, России, Индии и ЮАР.
4. Выявить системные барьеры, обусловленные внутренней гетерогенностью объединения, которые препятствуют формированию коллективного экономического влияния диаспор БРИКС.

Настоящая работа имеет четкую академическую структуру, опирается на актуальные данные и научные методологии, что соответствует требованиям к глубокой исследовательской работе по международным отношениям и мировой экономике.

Концептуальные основы изучения диаспор как акторов экономической политики

Ключевой тезис: Диаспоры — это не только финансовый, но и критически важный социальный капитал, обеспечивающий снижение трансакционных издержек и трансфер знаний.

Традиционное экономическое видение фокусировалось на диаспорах как на источнике денежных переводов (remittances). Однако современная политическая экономия рассматривает их как сложный, многофункциональный актор транснационализма. Диаспоры стран БРИКС выступают как ключевой фактор, обеспечивающий не только финансовый, но и, что особенно важно, социальный капитал для своих стран-доноров.

Социальный капитал в этом контексте — это не просто сумма денег, а сети взаимных связей, доверия и социальных норм, которые, по сути, выступают в роли «смазки» для экономического механизма.

Они снижают трансакционные издержки (поиск партнеров, проверка контрагентов, заключение сделок), способствуют кооперации и, в конечном счете, стимулируют экономический рост и инновационное развитие. Эффективное использование этого нефинансового актива позволяет странам БРИКС преодолевать институциональные слабости и ускорять интеграцию в глобальные цепочки создания стоимости.

Определение и классификация функций диаспор в контексте БРИКС

Для академической корректности необходимо установить четкие терминологические рамки.

Термин	Академическое определение	Особенности в контексте БРИКС
Диаспора	Сообщество людей, проживающих за пределами своей исторической родины, но сохраняющих с ней устойчивые культурные, социальные и экономические связи.	Включает как граждан страны-донора (например, «хуацяо» в КНР), так и потомков, принявших гражданство страны пребывания («хуажэнь»).
Экономическая политика	Система целей, задач, инструментов и мероприятий, направленных на регулирование экономических процессов и достижение макроэкономической стабильности и роста.	Включает целенаправленные программы по привлечению диаспоральных инвестиций, трансфера технологий и знаний.
Хуацяо	Официальный термин КНР, обозначающий китайских граждан, имеющих вид на жительство за границей.	Отражает государственно-инициированный характер взаимодействия и прямое юридическое подчинение.

Основные функции диаспор в контексте экономической политики БРИКС можно разделить на три категории:

• Экономические функции: Обеспечение притока твердой валюты (денежные переводы), прямые и портфельные инвестиции, трансфер управленческого опыта, технологий и знаний, а также содействие в продвижении национальных товаров на международные рынки.
• Политические функции: Лоббирование интересов страны-донора в правительствах стран пребывания, формирование позитивного имиджа, продвижение «мягкой силы» и противодействие негативным информационным кампаниям.
• Социокультурные функции: Сохранение национальной идентичности, языка, культуры и создание благоприятной среды для возвращения квалифицированных кадров.

Социальный капитал диаспор: «Бриджинг» и «Бондинг» как механизмы трансфера технологий

Критически важный аспект, который часто упускается при поверхностном анализе, — это структура социального капитала диаспор. В научном дискурсе выделяют два основных типа:

1. «Бондинговый» (закрытый) социальный капитал: Основан на крепких, гомогенных связях внутри сообщества (родственники, земляки, друзья). Он обеспечивает высокий уровень доверия, но его ресурсная база ограничена кругом диаспоры. Этот тип капитала эффективен для организации взаимной помощи, снижения рисков и обеспечения первоначальных денежных переводов.
2. «Бриджинговый» (открытый) социальный капитал: Представляет собой слабые, но многочисленные связи между членами диаспоры и представителями внешних, разнородных групп (например, иностранными учеными, венчурными инвесторами, топ-менеджерами). «Бриджинг» обеспечивает более широкий доступ к разнообразным ресурсам, нетривиальной информации и, что особенно важно, к передовым технологиям.

Именно бриджинговый социальный капитал является ключевым двигателем инновационного развития. Например, индийские или китайские специалисты в Кремниевой долине, сохраняя связь со своей исторической родиной, выступают как идеальные «мосты» для передачи управленческого опыта, венчурного капитала и высоких технологий, которые невозможно приобрести на открытом рынке. Экономические связи диаспор со странами БРИКС базируются не только на факторе «единой крови» и патриотизме, но и на прагматическом экономическом интересе, который перерастает во взаимовыгодный симбиоз. Если не развивать этот тип капитала, страна-донор рискует остаться лишь получателем потребительских денег, но не стратегических знаний.

Измеримый экономический вклад: Динамика денежных переводов и прямых инвестиций

Ключевой тезис: Анализ статистических данных демонстрирует глобальную значимость миграционных потоков стран БРИКС, с фокусом на Индию и Китай.

Количественный анализ экономического влияния диаспор является обязательной частью академического исследования. Два основных индикатора — денежные переводы (remittances) и прямые инвестиции (ПИИ) — демонстрируют, что Индия и Китай выступают абсолютными лидерами по капитализации своего зарубежного ресурса.

Денежные переводы (Remittances): Количественный анализ и его роль в экономиках

Денежные переводы (remittances) — это наиболее стабильный и, зачастую, крупнейший источник внешнего финансирования для развивающихся экономик.

Актуальная статистика (2023 год):

Страна БРИКС	Объем денежных переводов (млрд USD)	Место в мировом рейтинге	Соотношение с чистыми ПИИ
Индия	125	1	Почти в 2 раза выше ПИИ
Китай	50	2	Значительный, но ниже ПИИ
Прочие БРИКС	Значительно ниже лидеров	—	—

Индия прочно удерживает позицию мирового лидера. Как показывают данные Всемирного банка, валовые денежные переводы от индийской диаспоры (107 млрд долларов США в 2023-2024 финансовом году) почти вдвое превышают сумму чистых прямых иностранных и портфельных инвестиций (54 млрд долларов США), полученных Индией за тот же период. Это означает, что для индийской экономики диаспоральный капитал является более надежным и масштабным источником внешней ликвидности, чем традиционные международные инвестиции.

Объем чистых денежных переводов в Китай в 2023 году составил 50 млрд долларов США, что делает КНР вторым крупнейшим получателем среди стран БРИКС. На Индию, Китай, Филиппины и Мексику приходится почти треть глобального объема денежных переводов в последние годы, что подчеркивает глобальную значимость миграционных потоков стран БРИКС.

Прямые инвестиции диаспор и их региональная концентрация

Если денежные переводы влияют на потребление и снижение бедности, то прямые инвестиции диаспор имеют стратегическое значение, поскольку они направлены на создание производственных мощностей, рабочих мест и передачу управленческого опыта.

Кейс КНР: Китайская диаспора (хуацяо) является, пожалуй, наиболее эффективным источником ПИИ. Совокупный объем инвестиций хуацяо в экономику КНР превышает 330 млрд долларов США, что составляет более 60% от всего реально использованного иностранного капитала.

Важной особенностью является региональная концентрация этих инвестиций. На начальном этапе реформ инвестиции хуацяо были сконцентрированы в регионах их исторического исхода (Чжэцзян, Фуцзян, Гуандун). Эта концентрация, обусловленная высоким уровнем «бондингового» социального капитала (доверие к знакомым, родственные связи), привела к быстрому превышению их уровня экономического развития над средним по стране. По сути, диаспора стала локомотивом, запустившим прибрежные провинции Китая.

Сравнительный анализ национальных диаспоральных стратегий стран БРИКС

Ключевой тезис: Модели взаимодействия государства и диаспоры в странах БРИКС гетерогенны и отражают национальные экономические приоритеты.

Государства БРИКС демонстрируют принципиально разные подходы к работе со своими диаспорами, что отражает их исторические, политические и экономические особенности. В этом разделе мы проведем детализированный сравнительный анализ.

Государственно-инициированная модель КНР (Хуацяо): Механизмы привлечения инновационного капитала

Модель КНР является наиболее системной и государственно-инициированной. Взаимоотношения между КНР и диаспорой носят характер целенаправленной политики, разрабатываемой и реализуемой на протяжении более 70 лет. Государство активно управляет этим процессом, обеспечивая стратегический фокус на технологическом развитии.

Главным исполнительным органом власти в КНР, реализующим политику в отношении зарубежных китайцев, является Канцелярия Госсовета по делам хуацяо (Overseas Chinese Affairs Office of the State Council). Этот орган отвечает за разработку политики, контроль исполнения и координацию деятельности, включая специальные программы, такие как «Зарубежные таланты на службе Родины».

КНР использует диаспоральный капитал для достижения стратегических целей, в первую очередь — для технологической модернизации:

1. Специальные экономические зоны (СЭЗ) и Зоны свободной торговли (ЗСТ): Одним из ключевых механизмов привлечения инвестиций являются СЭЗ и ЗСТ, которых насчитывается 5 и 16 соответственно. Эти зоны, сосредоточенные на побережье, обеспечивают таможенные льготы и упрощенные торговые правила. По оценкам, СЭЗ и ЗСТ составляют до 22% ВВП Китая, привлекают 45% прямых иностранных инвестиций и генерируют 60% экспорта.
2. Налоговые преференции и стимулирование НИОКР: Государственная политика предусматривает значительные финансовые преференции и налоговые льготы, направленные прежде всего на стимулирование инновационного развития и трансфер передовых технологий. Предприятия, занимающиеся обслуживанием передовых технологий, облагаются налогом на прибыль по льготной ставке 15% (вместо стандартной ставки). Налоговые льготы широко охватывают расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), ускоренную амортизацию основных фондов и импорт высокотехнологичного оборудования.

Таким образом, китайская модель обеспечивает системное привлечение не только денег, но и передовой техники, а также управленческого опыта и знаний, используя диаспору для стратегического продвижения китайских товаров на международные рынки.

Российский подход: «Мягкая сила» и привлечение академической диаспоры

В отличие от финансово-ориентированных моделей Китая и Индии, российская диаспоральная политика исторически сосредоточена на поддержке «русскоязычной экономики», сохранении идентичности, продвижении положительного имиджа России за рубежом («мягкая сила») и защите прав соотечественников.

Основным программным документом, регулирующим взаимодействие с соотечественниками, является Комплексный план основных мероприятий по реализации государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников на 2024–2026 годы, координацию исполнения которого осуществляет Правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом (ПКДСР).

Привлечение академического и социального капитала:
Для России актуальным направлением работы является привлечение академической диаспоры (экономистов, социологов, специалистов по международным отношениям) для преодоления отставания гуманитарных и социальных наук от западных исследований. Привлечение талантливой молодежи и ученых-соотечественников является одной из ключевых задач Десятилетия науки и технологий (2022–2031).

Для этого используются конкретные механизмы, направленные на создание бриджингового социального капитала:

• Создание молодежных лабораторий с гибкими условиями для привлечения зарубежных ученых.
• Реализация программы «Приоритет-2030» и передовых инженерных школ, стимулирующих академическую мобильность.

Взаимодействие с российской диаспорой также рассматривается как инструмент противодействия попыткам фальсификации истории и очернения России прозападным лобби, что подчеркивает сильную политическую составляющую данной политики. Если же Россия не сможет создать привлекательные условия для ученых-соотечественников, то как будет осуществляться необходимый трансфер знаний?

Особенности политики Индии и ЮАР (краткий обзор)

Индия: Индийская политика, хотя и не столь централизована, как китайская, отличается прагматичным подходом, ориентированным прежде всего на финансовую и технологическую отдачу. Ключевые механизмы включают упрощение инвестиционных процедур для нерезидентов индийского происхождения (NRI) и активное поощрение денежных переводов, которые, как было отмечено, являются основой их внешнего финансирования. Индия умело использует свой бриджинговый капитал в таких секторах, как ИТ и медицина, где индийская диаспора занимает ведущие позиции в развитых странах.

ЮАР: Политика ЮАР в отношении диаспоры менее структурирована и направлена в первую очередь на решение внутр��нних задач. В фокусе внимания — вопросы консолидации идентичности, внутренней миграции и привлечения высококвалифицированных специалистов, покинувших страну. Экономический эффект от ПИИ диаспоры менее значим по сравнению с Китаем или Индией, а политика часто переплетается с задачами преодоления наследия апартеида и обеспечения расового равенства.

Системные барьеры и перспективы коллективного экономического влияния диаспор БРИКС

Ключевой тезис: Коллективное экономическое влияние диаспор БРИКС сдерживается внутренней гетерогенностью и отсутствием унифицированных регуляторных механизмов.

Несмотря на схожесть стратегических целей (укрепление позиций в мировой экономике), страны БРИКС демонстрируют значительную гетерогенность в методологиях и регуляторных подходах, что создает системные барьеры для коллективного экономического влияния и снижает общую инвестиционную привлекательность региона. Это ключевой вызов, который необходимо преодолеть в ближайшее десятилетие.

Гетерогенность подходов к регулированию данных и методологические различия

Одним из наиболее ярких примеров гетерогенности является регулирование цифрового суверенитета и информационно-телекоммуникационной сферы (ИТКС), которая критически важна для трансфера технологий, осуществляемого диаспорами:

• Локализация данных: Китай (КНР) в рамках Закона о кибербезопасности устанавливает прямые требования по локализации данных для операторов критической информационной инфраструктуры. Это может усложнять деятельность транснациональных компаний, созданных диаспорой, требуя переноса серверов и данных на территорию КНР. В то время как другие страны (включая новых членов БРИКС+) могут использовать модели, более близкие к европейскому GDPR, или иметь более либеральный подход.
• Методологические различия: Гетерогенность также наблюдается в методологиях расчета ключевых экономических показателей (например, ВВП, запасов природных ресурсов). Это усложняет прямой сравнительный анализ экономик стран-членов, снижает прозрачность и, как следствие, ограничивает общую инвестиционную привлекательность региона для крупных диаспоральных инвесторов, которые ищут стандартизированные и понятные рынки.

Таким образом, отсутствие унифицированных стандартов и регуляторная фрагментация внутри БРИКС препятствуют формированию единого экономического пространства и замедляют процесс координации усилий по привлечению диаспорального капитала.

Перспективы унификации усилий и роль диаспор в формировании «мягкой силы» объединения

Потенциал координации диаспоральных политик стран БРИКС огромен. Совместная работа могла бы привести к:

1. Обмену лучшими практиками: Россия могла бы перенять у Китая опыт системного привлечения инвестиций через СЭЗ, а Китай и Индия — опыт России по продвижению «мягкой силы» и академического сотрудничества.
2. Созданию общих инвестиционных фондов: Использование консолидированного диаспорального капитала для финансирования совместных инфраструктурных проектов БРИКС (например, в рамках Нового банка развития).
3. Формированию коллективной «мягкой силы»: Коллективная экономическая роль диаспор стран БРИКС может способствовать формированию общего политического и экономического влияния объединения на мировую арену. Это подразумевает скоординированное лоббирование интересов БРИКС в международных организациях и финансовых центрах, где диаспоры имеют значительное влияние.

Преодоление системной гетерогенности через гармонизацию регуляторных подходов и стандартизацию экономических методологий является критическим условием для реализации этого коллективного потенциала.

Заключение

Проведенный анализ подтверждает, что диаспоры стран БРИКС являются не периферийным, а стратегически важным актором, чье влияние на национальную экономическую политику измеримо и многомерно. Их вклад в национальную экономику значительно превосходит объемы традиционных ПИИ.

Успех Китая и Индии обусловлен системностью и масштабностью финансовых потоков (125 млрд долл. США в Индию и 50 млрд долл. США в КНР в 2023 г.), а также целенаправленным использованием диаспоры в качестве бриджингового социального капитала для трансфера технологий и управленческого опыта. Государственно-инициированная модель КНР, с ее Канцелярией по делам хуацяо, СЭЗ и льготной налоговой ставкой в 15% для высокотехнологичных предприятий, служит эталоном прагматичного использования диаспоры.

В то же время, потенциал России и других членов объединения кроется в наращивании академического и социального капитала, сфокусированном на привлечении высококвалифицированных соотечественников через такие программы, как «Приоритет-2030».

Ключевым препятствием для реализации коллективной экономической мощи диаспор БРИКС остается внутренняя гетерогенность — от различий в подходах к регулированию данных (например, локализация данных в КНР) до методологических расхождений в оценке макроэкономических показателей. Дальнейшие исследования должны быть сосредоточены на механизмах гармонизации регуляторного поля стран БРИКС, что позволит диаспорам трансформироваться из национальных локомотивов в единый, мощный двигатель экономического влияния всего объединения на глобальной арене.

Список использованной литературы

1. Боришполец К. Мир и диаспоры. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document216064.phtml (дата обращения: 30.10.2025).
2. Давыдов В. Пробуждающиеся гиганты БРИК // Свободная мысль. 2008. №5. С. 131–142.
3. Корпоративные гиганты и экономический рост: случай Китая и России // Институт развития быстроразвивающихся рынков (SIEMS). 2010.
4. Кузнецов А. Транснациональные корпорации стран БРИКС // Мировая экономика и международные отношения. 2012. №3.
5. Пахомов А.А. Предпринимательская деятельность индийских монополий в странах АСЕАН // Юго-Восточная Азия на рубеже 70-80-х гг.: тенденции и перспективы развития. 1984. С. 45-51.
6. Щетинин А. В. БРИК как новая концепция многовекторной дипломатии / Круглый стол МГИМО. URL: www.perspektivy.info/table/brik (дата обращения: 30.10.2025).
7. International: BRIC’s outward FDI is the side // Oxford Analitica. March 2011. P 1-3.
8. Sen G. Post-reform China and the international economy / Gautam Sen International Relations, London School of Economics. first press www.theglobalsite.ac.uk 2001. p. 9.
9. Ampalavanar-Brown R. Overseas Chinese Investments in China — Patterns of Growth Diversification and Finance // “The China Quarterly”. September, № 155, 1998. P. 613.
10. Роль хуацяо в развитии китайской экономики. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-huaqiao-v-razvitii-kitayskoy-ekonomiki/viewer (дата обращения: 30.10.2025).
11. Костарева К.М. Роль хуацяо в развитии китайской экономики: выпускная квалификационная работа. Уральский федеральный университет, 2020. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/103986/1/vkr_b_2020_ek_k.m.kostareva.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
12. Влияние зарубежных китайцев на экономическое развитие КНР. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-zarubezhnyh-kitaytsev-na-ekonomicheskoe-razvitie-knr/viewer (дата обращения: 30.10.2025).
13. Референтные модели политики Китая, Индии, Бразилии и ЮАР в информационно-телекоммуникационной сфере как компоненты симбиотической стратегии БРИКС. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/referentnye-modeli-politiki-kitaya-indii-brazilii-i-yuar-v-informatsionno-telekommunikatsionnoy-sfere-kak-komponenty-simbioticheskoy-strategii (дата обращения: 30.10.2025).
14. Российская диаспора: реалии и перспективы. Министерство иностранных дел РФ. URL: https://mid.ru/ru/press_service/stati_i_intervyu/1483015/ (дата обращения: 30.10.2025).
15. Индия стала лидером по объему денежных переводов из-за рубежа — Всемирный банк // Fomag.ru. URL: https://fomag.ru/news/indiya-stala-liderom-po-obemu-denezhnykh-perevodov-iz-za-rubezha-vsemirnyy-bank/ (дата обращения: 30.10.2025).
16. В 2023 году объем денежных переводов продолжает расти, хотя и более низкими темпами — Всемирный банк. Пресс-релиз Всемирного банка от 18.12.2023. URL: https://www.vsemirnyjbank.org/ru/news/press-release/2023/12/18/remittances-growth-to-slow-in-2023-amid-lower-growth-in-migrant-earnings (дата обращения: 30.10.2025).
17. Рейтинг стран по общему объему переводов физическим лицам из-за рубежа. URL: https://nonews.co/directory/world/remittances (дата обращения: 30.10.2025).
18. Эрдынеев Н. Магистерская диссертация. НИУ ВШЭ, 2013. URL: https://www.hse.ru/data/2013/05/20/1291880520/Магистерская%20диссертация%20-%20Эрдынеев%20Намжил.doc (дата обращения: 30.10.2025).