Роль критика-художника С. Глаголя в журнале Артист как защитника реализма

Конец XIX века в России — это время не только глубоких социальных перемен, но и напряженных идейных споров в искусстве, когда на смену устоявшимся канонам приходили новые, порой радикальные течения. В этом кипящем котле идей одной из ключевых площадок для культурного диалога стал журнал «Артист». На его страницах разворачивались баталии о будущем русского театра и живописи. Центральной фигурой в этих дискуссиях был критик Сергей Глаголь (Сергей Сергеевич Голоушев), чья роль выходила далеко за рамки простого обозревателя. Настоящий анализ посвящен его вкладу в формирование эстетической повестки эпохи. Ключевой тезис заключается в том, что Глаголь был не просто критиком, а влиятельным защитником реализма, чьи суждения приобретали особый вес благодаря его уникальной позиции — он оценивал искусство не со стороны, а изнутри, с точки зрения практикующего художника.

Журнал «Артист» как горнило культурного диалога эпохи

Основанный в 1889 году в Москве театральным критиком и драматургом Ф. А. Куманином, журнал «Артист» быстро перерос формат узкоспециализированного издания. Он стал центральным органом, освещавшим всю палитру изящных искусств. На его страницах публиковались критические статьи, драматические произведения, материалы по истории театра, биографические очерки и, что немаловажно, рецензии на художественные выставки с качественными репродукциями картин. Широта тематического охвата и авторитет издания подчеркивались списком его авторов, среди которых были знаковые фигуры своего времени:

• П. И. Чайковский
• Н. А. Лесков
• А. П. Чехов
• В. И. Немирович-Данченко
• И. Е. Репин
• К. А. Коровин

Эволюция журнала нашла отражение в его подзаголовке: с 1894 года он стал именоваться «журналом изящных искусств и литературы», официально закрепив свой статус главной площадки для обсуждения судеб всего русского искусства. Публикация в «Артисте» означала включение в главный культурный диалог страны, и именно эту трибуну использовал Сергей Глаголь для утверждения своих принципов.

Феномен Сергея Глаголя как критика с палитрой в руках

Чтобы понять глубину влияния Сергея Глаголя, необходимо осознать уникальность его фигуры. Сергей Сергеевич Голоушев (1855-1920) был человеком на стыке нескольких миров: он был не только художественным и театральным критиком, но и практикующим художником-графиком, а также имел медицинское образование. Эта многогранность — не просто любопытный биографический факт, а ключ к пониманию его критического метода. В отличие от многих критиков-литературоведов, Глаголь смотрел на произведение искусства взглядом практика.

Его анализ был анализом изнутри цеха. Он оценивал не только сюжет или идею, но и композицию, колорит, пластику, технику — то есть всю ту профессиональную «кухню», которая остается скрытой от глаз обывателя. Эта двойственность — критик и художник в одном лице — придавала его суждениям непререкаемый авторитет и практическую обоснованность. Когда он говорил об ошибках в постановке или на холсте, он говорил как коллега, а не как отстраненный теоретик.

«Наша сцена с точки зрения художника» — как формулировался манифест реализма

Наиболее ярко методология Глаголя проявилась в его программной серии статей для «Артиста» под рубрикой «Наша сцена с точки зрения художника». В этих публикациях он фактически перенес критерии реалистической живописи на театральные подмостки. Для него сцена была таким же холстом, который требует от режиссера и актеров не имитации, а подлинности. Он анализировал мизансцены с точки зрения композиционного равновесия, декорации — с позиции живописной достоверности, а игру актеров — с требованием психологической правды, присущей лучшим портретам его времени.

Для Глаголя фальшь в театре была сродни рисунку с анатомическими ошибками. Он требовал гармонии, естественности и, прежде всего, жизненной правды. В его подходе легко прослеживается прямая параллель с эстетикой передвижников, которые ставили во главу угла верность действительности и глубокое психологическое содержание. Таким образом, его театральная критика была не просто набором рецензий, а целостным манифестом, утверждавшим принципы реализма в сценическом искусстве, где главным инструментом анализа выступал глаз художника.

Битва за правду на холсте через рецензии на художественные выставки

Если в театральной критике Глаголь использовал живопись как метод, то в своих рецензиях на художественные выставки он действовал на своей основной территории. Эта часть его работы в «Артисте» была прямым продолжением его борьбы за идеалы реализма. Его статьи — это полемика с любыми отклонениями от того, что он считал главной задачей искусства: правдивого и глубокого отражения действительности. Он хвалил художников не за занимательность сюжета, а за живописную правду, за способность передать свет, воздух, фактуру и, главное, характер. И наоборот, его критика была направлена не на «некрасивость» или «простоту» темы, а на фальшь, поверхностность и салонную красивость.

Его подход кардинально отличался от зарождавшегося формализма и лозунга «искусство для искусства». Критика Глаголя всегда была конструктивной: он не просто выносил вердикт, а с позиции художника-профессионала объяснял, в чем заключаются ошибки композиции или колорита, превращая свои рецензии в своего рода открытый урок мастерства.

Он защищал искусство содержательное, идущее от глубокого переживания натуры, противопоставляя его поверхностным формальным экспериментам и бездумному копированию видимого мира.

Глаголь в полемике с декадансом как защитник большого стиля

Деятельность Глаголя в «Артисте» невозможно рассматривать вне контекста главной культурной оппозиции конца XIX века — противостояния реализма и зарождающихся декадентских течений. Для Глаголя декаданс и примыкавший к нему натурализм были не просто новыми школами, а симптомами упадка. В них он видел отказ от больших гуманистических задач искусства, потерю связи с реальностью и уход в болезненную рефлексию или формальное эстетство.

Его полемика с этими течениями была не брюзжанием ретрограда, а осознанной и принципиальной позицией. Он защищал то, что можно назвать «большим стилем» русской реалистической школы — традиции Репина, Сурикова, Левитана. Это было искусство, которое говорит со зрителем о важных вопросах бытия, исследует человеческую душу и историю народа. В нарастающем увлечении мистицизмом, символизмом и формальными поисками Глаголь видел угрозу этой высокой миссии искусства, считая их лишь болезненными гримасами, подменяющими подлинную глубину поверхностным эффектом.

В итоге, подводя черту под анализом деятельности Сергея Глаголя в журнале «Артист», можно сделать однозначный вывод. Его роль не сводилась к обязанностям рядового обозревателя. Он был идейным борцом, влиятельным стратегом и идеологом, который использовал страницы ведущего издания страны как плацдарм для защиты целого направления в искусстве. Уникальный статус критика, который сам держит в руках кисть, придавал его аргументам исключительную силу. Через свои статьи о театре и рецензии на выставки, полемизируя с новыми течениями, Глаголь последовательно и убедительно отстаивал принципы реализма. Он был не просто свидетелем, а активным участником и архитектором художественного дискурса своей эпохи, внеся неоценимый вклад в историю русской критической мысли.

Список литературы

1. Глаголь С. Очерк истории искусства в России. М., 1913.
2. Глаголь. 225 лет парижского салона и последний салон 1891 г. // «Артист», 1891, кн. 15, С. 21-31
3. Глаголь. XIII ученическая выставка картин в школе живописи, ваяния и зодчества. // «Артист», 1890, кн. 12. С. 169-170.
4. Глаголь. Весенние художественные выставки в Москве. // «Артист», 1890, кн. 7. С. 103-108.
5. Глаголь. Декабрьские картинные выставки в Москве // «Артист», 1892, кн. 19. С. 174-177.
6. Глаголь. Малый театр. – Постановка драмы Ибсена «Северные богатыри» (Наша сцена с точки зрения художника). // «Артист», 1892, кн. 20. С. 122-124.
7. Глаголь. Московское общество любителей художеств. // «Артист», 1890, кн. 12. С. 166-168.
8. Глаголь. Новая постановка оперы «Жизнь за царя» на сцене Большого театра (Наша сцена с точки зрения художника). // «Артист», 1892, кн. 24. С. 174-180.
9. Глаголь. Постановка «Орлеанской девы» Шиллера в бенефисе Гельцера на сцене Большого театра (Наша сцена с точки зрения художника). // «Артист», 1893, кн. 33. С. 150-158.
10. Глаголь. Рождественские выставки в Москве. // «Артист», 1893, кн. 26. С. 199-202.
11. Беспалова Н. И., Верещагина А. Г. Русская прогрессивная художественная критика второй половины XIX в. М., 1979.
12. Борзенко В. Русские театральные журналы и газеты XIX века. // Наше наследие. Редакционный портфель. // NASLEDIE-RUS.RU: Журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство, 2003-2011. URL: http://www.nasledie-rus.ru/red_port/001700.php (дата обращения 23.05.2011).
13. Дмитриев Ю. Очерки по истории русского драматического театра от истоков до 1898 года. М., 2002.
14. Кауфман Р. С. Очерки истории русской художественной критики XIX в.: от К. Батюшкова до А. Бенуа. М., 1990.
15. Лапшина Г.С. Искусство глазами журналиста Х1Х-нач. ХХ вв. М., 2003.