Влияние издательской деятельности Н. И. Новикова на формирование русского литературного языка

Николай Иванович Новиков (1744-1818) — одна из ключевых и самых ярких фигур эпохи Просвещения в России. Его деятельность как журналиста, издателя и общественного деятеля оставила глубокий след в истории отечественной культуры. Однако его роль часто рассматривается в социальном или политическом ключе, тогда как его вклад в развитие самого русского языка колоссален и заслуживает отдельного анализа. В середине XVIII века русский литературный язык находился в состоянии неопределенности: существовал значительный разрыв между высоким, архаичным церковнославянским слогом, используемым в серьезных произведениях, и живой разговорной речью. Именно сатирические журналы Новикова стали тем инструментом, который начал целенаправленно и системно ломать эту стену. Они стали настоящей лабораторией по демократизации языка, сознательному сближению его с повседневной реальностью и формированию новых, более гибких и выразительных норм. Изучение наследия Новикова сегодня актуально не только для истории журналистики, но и для понимания фундаментальных процессов, которые сформировали современный русский литературный язык.

1. Каким был русский язык до новиковской журналистики

Чтобы понять революционность подхода Новикова, необходимо погрузиться в лингвистический контекст середины XVIII века. Доминирующей языковой доктриной того времени была теория «трех штилей», разработанная М. В. Ломоносовым. Эта система была прогрессивной для своего времени, так как впервые пыталась упорядочить использование разных пластов лексики.

Теория выделяла три стиля:

1. Высокий штиль: Предназначался для од, героических поэм и трагедий. Он включал церковнославянизмы и торжественную лексику, понятную не всем.
2. Средний (посредственный) штиль: Использовался в элегиях, сатирах и драмах. Здесь допускалось сочетание общеупотребительной лексики с некоторыми славянизмами.
3. Низкий штиль: Применялся в комедиях, баснях и письмах. Основой служила простая, разговорная лексика.

Однако эта, казалось бы, стройная система имела существенные ограничения. «Высокий штиль» был оторван от реальной жизни, делая серьезную литературу архаичной и недоступной. «Низкий штиль», в свою очередь, считался непригодным для глубокого социального анализа и выражения сложных идей. Журналистика до Новикова была преимущественно официальной, дидактичной и использовала тяжеловесный, архаичный язык, далекий от интересов широкого читателя. Главным вызовом эпохи стала острая необходимость в создании универсального, гибкого литературного языка, который был бы способен адекватно и живо описывать всю сложность современной жизни, от бытовых сцен до острых социальных проблем.

2. «Трутень» как полемическая арена и языковая лаборатория

Именно в этой атмосфере языкового застоя появляется сатирический журнал Николая Новикова «Трутень» (1769-1770). Это было не просто издание, а настоящий вызов существующему порядку. Главной мишенью «Трутня» стал журнал «Всякая всячина», которым негласно руководила сама императрица Екатерина II. Так началась одна из самых знаменитых полемик в истории русской журналистики.

Суть конфликта заключалась в разном понимании задач сатиры. Екатерина II продвигала так называемую «улыбательную сатиру» — безличную критику человеческих слабостей «вообще», не затрагивая конкретных социальных проблем и лиц. Новиков же отстаивал право на сатиру обличительную, направленную на конкретные пороки общества: жестокость крепостников, взяточничество чиновников, невежество и произвол дворянства. Он считал, что сатира без конкретного адресата — пустословие.

Эта идейная борьба неизбежно потребовала нового языка. Для точной и язвительной критики не подходили ни витиеватый высокий слог, ни грубоватый «низкий». Язык в «Трутне» стал инструментом борьбы — прямым, острым и понятным широкому кругу читателей.

Новиков не боялся поднимать самые острые темы своего времени. Он публиковал материалы, осуждающие крепостное право, показывал бесправие и нищету крестьян, высмеивал злоупотребления помещиков. Старый литературный язык был совершенно не приспособлен для описания этих реалий. Так, полемика с властью не только определила темы и тон журнала, но и стала мощным катализатором для языковой реформы, которая развернулась на его страницах.

3. Языковое новаторство, или как Новиков приблизил слово к жизни

Настоящая революция, совершенная Новиковым, произошла на уровне языка. Он целенаправленно разрушал жесткие перегородки «трех штилей», доказывая, что в литературе можно использовать любую лексику, если это оправдано художественной задачей. Его новаторство проявилось в нескольких ключевых аспектах.

• Лексика: Новиков смело вводил в публицистику слова, которые ранее считались недопустимыми в серьезной литературе. На страницах его журналов появились просторечия, бытовая лексика, профессиональные термины чиновников и помещиков. Это делало сатиру живой, узнаваемой и невероятно точной. Читатель видел не абстрактные пороки, а реальных людей с их характерной речью.
• Синтаксис: Он решительно отказывался от громоздких, тяжеловесных конструкций, свойственных высокому слогу. Вместо этого Новиков использовал более короткие, динамичные фразы, синтаксически близкие к живой разговорной речи. Текст становился энергичнее, легче для восприятия и позволял передавать тонкие смысловые оттенки.
• Интонация: Через мастерское сочетание лексики и синтаксиса Новиков создавал совершенно новую для русской печатной речи интонацию — ироничную, язвительную, полную намеков и недомолвок. Он научил текст говорить не только прямым смыслом слов, но и их подтекстом, интонационным рисунком фразы.

Фактически, Новиков формировал новый публицистический язык, главным критерием которого была не принадлежность к определенному «штилю», а точность, ясность и выразительность. Он стремился к простоте и непринужденности выражения, доказывая, что говорить о самых серьезных вещах можно языком, понятным и близким народу.

4. «Живописец» и сила эпистолярного жанра

Идейным продолжением «Трутня» стал журнал «Живописец» (1772-1773), в котором языковые и жанровые эксперименты Новикова достигли своей вершины. Центральное место в новом издании занял эпистолярный жанр — письма. Этот выбор был не случайным, а глубоко стратегическим решением.

Жанр письма позволял решить сразу несколько задач:

1. Создать иллюзию документальности: Письма воспринимались читателями как подлинные документы, что многократно усиливало обличительный эффект сатиры.
2. Дать голос разным социальным слоям: Через письма Новиков мог говорить от лица крестьян, помещиков, чиновников, передавая их уникальную манеру речи, лексику и психологию.
3. Вести повествование от первого лица: Это позволяло максимально глубоко раскрыть внутренний мир персонажа, показать его мысли и чувства без авторского посредничества.

Вершиной сатиры Новикова и ярчайшим примером нового литературного языка стали знаменитые «Письма к Фалалею». В них через речь невежественного и жестокого помещика, поучающего своего сына, с поразительной силой раскрывается вся убогость и бесчеловечность психологии крепостника. Язык в этих письмах максимально приближен к живой речи: он изобилует просторечиями, речевыми ошибками и характерными оборотами, имитируя интонации и лексикон необразованного дворянина. Именно в «Живописце» Новиков доказал, что эпистолярный жанр является идеальной формой для глубокого социального анализа и дальнейшего раскрепощения литературного языка.

5. Просветительская миссия за рамками сатиры

Сатирические журналы были самым острым, но далеко не единственным инструментом в просветительской деятельности Новикова. Его принципы — ясность, доступность и точность языка — последовательно применялись во всех его издательских проектах, каждый из которых был нацелен на свою аудиторию.

Среди его ключевых изданий выделяются:

• «Детское чтение для сердца и разума» (1785-1789): Это был первый в России журнал для детей. Для него Новиков создавал особый язык — простой, понятный, нравственный и в то же время увлекательный. Научные сведения излагались в форме занимательных бесед, воспитывая в юных читателях интерес к знаниям.
• «Древняя российская вивлиофика»: В этом многотомном издании исторических документов Новиков формировал основы научного языка — точного, ясного, свободного от архаичной витиеватости, стремясь сделать историю доступной для изучения.
• Газета «Московские ведомости»: Возглавив газету, Новиков превратил ее в авторитетное издание, увеличив тираж с 600 до 4000 экземпляров. Он разрабатывал оперативный и информативный язык, необходимый для своевременного освещения событий.

Таким образом, деятельность Новикова была гораздо шире одной лишь сатиры. Он, по сути, проектировал и создавал разные функциональные стили русского литературного языка. Он доказал, что язык должен быть гибким инструментом, способным решать разные задачи: воспитывать детей, описывать научные факты, сообщать новости. Вся его издательская работа была подчинена единой цели — распространению знаний и просвещению общества, закладывая основы современного многообразия русского языка.

6. Реакция власти и заключение в Шлиссельбургскую крепость

Столь активная, независимая и влиятельная просветительская деятельность не могла не вызвать беспокойства у властей. Поначалу Екатерина II, создавая себе образ «просвещенной монархини», допускала относительное вольнодумство, но огромное влияние Новикова на умы стало восприниматься как угроза. Его независимость суждений, смелая критика крепостничества и связи с масонами вызывали все большее недовольство императрицы.

Кульминацией этого противостояния стал арест Новикова в 1792 году. По личному указу Екатерины II, без суда и следствия, он был заключен в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. Официальные обвинения — издание запрещенных книг и масонская деятельность — были, по сути, лишь предлогом. Истинная причина заключалась в его колоссальном влиянии на формирование независимого общественного мнения. Власти испугались не масона, а просветителя, который учил общество мыслить самостоятельно.

Новиков был освобожден лишь в 1796 году, после смерти Екатерины, по указу нового императора Павла I. Однако четыре с половиной года в крепости подорвали его здоровье и силы. Он вышел оттуда «дряхл, стар, согбен» и к своей масштабной издательской деятельности уже не вернулся.

Трагическая судьба Новикова наглядно показала, что его работа была не просто литературным экспериментом, а опасным, с точки зрения самодержавной власти, общественным деянием.

7. Какое наследие оставил Новиков русскому языку и литературе

Несмотря на трагический финал его деятельности, вклад Николая Новикова в русскую культуру оказался незыблемым. Заложенные им основы определили дальнейшее развитие и языка, и журналистики, и общественной мысли.

Главный его вклад заключается в том, что он на практике доказал, что литературный язык может и должен быть близок к жизни. Он разрушил кастовость «штилей» и открыл дорогу для живой, народной речи в литературу. Его сатирическая линия и использование разговорного языка были подхвачены и развиты следующими поколениями великих писателей, среди которых Денис Фонвизин, Александр Радищев и Иван Крылов.

Не менее важна его роль в становлении журналистики как «четвертой власти». Новиков превратил журнал из простого сборника текстов в инструмент формирования общественного мнения, в трибуну для обсуждения самых насущных проблем страны. Он показал, что печатное слово может быть мощной силой, способной влиять на общество и власть.

Наконец, нельзя забывать и о его организаторском таланте. Новиков был одним из первых профессиональных издателей в России, он создал целую систему книготорговли, увеличив количество книжных лавок в Москве с двух до двадцати. Он же основал первую в Москве публичную бесплатную библиотеку, сделав книгу доступной для тех, кто не мог ее купить. Этим он способствовал не только распространению своих идей, но и росту грамотности в целом.

Заключение

Издательская деятельность Николая Ивановича Новикова стала поворотным моментом в истории русского литературного языка. Его работа была не просто набором успешных проектов, а целенаправленным и системным процессом по созданию нового языка для нового, просвещенного русского общества. Он не боялся острой полемики с властью, используя ее как катализатор для поиска новых, более точных и язвительных форм выражения. Новиков совершил настоящую реформу на уровне лексики и синтаксиса, приблизив письменную речь к живой и разговорной. Он новаторски использовал жанры, в частности эпистолярный, для глубокого социального анализа и создал целую палитру функциональных стилей, от научного до детского.

Финальный вывод очевиден: Н. И. Новиков не просто издавал журналы, он проектировал и создавал новый язык — гибкий, демократичный, точный и способный выразить всю полноту и сложность национальной жизни. Он заложил тот самый фундамент, на котором впоследствии выросла вся великая русская классическая литература XIX века.

Список использованной литературы

1. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. – М., 1982
2. Гуковский Г. Русская литература XVIII века. – М.: Аспект Пресс, 1999. – 250 с.
3. Ключевский А.В. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. Воспоминание о Н.И. Новикове и его времени. – М.: Правда, 1998. – 300 с.
4. Ковалевская, Е. Г. История русского литературного языка — М.: Просвещение, 1992.
5. Песталоцци. Новиков. Карамзин. Ушинский. Корф. Библиографические повествования. – Челябинск: Урал, 1997. – 130 с.
6. Смирнова А.А. Русская литература конца XVIII – начала XIX века. – М., 1993. – 150 с.
7. Спиридонова Л.А. Русская сатирическая литература начала XX века. – М., 1993. – 186 с.
8. Усова С.Е. Жизнь и деятельность Екатерины Романовны Дашковой и Николая Ивановича Новикова. – М.: Альфа, 1991. – 177 с.
9. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI – XIX вв.). – М., 1994.