Роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари», опубликованный в 1857 году, по праву считается одним из столпов реализма и величайшим достижением мировой литературы. Его анализировали с точки зрения психологии, социологии и символизма, а имя главной героини стало нарицательным. Но что произойдет, если взглянуть на этот канонический текст глазами другого гения — Владимира Набокова, критика столь же блестящего, сколь и пристрастного? Его лекции, посвященные Флоберу, предлагают не просто альтернативную трактовку, а полноценный метод вскрытия художественной ткани, позволяющий переосмыслить хрестоматийное произведение.
Именно этот подход ставит перед исследователем ключевую проблему: как оценка такого въедливого и бескомпромиссного читателя, как Набоков, помогает нам увидеть то, что скрыто за фасадом общепринятых интерпретаций? Настоящий анализ исходит из тезиса, что оптика Набокова вскрывает фундаментальный конфликт романа — конфликт между технически безупречной, почти научной формой и тем, что критик воспринимал как эмоциональную пустоту и холодность содержания. Это не попытка низвергнуть Флобера, а возможность увидеть его шедевр в стереоскопическом, более сложном и объемном свете.
За что Набоков превозносил Флобера, или анатомия гениального стиля
Прежде чем перейти к критике, важно понять, что Набоков был одним из самых тонких и восторженных ценителей флоберовского гения. Однако его восхищение было направлено не на сюжет или психологизм, а исключительно на стиль. Для Набокова Флобер был в первую очередь инженером совершенной прозы, мастером, который превратил литературу в высокое искусство, сопоставимое с наукой и живописью. В своих лекциях он выделял несколько ключевых аспектов, которые приводили его в восторг:
- Скрупулезная точность: Набоков восхищался тем, как Флобер подбирал слова с точностью ученого-естествоиспытателя. Каждая деталь, от оттенка платья до звука шагов, была не случайной, а служила созданию абсолютно достоверной, осязаемой реальности.
- Музыкальность и ритм: Он детально разбирал структуру фраз Флобера, показывая, как их ритмическая организация создает уникальную мелодию. Набоков считал, что проза автора «Госпожи Бовари» должна восприниматься не только умом, но и слухом.
- «Картинность» или художественная правда: Это высший критерий литературности для Набокова. «Картинность» — это не просто красивое описание, а способность автора создать у читателя живой, почти визуальный образ, который обладает собственной, неопровержимой правдой. Именно в этом умении создавать «художественную правду» Набоков видел главную силу Флобера-художника.
Набоков ценил Флобера как величайшего стилиста, который довел до совершенства саму технику письма. Но, как это ни парадоксально, именно в этом техническом совершенстве он и обнаружил главный, по его мнению, недостаток романа.
«Прекрасный, но холодный механизм», в чем состояла главная претензия Набокова
Ключевая претензия Набокова к «Госпоже Бовари» выражена в его знаменитой и хлесткой метафоре. Он сравнивал стиль Флобера с идеально отлаженным, но безжизненным механизмом.
«Прекрасный, но холодный механизм» — так Набоков охарактеризовал роман, признавая его техническое величие, но отказывая ему в наличии «души».
Эта «холодность», по мнению критика, была прямым следствием знаменитого флоберовского метода «объективного письма», или style indirect libre. Флобер сознательно стремился к полному устранению автора из текста, чтобы позволить событиям и мыслям героев говорить самим за себя. Однако для Набокова такой подход привел к обратному эффекту: вместо погружения в подлинные чувства персонажей читатель получает лишь их безупречное, но отстраненное описание. Автор исчез, но тепла и сопереживания не появилось.
Для Набокова, чьей высшей целью в искусстве было эстетическое наслаждение (aesthetic bliss), эта холодность была серьезным изъяном. Он считал, что великая литература должна вызывать не только интеллектуальное восхищение структурой, но и тонкий эмоциональный отклик, трепет. В «Госпоже Бовари» он находил первое, но почти не ощущал второго, что и превращало в его глазах живую ткань романа в безупречный, но неживой артефакт.
Эмма Бовари как диагноз, почему Набоков видел в героине не трагедию, а пошлость
Наиболее ярко этот «холодный» взгляд Набокова проявился в его оценке главной героини. Классическое литературоведение традиционно видит в Эмме Бовари трагическую фигуру: тонкую, мечтательную натуру, которая задыхается в удушливой атмосфере провинциальной буржуазной жизни. Ее история — это драма непонятой души, стремящейся к идеалу и разбивающейся о реальность.
Набоков же предлагает совершенно иную, безжалостную трактовку. Для него Эмма — не трагическая героиня, а точный клинический диагноз. Он видел в ней не сложную и глубокую индивидуальность, а ходячий набор клише, вульгарных фантазий и мещанских иллюзий, почерпнутых из второсортных сентиментальных романов. Ее мечты неоригинальны, ее страдания типичны, а ее бунт против общества — лишь попытка имитировать красивую жизнь, подсмотренную в книгах. Набоков отказывал ей в подлинности чувств.
Именно для описания этого явления Набоков использовал свой знаменитый термин — «пошлость». В его понимании это не просто вульгарность, а неоригинальность, претенциозность и фальшь стремлений. Эмма Бовари, с ее погоней за модой, романтическими штампами и дорогими безделушками, была для него идеальным воплощением этой «пошлости». Таким образом, Флобер, по мнению Набокова, создал не столько глубокий психологический портрет, сколько гениальную сатиру на буржуазное сознание, возможно, даже более острую, чем сам предполагал.
Метод Набокова в действии, как «картинность» и «слепые пятна» вскрывают текст
Столь резкий вывод о центральном персонаже является прямым следствием уникального метода анализа, который Набоков-критик применял к любому литературному произведению. Чтобы понять его логику, необходимо рассмотреть сами инструменты, с помощью которых он «вскрывал» текст, превращая чтение в подобие научной диссекции. Для студента-филолога эти инструменты могут стать ключом к собственному глубокому анализу.
- Поиск «картинности»: Как уже упоминалось, Набоков искал в тексте не идеи, а яркие, осязаемые визуальные образы. Он призывал читателя «коллекционировать» детали, которые создают художественную правду. Например, знаменитое описание свадебного торта или меняющийся цвет языка умирающей Эммы.
- Внимание к «неожиданным деталям»: Маркерами истинного таланта для Набокова были моменты, когда автор вводил сюрреалистическую, странную, немотивированную сюжетом деталь. Именно такие «сюрпризы» прорывают ткань банальной реальности и указывают на гениальность художника.
- Обнаружение «слепых пятен»: Набоков любил находить в текстах великих писателей моменты, где те, по его мнению, создавали нечто более глубокое, чем сами осознавали. Например, знаменитый «цвет плесени», которым Флобер описывает тоску, работает на множестве символических уровней, возможно, даже непредусмотренных автором. Анализ таких «слепых пятен» позволяет увидеть скрытые смысловые слои произведения.
Этот метод превращает читателя из пассивного потребителя сюжета в активного исследователя, который подмечает структуру, узоры, лейтмотивы и ищет эстетическое совершенство в деталях, а не в общей идее.
Флобер в контексте эпохи и за ее пределами, взгляд Набокова на фоне других интерпретаций
Чтобы в полной мере оценить уникальность набоковского подхода, полезно сравнить его с другими доминирующими традициями в анализе «Госпожи Бовари». В целом, их можно свести к трем основным направлениям:
- Социально-историческое: Рассматривает роман как острую критику буржуазного общества, его нравов и лицемерия.
- Психологическое: Фокусируется на глубине переживаний Эммы, анализируя ее как сложный психологический тип, предшественницу героинь модернизма.
- Символистское: Изучает сложную сеть символов, лейтмотивов и деталей, которые пронизывают текст.
Набоков сознательно и демонстративно игнорирует первые два подхода. Любые разговоры об «общественной значимости» или «психологической глубине» он считал профанными и не имеющими отношения к настоящему искусству. Его интересовала исключительно эстетика текста, его художественное устройство. Поэтому его анализ можно отнести к символистскому, но с важной оговоркой: он ищет не столько скрытые значения символов, сколько наслаждается их «картинностью» и искусностью их вплетения в прозу. В то время как другие критики часто сравнивали психологизм Флобера с работами Стендаля или Бальзака, Набокова интересовало лишь сравнение чисто художественных приемов.
В итоге анализ Набокова — это не просто еще одна интерпретация, а вызов самой идее «правильного» прочтения. Он предлагает отбросить все внелитературные критерии — социальные, идеологические, психологические — и судить роман по законам, которые, как он считал, автор сам для себя установил. Это взгляд на «Госпожу Бовари» не как на документ эпохи или историю болезни, а как на самоценный эстетический объект.
Проанализировав сложный диалог двух гениев — писателя и его критика — можно прийти к важному выводу. Набоковская критика — это не попытка «развенчать» Флобера, а уникальное предложение посмотреть на его наследие под другим углом. Он восхищался формой романа, но критиковал его содержание за холодность, а героиню — за пошлость и отсутствие подлинной индивидуальности. Этот «стереоскопический» взгляд, совмещающий восхищение и придирчивость, невероятно ценен.
Он заставляет современного читателя, и в первую очередь студента, быть не пассивным потребителем готовых трактовок, а активным соавтором, внимательным исследователем, который учится замечать детали, анализировать структуру и получать удовольствие от самого текста. Практическая значимость такого подхода очевидна: он предоставляет готовую, нетривиальную концепцию и богатый инструментарий для написания глубокого реферата или курсовой работы, позволяя по-новому взглянуть на, казалось бы, досконально изученное произведение.