И.А. Бунин и Н.А. Тэффи: Литературная эмиграция и «Смена вех» как идейно-культурный водораздел

В начале XX века Россия пережила один из самых драматичных периодов своей истории, ознаменованный революциями, Гражданской войной и последующей масштабной эмиграцией. В этот водоворот событий были вовлечены не только политические деятели, но и интеллектуальная элита, чьи судьбы и творчество стали зеркалом эпохи. Среди плеяды выдающихся писателей, оказавшихся на чужбине, Иван Алексеевич Бунин и Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая) занимают особое место. Их жизненный и творческий путь в изгнании, их осмысление революционных потрясений и утраченной Родины представляют собой уникальное явление в русском литературном процессе.

На фоне этих грандиозных перемен возникло идейно-политическое движение «Смена вех», предложившее свою, во многом противоречивую, оптику для осмысления происходящего и путей взаимодействия с новой советской властью. Цель данной работы — провести сравнительный анализ творчества И.А. Бунина и Н.А. Тэффи в контексте этого идейно-культурного водораздела. Мы стремимся выявить, как эти авторы, каждый по-своему, отразили в своих произведениях эпоху, каковы были их мировоззренческие позиции по отношению к сменовеховским идеям и какое место они заняли в русском литературном процессе первой половины XX века, сформированном трагическим опытом эмиграции и поиском новой идентичности.

Идейно-политический ландшафт начала XX века: Феномен «Смены вех»

Начало 1920-х годов в русской истории было временем глубоких размышлений и переоценок. Гражданская война завершилась, а с ней и надежды многих на скорое падение большевистского режима. В условиях перехода к Новой экономической политике (НЭП) в среде русской либерально настроенной интеллигенции за рубежом зародилось уникальное идейно-политическое движение, известное как «Смена вех». Оно стало ярким свидетельством попыток осмыслить произошедшее и найти новую стратегию для русской эмиграции.

Истоки и основные идеи сменовеховства

Феномен сменовеховства возник и окончательно оформился в кругах русской послеоктябрьской эмиграции именно в начале 1920-х годов. Этот период был отмечен не только поражением основных сил Белого движения (1917–1922 годы) и неудачей советско-польской войны 1920 года, но и появлением первых признаков отхода от политики «военного коммунизма» в сторону НЭПа. Эти события заставили многих бывших противников большевиков пересмотреть свои взгляды и искать новые пути для спасения России, какой они её представляли.

Движение получило своё название от одноимённого сборника статей «Смена вех», который увидел свет в Праге в июле 1921 года. В его создании участвовали такие видные интеллектуалы, как Ю.В. Ключников, Н.В. Устрялов, С.С. Лукьянов, А.В. Бобрищев-Пушкин, С.С. Чахотин и Ю.Н. Потехин. Примечательно, что многие из них, в прошлом кадеты и октябристы, были участниками Белого движения, что подчёркивает драматизм их идейной эволюции. Например, А.В. Бобрищев-Пушкин ранее занимал должность товарища председателя партии октябристов.

Ключевым тезисом сменовеховцев стал призыв к русской интеллигенции изменить свою позицию по отношению к послереволюционной России: отказаться от вооружённой борьбы с новой властью и пойти на сотрудничество с большевиками. Они видели в большевизме не столько идеологического врага, сколько историческую силу, способную восстановить «великую и единую Россию» как могучее государство. Наиболее ярким идеологом движения был Н.В. Устрялов, разработавший концепцию национал-большевизма, которая предполагала возможность трансформации большевистского режима в национально ориентированное государство. Идеи сменовеховства активно пропагандировались через журнал «Смена вех», издававшийся в Париже в 1921–1922 годах, и берлинскую газету «Накануне».

Контекст и судьбы сменовеховцев

Возникновение сменовеховства не было случайным; оно тесно связано с социально-экономическим контекстом. Оживление капиталистических элементов в экономике в связи с НЭПом было воспринято многими сменовеховцами как «пролетарский термидор», своего рода отход новой власти от первоначальных радикальных замыслов. Они надеялись, что НЭП станет началом перерождения большевизма и позволит России вернуться к нормальному развитию, однако история показала, насколько рискованными были подобные надежды.

Советская власть, в свою очередь, проявляла определённую лояльность к сменовеховцам на начальном этапе, до конца 1920-х – начала 1930-х годов. Это было прагматичное решение, направленное на использование ценных кадров из числа русской интеллигенции и ослабление антисоветского лагеря. Разрешались печатные органы и дискуссии, что создавало иллюзию возможности диалога. Движение действительно способствовало возвращению части буржуазной интеллигенции на родину. Однако стоит отметить, что, несмотря на влияние сменовеховства, подавляющее большинство эмигрантов (85-90% первой волны, 1918–1940 гг.) так и не вернулись в Россию и не смогли полностью интегрироваться в общества стран проживания.

Идеологи сменовеховства активно доказывали, что Октябрьская революция 1917 года — это «великая русская революция», национальная по своему характеру и исторически закономерная. Они рассматривали Гражданскую войну как трагическую ошибку, а власть большевиков — как единственную реальную политическую силу, способную восстановить единство страны.

Тем не менее, движение столкнулось с резкой критикой как со стороны большевиков, так и со стороны основной массы эмиграции. В СССР настроения сменовеховцев были иронически названы «сменовеховством» и раскритикованы В.И. Лениным как необоснованные надежды на перерождение советского строя. Противниками движения «сменовеховства» были такие мощные силы, как Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) и Русская православная церковь за границей, для которых Советы были «роковой главой истории», не подлежащей никакому примирению.

Трагическая судьба большинства сменовеховцев стала ярким подтверждением их ошибочных расчётов. Пять из шести авторов сборника «Смена вех» были расстреляны во время Большого террора 1930-х годов после их возвращения в СССР. Например, Николай Устрялов, вернувшись в 1935 году, был расстрелян уже в 1937 году. Единственным исключением стал Сергей Чахотин, который переехал в СССР лишь после смерти Сталина, в 1958 году. Это обстоятельство подчёркивает всю сложность и опасность идейных компромиссов в эпоху тоталитарных режимов.

Русская литературная эмиграция: Культурный фронт за рубежом

Когда над Россией сгустились тучи революции, идейные и физические границы страны стали размываться. Для сотен тысяч людей, не принявших новую власть, единственным выходом стало бегство. Так родилось уникальное культурное явление — русская литературная эмиграция, ставшая не просто географическим смещением, но целым миром, где сохранялись и развивались традиции отечественной словесности.

Формирование и особенности первой волны эмиграции

Феномен литературы русского зарубежья возник после Октябрьской революции 1917 года, и поначалу он воспринимался как прямое политическое противопоставление литературе «метрополии», то есть советской России. Однако, несмотря на это острое противостояние, современные исследователи всё чаще говорят о необходимости рассматривать эмигрантскую литературу и литературу, развивавшуюся на родине, как единый, неделимый поток русской словесности, две ветви одного могучего древа.

Первая волна русской эмиграции, охватившая период с 1918 года и до начала Второй мировой войны, стала поистине беспрецедентной по своему масштабу и составу. В ней оказались многие выдающиеся писатели, философы, художники, учёные. Значительная часть русской интеллигенции – более половины философов, писателей и художников – либо эмигрировали, либо были высланы из страны на всю жизнь. Среди них были такие знаковые фигуры, как И.А. Бунин, Н.А. Тэффи, А.И. Куприн, В.В. Набоков и многие другие.

Писатели-эмигранты, оказавшись в чужих странах, не потеряли своей культурной идентичности. Напротив, они стремились воссоздать атмосферу и дух России, развивая традиции русской литературы, не порывая творческих связей с родиной. В эмиграции оказался практически весь цвет литературного Серебряного века, включая представителей символизма, акмеизма и таких прозаиков, как А.И. Куприн, И.А. Бунин. Интересно, что эти прозаики, в частности Бунин, считали себя наследниками писательских традиций XIX века и оставались верны реализму в своём творчестве. Отдельно стоит отметить судьбу Алексея Николаевича Толстого, который, также будучи в эмиграции, вернулся в Советскую Россию в 1923 году и стал одной из ключевых фигур советской литературы, возглавляя Союз писателей СССР с 1936 по 1938 год. Его пример демонстрирует многообразие путей и выборов, которые стояли перед русской интеллигенцией в тот период.

Литературоцентричность эмигрантской жизни

Одной из самых ярких особенностей русской эмиграции была её беспрецедентная литературоцентричность. В условиях оторванности от родины, язык и литература стали не просто средством выражения, но и одним из главных способов сохранения национальной идентичности, объединения людей и противостояния культурному забвению. Эмигрантская жизнь была пронизана литературными интересами, и этому способствовало активное развитие издательской деятельности и создание многочисленных литературных обществ.

С 1918 по 1928 год только в Берлине было зарегистрировано 188 русских издательств, что свидетельствует о невероятной активности и потребности в печатном слове. Среди ключевых издательств первой волны эмиграции выделялись «Издательство Зиновия Гржебина», «Издательство Ладыжникова», «Знание», «Геликон», «Петрополис», «Слово» в Берлине. В Париже значимую роль играли «ИМКА-Пресс» (с 1925 г.) и газета «Возрождение» (с 1925 г.). Особое место занимали «толстые» литературные журналы. Одним из самых влиятельных стал «Современные записки», выходивший в Париже с ноября 1920 года и служивший основной площадкой для многих выдающихся авторов. Среди других известных изданий были «Иллюстрированная Россия» (Париж, 1924–1939) и «Зеленый журнал» (Нью-Йорк, с октября 1924 г.). Активно функционировали литературные общества, такие как «Союз русских писателей и журналистов в Германии» и «Общество друзей русской книги», которые организовывали встречи, чтения, способствовали публикации новых произведений.

Одним из центральных мотивов литературы русского зарубежья было увековечить, оставить в памяти дореволюционное прошлое. Писатели-эмигранты стремились сохранить образы ушедшей России, её быт, культуру, природу, людей, как бы создавая литературный ковчег для спасения уходящей эпохи. Этот мотив был тесно связан с осмыслением новой, трагической идентичности эмигранта: кто он, что значит быть человеком без родины, и какое место в его жизни занимает воспоминание.

Помимо этого, литература русского Монпарнаса, как называют часть эмигрантской культуры, является феноменом европейского модернизма, с характерными особенностями: автобиографичность, автофикциональность, смешение стилей, зависимость от поствоенных культурных трендов и, конечно, создание поколенческого героя, который воплощал в себе все переживания и поиски потерянного поколения. Таким образом, русская литературная эмиграция стала не только хранителем традиций, но и активным участником мирового культурного процесса.

Иван Бунин: От категорического неприятия к ностальгическому реализму

Иван Алексеевич Бунин — фигура, чья судьба стала олицетворением трагедии русской интеллигенции, пережившей революцию и изгнание. Его путь в эмиграции — это не просто смена географических координат, но глубочайший мировоззренческий слом, который сформировал его художественное осмысление утраченной России. В этом осмыслении проявилась ярко выраженная анти-сменовеховская позиция, принципиально отличавшаяся от призывов к примирению с новой властью.

Биографический и мировоззренческий слом

Для Бунина Октябрьская революция 1917 года стала не просто политическим событием, но экзистенциальной катастрофой. Он воспринял её неистово и категорически, ощущая, что рушится весь его мир, вся Россия, которую он любил и воспевал. Февральская революция уже тогда вызвала у него боль и предчувствие грядущих испытаний, но именно октябрьский переворот укрепил его уверенность в необратимости катастрофы. Этот период, с 1917 по 1920 год, был для писателя временем глубочайшего психологического слома и затяжного творческого кризиса. Бунин, который был тонким ценителем русской усадебной культуры и патриархального быта, не мог принять разрушение того, что считал истинной Россией.

В начале 1920 года, после долгих и мучительных колебаний, Бунин принял окончательное решение об эмиграции, покинув Одессу. Разрыв с Родиной был для него не просто переездом, а глубочайшей душевной раной, которая никогда не зажила. Он перебрался в Грас, Франция, в 1923 году, где и провёл большую часть своей эмигрантской жизни. Важно отметить, что Бунин, в отличие от многих других деятелей эмиграции, всегда оставался в стороне от политических группировок, будь то монархисты, кадеты или сменовеховцы. Он выступал в газетах «Возрождение» (до 1927 года) и «Последние новости», но его позиция всегда была позицией независимого художника, глубоко переживающего трагедию России, а не функционера той или иной партии.

10 ноября 1933 года Бунин стал первым русским лауреатом Нобелевской премии по литературе. Это событие было воспринято всей эмигрантской средой как личный праздник и как признание величия русской культуры, несмотря на её изгнание. При получении премии Бунин произнёс исторические слова:

«Впервые со времени учреждения Нобелевской премии вы присудили её изгнаннику»

. Это не только подчеркнуло его личную судьбу, но и символизировало положение всей русской эмиграции. До самой своей кончины 8 ноября 1953 года, когда он был похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, Бунин мечтал о возвращении в Россию, но этой мечте так и не суждено было сбыться.

«Окаянные дни»: Документ эпохи и личное свидетельство

Свидетельством о страшных годах революции и Гражданской войны стала книга публицистики Бунина «Окаянные дни». Этот дневник, который он вёл в 1918–1919 годах в Москве и Одессе, представляет собой не просто хронологию событий, но яростное обличение большевистской власти и глубоко личное, эмоциональное осмысление происходящего. Бунин придавал своим «Окаянным дням» чрезвычайное значение, о чём свидетельствует его запись:

«Очень жалею, что ничего не записывал, нужно было записывать чуть не каждый момент. Но был совершенно не в силах…»

. Это подчёркивает, насколько тяжело давалось ему осмысление и фиксация увиденного.

Дневниковые записи были отобраны и обработаны для печати уже в эмиграции и полностью опубликованы в 1925 году, а отдельным изданием вышли в 1935 году в Берлине. Позиция Бунина в «Окаянных днях» — это позиция человеческой «щепки», несущейся в водовороте событий, наиболее правдивое впечатление от страшных дней, перевернувших Россию. Он квалифицирует все виденное субъективно, включает его в поток исторического знания и духовного опыта человека, отбирая те промежутки времени, когда у власти были «красные». Здесь Бунин выступает не просто как летописец, но как свидетель и обвинитель. Он использует документы не только для «фотографирования» реальности, но и для донесения своей точки зрения, предвосхищая то, что позднее будет названо гиперреализмом.

Эта позиция Бунина прямо и непримиримо противоречит идеям «Смены вех» о принятии большевистской власти и сотрудничестве с ней. В то время как сменовеховцы призывали к переосмыслению революции как «великой русской» и к поиску возможностей для совместного строительства новой России, Бунин видел в ней лишь разрушение, хаос и гибель всего, что было ему дорого. Его «Окаянные дни» — это анти-сменовеховский манифест, крик отчаяния и непримиримости, который исключал всякую возможность компромисса с теми, кого он считал палачами России. В этом фундаментальном идейном расхождении заключалось одно из главных отличий Бунина от сменовеховского движения.

«Темные аллеи»: Эскапизм и вечная тема любви

Если «Окаянные дни» — это крик непримирения, то цикл рассказов «Тёмные аллеи» (1937–1945 гг.) представляет собой иное, более тонкое и художественно изощрённое осмысление эмигрантского опыта. Этот цикл был написан Буниным в условиях, которые трудно назвать благоприятными: на юге Франции, в Грасе, во время Второй мировой войны, в голоде и нищете, под гнётом вишистского режима. Вилла писателя пришла в упадок, не работало отопление, были перебои с водой и электричеством, семья голодала. Последний рассказ, «Качели», был завершён 10 апреля 1945 года, уже после окончания войны. Второе издание сборника, вышедшее в Париже в 1946 году, включало 38 рассказов.

Сам автор называл «Тёмные аллеи» своим лучшим произведением. Основная тема цикла — яркая, судьбоносная, запоминающаяся на всю жизнь любовь. Это были истории о мимолётных встречах, страстных романах, несбывшихся надеждах, о красоте и трагизме человеческих отношений. Тоска по родине, светлые воспоминания, уход от реальности войны и голода послужили мощным толчком к написанию этих рассказов. Жанр «Тёмных аллей» — рассказ (новелла), а направление — реализм, но реализм, пронизанный глубоким психологизмом и лиричностью.

Ключевые темы и мотивы эмигрантского творчества Бунина, нашедшие яркое воплощение в «Темных аллеях», включают тему усадьбы, образа сада, жизни-смерти, любви, мотивы двоения, встречи, воспоминания, дороги, ночи, луны, воды, зеркала, а также звуки и запахи. Все эти элементы создают неповторимую атмосферу ностальгии по утраченному миру, по дореволюционной России, которая жила в памяти писателя.

Интересно отметить, что коллеги-эмигранты «первой волны» обвиняли «Тёмные аллеи» в излишнем эротизме, а писательница Зинаида Шаховская отмечала «привкус натурализма». Это свидетельствует о том, что даже в эмигрантской среде существовали определённые эстетические и моральные рамки.

В «Темных аллеях» Бунин, казалось бы, ушёл от прямой политической публицистики «Окаянных дней». Однако этот уход не означал примирения. Напротив, в этих рассказах он косвенно утверждал ценности дореволюционной России, её красоту, эстетику и человеческие отношения, которые были безвозвратно утеряны. Через призму вечной темы любви он создавал идеализированный образ прошлого, который был совершенно несовместим со сменовеховским «принятием» новой, революционной реальности. Это был своего рода эстетический эскапизм, но эскапизм, который утверждал непреходящую ценность того, что было разрушено, и тем самым являлся молчаливым, но мощным идеологическим актом, продолжающим его анти-сменовеховскую линию.

Надежда Тэффи: «Грустный смех» в условиях изгнания и его отношение к «Смене вех»

Надежда Александровна Тэффи, урождённая Лохвицкая, стала одной из самых ярких и любимых писательниц начала XX века. Её «грустный смех» оказался пророческим, когда юмор и сатира стали единственной защитой от трагических реалий революции и эмиграции. Её путь в изгнании, хотя и отличался от бунинского по форме, так же глубоко отразил неприятие новой власти и косвенное отвержение сменовеховских идей, предлагавших компромисс с тем, что она считала неприемлемым.

Жизненный и творческий путь в эмиграции

Надежда Александровна Тэффи родилась 9 (21) мая 1872 года в Санкт-Петербурге. Её литературный дебют состоялся в 1901 году, а настоящая известность пришла в 1910 году после выхода сборника «Юмористические рассказы». До революции Тэффи выпустила более 15 сборников произведений, и даже император Николай II был в числе почитателей её творчества. Её юмор, пронизанный тонкой наблюдательностью и лёгкой меланхолией, находил отклик у самой широкой аудитории.

Однако после Октябрьской революции Тэффи, как и Бунин, не приняла новую власть. Для неё, человека старой культуры и гуманистических ценностей, большевистский переворот был неприемлем. В 1920 году она эмигрировала, обосновавшись в Париже, который стал одним из крупнейших центров русской эмигрантской культуры. Её рассказ «Ке фер?» был напечатан в первом номере знаменитой эмигрантской газеты «Последние новости» 27 апреля 1920 года, что символизировало её активное включение в жизнь русского зарубежья.

В эмиграции Тэффи не только не утратила свой творческий потенциал, но и значительно его приумножила. Она опубликовала более трёх десятков книг прозы, критических статей и пьес, а также два поэтических сборника: «Шамрам» (Берлин, 1923) и «Passiflora» (Берлин, 1923). Она продолжала писать рассказы, в которых описывала как дореволюционную Россию, так и обычную жизнь эмигрантов, их быт, их страхи и надежды.

Тэффи стала одним из видных деятелей эмигрантской культуры, активно сотрудничая с ключевыми изданиями русского зарубежья, такими как «Жар-Птица», «Сегодня», «Современные записки», «Возрождение», «Звено», «Руль» и «Общее дело». Её публикации были востребованы, а её имя ассоциировалось с интеллектуальным и художественным уровнем эмигрантской прессы.

Психологически жизнь в эмиграции была для писательницы непростой. Она тосковала по родине, ощущая, что пути назад нет. В своих произведениях она описывала, как «ревом орудий оборвала истомленные аккорды», а революция «сбила с ног» и «пляшет», что отражает её личное и глубоко травматическое переживание событий.

Одним из сквозных лейтмотивов творчества Тэффи, особенно в стамбульских этюдах, становится восприятие жизни как сна или иллюзии. Этот двуединый статус — «социокультурного диагноза» и «рецепта выживания» — позволял ей трактовать эмпирическую реальность как нечто нереальное, как сон наяву. Это была мощная защитная психологическая реакция автора на невыносимую боль утраты Родины, социального статуса, привычной языковой среды.

Во время оккупации Парижа фашистами (1940-1944) Тэффи продемонстрировала непреклонную принципиальность, отказавшись от сотрудничества с оккупантами, несмотря на крайне стеснённое материальное положение. Позднее, когда советское правительство предлагало ей вернуться на родину, она предпочла остаться в Париже, что ещё раз подтвердило её стойкую позицию и нежелание идти на компромисс с властью, которая была для неё чужой.

Осмысление революции и эмиграции: Сатира, юмор и психологическая защита

В творчестве Н.А. Тэффи, особенно в её эмигрантский период, осмысление революции и изгнания приобретало особую, уникальную форму — форму «грустного смеха». В отличие от прямой публицистики Бунина, Тэффи использовала сатиру, юмор и психологические миниатюры, чтобы скрыть трагическое за комическим, облегчить боль, а иногда и сделать её более острой. Её произведения наполнены иронией над человеческими слабостями, нелепостью ситуаций и тщетностью попыток сохранить старый мир в новых условиях. Ведь как ещё можно противостоять абсурду, если не через смех, который становится щитом от отчаяния?

Тэффи видела абсурдность происходящего и выражала её через гротеск, преувеличение, парадоксальные ситуации. Например, в рассказах об эмигрантском быте она с юмором описывала трудности адаптации, попытки бывших аристократов и интеллигентов приспособиться к новой, часто унизительной, жизни. За этим юмором всегда скрывалась глубокая тоска и скорбь по утраченной России, по прежнему укладу жизни.

Одной из наиболее интересных стратегий осмысления реальности для Тэффи стало восприятие жизни как сна или иллюзии. Этот подход, особенно ярко проявившийся в её стамбульских этюдах, служил не просто художественным приёмом, но и глубокой психологической защитой. Трактуя эмпирическую реальность как нечто нереальное, как «сон наяву», Тэффи пыталась дистанцироваться от невыносимой боли утраты Родины, социального статуса, привычной языковой среды. Если мир вокруг неё стал чужим и враждебным, то его можно было пережить, как плохой сон, не допуская полного погружения в страдание. Этот метод позволял ей сохранять внутреннюю целостность и продолжать творить, обходясь без прямого, болезненного столкновения с революционной действительностью.

Позиция Тэффи относительно «Смены вех»

В то время как сменовеховцы, с их прагматичным подходом, призывали к активному переосмыслению революции и сотрудничеству с большевиками ради «великой России», Тэффи выбирала совершенно иную стратегию — стратегию психологического дистанцирования и сатирического отражения. Её «грустный смех» не содержал ни намёка на возможность компромисса с новой властью. В её произведениях нет призывов к примирению, к «смене вех» в политическом смысле. Напротив, её верность дореволюционным ценностям, её скепсис к любым попыткам «примирения» с большевизмом отличают её от сменовеховцев.

Хотя в её творчестве отсутствует прямая публицистическая полемика со сменовеховством, её позиция была не менее твёрдой. Тэффи не могла принять идею о том, что большевики могут быть «собирателями земель» или наследниками русской государственности. Для неё они оставались разрушителями, и её сатира, пусть и не всегда прямолинейная, была направлена на осмеяние и критику новой власти и всего, что она принесла. Восприятие реальности как сна, как иллюзии, можно интерпретировать как метафорическое отвержение той реальности, которую сменовеховцы призывали принять.

Её принципиальная позиция ярко проявилась и в жизненных выборах. Отказ от сотрудничества с фашистами во время оккупации Парижа, несмотря на крайне тяжёлое материальное положение, свидетельствует о её глубокой нравственной стойкости. Точно так же, её нежелание вернуться в СССР, несмотря на предложения советского правительства, демонстрирует последовательность в её антисоветских взглядах, что полностью расходится с путём тех, кто поддался на сменовеховские призывы и вернулся на родину с трагическими последствиями. Таким образом, творчество и жизненный путь Тэффи, хотя и не были напрямую связаны с полемикой вокруг «Смены вех», косвенно, но убедительно отвергали основные идеи этого движения, подчёркивая её приверженность традициям и ценностям дореволюционной России.

Сравнительный анализ: Точки соприкосновения и расхождения в контексте «Смены вех»

Иван Бунин и Надежда Тэффи, две ярчайшие звезды русского литературного небосклона, оказались выброшенными за пределы Родины в результате революционных потрясений. Их творческий путь в эмиграции, хотя и индивидуален, представляет собой ценнейший материал для понимания эпохи, её идейных конфликтов и человеческих трагедий. Рассмотрение их мировоззрения и художественных текстов через призму движения «Смена вех» позволяет выявить как общие черты их эмигрантского опыта, так и принципиальные расхождения в отношении к судьбе России и новой власти.

Общие черты эмигрантского опыта и реакции на революцию

Несмотря на различия в жанрах и стилях, Бунин и Тэффи объединили несколько фундаментальных аспектов своего эмигрантского опыта. Прежде всего, оба писателя категорически не приняли Октябрьскую революцию. Для них она означала не прогресс, а разрушение, хаос и уничтожение старой России, её культуры и нравственных устоев. Эта непримиримая позиция стала основной причиной их вынужденной эмиграции, сделав их ключевыми фигурами первой волны русского зарубежья.

Оказавшись на чужбине, оба автора продолжали активно творить, сохраняя при этом глубокую связь с русской литературной традицией. Для них литература была не просто профессией, но и способом осмысления новых реалий, сохранения культурного кода и связи с утраченной Родиной. Бунин писал «Тёмные аллеи», Тэффи — свои многочисленные рассказы и поэтические сборники. Их творчество стало своего рода культурным мостом между дореволюционной и послереволюционной Россией, поддерживая нить преемственности.

Общей для них была и тема ностальгии по утраченной России и стремление сохранить память о ней. Бунин делал это через идеализацию дореволюционной усадебной жизни и изображение вечной, чистой любви, которая, кажется, существовала только в том, ушедшем мире. Тэффи, в свою очередь, через свои юмористические, но глубоко печальные зарисовки быта эмиграции и воспоминания о старой жизни в России. Это было не просто воспоминание, а попытка зафиксировать и увековечить то, что было безвозвратно потеряно. Разве не в этом заключается одна из главных задач художника — сохранить ускользающее?

Идейные и художественные различия в отношении к «Смене вех»

Однако, несмотря на эти общие черты, идейные и художественные позиции Бунина и Тэффи в отношении к революции и, опосредованно, к «Смене вех» демонстрируют значительные различия.

1. Политизированность и публицистика против сатиры и психологической защиты. Бунин в «Окаянных днях» выступает как открыто политизированный противник революции и большевизма. Его позиция — это категорическое отвержение, выраженное в резкой публицистической форме, граничащей с гиперреализмом в описании ужасов и разрушения. Он прямо и бескомпромиссно осуждает происходящее, что является прямой антитезой сменовеховским призывам к сотрудничеству и принятию. Тэффи, напротив, использует более тонкий, опосредованный подход. Её «грустный смех» — это сатирическое, психологически защитное осмысление реальности. В то время как сменовеховцы предлагали прагматичное переосмысление идей, Тэффи выбирала путь психологического дистанцирования, осмеивая абсурдность нового мира, но не призывая к политическому действию или примирению.
2. Художественное отражение трагедии: гиперреализм против «сна наяву». Бунин в «Окаянных днях» фиксирует ужасы революции с беспрецедентной, почти документальной точностью, что можно сравнить с гиперреализмом. Он стремится передать всю жестокость и абсурдность происходящего, не смягчая красок. В «Темных аллеях» он уходит от этой прямой фиксации, но его ностальгия по утраченной красоте дореволюционной России также является формой непринятия новой действительности. Тэффи же обращается к концепции «сна наяву» или «иллюзии» как способу осмысления трагедии. Это позволяет ей сохранить внутреннюю свободу, воспринимая окружающую действительность как нечто временное и нереальное, что также является формой неприятия, но уже не в открыто публицистическом, а в глубоко психологическом и художественном ключе. Её работы, наполненные сатирой и юмором, часто скрывают под собой горькую правду, не давая однозначных ответов, но заставляя читателя задуматься.
3. Акценты в эмигрантском творчестве. В «Темных аллеях» Бунин, после бурных «Окаянных дней», сосредоточился на вечных темах любви и воспоминаний, создавая образ идеализированной, утраченной России. Это был акт сохранения красоты и ценностей, которые, по его убеждению, были разрушены революцией. Его творчество стало памятником ушедшей эпохе, элегией по прекрасному прошлому. Тэффи, хотя и обращалась к дореволюционной России, также активно описывала быт эмиграции, создавая галерею характерных типов и ситуаций. Её произведения часто были посвящены формированию новой идентичности эмигрантов, их попыткам выжить и сохранить себя в новых условиях. Она была активным участником и хроникером эмигрантского сообщества, её юмор помогал соотечественникам пережить трудности.

Влияние «Смены вех» на воспри��тие и место авторов в литературном процессе

Идейные позиции Бунина и Тэффи относительно сменовеховства имели значительное влияние на их место в эмигрантской литературе и восприятие их творчества.

Бунин, с его бескомпромиссной антисоветской и, следовательно, анти-сменовеховской позицией, оставался непререкаемым авторитетом для большинства первой волны эмиграции. Его «Окаянные дни» стали знаменем борьбы с большевизмом, а Нобелевская премия по литературе укрепила его статус как живого классика, символа русской культуры, изгнанной, но не сломленной. Эмиграция видела в нём своего рода пророка, чьи слова о гибели России звучали пронзительно и правдиво. Его нежелание идти на компромисс было воспринято как акт верности Родине и её традициям.

Тэффи, хотя и была менее политизирована в своих произведениях и не вела открытой полемики со сменовеховцами, также не была ассоциирована с этим движением. Её «грустный смех», её сатира на эмигрантский быт и советскую действительность, её верность дореволюционным ценностям делали её фигурой, близкой основной массе эмигрантов. В её творчестве не было призывов к «примирению» или «переосмыслению» в духе сменовеховства. Напротив, её психологическая защита через юмор и ощущение реальности как сна лишь подчёркивала невозможность принять происходящее. Её стойкость в отказе сотрудничать с фашистами и возвращаться в СССР также демонстрировала её принципиальную позицию, которая расходилась с тем, что предлагали сменовеховцы.

Таким образом, «Смена вех» послужила важным идейным критерием, на фоне которого чётко проявились мировоззренческие установки обоих писателей. И Бунин, и Тэффи, каждый своим путём, отвергли идею компромисса с новой властью, демонстрируя глубокую приверженность идеалам дореволюционной России. Это определило их авторитет и место в эмигрантской литературе как хранителей и продолжателей великой русской культурной традиции.

Заключение: Место Бунина и Тэффи в русской литературе первой половины XX века

Исследование творчества И.А. Бунина и Н.А. Тэффи в контексте русской литературной эмиграции и идейно-политического движения «Смена вех» позволяет глубже понять сложность и многогранность русской культуры первой половины XX века. Оба писателя, каждый по-своему, стали живым воплощением трагедии и стойкости русской интеллигенции, столкнувшейся с крушением привычного мира и вынужденной искать новые формы существования и творчества на чужбине.

Несмотря на различия в темпераменте, художественных методах и жанровых предпочтениях, Бунина и Тэффи объединило категорическое неприятие Октябрьской революции. Для них это событие стало не точкой отсчёта нового мира, а катастрофой, уничтожившей старую Россию и её ценности. Именно это непримиримое отношение отличало их от сменовеховцев, которые призывали к примирению с новой властью и сотрудничеству с ней, видя в большевизме силу, способную восстановить «великую и единую Россию».

Иван Бунин в своих «Окаянных днях» выступил как пронзительный публицист и летописец, зафиксировавший ужасы революции с гиперреалистической точностью и яростью. Это было прямое, бескомпромиссное отвержение, идейно противоположное сменовеховскому прагматизму. Впоследствии, в цикле «Темные аллеи», он ушёл от прямой политической публицистики, сосредоточившись на вечной теме любви и ностальгии по утраченной России. Этот художественный эскапизм, однако, не был примирением, а скорее утверждением непреходящей ценности того, что было разрушено, и тем самым служил косвенным, но мощным идеологическим актом, продолжающим его анти-сменовеховскую линию.

Надежда Тэффи, в свою очередь, осмысляла революцию и эмиграцию через призму «грустного смеха». Её сатира, юмор и психологические миниатюры служили своеобразной защитной реакцией, позволяя скрыть трагическое за комическим. Концепция «сна наяву» как способа восприятия реальности помогла ей дистанцироваться от болезненной действительности. Хотя Тэффи не вела открытой политической полемики, её творчество, пронизанное верностью дореволюционным ценностям и скепсисом к любым попыткам «примирения» с большевизмом, также косвенно отвергало сменовеховские идеи. Её принципиальные жизненные выборы — отказ от сотрудничества с фашистами и нежелание вернуться в СССР — лишь подтверждали её стойкую антисоветскую позицию.

Таким образом, творчество Бунина и Тэффи, рассмотренное через призму «Смены вех», становится важным свидетельством об эпохе, её идейных конфликтах и духовных поисках. Их реакции на революцию и эмиграцию, несмотря на индивидуальные различия, расширяют наше понимание многогранности русской культуры начала XX века. Оба писателя заняли прочное место в истории русской литературы как выдающиеся представители первой волны эмиграции, которые, отказавшись от компромиссов с новой властью, сохранили и развили великие традиции отечественной словесности, оставив после себя богатое и глубокое художественное наследие, которое и по сей день служит источником для осмысления драматических событий прошлого.

Список использованной литературы

1. Лавров В. Холодная осень: Иван Бунин в эмиграции (1920—1953). — М.: Молодая гвардия, 1989. — 155 с.
2. Мальцев Ю. Бунин. 1870—1953. — М.: Посев, 1994. — 116 с.
3. Творчество Н.А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины XX века / Редкол.: Михайлов О.Н., Николаев Д.Д., Трубилова Е.М. — М.: Наследие, 1999. — 384 c.
4. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции с международным участием, посвященной 80-летию сборника «Смена вех», 1-2 июня 2001 г. — Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2001. — 272 с.
5. Тэффи Н.А. Юмористические рассказы; Из «Всеобщей истории, обработанной Сатириконом» / Вступит. статья, сост., подгот. текста, коммент. Д.Д. Николаева. — М.: Художественная литература, 1990. — 415 с.
6. Маслин, В. Сменовеховство. 2014. URL: https://ponjatija.ru/a/smenovexovstvo (дата обращения: 19.10.2025).
7. Сменовеховство // Большая российская энциклопедия — электронная версия. URL: https://bigenc.ru/domestic_history/text/3839213 (дата обращения: 19.10.2025).
8. Иван Бунин в эмиграции // Дилетант. URL: https://diletant.media/articles/33719129/ (дата обращения: 19.10.2025).
9. АНАЛИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЯ «ОКАЯННЫЕ ДНИ» И.А. БУНИНА // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/analiz-proizvedeniya-okayannye-dni-i-a-bunina (дата обращения: 19.10.2025).
10. Тэффи биография кратко – самое главное из жизни и творчества писательницы Надежды Александровны (Лохвицкой) // Образовака. URL: https://obrazovaka.ru/biografiya/teffi.html (дата обращения: 19.10.2025).
11. Степанян Е.В. Иван Алексеевич Бунин, биография // Литературная карта Воронежской области. URL: http://litmap.ru/personalities/bunin-ivan-alekseevich (дата обращения: 19.10.2025).
12. Бунин Иван Алексеевич // bunin-lit.ru. URL: https://bunin-lit.ru/bunin/bio/biografiya.htm (дата обращения: 19.10.2025).
13. Краткая биография Тэффи. Самое главное // kratkoe.com. URL: https://kratkoe.com/biografiya-teffi/ (дата обращения: 19.10.2025).
14. Жизнь Бунина в эмиграции кратко, куда и почему эмигрировал писатель // Образовака. URL: https://obrazovaka.ru/biografiya/bunin-v-emigracii.html (дата обращения: 19.10.2025).
15. «Окаянные дни» И. А. Бунина: поэтика жанра // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/okayannye-dni-i-a-bunina-poetika-zhanra (дата обращения: 19.10.2025).
16. «Песье время»: как писательница Тэффи построила новую жизнь и карьеру в эмиграции // Forbes Woman. URL: https://www.forbes.ru/forbes-woman/470989-pes-e-vremya-kak-pisatel-nica-teffi-postroila-novuu-zizn-i-kar-eru-v-emigracii (дата обращения: 19.10.2025).
17. «Окаянные дни» как вершина публицистической литературы И. А. Бунина // Молодой ученый. URL: https://moluch.ru/archive/389/85597/ (дата обращения: 19.10.2025).
18. Как читать «Тёмные аллеи» Бунина? // Журнал Интроверта. URL: https://journal.introvert.one/article/kak-chitat-tyomnye-allei-bunina (дата обращения: 19.10.2025).
19. Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая): ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ. Книги, Жизнь, Творчество // Беллетрист библиотека. URL: https://belletrist.ru/teffi.html (дата обращения: 19.10.2025).
20. “Окаянные дни” И. А. Бунина в историческом контексте: между реализмом и гиперреализмом // Elibrary. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=47432049 (дата обращения: 19.10.2025).
21. «ОКАЯННЫЕ ДНИ» И.А. БУНИНА КАК ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПАМЯТНИК ЖЕРТВАМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В РОССИИ 1918-1920-Х ГОДОВ // Elibrary. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=44464817 (дата обращения: 19.10.2025).
22. ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ. Грустный смех ТЭФФИ // Национальная библиотека имени С.Г. Чавайна Республики Марий Эл. URL: https://nbmariel.ru/content/literatura-russkogo-zarubezhya-grustnyy-smeh-teffi (дата обращения: 19.10.2025).
23. Литература эмиграции: русский Париж в межвоенные десятилетия // НИУ ВШЭ. URL: https://philol.hse.ru/announcements/487375086.html (дата обращения: 19.10.2025).
24. Тёмные аллеи — анализ произведения Бунина // Образовака. URL: https://obrazovaka.ru/literatura/bunin-temnye-allei-analiz.html (дата обращения: 19.10.2025).
25. Культура русского зарубежья в 1920–1930-х гг. // Фоксфорд Учебник. URL: https://foxford.ru/wiki/history/kultura-russkogo-zarubezhya-v-1920-1930-h-gg (дата обращения: 19.10.2025).
26. Смена вех (сборник) // Два града. URL: https://dvagrada.ru/wiki/%D0%A1%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B0_%D0%B2%D0%B5%D1%85_(%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BA) (дата обращения: 19.10.2025).
27. Тэффи, Надежда Александровна // Российское общество Знание. URL: https://znanierussia.ru/articles/teffi-nadezhda-aleksandrovna-40 (дата обращения: 19.10.2025).
28. Российская интеллигенция и «Смена вех»: 1921г // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskaya-intelligentsiya-i-smena-veh-1921g (дата обращения: 19.10.2025).
29. «Смена вех» // Намедни-1921 | Леонид Парфенов. URL: https://namedni.ru/1921/smena-vekh (дата обращения: 19.10.2025).
30. Сборники «Вехи» и «Смена вех»: исторический контекст, роль в литературном процессе // Studfile. URL: https://studfile.net/preview/4412285/page:2/ (дата обращения: 19.10.2025).
31. Диссертация на тему «»Темные аллеи» И. Бунина в контексте его творчества эмигрантского периода: феноменология жанра и стиля // disserCat. URL: https://www.dissercat.com/content/temnye-allei-i-bunina-v-kontekste-ego-tvorchestva-emigrantskogo-perioda-fenomenologiya-zha (дата обращения: 19.10.2025).
32. «Поэтика выживания»: опыт первых месяцев эмиграции в сборнике Н. А. Тэффи «Стамбул и солнце» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/poetika-vyzhivaniya-opyt-pervyh-mesyatsev-emigratsii-v-sbornike-n-a-teffi-stambul-i-solntse (дата обращения: 19.10.2025).
33. Общая характеристика работы // Человек и Наука. URL: http://cheloveknauka.com/v/325732/d#?page=1 (дата обращения: 19.10.2025).