В конце 1920-х — начале 1930-х годов, на пике грандиозных преобразований в Советском Союзе, произошли события, оставившие глубокий и незаживающий шрам на теле отечественной истории и культуры — так называемые «макулатурные кампании». Эти мероприятия, на первый взгляд призванные решить насущные экономические проблемы, на деле обернулись масштабным, невосполнимым уничтожением бесценных документальных массивов.
Изучение ведомственного хранения и «макулатурных кампаний» позволяет не только проследить эволюцию архивного дела в раннем СССР, но и понять глубинные механизмы функционирования тоталитарного государства, его экономические, политические и идеологические приоритеты.
Данное исследование ставит своей целью комплексный анализ причин, методологии и долгосрочных последствий этих кампаний. Мы рассмотрим формирование и развитие централизованной архивной системы, предпосылки, обусловившие начало массовых чисток, организационные аспекты проведения кампаний, а также их катастрофическое влияние на Государственный архивный фонд и архивную науку. Отдельное внимание будет уделено историографическим дискуссиям и региональным особенностям, в частности, на примере Урала. Такой подход позволит создать всеобъемлющую картину одной из самых трагических страниц в истории отечественного архивоведения.
Зарождение советской архивной системы (1918-1929 гг.): от централизации к мировому признанию
История архивного дела в Советской России началась с беспрецедентной централизации и амбициозных планов, которые в свое время получили высокую оценку даже за рубежом. Этот период — от революционного хаоса до формирования стройной системы — является ключевым для понимания последующих трагических событий, поскольку именно тогда были заложены основы, впоследствии подвергшиеся искажению и разрушению.
Нормативно-правовая база становления ЕГАФ и ГУАД
Первые шаги к созданию централизованной архивной системы были сделаны практически сразу после Октябрьской революции. 1 июня 1918 года был подписан Декрет Совета Народных Комиссаров «О реорганизации и централизации архивного дела», инициатором которого выступил В. И. Ленин. Этот документ имел поистине революционное значение, поскольку он не только заложил фундамент для создания Главного управления архивным делом (ГУАД, позднее Главархив) при Наркомате просвещения РСФСР, но и упразднил ведомственную собственность на архивные документы. Вся документация, независимо от места её создания, объединялась в Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ).
ГУАД, согласно декрету, становилось главным органом, ответственным за управление ЕГАФ, разработку и реализацию единой архивной политики. При этом учреждениям разрешалось временно хранить документы, не утратившие своего значения для текущей деятельности, но лишь на срок, определённый Главным управлением архивным делом. Все эти документы, однако, находились в ведении и распоряжении ГУАД.
Важным дополнением стал Декрет СНК РСФСР «О хранении и уничтожении архивных дел» от 31 марта 1919 года. Этот декрет установил, что оконченные дела советских учреждений, а также профессиональных и кооперативных организаций, должны храниться на местах не более пяти лет. По истечении этого срока они подлежали передаче в соответствующее архивное отделение. Особое значение имело категорическое запрещение уничтожения документов без письменного разрешения Главного управления архивным делом, а нарушители привлекались к судебной ответственности. Декрет 1919 года также внес ясность в процедуру отбора: из дел, подлежащих поступлению в архив, уничтожались только те, которые не имели значения для изучения истории, а также вполне однородные по содержанию и форме, при условии сохранения одного эталонного экземпляра. Разбор архивных фондов и выделение дел к уничтожению поручались специальным комиссиям, состоящим из представителей Главного Архивного Управления и председателя разбираемого учреждения.
В 1919 году были приняты и другие важные акты, такие как декреты «Об архивах и делах расформированной прежней армии» (1 апреля) и «О губернских архивных фондах» (12 апреля). Они закрепили принцип включения всех архивов губернских городов и уездов в состав ЕГАФ и их передачу в ведение местных учреждений Главархива, что ещё больше усиливало централизацию.
Позднее, в 1929 году, «Положение об Архивном управлении РСФСР» внесло коррективы в сроки ведомственного хранения, увеличив их с пяти до десяти лет, и оформило новый порядок экспертизы документальных источников, что должно было способствовать более качественному отбору.
Эволюция структуры и функций архивных учреждений
С момента создания ГУАД система архивного дела постоянно развивалась. В 1920 году началось формирование Архива Октябрьской революции, который впоследствии стал Центральным государственным архивом Октябрьской революции (ЦГАОР). Его создание подчеркивало идеологическую направленность нового государства на сохранение документов, связанных с революционными событиями.
30 января 1922 года декретом ВЦИК Архивное управление (Центрархив) было выведено из подчинения Наркомпроса и перешло в ведение ВЦИК, что свидетельствовало о повышении статуса и значимости архивной службы на государственном уровне. По примеру РСФСР центрархивы были организованы и в других союзных республиках, создавая единую сеть.
Кульминацией этого этапа стала реорганизация 1929 года. 28 января 1929 года ВЦИК и СНК РСФСР утвердили положение об Архивном управлении РСФСР, в результате чего все архивные учреждения республики стали подведомственны Центральному архивному управлению РСФСР (ЦАУ РСФСР). В том же году Единый государственный архивный фонд (ЕГАФ) был переименован в Государственный архивный фонд (ГАФ), что отражало изменения в административно-территориальном делении и управлении. Завершающим аккордом стала организация Центрального архивного управления Союза ССР (ЦАУ СССР) при ЦИК СССР, призванного координировать деятельность республиканских архивных управлений и заведовать фондами общесоюзного значения. Таким образом, к концу 1920-х годов была выстроена многоуровневая, централизованная система управления архивами.
Международное признание советского архивного дела
Несмотря на внутренние сложности и революционные потрясения, советская архивная система к концу 1920-х годов достигла такого уровня развития, что получила высокую оценку на международной арене. Зарубежные ученые признавали её одной из лучших в мире по степени централизации и методической разработанности.
Свидетельством этого признания стало активное участие советских архивистов в международных мероприятиях. Так, в июле 1928 года состоялась выставка в Берлине «Историческая наука в Советском Союзе», где с докладом о состоянии архивного дела в РСФСР выступил В. В. Адоратский. Уже в августе того же года советская делегация приняла участие в архивной секции Всемирного конгресса исторических наук в Осло. Эти события не только демонстрировали открытость советской архивной системы миру, но и подтверждали её высокий научный и организационный потенциал, создавая резкий контраст с тем, что произошло буквально через несколько лет.
Экономические, политические и идеологические детерминанты «макулатурных кампаний»
На фоне впечатляющего развития архивной системы, к концу 1920-х годов начали формироваться предпосылки для масштабных «макулатурных кампаний». Эти мероприятия не были случайностью, а стали отражением сложных экономических, политических и идеологических процессов, характерных для СССР того времени.
«Бумажный голод» и индустриализация как экономическая предпосылка
Одной из наиболее часто упоминаемых причин «макулатурных кампаний» была острая нехватка сырья для бумажной промышленности страны, которую в те годы называли «бумажным голодом». К середине 1920-х годов советская бумажная промышленность, хоть и сумела восстановиться до довоенных объемов, не могла полноценно удовлетворить потребности стремительно развивающейся экономики. Потребление бумаги в России в 1914 году достигало 32 миллионов пудов (приблизительно 524,3 тысячи тонн), и послевоенное восстановление не обеспечивало такой же уровень доступности. Значительные объемы полуфабрикатов, бумаги и картона приходилось импортировать, что было нежелательно в условиях стремления к экономической независимости и ограниченности валютных ресурсов.
Период конца 1920-х — начала 1930-х годов ознаменовался началом активной индустриализации, которая требовала колоссальных ресурсов. Развитие промышленности, рост бюрократического аппарата, повышение уровня грамотности населения — все это приводило к экспоненциальному увеличению спроса на бумагу. Правительство предпринимало шаги по строительству новых целлюлозно-бумажных комбинатов, таких как Сясьский (начало строительства в октябре 1925 г.), Кондопожская бумажная фабрика (запущена 26 июня 1929 г.) и Камский целлюлозно-бумажный комбинат (заложен в июне 1930 г., ставший самым крупным в Европе). В Карелии также был построен Сегежский ЦБК (1939 г.). Однако темпы строительства и ввода мощностей не поспевали за растущими потребностями, и вопрос сырья оставался критическим.
Экономический кризис 1929 года, вызвавший падение цен на сырьевые ресурсы на мировом рынке, мог дополнительно усилить потребность в поиске внутренних источников сырья, таких как макулатура, чтобы уменьшить зависимость от импорта и поддержать собственное производство. Таким образом, экономический фактор был мощным стимулом для начала кампаний.
Политические репрессии и «идеологическая чистка» архивов
Помимо экономических причин, «макулатурные кампании» имели глубокие политические и идеологические корни. В это время тоталитарная система в СССР набирала обороты, стремясь к полному контролю над всеми сферами жизни общества. Политические репрессии, начавшиеся после Октябрьской революции с «Красного террора» против политических противников и социальных групп («бывших»), продолжали нарастать, затрагивая миллионы людей.
В этом контексте архивы рассматривались не только как хранилища информации, но и как потенциально опасные объекты, содержащие «идеологически чуждые» документы. Проведение макулатурных кампаний стало инструментом «чистки» архивов от дореволюционных документов, которые могли нести в себе воспоминания о старом режиме, а также от любых материалов, не соответствующих новой идеологической линии.
Ключевым моментом, определившим направление партийно-государственной политики 1930-х годов в отношении архивов, стало письмо И. В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», написанное в 1931 году. В нем Сталин недвусмысленно заявлял, что историк должен писать историю «в интересах своего класса и партии». Это стало прямым руководством к действию: архивные документы должны были служить подтверждением правильности партийной линии, а все, что не соответствовало этому нарративу, подлежало уничтожению или сокрытию. Таким образом, «макулатурные кампании» приобрели характер целенаправленной идеологической цензуры, направленной на формирование нового исторического сознания, что в свою очередь подрывало фундамент объективного источниковедения.
Тоталитарный режим и партийно-государственный контроль
Жесткость, с которой осуществлялись «макулатурные кампании», была прямым следствием становления тоталитарного режима. В условиях, когда государство стремилось к абсолютному контролю над всеми сторонами жизни общества, любые инициативы, даже внешне имевшие «благие цели» (например, сбор макулатуры для промышленности), быстро приобретали принудительный и бескомпромиссный характер. Партийно-правительственные структуры, руководствуясь идеологическими установками и стремлением к достижению насущных политических результатов, часто игнорировали общенародные интересы, в данном случае — интересы сохранения исторического наследия.
Директивы спускались сверху, и их исполнение контролировалось с жесткой безальтернативностью. Архивы, как хранилища потенциально опасной информации, оказались под особым вниманием. В условиях нарастающих репрессий и идеологического давления, даже квалифицированные специалисты были вынуждены подчиняться, опасаясь обвинений в саботаже или вредительстве. Этот дух времени, характеризующийся стремлением к унификации и устранению любого «инакомыслия», стал мощным катализатором для массового и часто необдуманного уничтожения документов.
Организация и методология проведения «макулатурных кампаний»
«Макулатурные кампании» в СССР не были стихийным явлением; они проводились в рамках определённой, хотя и часто меняющейся, методологии, закреплённой нормативными актами и поощряемой сверху. Однако их реализация на местах столкнулась с рядом серьёзных проблем.
Нормативно-правовое закрепление «кампаний»
Официальным началом массовых «макулатурных кампаний» послужило Постановление коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции (НК РКИ) от 20 декабря 1928 года «О порядке изъятия из учреждений и предприятий архивной и иной бумажной макулатуры». Этот документ стал той правовой основой, которая санкционировала широкую практику уничтожения документов под видом сбора макулатуры. Постановление было выпущено в условиях острой нехватки сырья для бумажной промышленности, и его «благие цели» — обеспечение нужд индустриализации — были широко пропагандируемы.
Кампании активно поощрялись многими руководителями, которые ссылались на серьёзные проблемы с обеспечением сырьём бумажных фабрик. Сбор макулатуры объявлялся общественно важным делом, а учреждениям предписывалось в определённые сроки сдавать «бумажный лом». Документы, подлежащие сдаче, разделялись на «первую» и «вторую» очереди, что должно было подразумевать некий отбор, но на практике часто приводило к формальному подходу.
Важно отметить, что комплектование государственных архивов СССР в 1920-х годах формально регулировалось декретом СНК «О хранении и уничтожении архивных дел» от 31 марта 1919 года, который предусматривал передачу оконченных дел советских учреждений в архивные учреждения по истечении пяти лет (позднее, в 1929 г., этот срок был увеличен до десяти лет). Однако «макулатурные кампании» нередко вступали в противоречие с этими нормами, создавая хаос и позволяя игнорировать правила отбора.
Деятельность «разборочных комиссий» и ведомственное хранение
Ключевую роль в процессе уничтожения документов играли специальные «разборочные комиссии». Согласно декрету 1919 года, такие комиссии, состоящие из представителей Главного Архивного Управления и председателя разбираемого учреждения, должны были осуществлять отбор документов, определяя, что имеет историческую ценность, а что подлежит уничтожению. Однако в условиях массовых кампаний их деятельность значительно изменилась.
Ведомственное хранение документов, которое по «Положению об Архивном управлении РСФСР» 1929 года устанавливалось в десять лет, предполагало, что учреждения должны были самостоятельно проводить первичную экспертизу. Однако во время кампаний это правило часто нарушалось. «Разборочные комиссии», создаваемые при учреждениях и архивных органах, под давлением сверху и необходимостью выполнения планов по сбору макулатуры, часто действовали формально.
Наглядным примером попыток регулирования этого процесса стало ходатайство Коллегии ЦАУ в Наркомат Рабоче-Крестьянской инспекции (НК РКИ) СССР в апреле 1929 года. ЦАУ просило исключить выборку макулатуры из архивных материалов «второй очереди» из проводящейся кампании и проводить её в порядке повседневной работы архивных органов. Это свидетельствует о том, что даже высшие архивные органы осознавали опасность бесконтрольного уничтожения и пытались установить более разумные рамки, однако их возможности часто были ограничены общим партийно-государственным давлением. Внешне кампании проводились с вполне благими целями, но их внутренняя логика и практическое исполнение часто приводили к трагическим последствиям, ведь формальный подход к отбору неминуемо влечет за собой утрату уникальных свидетельств истории.
Проблемы на местах: некомпетентность и бесконтрольность
Несмотря на кажущуюся централизованность и нормативное регулирование, на местах «макулатурные кампании» сталкивались с огромными проблемами, которые усугубляли масштабы уничтожения. Одной из главных проблем была острая нехватка квалифицированных архивных кадров. Старые специалисты, имевшие опыт и знания в области архивоведения, зачастую увольнялись или подвергались репрессиям как «буржуазные специалисты», а на их место приходили менее компетентные работники. Недостаточно квалифицированные архивные работники зачастую были неспособны определить подлинную ценность документов, что приводило к уничтожению ценнейших материалов.
В условиях массовых «чисток» и идеологического давления, политическая благонадежность стала цениться выше профессиональной квалификации. Доклад С. Мальцева народному комиссару внутренних дел «О состоянии архивного дела в СССР» от 26 апреля 1938 года красноречиво свидетельствует об этом:
«Штаты архивных органов недостаточно проверены в политическом отношении… Партийная прослойка мала. В ряде архивных органов находились враги народа… Ввиду засоренности архивных органов необходимо дать указания архивным органам НКВД о политической проверке состава работников архивов всей системы».
Такая установка неизбежно вела к падению качества архивного дела.
К этим кадровым проблемам добавлялись ненадлежащие условия хранения документов в учреждениях. Отсутствие должных помещений, соответствующего оборудования и систематизированного учёта делало отбор документов ещё более сложным и хаотичным.
Проблема бесконтрольного уничтожения документов проявилась ещё до начала массовых «макулатурных кампаний». Уже в июне 1922 года ВЦИК издал циркуляр «О мерах борьбы против истребления архивных документов», в котором предприятиям и учреждениям категорически запрещалось продавать архивы в качестве бумажного хлама. Этот ранний документ свидетельствует о том, что практика уничтожения архивных документов без надлежащего контроля существовала давно и лишь усугубилась с началом «макулатурных кампаний», приобретя общенациональный масштаб. Почему же, несмотря на ранние тревожные сигналы и понимание угрозы, государственная машина не смогла предотвратить этот культурный геноцид?
Невосполнимые последствия «макулатурных кампаний» для Государственного архивного фонда и архивной науки
«Макулатурные кампании» стали одной из самых разрушительных страниц в истории отечественного архивоведения, нанеся Государственному архивному фонду СССР невосполнимый ущерб и оставив глубокие следы в развитии архивной науки.
Масштабы уничтожения и невосполнимые потери
Последствия «макулатурных кампаний» для документального наследия страны были поистине катастрофическими. В ходе этих кампаний были утилизированы огромные документальные массивы. К 1937 году, по некоторым оценкам, было уничтожено около 28 миллионов дел только дореволюционного периода. Эти цифры поражают своим масштабом и демонстрируют глубину потерь. Военные архивы России также понесли огромный ущерб: были уничтожены бесценные источники по истории русской армии конца XVIII — начала XX века, что значительно затруднило изучение важнейших периодов отечественной военной истории.
Объёмы уничтожаемых документов увеличивались год от года, и лишь в крупных городах, таких как Москва и Ленинград, наблюдалось некоторое сокращение, возможно, благодаря более строгим контрольным механизмам или большему количеству квалифицированных специалистов. В среднем ежегодно уничтожалось 2,2 тысяч тонн макулатуры. За этими сухими цифрами скрываются миллионы уникальных документов — личных дел, переписок, статистических отчётов, культурных и научных материалов, — которые могли бы пролить свет на многие аспекты жизни общества. Эти потери для истории и культуры страны поистине невосполнимы, ведь утраченные данные нельзя восстановить, что навсегда исказило наше представление о прошлом.
Влияние на кадровый состав и развитие архивоведения
«Макулатурные кампании» не только уничтожили документы, но и подорвали основы архивной науки и практики, существенно повлияв на кадровый состав архивных учреждений. Политика «чисток» архивных кадров, начавшаяся в конце 1920-х и продолжившаяся в 1930-е годы, привела к массовому увольнению и репрессированию старых, высококвалифицированных специалистов. Их замещали новые кадры, зачастую не имевшие необходимой подготовки и опыта.
Падение качества архивного дела в СССР было неизбежным следствием этих процессов. Когда политическая благонадежность становится единственным или главным критерием при приеме на работу, профессионализм отходит на второй план. Неквалифицированные работники не могли обеспечить надлежащий отбор документов, их систематизацию и описание, что приводило к дальнейшему хаосу и уничтожению ценных материалов.
Более того, «чистки» и идеологическое давление препятствовали развитию архивоведения как научной дисциплины. В условиях, когда историческая наука должна была служить интересам партии, а архивисты — заниматься «заготовкой» бумажного «сырья» и «чисткой» от «идеологически чуждых» документов, о полноценных научных исследованиях, методической разработке проблем комплектования и экспертизы говорить не приходилось. Тезис о том, что архивисты постоянно поднимали вопрос о необходимости научной разработки проблем комплектования архивов и уничтожения документов, однако практика «заготовки» архивного «сырья» опережала теорию, подтверждает трагический разрыв между научным подходом и диктатом государства.
Формирование источниковой базы по истории СССР
Последствия «макулатурных кампаний» имели долгосрочное влияние на формирование источниковой базы по истории СССР. Уничтожение огромного количества документов дореволюционного периода и первых лет советской власти привело к появлению значительных «белых пятен» в источниковой базе. Многие аспекты общественной, экономической, политической и культурной жизни остались недокументированными или представлены лишь фрагментарно.
Это, в свою очередь, значительно затруднило и продолжает затруднять работу последующих поколений историков и исследователей. Отсутствие или неполнота первичных документов приводит к тому, что многие гипотезы невозможно проверить, а некоторые исторические явления остаются не до конца понятыми. Репрезентативность Государственного архивного фонда оказалась нарушена, и историки вынуждены работать с искажённой, неполной картиной прошлого. Потери стали непреодолимым барьером для объективного и всестороннего изучения истории СССР, особенно в первые десятилетия его существования.
Историография «макулатурных кампаний»: дискуссии и современные исследования
Проблема «макулатурных кампаний» является одной из наиболее болезненных и наименее изученных страниц в истории отечественного архивоведения. Её историография отражает сложный путь осмысления советского прошлого, от официального замалчивания до критического анализа.
Советская историография: от восхваления к критике
Историографическая база проблематики становления и развития государственных архивов в условиях советской административно-командной системы государственного управления имеет чрезвычайно широкий диапазон. В ранней советской историографии, особенно в период расцвета тоталитарной системы, большинство работ были направлены на восхваление существующей системы архивного дела. Подчёркивалась её централизация, доступность для широких масс и соответствие «интересам пролетариата». О каких-либо массовых уничтожениях документов, тем более по инициативе государства, публично не говорилось, или они объяснялись «борьбой с контрреволюционными элементами» и «освобождением места для новых документов социалистической эпохи».
Однако, несмотря на это доминирующее направление, уже в советский период увидели свет исследования, в которых содержался критический анализ советской модели архивных учреждений, хотя и в достаточно завуалированной форме. К таким исследованиям относятся работы таких выдающихся архивистов, как В. В. Максаков и Ф. И. Долгих, которые пытались в рамках дозволенного поднимать вопросы о проблемах комплектования и сохранности.
Настоящий перелом произошёл со второй половины 1980-х годов, в период «перестройки» и последующего распада СССР. Изучение процесса огосударствления архивной сферы и её проблем значительно усилилось. Именно тогда авторы впервые открыто обратили внимание на «макулатурные кампании» 1920–1930-х годов, необоснованные засекречивания архивных фондов и репрессирование архивистов. Среди пионеров этого критического осмысления можно отметить А. П. Пшеничного, автора статьи «Репрессии архивистов в 1930-х годах» (1988), и Т. А. Щербину, исследовавшую «Макулатурные кампании в военных архивах России (1919-1931 гг.)» (1993). Монография Т. И. Хорхординой «История Отечества и архивы: 1917–1980-е гг.» (1994) стала одним из первых фундаментальных трудов, представивших комплексный критический анализ истории архивного дела в советский период.
Современные подходы и нерешенные вопросы
Сегодня историография «макулатурных кампаний» продолжает развиваться, обогащаясь новыми исследованиями и подходами. Современные историки и архивисты не просто констатируют факт уничтожения документов, но и активно ведут дискуссии по более глубоким вопросам. Среди них: истинные причины террора в отношении архивистов, роль И. В. Сталина и других политических деятелей в принятии решений, повлекших за собой массовые уничтожения, а также точное количество репрессированных и масштабы потерь.
Исследователи, такие как О. Н. Копылова и В. Е. Корнеев, в своих работах фокусируются на борьбе за «чистоту» архивных кадров в 1920–1930-е годы и на трансформации архивов в инструмент тоталитарного государства. Эти работы помогают понять внутреннюю логику репрессивной политики и её влияние на профессиональное сообщество.
Остаётся актуальным тезис о том, что практика «заготовки» архивного «сырья» опережала теорию. Несмотря на постоянные попытки архивистов поднять вопрос о необходимости научной разработки проблем комплектования архивов и уничтожения документов, директивные указания сверху и необходимость выполнения планов по сдаче макулатуры часто игнорировали любые научные подходы. Этот конфликт между теорией и практикой, между научными принципами и политической целесообразностью, является одной из центральных тем современных исследований.
Вклад региональных исследований (на примере Урала)
Для воссоздания полной и объективной картины «макулатурных кампаний» исключительно важны региональные исследования. Общие цифры и центральные директивы не всегда отражают специфику реализации кампаний на местах, где условия, кадровый состав и объёмы документов могли значительно отличаться.
К сожалению, осуществление «макулатурных кампаний» на Урале остаётся практически не освещённым в историографии, несмотря на значительное количество сохранившихся материалов. Эти материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Государственного архива Свердловской области (ГАСО), включают в себя годовые и квартальные отчёты архивных учреждений Урала, переписку Уральского областного архивного бюро (Уралоблархбюро) с Центральным архивным управлением (ЦАУ) РСФСР и окружными архивными бюро, а также протоколы поверочных и разборочных комиссий.
Ценный вклад в изучение этой проблемы внесла С. С. Черноухова, которая провела анализ «макулатурных» кампаний в Уральской области в период с 1923 по 1934 годы. Её работа важна тем, что она фокусируется на конкретном регионе и периоде, когда проводилось наиболее масштабное по объемам уничтожение архивных материалов, что подтверждается сохранившимся комплексом документов. Подобные региональные исследования позволяют выявить уникальные особенности, проблемы и последствия кампаний на конкретной территории, дополняя общую картину и делая её более объёмной и достоверной.
Заключение
Исследование ведомственного хранения и «макулатурных кампаний» конца 1920-х — начала 1930-х годов выявляет глубокие противоречия в истории советского государства и архивного дела. Период, начавшийся с создания одной из наиболее централизованных и высоко оцениваемых в мире архивных систем, обернулся трагедией невосполнимых потерь для исторической памяти и науки.
Мы увидели, что «макулатурные кампании» были обусловлены сложным переплетением экономических, политических и идеологических факторов: от острой нехватки сырья для индустриализации до стремления тоталитарного режима к «идеологической чистке» архивов и полному контролю над информацией. Методология их проведения, основанная на нормативных актах и деятельности «разборочных комиссий», на практике столкнулась с некомпетентностью кадров, бесконтрольностью и приоритетом политической целесообразности над научными принципами.
Масштабы уничтожения документов — миллионов дел дореволюционного и раннесоветского периодов — привели к катастрофическому обеднению Государственного архивного фонда, создав «белые пятна» в источниковой базе и значительно затруднив изучение отечественной истории. Эти кампании также нанесли серьёзный удар по развитию архивоведения как научной дисциплины, лишив его квалифицированных кадров и возможности для объективных исследований.
Современная историография, начавшая свой критический путь со второй половины 1980-х годов, продолжает осмысливать эти события, углубляясь в дискуссии о причинах, масштабах и долгосрочных последствиях. Региональные исследования, подобные анализу Уральской области, играют ключевую роль в воссоздании более полной и нюансированной картины происходившего.
Значимость дальнейшего комплексного изучения этой темы для архивоведения и отечественной истории трудно переоценить. Понимание механизмов и последствий «макулатурных кампаний» позволяет не только отдать дань памяти утраченным документам, но и извлечь уроки о хрупкости исторического наследия перед лицом политических и идеологических диктатов, а также о необходимости непрерывной защиты и сохранения документальной памяти нации.
Список использованной литературы
- Андреева В.И. Делопроизводство: Практическое пособие. 9-е изд., испр. и доп. М.: ЗАО «Бизнес – школа «Интел – Синтез» совместно с ООО «Журнал «Управление персоналом», 2006. 119 с.
- Боброва В.С. Макулатурные кампании 1920–1930-х гг. в Сибири // Отечественные архивы. 2003. № 5.
- Делопроизводство: Учебник для вузов / Т.В. Кузнецова, Л.В. Санкина, Т.А. Быкова; под ред. Т.В. Кузнецовой. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. 243 с.
- Кирсанова М.В. Современное делопроизводство: Учебное пособие. М.: ИНФРА-М; Новосибирск: Сибирское соглашение, 2005. 215 с.
- Разоренова Г.В. Паспортизация ведомственных архивов и ведомственное хранение документов // Делопроизводство. 2008. № 2.
- Савин В.А. «Хранить нельзя уничтожить»: Формирование и организация Государственного архивного фонда РСФСР–СССР, 1918–1950-е годы. М., 2006.
- Хорхордина Т.И. История Отечества и архивы, 1917–1980-е гг. М., 2004.
- Щербина Т.А. Макулатурные кампании в военных архивах России (1919–1931 гг.) // Отечественные архивы. 2002. № 2. С. 13–24.
- Формирование системы советских архивов в 1917-м — 1920-е гг. // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/formirovanie-sistemy-sovetskih-arhivov-v-1917-m-1920-e-gg (дата обращения: 10.10.2025).
- Декрет о реорганизации и централизации архивного дела // Hist.msu.ru. URL: http://hist.msu.ru/ER/Etext/DECRET/18-06-01.htm (дата обращения: 10.10.2025).
- Первые декреты советской власти в области архивного дела // Elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=44400518 (дата обращения: 10.10.2025).
- Цеменкова С.И. История архивов России: XX — начало XXI века : учебное пособие. Екатеринбург: УрФУ, 2019. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/78641/1/978-5-7996-2766-9_2019.pdf (дата обращения: 10.10.2025).
- История Росархива // Archives.gov.ru. URL: https://archives.gov.ru/history/history-rosarhiv.shtml (дата обращения: 10.10.2025).
- О создании единого государственного архивного фонда. Июнь 1918 года. — Центральный государственный архив Московской области // Cgamoo.ru. URL: https://cgamoo.ru/news/o-sozdanii-edinogo-gosudarstvennogo-arkhivnogo-fonda-iyun-1918-goda/ (дата обращения: 10.10.2025).
- Основные проблемы собирания документального наследия и создания ГАФ СССР в 1917–1930-е гг. // Elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=25916053 (дата обращения: 10.10.2025).
- Глава II Советский Союз в 1920–1930-е годы // Histrf.ru. URL: https://histrf.ru/read/articles/glava-ii-sovietskii-soiuz-v-1920-1930-ie-ghody (дата обращения: 10.10.2025).
- Репрессии в вооруженных силах СССР периода «Большого террора» 1937-1938 гг. : историография проблемы // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/repressii-v-vooruzhennyh-silah-sssr-perioda-bolshogo-terrora-1937-1938-gg-istoriografiya-problemy (дата обращения: 10.10.2025).
- Экономическая политика Cоветской России (СССР). 1920–1930-е гг. // Nbpublish.com. URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=17332 (дата обращения: 10.10.2025).
- Черноухова С.С. Вторая волна «макулатурных» кампаний (1930-е гг.) // Elar.urfu.ru. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/3630/1/Arch_2009_02.pdf (дата обращения: 10.10.2025).
- Государственная промышленная политика в 1920-е гг. : антикризисная или кризисная модель? // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gosudarstvennaya-promyshlennaya-politika-v-1920-e-gg-antikrizisnaya-ili-krizisnaya-model (дата обращения: 10.10.2025).
- Черноухова С.С. «МАКУЛАТУРНЫЕ» КАМПАНИИ В УРАЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ. Екатеринбург: УрФУ, 2019. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/78641/1/978-5-7996-2766-9_2019.pdf (дата обращения: 10.10.2025).
- Огуренко Е. В. Архивная служба СССР в 1938–1962 гг.: историографический обзор. Екатеринбург: УрФУ, 2021. URL: https://elar.urfu.ru/handle/10995/104230 (дата обращения: 10.10.2025).
- РЕГИОНАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ АРХИВЫ В УСЛОВИЯХ СОВЕТСКОЙ АДМИНИСТРАТИВНО-КОМАНДНОЙ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ: ИСТОРИОГРАФИЯ ПРОБЛЕМЫ // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/regionalnye-gosudarstvennye-arhivy-v-usloviyah-sovetskoy-administrativno-komandnoy-sistemy-upravleniya-istoriografiya-problemy (дата обращения: 10.10.2025).