Власть как цель политической деятельности: комплексный анализ теоретических подходов, мотиваций и современных трансформаций

Власть – это не просто абстрактная категория, но пульсирующий нерв любой политической системы, двигатель человеческих амбиций и объект бесконечных теоретических споров, поскольку именно она является квинтэссенцией политики, ее конечной ставкой и зачастую самоцелью. В современном мире, где динамика социальных и технологических изменений ускоряется с каждым годом, понимание власти как цели политической деятельности приобретает особую актуальность. Мы наблюдаем, как государства, политические партии и отдельные акторы ведут непрерывную борьбу за контроль над ресурсами, умами и решениями, что делает этот феномен центральным для изучения политологии.

Под **властью** понимается способность, право и возможность распоряжаться кем-либо или чем-либо, оказывая решающее влияние на судьбы, поведение и деятельность людей посредством авторитета, воли, принуждения или силы. В свою очередь, **политическая власть** выступает как более специфическая форма, представляющая собой способность и возможность оказывать определяющее влияние на деятельность и поведение людей и их объединений, используя волю, авторитет, право и насилие. Это организационно-управленческий и регулятивно-контрольный механизм, с помощью которого реализуется политика. **Цель** же в данном контексте – это предвосхищаемый результат, к которому стремится субъект политической деятельности.

Настоящее исследование ставит своей задачей не только деконструкцию существующих представлений о власти как цели, но и создание детализированного, структурированного плана для углубленного изучения этой темы. Мы стремимся актуализировать и расширить традиционные подходы, интегрируя современные реалии, в частности, влияние информационного общества и цифровых технологий. Методология исследования будет основана на комплексном анализе научных монографий, статей из рецензируемых журналов, работ классиков политической мысли, а также отчетов ведущих научно-исследовательских институтов. Особое внимание будет уделено русскоязычным источникам, дополненным переводами зарубежных авторов. Структура работы последовательно проведет читателя от фундаментальных теоретических концепций к исторической эволюции, психологическим мотивациям, этическим дилеммам и, наконец, к современным стратегиям и технологическим трансформациям, чтобы сформировать целостное и глубокое понимание сложного феномена власти как цели политической деятельности.

Теоретические подходы к пониманию власти как цели политической деятельности

Многообразие научных школ и направлений в политологии обусловливает отсутствие единого, универсального определения власти, а тем более её понимания как цели. Практический политолог, сталкиваясь с конкретной ситуацией, вынужден выбирать ту концепцию, которая наиболее полно отражает контекст и целеполагание акторов. Это свидетельствует о многомерности и контекстуальной зависимости феномена власти, а значит, и о необходимости глубокого изучения каждой из существующих парадигм для выработки адекватной стратегии.

Реляционные и ресурсные концепции власти

В основе **реляционных концепций власти** лежит теория социального действия, рассматривающая власть как асимметричное отношение, возникающее в процессе взаимодействия рационально действующих акторов. Эти акторы, обладая определёнными ресурсами, стремятся к достижению собственных целей, что часто приводит к конфликтам. Классики данного подхода, такие как Томас Гоббс, Макс Вебер, Гарольд Лассуэлл, Абрахам Кэплэн и Роберт Даль, рассматривали власть не как статичное явление, а как динамическое взаимодействие, где воля одного индивида (А) превалирует над волей другого (Б). Например, Даль в своих исследованиях власти акцентировал внимание на возможности актора А заставить актора Б сделать то, что Б иначе не сделал бы. Стивен Льюкс и Энтони Гидденс развили эти идеи, добавив измерения скрытой власти и структурного влияния, где власть может проявляться не только в прямом принуждении, но и в формировании повестки дня или даже сознания подчиненных.

**Ресурсные концепции власти**, в свою очередь, переносят акцент с самого отношения на средства и источники, благодаря которым субъект власти воздействует на объект. Эти концепции подчёркивают, что обладание определёнными ресурсами является необходимым условием для осуществления власти. Ключевые ресурсы власти можно классифицировать следующим образом:

• Экономические: Материальные ценности, такие как деньги, земля, производственные средства, технологии, полезные ископаемые. Контроль над этими ресурсами позволяет влиять на экономическое благосостояние и, следовательно, на поведение индивидов и групп.
• Социальные: Способность субъекта власти влиять на социальный статус объекта, предоставлять или лишать его престижа, членства в важных социальных группах, доступа к образованию или медицинским услугам.
• Культурно-информационные: Знания, информация, контроль над средствами массовой информации, институты науки и образования. В современном мире информационные ресурсы приобретают критическое значение, формируя общественное мнение и ценности.
• Принудительные: Вооружённые силы, полиция, судебная система, тюрьмы. Эти ресурсы позволяют применять физическое насилие или угрозу его применения для обеспечения подчинения.
• Демографические: Человеческий капитал, население как универсальный ресурс, его численность, квалификация, мобильность.

В XXI веке особое значение приобретают **символические ресурсы**, основанные на вере в слова, авторитет и легитимность их носителей. Это включает в себя харизму лидера, приверженность идеологии, национальные символы, историческую память – всё то, что формирует консенсус и добровольное подчинение без прямого принуждения.

Психологические и структурно-функциональные теории

**Психологические теории власти** погружаются в мотивационную основу стремления к власти, видя её истоки в глубоких слоях человеческой психики. Бихевиористский подход индивидуализирует понимание власти, фокусируясь на взаимодействии конкретных личностей и их субъективной мотивации. Гарольд Лассуэлл, один из ярких представителей этого направления, полагал, что первоначальные импульсы для возникновения власти даёт присущее индивидам стремление (воля) к власти и наличие у них «политической энергии».

Психоаналитическая концепция, развитая Зигмундом Фрейдом, Карен Хорни и Карлом Густавом Юнгом, трактует стремление к власти как проявление подавленного влечения, сублимацию энергии либидо или компенсацию внутренних конфликтов. В этой парадигме власть может быть не просто рациональной целью, но и результатом бессознательных побуждений, направленных на преодоление комплексов или реализацию глубинных потребностей.

**Структурно-функциональная концепция**, ярким представителем которой является Толкотт Парсонс, рассматривает власть как неотъемлемый элемент самоорганизации общества. В этой парадигме власть не является чьим-то личным владением или результатом конфликта, а представляет собой свойство социальных статусов и ролей. Она позволяет контролировать ресурсы и воздействовать на людей с помощью санкций, обеспечивая тем самым целесообразность разделения функций управления и исполнения. Власть здесь – это механизм, который способствует интеграции общества и поддержанию его стабильности, позволяя системе эффективно функционировать.

Конфликтологический, плюралистический и элитарный подходы

**Конфликтологическая концепция**, берущая начало в работах Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ленина, интерпретирует власть как отношение господства и подчинения одного класса другим. В основе этого господства лежит экономическое неравенство и отношение к собственности. Власть, с этой точки зрения, всегда является инструментом подавления и защиты интересов правящего класса, а политическая деятельность нацелена на завоевание или удержание этой власти для изменения или сохранения существующего социального строя.

На противоположном полюсе находится **плюралистический подход**, который исходит из представления об обществе как совокупности множества автономных, взаимодействующих социальных групп. Эти «группы интересов» конкурируют друг с другом за влияние на государственную политику, и власть распределяется между ними в ходе сложного переговорного процесса и коалиционных соглашений. Ранние идеи плюрализма можно найти у Алексиса де Токвиля, Эмиля Дюркгейма и Джеймса Мэдисона, а современные подходы развивали Роберт Даль, Джованни Сартори, Аренд Лейпхарт, Хуан Линц, Альфред Степан, Чарльз Линдблом и Джон Гелбрейт. В этой перспективе власть не является монополией, а рассеяна по всему обществу, и её достижение требует умения формировать коалиции и отстаивать свои интересы в условиях конкуренции.

**Элитарный подход**, во многом опирающийся на идеи Никколо Макиавелли, рассматривает власть как сосредоточенную в руках определённых элит. Эти элиты обладают уникальными ресурсами (интеллектуальными, организационными, материальными) и способностями для управления. Власть здесь является естественным достоянием меньшинства, которое организует и контролирует большинство. Целью политической деятельности для представителей элиты является не только достижение, но и удержание власти, что требует особых навыков и стратегий, часто выходящих за рамки общепринятой морали.

Дуалистическая, системная и каузальные концепции

**Дуалистическая концепция власти**, предложенная Морисом Дюверже, выделяет два фундаментальных элемента власти: насилие (материальное принуждение) и убеждение (вера подчиняющихся в легитимность власти). Эти два элемента неразрывно связаны и дополняют друг друга. Насилие обеспечивает базовое подчинение, в то время как убеждение, основанное на легитимности и общественном согласии, делает власть более эффективным средством интеграции общества. Дюверже подчёркивал, что истинная сила власти заключается в их синтезе, позволяющем избежать постоянного применения грубой силы.

**Системный подход** к власти, в свою очередь, трактует её как средство социального общения (коммуникации). В этой парадигме власть – это не просто инструмент принуждения, а механизм, позволяющий регулировать групповые конфликты и обеспечивать интеграцию общества. Власть функционирует как часть более широкой политической системы, где различные акторы обмениваются информацией, принимают решения и координируют свои действия. Целью власти здесь является поддержание стабильности системы и её адаптация к меняющимся условиям.

Наконец, **каузальные концепции власти**, основы которых были заложены Томасом Гоббсом, рассматривают власть в терминах причинно-следственной связи. Здесь субъект власти (причина) навязывает свои решения объекту (следствие). Власть – это способность одного актора изменить поведение другого, что делает её прямым инструментом достижения целей. Эти концепции сосредоточены на механизмах воздействия и контроля, подчёркивая активную роль субъекта власти в формировании желаемого результата.

Таким образом, многообразие теоретических подходов к власти отражает её многомерность и сложность. От реляционных отношений и ресурсного потенциала до психологических мотивов и системных функций – каждая концепция вносит свой вклад в понимание того, почему власть является столь притягательной целью в политической деятельности.

Историческая эволюция представлений о власти как цели и её ключевые концепции

История политической мысли – это, по сути, история осмысления власти. От античных философов до современных теоретиков, идея власти как центрального элемента человеческого взаимодействия и как самодостаточной цели политической деятельности неоднократно переосмысливалась, адаптируясь к меняющимся социальным и культурным контекстам, что позволяет нам сегодня видеть всю глубину и противоречивость этого феномена.

Взгляды Никколо Макиавелли

Если и есть имя, неразрывно связанное с властью как самоцелью, то это, безусловно, Никколо Макиавелли. В его фундаментальном трактате «Государь» (1513 г.) власть впервые была обоснована как самодостаточное понятие, а не просто как средство для достижения высших моральных или религиозных целей. Макиавелли смело заявил, что деятельность политика нельзя оценивать исключительно с позиций общепринятой морали. Он полагал, что высокие цели государства (стабильность, безопасность, процветание) могут оправдать применение средств, которые в обыденной жизни считались бы аморальными или жестокими. Отсюда и знаменитый, хотя и не прямо приписываемый ему постулат: «цель оправдывает средства».

Макиавелли радикально разграничивал политику и мораль. Для него политика была сферой относительного, где решения принимаются исходя из прагматических соображений и необходимости сохранения государства, тогда как нравственность оставалась сферой абсолютного, не всегда применимой к суровым реалиям политической борьбы. Он видел в человеке эгоистические и агрессивные начала, которые государственная власть должна обуздывать. Чтобы эффективно управлять такими существами, государь не может быть «разборчивым» в средствах, если речь идёт о благе государства. Власть, по Макиавелли, не просто желаема, она является ключевым элементом выживания и процветания государства, а её достижение и удержание – высшая цель для правителя.

Концепция власти Макса Вебера

Спустя столетия, на рубеже XIX–XX веков, немецкий социолог Макс Вебер предложил свою, ставшую классической, концепцию власти. Он определил **власть** как «способность индивида А добиться от индивида Б такого поведения или воздержания от действий, которое Б в противном случае не принял бы и которое соответствует воле А». В этом определении Вебер подчеркнул асимметричность отношений и роль воли субъекта власти.

Для Вебера власть составляла главный содержательный компонент политики. Он понимал **политику** как «всякую деятельность, осуществляемую с целью руководства» или оказания влияния на это руководство. Таким образом, любое участие в политике, будь то прямое управление или опосредованное влияние, всегда связано со стремлением к власти или её применением.

Вебер также знаменит своей типологией **трёх идеальных типов легитимного господства** (или власти):

1. Традиционное господство: Основано на вере в святость издревле существующих порядков и властей (например, власть монарха, старейшин).
2. Легально-рациональное господство: Базируется на вере в легальность установленных правил и правомерность распоряжений, издаваемых в их рамках (например, власть чиновника, избранного президента в рамках конституции).
3. Харизматическое господство: Покоится на исключительной преданности личности лидера, его святости, героизму или образцовости, а также на вере в его особые способности (например, власть пророков, полководцев, революционных вождей).

Эти типы господства показывают, как власть может быть легитимирована в сознании подчиненных, что является критически важным для её стабильного функционирования. Вебер также оставил политическому сообществу важное этическое завещание, указав на «два рода смертных грехов» в сфере политики: «уход от существа дела» и «безответственность». Он считал, что политик должен быть готов нести ответственность за последствия своих решений, а не просто руководствоваться благими намерениями. Несмотря на формальное признание кантовских взглядов на мораль, Вебер фактически являлся сторонником приоритета целей политики над использованием нравственных средств, что сближает его с Макиавелли в прагматическом подходе к политической этике.

Неклассические философские версии власти (Фуко, Ницше, Рассел)

В XX веке неклассические философские версии власти, представленные такими мыслителями, как Бертран Рассел, Фридрих Ницше и особенно Мишель Фуко, радикально пересмотрели традиционное понимание власти как чисто идеологического и подконтрольного разуму феномена.

Фридрих Ницше с его концепцией «воли к власти» (Wille zur Macht) утверждал, что стремление к власти является фундаментальным движущим принципом всего живого, гораздо более глубоким, чем простое стремление к выживанию. Для Ницше власть не была чем-то, что можно достичь или потерять, а скорее онтологической силой, пронизывающей все аспекты существования.

Бертран Рассел в своей работе «Власть: новый социальный анализ» (1938) анализировал различные формы власти (священническая, королевская, экономическая) и её исторические проявления, отмечая, что стремление к власти, подобно тщеславию или алчности, является одной из сильнейших человеческих мотиваций. Он исследовал, как власть может быть как разрушительной, так и созидательной силой.

Однако наиболее радикальный пересмотр осуществил **Мишель Фуко**. Он отверг традиционное представление о власти как о собственности государства или индивида, сосредоточенной в одном центре и направленной на подавление. Фуко утверждал, что власть – это не субстанция, а сеть отношений, пронизывающая всё общество. Она не только репрессивна, но и продуктивна, формируя дискурсы, знания, субъективности и даже наши тела. Власть, по Фуко, проя��ляется в «множественности отношений власти», которые могут быть «закодированы в частностях, но никогда – в целом». Он отказывался от идеи единой формулы власти, настаивая на её децентрированном, рассредоточенном и постоянно меняющемся характере. Для Фуко нет одного «центра» власти, а есть множество микро-властных отношений, которые создают и поддерживают социальный порядок. Такое понимание существенно усложняет интерпретацию власти как простой цели, превращая её в повсеместное, имманентное явление, пронизывающее саму ткань общества.

Таким образом, историческая эволюция взглядов на власть как цель политической деятельности прошла путь от прагматичного, государственно-ориентированного подхода Макиавелли к типологической систематизации Вебера и, наконец, к децентрированному, всепроникающему пониманию Фуко. Каждая из этих концепций предлагает уникальный ракурс для анализа феномена власти, обогащая наше понимание её роли в политической жизни.

Психологические и социологические факторы, мотивирующие к стремлению к власти

Стремление к власти — это глубоко укорененный в человеческой природе феномен, движимый сложным взаимодействием психологических и социологических факторов. Оно проявляется не только как рациональный выбор в борьбе за ресурсы, но и как подсознательный импульс, влияющий на поведение индивидов и групп.

Фундаментальные мотивы и их проявления

Человек часто видит во власти средство для достижения множества желаемых благ: улучшения качества жизни, приобретения богатства, престижа, а также обеспечения свободы и безопасности. Однако, помимо инструментальной функции, власть является и **самоцелью**, позволяющей наслаждаться самим её обладанием. Это наслаждение может быть связано с чувством контроля, влияния и превосходства.

В психологии, при объяснении феномена власти, главное внимание уделяется её **мотивационной основе**. Одним из ключевых является **фундаментальный мотив компетентности**, о котором писали такие исследователи, как Роберт Уайт и Жан Пиаже. Мотив компетентности проявляется в стремлении человека эффективно взаимодействовать с окружающей средой, осваивать её и контролировать. Обладание властью даёт человеку ощущение компетентности и контроля над значительными аспектами социальной реальности.

Кроме того, стремление к доминированию тесно связано с базовой человеческой потребностью в **безопасности и контроле** над окружающей средой. В условиях неопределённости и угроз, власть предоставляет индивиду или группе иллюзию или реальную возможность влиять на свою судьбу и защищать свои интересы. Наконец, сильным мотивом является **самоутверждение** и поиск самоценности, часто выступающие как реакция на изначально низкую самооценку. Власть может компенсировать внутренние комплексы и неуверенность, создавая ощущение значимости и превосходства. Разве не в этом кроется одна из самых глубинных причин, по которой люди так отчаянно цепляются за бразды правления?

Воля к власти и её компенсаторная природа

Альфред Адлер, основатель индивидуальной психологии, считал «волю к власти» (или, точнее, «стремление к превосходству») центральным принципом своего учения о личности. В его теории стремление к самоутверждению является главным источником мотивации, возникающим как компенсация изначального «чувства неполноценности». Человек, переживающий свою физическую или социальную слабость, стремится к превосходству, чтобы преодолеть это ощущение. Это стремление не обязательно негативно; оно может быть направлено на созидание и общественное благо, если компенсируется социальным интересом.

Адлер утверждал, что стремление к превосходству является фундаментальным законом человеческой жизни, заложенным в каждом человеке, без чего жизнь невозможно представить. Оно проявляется как универсальное стремление к контролю, влиянию и утверждению своего места в социальной иерархии во всех сферах жизни: от личных отношений и работы до интеллектуальных дискуссий и, безусловно, политики. В политической сфере это стремление трансформируется в борьбу за доминирование, контроль над институтами и возможность определять общественное развитие.

Личностно-ориентированная и социоориентированная власть (Д. Макклелланд)

Психолог **Дэвид Макклелланд** предложил важную дихотомию, различая два типа мотивации к власти:

• Личностно-ориентированная власть (P-Power, Personal Power): Это стремление к власти ради собственного влияния, престижа и контроля над другими. Люди с высокой мотивацией к P-Power часто проявляют бесцеремонность, низкую эмпатию и отсутствие стремления к сотрудничеству, используя власть для удовлетворения личных амбиций.
• Социоориентированная власть (S-Power, Social Power): Это стремление к власти для достижения общественных целей, служения на благо другим людям и заботы об интересах общего дела. Лидеры с S-Power используют свою власть для мобилизации и вдохновения других на достижение коллективных целей, проявляя ответственность и ориентацию на сотрудничество.

В контексте политической деятельности оба типа мотивации могут быть присущи акторам. Однако для построения стабильного и справедливого общества крайне важен баланс, при котором социоориентированная мотивация преобладает или эффективно направляет личностно-ориентированные амбиции.

Социологические факторы: баланс сил

На макроуровне социологические факторы также играют ключевую роль в стремлении к власти. Политическая власть складывается из столкновения многообразных «воль к власти» различных индивидов и групп. Это столкновение можно интерпретировать как внутренний баланс политических сил.

В международном контексте концепция **«баланса сил»** является одной из старейших и наиболее распространённых в теории международных отношений, восходящих к идеям Н. Макиавелли и Т. Гоббса. Она рассматривается как способ стабилизации международной системы, где ни одно государство или коалиция государств не обладает подавляющим преимуществом, что предотвращает гегемонию и крупномасштабные конфликты. Стремление к власти в данном случае выражается в желании каждого актора (государства) увеличить своё влияние, но с оглядкой на действия других, чтобы не нарушить равновесие и не спровоцировать ответную реакцию. Таким образом, баланс сил становится не только целью для поддержания мира, но и фактором, формирующим стратегии стремления к власти.

В целом, стремление к власти является многогранным феноменом, уходящим корнями как в индивидуальные психологические особенности (потребность в компетентности, безопасности, самоутверждении, воля к власти), так и в более широкие социологические процессы (столкновение интересов, формирование баланса сил). Понимание этих факторов критически важно для анализа политической деятельности, поскольку позволяет глубже осознать движущие силы за кулисами государственных решений и международных отношений.

Диалектика инструментального и целевого понимания власти и роль идеологии

Власть – это уникальное явление, которое в политической деятельности может выступать одновременно и как средство, и как самоцель. Эта диалектика составляет один из ключевых аспектов политологического анализа.

Власть как средство и как самоцель

Наличие власти по своей сути позволяет субъекту управлять деятельностью и поведением других людей в соответствии с поставленными целями. В этом смысле **власть выступает как эффективное средство**. Например, политическая партия стремится к власти, чтобы реализовать свою программу, изменить законодательство или улучшить благосостояние населения. Здесь власть – это инструмент для достижения более широких, общественных или корпоративных целей.

Управление, как таковое, определяется как воздействие субъекта на объект в соответствии с целями субъекта. Это деятельность, направленная на достижение поставленных целей и опирающаяся именно на властную силу. Без власти невозможно осуществлять эффективное управление, поскольку отсутствует механизм легитимного принуждения или координации. Политика как деятельность в целом предполагает стремление к участию во власти или, по крайней мере, к оказанию влияния на её распределение, что подчёркивает её инструментальную ценность.

Однако, как было показано в предыдущих разделах, власть очень часто становится и **самоцелью**. Для многих политических акторов, будь то индивиды или группы, само обладание властью, контроль, престиж и возможности, которые она предоставляет, являются достаточной мотивацией. В этом случае стремление к власти не обязательно опосредовано некими высшими целями; власть желаема сама по себе. Эта двойственная природа власти – быть и инструментом, и конечной целью – создаёт постоянное напряжение и порождает многие этические дилеммы в политике.

Механизмы влияния идеологии в формировании властных отношений

В этом сложном взаимодействии инструментального и целевого понимания власти ключевую роль играет **идеология**. Идеология – это не просто набор идей, а система концептуально оформленных представлений и идей, которая выражает интересы субъектов политики и служит для ряда важнейших функций в формировании и закреплении властных отношений:

• Санкционирование существующего господства: Идеология предоставляет моральное, рациональное или историческое обоснование для существующей власти, делая её легитимной в глазах населения.
• Манипулирование сознанием: Через идеологические установки можно формировать определённые взгляды, убеждения и ценности у широких масс, направляя их политическое поведение в нужное русло.
• Формирование общественного согласия: Идеология помогает создавать общий набор ценностей и представлений, который объединяет общество и способствует его интеграции вокруг правящей элиты или политического проекта.
• Поддержание стабильности: Легитимность, достигаемая через идеологию, снижает потребность в прямом принуждении и способствует мирному функционированию политической системы.
• Определение социально значимых целей: Идеология задаёт рамки желаемого будущего, формулирует цели развития общества и государства, которые становятся ориентирами для политической деятельности.

Механизмы влияния идеологии включают в себя:

1. Системы массового образования: Школы и университеты являются мощными инструментами для распространения доминирующих идеологических установок, формируя ценности и мировоззрение подрастающего поколения.
2. Элементы политического режима: Конституции, законы, государственные символы, ритуалы – всё это может быть пропитано идеологическим содержанием, закрепляя определённые принципы и нормы.
3. Средства массовой информации (СМИ): Телевидение, радио, пресса, а в современном мире – интернет-ресурсы и социальные сети – играют решающую роль в трансляции идеологических сообщений, формировании общественного мнения и создании нужного информационного фона.

По сути, идеология формирует **убеждения**, которые являются центральным ингредиентом властных отношений. **Механизм убеждения** включает совокупность идеологических и социально-психологических средств воздействия на индивидуальное или групповое сознание, результатом которого является усвоение определённых социальных ценностей.

Этика убеждения и этика ответственности М. Вебера

Макс Вебер, глубоко анализируя роль ценностей в политике, различал две этические позиции, с которыми сталкивается политический деятель: **«этику убеждения»** (Gesinnungsethik) и **«этику ответственности»** (Verantwortungsethik).

• Этика убеждения: Ориентирована на чистоту намерений и безусловное следование моральным принципам, независимо от последствий. В политике это означает, что актор действует, исходя из своих идеалов, веря в желаемое и якобы достижимое в будущем, но не всегда учитывая реальные последствия своих действий. Для таких политиков важно сохранить «чистые руки», даже если это ведёт к неблагоприятным результатам.
• Этика ответственности: Напротив, требует от политика рационального расчёта последствий своих действий и готовности нести за них ответственность. Политик, следующий этой этике, должен соизмерять свои цели с доступными средствами, предвидеть возможные результаты и быть готовым принять на себя бремя негативных последствий, даже если они противоречат его личным моральным убеждениям.

Власть, как цель, часто склоняет политиков к этике убеждения, когда стремление к достижению власти любой ценой оправдывается верой в «благородную» будущую цель. Однако Вебер подчёркивал, что для подлинного государственного деятеля необходим синтез обеих этик, где ответственность превалирует, но без утраты убеждений. Понимание этой диалектики имеет решающее значение для критического анализа политической деятельности, где власть постоянно балансирует между инструментальным служением и самоцельным стремлением.

Этические дилеммы и ограничения при рассмотрении власти как самоцели

Когда власть перестаёт быть средством для достижения общественных благ и трансформируется в самоцель, это порождает глубокие этические дилеммы и накладывает серьёзные ограничения на политическую деятельность. Последствия такого сдвига могут быть разрушительными как для самого общества, так и для политических институтов.

Макиавеллизм и феномен коррупции власти

Термин **«макиавеллизм»** в политологии обозначает поведенческую стратегию, которая допускает пренебрежение нормами морали, использование обмана, манипуляций и даже грубой силы для достижения политических целей. Он часто ассоциируется с постулатом «цель оправдывает средства». Если власть рассматривается как высшая самоцель, то любые методы, ведущие к её достижению и удержанию, могут быть оправданы. Это создаёт питательную почву для цинизма и аморальности в политике.

Самым ярким и наиболее цитируемым предупреждением об опасностях абсолютизации власти является высказывание лорда Актона, сделанное им в 1887 году:

«Власть склонна к коррупции, а абсолютная власть коррумпируется абсолютно»

. Это утверждение остаётся актуальным и сегодня. Коррупция здесь понимается не только как финансовые махинации, но и как моральное разложение, искажение целей, утрата связи с общественными интересами. Когда власть становится самоцелью, она легко переходит в тиранию, деспотизм и авторитаризм, поскольку удержавшие её акторы теряют внешние и внутренние моральные ограничения.

Опасность бюрократии и «диктатура чиновника» (М. Вебер)

Даже в условиях легально-рационального господства, которое Макс Вебер считал наиболее эффективным, возникает своя специфическая опасность – **усиление власти бюрократии**. Вебер, признавая несомненную эффективность бюрократической организации как инструмента управления, предупреждал о её потенциале к **«диктатуре чиновника»**. Бюрократия, стремясь к самосохранению и расширению своих функций, может трансформироваться из средства управления в самодостаточную цель.

Это приводит к параличу развития, поскольку бюрократическая машина начинает работать ради себя самой, подавляя инновации и свободу в угоду стабильности и соблюдению процедур. Человек в такой системе становится придатком «государственного предприятия», а его «индивидуалистическое стремление к свободе» ограничивается бездушными правилами и регламентами. Для противодействия этой тенденции Вебер предлагал институциональные механизмы, такие как представительное правление, общественный контроль и наличие харизматических лидеров, способных прорвать бюрократические заслоны и предложить новые направления развития. Однако риск перерождения бюрократии остаётся постоянной этической дилеммой в любом сложноорганизованном государстве.

Психоаналитическая трактовка злоупотреблений властью

С психоаналитической точки зрения, если власть выступает как самоцель, это может привести к серьёзным **злоупотреблениям**, когда психикой человека движут бессознательные позывы. В рамках психоаналитической концепции, ассоциируемые с инфантильными влечениями, эти позывы могут проявляться в стремлении к неограниченному контролю, доминированию и удовлетворению нарциссических потребностей. Лица, обладающие властью, могут использовать её для компенсации глубоких психологических комплексов, проявляя садизм, манию величия или патологическую потребность в восхищении.

Такие злоупотребления, коренящиеся в бессознательном, часто выходят за рамки рационального объяснения и не поддаются внешнему контролю, поскольку их источники находятся внутри человека. Это подчёркивает необходимость не только институциональных, но и психологических механизмов ограничения власти, а также важность этического самосознания политических акторов.

Демократические ценности против самоцельной власти

В конечном итоге, **демократические ценности** категорически несовместимы с рассмотрением власти как самоцели. Демократия по своей сути предполагает, что власть должна быть не эгоистичной целью отдельных акторов, а **средством для достижения общественных благ и интересов**. Это включает в себя обеспечение справедливости, равенства, свободы, защиты прав человека и устойчивого развития.

С моральной точки зрения, намерения использующего власть субъекта всегда оцениваются участниками ситуации и сторонними наблюдателями как «хорошие» или «плохие», «законные» или «незаконные». В демократическом обществе легитимность власти напрямую зависит от её способности служить народу, а не себе самой. Когда власть начинает преследовать лишь собственные интересы, она утрачивает доверие граждан, что неизбежно ведёт к кризисам легитимности, протестам и, в конечном итоге, к потере этой власти. Таким образом, этические ограничения и дилеммы являются неотъемлемой частью анализа власти, особенно когда она приобретает черты самоцели.

Современные стратегии и тактики достижения и удержания власти

В современной политике борьба за власть и её удержание превратилась в высокотехнологичный процесс, включающий широкий спектр стратегий и тактик, адаптированных под различные политические режимы.

Политические технологии и избирательные кампании

Политические технологии представляют собой совокупность способов, методов и процедур воздействия на человеческие массы с целью изменения их политического поведения для достижения определённых целей и решения политических задач. Это область, которая сочетает в себе социологию, психологию, маркетинг и коммуникации.

Ключевой областью применения политических технологий являются **избирательные кампании**. Их основная цель – повышение или снижение электоральной поддержки конкретных кандидатов или партий. Методы, используемые в избирательных кампаниях, могут быть разнообразными: от традиционных встреч с избирателями и агитации до сложных цифровых стратегий, включающих таргетированную рекламу, анализ больших данных и работу с общественным мнением в социальных сетях. Использование политических технологий позволяет не только донести свою программу до избирателей, но и сформировать желаемый образ кандидата, дискредитировать оппонентов и мобилизовать сторонников.

Методы функционирования политической власти

После достижения власти её функционирование также требует применения различных методов:

• Установление позитивных стимулов: Это может быть предоставление льгот, субсидий, создание благоприятных условий для определённых групп населения или бизнеса. Цель – поощрение лояльности и поддержки власти.
• Манипулирование: Включает обещания, создание образа будущего процветания, скрытое воздействие на общественное сознание через СМИ и другие каналы коммуникации. Часто используется для формирования нужного общественного мнения и демобилизации оппозиции.
• Блокирование нежелательных последствий: Это может проявляться в создании помех конкурентам (административный ресурс, информационные кампании), а также в запугивании или угрозах для подавления несогласия.
• Убеждение: Является методом активного воздействия на волю и сознание человека идейно-нравственными средствами. Его цель – сформировать взгляды, основанные на глубоком понимании сущности государственной власти, её целей и функций. Убеждение опирается на рациональные аргументы и моральные ценности, стремясь к добровольному принятию власти.

Стратегии в демократических и авторитарных режимах

В демократических режимах власть осуществляется в результате конкурентной борьбы элит за голоса избирателей в рамках свободных и справедливых выборов. Одним из наиболее важных механизмов политического влияния и регулирования массового политического поведения являются выборы, которые помогают правительствам сохранить свою силу и власть, обеспечивая их легитимность. Стратегии в демократиях включают формирование коалиций, мобилизацию электората, убедительную риторику, разработку популярных программ. Здесь также могут использоваться тактики, такие как объединение с более слабыми противниками для противодействия сильному, использование функций и резервов противника, а также представление неверной информации (например, в ходе дебатов), но в рамках, допускаемых законодательством и общественной моралью.

В авторитарных режимах, напротив, происходит концентрация власти в руках одной группы элит, а остальные либо подавляются, либо могут претендовать на власть в весьма ограниченном виде. Для консолидации власти и отвлечения населения от внутренних проблем авторитарные режимы часто используют создание образа внешних и внутренних врагов, а также националистическую риторику. Такие стратегии позволяют мобилизовать население вокруг лидера и подавить диссидентские настроения.

Детализированные тактики удержания власти автократами

Автократы, стремящиеся к долгосрочному удержанию власти, применяют различные методы влияния на общество, которые выходят за рамки простого принуждения:

1. Пропаганда и цензура: Для контроля над информацией авторитарные режимы активно используют пропаганду и цензуру, которые могут достигать до 80% в современных режимах. Это позволяет формировать желаемое общественное мнение, скрывать неудачи и создавать культ личности лидера.
2. Кооптация оппозиционных сил: Автократы могут включать представителей оппозиции в контролируемые законодательные органы или другие формальные структуры, имитируя политический плюрализм и создавая видимость участия. Это позволяет нейтрализовать оппонентов, дать им ограниченный выход для выражения недовольства и одновременно контролировать их.
3. Имитация демократических выборов: Авторитарные режимы часто проводят выборы, которые, однако, не являются свободными и справедливыми. Их цель – не смена власти, а легитимация существующего режима в глазах как собственного населения, так и международного сообщества.
4. Усиление контроля над информацией: Помимо прямой цензуры, это включает контроль над интернетом, социальными сетями, создание «великих файрволлов» и подавление независимых медиа.

Институциональная оформленность режима играет критически важную роль в долгосрочном удержании власти автократами. Исследования показывают, что правители, которые недостаточно институционально оформили свой режим (например, через создание доминирующих политических партий и законодательных органов), удерживают власть в течение значительно меньшего срока. Элиты целенаправленно создают формальные политические институты не для развития демократии, а для консолидации власти, упрочения авторитарного правления, контроля оппозиции и расширения базы поддержки правителя. Авторитарная власть, таким образом, способна обеспечить лишь принудительную легитимность, ориентируясь при проведении государственной политики на узкие интересы правящего слоя и используя методы патронирования и контроля над инициативами населения.

Таким образом, современные стратегии и тактики достижения и удержания власти представляют собой сложный комплекс, постоянно эволюционирующий под влиянием социальных, политических и технологических изменений.

Влияние информационного общества и цифровых технологий на понимание и реализацию власти

Интенсивный переход к открытому информационному обществу, начавшийся в конце XX века, кардинально изменил не только экономическое, научно-техническое и культурное развитие, но и глубоко трансформировал мировоззрение людей и государственное устройство. Эта революция переформатировала саму ткань власти, её механизмы и даже её понимание.

Информационная власть как ключевой ресурс

С информационной революцией связано **структурное изменение соотношения властей в обществе**. На первый план выходит **информационная власть**, которая тесно переплетается с административной, политической и экономической властью, становясь их неотъемлемой частью. Информационная власть определяется как возрастающее значение информации и её влияния на политические процессы, принятие решений, пропаганду и реализацию политики. Она осуществляется посредством научной и иной информации, а ключевыми посредниками выступают образовательные учреждения и средства массовой информации.

Это структурное изменение проявляется в новых возможностях распределения власти между обществом и государством. Глобальные сетевые структуры, такие как интернет, социальные медиа, становятся важнейшими источниками власти, позволяя негосударственным акторам оказывать значительное влияние на политику. В этом контексте стоит ли удивляться, что правительства всего мира стремятся контролировать информационные потоки?

В информационном обществе информация обрела главенствующий статус и выступает не только как средство межличностного общения, но и в качестве **«ресурса управления»**. Она стала стратегическим ресурсом, сопоставимым по важности и стоимости с традиционными материальными ресурсами, а в знаниевой экономике – даже превосходящим материальный капитал. Эффективное управление информацией критически важно для принятия обоснованных решений и планирования деятельности организаций, что подчёркивает её роль как ключевого ресурса управления. Контроль над информацией, который составлял суть государственной власти на протяжении всей истории, приобретает новые, более сложные формы в условиях цифровизации.

Информационные технологии, в свою очередь, рассматриваются как часть политических технологий, направленных на борьбу за политическую власть, её удержание, распределение и применение. Эффективность государственного управления во многом определяется качеством и оперативностью информационно-аналитического обеспечения, которое позволяет властям принимать своевременные и обоснованные решения.

Трансформация общества и новые вызовы

Цифровизация оказывает глубокое влияние на **трансформацию традиционной социальной структуры общества**. Даниэль Белл, один из теоретиков информационного общества, предполагал его бесклассовым, где элита формируется по уровню образования и квалификации. Однако, современные исследователи отмечают обострение противоречий между **«информационной властью» «новых профессионалов»** (тех, кто обладает навыками работы с информацией и технологиями) и **«информационной бедностью»** (тех, кто лишён доступа к информационным ресурсам или не умеет ими пользоваться). Это может привести к формированию новой формы социального неравенства, где доступ к статусу может передаваться по наследству через доступ к качественному образованию и информационным технологиям.

Параллельно этому, развитие сетевых сообществ приводит к повышению уровня включённости граждан в политическую систему и демократизации отношений «гражданин – государство» через электронное правительство. Граждане получают новые возможности для выражения своих интересов, формирования общественного мнения и контроля над властью. Однако это также несёт риски распространения недостоверной информации (фейков), манипуляций и киберпреступности, что создаёт новые вызовы для обеспечения стабильности и безопасности.

Национальные государства активно реагируют на эти изменения. Например, в России с 2002 года реализуются федеральные целевые программы по информатизации, а с 2008 года – «Стратегия развития информационного общества». Расходы на цифровизацию госуправления к 2030 году планируется довести до 894,9 млрд рублей, что свидетельствует о стратегическом значении цифровизации для государственного аппарата.

Цифровые технологии в государственном управлении

Развитие информационных технологий диктует новые формы инновационного развития политической системы и трансформацию методов и инструментов управления. Эти новые формы включают развитие:

• Электронной демократии: Участие граждан в принятии решений посредством цифровых платформ (например, электронные петиции, голосования).
• Электронного государства: Комплексная система, использующая ИКТ для повышения эффективности государственного управления и улучшения взаимодействия с гражданами.
• Электронного правительства: Предоставление государственных услуг через интернет. Электронное правительство включает в себя взаимодействие государства с гражданами (Г2С), с бизнесом (Г2Б) и межведомственное взаимодействие (Г2Г).

Трансформация методов управления проявляется в автоматизации государственных услуг, создании цифровых платформ для выражения интересов граждан и более прямом взаимодействии политических лидеров с населением через социальные сети.

Информационные технологии переформатируют принципы и механизмы работы власти на всех уровнях – от муниципалитетов до федеральных ведомств. Они заменяют бумажные формы цифровыми документами, сокращая бюрократические проволочки и повышая оперативность. Россия входит в число лидеров по уровню внедрения базовых государственных электронных систем («электронного правительства»), что подтверждается рейтингом Всемирного банка. Например, портал Госуслуг используется более чем 100 миллионами человек, ежегодно оказывая около 300 миллионов услуг, что свидетельствует о существенном сокращении бюрократических процедур и повышении эффективности.

Таким образом, феномен власти в условиях информационного общества требует формирования целей и задач государства в соответствии с происходящими изменениями. Власть, которая стремится к сохранению своей актуальности и легитимности, должна активно адаптироваться к новым реалиям, используя цифровые технологии не только для собственного усиления, но и для повышения эффективности управления и взаимодействия с обществом.

Заключение

Исследование феномена власти как цели политической деятельности раскрывает его многогранную и сложную природу. От фундаментальных теоретических концепций, пронизывающих столетия политической мысли, до современных трансформаций под влиянием цифровых технологий – власть всегда оставалась центральной осью, вокруг которой вращается политическая жизнь. Мы проследили, как различные школы политологии – от реляционных и ресурсных подходов, фокусирующихся на взаимодействии и средствах, до психологических теорий, углубляющихся в мотивационную основу, и социологических концепций, анализирующих классовое господство или плюрализм интересов – предлагают свои уникальные объяснения стремления к власти.

Ключевые концепции классиков, таких как Макиавелли, Вебер, а также более поздние неклассические взгляды Фуко, показали эволюцию понимания власти: от прагматичной самоцели, не обременённой моральными ограничениями, до сложной сети отношений, пронизывающей все социальные структуры. Психологические факторы, такие как мотив компетентности, стремление к доминированию и компенсация чувства неполноценности, обнажают глубинные, часто бессознательные корни, питающие «волю к власти».

Диалектика инструментального и целевого понимания власти подчёркивает её двойственную природу: быть средством для достижения общественных благ и одновременно самодостаточной, желанной целью. В этом процессе идеология выступает мощным инструментом легитимации, манипуляции и формирования общественного согласия, определяя рамки и цели политической деятельности.

Однако, как показал анализ, абсолютизация власти как самоцели неизбежно порождает серьёзные этические дилеммы. Макиавеллизм, коррупция, опасность «диктатуры чиновника» и психоаналитическая трактовка злоупотреблений властью служат предостережением о том, что без моральных ограничений и служения общественным интересам власть может стать разрушительной силой. Демократические ценности, таким образом, выступают как необходимый противовес самоцельной власти, настаивая на её инструментальной роли в достижении общего блага.

Наконец, в условиях информационного общества и всепроникающей цифровизации, феномен власти претерпевает радикальные изменения. Информация становится ключевым ресурсом, а «информационная власть» – новым измерением политического влияния. Развитие электронного правительства, демократии и новые политические технологии трансформируют механизмы управления и взаимодействия государства с обществом, создавая как новые возможности для эффективности, так и новые вызовы, связанные с «информационной бедностью» и контролем над потоками данных.

Для дальнейшего углублённого исследования и создания высококачественного академического текста, соответствующего современным научным требованиям, предлагается следующая методология получения фактов:

1. Систематический обзор литературы: Проведение всестороннего поиска и анализа научных монографий и статей из рецензируемых журналов (например, «Полис. Политические исследования», «Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки»), а также работ классиков политической мысли. Особое внимание уделить сравнительному анализу концепций власти в различных школах.
2. Эмпирический анализ: Включение статистических данных и результатов социологических исследований, касающихся мотивации политических акторов, уровня коррупции, общественного доверия к власти. Примеры из политической практики должны быть верифицируемыми и репрезентативными.
3. Кейс-стади: Детальный разбор конкретных примеров применения политических технологий, стратегий удержания власти в авторитарных режимах (с акцентом на объёмы пропаганды, механизмы кооптации оппозиции) и проектов цифровизации государственного управления (например, функционал и охват портала Госуслуг в России).
4. Сравнительный анализ: Сопоставление национальных программ цифровизации и их влияния на трансформацию социальной структуры и «информационной бедности» в различных странах.
5. Экспертные интервью (гипотетически): Для уточнения современных тенденций и малоосвещённых аспектов, при возможности, проведение интервью с ведущими политологами, социологами и специалистами по цифровым технологиям в государственном управлении.

Использование данной методологии позволит сформировать всестороннее, детализированное и актуальное исследование, которое будет способствовать глубокому пониманию власти как цели политической деятельности в XXI веке.

Список использованной литературы

1. Балашов А. Н. Информационные технологии в политике: сущность, содержание и классификация // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/informatsionnye-tehnologii-v-politike-suschnost-soderzhanie-i-klassifikatsiya (дата обращения: 10.10.2025).
2. Борзихина И. В. Политология: учебное пособие.
3. Бутов А. В. Концепция государственного управления Н. Макиавелли // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-gosudarstvennogo-upravleniya-n-makiavelli (дата обращения: 10.10.2025).
4. Вальцев С. В. Философско-психологические основания стремления к власти // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/filosofsko-psihologicheskie-osnovaniya-stremleniya-k-vlasti-2 (дата обращения: 10.10.2025).
5. Голосов Г. В. Сравнительная политология: учебник. 3-е изд., перераб. и доп. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2001. 368 с.
6. Грачев М. Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития. М.: Прометей, 2004. 328 с.
7. Гусев Д. А. Так говорил Макиавелли: о власти, лидерстве и технологии управления // Элитариум. URL: https://www.elitarium.ru/tak-govoril-makiavelli-o-vlasti-liderstve-i-tekhnologii-upravleniya.html (дата обращения: 10.10.2025).
8. Демидов А. И., Федосеев А. А. Основы политологии: учебное пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. 511 с.
9. Зеленков М. Ю. Политология (базовый курс). М.: Юридический институт МИИТа, 2009. 302 с.
10. Зимин В. А., Калакутский А. В. Информационные технологии в политическом управлении // Известия ИГУ. Политология. URL: https://izvestia.isu.ru/pol/article/view/1749 (дата обращения: 10.10.2025).
11. Иванов В. Н., Матвиенко В. Я. и др. Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Киев, 1994.
12. Концепция власти М. Вебера в исследовании политической культуры Великобритании и России // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-vlasti-m-vebera-v-issledovanii-politicheskoy-kultury-velikobritanii-i-rossii (дата обращения: 10.10.2025).
13. Косов Р. В. Пределы власти (история возникновения, содержание и практика реализации доктрины разделения властей). Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2005. 176 с.
14. Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. 384 с.
15. Лубнин Д. Современные взгляды на сущность политического режима // Власть. 2008. № 7. С. 90-93.
16. Малоземова О. С. Воззрения Макиавелли на сущность государства в трактате «Государь» // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozzreniya-makiavelli-na-suschnost-gosudarstva-v-traktate-gosudar (дата обращения: 10.10.2025).
17. Марченя П. П. Власть и народ: утопия и история, или еще раз о смысле «русского бунта» // Народ и власть в российской смуте: Сборник научных статей участников Международного круглого стола «Народ и власть в российской смуте» (Журнал «Власть», Институт социологии РАН, Москва, 23 октября 2009 г.) / под ред. П. П. Марченя, С. Ю. Разина. Москва: Изд. ВВА им. проф. Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина, 2010. С. 197-208.
18. Муштук О. З. Политология. М.: Московская финансово-промышленная академия, 2005. 86 с.
19. Нисневич Ю. А. Информация и власть. М.: Мысль, 2000. 175 с.
20. Овчарова Т. Н., Литвинчук В. И. Политология: курс лекций.
21. Обществоведение. 10 класс.
22. Остапенко М. А. Плюрализм и власть: интерпретация и анализ // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/plyuralizm-i-vlast-interpretatsiya-i-analiz (дата обращения: 10.10.2025).
23. Павроз А. В. Теория политического плюрализма и процесс формирования государственной политики // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-politicheskogo-plyuralizma-i-protsess-formirovaniya-gosudarstvennoy-politiki (дата обращения: 10.10.2025).
24. Политология (проблемы теории). СПб.: Лань, 2000. 384 с.
25. Потехин В. Развитие взаимодействия государства и гражданского общества как условие модернизации управленческой деятельности // Власть. 2010. № 8. С. 59-64.
26. Рысаев И., Хабибрахманова Э. Участие социальных субъектов в принятии решений как основа преодоления социально-управленческого отчуждения в местном самоуправлении // Власть. 2010. № 8. С. 68-71.
27. Сорокина М. А. Стратегии выживаемости автократов // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/strategii-vyzhivaemosti-avtokratov (дата обращения: 10.10.2025).
28. Тимофеева Л. Власть и оппозиция в России: проблемы политического дискурса (К «совершеннолетию» российской оппозиции) // Власть. 2007. № 4. С. 3-9.
29. Туронок С. Г. Информационно-аналитические технологии в политике. М.: РОССПЭН, 2007.
30. Феномен власти в условиях информационного общества // CyberLeninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/fenomen-vlasti-v-usloviyah-informatsionnogo-obschestva (дата обращения: 10.10.2025).
31. Халипов В. Власть. Основы кратологии. М., 1995.
32. Шестопал Е. Б. Психологический профиль российской политики 1990-х: Теоретические и прикладные проблемы политической психологии. М.: РОССПЭН, 2000. 431 с.
33. Шестопал Е. Б. и др. Политология: учебник.
34. Электронная библиотека Института философии РАН. ВЛАСТЬ. URL: https://iphras.ru/page19472605.htm (дата обращения: 10.10.2025).