Учебник по предмету: Юриспруденция (Пример)
Содержание
§
1. Риторика как искусство.
§
2. Ранние классификации красноречия.
§
3. Современные классификации красноречия.
§
4. Функционально-смысловые типы речи.
Выдержка из текста
Глава
1. Риторика как искусство. История риторики.
§
1. Риторика как искусство.
В высказываниях мыслителей Древнего Мира можно встретить уподобления риторики живописи, скульптуре и даже архитектуре. Чаще всего ораторское искусство рассматривалось как родная сестра поэзии и сценического искусства. Аристотель в «Риторике» и особенно в «Поэтике», сравнивая красноречие и поэзию, находил нечто общее между ними, а Цицерон в своих публичных выступлениях прибегал к актерским приемам.
В позднейшие времена также устанавливались связи между ораторским искусством и поэзией, между красноречием и актерским творчеством. М. В. Ломоносов в «Кратком руководстве к риторике на пользу любителей красноречия» первостепенное значение придавал именно художественным компонентам публичной речи. Красноречие, по определению Ломоносова, означает «сладкоречие» («красно говорить»).
Этим оно «превышает многие искусства», отличается чистотой «штиля», великолепием и силой слова, живо представляющего описываемое, как бы изображающее и поэтому возбуждающее человеческие страсти. «Возбуждать и утолять страсти» – такова, по утверждению великого ученого, первейшая обязанность оратора. Сходные мысли содержит книга А. Ф. Мерзлякова «Об истинных качествах поэта и оратора», изданная в 1824 г. Одно то, что поэт и оратор рассматриваются как люди одинакового творческого труда, уже свидетельствует о том, что автор названного сочинения не проводил резкой грани между стихотворцем и ритором. Об определенной связи поэзии и красноречия писал также В. Г. Белинский в рецензии «Общая риторика Кошанского», где утверждал, что «поэзия входит в красноречие как элемент, является в нем не целью, а средством».
Выдающийся русский судебный оратор и теоретик красноречия А. Ф. Кони (1844– 1927) много писал об ораторском искусстве как истинном творчестве, не лишенном художественности и даже элементов поэзии. Всецело соглашаясь с толкованием красноречия П. С. Пороховщиковым, Кони писал: «Красноречие–это
и литературное творчество, но, в устной форме. Оратор так же, как и поэт, обладает творческим воображением, и разница между ними та, что они к одной и той же действительности подходят с разных точек зрения».
В современной литературе можно встретить сопоставления ораторской речи и поэзии ( Асеев «Кому и зачем нужна поэзия?», Афонин «Искусство художественного слова» и др.)
Что же дает основание для таких сопоставлений и аналогий?
Конечно, прежде всего, то, что художественное творчество вообще, как и красноречие, будучи видом его, относится к сфере духовной жизни, являясь определенной формой идеологической и – шире – культурной деятельности. Как поэзия и театр, так и ораторское искусство есть созидание духовных
ценностей. Все виды эстетического труда и красноречия по своему существу идеологичны, хотя, конечно, в разной степени и форме выражения. Как поэзия и театральное искусство, так и красноречие чутки к современности в своей исследовательской сущности и стремлении соответственно воздействовать на общественное мнение и психологию людей. Однако как раз это существенное обстоятельство, общее для этих видов искусства и красноречия, рассматривалось далеко не во всех исследованиях. Общее для поэзии и сценического искусства, а также красноречия большинство исследователей
видели лишь в том, что они оперируют словом. При этом фактически забывалось, что живым, то есть устным и звучащим, словом пользуются только актер и оратор, а поэт (если он не ашуг) пишет и не всегда декламирует собственные творения точно так же, как драматург творит на основе и по нормам литературного языка, хотя и обязан подчиняться законам сценического искусства.
От связи разных видов искусства перейдем к рассмотрению различия между поэзией, театральным искусством, с одной стороны, и красноречием – с другой.
В художественном творчестве весьма существенное место занимают вымысел и домысливание. В красноречии применяется лишь домысливание, и то в сравнительно редких случаях, когда оратор говорит о возможном развитии освещаемого события или процесса. Конечно, талантливый оратор так же, как поэт или драматург, актер, одарен воображением, способностью к фантазии. Но вряд ли он может следовать, например, Пушкину и сказать:
- Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь…
Если художественная фантазия вполне правомерно может творить на основе вымысла, то воображение оратора всецело опирается на данные действительности, на опыт достижения науки. Ораторское воображение нередко проявляется в форме гипотезы, предположения или донаучного предвидения, но никогда не может быть плодом вымысла, воображения. Под художественным вымыслом, как известно, подразумевается то, чего никогда не было и даже не могло быть в жизни, но что, тем не менее, благодаря силе творческого дарования, талантливого созидания воспринимается как нечто реальное, могущее быть или даже будто бывшее.
Другое обстоятельство – условность. Она – исторически сложившаяся форма (способ) художественного отражения жизни, как правило, предельно дифференцирующаяся по видам и даже жанрам искусства. К тому же, художественная условность всегда национальна, своеобразна и самобытна.
Эстетика отличает условность в реалистическом искусстве, где она действует как форма правдивого воспроизведения действительности, условности формалистического искусства, так как здесь условность абсолютизируется, доводится до абсурда и поэтому ничего реального не отражает, кроме смутных представлений художника-модерниста. Стоит в связи с этим отметить, что эстетическая категория условности в искусстве имеет довольно богатую историю и видовое многообразие. Анализ, например, драматургии В. Маяковского, творчества А. Довженко или искусства московского театра «Современник», не говоря уже о режиссерской практике и теории, был бы вполне достаточен, чтобы убедиться в том, насколько широко и разнообразно используется язык художественной условности в искусстве.
Что же касается красноречия, то условность в нем применяется опять- таки весьма ограниченно, и то исключительно в образности, стиле, манерах, а также жестах и мимике оратора. Предмет же красноречия, как и его конкретное содержание, всегда вполне реален. И говорится ли об этом предмете конкретно или в отвлеченной форме – все равно речь не может быть условной по существу.
Красноречие отличается от собственно искусства и тем, что в нем, как правило, не бывает художественного образа как основной формы воплощения ораторской мысли. В поэзии слово обязательно образно, метафорично и воплощает видимое или конкретно чувствуемое, так или иначе, эмоционально переживаемое. В публичной речи мысль (идея) выражается в понятиях и определенных теоретических положениях, раскрываемых суждениями и доказательствами, умозаключениями и другими логическими категориями. Конечно, талантливый и опытный оратор всегда стремится пользоваться образностью речи, добивается ее наиболее яркой выразительности. Он стремится к живости описательной части своего публичного выступления, использует такие речевые средства, которые способны давать наглядное представление о вещах, разбираемых в лекции или обозрении. Но эти моменты в ораторском труде играют не главенствующую, а подчиненную роль, поэтому категория образа в красноречии не имеет того значения, которое она имеет в любом виде художественного творчества.
