Криминологическая характеристика и предупреждение корыстной преступности в современной России: вызовы цифровизации и проблемы эффективности правоприменения

Более 90 видов общественно опасных деяний в российском уголовном законодательстве содержат корыстную мотивацию, что составляет примерно каждый третий состав преступления, описанный в Уголовном кодексе Российской Федерации. Это поразительная цифра, которая не только подчеркивает повсеместность проблемы, но и указывает на глубокое проникновение корыстных побуждений в ткань современной преступности. Именно поэтому тема криминологической характеристики и предупреждения корыстной преступности в современной России не просто актуальна – она жизненно важна для понимания динамики развития общества, его болевых точек и стратегических задач в области правопорядка.

Введение

В условиях стремительных социально-экономических преобразований, беспрецедентной цифровизации и глобальных вызовов, таких как пандемия COVID-19, ландшафт преступности претерпевает радикальные изменения. Корыстная преступность, традиционно занимающая львиную долю в общей структуре правонарушений, трансформируется, приобретая новые формы и масштабы. Статистика последних лет свидетельствует о парадоксальной динамике: при общем снижении числа зарегистрированных преступлений мы наблюдаем устойчивый рост особо тяжких и тяжких деяний, а также феноменальный взлет кибермошенничества. Эти тенденции указывают на острую необходимость не просто констатации фактов, но и глубокого, многоаспектного анализа, способного выявить глубинные детерминанты, оценить эффективность существующих мер предупреждения и предложить инновационные подходы.

Настоящее исследование ставит своей целью деконструкцию существующих представлений о корыстной преступности, углубленный анализ ее актуальных характеристик и разработку структурированного плана для нового академического исследования. Мы стремимся не только актуализировать статистические данные (вплоть до 2024-2025 гг.), но и критически осмыслить «слепые зоны» предыдущих работ: проблему латентности, влияние цифровизации, роль социально-экономического неравенства, а также такие системные недостатки, как «сословная юстиция» и коррупция в правоохранительных органах. Структура работы последовательно раскрывает теоретические основы, динамику и структуру преступности, детерминанты и личность преступника, трансформацию под влиянием цифровизации, эффективность предупредительных мер и, наконец, социально-экономические последствия, предлагая всесторонний и критический взгляд на проблему.

Теоретико-методологические основы изучения корыстной преступности

Прежде чем углубляться в анализ динамики и структуры, необходимо заложить прочный фундамент понимания, определив сущность и границы феномена, который мы исследуем. Криминология, как междисциплинарная наука, предлагает сложный аппарат для осмысления корыстной преступности, сочетая юридические дефиниции с социологическими, психологическими и экономическими подходами.

Понятие и правовая природа корыстной преступности

В основе корыстной преступности лежит один из самых древних и устойчивых мотивов человеческого поведения – стремление к обогащению. В криминологическом контексте корыстные преступления определяются как совокупность общественно опасных деяний, совершаемых с корыстной мотивацией и в целях незаконного извлечения материальной или имущественной выгоды. Эта выгода может быть прямой (присвоение чужого имущества) или косвенной (освобождение от имущественных обязательств).

Ключевым элементом здесь является корыстная мотивация – внутренняя движущая сила, побуждающая преступника к совершению деяния. Она не просто присутствует, а является определяющей для квалификации преступления как корыстного. В российском уголовном законодательстве корыстный мотив как признак основного состава преступления представлен в 17 случаях. Однако, если рассматривать все составы, где корысть является основным или факультативным признаком, их число превышает 90 видов общественно опасных деяний, что, как мы уже отметили, составляет около трети от всех преступлений в УК РФ. Это демонстрирует системное значение корысти как криминогенного фактора, пронизывающего различные сферы правонарушений – от посягательств на собственность до преступлений в сфере экономической деятельности и коррупции. Таким образом, речь идёт не о единичных случаях, а о глубоко укоренившейся проблеме, требующей комплексного системного решения, затрагивающего как законодательные, так и социально-экономические аспекты.

Классификация видов корыстных преступлений

Для глубокого понимания феномена корыстной преступности необходима ее четкая и функциональная классификация. Традиционно в криминологии выделяют несколько основных групп, хотя границы между ними могут быть подвижными и дискуссионными.

Наиболее общая классификация подразделяет корыстную преступность на:

• Корыстные общеуголовные посягательства на собственность (имущественные преступления): Сюда относятся деяния, непосредственно направленные на завладение чужим имуществом или приобретение прав на него. Основными видами являются:
  • Кража (ст. 158 УК РФ) – тайное хищение чужого имущества.
  • Мошенничество (ст. 159 УК РФ и другие специальные составы) – хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
  • Грабеж (ст. 161 УК РФ) – открытое хищение чужого имущества.
• Корыстные преступления в сфере экономической деятельности: Эти деяния затрагивают более сложные экономические отношения и часто совершаются с использованием специальных знаний или должностного положения (например, незаконное предпринимательство, отмывание доходов, коммерческий подкуп).

Особое место в классификации занимает группа, которую некоторые авторы выделяют в отдельную категорию – корыстно-насильственная преступность. К ней относятся:

• Разбой (ст. 162 УК РФ) – нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.
• Насильственное вымогательство (ст. 163 УК РФ) – требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества.

Эти деяния характеризуются двухобъектным характером: помимо посягательства на собственность, они затрагивают также личность, ее жизнь, здоровье и неприкосновенность. Механизм их совершения связан не только с корыстной мотивацией, но и с агрессивно-пренебрежительным отношением к базовым правам человека. Такое выделение позволяет глубже анализировать специфику детерминации и разрабатывать более адресные меры предупреждения.

Исторический обзор и эволюция представлений о корыстной преступности

История изучения корыстной преступности тесно связана с развитием общества и правовой мысли. С древнейших времен законодательство разных цивилизаций предусматривало наказание за хищения, грабежи и мошенничество. Однако криминологические подходы к осмыслению этих явлений начали формироваться значительно позже.

В XVIII-XIX веках, в период становления классической школы криминологии (Ч. Беккариа, И. Бентам), корыстная преступность рассматривалась преимущественно как рациональный выбор индивида, стремящегося к максимальной выгоде при минимальном риске наказания. Основной акцент делался на жесткости и неотвратимости наказания как превентивном факторе.

С развитием социологической и антропологической школ (Ч. Ломброзо, Э. Ферри, Э. Дюркгейм) в конце XIX – начале XX века фокус сместился на изучение причин и условий преступности, связанных с социальным устройством, бедностью, безработицей, а также на биологические и психологические особенности личности преступника. Корыстная преступность стала рассматриваться как следствие социальной дезорганизации и экономических дисбалансов.

Советская криминология уделяла большое внимание классовому характеру преступности, объясняя корыстные посягательства «пережитками капитализма» и «влиянием буржуазной идеологии». После распада СССР и перехода к рыночной экономике, отечественная криминология столкнулась с новыми вызовами, связанными с беспрецедентным ростом организованной и экономической преступности, коррупции, а также трансформацией традиционных форм корыстных посягательств.

Сегодняшний подход к изучению корыстной преступности является комплексным и междисциплинарным. Он учитывает не только классические детерминанты, но и новые факторы, такие как цифровизация, глобализация, изменения в психологии потребителя и новые формы социального взаимодействия. Современные исследования стремятся не только к описанию, но и к прогностическому моделированию, а также к разработке адаптивных стратегий предупреждения, учитывающих все многообразие проявлений корыстной преступности.

Динамика, структура и актуальные тенденции корыстной преступности в Российской Федерации

Анализ динамики и структуры корыстной преступности — это не просто перечисление цифр; это попытка прочитать пульс общества, понять, как экономические, социальные и технологические изменения отражаются в криминальной статистике. Последние годы в России демонстрируют сложные и порой парадоксальные тенденции, которые требуют пристального внимания и глубокого осмысления.

Общая динамика и структура корыстной преступности (2014-2025 гг.)

За последнее десятилетие (с 2014 по 2024 год) Российская Федерация пережила период заметных изменений в криминальной статистике. На первый взгляд, можно отметить обнадеживающую тенденцию: общее число зарегистрированных преступлений снизилось на 11,75% (с 2,166 млн до 1,912 млн). В 2023 году этот показатель сократился на 1% по сравнению с 2022 годом, а в 2024 году снижение продолжилось, составив 1,8% относительно 2023 года. Эти цифры могут создать впечатление общего улучшения криминогенной обстановки.

Однако более глубокий анализ выявляет тревожные детали. Несмотря на общее снижение, показатель особо тяжких и тяжких деяний демонстрирует обратную динамику: он возрос с 365,7 на 100 тыс. населения в 2014 году до 402,2 на 100 тыс. населения в 2024 году. Это увеличение на 10,0% свидетельствует о качественной трансформации преступности, смещении акцентов в сторону более опасных и социально значимых посягательств.

В контексте корыстной преступности, традиционные формы, такие как разбои, грабежи и кражи, демонстрируют устойчивое снижение в последние годы:

• В 2023 году зарегистрировано снижение количества разбоев на 15,4%, грабежей на 23,9%, краж – на 16,4% (включая квартирные – на 24,6%).
• В 2024 году эта тенденция продолжилась: снижение разбоев на 16,3%, грабежей – на 20,7%, краж – на 14,3% (включая квартирные – на 28,7%).

Таблица 1: Динамика некоторых видов корыстных преступлений в РФ (2022-2024 гг.)

Вид преступления	Изменение в 2023 г. относительно 2022 г.	Изменение в 2024 г. относительно 2023 г.
Разбои	↓ 15,4%	↓ 16,3%
Грабежи	↓ 23,9%	↓ 20,7%
Кражи	↓ 16,4%	↓ 14,3%
Квартирные кражи	↓ 24,6%	↓ 28,7%

Эти данные, однако, не должны вводить в заблуждение. Они отражают лишь часть картины, а именно снижение «традиционной», «уличной» преступности, что частично объясняется изменениями в социальном поведении и усилением контроля, а также миграцией криминальной активности в виртуальное пространство. Возникает вопрос: не является ли это снижение лишь иллюзией, вызванной переходом преступности в менее заметные, цифровые формы?

Трансформация форм корыстной преступности: фокус на мошенничество

Если традиционные имущественные преступления показывают снижение, то один вид корыстных посягательств демонстрирует беспрецедентный и стремительный рост – это мошенничество. Этот феномен является, пожалуй, наиболее ярким индикатором трансформации корыстной преступности в современном мире.

За последние пять лет (до ноября 2024 года) число зарегистрированных случаев мошенничества в России увеличилось с 166 тыс. до 411,6 тыс. Это не просто рост, это взрывной рост, который привел к удвоению доли мошенничества в общей структуре преступлений: с 12,6% до 23,3%. В 2023 году рост мошенничества составил 27,6%, а в 2024 году (январь-ноябрь) – 3,6%, что указывает на устойчивый, хоть и замедляющийся, тренд.

Таблица 2: Динамика мошенничества в РФ (2019-2024 гг.)

Год	Количество зарегистрированных случаев (тыс.)	Доля в общей структуре преступлений (%)
2019 (прибл.)	166,0	12,6
2023	(Рост на 27,6%)
2024 (янв-нояб)	411,6	23,3

Такой стремительный рост мошенничества обусловлен рядом факторов, в первую очередь, повсеместным распространением информационно-телекоммуникационных технологий, о чем будет сказано подробнее далее. Мошенники активно адаптируются к новым реалиям, используя сложные схемы, социальную инженерию и глобальные сети для достижения своих корыстных целей.

Проблема латентности корыстной преступности

Официальная статистика, какой бы детальной она ни была, всегда является лишь вершиной айсберга. Под поверхностью зарегистрированных преступлений скрывается огромный массив невыявленных и незаявленных деяний – феномен, известный как латентность преступности. Для корыстной преступности уровень латентности остается критически высоким, что является одной из ключевых «слепых зон» в понимании истинных масштабов проблемы.

Виктимизационные опросы – исследования, направленные на выявление числа жертв преступлений, независимо от того, были ли они зарегистрированы правоохранительными органами – показывают драматическое расхождение с официальными данными. Например, в 2021 году, по данным таких опросов, 109 из каждой тысячи жителей России становились жертвами преступлений. В то же время официальная статистика регистрировала лишь 9 жертв на тысячу. Это означает, что фактическое количество жертв преступлений в России может быть в 12 раз выше официальной статистики. И что из этого следует? Это указывает на системное недоверие к правоохранительным органам и на то, что реальный ущерб обществу гораздо масштабнее, чем показывают официальные цифры, что требует немедленной переоценки методов сбора данных и повышения прозрачности.

Причины такой латентности многообразны:

• Незначительность ущерба: Многие жертвы не обращаются в полицию, если считают ущерб незначительным.
• Неверие в эффективность правоохранительных органов: Опыт или убеждение в том, что «все равно никого не найдут», отбивает желание подавать заявление.
• Сложность доказывания: Особенно актуально для цифровых мошенничеств, где преступник может находиться в другой части мира, а жертва не имеет достаточных доказательств.
• Стыд и самообвинение: Жертвы мошенничества часто испытывают стыд за то, что стали жертвами обмана, и не хотят об этом говорить.
• Нежелание бюрократии: Процесс подачи заявления и последующего расследования может быть длительным и обременительным.

Высокая латентность искажает реальную картину преступности, затрудняет разработку эффективных профилактических мер и снижает доверие граждан к системе правопорядка. Это не просто статистическая проблема, это фундаментальная проблема, требующая глубокого исследования и системных решений.

География и региональные особенности

Распределение корыстных преступлений по территории Российской Федерации неравномерно и зависит от целого комплекса факторов – социально-экономического развития региона, плотности населения, уровня урбанизации, эффективности работы правоохранительных органов и даже культурных особенностей.

В целом, крупные городские агломерации и экономически развитые регионы традиционно демонстрируют более высокие абсолютные показатели преступности, что объясняется концентрацией населения, имущества, финансовых потоков и, соответственно, более широкими возможностями для совершения корыстных посягательств. В этих регионах также активно развиваются новые формы преступности, связанные с информационными технологиями.

Однако при пересчете на 100 тыс. населения картина может меняться. В некоторых менее развитых регионах, где наблюдаются высокие уровни безработицы, социальной дезорганизации и материального неравенства, относительные показатели корыстных преступлений могут быть также высокими. Например, в регионах с высоким уровнем бедности и отсутствием перспектив для легального заработка, традиционные формы имущественных преступлений (кражи, грабежи) могут быть более распространены.

Региональные диспропорц��и в структуре корыстной преступности также проявляются. В одних регионах может преобладать «уличная» преступность, в других – мошенничество, в третьих – экономические преступления, связанные с нелегальным бизнесом или коррупцией. Эти различия обусловлены:

• Уровнем жизни населения: Бедность и социальное расслоение часто коррелируют с ростом традиционных имущественных преступлений.
• Развитием инфраструктуры: Регионы с развитой цифровой инфраструктурой и высоким проникновением интернета чаще сталкиваются с киберпреступностью.
• Эффективностью правоохранительной системы: Различия в методах работы полиции, прокуратуры и судов, а также в степени раскрываемости преступлений, могут влиять на региональные статистические данные.
• Спецификой экономической деятельности: В промышленных регионах могут преобладать хищения с предприятий, в аграрных – хищения сельскохозяйственной продукции.

Изучение географии корыстной преступности позволяет разрабатывать более целевые и эффективные региональные программы предупреждения, учитывающие местные особенности и специфические вызовы.

Детерминанты корыстной преступности и личность преступника: современные аспекты

Понимание причинно-следственных связей, лежащих в основе корыстной преступности, – это ключ к разработке эффективных стратегий противодействия. Преступность не возникает в вакууме; она является продуктом сложного взаимодействия социально-экономических условий, психологических особенностей индивида и технологического прогресса. Особенно важно учитывать «слепые зоны» конкурентов, которые часто упускают из виду глубинные структурные проблемы.

Социально-экономические факторы: роль неравенства и безработицы

Среди фундаментальных детерминант корыстной преступности социально-экономические факторы занимают центральное место. В современном российском обществе наблюдается резкая имущественная дифференциация населения, которая активно способствует расширению спектра корыстной мотивации. Когда одни слои общества живут в условиях изобилия, а другие – в материальной нужде и маргинализации, возникает благодатная почва для преступных посягательств.

Основные социально-экономические причины включают:

• Материальная нужда и бедность: Недостаток средств к существованию, невозможность удовлетворить базовые потребности законным путем толкают людей на преступления. Ситуативный тип преступников часто формируется именно под влиянием острой нужды.
• Безработица: Отсутствие стабильного источника дохода является мощнейшим криминогенным фактором. В 2018 году 65,1% всех преступников были безработными, включая 62,8% среди тех, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления. Эта статистика красноречиво свидетельствует о прямой связи между отсутствием легального заработка и криминальной активностью.
• Социальное неравенство: Резкое расслоение общества, несправедливое распределение благ, ощущение социальной несправедливости – все это порождает фрустрацию, агрессию и стремление к быстрому, пусть и незаконному, обогащению.
• Недостатки в деятельности правоохранительных органов: Неэффективность или коррупция в системе правопорядка снижают риск разоблачения и наказания, что стимулирует преступную деятельность.
• Законотворческая деятельность: Пробелы или несовершенство законодательства могут создавать лазейки для преступников.
• Правовой нигилизм в обществе: Низкий уровень правосознания, неуважение к закону и моральным нормам способствуют распространению корыстной преступности.
• Ослабление государственного контроля за экономической деятельностью: Недостаточный надзор в сфере бизнеса создает условия для различных видов экономических преступлений и мошенничества.

Резкая имущественная дифференциация населения, таким образом, не просто «способствует», а является одним из главных катализаторов расширения спектра корыстной мотивации, особенно когда легальные каналы социального лифта заблокированы или кажутся недоступными.

Психологические и криминологические особенности личности

Личность корыстного преступника – это не монолитное понятие, а сложный конгломерат психологических черт, установок и поведенческих моделей. Криминологи выделяют различные типологии, позволяющие глубже понять мотивы и механизмы совершения преступлений.

Одна из распространенных типологий включает:

• Ситуативный тип: Лица, совершающие преступление под влиянием острой нужды, внезапно возникшей благоприятной возможности или под давлением обстоятельств. Для них преступление не является систематической деятельностью.
• Корыстный преступник, решающий с помощью преступления проблемы материального обеспечения (профессиональный тип): Для таких лиц преступная деятельность может быть основным или значительным источником дохода. Они часто обладают специфическими навыками, планируют свои действия и могут специализироваться на определенных видах преступлений.
• Конформистский тип: Лица, совершающие преступления под влиянием других лиц, в составе группы, подчиняясь групповым нормам или авторитету лидера.

Общей чертой для большинства корыстных преступников является низкий уровень солидарности с нравственно-правовыми запретами. Это проявляется в пренебрежении к нормам морали и закона, деформации ценностных ориентаций, эгоцентризме и стремлении к удовлетворению личных потребностей за счет других.

Особое внимание следует уделить роли психических аномалий. Исследования показали, что психические аномалии, не исключающие вменяемости (например, расстройства личности, невротические состояния), играют заметную роль при совершении корыстных преступлений. Среди всех изученных преступников доля лиц с психическими аномалиями может достигать 68,71%, а среди взрослых преступников – 71,1%. Более половины изученных воров, направленных на психиатрическую экспертизу, неоднократно привлекались к уголовной ответственности и совершили первое преступление в подростковом возрасте. Это подчеркивает необходимость комплексного подхода к реабилитации и профилактике, включающего психолого-психиатрическую помощь.

Образование и рецидив в структуре личности корыстного преступника

Образовательный уровень корыстных преступников также представляет собой интересную картину. В целом, среди лиц, совершающих корыстные преступления, наблюдается преобладание среднего и базового образования: 70,0% имеют среднее образование, 18,3% – среднее профессиональное, и лишь 4,6% – высшее образование.

Однако существуют важные исключения. Мошенники и вымогатели, как правило, имеют более высокий уровень образования. Среди осужденных за мошенничество уровень лиц с высшим или неоконченным высшим образованием в четыре раза выше, чем в среднем по всем осужденным. Среди вымогателей высшее образование имеют около 4%, а среднее специальное – около 29%. Это объясняется тем, что эти виды преступлений часто требуют интеллектуальных способностей, планирования, умения общаться и манипулировать.

Таблица 3: Образовательный уровень корыстных преступников (примерные данные)

Уровень образования	Общая масса корыстных преступников (%)	Мошенники (%)	Вымогатели (%)
Высшее	4,6	≈18,4	≈4,0
Среднее проф.	18,3	—	≈29,0
Среднее	70,0	—	—
Базовое/Начальное	(остальное)	—	—

Еще одной тревожной характеристикой является высокий уровень рецидива. Лица, ранее совершавшие преступления, ответственны до 60% расследованных преступлений. Наиболее высокая доля рецидивистов наблюдается среди совершивших грабежи (74,2%) и разбои (68,1%). Среди рецидивистов кражи являются наиболее распространенными преступлениями (31,6%). Это указывает на недостаточную эффективность системы исправления и необходимость разработки более действенных программ ресоциализации.

Корыстная преступность несовершеннолетних: факторы роста

Корыстная преступность среди несовершеннолетних – это особенно чувствительный индикатор проблем в обществе. Экономическая нестабильность в современном обществе и упущения в социальной политике государства являются основными факторами, влияющими на рост этих преступлений.

Ключевые факторы роста включают:

• Недостатки системы образования: Недостаточная доступность качественного образования, отсутствие профориентации, а также общая дегуманизация образовательного процесса могут способствовать формированию девиантного поведения.
• Семейное неблагополучие: Неполные семьи, конфликты в семье, отсутствие должного воспитания и контроля со стороны родителей.
• Влияние криминальной среды: Подростки часто попадают под влияние более старших или опытных преступников.
• Имущественное неравенство: Видя, как живут их сверстники, обладающие большим количеством материальных благ, некоторые подростки стремятся к быстрому обогащению.
• Доступность «легких денег»: В условиях цифровизации, подростки могут быть вовлечены в онлайн-мошенничество или другие формы киберпреступности.

Предупреждение корыстной преступности среди несовершеннолетних требует комплексного подхода, включающего социальную поддержку семей, развитие системы образования и досуга, а также адресные программы профилактики правонарушений.

Цифровизация как катализатор трансформации корыстной преступности

На заре XXI века мы стали свидетелями беспрецедентной технологической революции, которая изменила практически все сферы человеческой деятельности, включая преступность. Цифровизация, проникая в каждый аспект нашей жизни, стала не только двигателем прогресса, но и мощным катализатором трансформации корыстных преступлений. Этот аспект является одной из ключевых «слепых зон» многих традиционных исследований, которые не успевают за скоростью изменений в криминальной среде.

Рост киберпреступности и ее доля в общей структуре

Данные последних лет буквально кричат о драматическом сдвиге в структуре преступности. Если всего несколько лет назад киберпреступность воспринималась как некий экзотический феномен, то сегодня она стала обыденностью.

• В 2023 году каждое третье преступление (приблизительно 33%) в России было совершено с использованием информационно-телекоммуникационных технологий (ИТТ), что на 29,7% больше, чем в 2022 году.
• В 2024 году эта доля возросла до 40% от всех зарегистрированных преступлений, что означает рост на 13,1% по сравнению с 2023 годом. При этом особо тревожит тот факт, что рост тяжких и особо тяжких составов, совершаемых с использованием ИТТ, составил 7,8%.
• В 2021 году доля киберпреступности достигла 26% от всех зарегистрированных преступлений, увеличившись почти в три раза по сравнению с 9% в 2018 году.

Таблица 4: Доля преступлений, совершенных с использованием ИТТ, в РФ

Год	Доля преступлений с ИТТ (%)	Рост к предыдущему году (%)
2018	9	—
2021	26	≈189 (к 2018 г.)
2023	33	29,7
2024	40	13,1

Эти цифры не просто статистика; они отражают фундаментальное изменение криминального ландшафта, когда физическое насилие и прямое хищение уступают место изощренным манипуляциям в виртуальном пространстве.

Кибермошенничество и киберкражи: новые вызовы

Сердцевиной киберпреступности в контексте корыстных посягательств являются кибермошенничество и киберкражи. Практически три четверти преступлений (71,5%), совершенных с использованием ИТТ (данные за январь-ноябрь 2022 года), совершаются именно путем кражи или мошенничества.

Кибермошенничество – это не просто «обман в интернете», это целая индустрия, использующая сложнейшие методы социальной инженерии, фишинга, вишинга, скама и вредоносного ПО. Преступники создают убедительные фейковые сайты, рассылают поддельные сообщения от имени банков или государственных органов, используют психологическое давление, чтобы заставить жертву добровольно раскрыть конфиденциальные данные или перевести деньги. Разновидности кибермошенничества постоянно эволюционируют, адаптируясь к новым технологиям и уязвимостям.

Киберкражи также приобретают новые формы – от взлома банковских аккаунтов и электронных кошельков до хищения персональных данных для последующей продажи или использования в преступных целях. Границы между кражей и мошенничеством в цифровом мире часто размыты, что создает дополнительные сложности для квалификации и расследования.

Эти новые вызовы требуют от правоохранительных органов не только новых технических средств, но и изменения мышления, переобучения кадров, развития международного сотрудничества и постоянного мониторинга новых криминальных трендов.

Влияние пандемии COVID-19 на структуру преступности

Пандемия COVID-19 стала не только глобальным кризисом здравоохранения, но и мощным социальным экспериментом, который кардинально изменил поведение людей и, как следствие, структуру преступности.

• Снижение «уличной» преступности: В условиях локдаунов, ограничений на передвижение и массовое скопление людей, «традиционная» уличная преступность заметно сократилась. Например, в январе-марте 2020 года уличная преступность сократилась на 3,3%. Эта тенденция продолжилась в 2021 году, с уменьшением уличных разбоев на 19,1%, грабежей на 23,8% и краж на 5% за январь-сентябрь. Люди стали меньше находиться на улицах, а потенциальные жертвы оставались дома, что снизило возможности для прямых посягательств.
• Рост киберпреступности: Одновременно с этим, массовый переход на удаленную работу, онлайн-обучение и покупки в интернете создал огромные новые возможности для киберпреступников. Люди стали проводить больше времени в сети, что увеличило их уязвимость перед онлайн-мошенничеством. Киберпреступники активно использовали пандемийные фобии и информационный шум, создавая фейковые сайты, предлагая несуществующие товары (маски, вакцины), организуя фишинговые кампании, связанные с получением пособий или информации о болезни.
• Рост «домашних» преступлений: К сожалению, пандемия также привела к росту некоторых видов «домашних» преступлений, связанных с бытовым насилием и конфликтами в семьях, что косвенно влияет на общую криминогенную обстановку.

Таким образом, пандемия COVID-19 ускорила уже наметившиеся тенденции, превратив виртуальное пространство в основную арену для совершения корыстных преступлений и поставив перед обществом и правоохранительными органами новые, беспрецедентные вызовы.

Эффективность системы предупреждения корыстной преступности и проблемы правоприменения

Эффективность любой системы правопорядка оценивается не только по количеству раскрытых преступлений, но и по ее способности предотвращать их. В сфере предупреждения корыстной преступности российская система сталкивается с рядом серьезных вызовов, включая устаревшие подходы, недостаточное финансирование, а также системные проблемы, которые часто остаются вне фокуса внимания исследователей.

Общие и специально-криминологические меры предупреждения

Система предупреждения преступности в России включает в себя как общие, так и специально-криминологические меры.

Общие меры направлены на улучшение социально-экономической ситуации в стране, повышение уровня жизни населения, снижение безработицы, развитие образования и культуры. Эти меры, хотя и не направлены непосредственно на борьбу с преступностью, создают неблагоприятную почву для ее развития.

Специально-криминологические меры включают:

• Профилактическая работа правоохранительных органов: Патрулирование, надзор за лицами, склонными к совершению преступлений, работа с неблагополучными семьями. В 2023 году 6,1% уголовно наказуемых деяний были предотвращены благодаря работе полицейских, выявивших их на стадии приготовления и покушения.
• Законодательные инициативы: Ужесточение ответственности за определенные виды преступлений, создание новых составов преступлений, адаптация законодательства к новым вызовам (например, в сфере киберпреступности).
• Технические средства защиты: Установка систем видеонаблюдения, охранной сигнализации, развитие безопасных платежных систем.
• Социальные программы и общественные организации: Работа с молодежью, организация досуга, помощь жертвам преступлений.

Несмотря на эти усилия, эффективность профилактической работы часто снижается из-за недостаточной координации между ведомствами, нехватки ресурсов и устаревших методик. Профилактика в условиях цифровизации требует не только физического присутствия, но и активной работы в виртуальном пространстве, повышения цифровой грамотности населения, особенно уязвимых групп.

Судебная практика и квалификация корыстных преступлений

Судебная практика играет ключевую роль в формировании единообразного применения законодательства и уточнении квалификации корыстных преступлений. Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и обзоры судебной практики являются важнейшими ориентирами для нижестоящих судов.

Одним из показателей эффективности работы правоохранительной системы является раскрываемость преступлений. По некоторым особо тяжким составам, таким как убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование и разбой, раскрываемость остается на высоком уровне, превышая 96% в 2023 году. Это свидетельствует о целенаправленной работе следственных органов по этим категориям дел.

Также важным индикатором является раскрытие преступлений прошлых лет.

• В 2023 году раскрыто 47,1 тыс. таких преступлений, в том числе 14,2 тыс. тяжких и особо тяжких, что на 8,4% превышает результаты 2022 года.
• В 2021 году раскрыто 47,5 тыс. преступлений прошлых лет (рост на 2,3% к 2020 году).
• В 2022 году этот показатель составил 44,1 тыс. (снижение на 0,4% к 2021 году).

Эти данные показывают, что правоохранительные органы ведут работу по расследованию «застарелых» дел, что способствует восстановлению справедливости и предотвращению безнаказанности. Однако, учитывая высокую латентность корыстной преступности, особенно в цифровой сфере, эти успехи не должны заслонять собой общую картину.

Проблемы коррупции в правоохранительной системе и «сословная юстиция»

Одной из самых острых и системных проблем, подрывающих эффективность борьбы с корыстной преступностью, является коррупция в правоохранительной системе и связанный с ней феномен «сословной юстиции». Эти аспекты часто игнорируются или поверхностно рассматриваются в академических работах, но имеют критическое значение для реальной оценки ситуации.

Коррупционные преступления, в частности взятки, демонстрируют тревожный рост. В первом квартале 2025 года количество таких преступлений выросло на 24% (15 458 дел), причем 60,9% из них составили взятки, а число взяток подскочило почти на треть. Уголовное законодательство Российской Федерации (статьи 290, 291, 291.1, 291.2 УК РФ) четко различает несколько уровней взятки в зависимости от суммы:

• Мелкая взятка: до 10 000 рублей.
• Значительный размер: более 25 000 рублей.
• Крупный размер: более 150 000 рублей.
• Особо крупный размер: более 1 000 000 рублей.

Рост коррупции в правоохранительных органах имеет прямое влияние на борьбу с корыстной преступностью. Коррумпированные чиновники могут способствовать невыявлению и нерегистрации преступлений, особенно в сфере экономики, где ставки высоки, а схемы сложны. Это создает порочный круг: преступники чувствуют безнаказанность, а граждане теряют доверие к системе.

Феномен «сословной юстиции» проявляется в том, что крупные воры и мошенники, обладающие связями и ресурсами, не всегда несут ответственность за свои деяния. Более того, их изобличение может грозить правоохранительным органам серьезными проблемами, что приводит к ситуации, когда «неприкасаемые» остаются таковыми. Эта «слепая зона» является одним из самых болезненных аспектов правоприменительной практики, подрывающим принцип равенства всех перед законом и снижающим превентивный эффект наказания.

Международный опыт и рекомендации в предупреждении корыстной преступности

Мировая практика накопила значительный опыт в борьбе с корыстной преступностью. Международные конвенции и рекомендации таких организаций, как ООН и Совет Европы, предлагают широкий спектр подходов, которые могут быть адаптированы и применены в России.

Ключевые направления международного опыта включают:

• Усиление международного сотрудничества: Транснациональный характер киберпреступности требует обмена информацией, координации усилий и совместных операций между правоохранительными органами разных стран.
• Развитие законодательства: Гармонизация национального законодательства с международными стандартами, создание правовых инструментов для борьбы с новыми видами преступлений.
• Повышение цифровой грамотности: Программы обучения населения безопасному поведению в интернете, распознаванию мошеннических схем.
• Защита уязвимых групп: Разработка специальных мер для защиты детей, пожилых людей и других групп, наиболее подверженных риску стать жертвами мошенничества.
• Использование передовых технологий: Применение искусственного интеллекта, больших данных для анализа криминальных паттернов и прогнозирования преступности.
• Программы ресоциализации: Разработка эффективных программ для бывших заключенных, направленных на предотвращение рецидива.

Анализ международного опыта показывает, что борьба с корыстной преступностью – это сложная и многоаспектная задача, требующая постоянной адаптации и инноваций. Игнорирование системных проблем, таких как коррупция и «сословная юстиция», сводит на нет многие усилия, направленные на повышение эффективности правоприменения.

Социально-экономические и правовые последствия корыстной преступности

Корыстная преступность – это не просто набор уголовных деяний; это системное явление, которое порождает каскад негативных последствий, проникающих во все слои общества и затрагивающих как материальную, так и нематериальную сферы. Ее влияние выходит далеко за рамки непосредственного ущерба, подрывая основы социальной стабильности, экономического развития и доверия к государственным институтам.

Материальный и нематериальный ущерб

Наиболее очевидным и измеримым последствием корыстной преступности является материальный ущерб. Статистические данные свидетельствуют о колоссальных потерях, которые несет общество:

• В 2021 году общий материальный ущерб от преступлений (по оконченным и приостановленным уголовным делам) составил 641,9 млрд рублей. Эта цифра сопоставима с бюджетами некоторых регионов и превышает ВВП небольших государств.
• Особое внимание привлекают преступления экономической направленности. В 2023 году материальный ущерб от них составил 311,1 млрд рублей. Эта категория преступлений напрямую затрагивает основы экономической системы, подрывая легальный бизнес и выводя средства из оборота.

Однако не менее значимыми, хотя и менее измеримыми, являются нематериальные последствия:

• Подрыв социальной стабильности и доверия: Когда граждане регулярно сталкиваются с кражами, мошенничеством, коррупцией, это разрушает их веру в справедливость, безопасность и способность государства защитить их интересы. Недоверие к правоохранительным органам и судебной системе создает почву для социальной напряженности и апатии.
• Рост страха и тревоги: Постоянная угроза стать жертвой преступления формирует в обществе атмосферу страха, влияет на качество жизни, ограничивает свободу действий граждан.
• Деформация моральных ценностей: Распространение корыстной преступности, особенно когда она остается безнаказанной, может привести к размыванию этических норм, формированию цинизма и убеждения в том, что «честным путем ничего не добьешься».
• Ухудшение психологического здоровья жертв: Жертвы преступлений часто испытывают серьезные психологические травмы, потерю чувства безопасности, что требует длительной реабилитации.

Влияние на инвестиционный климат и экономическую безопасность

Корыстная преступность, особенно ее проявления в сфере экономики, оказывает прямое и крайне негативное влияние на инвестиционный климат и экономическую безопасность страны. Инвесторы, как внутренние, так и внешние, всегда ищут стабильные и предсказуемые условия для ведения бизнеса. Высокий уровень корыстной преступности, коррупции и неэффективности правоприменения отпугивает их.

Основные аспекты влияния:

• Увеличение рисков для бизнеса: Предприятия сталкиваются с угрозами хищения имущества, мошенничества, вымогательства, недобросовестной конкуренции, а также с коррупционным давлением со стороны чиновников. Эти риски закладываются в бизнес-модели, увеличивают издержки и снижают рентабельность.
• Снижение привлекательности для инвестиций: Инвесторы избегают стран и регионов с высоким уровнем криминальных рисков, предпочитая более безопасные юрисдикции. Это приводит к оттоку капитала, замедлению экономического роста и инноваций.
• Теневая экономика: Корыстная преступность способствует росту теневого сектора экономики, где доходы не облагаются налогами, а деятельность не регулируется законом. Это лишает государство значительных поступлений в бюджет и искажает конкуренцию.
• Подрыв имиджа страны: Высокий уровень корыстной преступности и коррупции негативно сказывается на международном имидже государства, что затрудняет внешнеэкономические связи и интеграцию в мировое сообщество.

Таким образом, борьба с корыстной преступностью – это не только вопрос правопорядка, но и стратегическая задача для обеспечения устойчивого экономического развития и благополучия общества. Преодоление этих негативных последствий требует комплексного подхода, направленного не только на борьбу с уже совершенными преступлениями, но и на устранение глубинных причин, которые порождают корыстную мотивацию.

Заключение

Проведенный анализ криминологической характеристики и предупреждения корыстной преступности в современной России выявил сложную, многогранную и динамично развивающуюся картину. Мы убедились, что эта проблема не только сохраняет свою актуальность, но и приобретает новые, беспрецедентные масштабы под влиянием социально-экономических изменений и, в особенности, стремительной цифровизации.

Основные выводы исследования подтверждают, что, несмотря на общее снижение числа зарегистрированных преступлений, наблюдается тревожный рост особо тяжких и тяжких деяний, а также феноменальная трансформация форм корыстной преступности с явным доминированием мошенничества, особенно в цифровой сфере. Доля преступлений, совершаемых с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, достигла 40% в 2024 году, что указывает на фундаментальный сдвиг криминальной активности в виртуальное пространство.

Одной из ключевых «слепых зон», требующей особого внимания, остается высокая латентность корыстной преступности. Виктимизационные опросы показывают, что реальное число жертв может быть в 12 раз выше официальной статистики, что искажает понимание истинных масштабов проблемы и затрудняет разработку адекватных мер.

Исследование детерминант выявило сохраняющуюся криминогенную роль социально-экономического неравенства, безработицы и маргинализации, а также значительное влияние психических аномалий и высокий уровень рецидива среди корыстных преступников. При этом образовательный профиль преступников дифференцируется: мошенники и вымогатели, как правило, имеют более высокий уровень образования, что подчеркивает интеллектуализацию некоторых видов корыстных посягательств.

Критический анализ эффективности системы предупреждения показал, что, несмотря на успехи в раскрываемости некоторых видов тяжких преступлений, серьезным препятствием является проблема коррупции в правоохранительной системе и феномен «сословной юстиции». Рост коррупционных преступлений и возможность «ухода от ответственности» для крупных корыстных преступников подрывают доверие к государственным институтам и снижают превентивный эффект закона.

Социально-экономические и правовые последствия корыстной преступности измеряются не только колоссальным материальным ущербом (641,9 млрд рублей в 2021 году), но и подрывом социальной стабильности, доверия граждан, негативным влиянием на инвестиционный климат и экономическую безопасность страны.

Для дальнейших исследований и совершенствования правоприменительной практики необходимо:

1. Разработать комплексные программы противодействия кибермошенничеству, включающие повышение цифровой грамотности населения, усиление технической защиты, а также международное сотрудничество в борьбе с транснациональной киберпреступностью.
2. Усилить меры по снижению латентности корыстной преступности, в том числе через создание более доступных и доверительных механизмов подачи заявлений, а также регулярное проведение виктимизационных опросов.
3. Принять системные меры по борьбе с коррупцией в правоохранительных органах, обеспечивая неотвратимость наказания для всех категорий преступников, независимо от их статуса и положения, что позволит преодолеть «сословную юстицию».
4. Развивать адресные программы социальной поддержки и ресоциализации, направленные на снижение безработицы и интеграцию бывших преступников в общество, с учетом их образовательного и психологического профиля.
5. Адаптировать законодательство и правоприменительную практику к быстро меняющимся формам корыстной преступности, обеспечивая гибкость и оперативность реагирования на новые вызовы.

Только комплексный, многоуровневый и критический подход, адаптированный к цифровой реальности и учитывающий системные проблемы, позволит эффективно противостоять корыстной преступности в современной России и обеспечить безопасность и благополучие ее граждан.

Список использованной литературы

1. Конвенция ООН «Против коррупции»: подписана в г. Мериде (Мексика) 9 декабря 2003 г.; о ратификации Конвенции ООН «Против коррупции»; о подписании Конвенции ООН «Против коррупции». М.: Дикта, 2005. 80 с.
2. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.; ред. от 30 декабря 2008 г. // Российская газета. 1993. № 247.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ: принят ГД ФС РФ 24 мая 1996 г.; в ред. от 13 февраля 2009 г. // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ: принят ГД ФС РФ 20 декабря 2001 г.; в ред. от 30 декабря 2008 г. // Российская газета. 2001. № 256.
5. О противодействии коррупции: Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ: принят ГД ФС РФ 19 декабря 2008 г. // Российская газета. 2008. № 266.
6. Приказ МВД РФ «О деятельности органов внутренних дел по предупреждению преступлений» от 17 января 2006 г. № 19 // СПС Гарант (документ опубликован не был).
7. Алауханов Е. Криминология: Учебник. Алматы, 2008.
8. Авдеев В.А., Авдеева Е.В. Правовой анализ общеуголовной корыстной преступности в Российской Федерации: Состояние и тенденции развития // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2019.
9. Базаров Р. А., Михайлов К. В. Криминологическая характеристика преступлений против собственности, совершаемая путем обмана или злоупотребления доверием. Челябинск, 2002.
10. Большой юридический словарь / Додонов В. Н., Ермаков В. Д., Крылова М. А. и др. М.: Инфра-М, 2001.
11. Вакуленко Н.А. Корыстная преступность как основа криминализации современного российского общества // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2019.
12. Взятки в России: какие подарки опасно дарить врачам и чиновникам // bankiros.ru. 2025.
13. Волженкин Б. В. Некоторые вопросы общей характеристики преступлений в сфере экономической деятельности в сфере экономической деятельности по Уголовному кодексу Российской Федерации // Актуальные проблемы науки и практики коммерческого права. Вып. 5: Сборник статей / Под ред. О. Ю. Скворцова. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 40-48.
14. Генеральная прокуратура РФ. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь — декабрь 2023 года. URL: https://epp.genproc.gov.ru/web/gprf/activity/statistics/cdsi/item/95254199
15. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка (на CD-диске).
16. Жилкин М. С. Страховое мошенничество. М.: Волтерс Клувер, 2005.
17. Зайков Д.Е. Криминология. 2008.
18. Изосимов С. В. Общая уголовно-правовая характеристика преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях и проблема определения их понятия // Следователь. 2006. № 10. С. 2-12.
19. Иногамова-Хегай Л. В. Пределы уголовной ответственности за экономический преступления // Предпринимательство (правовые аспекты): Сборник статей. М.: Норма, 2006. С. 40-42.
20. Клим А.М. Общеуголовная корыстная преступность: криминологическое понятие и типология // Вопросы криминологии, криминалистики и судебной экспертизы. 2016. № 2 (40).
21. Ковбенко Н. Д. Причины и условия, детерминирующие мошенничество // Российская юстиция. 2008. № 3. С. 45-50.
22. Корнакова С.В., Корягина С.А. Современные тенденции и причины корыстных и корыстно-насильственных преступлений, совершаемых несовершеннолетними // Baikal Research Journal. 2016. № 6.
23. Криминогенная ситуация в России на рубеже XXI века / Под ред. А. И. Гурова. М., 2000.
24. Криминология: Учебник / Под ред. А. И. Долговой. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2005.
25. Криминология: Учебник / Под ред. проф. Н. Ф. Кузнецовой, проф. В. В. Лунеева. М.: Волтерс Клувер, 2004.
26. Крупин М. Л. Личность налогового преступника: опыт персонологического исследования // Безопасность бизнеса. 2006. № 2. С. 12-19.
27. Кудрявцев В. Н. Борьба мотивов в преступном поведении. М.: Норма, 2007.
28. Лунеев В. В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2005.
29. МВД России. Статистическая информация о состоянии преступности в Российской Федерации за 2024 год. 2025-01-20. URL: https://мвд.рф/news/item/50130835/
30. Мурадов Э. С. Мотивы и цели в преступлениях в сфере экономической деятельности // Уголовное право. 2004. № 1. С. 34 – 37.
31. Наумов А. В. Российское уголовное право: Общая часть. Курс лекций. 2-е изд. М.: Академия, 1999.
32. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. П. Н. Панченко. 2-е изд. М.: ЗАО Юстицинформ, 2005.
33. Незнамова З.А. Понятие коррупции и коррупционных преступлений. М.: Норма, 2007.
34. Новоселова С. С. Организация предупреждения преступлений в сфере экономической деятельности // Российский следователь. 2006. № 5. С. 13-18.
35. Основные тенденции преступности в России в ретроспективе последнего десятилетия // Прокурор. 2024. № 3.
36. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н. А. Громова. М.: ГроссМедиа, 2007.
37. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 г. № 3: ред. от 25 октября 1996 г. // Сборник Постановлений пленума Верховного Суда РФ (1961 – 1993). М.: Юридическая литература, 1994. С. 256-258.
38. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1: ред. от 3 апреля 2008 г. // Российская газета. 1999. № 24.
39. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000 г. № 6: ред. от 6 февраля 2007 г. // Российская газета. 2000. № 38.
40. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г. № 29 // Российская юстиция. 2003. № 2.
41. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» от 27 декабря 2007 г. № 51 // Российская газета. 2008. № 4.
42. Селянин А.В. Криминология. 2005.
43. Ситковский А. Л. Корыстная преступность как одна из современных угроз безопасности российского общества // Российский следователь. 2008. № 13. С. 25-28.
44. Состояние преступности в России за январь – декабрь 2007 года. М.: Статистика, 2008. С. 65.
45. Старков О.В. Криминология: Общая, Особенная и Специальная части: Учебник. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2012.
46. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. А. И. Рарога. 2-е изд. М.: Норма, 2002.
47. Хилюта В. В. Разбой: от усеченного – к материальному составу преступления // Адвокат. 2007. № 8. С. 12-16.
48. Хрестоматия по истории философии: Учеб. пособие: В 3 ч. Ч. 1. М.: ВЛАДОС, 1998.
49. Шишкин А. Вымогательство (ст. 163 УК РФ): дискуссионные аспекты нормативного понятия объекта и предмета состава // Мировой судья. 2008. № 5. С. 31-40.
50. Юридическая конфликтология / Под ред. В. Н. Кудрявцева. М.: Институт государства и права, 1995.