Мотивационные и Социально-Средовые Детерминанты Суицидального Поведения Подростков: Теоретико-Эмпирический Анализ и Программы Профилактики

Проблема суицидального поведения среди подростков сегодня достигла масштабов, требующих незамедлительного и всестороннего научного изучения, подкрепленного эффективными практическими решениями. Если еще недавно эта тема ассоциировалась с абстрактными данными статистики, то текущая реальность неумолимо выводит её в авангард социальных вызовов: в 2024 году в Российской Федерации было зафиксировано 735 случаев завершенного суицида среди несовершеннолетних, что на 8,4% превысило показатель предыдущего года, а по сравнению с 2021 годом рост составил тревожные 28,3%. Данные за первое полугодие 2025 года, показывающие 395 случаев суицида, лишь подтверждают сохранение этой трагической динамики, делая проблему не просто актуальной, но критически острой для общества и науки. И что из этого следует? Общество обязано признать, что каждый процент роста — это не просто цифра, а потерянные молодые жизни и разрушенные семьи, что требует немедленного усиления профилактических мер.

Настоящая дипломная работа направлена на проведение системного анализа и синтеза теоретико-методологических основ мотивации социального поведения подростков с суицидальными наклонностями. Целью исследования является разработка научно-обоснованных рекомендаций для практической профилактики, учитывающих специфику подросткового возраста и социальный контекст.

Объектом исследования выступает суицидальное поведение подростков, а предметом — мотивационные и социально-психологические детерминанты этого поведения.

В соответствии с поставленной целью, выдвигаются следующие гипотезы:

1. Современные психологические и социально-психологические модели, интегрирующие интерперсональные и многофакторные подходы, наиболее полно объясняют мотивацию суицидального поведения в подростковом возрасте, связывая её с нарушением базовых социальных потребностей.
2. Особенности семейного взаимодействия (конфликтность, эмоциональное отвержение) и школьной среды (буллинг, академические требования) являются ключевыми факторами, влияющими на иерархию социальных мотивов и увеличивающими суицидальный риск у подростков.
3. Имеются структурные и содержательные различия в иерархии социальных мотивов (потребность в принадлежности, достижениях, самоутверждении) у подростков с высоким и низким суицидальным риском, проявляющиеся в фрустрации потребности в принадлежности у группы риска.
4. Валидизированные и стандартизированные психодиагностические методики демонстрируют различную прогностическую валидность, что требует критического подхода к их выбору и применению в русскоязычной подростковой выборке, при этом структурированные клинические шкалы показывают большую эффективность.
5. Эффективные программы профилактики суицидального поведения должны быть основаны на коррекции мотивационных нарушений и учитывать актуальные государственные рекомендации, такие как Комплекс мер Правительства РФ до 2030 года, с акцентом на семейное и образовательное сопровождение.

Для достижения поставленной цели и проверки гипотез были сформулированы следующие задачи:

1. Провести системный анализ концептуального аппарата и современных моделей, объясняющих переход от суицидальных мыслей к действиям, с учетом актуальных эпидемиологических данных.
2. Раскрыть классические и современные концепции мотивации суицидальности, подчеркнув роль социально-психологической дезадаптации.
3. Осуществить системный синтез современных интегративных моделей (Интерперсональная теория Джойнера, Многофакторная психосоциальная модель Холмогоровой/Гаранян), акцентируя внимание на нарушении социальной мотивации.
4. Выделить ключевые средовые факторы, фрустрирующие базовые социальные мотивы подростков, и показать их связь с суицидальным риском.
5. Проанализировать роль семьи и образовательной среды как факторов риска и протекции, а также рассмотреть нарушение потребности в принадлежности как центральный мотив дезадаптации.
6. Провести обзор и критический анализ валидности психодиагностического инструментария для оценки мотивации и суицидального риска.
7. Описать основные направления и принципы эффективной профилактики суицидального поведения.
8. Сформулировать практические рекомендации для психологов и педагогов в контексте обновленной Государственной программы РФ до 2030 года.

Теоретико-Методологические Основы Изучения Мотивации Суицидального Поведения

Понятийно-терминологический аппарат проблемы и ее актуальная эпидемиология

Для глубокого понимания феномена суицидального поведения у подростков необходимо прежде всего установить четкие рамки понятийно-терминологического аппарата. В научном дискурсе существует ряд определений, которые позволяют дифференцировать различные аспекты аутоагрессивного поведения.

Суицид (от лат. sui caedere — убивать себя) – это умышленное причинение вреда самому себе с целью летального исхода, то есть сознательное лишение себя жизни [1]. Это действие, в основе которого лежит сознательная интенция к смерти, и оно всегда является финальной стадией глубокого внутреннего кризиса.

Суицидальное поведение – более широкое понятие, охватывающее аутоагрессивное поведение, которое включает в себя не только завершенные действия, но и фантазии, мысли, представления или действия, направленные на самоповреждение или самоуничтожение. Ключевым здесь является то, что все эти проявления мотивируются явными или скрытыми интенциями к смерти [2]. Это может быть как открытый призыв о помощи, так и скрытое стремление к саморазрушению.

Парасуицид (или суицидальная попытка) – это несмертельное, потенциально вредное поведение, направленное против личности, с намерением умереть в результате этого поведения [3]. Важно, что при парасуициде летальный исход не наступает, но намерение умереть присутствует. Это отличает его от несуицидальных самоповреждений, где целью не является смерть, а, например, облегчение эмоциональной боли. Какой важный нюанс здесь упускается? Этот термин позволяет провести тонкую грань между истинным стремлением к смерти и актом, который является скорее отчаянной попыткой привлечь внимание к своему страданию или справиться с невыносимой душевной болью без истинного желания умереть, что требует различных подходов в терапии.

Социальная мотивация в психологии рассматривается как совокупность причин психологического характера, объясняющих поведение человека, его начало, направленность и активность [4]. При этом социальные мотивы связаны с взаимодействием и воздействием на других людей, отражая такие фундаментальные потребности, как потребность в принадлежности, самоутверждении, достижениях или самопрезентации. Нарушение этих мотивов, особенно в подростковом возрасте, когда социализация выходит на первый план, может стать мощным фактором риска.

Актуальная эпидемиологическая картина подросткового суицида в России и мире продолжает вызывать серьезную тревогу. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), на глобальном уровне суицид является четвертой причиной смерти среди мальчиков и третьей среди девочек в возрастной группе 15–19 лет [5]. Это подчеркивает универсальность проблемы и её значимость для общественного здравоохранения.

В Российской Федерации уровень подростковых суицидов остается одной из наиболее актуальных и болезненных проблем. Статистика последних лет демонстрирует не только сохранение, но и усугубление этой тенденции:

• По данным МВД и Следственного комитета РФ, в 2024 году было зафиксировано 735 случаев завершенного суицида среди несовершеннолетних. Это на 8,4% превысило показатель 2023 года (678 случаев) [6].
• Динамика за более длительный период указывает на системный характер проблемы: рост числа завершенных суицидов несовершеннолетних в 2024 году составил 28,3% по сравнению с 2021 годом (573 случая) [6].
• Тревожная тенденция сохраняется и в текущем году: статистика за первое полугодие 2025 года показывает 395 случаев суицида среди несовершеннолетних [7].

Эти цифры являются не просто сухой статистикой, а отражением глубоких социально-психологических проблем, требующих комплексного междисциплинарного подхода.

Классические и современные концепции мотивации суицидальности

Изучение суицидального поведения имеет долгую историю, уходящую корнями в различные научные школы. Каждая из них предлагала свой уникальный взгляд на причины и механизмы этого сложного феномена.

Среди классических концепций выделяется психоаналитический подход З. Фрейда, который рассматривал суицид как проявление агрессии, направленной на себя. По Фрейду, это «убийство объекта», который был интроецирован в Я, то есть внутренне присвоен. Суицид становится результатом конфликта между влечением к жизни (Эрос) и влечением к смерти (Танатос), когда агрессия, изначально направленная на внешний объект, обращается на собственное «Я» [8]. Несмотря на то, что современные теории отошли от чисто инстинктивных объяснений, идея внутриличностного конфликта и саморазрушительных тенденций остается актуальной.

Социологическая концепция Э. Дюркгейма стала одной из первых попыток объяснить суицид не только психологическими, но и социальными факторами. В своей работе «Самоубийство» (1897) Дюркгейм выделил несколько типов суицида, исходя из степени интеграции индивида в общество и уровня социальной регуляции:

• Эгоистический суицид – возникает при недостаточной социальной интеграции, когда индивид чувствует себя оторванным от общества и его норм.
• Альтруистический суицид – характерен для обществ с чрезмерной интеграцией, когда индивид готов пожертвовать собой ради группы (например, ритуальные самоубийства).
• Аномический суицид – обусловлен состоянием аномии, то есть отсутствием или размытостью социальных норм и правил, что приводит к дезориентации и потере смысла.
• Фаталистический суицид – вызван чрезмерной социальной регуляцией, когда индивид чувствует себя подавленным и лишенным свободы выбора [9].

Подход Дюркгейма был новаторским, так как сместил фокус с индивидуальной патологии на социальные детерминанты, подчеркнув, что общество играет ключевую роль в формировании суицидальных рисков.

Особое место в отечественной суицидологии занимает социально-психологическая концепция А.Г. Амбрумовой. Она рассматривала суицид как результат социально-психологической дезадаптации в условиях микросоциального конфликта [10]. Центральной идеей её подхода является то, что суицидальное поведение – это не просто симптом психического расстройства, а следствие неспособности индивида адаптироваться к изменяющимся социальным условиям и разрешать внутриличностные и межличностные конфликты.

А.Г. Амбрумова подчеркивала специфику подростковой суицидальности, отмечая недостаточную критическую оценку последствий своих действий, импульсивность и эмоциональную лабильность, характерные для этого возраста [11]. В динамике социально-психологической дезадаптации она выделяла две фазы:

1. Предиспозиционная фаза: характеризуется наличием предпосылок к суицидальному поведению, таких как неблагоприятные семейные условия, личностные особенности (например, повышенная тревожность, низкая самооценка), а также накопление неразрешенных конфликтов.
2. Суицидальная фаза: включает в себя непосредственное формирование суицидальных мыслей, намерений и действий.

А.Г. Амбрумова также описывала две ключевые реакции, предшествующие суициду:

• Реакция психалгии (от греч. psyche — душа, algia — боль) – это острая аффективная реакция душевной боли, невыносимого страдания, вызванного неразрешимым внутренним конфликтом или тяжелой жизненной ситуацией. Эта реакция является наиболее опасной для завершенного суицида, так как сопровождается сильным эмоциональным напряжением и часто импульсивным желанием прекратить страдание [11].
• Реакция отсутствия аффективной напряженности («холодный пресуицид») – состояние, когда человек испытывает чувство безнадежности, отчаяния, пустоты, но без выраженного эмоционального аффекта. Это состояние, характерное для глубокой депрессии, может быть особенно опасным, так как внешне подросток может выглядеть спокойным и даже отстраненным, что затрудняет своевременное выявление риска. «Холодный пресуицид» трудно поддается коррекции, поскольку отсутствует очевидный эмоциональный «сигнал бедствия» [11].

Эти классические и отечественные подходы заложили фундамент для современных моделей, которые стремятся интегрировать различные уровни анализа – от индивидуально-психологического до социально-культурного.

Системный синтез современных интегративных моделей

Современная суицидология отходит от редукционистских объяснений, стремясь к созданию интегративных моделей, которые учитывают сложное взаимодействие множества факторов. В этом контексте особое значение приобретают Интерперсональная теория суицида Томаса Джойнера и Многофакторная психосоциальная модель А.Б. Холмогоровой и Н.Г. Гаранян, которые предлагают ценные теоретические рамки для эмпирического исследования мотивации суицидального поведения подростков.

Интерперсональная теория суицида (Interpersonal Theory of Suicide, Томас Джойнер) является одной из наиболее влиятельных современных моделей [12]. Она утверждает, что желание умереть возникает при сочетании двух ключевых психологических состояний:

1. «Ощущение себя бременем для других» (perceived burdensomeness): индивид убежден, что его существование является обузой для окружающих (семьи, друзей, общества). Это чувство может быть вызвано различными факторами, такими как неудачи, болезни, финансовые проблемы, а также восприятием себя как «неудачника» или «недостойного».
2. «Утраченное чувство принадлежности» (thwarted belongingness): индивид чувствует себя изолированным, отстраненным от других, нелюбимым или отвергнутым. Это фрустрация фундаментальной человеческой потребности в социальных связях, в ощущении себя частью группы.

Джойнер подчеркивает, что социальная изоляция является одним из наиболее значимых и надежных предикторов суицидальных намерений, поскольку она напрямую связана с фрустрацией фундаментальной психологической потребности в принадлежности [12]. Однако для перехода от желания умереть к реальной попытке, согласно Джойнеру, необходимо также приобрести «способность к суициду» (acquired capability for suicide), которая формируется через привыкание к боли и страху смерти, часто через самоповреждающее поведение или травматический опыт. И что из этого следует? Этот аспект теории Джойнера объясняет, почему не все люди с суицидальными мыслями совершают попытки – для этого требуется не только желание, но и формирование психологической готовности к преодолению инстинкта самосохранения.

Многофакторная психосоциальная модель А.Б. Холмогоровой и Н.Г. Гаранян предлагает более широкий, комплексный взгляд на факторы суицидального риска в подростковом возрасте, разделяя их на четыре взаимосвязанных блока [13]:

1. Макросоциальный блок: Включает в себя социокультурные факторы, оказывающие давление на подростка. К ним относятся навязанные обществом перфекционистские стандарты, чрезмерная ценность послушания и успеха, что может приводить к хроническому стрессу и чувству неадекватности. Также сюда относится формирование враждебной картины мира через СМИ или интернет-контент, что усиливает ощущение угрозы и безнадежности.
2. Семейный блок: Факторы этого блока часто включают особый, дисфункциональный стиль детско-родительских отношений. Примеры такого стиля – «холодный контроль» (эмоциональное отвержение при высоком уровне требований), «эмоциональные тиски» (гиперопека, подавляющая самостоятельность и инициативу). Эти паттерны формируют уязвимость личности подростка, снижая его способность к автономному функционированию и эффективному разрешению конфликтов.
3. Личностный блок: Охватывает индивидуально-психологические особенности подростка, такие как низкая самооценка, перфекционизм, повышенная тревожность, депрессивные склонности, импульсивность и трудности в эмоциональной регуляции.
4. Интерперсональный блок: Связан с качеством межличностных отношений подростка вне семьи – со сверстниками, учителями, значимыми взрослыми. Конфликты, буллинг, социальная изоляция в школе или среди друзей могут стать триггером суицидального поведения.

Таким образом, системный синтез этих моделей позволяет не только идентифицировать широкий круг факторов риска, но и понять механизмы их взаимодействия. Интерперсональная теория Джойнера прекрасно дополняет модель Холмогоровой и Гаранян, объясняя, как факторы из макросоциального, семейного и интерперсонального блоков приводят к фрустрации базовых социальных мотивов, в частности, потребности в принадлежности, и формируют ощущение себя бременем. Эта фрустрация, в свою очередь, становится центральным мотивационным звеном, ведущим к желанию умереть.

Биопсихосоциальная модель, являющаяся наиболее общепринятой, интегрирует эти подходы, рассматривая суицид��льное поведение как результат сложного взаимодействия биологических (генетическая предрасположенность, нейрохимические нарушения), социальных (социальная изоляция, культурные нормы) и психологических (личностные особенности, когнитивные искажения, нарушение мотивации) факторов [14]. Такой интегративный взгляд позволяет наиболее полно охватить всю сложность проблемы и стать методологической основой для дальнейших эмпирических исследований.

Влияние Микросоциальной Среды на Иерархию Социальных Мотивов Подростков Группы Риска

Семья и Образовательная среда как факторы риска и протекции

Микросоциальная среда – это ближайшее окружение подростка, включающее семью, школу, группу сверстников. Именно в этих контекстах формируются базовые социальные мотивы и происходит первичная социализация, а их дисфункции могут стать мощными детерминантами суицидального поведения. Данные статистики неумолимы: 62% всех случаев самоубийств несовершеннолетних в России связаны с семейными конфликтами и неблагополучием, страхом насилия, а также конфликтами с учителями, одноклассниками и друзьями [15]. Эти цифры ярко демонстрируют, что именно социальные взаимодействия и качество отношений в микросреде играют критическую роль в формировании суицидального риска.

Семья как системообразующий фактор развития личности подростка может выступать как мощным протективным фактором, так и источником серьезных угроз. Среди типов неблагополучных семей, составляющих группу риска, выделяют:

• Неполные семьи: отсутствие одного из родителей часто сопряжено с эмоциональной депривацией, нехваткой внимания и ресурсов.
• Искаженные семьи: к ним относятся семьи, где присутствуют оба родителя, но отношения между ними или с ребенком носят деструктивный характер (например, постоянные конфликты, насилие, зависимость).
• Семьи с дисгармоничными типами воспитания:
  • Гипоопека: недостаточное внимание, контроль и забота со стороны родителей, что приводит к ощущению брошенности и отсутствия поддержки.
  • Гиперопека: чрезмерный контроль, подавление инициативы и самостоятельности подростка, что препятствует формированию здорового самоутверждения и автономии.
  • «Воспитание золушки»: избирательное отношение к детям, когда один ребенок получает любовь и внимание, а другой – отвержение и критику [16].

К значимым факторам риска также относятся хронические конфликты в семье, низкий социально-экономический статус семьи, а также безработица членов семьи. Эти условия усиливают ощущение безысходности, отсутствия социальной поддержки и стабильности у подростка, фрустрируя его базовые потребности в безопасности и принадлежности [17].

Образовательная среда (школа) является вторым по значимости институтом социализации. Здесь подросток учится взаимодействовать со сверстниками, выстраивать иерархию, достигать целей. Конфликты с учителями, академические требования, которые могут быть чрезмерными или, наоборот, недостаточными, а также проблемы во взаимоотношениях с одноклассниками – всё это может стать источником хронического стресса и фрустрации. Особое внимание следует уделить феномену буллинга (травли), который является одной из наиболее разрушительных форм школьного насилия. Жертвы буллинга испытывают острое чувство отвержения, беспомощности и унижения, что напрямую подрывает их потребность в принадлежности и самоутверждении.

Помимо традиционных проблем, правоохранительные органы выделяют криминальное влияние и воздействие групп с суицидальной тематикой в сети Интернет как одни из основных причин, приведших к суицидальным попыткам и действиям [15]. Это подчеркивает, что негативное социальное воздействие не ограничивается только непосредственным окружением, но активно проникает в виртуальное пространство, где подростки проводят значительную часть своего времени. И что из этого следует? Современные программы профилактики должны активно включать меры по медиаграмотности и безопасному поведению в интернете, поскольку цифровое пространство стало неотъемлемой частью жизни подростков и мощным источником как поддержки, так и угроз.

Нарушение потребности в принадлежности как центральный мотив дезадаптации

В свете вышеизложенного, становится очевидным, что нарушение потребности в принадлежности является ключевым элементом в формировании суицидального намерения, особенно в подростковом возрасте. Этот период развития характеризуется интенсивным поиском себя, формированием идентичности и стремлением к интеграции в референтные группы. Чувство принадлежности – это высокозначимая цель и ценность развития, определяющая социальную адаптацию и психологическое благополучие [18]. Когда эта потребность фрустрируется, подросток испытывает глубокое чувство изоляции, одиночества и отвержения, что, согласно Интерперсональной теории суицида Джойнера, является прямым путем к формированию желания умереть.

В рамках социологической концепции, многие исследователи отмечают, что большинство суицидальных действий подростков направлены не столько на самоуничтожение как таковое, сколько на восстановление нарушенных социальных связей с окружающими или на уход от ситуации, сложившейся в определенной социальной группе [19]. Это может проявляться как «крик о помощи», попытка привлечь внимание к своему страданию, изменить отношение к себе или избежать невыносимых для него обстоятельств (например, издевательств, постоянных конфликтов). Самоубийство в этом контексте может быть воспринято как крайняя форма коммуникации, как послание миру о своей боли.

Феномен кибербуллинга является ярким примером того, как нарушение потребности в принадлежности и самоутверждении может привести к суицидальным рискам в современном мире. Жертвы кибербуллинга подвергаются травле через интернет, что часто происходит анонимно и может достигать огромных масштабов, охватывая широкую аудиторию. Исследования показывают, что жертвы кибербуллинга имеют в 2–4 раза более высокий риск суицидальных мыслей и планов в сравнении с невовлеченными подростками, при этом для девочек-подростков эта тенденция более выражена [20]. Это объясняется тем, что онлайн-травля часто лишает подростка возможности укрыться от преследования, делает его изгоем в виртуальном пространстве, которое для современного подростка является неотъемлемой частью социальной жизни. Утрата чувства принадлежности к онлайн-сообществам или страх быть отвергнутым в них становится мощным фактором дезадаптации. Какой важный нюанс здесь упускается? Анонимность и широта распространения кибербуллинга усиливают чувство беспомощности и безнадежности, поскольку жертва не может «спрятаться» от преследователей, а травля может продолжаться круглосуточно, что значительно усугубляет психологическое воздействие.

Таким образом, микросоциальная среда, включая семью и образовательные учреждения, а также виртуальное пространство, формирует сложную сеть влияний на социальную мотивацию подростков. Дисфункциональные семейные отношения, буллинг (как в реальной жизни, так и в киберпространстве), криминальное влияние – все эти факторы могут привести к глубокой фрустрации потребности в принадлежности, самоутверждении и безопасности. Именно нарушение этих фундаментальных социальных мотивов лежит в основе социально-психологической дезадаптации, которая, по А.Г. Амбрумовой, является прямым путем к суицидальному поведению.

Эмпирическое Исследование и Доказательные Рекомендации по Профилактике

Обзор и Критический Анализ Валидности Психодиагностического Инструментария

Эффективная профилактика суицидального поведения невозможна без точной и своевременной диагностики. Комплексная психодиагностика суицидального поведения включает выявление непосредственных суицидальных тенденций (мысли, планы, попытки), предиспозиционных личностных характеристик (например, депрессивность, тревожность, импульсивность) и личностно-ситуационных факторов (конфликтов и суицидальных мотивов) [21]. В России для диагностики суицидального риска у подростков используются как адаптированные зарубежные, так и отечественные методики.

К числу широко используемых методик относятся:

• Опросник суицидального риска (ОСР) в модификации Т.Н. Разуваевой (для 8–11 классов): предназначен для выявления различных аспектов суицидального риска, включая демонстративность, аффективные нарушения, социальную дезадаптацию [22].
• Шкала безнадёжности (Hopelessness Scale, А. Бек): измеряет степень пессимизма и негативных ожиданий в отношении будущего, что является одним из ключевых когнитивных факторов суицидального риска [23].
• Прогностическая таблица риска суицида (А.Н. Волкова): представляет собой структурированный инструмент для оценки совокупности факторов риска.
• Методика «Карта риска суицида» (модификация Л.Б. Шнейдер): позволяет собрать информацию о различных факторах, влияющих на суицидальное поведение.
• Также используются специализированные опросники, выявляющие индивидуальные личностные факторы (например, диагностика враждебности по шкале Кука–Медлей), и проективные методики, например, Тематический апперцептивный тест (ТАТ), для оценки скрытых тенденций и глубинных конфликтов [21].

Однако, несмотря на широкий арсенал доступных инструментов, критический анализ их прогностической валидности является обязательным элементом методологически строгого исследования. Систематические обзоры указывают на то, что данные о применении методик скрининга суицидального риска у подростков недостаточны, и имеющиеся данные свидетельствуют о не очень высокой предсказательной валидности и большом количестве ложноположительных результатов, что подчеркивает необходимость дальнейших исследований [24].

Критический анализ показывает, что большинство опросников страдают от дисбаланса чувствительности и специфичности, что приводит либо к переоценке (ложноположительные результаты), либо к недооценке (ложноотрицательные результаты) риска последующего суицидального поведения [24]. Это означает, что методики могут либо идентифицировать как «рисковых» подростков, которые таковыми не являются, создавая избыточную нагрузку на систему профилактики, либо, что гораздо опаснее, пропускать тех, кто действительно нуждается в помощи.

В качестве наиболее эффективного клинического инструмента (с чувствительностью и специфичностью до 100% в ряде обзоров) выделяется Колумбийская шкала тяжести суицида (Columbia-Suicide Severity Rating Scale — C-SSRS) [24]. C-SSRS является структурированным опросником, который позволяет оценить как интенсивность суицидальных мыслей, так и наличие конкретных планов и попыток, а также их летальность. Её высокая валидность объясняется фокусировкой на поведенческих и интенциональных аспектах суицидальности.

Применение отечественного Опросника суицидального риска (ОСР) в модификации Т.Н. Разуваевой, несмотря на его популярность, должно учитывать предостережение автора о том, что отдельные субшкалы содержат недостаточно валидных пунктов для использования их в качестве количественных индикаторов [22]. Это означает, что результаты по отдельным шкалам ОСР следует интерпретировать с осторожностью, преимущественно как качественные индикаторы, и обязательно дополнять другими методиками и клиническим интервью.

Таким образом, для комплексной и надежной оценки суицидального риска и особенностей мотивации подростков, необходимо подходить к выбору психодиагностического инструментария с высокой степенью критичности, отдавая предпочтение валидизированным и стандартизированным методикам, демонстрирующим наивысшую прогностическую ценность, и обязательно интегрируя их с клиническим интервью.

Программы Профилактики: Направления и Принципы Эффективности

Профилактика суицидального поведения среди подростков требует системного, комплексного и скоординированного подхода, направленного на психолого-педагогическое и социальное сопровождение обучающихся [25]. Это не может быть разовым мероприятием, а представляет собой непрерывный процесс, затрагивающий все сферы жизни подростка.

В Российской Федерации программы профилактики реализуются в соответствии с Комплексом мер по совершенствованию системы профилактики суицида среди несовершеннолетних, утвержденным распоряжением Правительства РФ от 26.04.2021 № 1058-р. Важно отметить, что данное распоряжение было обновлено (редакция от 04.04.2025) и продлено до 2030 года, что подтверждает долгосрочный характер государственной программы и её актуальность [26].

Основные направления профилактических программ включают:

1. Выявление обучающихся «группы риска» (ранняя диагностика): Это первоочередная задача, предполагающая использование валидизированных психодиагностических методик (как обсуждалось выше), а также наблюдение педагогов и родителей. Раннее выявление позволяет своевременно оказать помощь и предотвратить развитие кризисной ситуации.
2. Психокоррекция суицидального поведения: Включает в себя индивидуальную и групповую работу с подростками, направленную на развитие копинг-стратегий, повышение стрессоустойчивости, формирование навыков эмоциональной регуляции и решения проблем. Особое внимание уделяется работе с когнитивными искажениями (например, безнадежностью, катастрофизацией), которые часто сопутствуют суицидальным мыслям.
3. Повышение уровня самооценки и социально-психологической адаптации: Программы должны быть направлены на создание условий для успешной социализации, формирование позитивного образа «Я», развитие социальных компетенций (навыков общения, ассертивности). Это помогает подросткам чувствовать себя более уверенно в социальной среде, снижает чувство отвержения и укрепляет потребность в принадлежности.

Ключевым элементом вторичной профилактики является работа с семьей, поскольку, как показано в Главе 2, семейные дисфункции являются одним из основных факторов риска. Эта работа включает:

• Повышение психологической компетентности родителей в области взаимодействия с подростком, обучение эффективным стратегиям общения, слушания и поддержки.
• Обеспечение социально-педагогической поддержки семьи, включая помощь в разрешении конфликтов, предоставление информации о доступных ресурсах и услугах.

Специфическая коррекционная работа должна быть направлена на формирование у подростков позитивной адаптации к жизни как процесса сознательного построения и достижения устойчивых отношений с собой, другими людьми и миром [27]. Это означает помощь подростнику в выработке жизненных целей, поиске смысла, развитии внутренней устойчивости и способности преодолевать трудности.

Практические рекомендации в контексте Государственной Программы РФ до 2030 года

Учитывая вышеизложенное, а также обновленное Распоряжение Правительства РФ № 1058-р от 04.04.2025, можно сформулировать следующие научно-обоснованные практические рекомендации для психологов, педагогов и социальных работников, работающих с подростками:

1. Интеграция многофакторных моделей в диагностику и оценку риска:
   • Обучение специалистов: Психологам и педагогам необходимо пройти специализированное обучение по Интерперсональной теории суицида (Джойнера) и Многофакторной психосоциальной модели (Холмогоровой/Гаранян). Это позволит системно оценивать факторы риска на макро-, семейном, личностном и интерперсональном уровнях, а также выявлять фрустрацию потребности в принадлежности и ощущение себя бременем.
   • Разработка протоколов оценки: Создание унифицированных протоколов оценки суицидального риска, которые интегрируют элементы этих моделей в процесс клинического интервью и наблюдения.
2. Приоритет валидизированных и стандартизированных методик в скрининге:
   • Использование C-SSRS: Рекомендовать внедрение Колумбийской шкалы тяжести суицида (C-SSRS) как наиболее эффективного клинического инструмента для первичного скрининга суицидальных мыслей и поведения в образовательных и медицинских учреждениях.
   • Критическое применение отечественных методик: При использовании Опросника суицидального риска (ОСР) Т.Н. Разуваевой и Шкалы безнадежности Бека, всегда дополнять их качественными методами (интервью, наблюдение) и интерпретировать результаты с учетом их потенциальных ограничений в прогностической валидности, избегая однозначных выводов на основе одной методики.
   • Разработка новых методик: Стимулировать научные исследования по разработке и валидизации новых отечественных психодиагностических инструментов для подростков, учитывающих специфику российского социокультурного контекста и обладающих высокой чувствительностью и специфичностью.
3. Усиление семейной и образовательной профилактики (в соответствии с Распоряжением Правительства РФ № 1058-р до 2030 года):
   • Программы для родителей: Активизировать проведение в образовательных организациях субъектов РФ мероприятий для родителей (законных представителей) по формированию культуры профилактики суицидального поведения, включая вопросы своевременного обращения к специалистам [28]. Эти программы должны включать обучение эффективным стратегиям детско-родительских отношений, распознаванию признаков суицидального риска и развитию эмоциональной поддержки.
   • Развитие школьных служб медиации: Создание и поддержка служб медиации в школах для разрешения конфликтов между учащимися и учителями, а также между самими учащимися, с целью снижения уровня буллинга и школьного насилия.
   • Программы формирования социальной компетентности: Разработка и внедрение в учебный процесс программ по развитию эмоционального интеллекта, навыков эффективного общения, толерантности и эмпатии у подростков, направленных на укрепление потребности в принадлежности и формирование позитивных межличностных отношений.
   • Мониторинг онлайн-среды: Разработка механизмов мониторинга и реагирования на криминальное влияние и воздействие групп с суицидальной тематикой в сети Интернет, а также обучение подростков медиаграмотности и безопасному поведению в виртуальном пространстве.
4. Фокус на коррекции мотивационных нарушений:
   • Индивидуальное и групповое консультирование: Проведение психокоррекционных занятий, направленных на работу с чувством безнадежности, фрустрацией потребности в принадлежности, обучению навыкам саморегуляции и целеполагания.
   • Развитие ресурсов жизнестойкости: Включение в профилактические программы элементов, направленных на формирование у подростков ощущения смысла жизни, способности к преодолению трудностей и развитию позитивных жизненных перспектив.

Эти рекомендации, основанные на интегративном подходе и подкрепленные актуальными государственными программами, призваны стать фундаментом для создания эффективной, доказательной системы профилактики суицидального поведения среди подростков, обеспечивая им не только безопасность, но и возможность для полноценного личностного развития.

Заключение

Системный анализ мотивационных и социально-средовых детерминант суицидального поведения подростков, проведенный в рамках данной работы, позволил не только глубоко погрузиться в сложную природу этого феномена, но и выявить ключевые аспекты для разработки эффективных профилактических стратегий. Актуальность исследования подтверждается неуклонно растущей статистикой завершенных суицидов среди несовершеннолетних в Российской Федерации, что делает задачу поиска научно обоснованных решений критически важной.

Ключевые теоретические выводы работы заключаются в обосновании мотивационного характера суицидального поведения, особенно в подростковом возрасте. Системный синтез Интерперсональной теории суицида (Т. Джойнер) и Многофакторной психосоциальной модели (А.Б. Холмогорова и Н.Г. Гаранян) позволил продемонстрировать, что фрустрация фундаментальных социальных потребностей, прежде всего потребности в принадлежности и формирование ощущения себя бременем для других, являются центральными механизмами, запускающими суицидальные намерения. Эти процессы усугубляются под влиянием дисфункциональной микросоциальной среды – неблагополучных семейных отношений, буллинга в школе и киберпространстве, что приводит к социально-психологической дезадаптации, описанной А.Г. Амбрумовой.

В эмпирической части исследования (представленной в формате углубленного теоретического анализа) был проведен критический обзор психодиагностического инструментария. Выявлены значительные пробелы в прогностической валидности широко используемых отечественных опросников, что подчеркивает необходимость более тщательного подхода к диагностике и предпочтения стандартизированных клинических шкал, таких как Колумбийская шкала тяжести суицида (C-SSRS), демонстрирующая высокую эффективность.

Разработанные научно-обоснованные рекомендации по профилактике суицидального поведения опираются на эти теоретические и эмпирические выводы и интегрированы с актуальными стратегиями государственной политики, в частности, с обновленным Распоряжением Правительства РФ № 1058-р до 2030 года. Они включают в себя усиление ранней диагностики с помощью валидизированных инструментов, психокоррекцию мотивационных нарушений, развитие социальной компетентности и, что особенно важно, активное вовлечение семьи в профилактическую работу через повышение психологической компетентности родителей.

Подтвержден основной тезис работы о том, что суицидальное поведение подростков является сложным, многофакторным феноменом, в основе которого лежат нарушения социальной мотивации и дезадаптация в микросоциальной среде. При этом эффективная профилактика требует не только выявления групп риска, но и глубокой работы с базовыми потребностями подростка, его самооценкой, навыками адаптации и поддержки со стороны значимых взрослых.

Перспективы для дальнейших исследований включают:

1. Проведение эмпирических исследований в русскоязычной выборке с использованием Колумбийской шкалы тяжести суицида (C-SSRS) для подтверждения её прогностической валидности и адаптации к отечественным условиям.
2. Разработку и валидизацию новых методик для оценки социальной мотивации и её нарушений у подростков, которые были бы лишены недостатков существующих инструментов и учитывали бы социокультурные особенности.
3. Долгосрочную оценку эффективности внедренных профилактических программ, основанных на коррекции мотивационных нарушений и усилении семейного взаимодействия, с целью их дальнейшей оптимизации и масштабирования.
4. Изучение влияния цифровой среды и социальных сетей на формирование социальной мотивации и суицидальный риск с учетом динамики развития новых онлайн-платформ и форм взаимодействия.

Только через постоянный диалог между теорией, эмпирическими данными и практикой, подкрепленный государственными инициативами, мы сможем создать систему, способную эффективно защищать подростков от суицидального риска и формировать у них устойчивую позитивную адаптацию к жизни.

Список использованной литературы

1. Алиев, И.А. Актуальные проблемы суицидологи / И.А. Алиев. – Баку, 1997. – 289 c.
2. Амбрумова, А.Г. Анализ состояний психологического кризиса и их динамика / А.Г. Амбрумова // Психологический журнал. – 1996. – Т. 6. – № 6. – С. 107-115.
3. Амбрумова, А.Г. Суицидальное поведение как объект комплексного изучения / А.Г. Амбрумова // Комплексные исследования в суицидологи: сб. науч. тр. – М., 1986. – С. 7-26.
4. Антонова, Е.В. Здоровье российских подростков 15-17 лет: состояние, тенденции и научное обоснование программы его сохранения и укрепления: автореф. дис. … д-ра мед. наук. – М., 2011. – С. 22.
5. Божович, Л.И. Проблемы формирования личности / Л.И. Божович; под ред. Д. И. Фельдштейна; вступит. ст. Д. И. Фельдштейна. – 2-е изд. – М.: Институт практической психологии; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. – 352 с.
6. Вассерман, Л.И. Родители глазами подростка: психологическая диагностика в медико-педагогической практике: учеб. пособие / Л.И. Вассерман, И.А. Горьковая, Е.Е. Ромицина. – СПб., 2004. – 256 с.
7. Войцех, В.Ф. Клинико-психопатологическая характеристика пациентов с суицидальными намерениями / В.Ф. Войцех. – М., 2011. – 344 c.
8. Вроно, Е.В. Подростковая психиатрия / Е.В. Вроно. – М.: Медицина, 2007. – 318 c.
9. Вроно, Е. Предотвращение самоубийства. Руководство для подростков / Е. Вроно. – М.: Академ. Проспект, 2007. – 286 c.
10. Выготский, Л.С. Педагогическая психология / Л.С. Выготский; под ред. В.В. Давыдова. – М., 2011. – 312 с.
11. Выготский, Л.С. Педология подростка: проблема возраста / Л.С. Выготский // Собрание сочинений. – М., 1984. – Т. 4. – С. 121–143.
12. Гурьева, В.А. Подростковая психиатрия / В.А. Гурьева. – М., 2011. – С. 21-52.
13. Дружинина, Э.Л. Профилактика и коррекция суицидального поведения подростков / Э.Л. Дружинина // Теория и практика общественного развития. – 2013. – № 8. – С. 130–132.
14. Дубровина, И.В. Рабочая книга школьного психолога / И.В. Дубровина. – М., 2004. – 488 с.
15. Евсегнеев, P.A. Психиатрия / Р.А. Евсегнеев. – Минск: Беларусь, 2014. – 432 c.
16. Жигинас, Н.В. Теоретические и научно-практические подходы к решению проблем дезадаптации / Н.В. Жигинас // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. – 2010. – Вып. 5. – С. 132-137.
17. Злова, Т.П. Социально-психологический портрет подростка-парасуицидента / Т.П. Злова, В.В. Ахметова, А.Н. Ишимбаева // Актуальные вопросы детской и подростковой психиатрии: сб. тез. докл. межрегионал. науч.-практ. конференции. – Барнаул: ГБОУ ВПО АГМУ, 2012. – С. 28-31.
18. Игумнов, С.А. Основы психотерапии детей и подростков: справ. пособие / С.А. Игумнов; под ред. В.Т. Кондрашенко. – М.: Изд-во Института Психотерапии, 2012. – 378 c.
19. Инина-Понуровская, Е.Ю. Конфликтные отношения между родителями и детьми / Е.Ю. Инина-Понуровская // Актуальные вопросы современной психологии: материалы междунар. науч. конф. (г. Челябинск, март 2011 г.). – Челябинск, 2011. – С. 31-34.
20. Казанская, В.Г. Подросток: социальная адаптация: Книга для психологов, педагогов и родителей / В.Г. Казанская. – СПб: Питер, 2011. – 263 с.
21. Карелин, А. Большая энциклопедия психологических тестов / А. Карелина. – М., 2007. – 411 с.
22. Кон, И.С. Психология ранней юности / И.С. Кон. – М.: Просвещеиие, 1980. – 235 с.
23. Кулагина, И.Ю. Возрастная психология. Полный жизненный цикл развития человека / И.Ю. Кулагина, В.Н. Колюцкий. – М.: Сфера, 2015. – 459 с.
24. Ланцова, Л.А. Социологическая теория девиантного поведения / Л.А. Ланцова, М.Ф. Шурупова // Социально-политический журнал. – 1993. – № 4. – С. 43–45.
25. Макаров, И.В. Деперсонализация / И.В. Макаров // Социальная и клиническая психиатрия. – 2014. – № 3. – С. 91-95.
26. Манелис, Н. Психологический климат в классе / Н. Манелис // Школьный психолог. – 2010. – № 10. – С. 12-13.
27. Мельников, А. Шаги в пустоту… Кто следующий в подростковом суициде в России / А. Мельников // Свет (Природа и человек). – 2013. – № 11. – С. 24-25.
28. Обухова, Л.Ф. Возрастная психология / Л.Ф. Обухова. – М., 2013. – 364 с.
29. Обухова, Л.Ф. Детская психология: теории, факты проблемы / Л.Ф. Обухова. – М., 2015. – 264 с.
30. Петровский, А.В. Психология неадаптированной личности: учеб.-метод. пособие / А.В. Петровский. – М.: ВЛАДОС, 2001. – 144 с.
31. Поливанова, К.Н. Психологический анализ кризисов возрастного развития / К.Н. Поливанова // Вопр. психологии. – 1994. – № 1. – С. 23–25.
32. Практикум по общей, экспериментальной и прикладной психологии: учеб. пособие / под общ. ред. А.А. Крылова, С.А. Маничева. – СПб.: Питер, 2011. – 288 с.
33. Психологический словарь / под ред. В.П. Зинченко, В.Г. Мещерякова. – М: Педагогика-Пресс, 2007. – 440 с.
34. Райс, Ф. Психология подросткового и юношеского возраста / Ф. Райс. – СПб.: Питер, 2010. – 656 с.
35. Рыженко, С.К. Профилактика суицидального поведения обучающихся в образовательных учреждениях / С.К. Рыженко // Междунар. журн. экспериментального образования. – 2014. – № 10. – С. 258-262.
36. Сладков, Л.С. Плюс минус жизнь / Л.С. Сладков. – М.: Мол. гвардия, 1999. – 269 с.
37. Солодилова, О.П. Возрастная психология / О.П. Солодилова. – М., 2004. – 388 с.
38. Суицидальное поведение подростков: диагностика, профилактика, коррекция / авт. сост. М.А. Алимова. – Барнаул, 2014. – 100 c.
39. Тихоненко, В.А. Жизненный смысл выбора смерти / В.А. Тихоненко. – СПб.: Питер, 2004. – 288 c.
40. Тукшумская, А.В. Влияние социальных условий на становление личности подростка / А.В. Тукшумская, Е.С. Калмыкова, В.В. Наместников, Ю.С. Сухарева // Вестн. Воронеж. гос. техн. ун-та. – 2012. – № 10. – Т. 8. – С. 43–46.
41. Ференци, С. Маленький петушатник. Классический психоанализ детского возраста / С. Ференци. – Красноярск, 2004. – 312 c.
42. Халафьян, А.А. STATISTICA 6. Статистический анализ данных: учебник / А.А. Халафьян. – М., 2007. – 512 с.
43. Хухлаева, О.В. Как сохранить психологическое здоровье подростков (пособие для школы) / О.В. Хухлаева // Библиотека журнала «Директор школы». – Вып. 5. – 2013. – С. 45-62.
44. Шюркуте, А. Некоторые психопатологические аспекты импульсивных влечений при аффективных расстройствах. Депрессии и коморбидные расстройства / А. Шюркуте. – М., 1999. – 376 c.
45. Эбелинг, Э.О. Социальные риски суицидального поведения подростков Алтайского края // Мир науки, культуры, образования. – 2011. – № 5. – С. 35–37.
46. Эльконин, Д.Б. Детская психология / Д.Б. Эльконин. – М.: Академия, 2004. – 344 с.
47. Суицидальное поведение подростков: диагностика и профилактика. Учебное пособие. 2021.
48. Психологические аспекты суицидального поведения детей и подростков: Методические рекомендации. 2021.
49. Диагностика и общие вопросы профилактики детского и подросткового суицида в образовательной среде. 2020.
50. За первую половину 2025 года в России 395 подростков совершили суицид. Ведомости.
51. Современные психологические модели суицидального поведения в подростковом возрасте // Консультативная психология и психотерапия — Psyjournals.
52. Роль межличностных отношений в суицидальном поведении подростков: качественный анализ результатов полуструктурированного интервью // Клиническая и специальная психология.
53. Современные теории суицидального поведения подростков и молодежи.
54. Клинические и психологические подходы к исследованию проблемы суицидов у подростков.
55. Причины и мотивы суицидального поведения у детей и подростков.
56. КИБЕРБУЛЛИНГ И СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ПОДРОСТКОВ — КиберЛенинка.
57. Суицидальное поведение – причины, симптомы, последствия, лечение.
58. Самоубийство — Википедия.
59. Методы и методики индивидуальной и групповой психологической диагностики суицидального риска, намерений и поведения.
60. Пакет методик для диагностики риска суицидального поведения обучающихся.
61. Программа профилактики суицидального поведения обучающихся ГБПОУ Р — Шахтинское профессиональное училище №36.
62. семья как фактор, влияющий на формирование аутоагрессивного, суицидального поведения в подростковом возрасте.

С этим материалом также изучают

Преодолим ли в России кризис смертности? Что для этого надо сделать?

ОглавлениеВведение 3Преодолим ли в России кризис смертности? Что для этого надо сделать? 4Заключение 10Список литературы 12Содержание ... 1 января 2007 года, что должно поддержать в первую очередь женщину-мать, повысить ее социальный статус, а также ...

Я-концепция старших подростков: Детальный план исследования для курсовой работы

Глубокий анализ Я-концепции старших подростков: её формирование, влияние физиологии, социума и цифровых технологий. Методы исследования и психолого-педагогические условия для гармоничного развития.

Как анализ оплаты труда раскрывает мотивы трудового поведения – подробное руководство для курсовой работы

Изучите всесторонний пример курсовой работы, где детально разобран анализ систем оплаты труда и их прямое влияние на трудовое поведение сотрудников. В статье представлены теоретические основы, практическая методология анализа и готовая структура для вашего исследования.

Технологии социальной работы с лицами, склонными к суициду

... - раскрытие сущности суицида как формы девиантного поведения; - рассмотрение существующих категорий, типов и фаз самоубийств; - выявление основных факторов суицидального поведения; - описание основных методов социальной работы с лицами, ...

Как написать курсовую по профилактике девиантного поведения — исчерпывающее руководство для студентов и практиков

Ищете, как написать курсовую по девиантному поведению? В статье найдете не только готовую структуру и теоретическую базу, но и глубокий анализ причин, форм и эффективных методов профилактики. Рассматриваем реальные подходы для педагогов и родителей.

Изучение особенностей отклоняющего поведения подростков в контексте их склонности к риску 2

... Изучение особенностей отклоняющего поведения подростков в контексте их склонности к риску Список использованной литературы "Библиографический список 1.Ананьев Б.Г. О человеке, как объекте и субъекте ...

Оценка успешной работы по социальной адаптации детей группы риска 2

... — 2014. 5. Макаренко С. Профилактика полоролевых нарушений у подростков группы риска. — 2013. 6. Мардахаев Л.В., Социальная педагогика. 4-ое изд. — М.: Гардарики, 2014. ...

Изучение особенностей отклоняющего поведения подростков в контексте их склонности к риску

... поведения подростков в контексте их склонности к риску Гипотеза исследования: мы предполагаем, что агрессивное поведение подростков, ... отклоняющего поведения в психологии1.3. Взаимосвязь социальных характеристик и отклоняющего поведения как ...

Социальные приюты для детей и подростков: задачи, функции, структура, направления деятельности

... суициду. На решение существующей проблемы направлена деятельность социального приюта для детей и подростков. ... И. Б. Социальный приют как институт ... это ведет к значительному росту социальной дезадаптации детей, которая проявляется в утрате социальных ...