Наше время, зачастую именуемое эпохой цифровой трансформации, ознаменовано беспрецедентным слиянием технологий и человеческой психики. В этом новом ландшафте, где реальность переплетается с виртуальностью, а информация становится главной валютой, концепция «психологической войны» претерпела фундаментальные изменения. Мы наблюдаем переход от классических методов воздействия к сложным, многомерным информационно-психологическим операциям (ИПО), нацеленным не просто на изменение мнения, но на модификацию самой способности к критическому мышлению и принятию решений. Этот сдвиг, особенно заметный после 2015 года, когда искусственный интеллект и социальные сети стали повсеместными, делает традиционные подходы к анализу и противодействию ИПО устаревшими. И что из этого следует? То, что понимание этих механизмов является ключевым для сохранения когнитивного суверенитета личности и общества в условиях нарастающего информационного давления.
Настоящая работа ставит своей целью не просто констатацию этих изменений, а глубокое, методологически строгое исследование эволюции ИПО в цифровую эпоху. Мы стремимся выявить новые средства и методы воздействия, детально рассмотреть психокогнитивные механизмы, эксплуатируемые в онлайн-среде, и, что особенно важно, предложить академически обоснованный фреймворк для формирования психологической устойчивости. Структура работы последовательно проведет нас от концептуального переосмысления «психологической войны» через детальный анализ цифровых инструментов и когнитивных уязвимостей к моделям противодействия. Цель исследования — предоставить актуальную, исчерпывающую методологическую основу для понимания и противодействия современным ИПО, что критически важно для студентов и аспирантов гуманитарных и военно-технических специальностей, формирующих будущий экспертный корпус в области информационной безопасности.
Концептуальная эволюция и определение предмета исследования
Историко-теоретический переход: от PSYOP к Информационным Операциям (IO)
Исторический путь от классических психологических операций (PSYOP) к современным информационным операциям (IO) и, наконец, к многогранному феномену информационно-психологических операций (ИПО) является отражением эволюции войн и конфликтов. В своей основе, PSYOP всегда были направлены на воздействие на волю противника к борьбе, его моральный дух и общественное мнение. Это было искусство убеждения, деморализации или дезинформации, часто осуществляемое через листовки, радиовещание или устные сообщения, и фокусировались они на изменении поведения путем манипуляции психологическими состояниями. Однако с развитием технологий и глобализации информационного пространства стало очевидно, что простое «убеждение» уже недостаточно.
Появилось понятие Информационных Операций (IO), которое значительно шире. IO — это комплексный подход к управлению всей инфосферой, включающий в себя не только психологическое воздействие, но и электронную борьбу, обеспечение информационной безопасности, военный обман и операции по безопасности сетей. Главное отличие в том, что IO стремятся контролировать потоки информации и восприятие в целом, а не только настроение. В этом контексте ИПО становятся самостоятельным и критически важным элементом стратегического противоборства, объединяя психологические методы с новейшими информационными технологиями для достижения конкретных, часто асимметричных целей. Они выходят за рамки простого информирования или убеждения, превращаясь в инструмент глубокого, системного воздействия на сознание и поведение.
Когнитивный домен как новое поле боя в «войне 5-го поколения»
Концепция «войны 5-го поколения» знаменует собой фундаментальный сдвиг в понимании современных конфликтов, где главной целью становится не физическое уничтожение противника, а «взлом» его сознания, его способности к анализу и принятию решений. В этом контексте в западной стратегической мысли, особенно после 2014 года, активно развивается идея Когнитивной войны и Когнитивного домена как нового, шестого домена конфликта, наряду с традиционными (земля, вода, воздух, космос, киберпространство/информационный домен).
Когнитивный домен определяется как область, в которой существуют чувства, восприятие, понимание, убеждения и ценности. Это не просто пространство для обмена информацией, но поле, где формируются и изменяются ключевые элементы человеческого мышления, влияющие на принятие решений. Его ключевая особенность заключается в неэнергетическом взаимодействии – обмене сигналами, который, в отличие от физического воздействия, изменяет внутреннее состояние субъекта, его уровень информированности и, как следствие, его поведенческие реакции. И что из этого следует? То, что контроль над этим доменом становится решающим фактором в асимметричных конфликтах, где прямое военное столкновение может быть неэффективным или нежелательным.
Боевые операции в когнитивном домене предусматривают использование не столько классического оружия, сколько информации, культурных продуктов, нарративов и даже символов в качестве инструментов для воздействия на психологию, волю, отношения и поведение людей. Цель — не только повлиять на сиюминутное решение, но и изменить глубинные идеологические установки, ценностные ориентации и культурные традиции, что в долгосрочной перспективе может привести к трансформации социальных систем. Таким образом, когнитивная война представляет собой высшую форму воздействия, направленную на дезориентацию, дезинтеграцию и деградацию противника путем разрушения его когнитивной целостности и способности к автономному существованию. Это стратегический уровень манипуляции, где победа достигается не на поле боя, а в умах и сердцах людей.
Цифровые механизмы ИПО: Технологии и эксплуатация когнитивных уязвимостей
Искусственный интеллект (ИИ) и машинное обучение как катализаторы ИПО
В цифровую эпоху искусственный интеллект (ИИ) и машинное обучение стали не просто технологиями, а мощными катализаторами информационно-психологических операций (ИПО). Их способность обрабатывать огромные объемы данных и выявлять скрытые закономерности трансформировала методы воздействия на массовое и индивидуальное сознание.
Одним из ключевых применений ИИ является глубокий анализ аудитории. Системы ИИ сканируют социальные сети, форумы, блоги, анализируя посты, комментарии, лайки, репосты, хештеги и даже геолокацию. Это позволяет выявить не только демографические характеристики (возраст, пол, местоположение), но и интересы, поведенческие паттерны, политические предпочтения, болевые точки и даже эмоциональные состояния целевых групп. Такой уровень детализации создает прецедент для беспрецедентно точного таргетирования ИПО, делая каждое сообщение максимально релевантным и убедительным для конкретного пользователя.
Далее, ИИ используется для расширенного анализа тональности. Если раньше классификация упоминаний как положительных, отрицательных или нейтральных была трудоемкой задачей, то сейчас алгоритмы машинного обучения способны не только определить общую тональность, но и выявить скрытые эмоции, сарказм, иронию, а также более тонкие нюансы эмоциональной окраски текста, изображения или видео. Это критически важно для понимания реакции аудитории на тот или иной нарратив и оперативной корректировки стратегии ИПО.
Наконец, ИИ позволяет генерировать персонализированный контент в масштабах, ранее немыслимых. Большие языковые модели (LLM) способны создавать убедительные тексты, адаптированные под интересы и языковые особенности целевой аудитории. Генеративные ИИ могут производить реалистичные изображения и видео (включая дипфейки), которые не только визуально неотличимы от подлинных, но и эмоционально резонируют с получателем. Эта персонализация существенно повышает вовлеченность и правдоподобие, разрушая критическое восприятие.
Особое внимание следует уделить процедурной роли ИИ в формировании «эхо-камер» и автоматическом перепрофилировании контента. Социальные сети, такие как Instagram и Facebook, активно используют ИИ для формирования новостных лент. Эти алгоритмы приоритизируют контент, который, согласно анализу поведения пользователя, будет наиболее привлекателен и вызовет максимальную вовлеченность. В результате, пользователи оказываются в «эхо-камерах», где они видят только ту информацию, которая соответствует их уже существующим убеждениям, а альтернативные точки зрения исключаются. Это создает благодатную почву для ИПО, поскольку позволяет таргетированно доставлять сообщения, усиливающие уже имеющиеся предубеждения, и эффективно поляризовать общество, не допуская критического анализа и обсуждения. Более того, ИИ-инструменты активно применяются для перепрофилирования длинного контента в краткие, автоматически оптимизированные сообщения для социальных сетей. Это существенно снижает затраты и повышает скорость доставки целевого нарратива, позволяя быстро и эффективно распространять информацию, подстраиваясь под особенности каждой платформы и целевой аудитории.
Психокогнитивные феномены как мишени ИПО в цифровой среде
Цифровая среда, с её непрерывным потоком информации и многозадачностью, не просто изменила наше поведение, но и оказала глубокое влияние на когнитивные процессы, породив новые феномены, которые стали благодатной почвой для информационно-психологических операций (ИПО). Два таких ключевых феномена – клиповое мышление и когнитивная скупость – выступают как адаптивные механизмы мозга, но одновременно являются уязвимостями, активно эксплуатируемыми в ИПО.
Клиповое мышление (термин, введенный Ф. И. Гиренком) представляет собой процесс отражения множества разнообразных, но разрозненных свойств объектов без учета связей между ними. Оно характеризуется фрагментарностью информационного потока, высокой скоростью переключения между отрывками информации и неспособностью к глубокому, системному анализу. В условиях цифровой среды, где информация подается короткими, яркими «клипами» (видео, мемы, короткие тексты), клиповое мышление становится доминирующим стилем восприятия. Если раньше человек мог посвятить часы чтению сложной статьи, то сегодня средний пользователь просматривает десятки заголовков и коротких постов, не углубляясь в суть. Эта фрагментарность сознания делает человека более восприимчивым к простым, эмоционально окрашенным сообщениям ИПО и менее способным к выявлению логических противоречий или глубокого анализа.
Взаимосвязанным с клиповым мышлением является феномен когнитивной скупости. Это проявление клипового мышления как адаптивного механизма мозга, который обеспечивает максимальные адаптационные возможности человека к агрессивной информационной среде. Мозг, сталкиваясь с переизбытком информации, вынужден экономить ресурсы, упрощая восприятие и фрагментируя его, чтобы не допустить перегрузки и сохранить психическую стабильность. Это приводит к тому, что человек избегает глубокого анализа, предпочитая быстрые, поверхностные суждения. В условиях ИПО это означает, что пользователи с большей вероятностью примут на веру информацию, которая требует минимальных когнитивных усилий, и отвергнут сложные, требующие размышлений аргументы.
Масштаб этой информационной перегрузки невозможно переоценить. Согласно данным Mediascope (2024 г.), среднее время потребления мобильного интернета российским пользователем старше 12 лет составляет 3 часа 52 минуты в день. Для возрастной группы 12–24 лет этот показатель достигает почти 6 часов в сутки. Эти цифры наглядно демонстрируют, что значительная часть бодрствующего времени проводится в цифровой среде, где доминирует фрагментарное потребление контента. Невозможность осмысления всей поступающей информации в полной мере приводит к неспособности сознания справляться с этими потоками, создавая идеальные условия для информационного воздействия.
Проблемные зоны регуляции поведения в цифровом пространстве также включают сложности с принятием ответственности (из-за анонимности и деперсонализации), экстернализацию мотивации (внешние стимулы становятся важнее внутренних убеждений) и упрощение выбора (алгоритмы предлагают готовые решения). Все эти факторы активно эксплуатируются в ИПО, позволяя манипуляторам эффективно воздействовать на уязвимое цифровое сознание.
Классические психологические модели в контексте социальных медиа
Даже в условиях цифровой трансформации классические психологические модели воздействия на массовое сознание не теряют своей актуальности, но приобретают новые формы и механизмы реализации благодаря социальным сетям. Эти теории предоставляют прочную основу для понимания того, как распространяются «фейковые новости» и осуществляются манипуляции.
Теория «повестки дня» (Agenda-setting theory), разработанная Максвелом Маккомбсом и Дональдом Шоу, утверждает, что СМИ не столько говорят нам, что думать, сколько говорят, о чем думать. В контексте социальных медиа, эта теория приобретает дополнительную мощь. Алгоритмы социальных сетей, управляемые ИИ, приоритизируют контент, который вызывает максимальную вовлеченность. Это означает, что если определенная тема активно продвигается в рамках ИПО (через ботов, фейковые аккаунты, целевую рекламу), она быстро попадает в ленты миллионов пользователей, создавая иллюзию её повсеместной значимости и актуальности. Таким образом, социальные сети не только формируют повестку дня, но и динамично её адаптируют, усиливая эффект воздействия.
«Спираль молчания» (Spiral of silence) Элизабет Ноэль-Нойманн объясняет, как индивиды склонны скрывать свои мнения, если считают, что они не соответствуют преобладающему общественному мнению, опасаясь изоляции. В социальных сетях этот феномен усиливается. ИПО могут искусственно создавать видимость подавляющего большинства, используя ботов, троллей и координированные кампании для выражения определенной точки зрения. Люди, чьи мнения отличаются, видя это «большинство», с большей вероятностью будут молчать, чтобы избежать онлайн-травли или осуждения. Это приводит к дальнейшему усилению ложного консенсуса и маргинализации альтернативных мнений. Заставляет задуматься, не правда ли, о том, насколько уязвимым становится индивидуальное мнение под давлением искусственно созданного большинства?
Теория когнитивного диссонанса Леона Фестингера описывает внутренний психологический дискомфорт, который возникает, когда у человека есть два или более противоречащих друг другу убеждения, идеи или ценности, или когда его поведение противоречит его убеждениям. Социальные сети активно эксплуатируют этот механизм. ИПО могут целенаправленно создавать когнитивный диссонанс, предоставляя пользователям информацию, которая резко противоречит их устоявшимся убеждениям, а затем предлагая «решение» этого диссонанса в виде новой, манипулятивной интерпретации событий. Например, распространение «фейковых новостей», подрывающих доверие к официальным источникам, может вызвать диссонанс, который затем «разрешается» путем принятия альтернативного нарратива, предлагаемого ИПО.
Применение этих теорий в цифровой среде показывает, что, несмотря на новые технологии, фундаментальные психологические принципы манипуляции остаются прежними. Социальные сети лишь предоставляют беспрецедентные возможности для их масштабирования, персонализации и скрытого применения, делая ИПО ещё более эффективными и трудными для распознавания.
Гибридные акторы и модели противодействия информационно-психологическим операциям
Негосударственные и гибридные акторы в современных ИПО
Современный ландшафт информационно-психологических операций (ИПО) давно вышел за рамки традиционного противостояния государств. Сегодня в них активно участвуют негосударственные и гибридные акторы, чьи цели и методы значительно расширяют спектр угроз и усложняют механизмы противодействия. Эти акторы действуют в «серой зоне», часто скрывая свою принадлежность и мотивы, что делает их трудноидентифицируемыми и труднорегулируемыми. Какой важный нюанс здесь упускается? То, что их гибридная природа позволяет им эффективно обходить традиционные системы международного права и регулирования, создавая прецедент для новых форм асимметричной войны.
Ключевые категории таких акторов включают:
- Частные компании: Это могут быть PR-агентства, фирмы по кибербезопасности или специализированные компании по «управлению репутацией», которые предлагают свои услуги как государственным, так и негосударственным заказчикам. Их цели могут варьироваться от дискредитации конкурентов и манипуляции общественным мнением в коммерческих интересах до участия в политических кампаниях или даже поддержки государственных ИПО. Методы включают создание фейковых новостных сайтов, управление сетями ботов, проведение целевых рекламных кампаний и использование психометрического таргетинга.
- Некоммерческие организации (НКО) и активистские группы: Некоторые НКО, хотя и заявляют о благотворительных или правозащитных целях, могут быть использованы как инструмент для распространения определенных нарративов или для осуществления скрытого политического влияния. Активистские группы, движимые идеологическими или социальными целями, могут невольно или сознательно участвовать в ИПО, распространяя дезинформацию, организуя координированные кампании по травле или продвигая определенные политические лозунги. Их методы часто основываются на мобилизации сторонников через социальные сети, использовании вирусного контента и проведении флешмобов.
- Хакерские группы: Эти акторы, от государственных до независимых киберпреступников, играют критическую роль в ИПО, осуществляя кибератаки, взламывая базы данных, похищая и публикуя компрометирующую информацию (leak-операции), а также проводя операции по дефейсу сайтов. Их целью может быть подрыв доверия к государственным институтам, манипуляция информацией перед выборами, шантаж или просто демонстрация своих возможностей. Примером может служить вмешательство во внутренние дела других государств через кибератаки, направленные на нарушение работы критической инфраструктуры или утечку данных, которая затем используется в информационной кампании.
- Сетевые сообщества и «гражданские журналисты»: В эпоху UGC (User-Generated Content) любой человек с доступом в интернет может стать актором ИПО. Координированные группы пользователей могут распространять дезинформацию, создавать ложные тренды, устраивать «информационные штормы» для дискредитации лиц или организаций. Их сила в массовости и видимой «органичности» распространения информации, что делает её более убедительной для широкой аудитории.
В отличие от традиционных государственных акторов, эти гибридные участники часто действуют без формальных ограничений, используя анонимность цифрового пространства и сложность идентификации. Их взаимодействие может быть как координированным (например, когда государство использует частные компании как прокси), так и децентрализованным, что создает эффект «многоголовой гидры», затрудняющий эффективное противодействие.
Кейс-стади: Сравнительный анализ примеров ИПО (пост-2018)
Для иллюстрации сложности и многогранности современных ИПО, а также для выявления используемых цифровых средств и последствий, рассмотрим несколько характерных примеров, произошедших после 2018 года.
| Параметр оценки | Кейс 1: ИПО во время президентских выборов в США (2020) | Кейс 2: Дипфейк-кампании в региональных конфликтах (2022) | Кейс 3: Манипуляции общественным мнением в ходе пандемии COVID-19 (2020-2021) |
|---|---|---|---|
| Цель ИПО | Дестабилизация политической ситуации, усиление поляризации, дискредитация избирательного процесса, влияние на электоральные предпочтения. | Деморализация противника, дезинформация населения о ходе боевых действий, создание паники, подрыв доверия к официальным источникам. | Подрыв доверия к науке и здравоохранению, создание паники или, наоборот, отрицание угрозы, формирование протестных настроений против мер борьбы с пандемией. |
| Использованные цифровые средства | Широкое использование бот-сетей и тролль-ферм для распространения фейковых новостей и конспирологических теорий в Facebook, Twitter. Целевая реклама, основанная на психометрическом профилировании. Создание «эхо-камер» через алгоритмы соцсетей. | Применение дипфейков (видео с фальшивыми заявлениями политиков или военных), синтезированная речь, манипуляции с фото- и видеоматериалами, распространяемые через Telegram-каналы, YouTube, а также традиционные СМИ, выдаваемые за «утечки». | Распространение ложной информации о вирусе, вакцинах, методах лечения через социальные сети (Facebook, VK, Telegram), YouTube. Координированные кампании по продвижению альтернативных «экспертных» мнений. Использование инфлюенсеров для распространения дезинформации. |
| Последствия | Усиление политического раскола, снижение доверия к демократическим институтам, рост агрессии в публичном пространстве, подтвержденное внешнее вмешательство. | Рост панических настроений, снижение боевого духа, путаница в информационном пространстве, необходимость официальным органам тратить ресурсы на опровержение. | Резкое снижение уровня вакцинации в некоторых группах населения, рост смертности, социальные беспорядки (протесты против локдаунов), затягивание процесса выхода из кризиса, долгосрочное недоверие к официальной информации. |
Данные кейсы демонстрируют, что современные ИПО стали более изощренными и многовекторными. Они используют не только традиционные методы пропаганды, но и новейшие достижения ИИ (дипфейки, психометрический таргетинг, автоматическая генерация контента) в сочетании с алгоритмическими особенностями социальных сетей для создания мощного, персонализированного воздействия. Последствия таких операций выходят за рамки информационного поля, оказывая прямое влияние на политическую стабильность, общественное здоровье и даже национальную безопасность.
Формирование психологической устойчивости: Трехфакторная модель (ТМПУ) как академический фреймворк
В условиях постоянно растущего давления информационно-психологических операций (ИПО) жизненно важным становится не только распознавание угроз, но и формирование устойчивости к ним. Простое повышение медиаграмотности, хотя и необходимо, часто оказывается недостаточным. Требуется комплексный, научно обоснованный подход к формированию психологической устойчивости, которая определяется как социально-психологическая характеристика личности, выражающаяся в способности переносить экстраординарность ситуации без ущерба для себя и преодолевать её последствия способами, совершенствующими личность, повышающими уровень её адаптации и социальную зрелость.
В этом контексте Трехфакторная модель психологической устойчивости (ТМПУ), разработанная исследователями (например, Казанков В.В., Альбуханова-Славская К.А. и др.), представляет собой строгий академический фреймворк для разработки контрмер и повышения устойчивости как на индивидуальном, так и на государственном уровне. ТМПУ включает в себя следующие детализированные факторы:
- Биологический (Психофизиологический) фактор: Этот фактор относится к врожденным и приобретенным возможностям нервной системы. Он характеризуется такими параметрами, как сила, подвижность и уравновешенность процессов возбуждения и торможения. Люди с более сильной, подвижной и уравновешенной нервной системой лучше переносят стрессовые нагрузки, быстрее восстанавливаются и менее подвержены эмоциональному выгоранию в условиях информационного прессинга. На уровне противодействия ИПО это означает, что физическое здоровье, достаточный сон, сбалансированное питание и умеренные физические нагрузки являются базовыми элементами поддержания психофизиологической устойчивости.
- Психический фактор: Включает в себя потенциальные возможности психики – познавательные, эмоциональные и волевые психические процессы. Это способность сохранять ясность мышления (когнитивные процессы), регулировать эмоции (эмоциональный интеллект) и принимать обдуманные решения (волевые процессы) в условиях стресса и информационного шума. В контексте ИПО, психический фактор напрямую связан со способностью к критическому мышлению, распознаванию манипуляций, эмоциональной саморегуляции при столкновении с провокационной информацией и волевым усилием для проверки фактов. Развитие этого фактора подразумевает обучение логическому анализу, развитие эмоционального интеллекта, формирование навыков стресс-менеджмента и умения концентрироваться в условиях информационной перегрузки.
- Социальный (Психосоциальный) фактор: Этот фактор отражает способность человека сохранять общественно-полезную работоспособность и интегрироваться в социум, несмотря на внешние негативные воздействия. Он включает наличие социальной поддержки (семья, друзья, коллеги), доверительных отношений и определенный статус в социуме. Сильные социальные связи и чувство принадлежности к сообществу существенно повышают устойчивость к ИПО. Люди, чувствующие себя частью сплоченной группы, менее подвержены одиночеству, изоляции и, как следствие, манипуляциям, которые часто нацелены на разобщение общества. На уровне контрмер это подчеркивает важность развития сообществ, укрепления гражданского общества, повышения доверия между людьми и формирования общей информационной гигиены в рамках социальных групп.
Таким образом, ТМПУ является всеобъемлющей моделью, охватывающей биологические, психологические и социальные аспекты личности. Для обеспечения социального благополучия, обусловленного цифровой средой, необходимы скоординированные усилия: государственное регулирование деятельности социальных сетей и онлайн-институтов (для контроля за распространением дезинформации и манипуляций), общественное воздействие (через развитие медиаграмотности, критического мышления, формирование ответственных сообществ), а также индивидуальные усилия каждого пользователя по повышению собственной устойчивости. Только такой многоуровневый подход может эффективно противостоять угрозам современных ИПО.
Заключение
Информационно-психологические операции в цифровую эпоху представляют собой вызов, качественно отличающийся от традиционных форм психологической войны. Мы стали свидетелями фундаментальной трансформации, где человеческое сознание и когнитивные процессы превратились в стратегический «когнитивный домен» — новое поле битвы в «войне 5-го поколения». Современные ИПО вышли за рамки простого воздействия на мнения, стремясь модифицировать саму способность индивида к критическому мышлению и принятию решений.
Ключевые выводы работы подтверждают, что стремительное развитие технологий, особенно искусственного интеллекта и социальных сетей, стало катализатором этих изменений. ИИ, с его способностью к глубокому анализу аудитории, расширенному анализу тональности и генерации персонализированного контента, а также его процессуальная роль в формировании «эхо-камер» и автоматическом перепрофилировании информации, позволил ИПО достичь беспрецедентного уровня таргетирования и эффективности. Одновременно цифровая среда породила и усилила такие психокогнитивные феномены, как «клиповое мышление» и «когнитивная скупость». Эти адаптивные механизмы мозга, вызванные информационной перегрузкой (что подтверждается статистикой потребления мобильного интернета), создают уязвимости, которые активно эксплуатируются для скрытого и массового воздействия.
В ответ на эти вызовы, данная работа подчеркнула острую необходимость в разработке многофакторных моделей устойчивости. Предложенная Трехфакторная модель психологической устойчивости (ТМПУ), охватывающая биологический, психический и социальный факторы, служит строгим академическим фреймворком для формирования комплексных контрмер. Она интегрирует понимание индивидуальных психофизиологических особенностей, развивает критическое мышление и эмоциональный интеллект, а также подчеркивает значение социальной поддержки и доверительных отношений как фундаментальных элементов защиты от ИПО.
Перспективы для дальнейших научных исследований в этой области огромны. Необходимо разработать метрики для оценки когнитивного ущерба от ИПО, исследовать долгосрочные последствия воздействия дипфейков и алгоритмической персонализации на коллективное сознание. Требуется более глубокий анализ механизмов формирования резистентности к ИПО на уровне различных социальных групп и культур. Кроме того, актуальным остается поиск баланса между государственным регулированием цифрового пространства и сохранением свободы слова, что является одной из сложнейших задач в условиях гибридных конфликтов.
Список использованной литературы
- Арапова, Н. П. Социально-информациологический подход в теории информационных войн: автореф. дисс…канд.полит.наук. М., 2003. 20 с.
- Аронсон, Э., Пратканис, Э. Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление. М., 2002. 168 с.
- Белоусов, А. М. От пропаганды до связей с общественностью // Свободная мысль. 2010. № 8. С. 23-26.
- Бернейс, Э. Пропаганда. М., 2010. 218 с.
- Вепринцев, В. Б., Манойло, А. В., Петренко, А. И., Фролов, Д. Б. Операции информационно-психологической войны. Методы, средства, технологии: Краткий энциклопедический словарь-справочник. М., 2005. 112 с.
- Войтасик, Л. К. Использование психологии в системе пропаганды. Харьков, 2008. 348 с.
- Волковский, Н. Л. История информационных войн. Часть 1. СПб, 2003. 367 с.
- Волковский, Н. Л. История информационных войн. Часть 2. СПб, 2003. 272 с.
- Гогун, А. М. Черный PR Адольфа Гитлера: Документы и материалы. СССР в зеркале нацистской пропаганды. М, 2004. 211 с.
- Гордиенко, Д. В. Информационное противоборство в военных конфликтах // Актуальные проблемы информационного противоборства. М., 2000. 203 с.
- Грачев, Г. В., Мельник, И. К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М., 1999. 211 с.
- Зелинский, С. В. Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание. СПб, 2008. 315 с.
- Зульцман, Р. Пропаганда как оружие в войне. М., 2004. С. 21.
- Ефремов, В. В., Караяни, А. Г., Размазин, А. Н., Целыковский, В. Н. Информационно-психологическое противоборство: сущность, содержание, методы / под ред. Кондакова. М., 2000. 195 с.
- Информационные войны: мифы и реальность / под ред. Попова В. Д. М., Якутск, 2001.
- Кара-Мурза, С. А. Манипуляция сознанием. Киев, 2000. 219 с.
- Кларк, У. Как победить в современной войне. М., 2004. 212 с.
- Крысько, В. Г. Секреты психологической войны. Минск, 1999. 228 с.
- Лайнбарджер, П. Психологическая война. М., 1962. 231 с.
- Лисичкин, В. А., Шелепин, Л. А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. М., 1999.
- Манойло, А. В. Роль культурно-цивилизационных моделей и технологий информационно-психологического воздействия в разрешении международных конфликтов: автореф. дисс…докт.полит.наук. М., 2009. 44 с.
- Мозолин, А. Н. Исторический анализ пропаганды: поиск системных свойств // PR как модель социального взаимодействия (международный и российский опыт): Материалы научного семинара / Под ред. И.Н. Чудновской, Е.Я.Дугина. М., 2007. Вып. 7. 264 с.
- Панарин, И. Н. Информационная война и власть. М., 2001.
- Панарин, И. Н. Информационная война, PR и мировая политика. М., 2006.
- Панарин, И. Н. Информационная война и геополитика. М.: 2006.
- Почепцов, Г. Г. Как «переключают» народы. Психологические/ информационные операции как технологии воздействия на массовое сознание в ХХ веке. Киев, 1998.
- Почепцов, Г. Г. Психологические войны. М., 2000. 529 с.
- Родс, Э. Пропаганда Второй Мировой войны 1939–1945. Плакаты, карикатуры, кинофильмы. М., 2008. 286 с.
- Слипченко, В. И. Войны шестого поколения. М., 2002.
- Филоненко, М. И. Психологическая война немецко-фашистских войск против частей Красной Армии и населения временно оккупированных территорий в годы Великой Отечественной войны: на материалах Воронежской области. 1942-1943 гг.: автореф. дисс…канд.ист.наук. 22 с.
- Цуладзе, А. М. Большая манипулятивная игра. М., 2000. 336 с.
- Шишкина, Л. Р. Особенности информационно-психологических воздействий в современной информационно-психологической борьбе: автореф. дисс…канд.полит.наук. М., 2005. 22 с.
- Боевые психологические операции. URL: onkto.ru.
- Искусственный интеллект в социальных сетях: что это значит? URL: Kaspersky.
- Лучшие ИИ инструменты для работы в социальных сетях. URL: pitchavatar.com.
- Опыт информационно-психологических войн в современных электронных СМИ. URL: cyberleninka.ru.
- Психологическая и эмоциональная устойчивость. URL: provizor24.ru.
- Психологическая устойчивость сотрудников: как оценить и нанять самых стрессоустойчивых кандидатов. URL: platrum.ru.
- Психологические вопросы формирования регулятивных механизмов в цифровой среде. URL: spbstu.ru.
- Трехфакторная модель психологической устойчивости субъекта деятельности. URL: cyberleninka.ru.
- Цифровая среда как пространство становления психики современного человека. URL: PsyJournals.ru.